Иуда Искариот. Его судьба после смерти

Записано Максом Зельтманом



Иуда в залах храма

В залах храма царило большое оживление. Все были взволнованы и очень обрадованы: ведь ненавистный Назарянин был наконец обезврежен! И при этом все прошло так гладко и без больших затрат! Каифа, первосвященник, сказал:

«Так должно быть с каждым приверженцем проклятого Назарянина, и мы должны беспощадно уничтожать всех последователей! Для этого найдется достаточно оснований. Ха, этот хвастун! Да, пока у него были друзья, к нему было трудно подступиться; но настал момент, благоприятный для нас, ибо Иисус был один со своими слабыми учениками».

Другой священник возразил:

«Только не радуйся так сильно! Хотя мы и смогли убить Иисуса, но только не Его учение! Ибо более убогим, чем сейчас, наш храм еще никогда не был, и это мы непременно скоро испытаем на себе. Через распятие на Голгофе, движение Назарянина только обретет свою истинную святость. И я буду первым, кто после этой несправедливости, которую мы причинили Иисусу, покинет храм. Вы знаете, я был свидетелем Его распятия. Если бы Иисус сетовал, выл или посылал проклятия, меня бы это устроило. Но Его спокойствие, Его терпение и Его слова, исполненные великой силы, показали мне мою и вашу закоснелость. Иисус был невиновен, это абсолютно истинно, и теперь я жду, что предпримет храм. Меня тронул этот Иуда, когда он швырнул обратно деньги, которые мы ему дали и, полный отчаяния, потребовал свободы для Иисуса! Или вы не догадываетесь, что Иуда хотел чего-то иного, нежели смерти своего Учителя? Что же могло случиться с Иудой?»

Тогда первосвященник раздраженно ответил:

«Итак, ты тоже являешься предателем храма, и пусть тебе будет так же, как Иуде! Ибо этот повесился на иве, и ничего лучшего он сделать не мог, хоть одним обвинителем стало меньше!»

На Иуду, чья душа в своем отчаянии искала здесь в храме защиты и покоя, эти слова подействовали, как удары:

«Я повесился? Но я ведь живу! Хоть я и собирался покончить с жизнью, поскольку у меня все планы пошли прахом, и Иисус не сделал ни малейшей попытки при помощи своей чудесной силы установить Свое царство и сломить власть римлян. Да, теперь становится ясно: мой замысел был неверен, но в этом виноват храм!»

В нем вспыхнула страшная ярость, однако, он был бессилен и осужден на бездействие. «Вы черти, вы – тысячекратно проклятые черти!» – кричал он священникам, но все, что он, словно эхо услышал в ответ, был пустой язвительный смех, исходивший изо рта многих потерянных душ. Служители храма же не видели и не слышали ничего. Полный ярости Иуда вошел в святая святых и кричал все, что он только мог кричать, однако, никто не слышал его. И его отчаяние становилось все больше и больше, когда его вдруг схватили за руку, и он услышал, как кто-то сказал: «Иуда, пойдем, твой Учитель хочет, чтобы ты пошел со мной к Нему!»

Но Иуда воскликнул: «Оставь меня! – и вырвался прочь. – Никогда больше я не хочу Его видеть, ибо только из-за Него я попал в беду! Если бы я не пришел к Нему, то со мной все было бы по-другому, и у меня не было бы такой жалкой жизни!»

Тогда другой сказал: «Иуда, пойдем со мной, ибо ты несчастный. Посмотри на меня – я был проклят, на моих руках была кровь, но Иисус Спаситель простил мне мою вину. Однако Он поставил условие, чтобы я исправил то, в чем провинился. Или ты сомневаешься, что и тебе тоже помогут? Пойдем со мной, чтобы я мог помочь тебе, и ты удостоишься милости из Иисуса! Помощь уже пришла к тебе, ибо Спаситель послал за тобой. Здесь, в храме, ты не найдешь никакого спасения, ибо эти люди не хотят тебя. И для тех, чья родина в храме, ты не можешь существовать. Тебе не остается никакого другого решения: пойдем со мной к Иисусу!»

И тогда Иуда узнал в говорящем Дисмаса, хорошего старого знакомого, который был ярым сторонником Варравы. Варрава же разжег повсюду в стране огонь против римлян, он был выдающимся руководителем еврейского освободительного движения. Когда Иуда встречался с Варравой, чтобы обсудить с ним ситуацию, он часто сталкивался с Дисмасом. Иуда тоже был страстным националистом и ненавидел римлян ради своего народа. Но он не был сторонником насилия и боязливо избегал всякого кровопролития. Он хотел склонить Иисуса, могущественного Учителя, к своему плану. Его силой он хотел сбросить чужеземное иго со своего народа и установить могущественное еврейское национальное государство. Иуда помнил еще, как он поймал Учителя на Его собственном слове и спросил:

«Не Ты ли говоришь, что надо отдать кесарю кесарево, а Богу Божье?» – И Учитель ответил на это: «Скажи, Иуда, разве не сказано в писании: все принадлежит Богу?! – Дай каждому его в соответствии с твоим познанием – Я же Божий, и Мое царствие не от мира сего!»

Иуда закрыл глаза, и все события еще раз прошли перед его внутренним взором: пленение Варравы и его подчиненных Дисмаса и Гесмаса. Да, они были яростными борцами, эти двое последних, и их нелегко было превзойти в кровопролитии. И тогда настало самое время. Иуда не видел больше никакой другой возможности принудить Учителя взять на себя политическое предводительство. Он просто выдал Иисуса храму. Но Иисус молчал! Скорбь об Учителе и о своем народе бередили душу Иуды! Смертельный страх мучил его! Но орущая толпа, для которой всегда на Пасху освобождали одного заключенного, кричала: «Варрава! Варрава!» – и тогда для Иуды настал конец! Рядом с Учителем распяли Дисмаса и Гесмаса. И этот Дисмас теперь стоял перед ним и говорил о милости и о Спасителе!

«Где Иисус? – спросил Иуда хриплым голосом. – Где?» Он хотел выкрикнуть этот вопрос, но голос отказал ему. «На Голгофе. Там Иисус ожидает нас», – ответил Дисмас.

Иуда: «Голгофа? О, Боже, именно на Голгофе? – Это как раз то, что отделяет меня от Него. Неужели это единственная возможность?»

«Да, именно на Голгофу призвал нас Господь, – ответил Дисмас. – Я не вижу, чтобы тебя что-то могло задерживать. Разве не все равно, где ты встретишь Иисуса, на Голгофе, или в каком-нибудь ином месте? Мне безразлично место, с тех пор, как я узнал, что Иисус больше, чем человек. Как раз меня Голгофа должна была бы пугать, но она стала для меня спасением. И потому иди. Без тебя я не пойду; и также я не уйду от тебя, прежде чем Иисус не отделит меня от тебя. Пойдем, Иисус ждет нас!»

Теперь Иуда послушался и вместе с Дисмасом покинул храм. Они шли по тем же улицам, по которым должен был идти Иисус. При этом Дисмас видел, что в Иуде возник некий вопрос, отразившийся на его лице. Это побудило его описать Иуде весь ход событий до распятия Иисуса. Он рассказал также и о своих собственных страданиях.

«Когда вокруг меня наступила ночь, и ужасные боли разрывали мое тело, на мою голову легла рука – и я увидел Иисуса! Он не сказал мне ни единого слова, но Его глаза говорили: «Я помогу тебе!» И тогда меня охватил живительный обморок. Когда я очнулся, я увидел тысячи людей, собравшихся вокруг Иисуса. Я услышал Его приглашение подойти к Нему, чтобы причаститься к Его великой Любви Спасителя. И тогда я признал перед всеми свою вину. Но Иисус сказал, что я должен простить своим врагам, чтобы снискать милость и прощение у Него. – Это, однако, поначалу давалось мне с трудом. Но когда я сделал по Его словам, мне стало хорошо. И потому я также прошу тебя, Иуда: прости тем, которые ослепили тебя, чтобы Иисус мог простить и тебя!»

Но Иуда молчал.

ИУДА ПЕРЕД ИИСУСОМ

И вот они достигли Голгофы. Будто влекомые какой-то магнетической силой, они подходили к Иисусу, Учителю! Вся гора была заполнена толпившимися страждущими душами. Они внимали словам Иисуса, которыми Он еще раз свидетельствовал о Своем деле и о вечной Любви.

Иуда бросился к ногам своего Учителя – и добился прощения, поскольку все, что он совершил тогда, было сделано в слепой страсти. Теперь ему вдруг стало ясно, с какой великой любовью с ним всегда обходились. Со слезами на глазах он искал взгляда своего Учителя и услышал Его голос, говоривший будто из далекой-далекой дали:

«Иуда, ты бедный! Пока мы еще были людьми, Я мог помочь тебе двигаться вперед, ибо ты еще не обладал знанием. Однако здесь, в царстве жизни, имеет силу только свободная воля. И поскольку ты теперь знающий, ты можешь найти путь ко Мне через твою собственную свободную волю, которая, однако, должна еще склониться, пока не пройдет даже самое малое из того, что отделяло тебя от Меня. Смотри, в тебе еще живут ненависть, ярость и себялюбие! Тем не менее, Я простил тебя, поскольку ты действовал слепо и забыл, что Мое царство не от этого земного мира. И потому хорошо запомни Мои слова!»

Слова Господа проникли глубоко в сердце Иуды. В нем гудело, как громовые раскаты, и он хотел сказать: «О, Господь, позволь мне идти с Тобою!», однако не смог произнести. Он остался нем – и остался один.

ИУДА

Ночь наступила в нем и вокруг него. «Теперь я один! Учитель всех взял с собой. Что теперь со мной будет? И откуда вдруг взялась эта темнота, эта ночь? Учитель простил мяня и это успокаивает, – так начал Иуда разговор с самим собой. – Однако, чем поможет мне это прощение, если я сам себя не могу простить?! Простить и удалить из себя всю ненависть? Да, если бы это только было возможно! Когда я увидел Учителя и почувствовал Его Любовь, в мое сердце проникло чувство раскаяния. Но с тех пор, как я оказался снова один, во мне укрепляется ненависть к людям, да и к себе самому – о, если бы я только мог уничтожить себя!!!»

Иуда судорожно схватил себя за горло, однако его руки прошли насквозь, и это привело его в еще большее отчаяние. «Ах, Иисус, если бы Ты все же остался, тогда бы я разобрался!» Но он не думал, что мог бы остаться при Иисусе. Он встал и побрел в глубокой мгле. И тогда он наткнулся на крест, на котором был распят Учитель, и оросил его слезами боли, и продолжил говорить сам с собой:

«Да, здесь Ты должен был скончаться по моей вине. Здесь ты перенес страдания за мою глупость. Ах, я верил, что поступаю правильно, но горе мне, горе, мне кажется, я не переживу этого! О, Господь Иисус, неужели это и есть Твоя всепрощающая Любовь, что я нахожу Твой крест, к которому Тебя пригвоздила моя глупость? О, кто даст мне утешение и ясность в моем состоянии, лишенном света? И в этой тьме один лишь этот крест как обвинитель, о, что со мной будет? Неужели здесь нет никого, кто помог бы мне?»

ИУДА И ДИСМАС

«Ты не один, я, Дисмас, стою рядом с тобой. Любовь Господа дала мне знак: стоять подле тебя и помогать тебе. И хотя для тебя вокруг еще тьма, для меня уже настал день, ибо любовь к Господу стала мне светом. И потому я вижу тебя без прикрас. Но послушай, пока ты хочешь оставаться здесь в ожидании помощи, время будет тянуться очень долго, ибо Господь уходит со Своими – ты же отделился от Господа. Тебе нельзя ждать, что Он теперь придет к тебе. Неужели ты хочешь вечно пребывать здесь и обвинять? Смотри, это тоже себялюбие, и ты требуешь, чтобы тебе помогли! Мой бедный Иуда, это говорю тебе я, который ведь в тысячу раз беднее тебя. Я не требую ничего, совершенно ничего, я только хочу остаться с тобой и иметь право служить тебе!

