История одного обожания

Но не только трогательная дружба хризантем становилась темой для разговоров на клумбе. Куда больше сплетен и умиления вызывала другая история — абсолютно безнадежная и оттого особенно прекрасная. История одного обожания. Если дружба Желтой и Розовой хризантем была похожа на гармоничный дуэт, где партнерши слышат друг друга с полуслова, то на другом конце клумбы разыгрывалась настоящая комедия положений -  одинокая, величественная Роза и влюбленный в нее до беспамятства Шалфей...

Каждое утро белая пышная Роза, распуская лепесток за лепестком с королевской медлительностью, восторженно приветствовала утро:
-Приветствую тебя, прекрасный день!  Ах, какое утонченное наслаждение — просыпаться под трели соловья и под ласковые лучи солнца.! Идеальная влажность. Идеальный свет. Все как я люблю.

А потом ее взгляд падал на него, и она добавляла, фыркая:
- Кроме... него

В двух шагах от нее находился Шалфей, уже давно проснувшийся и полный решимости, ритмично качал своими сиреневыми свечками -соцветиями. Это была не утренняя гимнастика, а самая настоящая репетиция признания:
- Д-об-рое ут-ро, пре-крас-ней-шая Ро-за-а-а! - выстукивал он шелестом, стараясь придать своему голосу бархатные ноты. Получалось скорее «ш-ш-ш-пр-ш-ш-крас-ш-ш-ша-а-а».

Роза демонстративно повернула бутон в другую сторону, к своим подругам-Хризантемам:
- Опять этот простолюдин с приступами восторга. И пахнет он... лекарственно. Как аптека какая-то.

Шалфей не обращал внимания на ее недовольства по отношению к нему и считал, что ему просто нужно найти подход к своей прекрасной Розе. Если слова не доходят, нужно действовать! Он изо всех сил потянулся в сторону Розы, стараясь казаться высоким и статным. Но его гибкий стебель изогнулся так, что он стал похож не на галантного кавалера, а на вопросительный знак, застывший в недоумении. Розовая Хризантема едва сдержала смешок, перелившийся по ее лепесткам розоватым румянцем.
- Смотри, смотри! Он же сейчас корнями из земли прыгнет! - прошелестела она Желтой. Желтая Хризантема, как мудрая старшая подруга, качнулась сдержанно:
-Бедняга. Он не знает, что ее сердце скованно льдом гордости. Но попытка... очень трогательная.

Роза же, отвернувшись от шалфея искала что -то в облаках, не обращая внимания на навязчивого поклонника.

Шалфей не унывал, решив, что Роза просто не рассмотрела его достоинств, Шалфей пустил в ход главный козырь - интеллект. Он начал источать свой знаменитый целебный аромат, насыщенный и глубокий.
- Это аромат мудрости! - пытался он сообщить. - Я очень полезный! Меня даже люди специально сушат!

Для Розы, чей аромат был пьянящим и сладким, это пахло катастрофой.
- Он предлагает мне высохнуть? Как гербарию? Что за ужасные намёки!

Она окончательно закрылась, собрав лепестки в тугой, обиженный комочек. Шалфей замер в немой печали. Его сиреневая свечка поникла.

Наступил вечер и хризантемы, насмотревшись на драму, тихо перешептывались.
- Знаешь, - задумчиво прошелестела Желтая, - он, конечно, смешной. Но какой упорный. И преданный. Целый день пытался.

- Да, - согласилась Розовая, - сегодня было особенно весело. А смотри, Роза-то приоткрылась, смотрит на него украдкой.

И правда, в последних лучах заката Роза слегка развернула бутон. Возможно, ей стало жаль этого нескладного, но искреннего поклонника. А может, она просто проверяла, не передумал ли он. Шалфей, увидев этот едва заметный жест, воспрял духом. Его свечка снова выпрямилась. Завтра он придумает новый план!

На следующее утро Шалфей проснулся еще до рассвета, полный решимости. Он заметил, что люди обожают дарить Розам что-нибудь блестящее.

- Что ж, - прошелестел он, - у меня нет алмазов, но у меня есть роса!
Первый луч солнца застал его за напряженной работой. Он изо всех сил тряс своими листьями-ладошками, стараясь поймать и удержать на них как можно больше алмазных капель. Ему удалось собрать целую коллекцию, и он сиял от счастья, ожидая, когда Роза проснется. Он мечтал осыпать ее этим сияющим дождем.

Но едва она раскрыла первый лепесток, случилась катастрофа. От его мощного, любвеобильного шелеста вся роса с дрожью скатилась вниз, к корням скромной эхинацеи. Роза, увидев это неуклюжее представление, лишь надменно вздернула бутон:
- Он не только пахнет аптекой, но еще и устраивает беспорядок, - прошептала она хризантемам.

Шалфей снова был повержен. Его сиреневые свечи поникли еще ниже. Казалось, его запах стал горьким, как полынь.

Но вечером, когда садовник поливал клумбу, произошло чудо. Он аккуратно подвязал поникший стебель Шалфея к колышку, ласково промолвив:
- Крепись, дружок, ты же у нас целебный!

