17. Четырехголовый Питер

Питер Добрый.


Скелет просто-напросто развалился на кусочки и истлел быстрее, чем спутники успели остановить или изменить хоть что-то. Вероятно, солнечный свет как-то плохо влиял. Разумеется, спутники слегка огорчились, но не больше, чем если бы их новый друг просто взял и уснул. Не знали такой вещи, как «смерть». Так хотели с ним дальше поиграть, а не вышло. Кошко-обезьяна вздохнула и сказала, что теперь хоть понятно, что произошло с другими кристаллами, понять бы ещё, так всегда было, или солнце приобрело такую силу со временем? Но запомнить стоит. Пока же, надо идти и плести ещё верёвок, этажей может быть невероятно много, буквально десятки, вдруг где-то ещё тоже попадутся скелеты или кристаллы? Питер, погладив подбородок пальцами, глубокомысленно заявил, что не помешает привлечь кого-то сильного и крылатого, способного помочь спускаться и подниматься. Должен же быть кто-то ответственный и сильный, способный выручить в подобных обстоятельствах? В любом случае, чем больше народа, тем веселее в разы. В общем, приступили к более тщательной подготовке. Большая Умница принялась вспоминать, кто из её бесчисленных знакомых может, одновременно похвастаться и силой, и крыльями, при не слишком больших размерах, а то можно так застрять в пещере и придётся ходить его подкармливать, пока не откопают и не извлекут.


К счастью, кое-кто на ум пришёл подходящий. Был, скорее, не птицей, а летучей мышью, вдвое крупнее человека, единственно и у этого отсутствовали задние конечности, заменял змеиный хвост, но умеренно длинный, достаточно лишь, чтобы нормально удерживать туловище. Имел зеленоватую шерсть с рыжими пятнами, особенно на хвосте. Интересно, что уха было три и располагались по периметру черепа, одно просто на затылке. Звался «Звук», постоянно подмигивал, то правым, то левым глазом, что-то вроде нервного тика. В темноте отлично ориентировался с помощью звука. Полезное товарища не найти, тем паче, из-за мощных когтей, ещё и превосходно лазал. С радостью присоединился к предстоящей экспедиции. Товарищи жалели лишь об одном, что раньше такого полезного друга не призвали. Хорошая мысля, как говорится, приходит опосля. Сразу стало куда легче карабкаться и спускать верёвки, особенно, транспортировать Оба, тут никакие мускулы лишними не показались точно. Но силач мог понадобиться внизу, завалы разбирать, или если найдут что-то интересное и полезное, а донести самим не удастся. И, наконец, смогли начать спуск потихонечку. Просто сгорали от нетерпения, так хотелось познать новое и необычное. Но, пока что, зрелище представало прежнее, увы.


Везде сплошные развалины и обломки, ничего нового или интересного и надежды таяли с каждой минутой. Конечно, было довольно жутко, на самом деле, но местные не знали такого чувства, что-то таилось во мраке, шуршало потихоньку, пыталось подобраться поближе, мерзко дышало, царапало когтями пол. И вот, когда казалось, что совсем уже не случится, перед путниками, поднялось нечто огромное, оскалило зубы, и зарычало, теперь уже громко. Даже, будучи миролюбивыми созданиями, поняли, что тут находиться не стоит. Мягко говоря, даже до того, как Питер, взлетев на Оба, крикнул: — «Прочь»! Ну потому что это слово короче, чем «бежим». Звук заверещал от ужаса, сам не зная, что делает звуковая волна ударила в стену, а потом крылатый ещё и голову поднял, потому, дальняя часть потолка обрушилась на чудовище, подняв тучу пыли, а исследователи рванули обратно так быстро, как только могли, хуже всего, что если Большая Умница и Питер могли быстро подниматься, а Теллео ухватившись за верёвку и уперев ногу в землю, просто намотался на неё, взлетев вверх, то Оба приходилось поднимать. И снова воспользовались другом волчком, втроём тянули, а он накручивал на себя канаты, как только извлекли, приметили, что противник вынырнул из тучи пыли и начал карабкаться вверх. Повезло, что их крупный товарищ запаниковал, начал бить ногами, словно пытаясь взбежать по стене и обрушил на преследователя целый град крупных камней, сбросив его вниз, как раз выиграл время, чтобы его смогли извлечь и понеслись к выходу, успели как раз вовремя, чудовище выскользнуло следом и оказалось прямо под лучами света, забилось в агонии и тут из его спины полезли темные кристаллы, взрывались и распадались на части, пока тварь не рухнула на живот и не вывалила язык.



