Дорога к Океану. 27 октября. Порт

             27 октября. Вторник. Порт. «Сомнительная репутация».

   Встала, как «часы», в 6 утра, зашла за Людмилой и сразу пошли завтракать. Максим был уже в столовой. Быстро поели и вперёд. С океана приятно тянуло прохладой, шли минут сорок. По дороге в порт одна за другой ехали машины, встречались велосипедисты и просто пеший люд. Дошли до строящихся лодок, и пошли дальше. Шли и шли мимо каких-то пакгаузов и закутков, воздух пахнет рыбой, только нет ни самих рыбаков, ни рыбы. Наконец я увидела две лодки, в которых пересыпали рыбу льдом. По скользким ступеням спустилась к лодкам, чтобы поближе рассмотреть что там. Оказалось, метровая рыба-сабля. Я попыталась сфотографировать процесс, но парни отрицательно замотали головами. Рискнула, и пару раз всё-таки нажала на кнопку фотоаппарата. Не знаю, что получится. Мои спутники решили возвращаться назад, потому что мы два раза прошли одним и тем же путём, и каждый раз упирались в глухую стену. Время почти 8 часов. Становится жарко. Попыталась их уговорить предпринять ещё одну попытку (очень уж я не люблю бросать дело на полпути). Людмила с Максимом категорически отвергли моё предложение. Они ушли в отель, а я осталась совсем одна. Решаю идти в сторону, где метрах в пятистах вижу людей. Надо сказать, испытываю не очень приятные эмоции – с одной стороны причал с лодками, а с другой пакгаузы с закоулками, где то ли рыбаки, то ли грузчики пьют чай и кушают. Завидев одинокую женщину, кричат:
 – Алё, мадам!
Эти возгласы сопровождают меня всю дорогу. Почти бегом добираюсь до стены, там я видела народ. Стена спускается отвесно в океан. Где её обойти не знаю. Дожидаюсь людей и иду вслед за ними. Оказывается, с другой стороны стену можно обойти. Просто она почти упирается в скалу напротив. И всё же там есть проход, куда даже заезжают машины.
Удивительно, как мы этого не заметили раньше и каждый раз возвращались в одну и ту же точку. Не понимаю. Вот, наконец, то ради чего проделала этот марш-бросок. Я на причале, а внизу, примерно на расстоянии трёх метров, лодки-баркасы, на дне которых серебрится рыба. Лодки причаливают одна за другой, в каждой, как правило, два рыбака. К ним тут же устремляются грузчики, рыбаки черпают рыбу вёдрами, а те сноровисто поднимают её наверх и высыпают в ящики. Здесь, уже другие рабочие, пересыпают рыбу льдом и грузят на машины. Всё делается чётко и слаженно, не слышно никаких окриков. И на меня, слава богу, никто не обращает никакого внимания, а ведь когда я шла сюда, с перепуга читала молитву «Отче наш» (наслушалась всяких страшилок). Фотографирую всё подряд: лодки, рыбу, рыбаков. И вот неотвратимое – на меня обращают внимание, то чего я меньше всего бы желала. Солидный, спокойный мужчина (возможно, потому, что я вертелась у них под ногами), показывает жестами, что и откуда лучше снимать. Всё это было сделано очень доброжелательно, а самое главное без «Алё, мадам». Сделала несколько снимков и рыбаков, и рыбы. Рыба, кстати, мелкая, похожая на ставриду, но есть ещё пучеглазая с большой головой. Нам рассказывали, что сейчас сезон знаменитой марокканской сардины. Возможно, я её не заметила, как не увидела и марокканских тунцов. Ну, да ладно, пора и честь знать. Навстречу мне попались несколько автобусов с туристами, и я поняла недостаток нашей дневной экскурсии – мы заезжали в «мертвый» порт. А сейчас в порт всё ещё спешат женщины, в национальных одеждах, с закрытыми лицами. Теперь-то я знаю, это раздельщицы рыбы. Они потрошат свежую рыбу, и складывают её в ящики. Вокруг вьются стайки кошек, которые поедают потроха. Иногда к ним подходят собаки и тоже уплетают за обе щеки эти деликатесы. Насытившись, эта публика, сладко потягиваясь, лежит на солнце. Для кошек здесь рай – они священны в этой стране. На обратном пути попались два торговца большими океанскими раковинами и акульими черепами, но они к вывозу запрещены, как и различные марокканские растения. Уже прилично печёт, надо возвращаться, и