Это для меня больше, чем блаженство, и помогает мне нести мой груз. Хотя Спаситель и простил мне, однако, сознание моей вины делает меня несвободным. Хотя я и принят, но одно является для меня первым:

Я хочу быть достойным великой милости сжалившейся Любви Спасителя и Любви Иисуса, и потому я служу тебе!

И я спрашиваю тебя, Иуда, бедный, закабаленный, что мне сделать тебе, чтобы ты также стал свободным, чтобы прежде всего вокруг тебя возник свет, и ты начал становиться совсем другим?»

«Послушай, – ответил Иуда. – Я, пожалуй, не смогу больше стать никем другим. Ибо я несколько раз просил Господа, чтобы Он изменил меня, но как удары грома все еще звучат мне вслед Его слова: раскаяние за могилой имеет мало ценности. И потому я почти не надеюсь на милость, которую получил ты, ибо ты забываешь, что я сам положил конец моей жизни и теперь должен с горечью узнать, что никакого конца нет! Как же можно мне помочь? Учитель ушел от меня, и я мог бы найти путь к Нему только через мое сознание, которое еще надо склонить! Но это еще одна загадка для меня.

Как часто раньше Учитель говорил загадками, и теперь снова? Мне это принесет мало пользы. Но все же, мне не нравится эта темнота, и я не хочу здесь оставаться. Как ты сказал, что вокруг тебя день, а вокруг меня ночь?! Как же это получается? Это же немыслимо. В этой темной ночи можно сойти с ума! Если бы я не слышал твоих слов, то вынужден был бы подумать, что мне это снится! Но скажи, неужели нет совсем никакого выхода из этой тьмы? Но прежде всего – прочь отсюда – с этой горы Голгофы. Она меня подавляет. Что нам делать?»

Тогда Дисмас сказал: «Иуда, старый друг, моя вина давит меня точно так же, как и твоя – тебя. Но узнать кого-то, кто говорит, что тебе простится, если ты простишь тем, которые убили тебя! – это вызывает в моем сердце надежду. И так во мне родилось доверие к Иисусу, Спасителю! В Его словах звучала Любовь и новая надежда на лучшее бытие. Я думаю, я понимаю теперь то, что Он имел в виду, говоря тебе, что раскаяние имеет мало цены после нашей смерти. Ибо, было бы слишком легко и радостно для меня только хотеть раскаяться за прошлую вину. Но что дало бы мое раскаяния тому, кому я причинил зло? Однако для себя самого это означает двинуться новым путем! И потому я не чувствую того уныния, которое угнетает тебя, апостола Иисуса. Иисус, наверняка прав: ты обладаешь знанием! Чем бы ты мог быть для меня, если бы оставил свои жалобы и в глубине души примирился со своим положением, которого ты ведь сам хотел! Конечно я, Дисмас, убивал! Но через мою смерть, которая была страшной, убийство все еще оставалось убийством. Я наверное навсегда выглядел бы убийцей, но здесь, в этой жизни, это имеет иную сторону. Ибо те, кого я грабительски убил, живут сейчас точно так же, как и мы с тобой! Ты предал Иисуса на крестную смерть – и все-таки Он живет! Я был убит и тоже живу. Также и ты покончил с жизнью – и все же ты живешь!!! Скажи, Иуда, разве здесь не над чем призадуматься?

Лишь только я встречу тех, кого я отправил на этот свет, я буду до тех пор молить о прощении, пока мне не будет прощено. И смотри, ты получил прощение от Спасителя Иисуса, но все же ругаешься по поводу тех вещей, которые сам сотворил! Скажи, разве не являешься ты сейчас б;льшим глупцом, чем был прежде? Иисус протягивает тебе в твоей низости спасающую руку, или ты ожидаешь, что явится ангел и тотчас в триумфе поведет тебя на так называемое небо? – О, какая великолепная справедливость!!! – Каждый найдет то, что он сам посеял. И потому я прошу тебя именем Господа и Спасителя Иисуса: соберись с духом и распознай в своей ночи ту Любовь, которая ищет тебя, чтобы и ты тоже мог стать способным служить по этой милости в твоей, хотя еще и печальной, жизни!»

Сказал Иуда: «Дисмас, ты говоришь, как святой, жаль только, что ты не был апостолом. Лишь одно я должен тебе сказать: легче мне в течение твоей речи не стало. Ты что, забыл все, что было важно в жизни? Убери прочь этот крест, чтобы я по крайней мере не вспоминал о нем. Я бы охотно последовал за тобой, но этот крест – сильное напоминание. Я понимаю: я не способен изменить происшедшее, но я еще не могу уйти прочь из этой безысходности и тьмы. Это так, словно я должен теперь постоянно обнимать этот крест!»

Дисмас: «Да, мой Иуда, возьми его себе на спину, и пойдем в храм, куда между тем отправился Господь».

Иуда: «Я – и нести крест? – скажи, ты это серьезно? Ты не мог потребовать от меня ничего более глупого? Я был бы рад, если бы я его больше не чувствовал, а теперь я должен повсюду таскать его, куда это приведет? – Ты ведь, конечно, не всерьез. Ибо, при всей любви к Господу, мне все еще не очевидно, почему? – да, почему Он вообще дал Себя распять?! Ах, если бы я не оставил Господа в своей глупости. Но эту глупость я не повторю, если когда-нибудь снова попаду к Господу! Но как попасть к Нему? Пойдем, друг и брат Дисмас, отведи меня к Господу, но не говори мне больше про этот крест. Пойдем, протяни мне свою руку, чтобы я уверенно шел в этой тьме, и не испытывал еще больший страх».

Сказал Дисмас: «Дорогой брат Иуда, я охотно отведу тебя к Спасителю Иисусу, но Его крест ты должен нести. Ибо по существу это ведь твой крест. Он страдал на твоем кресте, потому что был предан на крест через тебя. И я не понимаю, почему ты отказываешься нести этот крест. Подумай, Он страдал на кресте ради тебя, и на кресте же Он принял меня, которому позволено быть тебе помощником и советчиком. И на кресте Он простил всем! А теперь ты рассматриваешь этот крест так, будто с тобой происходит величайшая несправедливость. Я прошу тебя, брат Иуда, не отказывайся больше. Пойдем, я хочу помочь тебе возложить этот крест на твои плечи».

Иуда: «Ни за что и никогда не понесу я этот крест. Тебя, пожалуй, порадовало бы, если бы я пронес через город и установил в храме доказательство моего предательства! Весь мир тогда скажет: Посмотрите на Иуду, предателя, так он отплатил за любовь своего Учителя. Недостаточно, чтобы он сам себя судил, весь мир должен осудить его! – Если ты не поведешь меня к Учителю без этого креста, тогда я – ничего не поделаешь – попытаюсь уйти отсюда один. Ибо должна ведь быть для меня хоть какая-то возможность и без тебя встретить Иисуса. И кто знает, в храме ли Он еще? Ведь в том храме Он никогда долго не задерживался».

В этот миг Дисмасу явился ангел – так, чтобы Иуда не мог его видеть, и сказал: «Дорогой друг, предоставь Иуду его собственной воле, никогда не принуждай его к какому-либо поступку. Не покидай его, но спрячься от него, чтобы он сам нашел себя самого! В остальном придерживайся в сердце Того, Который помог тебе и поможет тебе дальше, Который дает тебе это услышать через меня. Незримо я пребуду с вами, чтобы помогать вам, ибо ад старается погубить вас».

Тогда Дисмас еще раз подошел к Иуде и сказал: «Брат, Иуда, только Господь и Учитель может помочь тебе! Никогда не придет помощь, если ты не будешь искать Его, и без этого креста ты вовек не сможешь прийти к Нему, ибо за тобой остается долг твоего истинного раскаяния. Поэтому, как я чувствую в сердце, ты можешь быть спасен только через величайшее усилие. Смотри, я имею указание предоставить тебя самому себе, если ты не принесешь эту маленькую жертву. Господь принес наивеличайшую жертву, и при этом на Нем не было никакой вины. Тебе же надо принести только одну маленькую жертву, хотя твоя вина огромна. Должно быть, стремление к освобождению в тебе не так уж и велико, иначе ты бы не мешкая понес этот крест, пока не добрался бы до Господа. Я прошу тебя ради твоего высшего счастья: сделай по воле Господа, и ты не пожалеешь».

Иуда: «Никогда я не смогу нести этот крест. Это только увеличит мой позор».
После этих слов Дисмас медленно удалился, перед тем крикнув Иуде: «Итак, иди пока один своим путем по своей собственной воле. Только не взваливай еще большей вины на себя, ибо ты снова искушаешь Господа. Только когда ты изменишь образ мыслей, мне будет позволено служить тебе дальше!»

ИУДА ОДИН

Теперь Иуда снова остался один. Хотя Дисмас под защитой ангела все видел и слышал, но для Иуды его больше не было. Иуда почувствовал, что он был один, и так говорил сам себе: «Вот, теперь и этот ушел от меня, а почему? Потому что я не исполнил его волю. Это, однако, было сильным требованием с его стороны, чтобы я нес этот крест до Учителя Иисуса! Забавно бы смотрелось, если бы предатель Иуда тащил крест вслед за Учителем. Прочь эту мысль, долой крест, чтобы мне об этом больше не напоминали. Если бы у меня был топор, я бы изрубил этот крест в мелкие щепки. О жалкая перекладина, причиняющая мне такой позор. Это все же глупо поступил Учитель, когда дал Себя распять. Пусть поймет это тот, кто сможет это понять, я этого не могу».

И Иуда попытался покинуть холм, ступая вперед очень осторожно, потому что тьма не позволяла ему увидеть даже землю. После нескольких медленных шагов он вынужден был испуганно остановиться: он снова наткнулся на крест, но уже на тот, на котором был распят Дисмас. Иуда: «О проклятая беда, снова крест! Неужели гора Голгофа поросла крестами? Прочь отсюда: этот крест производит жуткое впечатление».

И он пошел дальше, ощупывая ступнями землю, чтобы удалиться прочь в направлении Иерусалима, но свалился в какую-то яму и лежал там, как мертвый. Только после продолжительного времени он встал, собравшись с силами, его члены болели, и он чувствовал себя жалким и разбитым.

«Странно, – сказал он себе. – Ведь я тогда лишил себя жизни, чтобы избавиться от всех бедствий, теперь же я стал более несчастным, нежели прежде. Если бы я по крайней мере мог хоть что-нибудь видеть… А может у меня теперь вообще нет больше глаз? Но Дисмас ведь мог видеть, а я – нет. Невозможно поверить, какое это печальное состояние – умереть и не быть мертвым! О, если бы пришел хоть кто-нибудь, кто принес бы мне помощь! Но теперь – прочь из ямы, слава Богу, она неглубокая».

И он стал мучительно выкарабкиваться наружу, и наконец снова очутился наверху.
«В каком направлении мне сейчас идти? Где же дорога? О презренная тьма, если бы у меня был хотя бы свет, я смог бы помочь себе! Да, Иуда, ты глуп, ибо ты мог быть сегодня там, где другие, и Учитель посреди них. Ведь это же было еще при жизни Господа на земле – чудесное время – мы никогда не испытывали никакой нужды. Всего всегда было вдоволь и в избытке. Если бы у меня сейчас был хоть кусочек от того довольствия, я бы уже радовался. Но двинемся теперь дальше, чтобы мне убраться прочь от этого проклятого холма».

И он прошел еще несколько шагов, но к своему ужасу снова оказался перед крестом. Он опустился на землю, обхватывая столб руками!