Больше всего оно походило на классическую лошадь, только хвост и гриву заменяли живые змеи, да ещё отличалась такой худобой, что скроет видно, и ещё копыта могли прилипать к любой поверхности или отделяться от неё, и не забыть бы про голубую чешую, покрывавшую кожу. Избавившись от злобы, животное печально заржало, словно прося о чем-то. Никаких повреждений на теле не имелось, видать, существо было довольно крепкое и живучее, значит, оставалось лишь покормить и напоить. Благо, тут же росли деревья с плодами. Питер поспешил к ним, сорвал, сколько мог унести и вернулся обратно, но вспомнил об уроках братиков, что никого нельзя перекармливать, если он долго голодал, а то может почувствовать себя плохо. Потому стал давать угощение понемногу. Но очищенное создание и так ограничилось десятком фруктов, полакала воды из подставленных ладоней и легла, чтобы отдохнуть немного. Нуждалась в подобном. Меж тем, спасшимся было что обсудить.


— Попробуем ещё разок спуститься вниз и все-все-все там осмотреть? — спросил мальчик. — Вдруг до самого интересного как раз и не дошли? К тому же, мне понравилось убегать от таких странных существ, надо лишь двигаться быстро и смотреть, чтобы снаружи день не закончился или солнце за тучи не село, а иначе получится нехорошо совсем. Правильно ли я рассуждаю, как думаете?


— Не уверен, — Об сглотнул, — я испытал или вспомнил какие-то новые ощущения, и они совсем даже не понравились. А если внизу много подобных животных? Я помню, что скелет говорил лишь об одном, но он же утверждал, что-то чудовище заснуло, а вот это на спящую не походило совсем, даже в малой степени. Вдруг не убежим? Просто не хотелось бы, чтобы нас обидели, а как раз такие монстры могут вполне. А если там кто-то, кто их просит так странно себя вести? Вот что бы я сделал, на самом деле, посидел тут всю ночь и последил, не вылезет ли кто-нибудь с не совсем хорошими целями? Если слышал звуки побега, может захотеть нагнать и дальше не знаю, чего ещё опасного сотворить.


— Он способен провернуть подобное и следующую ночь, — не согласился Питер, — не дежурить же теперь здесь вечно, это совсем даже не весело и неинтересно. Лучше спуститься и все выяснить, а ты, наставник, останешься сверху и будешь нас вытаскивать, случись что. Постараемся вести себя очень-очень осторожно.


Остальные согласились с мальчиком, особенно кошко-обезьяна, которой было до невозможности любопытно, что и как будет, кто водится или не водиться внизу и все такое прочее. Вернулись м начали спускаться, но оказалось, что часть нижнего этажа завалена полностью, включая и лестничные клетки. Если кто и захочет выбраться на поверхность, что сомнительно, потому как, до сих пор, ничего подобного не делал, ему придётся изрядно потрудиться, чтобы убрать все камни, за день или за два подобного не сделать, как ни старайся. А малыш ещё и попросил летающего друга покричать немного, когда начнут отступать, чтобы обрушить оставшееся и похоронить проблему надолго или навсегда. Вернувшись начали дергать верёвки, чтобы Об их вытащил, но ответа не последовало. Звук взмыл вверх и снова закричал там, словно нечто напугало. Питер решил, что верёвки лучше не трогать, не вызывали у него ни малейшего доверия, полезли так, оставив волчка внизу. И правильно сделали, когда вскарабкались, обнаружили, что канаты подрезаны или подпилены, попробовали бы карабкаться и просто-напросто упали вниз, рискуя разбиться насмерть. Неподалеку стояло какое-то существо, похожее на уснувшего недавно скелета, но с кожистыми крыльями за спиной, между которыми располагался осьминог, обвивший своими щупальцами все кости, а также Оба и приставивший к его шее чёрный кристалл, словно нож. Довольно-таки жуткое зрелище, между прочим, совсем не то, что хотелось бы лицезреть, мягко говоря. И никто не знал, что делать, потому как не имел боевого опыта, или давно о нем забыл, к сожалению.


— Простите, — многоногий откашлялся, — этот странный чужак говорил вашими голосами и просил его быстро поднять, потому как следом кто-то гонится. Я поверил и вот оказался в трудной ситуации. Спасите меня, пожалуйста от него.
— Ничего не получится, даже не мечтайте, — возразил осьминог, ртом скелета, — я хитрее вас всех, невинные души, медленно отступайте назад и прыгайте вниз, чтобы мог потом скушать ваши тела и отправить души в ад, грех самоубийства ведь ужасен. Или же заражу вашего приятеля злом, и он сам расправится с удовольствием, ха-ха-ха!


