На ночной дороге

  Ночная дорога. Эта чёрная лента, разрезающая темноту, стала свидетелем жуткого зрелища. По ней мчался грузовик. Ржавое чудовище, напоминающее оживший кошмар. Его ржавые борта были расписаны зловещими черепами, пляшущими скелетами и панорамами ада, в котором грешники корчились в муках адского пламени.
  За рулём восседал мрачный возничий - водитель в чёрном балахоне, его лицо скрывал капюшон. Он вцепился в руль мёртвой хваткой, будто от этого зависела его жизнь, он давил ногой на педаль газа, словно сам дьявол подгонял его своей плетью. Его глаза, скрытые капюшоном, горели нечестивым огнём, отражая пляску теней на дороге.
   Грузовик ревел, словно раненый зверь, несясь вперёд и проглатывая километры ночи. Он нёсся вперёд, гонимый неведомой силой, словно одержимый. Казалось, что сама тьма дышит ему в спину, подталкивая к неизбежному.
  Что он вёз? Какие тайны скрывались в его кузове, за этими жуткими картинами? Возможно, души грешников, направляющиеся прямиком в преисподнюю? Или может быть нечто куда более страшное, что не поддаётся воображению и не снилось даже в самых страшных кошмарах? Ночь хранила эти секреты, как могила хранит свои мрачные тайны. Грузовик же мчался, словно стрела, выпущенная из лука смерти, к своей зловещей судьбе.
  Внезапно, словно из ниоткуда, на дороге возник силуэт. Легковой автомобиль, одинокий и беззащитный, как заблудшая овца в логове волка. Водитель грузовика не сбросил скорость. В его глазах мелькнула лишь тень — то ли досады, то ли предвкушения. Мгновение — и сталь врезалась в сталь. Два автомобиля столкнулись с оглушительным грохотом в смертельной схватке.
  Удар был подобен взрыву. Время замерло, а затем разлетелось на осколки, словно разбитое зеркало. Грузовик, словно обезумевший зверь взвыл, пытаясь удержаться на дороге, но инерция была неумолима. Он покачнулся, заваливаясь на бок, словно подкошенный великан, и покатился в кювет, поднимая клубы пыли.
  Водитель легкового автомобиля, словно марионетка, сломанная и брошенная в сундук, затих в смятом металле. Его предсмертный крик давно растворился в этой какофонии разрушения. А грузовик? Он лежал поверженный, изрыгая предсмертный хрип мотора.
  Но тишина, наступившая после грохота, была обманчива. Из кузова грузовика, словно из пасти чудовища, поползли тени. Сначала робко, неуверенно, затем всё смелее и настойчивее. Они клубились, сплетались, принимали очертания чего-то ужасного, невыразимого словами. Ночь затаила дыхание, словно предчувствуя нечто неминуемое. Зло вырвалось на свободу.
  Тени, словно живые существа, отделились от искорёженного металла, от ржавых останков грузовика, и потекли по чёрной ленте дороги. Они не имели чётких форм, лишь смутные очертания, сотканные из самой тьмы, из страха, что таился в глубинах человеческих душ. Они скользили, не касаясь земли, их движение было бесшумным, но от этого, ещё более зловещим. Казалось, что они впитывали в себя остатки жизни, которая ещё теплилась в покорёженном легковом автомобиле, в теле его водителя, превращая боль и отчаяние в свою собственную силу.
  Ночь, до этого казавшаяся лишь фоном для ужаса, теперь ожила, став соучастницей. Ветер, до этого лишь шелестевший в придорожных кустах, теперь завывал, словно хор призраков. Даже звёзды, обычно мерцающие холодным светом, теперь казались тусклыми и испуганными, пытающимися спрятаться за пеленой облаков.
  Тени двигались всё дальше и дальше, не останавливаясь, несясь по дороге, словно невидимый поток, увлекая за собой остатки кошмара, который вырвался из кузова грузовика. Они были воплощением того, что скрывалось за жуткими фресками, того, что не поддавалось описанию. Это было нечто древнее, первобытное, пробудившееся от долгого сна. Это нечто было очень занято своим возвращением в мир, из которого его изгнали.