тут только замечаю, что штаны – «капри» на мне надеты наизнанку… Хорошо ещё, швы заделаны – переодеться-то всё равно негде. Иду дальше, рядом по дороге едут на велосипедах и мопедах, на машинах реже. Все груженные рыбой, у каждого по два-три ящика на багажнике. Это, приблизительно, килограммов 30. Из ящиков течёт и над дорогой стоит ещё то амбре. Велосипеды у всех ржавые и такие древние, возможно, ещё довоенной сборки – до 1940 г. Жарко, велосипедисты слезают с велосипедов и катят их руками. Одежда на них ветхая и почему-то вспомнилась картина Репина «Бурлаки». Сделала несколько снимков марокканских «бурлаков». Вернулась в отель к 9 часам, так что успела выпить чашку кофе. Осознание придуманной и самой же осуществлённой задачи настраивало на мажорный лад. Выхожу из нашего отеля и окидываю его взглядом – отель, как отель. Прямо напротив заправка – заправляют не бензином, а какой-то горючей смесью. Возможно поэтому, несмотря на жару, нет бензинового смрада. Справа от отеля суд и стоянка машин, слева, через дорогу, банк. Ходят вполне респектабельные люди в костюмах и галстуках, так здесь одевается элита. И как-то странно на этом фоне выглядит рассказ Максима (он почти мой земляк, родом из Самары, в Москву с семьёй перебрался из-за работы и уже приобрёл малость московского снобизма). Максим поделился с нами, что вечером, на выходе из нашего отеля, ему несколько раз предлагали наркотики и «девочек», причём на любой вкус и даже арабок! Он не поленился, заглянул в Интернет и убедился в сомнительной репутации нашего отеля. Господи, а нам всё вокруг казалось прекрасным и удивительным, воистину: «меньше знаешь – крепче спишь».
  В 10 часов я уже на пляже. Рассказала своим знакомым, чем закончилось моё маленькое путешествие в порт, они оценили это, как большой риск. Штормит – и довольно сильно, купающихся мало. Я всё же лезу в воду и проплываю несколько метров. И тут огромная волна, вперемежку с камнями и песком, отбрасывает меня назад на берег. Я выползаю на песок – купальник полон мелких камешков и песка. Да, купаться стало опасно, такие волны легко могут утащить на глубину – такое здесь бывало. Обсыхая, решаю, наконец, купить часы (свои оставила дома в расчёте на телефон, а с ним у меня контакта не получается). Здесь, как и на любом пляже, продают всякую всячину. Подзываю торговца и он радостно, со всех ног, бежит к нам, руки его по локоть увешаны различными часами всех размеров и цветов (спасибо Китаю). Любые из них стоят 50 дирхам. Беру одни из них, расплачиваюсь – продавец счастлив безмерно. Тут же, заметив деньги, подходит ещё один торговец, но уже браслетами, затем женщина с шарфиками, и мы уже в три глотки кричим:
 –Но, но, но!
  Вдруг налетел низовой ветер и засыпал всё песком. Мои приятельницы благоразумно ушли в отель, а я решила ещё раз искупаться. Сумку поставила около иностранки, она не купалась, а сидела на песке и дожидалась, когда очередная волна коснётся её пяток. Даме лет под восемьдесят, лицо моложавое (может, пластика?), а ноги в уродливых подагрических шишках. Вообще, здесь отдыхает очень много пожилых пар из Франции, Германии, Англии. Искупалась, пытаюсь выйти на берег и вижу, как ко мне плывут мои тапочки. Волна была такой силы, что захлестнула и иностранку, и мои вещи. Кое-как выгребла песок из сумки, хорошо ещё часы положила в целлофановый пакет, они не промокли, зато тетрадь с записями промокла основательно. Кое-как, под полотенцем переоделась (на радость марокканцу, который оказался тут, как тут), и поспешила в отель. На этом мои приключения не закончились. Поднялась на свой этаж, иду по коридору, впереди меня идёт смуглый молодой человек, я вначале не обращаю на него никакого внимания. Вдруг он разворачивается и идёт в мою сторону со словами:
 – Мадам, кам ин, ма-да-м…
