Венценосное семейство. Рейхспротектор империи

30 марта 1939 года

Ванзее, Берлин, Германская империя

Колокольцев изумлённо уставился на рейхсфюрера. Ибо такого поворота он с совершенно не ожидал. Он, конечно, уже давно привык к «сюрпризам от Генриха Гиммлера», но представить себе такое даже у него (между прочим, профессионального журналиста и разведчика) просто не хватило бы воображения.

Суть предложения ему объявил почему-то Альфред Розенберг. Видимо, как главный эксперт по «восточным вопросам» … которому явно не терпелось стать рейхспротектором Российской империи. Протектором от большевизма… вот против этого Колокольцев не возражал совершенно.

«Война с еврейско-большевистским СССР неизбежна» - уверенно заявил он. «И потому, что рано или поздно – скорее даже рано, чем поздно, СССР нападёт на Германию и на Европу…»

Колокольцев согласно кивнул. Ибо уже направил рейхсфюреру (и не только ему) уже не одну аналитическую записку, в которой убедительно доказывал неизбежность римейка (только уже на качественно ином военно-промышленном уровне) «освободительного похода в Европу» образца 1920 года. Когда только «чудо на Висле» спасло старушку от большевистской оккупации.

«… и потому, что германскому народу необходимо жизненное пространство. А заполучить его можно только на Востоке. На Украине, в первую очередь…»

Колокольцев снова кивнул. Ибо уже давно прекрасно понимал (хотя и помалкивал), что неизбежная в будущем война между Германией и СССР будет «зеркально-симметричной».

Иными словами, колониальной с обеих сторон. А победит в ней – скорее всего – тот, кто ударит первым. Хотя даже в случае, если Гитлер успеет раньше, его шансы Колокольцев оценивал примерно в 40/60.

По причине гигантской территории, а также природных и человеческих ресурсов СССР – а также существенных преимуществ большевистской идеологии перед национал-социалистической. Которые, в частности делали военный союз «западных демократий» с СССР хоть и маловероятным, но возможным – а вот с Третьим рейхом невозможным категорически.

Рейхсляйтер уверенно продолжал:

«Фюрер многократно заявлял, что мы намерены воевать не с Россией – а с еврейским большевизмом. Кроме того, мы прекрасно понимаем – и командование вермахта тоже – что даже завоевать столь гигантскую территорию, как Россия, невозможно. Даже до Урала. Не говоря уже о том, чтобы её контролировать…»

«Разумно» - подумал Колокольцев. Но, разумеется, промолчал.

Розенберг продолжал:

«Поэтому даже в долгосрочной перспективе нас вполне устроит реанимация – ну, или реинкарнация - Брестского мира…»

Согласно которому Россия теряла Украину, Польшу, Прибалтику (Латвию, Литву и Эстонию), а также часть Белоруссии.

«… разумеется, при полном уничтожении большевизма и его инфраструктуры»

Что полностью совпадало с желаниями Романовых.

«… а также высылке российских евреев… ну, например, в Сибирь…»

И это полностью соответствовало желаниям просто чудовищно юдофобской венценосной семьи.

«Вы считаете возможным восстановление Романовых на российском троне?» - осторожно спросил Колокольцев. Ибо уж больно фантастическим представлялось предложение Гиммлера-Розенберга…

Рейхсляйтер кивнул:

«Если они выжили и находятся в безопасности – и в пределах нашей досягаемости, то да.»

И объяснил:

«Для любого из Романовых восстановление Российской Империи – и собственной власти - пусть даже в границах Брестского мира несопоставимо лучше, чем оставить страну под гнётом большевиков. Уничтожение большевизма, полное изгнание евреев из европейской России – здесь наши интересы тоже совпадают»

Глубоко вздохнул – и продолжил: «Ещё один мощный стимул – возможность официально воскреснуть из мёртвых…»

«Как Вы собираетесь подтвердить их личность?» - заинтересованно осведомился Колокольцев. «Кайзера попросить?»

Бывший кайзер Германии Вильгельм II был двоюродным братом Николая II и поэтому очень близко знал и его, и его семью. В настоящее время он проживал в голландском Дорне и явно не имел ничего против восстановления кузена на российском престоле. Ибо большевиков (как, кстати и любую демократию) просто на дух не переносил.

Рейхсляйтер кивнул: «Да, конечно, но не только его. В мире вполне достаточно тех, кто и Романовых знал лично, и в восстановлении их на престоле заинтересован весьма…»

Колокольцев согласно кивнул. Розенберг продолжал:

«Народ России привык к авторитарной власти – никакую демократию он не принял и не примет. А поскольку все в России уже поняли, что большевистское лекарство несопоставимо хуже монархической болезни…».

Колокольцев кивнул: «… то подавляющее большинство граждан с огромным облегчением и благодарностью воспримет замену «красного» монарха на чёрно-бело-золотого…»

«Красного Тамерлана» Иосифа Сталина на Николая Романова – или на кого-то из его детей. Рейхсляйтер продолжал:

«С чисто юридической точки зрения отречение Николая II, мягко говоря, не бесспорно и потому сравнительно легко может быть отменено…»

Ибо, согласно законам Российской империи, отречение под давлением – а в данном случае это было именно так – не имеет юридической силы.