  Грузовик, поверженный и молчаливый остался позади, как напоминание о том, что даже самые страшные кошмары могут обрести плоть. Тени продолжали скользить. Они были свободны.
  Неожиданно, тени разделились. Одна часть, самая большая и зловещая, потянулась к ближайшему городу, к мерцающим огням, туда, где было тепло и была жизнь. Другая, более слабая и робкая часть теней, поспешили вернуться к месту аварии, словно не решаясь покинуть знакомую, пропитанную смертью территорию. Они стали кружиться вокруг искорёженного железа, словно оплакивая погибшего водителя легкового автомобиля, касаясь его тела, проникнув сквозь смятую сталь. Казалось, что они пытаются понять, что такое жизнь и смерть. В их бесформенных очертаниях мелькнуло что-то похожее на скорбь и сожаление.
  Но это было мимолётно, как отражение луны в мутной воде. Вскоре интерес теней угас, и они, словно потерявшие цель, начали медленно растворяться в ночном воздухе, сливаясь с тенями деревьев и кустов.
  Тем временем, основная масса теней, устремившаяся к городу. Приближалась к его окраинам. Они скользили по улицам, оставаясь незамеченными, проникали в дома сквозь открытые окна и замочные скважины, просачивались в различные щели. Они искали что-то. Что-то, что могло бы их насытить, что могло дать им силу и помочь обрести форму.
  В одном из домов на самой окраине города жила прорицательница Марианна. Пожилая женщина, повидавшая на своём веку не мало потустороннего и сверх естественного. Она сидела у открытого окна. Её одолевала бессонница и чтоб скоротать ночные часы, она вязала шерстяной носок. она чувствовала приближение теней. Она знала, что они придут и ждала их. Прятаться и убегать было бесполезно и опасно. Она отложила в сторону вязание и закрыла глаза. В её голове пронеслись воспоминания о прожитой жизни, о людях, которым она смогла помочь. Она вспомнила лица своих близких, их голоса, их улыбки.
   Когда тени проникли в её дом и приблизились к Марианне, она почувствовала не страх, а сострадание. Открыв глаза, она посмотрела на тени. В её взгляде не было ни капли ужаса, лишь понимание и сочувствие.
  Тени, словно заворожённые замерли. Они не ожидали такой реакции. Они привыкли к страху, отчаянию, мольбам о пощаде. Это было именно то, что придавало им силу, но эта старая женщина не боялась зла, а смотрела на него с любовью. Ведь она знала, что любовь и сострадание — это самое мощное оружие против тьмы.
  И тогда произошло нечто невероятное. Тени. Вместо того, чтоб поглотить её, начали отступать. Они отшатнулись от неё, их бесформенные очертания начали дрожать, словно они испытывали боль и затем одна за другой начали вылетать в окно и исчезли в ночном воздухе, помчавшись дальше.
  В одном из домов царила атмосфера раздора и взаимных упрёков, тени нашли в этом месте благодатную почву. Они впивались в слова, полные яда и взаимных упрёков, во взгляды, испепеляющие своей ненавистью, поглощая не только отрицательную энергетику, но и участников конфликта. Чем больше было негатива, тем более плотными становились тени, обретая смутные, но уже более отчётливые очертания. В их бесформенных изгибах начали проступать черты тех, кто их когда-то породил.
  В другом доме царила пустота и одиночество. Тени с большим энтузиазмом начали вбирать в себя тоску, отчаяние и безысходность, исходившую от хозяйки дома. Они проникали в её сны, смешивая реальность с кошмарами, в которых угасала любая надежда, оставляя лишь холодную пустоту. Они высасывали из несчастной женщины жизненные силы, оставляя лишь опустошённость и апатию.
  Ночь продолжала свой ход, а город постепенно погружался в пучину страха. Люди, сами того не осознавая, становились участниками пробуждения зла. Их собственные страхи, их пороки питали эти тени, давая им силу, позволяя им расти и распространяться. Город начал превращаться в огромный котёл, в котором варилось нечто ужасное, нечто, что грозило поглотить всё живое...