Свиноводы и оккупанты, классики и современники

Мэри-Энн Шаффер, Энни Бэрроуз, «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков» /  The Guernsey Literary And Potato Peel Pie Society, 2008

«Старьевщик, психиатр (неудачник и пьяница), свиновод-заика, лакей, представляющийся лордом, плюс колдунья. И еще пара-тройка личностей подобного сорта. Можете вообразить их «книжные вечера».

Что мы знаем о Гернси? Да, пожалуй, ничего, пожалуй, кроме того, что за их особый статус - как пишет упомянутый в книге историк, Гернсийские Штаты еще с давних времен «не платят короне ни капли подоходного налога», их любят мексиканские наркобароны, русские олигархи и арабские шейхи - один из самых известных офшоров. Но, как оказывается, совсем недавняя история нормандских островов не менее интересна.

Давненько не попадалась книга, написанная целиком и полностью в эпистолярном жанре, то есть в тексте только письма, записки и телеграммы. Но тем она и привлекательна, и, поверьте, завораживает не хуже любого романа с лихо закрученным описанием событий.

Ну, и еще одно отступление - такой феномен, как «книжные клубы» как форма проведения досуга свойственны скорее англосаксонской культуре. Которая, их, правда, с присущим ей сарказмом любит беспощадно высмеивать. То есть традиционный формат для таких сборищ - каждый читает свою книгу (вариант - все читают одно и то же), а потом все это обсуждается, иногда сопровождаясь читкой. Надо сказать, что и у нас были попытки привнести такой формат, но как-то широкого распространения он не получил. В нашем городе тоже был такой, правда, достаточно быстро почил в бозе. А вот для Британии он очень характерен, как и упомянутый в ней же любительский театр, которым несть числа на туманном Альбионе, есть даже особая форма - pub theatre - помнится, друг мой английский Мартин пытался устроить такой в пивнушке на Сретенке, но тоже не пошло.

Ну да вернемся к книге. Уже в который раз в литературе и в кино - главный герой, вернее героиня - писатель одной книги. 1946 год, Лондон. Джулиет Эштон, фермерская дочка-сирота, получившая хорошее образование в доме своего деда доктора Родерика Эштона и пансионе благородных девиц, «бессердечная, гадкая, противная вертихвостка», как она сама себя иронически аттестует. Начинала свою работу в книжном магазине, о чем она сама очень хорошо говорит: «Мне нравится общаться с продавцами в книжных магазинах - воистину особая порода людей. Никто в здравом уме не согласится на такое жалованье, да и для владельцев прибыль ничтожна. Значит, единственный мотив - любовь к читателям и чтению плюс удовольствие первым открыть новую книгу».

Во время войны Джулиет пишет ироническую колонку для газеты под названием «Иззи Биккерштофф идет на войну». Сразу приготовьтесь к множеству литературных отсылок, например Айзек Биккерстофф - псевдоним самого Джонатана Свифта, под которым он публиковал свои сатирические опусы. Издание мужа подруги Джулиет, Софи, «Сандерс и Старк», публикует сборник этих статей. И сборник после войны пользуется хорошим спросом - Джулиет даже гастролирует с книжными турами с «Иззи» по стране. Правда, самой Джулиет гораздо ближе другой её труд - биография одной сестер Бронте, Энн, но вот с продажами этой книги - полный швах. Ну, и как писатель Кин, про которого я писал недавно, Джулиет размышляет: а что дальше? Идеи одна безумнее другой, но издатель брат Софи и близкий друг Сидни возражает. Друг, это уже дань нынешним поветриям, само собой, гей, сейчас же вообще модно иметь друга-гея, хотя книга-то про 1946 год, а там с этим было сложновато, вспомнить хотя бы судьбу Тьюринга.

И тут неожиданно Джулиет получает письмо от некоего мистера Доуси (привет Джейн Остин) Адамса с Гернси. Доуси вообще-то свиновод, но так как в оккупацию немцы всех свиней извели на нет, он занимается всяким-разным - и на ферме работает, и пароходы разгружает. Доуси сначала просит у Джулиет помощи с розыском книги Чарлза Лэма, а потом упоминает, что, мол, есть у них на Гернсийщине книжный клуб. И образовался он случайно аккурат при оккупантах - собрались, мол, местные случайно добытую свинку откушать, да на выходе с этого благородного собрания сцапал их патруль, а комендантский час ведь, что деать? И тут «самая смелая» из них, Элизабет Маккенна, возьми и скажи: «А у нас тут книжный клуб!» С того дня и пошло-поехало.

То есть вся разношерстная публика (см. эпиграф) решает на полном серьезе открыть книжный клуб. И он таки функционирует, о чем Джулиет в дальнейшей переписке сообщает Изола Прибби, так сказать, душа и движитель клуба, настойчиво собирающая членов клуба на регулярные собрания. Конечно, отдельное удовольствие для читателя - знакомиться с «рецензиями» книголюбов с Гернси, того самого, по выражению историка, «простого деревенского люда, что до сих пор изъясняется на нормандском диалекте и верит в существование фей».

