День пятый

Международный поезд, следующий из Черногории в Сербию, поджидал нас сентябрьской ночью в Баре на берегу Адриатического моря. Накрапывал первый за эту осень дождь. Как будто намеренно, подсвеченные фонарями удачные фрагменты стритарта на боках усталых вагонов, отвлекали наше внимание от  прорех в корпусах. Усатые вагоновожатые словно швейцары с галунами на униформе преграждали путь каждому, кто пытался незаконно проникнуть в дорогой старинный отель хотя бы на одну ночь. Нам несказанно повезло. Наши билеты купленные ещё в России открыли нам доступ к сердцу привратника, - Мадам, месье...- лихо закрученные усы расползлись по лицу в приветливой улыбке.

 В сумеречном полумраке, по указанию распорядителя, мы нащупали медные пластины с выбитыми номерами полок, и заползли в щели своих капсул.
   Рожденный в ГДР в середине прошлого века, отслужив родной стране положенный срок, поезд был списан в запас и передан, в качестве гуманитарной помощи братской Югославии. Вновь встав в строй, бравый солдат верой и правдой следующие полвека страстно доказывал свою незаменимость новой Родине. Конечно, он ветшал, но заботливые руки друзей чинили его душу, латали его одежды, наряжая по случаю и  к знаменательным датам.  Вот и сейчас маленький состав, в целом, радовал взоры пассажиров, вселяя уверенность в светлом будущем. Соседние с нами полки заняла пожилая Черногорская пара. Они трогательно держались за руки входя в купе, а размещаясь на своих местах, похлопывали друг друга по простыням, толи из  любви, толи из страха потерять друг друга темноте. Поздоровавшись, мы притихли, предвкушая сказочное путешествие по Балканам.

Раздается гудок локомотива, и я чувствую, как все  вместе мы улыбаемся настоящему начальнику вокзала в форменной фуражке, который сейчас свистит нам на прощание в настоящий свисток и, желая счастливого пути, кричит:  "Можна!"

Старый поезд вздрагивает, просыпается и, собрав последние силы, отчаливает, покачивая расписными боками. Краем глаза в отсвете чугунных фонарей я вижу, как набожная черногорка на соседней полке крестится, - Боже, спаси и сохрани!
Винтажный салон мерцает старомодными деталями интерьера. Красота! Обивка его сидений все ещё красно-бархатная,  приятна на ощупь. Ручки дверей поблескивают шелушащейся на сквознячке хромированной чешуей.
Я будто вижу в треснувших зеркалах за своим отражением лица прошлых путешественников, пытаюсь прочитать их судьбы, сплести со своей, и эта затея мне кажется  вполне реальной. И  пусть в его вагонах нет света и воды, не закрываются двери туалетов, а в купе 6 полок, на которых шесть пассажиров могут находиться только в горизонтальном положении, зато впечатление от путешествия в нем незабываемое! Убаюканная песней колес, без характерного ударного звука на стыке рельс, я засыпаю.

Следующие по расписанию 12 часов пути превращают идиллию в фантасмагорию. Я не понимаю где нахожусь, когда сумасшедший проводник, в полуночной тьме вместе с вновь вошедшими на полустанке пассажирами трясут мою руку. Все галдят, пытаясь спихнуть меня с полки. В полусне  я ударяюсь головой о верхний этаж, бужу мужа.  С трудом воспринимаю смысл сербской речи, о том, что по ошибке нас поселили не в ту "кабину".   Достаю билет и ещё раз пытаюсь прочитать напечатанный текст. После разборок при свете четырех телефонов, претенденты на наши места плещут руками, тыча в значки на билетах. Интонации чужого языка становятся ровнее и жизнерадостней. Контроллеры радуются, как дети:  "Слава богу - ошибки не было!", обнимаются с пассажирами, желая нам продолжения "Спокойной ночи!".
Ещё пару часов кромешной тьмы, где фонари машин на горных серпантинах кажутся летающими по черному небу светлячками,  где стены туннелей освещаются долгим отражением вперёд смотрящего фонаря нашего локомотива. И снова мгла в утробе старенького подвижного состава, который после долгих часов в забытьи, начинает казаться мне огромной рыбой из сказок о Синбаде-Мореходе.  Наконец-то сновидения сменяются земными радостями. Снова толчок и остановка для перехода границы. Шаги в темном коридоре,  блуждающие фонари, повторяющиеся фразы просьб предъявить документы. Часовая задержка повергает нас в административную суету, где
 парочка строгих пограничников двух государств, внушая нам благоговейный ужас, забывает поставить в наши паспорта штампы о выезде из Черногории и прибытии в Сербию. А мы, наивные обыватели, наблюдая мир из под колпака российской бюрократии, лишь на вокзале в Белграде узнаем, что у нас в этой стране нет "Будущего".