— Но если мы спрыгнем вниз, то ушибемся и нам будет очень больно, — возразил Питер, — нехорошо так поступать, это совсем даже не по-доброму. Если верить братикам, ты самый настоящий плохой монстр, нельзя таким быть разве не знаешь? За подобное непременно наказывают и строго, могут даже шлепнуть.


На самом деле, малыш не просто так это все говорил, увидел, что к монстру подбирается лошадь сзади и вот её змеи из гривы вцепились в обманщика, тот изогнулся, убрав чёрный кристалл, Об вырвался и метнулся к выходу, остальные за ним, включая и лошадь, вскоре показался и злодей, хотя, его изрядно раскачивало из стороны в сторону. Когда оказался под солнечными лучами, повторил судьбу предшественника, только крылатый осьминог остался, а скелет рассыпался. Из Оба, кстати, тоже два чёрных кристалла вылезли, видимо, враг их сразу в него поместил, чтобы превратить в союзника, а потом за тащил сотрудничать. Максимально опасная ситуация, из которой чудом вышли победителями. И не благодаря своим усилиям, к сожалению. Лошадь приблизилась и позволила бывшему негодяю обвить себя, и тот заговорил её ртом. Видимо, свой, увы и ах, совсем уже для сего не годился, даже в теории.


— Благодарим вас за помощь, — начал он, — наконец-то избавились от зла. К сожалению, сами не могли такого провернуть, да и не вылезли бы, коли не почуяли свежее мясо. С тех пор, как съе... ну в общем, когда внизу больше никого не осталось живых, изрядно оголодали, а кристаллы не позволяли умереть. Теперь сможем начать новую жизнь и на поверхности, чему искренне рады.


Присутствующие выдохнули с облегчением. Теперь ещё последнего друга вытащить из пещеры. Если верить очищенным, изучать внутри было нечего, потому решили, что это приключение они закончили, и можно возвращаться. Единственно, Звук пригласил всех посетить его жилище, давно к нему не заглядывали, обещал много чего интересного показать и рассказать. Бывшие злодеи остались жить у пещеры, еды там хватало вполне, тоже будут в гости заходить, но, когда обстроятся хорошо, и немного отъедятся после долгого периода голодания. Можно было оставить одних спокойно, вроде не лгали, когда рассказывали, что никто, помимо них, не уцелел и не полезет потом из подземелья. Однако, населенными могли оказаться и другие тоже. Но не сразу же дело сложное браться? Раз летучая мышь позвала, надо уважить, в конце концов, этот друг замечательно помог, оставалось только кланяться до земли и благодарить бесконечно. Разумеется, новый друг жил в пещере. Живой волчок вернулся к себе, ему требовался отдых, после всего случившегося, как пояснил, от такого можно всей веселости лишиться, а как-то не хочется совсем. Ещё успеет навестить и ни один раз, но, в следующий раз.


Большой Умнице не надо было больше спрашивать о черных кристаллах, потому как теперь это дело разъяснилось вполне. Получается, добряками были не все и не всегда, а без Питера, его любопытства, ума и храбрости никогда бы правды не узнала, или нескоро, но, что хуже, могла стать злой или вообще уснуть навсегда. Одной осьминог оказался не по зубам, да и лошадь тоже. Хорошо хоть солнце спасало, видать, другого оружия у тех, кто к борьбе не привык и силы воли нет, просто не имеется в наличии. Забавное совпадение, но Звук очень любил песни вообще, и музыку в частности. Играть бы не смог, разве хвостом такт отбивать, а вот пел превосходно, слух-то безупречный вполне. Тем паче, в этом мире всегда можно было найти и того, кто стихи сочинит, и музыку к ним, и ещё аккомпанировать станет. Сейчас все были заняты, но крылатый и так с удовольствием исполнял «а капелло», (пение (как правило, хоровое) без инструментального сопровождения. Термин «а капелла» изначально предназначался для разграничения между полифонией эпохи Возрождения и стилем концертного барокко. В девятнадцатом веке возобновившийся интерес к полифонии эпохи Возрождения в сочетании с незнанием того факта, что вокальные партии часто дублировались инструменталистами, это привело к тому, что термин стал означать вокальную музыку без инструментального сопровождения).