И в этот момент Роза, краем глаза заметившая эту заботу, вдруг задумалась. Может, в этом простодушном поклоннике есть что-то... ценное? Та самая ценность, которую видят даже люди.

Наступил новый вечер. Хризантемы, видевшие и утренний провал, и вечернее чудо, снова зашептались.
- Интересно, - заметила Розовая, - что он придумает завтра?
- Что бы ни придумал, - мудро ответила Желтая, - кажется, его упорство наконец-то дало первую крошечную трещину в ледяном сердце нашей королевы.

Следующее утро Шалфей начал не с действий, а с размышлений. Он заметил, что Роза общается с гордым и молчаливым клематисом и его сиреневое сердце сжалось от ревности:
- Она ценит утонченность? - подумал он. - Что ж, сегодня я буду самым утонченным цветком на клумбе!

Всё утро он стоял невероятно прямо, почти не шевелясь, стараясь изобразить аристократическую сдержанность. Он даже пытался сложить свои мелкие листочки особым, «изысканным» образом. Со стороны это выглядело так, будто его скрутила судорога. Розовая Хризантема снова с трудом сдерживала смех:
- Смотри, он сегодня похож на часового, который забыл пароль, -прошелестела она.
Но судьба распорядилась иначе. После полудня на клумбу нагрянули настоящие варвары — шумная стайка воробьёв. Они с криком носились между стеблями, и один из них, не справившись с управлением, грубо задел бутон Розы. Королева ахнула от возмущения и страха, её идеальный лепесток смялся.

И тут произошло неожиданное. Тихий и скованный Шалфей вдруг преобразился. Он резко зашелестел всеми своими листьями, закачал соцветиями, создав такой шум и движение, что испуганные воробьи моментально улетели. Это был не крик, а настоящая буря, рождённая заботой. После этого он, совсем не думая о своей «утончённости», нежно направил на смятый лепесток Розы облачко своего целебного аромата, словно желая успокоить и исцелить.

Наступила тишина. Роза, всё ещё взволнованная, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она впервые видела его не смешным и навязчивым, а … сильным. И в его пряном запахе ей почудилась не аптека, а надёжная защита.

Вечером Хризантемы строили предположения.
- Ну что, — спросила Розовая, — он снова будет строить из себя аристократа завтра?
Желтая Хризантема мудро качнула головой:
- Думаю, завтра он наконец-то будет просто собой. И, по-моему, это именно то, что она ждала.

Но на следующее утро всё пошло не по плану. Роза, слегка смущенная вчерашним спасением, ждала... Ждала привычного вздоха, шелеста, взгляда, полного обожания. Но их не было.

Шалфей был занят. Очень занят. Он вел оживленную, дружескую беседу с очаровательной Эхинацеей, что скромно, но гордо красовалась неподалеку. Он рассказывал ей о свойствах почвы, а она в ответ кивала своей пушистой коричневой сердцевинкой и излучала такое простое, солнечное тепло, что его сиреневые соцветия распускались чуть шире.

- Ну и прекрасно, - фыркнула про себя Роза, глядя на томного и величественного Клематиса, чьи фиолетовые бархатные чаши казались достойной парой ее белому шелку. - У меня есть дела поважнее!

Но почему-то бархат клематиса сегодня не радовал глаз. А смех Шалфея, долетавший по соседству, резал слух.

Вдруг Роза с удивлением поймала себя на мысли, что ее самый идеальный, только что распустившийся лепесток... ей совсем не интересен. Потому что некому было его показать. Тот, кто всегда смотрел, смотрит теперь на другую.

Хризантемы наблюдали за этой тихой драмой, не проронив ни шелеста.
- Интересно, - наконец прошептала Розовая Хризантема, - наша королева просто обижена... или она наконец-то начала скучать?
Желтая Хризантема улыбнулась про себя:
- Иногда чтобы что-то понять, нужно это потерять. А чтобы что-то оценить, нужно увидеть это в чужих руках.

Вечером, когда солнце стало садиться, роза, будто невзначай, повернула бутон и тихо, так, что слышал только ветер, прошептала:
- Спасибо... за тех воробьев.
Шалфей не ответил. Но его самая верхняя сиреневая свечка чуть вздрогнула. Этого было достаточно. Пока...

Прошло несколько дней. Шалфей перестал метаться между обожанием и отчаянием. Он просто цвел, делясь своим лекарственным ароматом со всей клумбой. И вот однажды вечером Роза, глядя, как последние лучи солнца окрашивают его сиреневые свечи в золото, поняла, что его устойчивость и верность - это и есть самая редкая красота.

- Эй, Аптекарь, - качнулась она бутоном, впервые обратившись к нему первой. - Твой запах... он не такой уж и противный.

Шалфей выпрямился от неожиданности. Он посмотрел на нее и увидел не королеву, а просто Розу - немного одинокую и такую же ранимую, как и он.

- А твои шипы, - ответил он ей после паузы, - не такие уж и колючие.

Больше они ничего не сказали. Но с этого вечера они начали цвести вместе. Не сливаясь, а дополняя друг друга: ее страсть и его спокойствие, ее красота и его польза. И в этом согласии рождалось ощущение, что истинная близость - это не восторг перед идеалом, а тихая радость от верного сердца рядом.