Хотя, как знать? Как знать! 

Здесь в Сербии на соседних перронах уживаются бок о бок  составы скоростных поездов и  картонных старцев 50-х. На вокзале не работает травалатор и мы идём с багажом по его крутому пандусу. У автобусов нет номеров (Зачем? Здесь все свои, или скоро ими станут) зато они бесплатные!
 - Нам это снится? или это то самое дежавю из моего далекого советского детства? - размышляю я на одинокой лавочке в центре опустевшего вокзала. Пожилая сербская пара попутчиков прощается с нами, желая "Приятного довиденья". Я рассыпаясь в благодарностях,- Какой уж тут отдых! -  хотя,- как знать!
- Внимание. Прыткий парень с оранжевым рюкзачком в джинсовке и шортах, похож на Цифрового Кочевника - подсказывают бурлящие вокруг меня флюиды.
- Молодой человек, - я несусь на перерез беглецу, -  Что делать путешественнику без отметки в паспорте на границе? - будто из далека слышу свой заржавевший от паники голос. Интуиция не подвела - Русский.
  "Все нормально! Здесь это обычное дело, не волнуйтесь, вам нужно сделать "визаран".
Я тщетно пытаюсь объяснить себе этимологию слова, примеряю его к себе, получается нарядно: " Я с визараном! "
- Спасибо, щас сделаем,  - захожу в интернет: "Ближайший визаран вы можете получить во время трехчасовой экскурсии по прекрасному кольцевому маршруту  в Балканских Альпах.  Гиды откроют вам глаза на Боснию и Герцеговину, покажут деревню Кустурицы во всем ее очаровании.
 - Здорово!
 - С вас 500 евро.
 - Спасибо, не надо!
 - Молодой человек, а другие варианты есть? - кричу я удаляющемуся силуэту.
В лёгком развороте загорелое лицо античного бога, (мы ведь на Балканах) путаясь в выжженных на солнце белокурых кудрях, отвечает многоголосым эхом пустого вокзала: "З-а-а-бить!"
- Понятно... - представила себе факт удара по  последнему  гвоздю в  крышке бочки над нашими головами.
 "А теперь, путешественнички, плывите куда Бог пошлет!"
- Ой, это я себе говорю? - пришлось пригорюниться, - Кто, собственно, мы теперь? Нарушители границы? Нелегалы? Или это наши призраки сидит на вокзале в Белграде, а мы по всем документам все ещё находимся  в Черногории. Какие у нас шансы формально, на законных основаниях "прийти в себя"?
- Пока ни каких! -  Отвечает совесть. Зато вы совершенно свободны,  Вас не существует.

Дуновение беззаботности тронуло мою душу: - Ах, пожалуй, друг мой, - обращаюсь к мужу,  - пойдем же в кафу, напьемся  "Жестокой пичи" (кстати кофе в шесть утра вам не подадут, так по мелочам: ракию, джин, тикилу и, для разнообразия десять сортов пива  под  плескавицу и чевапчичи). Давай забьем на всё!