«О, что это, снова крест, который же на этот раз? Были установлены три креста, какой же этот? Я должен быть уверен, страх сжимает мне грудь. Итак, Иуда, только не бойся, мне нужно удостовериться, что со мной будет. Я не хочу, чтобы какой-то крест нагонял на меня величайший ужас». Его кисти поднимались вверх по столбу, ощупывая, и он медленно поднялся, опираясь на крест, и дошел теперь до дырок от гвоздей, которыми были пробиты ступни Господа. Это был средний крест. Тогда он прошел несколько шагов вправо, обшаривая воздух руками, и наконец он снова остановился у креста Дисмаса.

«Так, а теперь назад к кресту Учителя! – через несколько шагов он его вновь достиг. – А теперь немного влево – так, теперь осторожно, чтобы опять не упасть в эту проклятую дыру». И тогда он достиг третьего креста.

ИУДА И ГЕСМАС

Ощупывая третий крест руками, Иуда вдруг наткнулся на чье-то человеческое тело. Он вскрикнул и отдернул руку. Но, поскольку ничто не шевелилось, он медленно ощупал обеими руками это тело и постарался поднять в темноте этого казавшегося безжизненным человека. С некоторым напряжением ему это удалось, и когда он его полностью поднял, внезапно в тело вернулась жизнь!

«Кто ты? Чего ты хочешь от меня?» – закричала в ярости фигура. Иуда испугался и отпустил тело. Однако оно схватило Иуду и крепко вцепилось в его руку. «Эй, да ты часом не друг ли Дисмас? Очень мило с твоей стороны навестить меня. Кажется Назарянин не сдержал Своего слова, которое дал тебе?»

«Я не Дисмас, а Иуда, который нашел тебя здесь. А теперь скажи мне, кто ты, ибо вокруг ночь непроглядная, хоть выколи глаза, и я не могу тебя узнать».

«Я? Я Гесмас; во время казни я был распят точно так же, как Дисмас и этот Иисус. Я только и жду того мига, чтобы отомстить тем, кто причинил мне это».

Иуда: «Ты, и отомстить? Как же ты хочешь это осуществить? Разве ты можешь уйти прочь отсюда?»

Гесмас: «Подожди только, я обязательно уйду прочь, и это уже один раз было. Собственно, после того, как я в сильнейших болях испустил дух, я постепенно заметил, что меня ведь не могли распять. Ибо, когда я лежал на земле и слышал голоса вокруг себя, я понял, что не несу больше своего тела, ибо мои ноги мне переломили топором. А я ведь мог стоять, но вокруг меня была ночь. Тогда мне удалось схватить одного человека, за которого я держался, и пойти вместе с ним к храму. Придя туда, я повсюду слышал о смерти Назарянина. Поскольку, однако, никто не говорил о нас, я впал в такую ярость, что мог разбить все вокруг, но меня никто не видел. Я судорожно вцепился в первосвященника, ибо в своем гневе мог различить некоторых, однако, в огненно-красном свете. И поскольку меня никто не стремился увидеть, я от ярости потерял разум и начал проклинать, и кричал. И тогда меня вдруг схватили сзади, подняли наверх и швырнули на землю. Должно быть я долго лежал, но, когда очнулся, я оказался здесь перед крестом, и вокруг меня было еще более темно, чем до того. Затем я попытался уйти отсюда, что мне однако уже не удалось. И когда я подошел к другому кресту, на котором был распят Назарянин, меня снова охватила такая ярость, что я вскарабкался на крест и стал трясти его сверху. Но тогда я получил удар, все остальное ты знаешь! Если бы ты оставил меня лежать, мне было бы лучше, ибо на моих руках кровь. Со мной тебе будет мало радости, если ты не хотел искать Дисмаса, который ведь был лучше меня. И куда он мог запропаститься?»

Иуда: «Он до недавнего времени был здесь, но он оставил меня. Подумай только, мне сказали, что я должен нести к храму крест, на котором умер Учитель, от чего я, однако, решительно отказался!»

Гесмас: «Ты, нести крест? Зачем же это? Для этого ведь, в конце концов, должны быть причины. Можно мне узнать их?»

Иуда: «Ну слушай, я – Иуда, один из апостолов Иисуса, и Его смерть на моей совести. Ибо я тот, кто ночью за тридцать жалких серебряников предал Его, сообщив служителям храма место Его пребывания. Я бы никогда не поверил, что Учитель примет этот смертный конец. Я скорее думал, что теперь-то Он докажет Свою мощь, сделается царем евреев, освободит нас от римского ига и построит еврейское царство! По крайней мере, так это слышалось мне из Его уст, и мне казалось также, что Его это тоже устраивало. И поскольку меня никто не удержал от этого, вот, я пошел туда и предал место Его ночного пребывания. Но, когда я увидел, какое несчастье я тем самым сотворил, то лишился всех чувств и поспешил в храм. Там я бросил фарисеям к ногам полученные деньги и потребовал Его освобождения. И тут я познал всю их ненависть, которая была направлена против Иисуса, и в своем отчаянии я повесился. Однако, здесь, в царстве духов, мне, между тем, была дана возможность еще раз видеть Иисуса и говорить с Ним. Кстати, именно Дисмас был тем, кто повел меня к Нему, ибо я перед тем тоже был в храме. Теперь же я один!

Иисус сказал мне, что я должен искать Его и найду путь к Нему, однако я должен перед тем пожертвовать мою любовь. Дисмас же велел мне, чтобы найти Господа, отнести Его крест в святая святых храма, и там мы встретим Его! Теперь ты тоже поймешь, как и я, что мне это ни капли не помогло. И что теперь будет?»

Гесмас: «Итак, ты – Иуда Искариот – тряпка! Да, да, я тебя знаю. Ты был слишком труслив, чтобы следовать за Варравой, а с этим Иисусом, этим Назарянином, ты даже ничего не смог начать! Я это и раньше знал. И теперь ты думаешь, что будет? Глупый вопрос. Я останусь здесь и подожду. Ты что же думаешь, я должен сломать себе шею в этой темной ночи? Дождемся утра, дальнейшее будет видно. Хорошенькое дело – ты апостол Назарянина, самоубийца, и я – казненный! Нам будет весело друг с другом – и еще как весело! Одно знаю точно: как только в мои руки попадется какой-нибудь служитель храма или римлянин, ему не поздоровится. Итак, подождем!»

И тогда между этими двумя наступила тишина! Ангел, который вместе с Дисмасом наблюдал за всем, сделал движение правой рукой, и вслед за тем прозвучали громовые раскаты!

Иуда от страха схватился за Гесмаса и сказал: «Что это за гром, ну я и испугался! Но это было странно, я вообще не видел никакой молнии. Ты что-нибудь заметил?»

Гесмас: «Я – нет, я слышал только гром, но чего тут бояться? Точно так же гремело, когда мне перебили ноги. Все равно, что будет. Скорее бы только настало утро!»

Иуда: «Гесмас, ты ждешь утра? Послушай, что сказал мне Дисмас: «У меня день, а у тебя ночь». Поэтому я не верю ни в какое утро, даже если бы мы ждали здесь до скончания века! Поторопимся, по крайней мере, прочь отсюда, ибо я не хочу, чтобы мне больше напоминали про крест. Итак, вперед! Попробуем уйти отсюда, ведь где-нибудь должны же мы повстречаться хоть с кем-нибудь. Охотнее всего я бы навестил Учителя!»

Гесмас: «Ха-ха, ты, старый осел, ты все еще не выздоровел? Ты хочешь еще раз предать Господа? Или ты не хочешь, чтобы тебе напоминали о твоем позоре? О, Иуда, я считал тебя умнее. Не хватает только, чтобы ты еще завыл, как старая баба! Как так получается, что тебя злят эти кресты? Меня они абсолютно не злят. Почему ты не изрубишь их, если они тебе так мешают? Может быть, лучше соорудим из этой древесины костер, тогда станет светло, а также немного теплее, ибо заметно похолодало. Это мое предложение. Итак, поищем топор, ибо солдаты оставили весь свой инструмент. По крайней мере, я это видел, пока еще жил. Ты иди искать справа, а я – слева, но мы будем кричать друг другу, чтобы не потеряться!» – и теперь оба ползали по земле и ощупывали ее руками. Ангел положил перед Иудой топор, который тот сразу же схватил.

Иуда: «Эй, друг, я нашел топор. Не ищи больше. А теперь вперед, к ненавистному кресту!»

И они оба снова нашли друг друга, и принялись рубить средний крест. По мере сил Иуда ударял топором в столб креста. Много раз руки ощупывали столб на предмет зарубок, и столб вот-вот должен был быть перерублен. Крест уже опасно шатался. Еще несколько ударов, и столб был перерублен, и опрокинувшийся крест погреб обоих под своим грузом. Они оба лежали молча под ним.

Только через некоторое время, очнувшись от своего испуга, они поняли: тяжелый крест лежал на них!

Через некоторое достаточно долгое время зашевелились их руки и ноги, и с величайшим усилием Иуда смог освободиться. После того, как он хорошенько распрямил свои члены, он помог Гесмасу выбраться из-под креста. Наконец и тот был свободен, тогда Иуда сказал: «Это было глупо, так что теперь я поостерегусь еще раз браться за топор, чтобы нарубить из креста щепок! Теперь ты лежишь здесь, жалкая деревяшка, а я чуть было не погиб под твоим грузом. Это может свести с ума. Знаешь что, друг, сейчас мы пойдем прочь отсюда, и если ты не пойдешь, то я пойду один. Скажи, что нам здесь еще делать? Мы не можем здесь прийти ни к какой цели!»

Гесмас ответил: «Ты, Иуда, иди спокойно, а я остаюсь здесь, пусть даже мне придется сидеть здесь целую вечность. Мне еще надо утолить жажду моей мести, ибо я совершенно уверен: эти бестии-люди непременно вернутся сюда!»

Иуда сказал: «Тогда я от души желаю тебе счастья, но сам отправляюсь прочь отсюда, от этого места ужаса, и, может быть, я найду помощь в другом месте. Пусть время не тянется для тебя долго».

И Иуда повернулся и медленно пошел в направлении Иерусалима, ощупывая ступнями землю. И тогда он снова заговорил с собой: «Вот я опять один. Прочь от этого грубияна. Может быть, было неправильно оставлять его? Но это следовало сделать. Вообще, глупые речи с его стороны – отомстить! Я был бы рад, если бы мое положение улучшилось. Я не хочу больше думать ни о какой мести. Хорошо бы встретить Дисмаса или еще какого-нибудь хорошего человека. Да, дорогой Учитель, Ты был прав, когда учил: что человек посеет, то он и пожнет! Со мной происходит совершенно по справедливости. Я мог бы сейчас быть со своими братьями рядом с Учителем. Мы не испытывали с Ним никакой нужды. А теперь… Ну что же, ничего не поделаешь, раз так получилось, может быть, я найду доброго человека, который мне поможет!»

Медленно, шаг за шагом он спускался с холма и не осмеливался посмотреть в сторону, из страха потерять направление.

«Неужели никто не пройдет мимо? – говорил Иуда дальше. – Кто бы это ни был, мне все равно. Главное, я больше не буду один. Да, Иуда, здесь ты проигравший, в то время, как другие, оставшиеся с Учителем, в выигрыше. Ах, Учитель Иисус, если бы я мог исправить свою вину. Если бы я мог все снова начать сначала, как бы я поверил в Тебя – и только в Тебя! Иисус, Ты, добрый Учитель, если Ты простил меня, то помоги мне и дальше, чтобы я не стал еще более жалким, чем теперь!» И когда он так сказал, на горизонте стало постепенно немного светлеть. И он остановился, и отдыхал. И тогда его ступня наткнулась на большой камень, и он опустился на этот камень. Радостный оттого, что он снова может чуть-чуть различать, он направил свой взор в сторону Иерусалима. Потом обернулся назад на Голгофу и подумал об обоих: Дисмасе и Гесмасе!