Розенберг уверенно продолжал:

«Российскому императору сейчас всего лишь семьдесят; он всегда был весьма крепкого здоровья, поэтому у меня нет сомнения, что ещё лет десять он вполне может очень даже успешно править страной… особенно если превратить её в конституционную монархию наподобие Второго рейха…»

Колокольцев снова кивнул. Пауль фон Гинденбург был избран главой германского государства (полу-диктатором фактически) в 78 лет. И девять лет в высшей степени успешно руководил страной в сложнейший и тяжелейший период её истории.

Главный идеолог НСДАП продолжал:

«Даже если с ним что-либо случится, а Алексей рано умрёт – хотя гемофилия хоть и не излечима, но может быть вполне контролируема – закон о престолонаследии позволяет, ввиду пресечения мужской линии…»

«А если не позволит, зондеркоманды СС позаботятся, чтобы позволил» - мрачно подумал Колокольцев. Но, разумеется, промолчал.

«… возвести на престол одну из великих княжон»

«Старшую?» - предположил Колокольцев. Имени не назвал, ибо, честно говоря, даже не помнил, сколько дочерей было в царской семье. Помнил только, что младшую (вроде бы) звали Анастасия. И то только по причине всемирного скандала с самозванкой Анной Андерсен.

Розенберг покачал головой: «Младшую. Великую княжну Анастасию Николаевну Романову. Анастасию Первую»

«Почему младшую?» - удивился Колокольцев. Рейхсляйтер неожиданно уважительно объяснил:

«Анастасия – которая терпеть не могла, когда её называли Настей – с самого детства вертела всей семьей как хотела. И не только семьей. Причём настолько энергично, что… в общем, её энергией всё Царское Село осветить можно было. Доминатрисса par excellence – несмотря на свой тогда ещё юный возраст…»

Сделал многозначительную (в стиле Рейнгарда Гейдриха) паузу и продолжил:

«После отречения отца – и особенно после Октябрьского переворота – она люто возненавидела Россию. Постоянно думала о том, как бы сбежать, выбраться за границу, добраться до Германии и задать перцу большевикам… и вообще России по полной программе…»

«Впрочем» - усмехнулся Розенберг, «насколько мне известно, все царские дети – включая тяжело больного наследника – относились к России примерно так же…»

«Не иначе Анастасия Грозная заразила» - подумал Колокольцев. «Маленький бесёнок… в общем, наш человек, похоже…»

Рейхсляйтер продолжал:

«Ей сейчас тридцать восемь – если она выжила, конечно. Очень хороший возраст для восхождения на российский престол…»

Екатерина Великая стала российской императрицей в тридцать три. Елизавета Петровна в тридцать два. Екатерина I в сорок один. Анна Иоанновна в тридцать семь. Так что, по статистике, действительно очень хороший…

«Вторая часть предложения…» - продолжил Розенберг. И неожиданно замолчал. Затем обратился к Колокольцеву с, в общем-то, вполне ожидаемым вопросом:

«Вы что-нибудь слышали о так называемом золоте Романовых?»

«Только краем уха» - улыбнулся Колокольцев. «Читал где-то когда-то, что якобы за пределами России находятся ликвидные активы Романовых – золото, драгоценные камни и так далее в размере, сопоставимом с золотым запасом России на 1917 год. Активы, которые были вывезены то ли непосредственно до революций 1917 года, то ли после…»

Рейхсляйтер покачал головой:

«Не совсем так. Император – единственный, кто мог отдать приказ о вывозе золота Романовых – до самого ультиматума генералов категорически не верил, что его могут вынудить отречься от престола. Поэтому и не отдал такой приказ… который, кстати, не факт, что был бы выполнен, учитывая полный развал системы управления императорской Россией…»

Сделал «гейдриховскую паузу» - и продолжил:

«И уж, тем более, было совершенно нереально организовать вывоз золота ни после февральской революции, ни, тем более, после октябрьской. Ибо уж очень исчезающе малым было количество верных государю после его отречения…»

Колокольцев кивнул: «Согласен». Главный идеолог НСДАП продолжал:

«Нет, это было сделано гораздо раньше, если верить некоторым осведомлённым слухам. Если быть точным, то в 1826 году…»

«Почему в 1826-м?» - удивился Колокольцев. «Господа декабристы так напугали государя императора Николая Павловича?»

«Напугали» - кивнул Розенберг. «А поскольку Николай I всегда следовал принципу лучше перебдеть, чем недобдеть...»

«… то вскоре после подавления восстания декабристов распорядился вывезти за рубеж достаточные средства из золотого запаса Романовых, чтобы профинансировать возвращение себе российского престола… если его таки свергнут, но ему удастся сбежать…» - закончил за рейхсляйтера Колокольцев.

Даже в случае свержения с престола Николай I явно надеялся на лучшую судьбу, чем постигшая и его отца (Павла I) и официального деда (Петра III), убитых заговорщиками.

 «Поэтому» - величественно (он вообще был весьма импозантным персонажем) продолжал Розенберг, «вторая часть нашего предложения состоит в том, чтобы использовать часть этих средств по назначению…»

«… то есть, на финансирование возвращения Романовых на престол» - снова закончил за него Колокольцев. «Силами вермахта и ваффен-СС…»

Рейхсляйтер кивнул: «Именно так»