Старьевщик Эбен пишет: «Книга называлась «Избранное» Шекспира. Позже я узнал, что и м-р Диккенс, и м-р Вордсворт писали о людях вроде меня. Но Шекспир - точно обо всех нас. Правда, не всегда понятно, о чем, но я, дайте срок, разберусь».

Лакей Джон Букер, волею судеб играющий роль аристократа, вообще спасается чтением: «Сенека и клуб - сие только и удерживает меня от пьянства».

А вот кто-то камня на камне не оставляет от Марка Аврелия: «Этот ихний Марк Аврелий - настоящая старая баба: все мерил да мерил температуру в своей совести и сознания. Размышлял: что сделал - что не сделал? Прав был - или не прав? Или все остальные в мире дураки? Или он сам? Нет, это кругом дураки, и он их научит жизни».

А кто-то наезжает на Уильяма нашего Батлера: «Подбирал стихи некто Йейтс. Лучше бы его до этого не допускали. Идите к черту, мистер Йейтс».

Местный богобоязненный мистер Аугустус в шоке от Чосера: «Никогда не позволил бы своему ребенку читать Чосера - это способно навсегда отвратить от жизни вообще и от Бога в частности».

Но, с другой стороны, согласитесь, такие прямые, без обиняков, высказывания зачастую гораздо откровеннее и интереснее рассуждений высоколобых и жалких в своей претенциозности критиков, n’est pas?

А тем временем Джулиет получает от самой «Таймс» задание для литературного приложения: написать рассуждения о практической, моральной и философской значимости чтения. Вот где писательнице нашей и приходит идея вовлечь в этот прожект её новых друзей с Гернси, куда она вскорости и отправится.

Но до этого мы еще познакомимся с новым ухажером Джулиет - богатым американским  (а как иначе?) издателем  Маркхэмом В. Рейнолдсом-младшим, которого никак иначе героиня не может своей подруге описать, как воспользовавшись ссылкой на мистера Рэнсома из романа Чезлейн Фейр «Владелец Блэкхита». Тоже знакомо, согласитесь - сюжет вечный, от книг сестер Бронте до Бриджит Джонс. Джулиет «словно вынырнула из черного тоннеля в гущу карнавала», вот только насколько все это серьезно?

В своей переписке с гернсийцами Джулиет знакомится со многими обитателями этого славного острова - от местной карги-фундаменталистки, вечно ворчащей Аделаиды Эдисон до экзальтированной Амелии Маджери. И все более загадочным и привлекательным становится образ Элизабет Маккенна, у которой был роман с немецким офицером, от которого осталась дочка Кит, которую опекают буквально все члены клуба. А вот сама Элизабет пропала - была увезена немцами на материк, и с тех пор о ней ничего не известно.

И все эти события, и масса других, еще раз подчеркиваю, предстают нам исключительно в письмах наших персонажей. Отдадим должное авторам - через письма нам предстают и характеры, и переживания, и жизненные коллизии героев. Не только это - еще и история оккупации и военного времени на Гернси. Да, она, может быть не была столь жестокой, как в Европе, но тем не менее, во-первых, ничего хорошего в ней не было, а во-вторых, в книге появляются и страшные отголоски той беды, которую наци принесли многим и многим народам.

Повторюсь: в книге там и сям разбросаны отсылки и аллюзии, которые интересно отгадывать, а иногда они просто даются прямым текстом, ну, например, одна из островитянок решает стать мисс Марпл, начитавшись Агаты Кристи: «У миссис Тейлор на руках царапины. От чего? Помидоры - или муж? Разобраться».

В книге есть, конечно, место и той самой английской иронии: «Тетя заявила, что ноги ее больше не будет в нашем доме, а мама с тех пор со мной не разговаривает. В доме стало очень спокойно.»

В общем, роман однозначно можно отнести к книгам хорошим, которые, как говорят авторы, имеют один серьезный недостаток: «Хорошие книги начисто отбивают охоту к плохим». Поэтому, если вам нравится английская литература в ее лучших проявлениях - добро пожаловать в мир эпистолярных экзерсисов Джулиет Эштон и ее друзей из «гернсийского клуба любителей книг и пирогов из картофельных очистков» - именно так книга называется в оригинале. При чем здесь картофельные очистки, спросите вы? Ну просто кое-кто ходил на заседания исключительно чтобы поесть. А с тестом была напряженка, вот и придумали такой пирог. Записывайте рецепт: очистки для теста, пюре в начинку и немного давленой свеклы для сладости. Bon appetite!

P.S. Как ни странно, но и такой сугубо эпистолярный роман был экранизирован в 2018 году Майклом Ньюэллом («Четыре свадьбы и одни похороны», «Гарри Поттер и Кубок огня»). Но экранизации на то и экранизации - так же, как в случае, например, с «Зимней сказкой» Хелприна, получилась неплохая мелодрама, которая так или иначе, всего, что есть в книге, отразить просто не может.

Любимая цитата: «Сегодня утром море было усыпано солнечными однопенсовиками - а теперь покрыто лимонной цедрой. Писателям нужно жить глубоко на континенте или у городской помойки,  иначе им никогда ничего не написать. Либо они просто должны быть трудолюбивее меня.»