«Наверное, неправильно, что я покинул Гесмаса? – спрашивал он себя. – Даже если от него нет никакой помощи, я бы, по крайней мере, был не одинок. Ну ничего не поделаешь, так уж получилось! Но откуда же идет этот свет? Да что там случилось в Иерусалиме? Мне кажется, там большой пожар, ибо в этом направлении на небе видно красное сияние. Ну, Иуда, тебе снова повезло, ибо, где огонь, там и люди. Итак, закончим здесь».

И он пошел дальше в направлении огненного света. Однако, горение не было светлым, и надежда на дальнейший свет не оправдалась. После многочасового блуждания он пришел в некий сад. Калитка была открыта, и потому он прошел внутрь. Когда его нога ступила на траву, ему стало лучше, он ведь надеялся найти там какой-нибудь дом и людей. Ему, однако, не пришло в голову, что люди, даже если бы они там и были, совершенно не смогли бы его воспринять. Он все еще чувствовал себя человеком, но только одиноким и покинутым!

ИУДА ОКОЛО СВОЕГО МЕРТВОГО ТЕЛА

Путь пролегал дальше. Иуда подошел к ручью, склонился и зачерпнул пригоршню воды. Но внутреннее омерзение удержало его от того, чтобы выпить. Все дальше и дальше шел он вдоль ручья. Здесь стояло много деревьев. Но там! – Что это было? Там, на одном дереве, висело мертвое тело! И в нем он узнал свое тело! «Иуда!» – беспомощным криком вырвалось его собственное имя из измученной груди. Его охватил ужас перед самим собой и он, как мертвый, опустился вниз!

Ангел и Дисмас видели лежащего без движения Иуду. «Это первый поступок в его жизни, – сказал ангел. – Дальнейшее развитие зависит от его пробуждения!»

«Да, – сказал Дисмас. – А не можем ли мы ему помочь? У меня горит в груди от боли, ибо во всем Иуда был в тысячу раз лучше, чем я. И все же мое бытие довольное и защищенное, да и твое общество – это для меня милость, которую трудно себе представить!»

Ангел сказал: «Примирись с этим, Дисмас! Господь надеется, что ты выполнишь свой долг и вообще, сделаешь все, чтобы спасти Иуду. Ты говоришь, что твое бытие защищенное! А знаешь ты, что означает быть защищенным? Слушай: помогать другим! Предлагать им защиту! Служить им! – Это означает быть защищенным! И это же означает пребывать в Господе! И потому Господь передал тебе эту миссию: служить и помогать Иуде всеми твоими силами! Но всегда соблюдай одно – никакого принуждения! Не принуждай ни к чему! Никогда! Ты слышишь? Ибо мы находимся в свободном царстве духа, и всякая несвобода является шагом назад в развитии духовного человека!

Скорее позволь кому-нибудь спуститься в ад, нежели своей заботой ты ему в известной степени подрежешь крылья свободы. Если же ты сделаешь последнее, тогда другой, хотя и останется там, где ты этого хочешь, но уже будет неспособен подняться к некоему новому состоянию, походя на птицу с парализованными подрезанными крыльями! Кто же в полном обладании своей свободой свалится в пропасть, того та же свобода может вызволить обратно, если он достигнет в глубине своего падения необходимой зрелости. И теперь будь внимателен: сейчас я прикоснусь к Иуде, чтобы он проснулся! И тогда мы исполним именем Господа наше новое задание!»

И ангел дотронулся до лба и груди лежащего замертво Иуды, и тот очнулся от своего обморока с глубоким вздохом. Он схватился именно за те места, которых коснулся ангел и сказал:

«Теперь я все еще живу старой свинской жизнью, ах, если бы я только умер! Ибо сейчас я тем более несчастлив, потому что видел свой труп. Это почти невероятно: вот Иуда висит мертвый, а настоящий Иуда живет! О, если бы я не предавал Иисуса! Верно говорил добрый Учитель: одна глупость всегда порождает другую. Ах, если бы я только не совершал моей глупости, тогда бы и другая тоже не случилась! Но что теперь? Кажется, огонь в Иерусалиме разгорается сильнее. Мне кажется, что вокруг становится немного светлее, и я уже вижу контуры храма в свете огня. Но, что это там, сам храм горит и рушится? О, горе! Храм обваливается! О, Иегова, Твой дом превращается в развалины! Может быть мне удастся дойти туда, и я встречу там кого-нибудь. Не говорил ли Дисмас, что Учитель отправился в храм? О, проклятые служители храма, они сами подожгли эту святыню, а Учитель, вероятно, еще находится в храме! Я уже спешу. Но быстрее, возможно я еще успею помочь!» – и Иуда быстрыми шагами помчался в направлении огня. Ангел и Дисмас последовали за ним, но так, что Иуда их не замечал. Его путь был трудным, ибо этот путь был осложнен для него вечно заботящейся Любовью, чтобы укрепить его спокойную волю! И поскольку Иуда непоколебимо направлялся к своей цели, помощь пришла к нему, в то время, как вокруг него стало немного светлее. Наконец он добрался до того ужасного места, где прежде стоял храм. Огонь, между тем, уже был погашен, повсюду только тлели угли. И он бродил среди обломков в поисках хоть кого-нибудь. Но никого не находил. И он уже думал уйти, как вдруг услышал слова, проклинавшие Иисуса из Назарета. Через груды обломков и обугленные балки, карабкаясь сквозь зловонный чад и дым, он добрался до того места, где раньше, по всей видимости, стоял алтарь. Здесь он обнаружил человека, сидящего скорчившись! Клочки одежды свисали с его ободранного и обгоревшего тела. Полный сострадания Иуда поднял его, однако, узнав в этом человеке наивысшего первосвященника, уронил его обратно!

«Итак, ты уже получил свою награду, ты, чудовище, – медленно сказал Иуда дрожащим голосом. – Поделом тебе! Зачем ты погубил меня и Учителя?» Тогда первосвященник попытался снова встать и ответил: «Что ты говоришь, будто я погубил тебя и твоего Учителя? Кто ты вообще, что осмеливаешься на меня наговаривать?»

И Иуда сказал: «Я? Я тот самый Иуда, один из апостолов Иисуса из Назарета. Значит, теперь ты не желаешь меня больше знать?! Ты ведь сам за своим столом облагодетельствовал меня изысканной трапезой и хорошим вином и еще заплатил мне 30 серебряников за мой злополучный поступок, а сегодня ты ничего не хочешь слышать об этом! Знаешь, что мне больше всего хочется сделать с тобой: своими собственными руками удавить тебя! Ты же сам сказал, когда я еще пребывал в этом гордом храме, когда я еще носил мое тело из плоти, что с каждым последователем Иисуса должно случиться, как со мной, предателем! О, Каифа, тебя настиг Божий суд!»

«Почему ты называешь меня Каифой? Я Эльязиб, первосвященник, и останусь им, несмотря на Каифу и тебя. А ты, значит, апостол Назарянина, этого подлейшего слуги дьявола, который разрушил мой храм, где я сотни лет управлял праведно и справедливо! Если твой Назарянин тот, за кого Он себя выдает, пусть придет обратно и, воздвигнув мне новый храм, снова возвеличит меня и вернет мне авторитет. Только тогда я признаю Его как Господа и забуду все то, что Он причинил мне, а тебя признаю моего священником. В противном случае я возненавижу все отродье Назарянина, и тебя больше всех, ты, низкий предатель! Знай, если бы ты меня предал, я бы бросил тебя в глубочайшие подземелья и содержал там в обществе ядовитых змей, и каждый день наслаждался бы твоими муками. Двух священников я бы приставил, чтобы они каждый кусок хлеба, который бы ты подносил ко рту, сопровождали криком: «Предатель!» Пусть даже Назарянин разрушил мне мой дом и увел прочь всех моих питомцев, у меня все еще есть воля, и я буду сопротивляться ею так долго, как смогу!»

Иуда испугался этой вспышки гнева и смущенно пробормотал: «О, прости мне, я обознался, ибо я предполагал в тебе Каифу. Но поскольку я совсем не тебя имел в виду, я ведь тебя ничем не обидел. И кстати, от тебя я меньше всего ожидал угроз и оскорблений, ибо ты ведь утверждаешь, что являешься помазанником Божьим. Теперь по поводу того, что ты плохо отзываешься об Иисусе и называешь Его слугой дьявола. О, это тебе будет трудно разрешить. Согласен, я поступил плохо, однако, несмотря на мою великую подлость, Учитель Иисус все же высоко стоит над всем плохим. Запомни одно: никто другой, кроме Иисуса из Назарета, не сможет тебе помочь! Я, Иуда, одинокий и потерянный, говорю тебе, к кому ты должен обратиться. Только Иисус поможет! Наполовину тебе уже помогли, поскольку Он забрал у тебя твой храм. Все, чего бы ты ни хотел, ты должен испрашивать у Него, и прежде всего, глубоко раскаяться в своей вине. О, как я хотел бы быть подле Него».

«Прекрати, плаксивая баба! Как раз тебя мне и не хватало, – закричал Эльязиб. – Сначала ты предаешь своего Господа на крестную смерть, а потом хочешь поучать меня, что только Иисус может мне помочь! Если ты сейчас же не уберешься подальше от меня, то я вразумлю тебя относительно твоего Господа. Не называй мне больше этого имени, ибо здесь я господь, и останусь таковым. Хоть храм и не стоит больше, но я еще тот, кто я есть: первосвященник, Божьей милостью!»

Иуда собрался было что-то ответить, но Эльязиб схватил кусок обугленной древесины и хотел ударить Иуду, поэтому он отскочил в сторону. Первосвященник же пришел в еще большую ярость и снова бросился на Иуду с этой головешкой. Тогда Иуда убежал прочь, перепрыгнув через обломки, и оставил ругающегося первосвященника одного.

«О, Боже. О, Боже, – сказал себе Иуда. – Это могло бы кончиться печально. Я рад, что ушел; однако, к сожалению, теперь у меня стало одной надеждой меньше. Куда же мог отправиться Учитель? Да, да, вот, что я получил. Я хотел помочь, а в награду получил нападки и удары! Мне будет лучше, если я останусь один. Но что теперь? Куда? По крайней мере, стало немного светлее, и вся окрестность кажется мне знакомой, но, к сожалению, я один! Мне никак не дает покоя то, что все видят во мне предателя, но ведь Учитель простил меня. И как же мне теперь сделать так, чтобы позорное пятно было смыто с меня, что мне делать? Сейчас я отправлюсь к своей жене и детям, ибо я их уже совсем забыл! Что они скажут? Знают ли они, что я уже погиб для мира? Итак, Иуда, вперед и за работу! Навестим наш родной земной дом. Теперь мне не мешает время и дневные часы, ибо я уже больше не плотский человек и не завишу от земных законов!»

Иуда поискал себе посох, который вскоре нашел, ибо ангел положил его перед ним. И он пошел на север, и искал, и высматривал, не встретит ли еще человека. Но вся местность была, словно вымершая, и только ангел и Дисмас незримо сопровождали его.

ОТКРОВЕНИЕ АНГЕЛА ОБ ИУДЕ

Ангел между тем говорил с Дисмасом: «Смотри, пока у Иуды не было ни малейшей любви к ближнему, и он думал постоянно только о себе, наслаждался тем, что ему доставалось даром, и всегда носил в своем кошельке столько, сколько требовалось, чтобы облегчить нужду, он был один-одинешенек. И хотя он сам виноват в том, что лишился милости, поскольку сам положил конец испытаниям своей земной жизни, все же Бог милостив и благосклонен к нему. Ибо Иуда – это инструмент, о котором было написано сотни лет назад. И если бы только Иуда в своей нужде и беде нашел путь к Господу, ему никогда бы не пришлось страдать, ибо тогда у Люцифера не было бы никакого повода, из-за чего он мог бы сделать упрек Богу. Смотри, с Иудой дело обстоит так: он всегда хочет, но не идет дальше желания! – Если бы он не покинул Гесмаса, спокойно вынес бы все насмешки и остался спокойным, сейчас с ним обстояло бы лучше. Точно также это было и здесь, у первосвященника. Если бы он перенес все издевательства и даже удары, тогда бы мы могли заступиться за него. Но он постоянно уходит от того, что могло бы нанести величайший удар по его слабости и себялюбию. Однако Господь терпелив, будем и мы такими же, ибо Иуда – это та душа, которую можно спасти. Хвала Господу, что Он делает нас способными защищая помогать этой бедной душе!»

