Книга Даниила

Наш мир настолько оригинален, что в нем нет совершенно ничего оригинального. Передаваемая из уст в уста социальная матрица для людей, которым не положена никакая иная инструкция, кроме читаемой жрецами. По сути, совсем недавно людям разрешили в большинстве своем читать и писать. И тогда, мы, начитавшись, осознали, как это сделано, узрили сценарий – кухню Великих и Ужасных.

Не долго музыка играла, прозрев, что подобные условия не способствуют удержанию власти, нас постепенно загоняют обратно, туда, где не нужно и не важно уметь и читать, и писать.

Тем не менее, пока очередное предательство людей жрецами не доведено до логического конца, пока место интеллекта человека, не занял бестолковый ИИ-шка, мы можем порассуждать: а как это сделано?   

Как они убедили нас, что се есть Великое Таинство всех времен и народов. Для примера остановлюсь на известнейшем мифе любого народа нашей земли – инициация мужчин. Этот миф, мне всегда приходит на ум, когда я вспоминаю службы в местном Соборе Петра и Павла. Уж очень басовито и нарочито назидательно читалась библейская притча нам простым рабам Божьим.  Удивитесь и падите ниц перед Непостижимой Тайной.

Если не иметь понятия о мировой классике и фольклоре, то ясно, что восхищению в душах неосведомленных нет предела. Если же понимать, что перед тобой лишь одна из многочисленных тем инициации мужчин, всего лишь одна из версий, обычно имеющих один и тот же сценарий, то дело принимает иной оборот. Ты неосознанно отмечаешь совпадения или различия в предлагаемом мифе с сказками и легендами иных языков и народов. То есть, впадаешь в преследуемое на сегодня язычество. Думаю, сие основной концепт опасности образования, выявленный жрецами, позволившими людям уметь читать, писать и самостоятельно печатать пусть не книги, а хотя бы очерки в интернете.  Все равно – кто-то да прочтет. И кто-то заметит тоже самое.

За базис примем описание обряда инициации мальчиков в мужчин, встреченное мною в исследовании «Исторические корни волшебной сказки» Владимира Яковлевича Проппа. Корни посвящения будущих родоначальников (отцов новых семейств), как заметил В.Я. Пропп, берут свое начало именно в родовом строе наших предков, что, собственно, вполне себе объяснимое явление. Юноши – в представлении народов – это тебе не «с боку припёка», мол, дурное дело – нехитрое, как-то сами разберутся,  что и для чего, а именно походят специальною программу социализации, вливания в единое родовое поле. Только после именного обряда для каждого молодца, он обретал статус мужчины и имел право вступать в брак: «Предполагалось, что мальчик во время обряда умирал и затем вновь воскресал уже новым человеком»(цитата).

Что же это за такая «имитация смерти»? Точнее перерождения. Предхристианского понимания – Воскрешения.

Здесь, как мы можем уловить, каждый род (народ, язык, племя) проявляли свои глубинные мыслительные качества, с одной стороны, соблюдалась идея смерти одного тела и возрождения человека в новой форме – как общая мыслеформа у всех родоплеменных сообществ, с другой стороны,  каждый род, естественно, стремился чем-то отличить себя от иной (соседской) общины.

У народов, соседствующих с животным миром, преображение связывалось с имитацией пожирания и извержения испытуемого тотемным животным. У народов, ведущих более удаленный от дикой природы образ жизни, инициация проходила под видом «телесного испытания».

И когда нам на полном серьезе рассказывают библейскую историю трех еврейских юношей, которых Навуходоносор заключил в огненную печь за отказ поклоняться его золотому идолу, и которых, разумеется, как и положено по всяким подобным сценариям инициации Бог спас и сохранил  невредимыми – то на лицо обычный обряд еврейского родового плана, постепенно возведенный в чин поклонения всеми христианскими народами.