И был, разумеется, превосходен. Дело в том, что ещё мог петь очень по-разному, басом, тенором, сопрано и прочими голосами, не портя себе связки и срываясь, чай не человек, потому, получалось не только здорово, но и необычно, неожиданно. Слушатели даже вздрагивали, когда певец переходил с детского пискливого голосочка на рев, которому позавидовал бы любой лев или белый медведь. И репертуар оказался достаточно велик, то есть три часа без перерыва петь, для монстрика было абсолютно нормально. Зрители немного уставали от такого, но усталость достаточно приятная, на самом деле, так надо, зато, настоящий пир души. Тем паче, песни были вполне полноценные, длинные стихи, содержательные, с сюжетом и вполне позитивным, всего с двумя-тремя припевами, не то, когда одну строчку повторяют десять раз, то ли надеясь, что слушатели запомнят, то ли самим лишь на это памяти и хватает. А тут исполнитель на память шпарил репертуар, ведь не умел ни читать, ни писать, да и остальные тоже, скорее всего. К счастью, другого Питер и не знал, его братик умный жил в деревне, а там все было по старинке, свежие тенденции или не дошли, или не прижились, был и репертуар царских времен, и советские, и местные частушки, матерные и не очень.


Когда концерт закончился, гости с удовольствием поели, благо, крылатый быстро добирался до лесов в предгорьях и приносил оттуда изрядный запас всего, а если в большом листе растопить снег, можно запивать. В добром мире можно было есть пить снег ничего не опасаясь, экология идеальная, а ничего вредного или опасного не водится. Тут как в той шутке: «главное не трогать желтого». Как приятно просто сидеть и поглощать сладкие фрукты и пить воду с цветочным нектаром. Натуральные сласти не только полезнее, но приятнее в разы, чем всякие там конфеты и пирожные, главное, от них ни животы не болят, ни зубы, и лишний жир не появляется. Все триста тридцать три удовольствия. Когда набили животы, мальчику тоже захотелось спеть, в принципе, и голосочек был ничего, и слух музыкальный имелся, а вот опыта примерно ноль или даже чуть меньше. Звук терпел, улыбался вымученно, глаз дергался все больше, но молчал, кто же критикует друга, тем более, маленького детеныша? Он же не учился такому с детства. К счастью, было кошко-обезьянка, которая тоже ругаться не умела, просто лапкой прикрыла рот малышу и сказала, что пришла её очередь. Только бы не стоило прерывать, потому как кошки поют очень уж… громко. О кошачьих концертах все слышали, а теперь представьте, что исполнительница размером с человека и легкие в разы больше.


Летучая мышь, судя по виду, горько пожалел, что не родился глухим, но, опять же, ни слова не мог сказать против. Благо, был ещё Об, и он предложил всем придумать какое-нибудь ещё различение. Например, снаружи куча снега, можно слепить очередную фигуру или покидаться снежками. Далеко не везде есть возможность поиграть во что-то подобное. Все с радостью и облегчением согласились. Питер сел на большого друга, поскольку если сам он не боялся холода, был привычен ко всему, да и морозов не было сильных, то вот ноги не стоило морозить, а обуви не существовало, а можно бросаться снежками и с товарища, особенно по крылатой мышке. Ох и веселье пошло, началась настоящая битва, но с позитивом исключительно, от хохота скалы сотрясались, но и не думали что-то с себя сбрасывать, никаких обвалов в принципе. Когда немного утомились начали лепить местный аналог снежной бабы, вместо морковки нашли небольшой вытянутый камешек, круглые пошли на глаза, и казалась настоящей красавицей, особенно в глазах создателей. Звук не мог не поведать кое, о чем, может в шутку.


- Говорят, что в особенно красивые снежные статуи вселяются души и они становятся живыми существами, - заявил он, - а наша как раз из таких, так что, при следующем посещении, вполне можете найти необычную незнакомку. Тем более, здесь, у нас, снег не тает, так что будет практически бессмертной. Сам не видел таких, честно, но говорили такие существа, кому можно доверять вполне. Тем более, шутить над таким было бы нехорошо совсем.


Питер оживился, очень уж хотел, чтобы фигура ожила и полюбоваться таким, взял с товарища обещание, что если такое случится, сразу бы его позвал, чтобы мог увидеть и поиграть, поговорить, вдруг окажется интересной? Большая Умница высказала сомнение, но не в словах крылатого, разумеется, а в возможность подобного действа, слишком уж сложно.