Между тем Иуда неуклонно шел дальше на север, и его нисколько не удивляло, что там, где он шел, не было никакой дороги. Его путь пролегал через пустынные степи и песчаные пустыни. И вот он устал и прилег отдохнуть. Мыслями он был с женой и детьми, и от переживаний о них у него было тяжело на сердце. «Да, – сказал он. – Я почти совсем не заботился о них и заботился только о себе. И теперь я сожалею, что навел на них этот позор».

И Иуда не мог найти покоя и шел все дальше и дальше. Наконец он увидел село Карифомит – место его земной жизни. Перед его домом стояла большая толпа. Озадаченный он поспешил туда и сердито ударил своим посохом. Но ведь его никто не видел, и его крика никто не слышал. Тогда он вошел в дом и услышал, как один служитель храма злорадно принес известие о том, что он, Иуда, мол, повесился!
Его родственники в ужасе слушали это известие, сетовали и ругались на своего отца. Только Юдифь, самая младшая дочь, сохраняя самообладание, вышла навстречу служителю храма и возразила ему:

«О том, что сделал наш отец, пусть он договаривается с Иеговой, нам не подобает судить и спорить. А вы, являясь представителями Иеговы, должны стыдиться этого до глубины сердца. Ибо матери и всем нам нужны утешение и помощь в это время испытания, а не насмешки и издевки. По поводу же того, что отец предал своего Учителя Иисуса ради презренных денег, отец тоже должен договариваться с Иисусом из Назарета. Они ведь оба теперь в царстве смерти. Я знаю Иисуса из Назарета намного лучше твоего, и я говорю тебе, как и всем, кто хочет это услышать:

Моему отцу уже прощено – прежде, чем он это сделал, ибо он сделал это ради неверной цели. Печально для нас, что закон не позволяет нам похоронить нашего отца. И знать, что его мертвое тело послужит пищей диким зверям – это для меня самое ужасное. И потому возвращайся обратно в храм и оставь нас в покое!»

С открытыми глазами и ушами слушал Иуда речь своей дочери, которая в высшей степени пристыдила его в его сердце. Он поставил свой посох в угол, а затем положил обе руки на голову своей дочери Юдифи. Служитель храма ушел, бормоча себе в бороду какие-то непонятные слова, а соседей Юдифь вытолкала прочь. Затем она постаралась утешить мать любящими словами. Та, однако, ничего не желала об этом знать, слишком велики для нее были боль и позор. Юдифь же не сдавалась, и в горячей любви ребенка сказала, наконец: «Я пойду, поищу тело отца и предам его земле, чтобы след его смерти стерся во мне! Ибо мой отец мог быть, каким он хотел, я любила его, и сегодня все еще люблю!»

Для Иуды это оказалось величайшим чудом. Он опустился на колени и молил Иегову о защите дела своей дочери. Слезы раскаяния катились по его щекам, и его губы произнесли: «Господь и Бог Саваоф, будь милостив к моей дочери и ко мне, бедному!» В первый раз, укрепленный в молитве, он встал и сел перед домом, чтобы подождать свою дочь Юдифь. Наконец она пришла. Она несла в руке корзиночку с едой и направлялась к выходу из деревни. Иуда не отставал от нее. Юдифь не оборачивалась на соседей и не удостаивала вниманием их выкрики и взгляды. Как истекало кровью ее сердце, из-за того, что ее мать не хотела разрешить ей отправиться в этот путь; а ей так хотелось, чтобы кто-нибудь из братьев помог ей. Но теперь она одна спешила быстрыми шагами вперед к Иерусалиму! «Если бы мне встретить кого-нибудь из апостолов или друзей Иисуса, – думала она. – Может быть, тогда они помогли бы мне!»

И ангел, который вместе с Дисмасом сопровождал обоих, вложил ей в сердце мысль отправиться сначала в Виффанию, а оттуда уже в Иерусалим.

Иуда охотно хотел научиться чему-нибудь у своей дочери Юдифи, но это ему не удавалось, поскольку он слишком сильно был занят собой и своим состоянием. Поэтому Дисмас спросил ангела об этом, и тот ответил ему: «Смотри, мой друг, в царстве жизни и духов каждый живет в своем собственном мире. И его мысли, по сути дела, формируют основание и сущность его мира, в котором он живет и двигается. Когда человек находится во плоти, это все по-другому, потому что каждый своими стопами привязан к тому месту, где он стоит, в мыслях же он может находиться в любом другом месте. Для нас, ангелов, которые знают только одну волю, волю всемогущего Бога, все равно, где мы находимся, поскольку нас не связывает ничто, кроме единственно этой божественной воли. И потому я сейчас здесь, но мог бы в следующий миг быть за тысячу миль отсюда. Ибо так же быстро, как быстро меняются мысли, могу я спешить к другому месту. И при этом я мог бы быть деятельным и уже в следующий миг предоставить тебе доказательства моей деятельности! Смотри, однако у нашего Иуды это по-другому. Поскольку он думает только о себе и ожидает помощи извне, он не может отделиться от своего ночного дна и земли, которые создали ему его лишенность света, скупость и честолюбие. И потому он причисляется к самым бедным, кого можно себе представить, ибо без внутренней цели он является полностью неустойчивым. Иуда позволяет страху гнать его в глубине его души. Но как только ему кто-нибудь что-то рассказывает, дает совет, или держит перед ним зеркало, он злится. И потому он еще не может посмотреть в сферу своей дочери, которая в дочерней любви готова даже совершить грех против существующего закона! Он чувствует поток чистой любви ребенка, и потому его притягивает в сторону Юдифи. Если бы дома его жена несла такую любовь навстречу ему, то он остался бы там. Ибо духи такого рода не имеют больше никакого понятия о своей прародине: они, таким образом, являются отверженными через себя самих! Но если вдруг найдется кто-то, кто сжалится над ними и окружит их любовью, то для них это бывает, как для путника, который в пустыне набредает на оазис, где его, к тому же, кто-то еще громко приветствует: «Добро пожаловать!» Сжалившаяся дочерняя любовь Юдифи, которая хочет любой ценой помочь своему отцу, чтобы он обрел покой, становится для Иуды спасительным якорем. Но запомни одно, друг Дисмас: в царстве духов помогают только тому, кто, невзирая на все противоречия, помогает другим. И здесь это зависит не от того, что человек хотел бы что-то сделать, но только от того, что человек, серьезно и решительно желая этого, – тут же исполняет! У нас, ангелов, воля и деяние суть одно, у вас же, зреющих детей Божьих еще многое должно быть очищено и укреплено. Тем не менее, Господь еще никогда не терял терпения. Поупражняемся же и мы в том, чтобы быть терпеливыми, и это послужило бы на благо Иуде!»

А Иуда все еще шел бок о бок с Юдифью. Однако его сердце снова было пусто. Все его желания как ветром сдуло. Также и его любовь к Иисусу сгорела, как солома. Девочка, между тем, решила сначала идти в Виффанию. Ее мысли спешили вперед, к друзьям Иисуса, и ее чувства были заняты Спасителем. При этом путешествие становилось для нее легким. Было так, словно небесные силы помогали ей, и ее сердце было полно надежды! Медленно день клонился к закату, начинался вечер, а до цели было еще два часа.

Тогда она начала молиться: «О, дорогой Учитель Иисус, помоги мне. Позволь мне еще сегодня прийти к друзьям, чтобы мое беспокойство утихло, и я могла следовать своей любви!»

И тут она увидела, небольшой отряд римлян, шедший по дороге. Предводитель был на лошади. Он нагнал девочку и спросил: «Куда держишь путь? День кончается, а здесь далеко вокруг нет никакого ночлега!»

«Моя цель – Виффания, – ответила Юдифь. – Ибо Лазарь, господин той земли, доброжелательно относился к моему отцу. Мне, собственно, нужна его помощь и содействие, потому что мой отец умер!»

Услышав это, римлянин произнес ей несколько слов сострадания и утешения, а затем сказал: «Послушай, девочка, ночью ты ведь не найдешь содействия в таком отдаленном месте. А нет ли у тебя друзей в Иерусалиме, которые могли бы тебе помочь, и почему ты не обратишься к вашим священникам?»

«Господин, – сказала Юдифь, – речь идет не о каком-то денежном содействии, но я ищу кого-нибудь, кто помог бы мне похоронить моего отца, ибо он в слабую минуту своей жизни покончил с собой. Эти похороны можно провести только тайно, ибо по нашему закону, самоубийца вообще не имеет права быть преданным земле. Смотрите, я слабая девочка, но я люблю своего отца. И потому я прошу вас, господин, позвольте мне идти своей дорогой и не задерживайте меня!»

«Кто же был твой отец, – спросил римлянин удивленно, – и где он покончил с собой?»

Юдифь: «Моего отца звали Иуда, и он принадлежал к маленькой группе апостолов, которые следовали за Спасителем и Целителем Иисусом. Через злополучное стечение обстоятельств, мой отец предал своего Учителя храму, и Иисус должен был принять крестную смерть на Голгофе. Но когда мой отец увидел, что Иисус не освободил Себя чудесным образом, как он предполагал, тогда он принял пагубное решение лишить себя жизни. Один священник доставил нам известие о его смерти, но самым отвратительным способом, так что всех нас охватил ужас. В конце концов, я преодолела все сомнения и теперь хочу найти мертвое тело моего отца, чтобы похоронить его! Вам, господин, я могу это рассказать, потому что вы не еврей, и я думаю, вы ведь не выдадите меня из-за моего намерения!»

Римлянин: «Нет, дочь моя, никогда я не помешаю тебе в твоем деле любви, наоборот, я посодействую тебе. Только скажи еще раз, как звали твоего отца?»

Юдифь: «Иуда, горшечник, господин. С тех пор, как Иисус странствовал по стране, мой отец тоже был с ним. Дома мы иногда терпели нужду и вынуждены были жить убого, однако Иегова всегда дарил нам столько, что нам хватало на жизнь».

Римлянин: «Послушай, девочка, я знал твоего отца. Он был плохим человеком, алчным и сварливым и неохотно подчинялся порядку!»

Юдифь: «Но, господин, это был мой отец!»

Римлянин: «Да, дочь моя, это чудесно – думать об отце в дочерней любви и хранить о нем добрую память. Но твой отец недостоин этой любви, и потому оставь его лежать и возвращайся домой».

Юдифь: «Нет, господин, он мой отец, и останется им до скончания века. Иегова требует чтить отца и мать. Написано не о хороших отцах и матерях, но только об отце и матери. И потому, я постараюсь, насколько могу, прийти на помощь моему отцу, чтобы он обрел покой!»

Римлянин: «Послушай, девочка, твоя любовь напоминает мне о любви божественных учителей, скажи, ты – последовательница этого Назарянина?»

Юдифь: «И да, и нет! Да, потому что я люблю Его! Нет же, поскольку я до сих пор еще оставалась верна храму, пока он не предоставил нам последнее доказательство своей бессмысленности. Теперь я не могу более сохранять верность храму. Я хочу навсегда уйти в Виффанию. Моя мать может прийти туда следом. В жилах же моих братьев течет бродяжья кровь моего отца. Они и без того пойдут своим путем!»