В глазах мольба, неизвестно о чём – в коридоре кроме нас, никого. Вставляю ключ в замок, руки трясутся. Пока он движется в моём направлении, влетаю в номер, захлопываю дверь и набрасываю цепочку – у страха глаза велики. Сразу вспомнила рассказ о репутации нашего отеля. Прислушалась, всё тихо. Искупалась под душем, вымыла сумку, постирала все вещи. Песка набралось столько, что из ванны пришлось выгребать горстями. В 14 часов прилегла отдохнуть, но не тут-то было.… А всё моя стеснительность, ещё раз осознала неудачное расположение своего номера, а ведь можно было его поменять. Внизу, со двора, вход на кухню, это прямо под моим номером – без конца хлопают двери. Обслуга отеля и столовой громко перекрикивается между собой. Время от времени раздаётся то ли призыв, то ли песня с ближайшего минарета (пять раз в день мусульман собирают на молебен). Включила телевизор, здесь хорошо показывает наш первый канал. Посмотрела новости – всё в нашей стране без меня нормально. Ну и ладно, пойду, попробую ещё раз дозвониться домой из автомата. Вначале не получилось, я слышу Игоря, а он меня нет. Перешла в другой автомат, через дорогу, их здесь натыкано, как грибов (хотя какие грибы, рядом Сахара). И, о чудо! Получилось! Наговорились на все 50 дирхам, связь очень чёткая, как будто звонишь в другой город, а не на другой континент. Время 17 часов, на радостях иду гулять на набережную. Темнеет, когда возвращалась, сделала несколько снимков заката. На небе стали появляться тучи, постепенно небо из тёмного стало превращаться в белое, я вспомнила слова гида:
 – Повезло вам с погодой, обычно в это время здесь идут дожди.
  Что же, посмотрим какой он, океан, в дождь. Жаль, но дождя так и не случилось. Вернулась в отель, в номер не пошла, решила подождать вечернего чая у бассейна, он работает до 19 час. По причине большого количества хлорки в нём никто не купается. «Молоко» с неба постепенно исчезло, появился серп луны, а внутри него звезда (прямо как на арабских флагах), вдруг сзади меня раздаётся мужской голос, с трудом понимаю, что это мне говорят:  – Гуд ивнинг.
  Оглядываюсь, да это тот самый официант, с кем я спорила по поводу воды. Что-то ответила ему на таком же ломаном английском, а про себя подумала: хорошо – есть контакт, в дальнейшем я поняла, ну очень я ошибалась на его «счёт». За ужином мы сидели втроём с женщинами. Официант почему-то обратился ко мне (своеобразная проверка на «вшивость»?) перечисляет все блюда меню. Отказалась от всего и попросила чай, который мне и был принесен (одна чашка с пакетиком заварки, вторая с кипятком). Попиваю свой чаёк, и вижу, за соседний столик приносят салат с тунцом, и так мне захотелось салата, ну просто мочи нет. Подзываю официанта и прошу принести салат, в ответ слышу:
 – Ноу, то есть, нет.
Интересно, а если бы я, минуя договорённость о замене ужина на чай, всё же заказала ужин, исполнили бы или тоже – ноу? И такое меня зло взяло (заплатив сумасшедшие деньги за путёвку, я ещё должна выполнять их дурацкие правила – не пить бесплатно воды за ужином.). Но сдержалась и вида, что недовольна, не подала, а допила свой чай и гордо удалилась в номер. По пути остыла и вспомнила, как буквально перед отъездом, встретила свою одноклассницу Галку Ч-ву, которая из стройной, высокой девушки превратилась в женщину раза в два толще меня, да ещё с больными ногами. Она рассказала, что два раза кодировалась от лишнего веса, отнесла кучу денег, но это ей мало помогло. Вот я и подумала, а может оно и лучше, то что случилось. Просто, это было искушение – меня остановили. А деньги, ну что деньги? Будем считать, что заплатила за диету. Гордая от принятия ситуации, уселась смотреть по второму разу теннисный коммерческий матч из Японии между Сампрасом и Агасси. Зрелище очень достойное, японцы на трибунах в восторге. Андре Агасси почти не изменился со дня окончания профессиональной карьеры – та же утиная походочка, и та же обезоруживающая улыбка. А вот Сампрас заметно постарел, его шикарная шевелюра основательно поредела. Но играют, как прежде, задорно, только пот с обоих льёт в три ручья, По окончании матча им вручили «конверты» с оплатой. А их заключительные слова вызвали бешеный восторг у японцев.