Но сегодня восстановить преемственность того, что из чего еврейский миф превратился в сагу всех времен и народов, мы уже не сможем. У русских нет своего мифа, потому им суждено пользоваться тем, что они переняли у иных народов. Тут на днях слушала беседу Максима Шевченко с каким-то кавказским аналитиком, ратовавшим за то, чтобы Россия, по его словам уже неумолимо вымирающая не препятствовала переселению на эту безлюдеющую территорию мусульман Кавказа и Средней Азии.  Максим держался превосходно, даже не повелся на провокацию этого Великого Стратега: «а что вы желаете, чтобы в России жили только белошеие?». Вот я бы не побрезговал спросить: «а какое вам, закавказским  господам  дело до того, что желает Россия?». Вас так бесит что ваши шеи не настолько белые, что это первое что приводится как аргумент – русские, да сдохните вы уже скорее – и этот благословенный газ, нефть, алмазы и пр. будут нашими. Наши рода растут и растут – нам много чего надо.

Но это так. Накипело. На само же деле речь о другом.

Как исследование всемирной культуры  В.Я. Проппом обрисовывает обряд инициации, мне видится расслаивается на три части:
Универсалия сюжетной структуры: Владимир Пропп показал, что в основе многих сказок лежит схожая "схема" развития сюжета: мирное начало, "распад" (проблемы, утрата) и восстановление. Этот путь героя, включающий испытания и борьбу со злодеем, может быть напрямую соотнесен с этапами инициации, где юноша сталкивается с трудностями и обретает новые знания и статус.
Архетипичнось персонажей: Анализ ролей персонажей (злодей, даритель, помощник) может помочь понять, какие силы (внутренние или внешние) способствуют или препятствуют взрослению. Например, роль "дарителя" может символизировать получение сакрального знания, а "злодея" – преодоление внутренних страхов и ограничений.
Символический переход: Если рассматривать сказки как метафору жизненного пути, то испытания, которые проходит герой (например, в нашем случае – выход их огненной печи (крематория) живыми и невредимыми) , соответствуют символическому «смерти» старому «я» и «рождению» нового, взрослого человека.

Каков по сути своей смысл библейской проповеди, именуемой «Три отрока в пещи огненной»? Нет бога – выше Бога Израиля.

События притчи разворачиваются в  Вавилоне, после пленения Иудеи (распад), когда царь Навуходоносор II выбирает знатных еврейских юношей для службы во дворце (начало испытания). Поселившись во дворце завоевателя и разрушителя своей родины, юноши принимают решение не питаться той же пищей, что и остальные придворные (не вкушай хлеб с врагами своими за одним столом – это еще один общемировой обычай всех народов земли). Разумеется, пища из овощей и воды, дает удивительную силу растущим мальчикам, три года длится самоограничение в еде у подростков,  пока не становится очевидным даже царю:  что-то тут не так.  Навуходоносор удивлен мудростью и красотой еврейских юношей настолько, что делает их своими ближайшими советниками. Последующие действия царя с его Новым Богом – в виде Истукана, оспоренные  его любимчиками, доводят дело смертельного конфликта. Что в подобных сказках – приключение обязательное. Не подчинившихся царскому указу трех юношей ожидает смерть (телесное наказание) в раскаленной печи.

Бог (даритель)  сохраняет Седраха, Мисаха и Авденаго невредимыми, явившись в огне Ангелом (помощником), что поражает злодея (царя Навуходоносора) и заставляет его прославить иудейского Бога. Таким образом, восстанавливается справедливость. Захватнический божок повержен  - тогда как истинный восстановлен в своем величии. Родовой Бог еврейского народа, а не хухры-мухры, какой-то.

Собственно, на этом сказке конец. Русским уже не помочь ничем. Осталось посмотреть, как уживутся два этих Великих Бога.  Признают ли те, кто доказывают «Нет Бога, кроме Аллаха» вместо этого Высшим Богом –  Бога Израилева, которого признал поверженный «злодей» Навуходоносор.