Римлянин: «Ты поступаешь правильно. Кстати, Лазарь – мой друг, и я отвезу тебя к нему. Мы направляемся в Иерусалим, и потому я могу помочь тебе. Ты ведь, наверное, устала и голодна?»

Юдифь: «Господин, я шла весь день. До сих пор Бог давал мне силы. Он поможет мне и дальше!»

Римлянин: «Ну, залезай ко мне на лошадь! Ты не должна бояться, что свалишься, я буду крепко держать тебя, так ты скорее придешь в Виффанию!»

Затем римлянин дал своим солдатам еще несколько указаний, передал командование другому, повелев ему вести отряд в Иерусалим.

Сам же он с девочкой быстрой рысью поскакал в Виффанию. Там немало удивились, увидев римского солдата, примчавшегося на лошади с юной девочкой, которую он обнимал. И тогда Лазарь узнал в нем старого знакомого и доброго друга, и сердечно приветствовал его, и просил обоих пожаловать к нему! Он рассказал римлянину, что у него уже много гостей и общих знакомых, и среди них Понтий Пилат, равно как и почти все апостолы Иисуса, и мать Мария. У римлянина камень упал с сердца, когда он услышал это, ибо он знал, что теперь девочка в хороших руках. Он представил девочку Лазарю, и та точно рассказала, как все случилось. Лазаря также тронула дочерняя любовь девочки. Он сразу отвел ее в спальню, чтобы она могла отдохнуть. Римлянин, у которого еще было немного времени, пошел ко всем собравшимся и доложился Понтию Пилату, и долго разговаривал с апостолом Иоанном. Поздно ночью он по долгу службы поскакал в Иерусалим, не попрощавшись, однако, с Юдифью, ибо та крепко спала.

Рано утром все были на ногах. И Юдифь пришла в большую комнату, где все сидели за утренней трапезой. Лазарь отвел ее к Марии, которая обняла девочку и по-матерински поцелуями стерла слезы с ее лица. При этом она говорила ей слова любви, слова, которые Юдифь еще ни разу в своей жизни не слышала. С верой посмотрела она на Марию, когда услышала: «Смотри, Иисус, мой Сын, наш добрый Спаситель и Учитель – живет! Будь уверена, что и Иуда, твой отец, жив! Конечно, его состояние – это еще не настоящая жизнь. Однако ему помогут, если он возьмет, и будет крепко удерживать спасительную руку Вечной Любви Спасителя!»

Иуда же слышал и видел все. Ему было позволено сопереживать каждое событие. Любовь и рвение его дочери привели его душу в величайшее волнение! Никаких упреков! Никаких проклятий! Это было небесной музыкой для его смертельно израненной души!

Иоанн сообщил девочке, что Лазарь повелел произвести погребение, и что Иуду надлежит похоронить в Виффании. «Тебе не надо переживать это волнующее событие, – сказал ей Иоанн. – Сегодня ночью мы привезем тело твоего отца, а завтра в это время ты сможешь около могилы сослужить ему последнюю службу любви!»

В этот миг Иоанн увидел Иуду, и заговорил с ним: «Мой брат, Иуда, это суровое испытание для тебя, ибо ты ведь все знал, точно так же, как и мы, но всегда верил, что можешь смешать божественно-духовное с материальным. Смотри, твое состояние – это последствие твоего деяния. Я не упрекаю тебя, но себя, потому что в минуту слабости я не остался с тобой. Однако помощь придет к тебе. Останься на один день с твоим братом Дисмасом, незримо служащим тебе, здесь в нашей любви – и тогда тебе откроется новый путь. Однако склони свой разум перед Господом. Иисус с тобой! Иисус с вами!»

Девочка изумленно спросила: «Скажи, дорогой друг, с кем ты только что говорил?»

Иоанн: «С Иудой, твоим отцом, которого ты привела к нам с собой, и который благодаря твоей деятельной дочерней любви был поднят из оков своей ночи, и теперь держится за тебя, как если бы ты была его Богом. Конечно, ты не видишь его и потому также не можешь с ним говорить. Но это и хорошо, ибо ты не смогла бы вынести ничего подобного. Поскольку, каково состояние, таков и внешний вид. Но радуйся, ибо все идет к цели жизни. Трудно представить все то, что до сих пор выстрадал твой отец. Но быть однажды поднятым духом жизни – это уже почти то же, что быть спасенным, и ощутить маленькое благотворное действие как величайшее блаженство!»

После этого Иоанн попрощался с Марией и девочкой, чтобы с несколькими братьями и слугой Лазаря привезти тело. Телега с длинным ящиком и парой больших кусков ткани была уже готова, и они поехали в Иерусалим, и Иуда вместе с ними. Он чувствовал, что его, как магнитом, притягивало к Иоанну. Рядом с ним ему становилось легко и все вокруг него светлело. На этот раз он смог даже распознать местность и братьев, которые отправились в путь, удобно разместившись в телеге. Иоанн же один знал, что Иуда был с ними. И потому он воздерживался от любых разговоров, чтобы не потерять внутренних сил. В этом спокойствии и тишине на Иуду переходило сияние его жизненного тепла. Ангел и Дисмас также следовали за ними, и было хорошо, что братьям была дана эта защита. Ибо враг знал об их миссии и пытался помешать. Караван торговцев должен был задержать их. Тогда ангел прошел мимо с грозой и ураганом, и братья поспешили, чтобы по возможности сухими добраться до постоялого двора Лазаря под Иерусалимом. Арендатор был удивлен, когда Иоанн прибыл с повозкой. Но узнав причину, он тут же принялся помогать им, и послал слугу к тому месту, где Иуда покончил с собой. Его опасения были обоснованы, ибо действительно храм велел выставить там пост, чтобы помешать вывезти тело. И когда братья услышали эту весть, они немало испугались.

Иоанн же был уверен, ибо верил в силу любви! «Мы не будем давать повод для возмущения, – так сказал он, – но после захода солнца тайно отвезем тело в Виффанию. Можно было бы, конечно, пойти к римскому главнокомандующему и заручиться его защитой; но зачем использовать мирскую помощь, если нам дана помощь духовная! Смотрите, ангелы в большом количестве содействуют нам, ибо нужно выполнить желание ребенка! И потому не заботьтесь ни о чем, Иисус, наш верный Бог и Отец, уже позаботился!»

Иуда в это время испытывал страшные мучения, поскольку сравнивал сейчас себя со своими братьями. И он глубоко раскаивался в своем поведении, но внутри у него оставалось пусто, поскольку он все еще не нашел путь к истинным просьбам и благодарности! Иоанн же снова заговорил с ним о правильном понятии самоотверженности, сказав: «Мой брат, смотри, прошлого мы не можем изменить, но мы можем предотвратить последствия наших неправильных поступков. Все братья хотят помочь тебе нести эту ношу и поддержать тебя, чтобы ты смог сотворить из себя будущее. Ибо к прошлому прилипает тот, кто оправдывает свое деяние и охотно перекладывает ответственность на других. Но будущее – это самостоятельная свободная жизнь из любви к Иисусу, нашему Господу, которая должна воскреснуть в наших сердцах. Это ставит нас перед задачами, для которых мы, как иногда кажется, не доросли; но в вере в Иисуса и в Его любви мы находим чудесного помощника и ту силу, которая нам нужна. Ты не сойдешь с места, если останешься в своем собственном отношении к жизни. Распрощайся со своими прежними взглядами и принципами, как ты распрощался со своим прежним телом, и тебе станет лучше, и ты обретешь свободу в своем сердце. И потому стань спокойным и свободным!»

Эти слова благотворно подействовали на Иуду, однако, его боль и скорбь остались в нем, ибо он пока еще не все понимал.

Когда день стал клониться к вечеру, братья отправились в путь. Небо заволокло тучами, поднялась буря, и вскоре разразилась гроза. Молнии сверкали одна за другой, и грохочущие раскаты грома загнали служителей храма обратно в храм. В такую непогоду они не отважились выйти наружу. Братья же оставались совершенно сухими и снова пережили величие Учителя, который предоставил им свет и защиту. Добравшись до тела, они освободили его от веревки, несколько раз обернули кусками ткани, а затем пошли обратно так же тихо, как и пришли. Только, когда Иерусалим остался позади, непогода стихла. Постепенно опять стали видны звезды, и обратный путь был пройден под чудесным ночным небом. Иуда сидел, съежившись, на ящике со своим телом, которое пару дней назад вызывало у него омерзение. Сегодня предстоящее отделение от него больше доходило до его сознания, и он воспринял эти часы, как подарок своего Господа! В середине ночи они прибыли в Виффанию. Лазарь велел выкопать могилу, и ближайшие друзья вместе с Юдифью, ожидавшие их прибытия, сразу принялись за погребение! Тихо и безмолвно тело было предано земле. После того, как веревки были развязаны, Лазарь совершил благословение, затем братья, и после всех – Юдифь, его дочь. Никаких слез, но небесная радость пронизывала сердце Юдифи, и она молилась:

«О добрый Спаситель Иисус! Помощник в нужде! Ты Вызволитель из страха и робости! Тебе хочу я посвятить себя отныне и навеки. Лучше дай мне погибнуть, но помоги моему отцу! Подари ему покой, утешение и мир, и дай мне познать Твою святую волю Любви. Благослови, ибо без Твоего благословения я не могу больше оставаться! Аминь!»

Все были взволнованы. У Иуды же подкосились ноги под тяжестью любви его дочери.
При свете факелов слуги засыпали могилу землей. Друзья и братья вместе с Юдифью пошли обратно в дом. Иуда же остался у своей могилы. В нем все словно омертвело, и он равнодушным взглядом уставился перед собой. В этом состоянии он пребывал, пока его дочь Юдифь рано утром не пришла на могилу, опустилась там на колени и молилась:

«О великий Святой Боже! Ты Творец всего сущего! Ты Господь над всеми вещами! Смотри, здесь в пыли низости лежу я перед Тобой, чтобы молить Тебя, о Всемилостивейший, о милости и сострадании. Здесь лежит мой родитель и кормилец, который злоупотребил собственной волей, чтобы разрушить свою жизнь, и оставил нас в бесчестии и позоре. О Господь! Ты знаешь все дела, Тебе единственному ведомы причины его поступка, и потому я умоляю Тебя: будь милостив! Не мерь той мерой, которой мерил отец, но прояви здесь на нем Твое известное всем милосердие! Если же Ты должен, ради Твоей справедливости излить меру наказания, о, тогда дай мне понести эту участь. Дай мне понести эту глубокую вину, и подвергни меня настоящему страданию, чтобы я могла… могла искупить! Дай сердцу моего отца желанный покой, а мне позволь бродить, лишенной покоя, пока Твое милосердие не даст мне познать, что эта вина – великая вина – искуплена. О Иегова, о Господь и Бог Саваоф! Ради Твоей великой Любви позволь мне принести эту жертву и придай мне силу и волю на это! Аминь! Господь Иисус, Ты, Помощник и Спаситель! Также и к Тебе взываю я из детского сердца и прошу: не поминай вины моего отца и будь милостив и милосерден к нему ради Твоей великой любви! Аминь!»

После этого девочка, укрепленная изнутри, вернулась в дом.

Иуда слышал каждое слово, видел жесты своего ребенка, и в то время, как он слушал ее слова, он чувствовал, будто чья-то рука проникла ему в грудь и вытащила из его сердца длинную красную многометровую ленту. И он от этого все больше и больше съеживался. И вдруг все небо вспыхнуло, и вокруг него засверкало, словно пошел золотой дождь; и вокруг него и его могилы поднялась защищающая стена из света диаметром в семь метров, которая росла все выше и выше!