Однако, как бы не было весело и здорово, а надо было возвращаться домой и отдыхать, все же, много чего интересного и полезного сделали, между прочим. Летучая мышь пусть и с сожалением, но отпустил, сказал, что будет ждать опять, вне зависимости от того, оживет снежная баба или нет, обещал выучить ещё новых песен, в том числе и детских, приятных уху ребенка, не все подходят, не каждый поймет, хотя, в этом мире имелись только невинные, описывали природу, всякого рода игры, дружбу, любовь имелась исключительно платоническая, потому как существ одного вида и рода не имелось. Вероятно, стали продуктом работы ученых, в тех больших лабораториях, вроде той, которую исследовали. Куда же делись люди и животные обычные, птицы, рыбы и насекомые неведомо, наверняка, оказались уничтожены, а чудовища оказались куда более живучими. Или они же скушали все живое, а потом подобрели изрядно, как-то, и начали жить хорошо и весело, позабыв о старых грехах. Осталось найти и изучить абсолютно все лаборатории, учитывая полученный уже негативный опыт. Наверняка, «осьминогов» много и разных, и вряд ли везде станут сталкиваться с одним или парочкой, а если десяток или вообще целая армия? Кошко-обезьяна начала составлять список всего, что подозревала, плюс, собиралась всех знакомых обойти и осмотреть их территории. Пока у всех, кого посетили вместе, ничего подобного не имелось, но это ведь даже не начало, просто тыкались мордочками подслеповатыми и ждали, пока глаза откроются и будут точно знать, что надо делать.


Была мысль, что, возможно, вообще ничего делать не надо, чтобы не навредить, ведь так-то враги никуда не лезут, не трогают, а начнешь тревожить и они поймут, что еда рядом и поспешат начать охоту. А если в нескольких местах выскочат, или разом везде, а вокруг добрые и невинные существа, не способные сопротивляться. Для начала, попробовать ещё раз или два и после уже точно принять решение. Пока же, вернулись к прежним делам и тренировкам, не забывали и фигуры глиняные делать. Об вздыхал и говорил, что очень бы хотел, чтобы его творения тоже оживали, как и снеговые и с ними можно было дружить. Добавляли бы себе товарищей постоянно, наверное, надо тренироваться, чтобы делать все лучше и лучше, пока не добьются совершенства. Питер его в этом вполне поддерживал, был «за» всеми имеющимися конечностями. Кошко-обезьяна над ними подшучивала по-доброму, однако, помогала, чем могла, просто ради компании, когда была свободна от собственных занятий, разумеется. И, надо сказать, что действительно начало получаться, не греческие статуи, конечно, а вот к индийским и ацтекским усиленно приближались, тем более, учитывая, кто обитал в данном мире, никакими уродцами не напугать было. Однако, нельзя было только развлекаться.


Об с Питером вспомнили всех, кто жил вокруг, соседей и представили у кого из них может быть рядом лаборатория, или что-то похожее. И вспомнили такового. Обитал в подобии степи, но чуть более зеленой, чем обычная. Хватало ручьёв и небольших речушек. И этот знакомец напоминал кентавра, но был более многофункционален, потому как голова его являлась рыбой, имелись и жабры, помимо легких и перепонки на пальцах человеческого туловища. То есть мог прекрасно плавать и нырять. А способности свои использовал для того, чтобы жевать водоросли на дне водоема. Использовал опыт гиппопотамов, то есть не плавал, а бегал по дну и выбирался по подходящим отлогим бережкам.


Звался «Четыре Копыта». Не самое оригинальное имя, но кто станет над ним смеяться из-за такого? Зато. не перепутаешь, потому как больше никто подобного сочетания не использовал, хотя, копытных хватало вполне, самых разных, да и вариаций кентавров тоже, чуть более, или чуть менее классического облика. Что касаемо характера, то этот монстр отличался олимпийским спокойствием, понять, как он реагирует на то ли другое было решительно невозможно, мог, максимум приподнять плавники, заменявшие брови, немного пожать плечами. Не торопился с ответами, то ли обдумывал каждое слово, прежде чем сказать что-то, то ли не отличался большим умом и пытался понять, о чем вообще речь? Но все предпочитали думать первое. Нельзя считать кого-то глупым или безмозглым, пока это не доказано. Благо, никаких серьезных вопросов никто не поднимал, а для решения мелких как-то особенно много мозгов не требовалось, иногда, или даже часто, требовалось просто сказать «да» или «нет», принять чью-то сторону, а это просто сделать, если один из спорщиков – знаток.