Дисмас же спросил у ангела о значении этого грандиозного явления и получил следующий ответ: «Смотри, дорогой друг! Великая сжалившаяся Любовь Спасителя и Бога стала здесь тебе так же зрима, как ее воспринял и Иуда. Она была вызвана молитвой чистейшей любви ребенка, которая, хотела сама взять на себя всю вину, чтобы сделать своего отца счастливым. То, что нам было позволено здесь пережить, есть рождение истинного плода древа жизни. После того, как торжественный обет был произнесен и достиг сердца великого Всесострадания, эта Любовь была послана обратно как символ исполнения просьбы, как волнорез вражеского влияния! То, что мы здесь переживаем, есть наивеличайшая редкость и это – почти неповторимо!!!

И потому этот памятник дочерней любви должен сиять во веки веков, и стать алтарем! Мы же, ангелы и слуги Бога, склоняем наши головы и преклоняем колени и молимся!

Теперь Иуда спасен! То, что он не в силах был сделать из себя самого, было легко сделано его дочерью из свободной детской жизни в Боге. Великая Любовь Спасителя еще дальше протягивает обе руки с заново открытыми путями милости! И потому следи за всем, ибо развитие Иуды, это и твое развитие!!!»

Иуда же выпрямился и увидел свет, великолепный, золотой, идущий как из дальней дали! И он сказал себе: «О, как благотворно подействовала на мое сердце твоя речь, милое, доброе дитя, и каким плохим я теперь себе представляюсь. О Юдифь, ты хочешь нести позор и наказание за меня! О Боже, разве бывают такие люди? Неужели нет никакой иной возможности найти выход? Ах, если бы мне удалось повстречать Иисуса, Учителя! Тогда я на коленях буду молить Его так долго, пока у меня не будет уверенности, что моему ребенку воздастся за ее любовь, и что ей не придется нести огромный груз моей вины! Теперь я пойду в дом и поищу Юдифь, чтобы поблагодарить ее, даже, если она этого не заметит».

И он пошел в дом, и его колонна света двинулась вместе с ним. Здесь он нашел Юдифь и прислонился к ней. С любовью он сердечно поцеловал ее и молился: «О Иисус, любимый дорогой Учитель! Сохрани это дитя в Твоем сердце и позволь мне найти Тебя в моей нужде, чтобы мне пришла помощь!»

Затем он вернулся к могиле, где встретил шайку мрачных лихих парней, которые усердно копали землю. Полный любопытства, он наблюдал за их работой. Из их речей стало понятно, что здесь в свеженасыпанном холме они предполагали найти золото или клад, и потому весьма старались и думали уже скоро добраться до дна могилы. И когда же они наконец справились с работой, вместо золота и клада, разумеется, нашли тело Иуды и были жестоко разочарованы. Тогда один из них увидел Иуду и закричал:

«Смотрите, товарищи, там стоит владелец этого тела и позволяет нам копать, и мучится. Эй, подойди-ка поближе! Кто ты, собственно? Ты ведь должен быть известен! Ну-ка, иди сюда, не увиливай, ибо ты ведь горшечник Иуда, обманщик и вор и, как мы слышали, еще и предатель! Идемте, товарищи, он должен поплатиться за свое любопытство, поскольку наблюдал за нами!»

И они с суровыми лицами окружили его: «Ну что, не хочешь говорить, предатель и негодяй, отъявленный мошенник? Говори же!»

Тогда Иуда сказал: «Что я сделал вам, что вы поносите меня и угрожаете мне? Да, я Иуда, и хотя я предал моего Господа, но за это сейчас уже достаточно наказан. Еще сегодня я мог быть при Иисусе, моем Учителе, и наслаждаться высшим счастьем. А теперь я один и одинок, и даже не знаю, как долго я еще пробуду в царстве духов!»

Один из товарищей сказал: «Прекрати, предатель, рассказывать нам великие истории, ибо нас не заботит, где ты был. А вот то, что ты позволил нам работать там, где для нас не было никакой выгоды – это должно быть наказано. Итак, давай, быстро закапывай обратно свою могилу, иначе тебе придется плохо. А мы пойдем дальше, ибо мы все еще хотим поскорее добраться до золота или серебра!»

Иуда молча взял лопату и засыпал яму. Закончив он отложил лопату в сторону и сказал им: «Куда же вы хотите идти? Мы ведь духовные существа и не нуждаемся больше ни в золоте, ни в серебре. То, в чем мы нуждаемся – это пристанище, место, где мы можем остаться!»

В ответ Иуде прозвучал всеобщий смех! Они галдели: «Мы – духи? И нам не надо больше золота? Ты, наверное, потерял всякий рассудок! Ты что, заметил, что наш мир стал каким-то иным, нежели материальный? Может у предателя он и должен был стать другим, а наш мир все еще остался прежним!»

«Добрые люди, – сказал Иуда, – Послушайте меня: я был апостолом Иисуса из Назарета. И с тех пор как я пережил здесь всего лишь несколько плохих часов, моя прошлая жизнь стала мне ясна. Я глубоко раскаиваюсь в своих неверных деяниях, которые произошли от моего неверного образа мыслей. Я также стремился к деньгам, имуществу и почету. Как часто я должен был слышать из уст Господа, что все золото и все сокровища земли ни на что не годятся, и мы должны будем оставить все, когда снимем наше тело. И только сейчас мне дано было понять, что я был нищим и все еще остаюсь таким. И вам, конечно, придется признать, что вы точно так же бедны, как и я, и что все, что вы называете деньгами и богатством, живет только в вашей фантазии. Как и этот мир, в котором мы сейчас находимся, – это только кажущийся мир, мир фантазии. Я могу доказать вам, что этот ваш теперешний мир не имеет никакой прочности. Пойдемте со мной в Иерусалим, там в руинах лежит храм, который в течение 100 лет находился под управлением Эльязиба и был населен первосвященником и его свитой. Поскольку Учитель хотел помочь обитателям этого кажущегося храма, Он позволил обрушиться этому иллюзорному зданию. В то время, как все поверили словам Господа и дали Ему увести себя по новому пути жизни, первосвященник упрямо остался, и живет теперь там в развалинах! Пойдемте, убедитесь сами в моих словах. И если я солгал, вы можете сделать со мной все, что только захотите, и тогда я все терпеливо снесу. Но если я сказал правду, вы позволите мне и дальше верить, что ваша мнимая жизнь является потерянной!»

В ответ опять последовал смех, однако предводитель сказал: «Послушайте, это дело стоило бы обдумать, мы ведь ничего не теряем. Если Иуда прав, и прекрасный гордый храм превратился в груду развалин, то мы могли бы найти там хорошую добычу, ибо этот храм таит великие богатства!»

Это предложение всем понравилось, и тогда предводитель продолжил: «Радуйся, дружочек! Но если ты соврал нам, мы разорвем тебя на куски!»

И они двинулись в путь под рев, крики и проклятья, и держали Иуду все время посередине.

Иуда печально оглянулся на Виффанию и в сердце посылал благословение за благословением, и просьбу за просьбой своей дочери Юдифи. Он был вынужден выслушать немало издевок, но когда хотел что-нибудь сказать в ответ, вынужден был молчать. После долгого изнурительного путешествия они издали увидели Иерусалим. Но зубцы храма не сияли им навстречу, и там, куда они смотрели, стояло темное облако дыма. Тогда они заговорили друг с другом, а не прав ли Иуда? И через короткое время они пришли к развалинам храма, и бродили вокруг пожарища и обломков. Товарищи больше не интересовались Иудой, но принялись искать сокровища среди обломков, насколько это позволяли им дым и жар. Иуда же тем временем оглядывался вокруг в поисках первосвященника и думал, здесь ли он еще? И когда он стал обследовать отдаленный участок развалин, карабкаясь по обломкам, из одной из подвальных дыр вышел первосвященник с несколькими священниками, и все они накинулись на Иуду, и толкали, и били его, пока он не упал без чувств. Однако перед тем, как упасть, он успел крикнуть: «Господь Иисус, помоги мне!» Это услышали товарищи. И когда они увидели, что произошло, поспешили на помощь бедняге, и тот, что прежде говорил с Иудой, по имени Иосиф, спросил, исполненный ярости: «Почему ты бьешь Иуду? Что он тебе сделал?»

Первосвященник же, в великой злобе, крикнул: «С вами сейчас будет то же самое, что и с этим предателем. Сначала он предает своего Учителя, потом меня, а теперь еще приводит сюда шайку преступников, чтобы отомстить, потому что я пригрозил ему, что уничтожу его!»

«Жалкий лицемер, – ответил Иосиф, – сбрось свою лживую одежду, мы научим тебя мстить, ради преступников! Запомни, ни одним словом Иуда не хотел причинить тебе вреда. Он привел нас сюда только для того, чтобы доказать нам, что мы на том свете! И теперь мы видим, Иуда прав. Он не соврал нам, и потому находится под нашей защитой. Ты же теперь отыграл свое величие в этом царстве лжи. Пойдемте, братья. За дело, с этим мошенником! Вперед, на Голгофу! На крест его, где ему самое место, чтобы никому больше он не мог навредить!»

В этот миг Иуда снова пришел в себя, Иосиф же подошел к нему, поддержал его и сказал: «Что, всыпал он тебе? За это он поплатится! Поднимайся на ноги, чтобы тебе стало лучше».

И вот, когда Иуда снова стоял на ногах, он увидел, как товарищи раздели первосвященника и связали ему ноги. И он спросил: «Зачем вы делаете это? Он же ничем вас не обидел».

Иосиф ответил: «Нас – нет, но он обидел тебя, и это злит нас! Если бы он был разбойником, как мы, мы могли бы это понять, но он слуга Бога. А потому пусть искупит свою вину. Он будет распят на Голгофе! Пойдемте! Взялись! Вперед! А ты, брат, Иуда, произнесешь надгробную речь, в то время, как мы будем его распинать!»

Иуда сказал: «Прекратите, так не пойдет, мы ведь не хотим взвалить на себя еще б;льшую вину. Забудем, что он замышлял плохое против нас. Идите, и отпустите его, вы наверняка не останетесь в убытке. Вам он ничего не сделал, а я наконец имею возможность и способен действовать по воле Учителя! А потому помогите мне освободить его ноги, и если он продолжит оставаться в своем упрямстве и ярости, то можете делать с ним, что хотите. Если же он расположен измениться, пусть будет свободен; ибо, братья, он в наших руках, и нам ведь не надо его бояться!»

После этого Иуда обратился к Эльязибу и сказал: «Ну, дорогой друг, ты все слышал. Как ты намерен вести себя? Хочешь бушевать дальше, или желаешь, как мы, соблюдать покой и мир? Ты слышал, что тебе предстоит, не раздумывай долго и попроси у братьев прощения!» Тогда разбойники и в самом деле без всяких возражений сняли с первосвященника оковы, и он был свободен, и Иуда сжалился над голым Эльязибом, снял свой плащ и обернул им его, мерзнущего.

В тот же миг пришел Дисмас и по велению ангела обернул Иуду новым плащом. И тогда Иуда узнал Дисмаса. Полный радости, он обнял его и сказал: «Ах, ты снова здесь, теперь я больше не расстанусь с тобой, я пережил тяжелые времена!»

Тогда Дисмас ответил: «Полно, брат Иуда, я знаю обо всем, я все время был с тобой и чувствовал все твои страдания и боль. Если бы мне не было предсказано, что тебе помогут, я бы погиб от боли. Но теперь, милый друг, не будем больше заниматься собой. Ибо наше задание гласит: «Помогать!» И насколько ты помогаешь другим, настолько будет помощь тебе!»

И Иуда сказал: «Хорошо, что ты напоминаешь мне об этом. Я ведь все еще старый Иуда!» Он взял Дисмаса за руку и подвел его к своим спутникам, говоря: «Вот вы видите моего друга Дисмаса, который оказал мне первую помощь в этом мире. Я потерял его, но слава Богу, теперь я снова нашел его, и больше мы не покинем друг друга. Да и все мы тоже! Согласны? Мы останемся вместе!!!» Первосвященник же стоял в стороне и не говорил ни слова. Но Иосиф, старший из товарищей, подошел к Дисмасу и сказал:

«Да, друг, мы ведь знакомы, откуда же ты взялся? Мы совсем потеряли тебя из виду с той битвы, когда римляне нас потрепали, а тебя схватили! Мы пали в битве. Силы были слишком неравными, а теперь мы снова встречаемся!»

Дисмас также узнал своего старого товарища и сказал: «Да, дорогой Иосиф, времена меняются быстро. Я был осужден и вместе с Гесмасом прибит к кресту. Одновременно с нами был распят на кресте великий Назарянин. Там, когда я находился при смерти, в ответ на единственную просьбу, которая исходила из глубины моего сердца, мне милосердно протянули руку помощи, и это была спасительная рука Иисуса из Назарета. Только Ему я обязан моим бытием и мне было дано пережить одно доказательство милости за другим от освобождающей Любви Иисуса, Спасителя! Мое сердце знает только благодарность. Благодарность за безграничную Любовь. Благодарность за то, что я удостоен права помогать! Скажите, братья, не чувствуете ли вы отвращения к своему нынешнему состоянию? Нет ли у вас желания вести жизнь, полную счастья и удовлетворения? Она выпадает на долю вам всем, и каждому, кто перестает смотреть только на себя самого. Ибо здесь, в царстве духов, все имеет иной вес и иную цену, нежели в земном бытии! Спросите же этого бедного человека, первосвященника, как долго он уже находится в этом пресловутом потустороннем мире, и насколько далеко он до этого момента продвинулся? Если бы сжалившаяся Любовь Иисуса не забрала у него его мнимый храм, тогда и через тысячу лет он все еще был бы мнимым первосвященником! И только Любви из Иисуса он должен быть благодарен за то, что сейчас носит плащ Иуды!»

«Ах, Дисмас, – перебил Иосиф своего старого предводителя и товарища по борьбе, – что ты нам рассказываешь?! У нас ведь вообще не было никакого желания жить по-другому и изменяться. Конечно, я теперь верю вам обоим, но хотел бы спросить: что вы, собственно, думаете делать с нами? Насколько я вижу, вы такие же бедные черти, как и мы. То, что золото и серебро нам больше не могут принести пользу, я уже понимаю. Но куда нам деваться? На наших руках кровь, наша жизнь была разбоем и поджогом!!! А теперь вдруг все это должно быть прощено и забыто? Этому едва ли можно поверить! Поскольку нам сейчас становится очевидной истинность всего, чему нас учили в юности, что, например, после смерти есть дальнейшая жизнь, то будет также истиной и приближающийся суд, и все мы будем потеряны! Ты сам ведь с нами одного поля ягода, к кому и к чему ты будешь взывать, когда этот суд придет?

Ты говоришь о том же Назарянине, что и Иуда. Но есть ли у Него сила и право прощать грехи? И может ли Он сразу решать относительно людей, которые долгое время делали противоположное тому, чему Он учил? Посмотри на Иуду, на чьих руках нет ни крови, ни разбоя. Он долгое время был с Назарянином и как апостол странствовал с ним по земле, и был ведь, так сказать, Его другом! Но здесь с ним дело обстоит так же плохо, как и с нами. Его Иисус предоставил ему спокойненько сидеть в грязи. И мы легко могли разорвать его на куски, когда он попал к нам в руки, и также первосвященник избил его до потери сознания. И никакой Иисус не пришел к ему на помощь. Нет, Дисмас, если ты хочешь помочь нам добраться до твоей точки зрения, ты должен сказать нам всю правду и доказать ее!»

Тогда Дисмас оторопел, поскольку не знал ответа. Он отступил на пару шагов назад к своему ангелу, который его вел и попросил помочь. Ангел кивнул головой и сказал:

«Да, мой друг, если ты меня просишь, я смогу помочь тебе и охотно сделаю это. Но почему ты в своей нужде не обращаешься в своем сердце к Иисусу, Господу?! Уверен ли ты, что твои друзья призн;ют меня, и будут ли они слушаться меня? Сначала спроси их, согласны ли они с этим?!»

Тогда Дисмас снова подошел к Иосифу: «Послушай, здесь поблизости есть еще кое-кто, уже давно являющийся обитателем царства духов, на все вопросы он может дать нам верные объяснения и пролить правильный свет на Иисуса. Хотите ли вы выслушать его вместо меня?»

«Пусть он приходит, – ответил Иосиф. – Главное, чтобы он мог дать нам ясность. Мы готовы выслушать его!»

Тогда подошел ангел и сказал: «Приветствую вас, дорогие друзья, вы просите меня дать разъяснения относительно Иисуса. Смотрите, я – очень давний обитатель этого мира духов и хорошо знаю его порядок. Я слуга моего Господа и Бога и нахожусь здесь только для того, чтобы исполнить Его волю, – которая означает: приносить помощь тому, кто просит о помощи! Давать истину тому, кто к ней стремится! И теперь я спрашиваю, отнесетесь ли вы ко мне с доверием или отнесетесь ко мне так, будто я говорю из упрямства?»

Тогда Иосиф ответил ему: «Мы не знаем тебя, и все же ты называешь нас «дорогие друзья»; а знаешь ли ты, кто мы? С нами опасно поддерживать отношения, ибо мы разбойники и многократные убийцы. И хотя мы были солдатами, пролитая кровь, однако, делала нас все более и более алчными. И потому нехорошо иметь с нами дело. Ибо, если дела наши плохи, то мы не можем гарантировать, что и тебе не станет плохо. У нас есть богатый опыт и потому мы не столь безоговорочно верим нашему предводителю Дисмасу, как раньше. Поскольку же ты называешь нас «дорогими друзьями», нам придется ради тебя же самого отослать тебя прочь, ибо, как сказано, от нас добра не жди!»

Тогда ангел улыбнулся Иосифу и сказал: «Друзья, не заботьтесь обо мне, ибо я слуга Божий, и мне нечего бояться. Я нахожусь здесь только потому, что Иисусу, моему Господу, дорого ваше спасение. И хотя вы ругаетесь на Него, и сомневаетесь, поскольку Иуда еще далек от Него, но я говорю вам: пусть Иуда еще далек от Иисуса, как и вы еще далеки от Него, Иисус же близок к вам и во все времена ближе всего. Итак, это зависит только от вас, обратиться к Нему и всей вашей любовью крепко удержать Его, или нет! Здесь, в царстве духов, все развитие продвигается вперед медленнее, чем в земной жизни, потому что каждый живет в своем собственном мире и встречается только с теми, кто с ним того же духа и разума. В целом к нему не приходит никто, даже если и зажжен ему свет! Все должно быть рождено исключительно изнутри, а именно, из вашего собственного сердца, – а это длинный путь! Но вы видели Иуду в его нужде и бедности, и вам было позволено встретиться с ним. Смотрите, этого хотел Иисус, поскольку вы все с Иудой и Дисмасом одного духа. Ибо только по своей просьбе Дисмас получил проводника и теперь быстро развивается к свету. И вы также присоединены к этому развитию, если только захотите этого и готовы оставаться едиными с ним. Дисмас принимает на себя заботу об Иуде, а Иуда – о вас, но прежде должно быть установлено истинное единство воли. Как только вы в любви и согласии протянете друг другу руки, вы будете в состоянии подняться на одну ступень выше на пути к совершенству. И потому прежде попросите прощения у Иуды и Дисмаса, ибо вы причинили им сильную боль своими насмешками в адрес Иисуса из Назарета. Учитель же и без того простил вам это, потому что вы сделали это по незнанию!»

Тогда Иосиф, в чьем сердце ангел уже завоевал любовь, ответил: «Да, послушай, Божий слуга, ты сейчас приходишь совсем не с тем, что мы думали. Мы ожидали от тебя доказательств, что жили и действовали неправильно, и до сих пор еще неправильно живем и действуем. Однако ты ничего не говоришь об этом, но хочешь теперь, чтобы мы попросили прощения у Иуды и Дисмаса. Однако нам известна только сила, и сразу мы не выпустим ее из рук. Разве нам не нужна была сила, чтобы спасти Иуду из рук первосвященника? Разве без силы это вообще было бы возможно? Мы что, еще и у первосвященника должны просить прощения?»

«Мои дорогие друзья, – сказал ангел, – первосвященника вам не надо просить, потому что вы дали себе увлечься в своей готовности прийти на помощь Иуде. Он же должен еще в своем сердце попросить вас о прощении, за то, что он до сих пор сделал пока только на словах!»

Тогда вперед выступил первосвященник в плаще Иуды и спросил:

«Что? Я должен еще раз просить о прощении? Сначала не обращали внимания на мои одежды, которые ведь были знаком моего первосвященнического достоинства. Потом сорвали их с моего тела и в конце концов меня смертельно оскорбляют! И это ты, который якобы являешься Божьим слугой, называешь развитием? Если бы я только мог, сделать как я хотел, я бы доказал вам всем это».

«Эльязиб, помолчи пока! – вскричал ангел. – Ты упорствуешь в своем мнении и в своем мнимом достоинстве. Я же говорю тебе: если бы ты последовал за Иисусом, когда Он звал тебя, и поверил бы Его словам, то был бы сейчас полон радости и блаженства, и твой храм все еще стоял бы для благословения бедных и заблудших. Вам всем говорю еще раз, вы должны разделить с Иудой его помыслы, прежде, чем пойдете дальше новыми путями. Между вами должна воцариться гармония, а это возможно только на основе прощения!

Или вы хотите продолжать, как раньше? Смотрите, Иуда дал вам доказательство, что вы больше не живете на земле, потому вы и пошли с ним. И поскольку у вас теперь есть эта уверенность, что вы живете как духи, то вы должны сделать логический вывод, и наконец начать сознательно вести духовную жизнь. Ибо Иисус сказал, кто следует Его учению, будет также и жить! Вы должны признать, что вы живете, но – это жизнь, полная бед и страха. Если же вы будете поступать по словам Иисуса, то вам будет мир и радость, и исполнение. Поэтому я спрашиваю вас: когда вы, собственно, в этом мире последний раз ели и пили, и когда в последний раз встречались с другими людьми?»

Тут Иосиф посмотрел на своих друзей и сказал:

«Да, конечно, и как мы об этом не подумали! Мы не ели и не пили, но до сих пор не ощущали ни голода, ни жажды. Мы также еще не встретили никого, кроме вас, с которыми мы теперь вместе!»

«Ну вот, вы уже многое признали, – сказал ангел. – И, таким образом, у вас есть еще одно доказательство, что Иуда сказал вам правду. Теперь дальше! Вы также слышали об Иисусе, Спасителе! Как же получается, что у вас нет желания познакомиться с Ним? Я скажу вам: вы в глубине сердца предчувствовали, что тогда бы вам пришлось оставить свое занятие, ибо Иисус есть Любовь и Справедливость. И этого последнего вы опасаетесь и потому страшитесь встречи с Ним! Вы знаете точно, что это правда, но я скажу вам: до тех пор, пока вы испытываете страх перед Ним и убегаете от Него, и избегаете Его через ваши дела, как раньше, вам также невозможно помочь! Слушайте же дальше: Иисус живет! Его жизнь есть Величие! Сила! И Совершенство! Он знает все! Он знает также, что мы сейчас говорим о Нем! Он знает все ваши беды, и послал меня помочь вам и поддержать вас! Моя родина – свет и бытие, полное деятельной жизни!

Земля – это только долина испытаний, только школа! Там человек может на каменистых и тернистых путях вырваться наверх к вершинам своего сердца и построить себе прочный, свободный и самостоятельный, вечно существующий мир; и там из человеческого существа возродиться в божественное существо!!! Вы находитесь еще глубоко в сферах вашего земного мира. Но прежде, чем вы будете возрождены, до тех пор вы будете пребывать в этом жалком состоянии!

Мы, слуги Бога, имеем задачу помогать тем, кто нуждается в нашей помощи, и взывает к Отцу в небесах, который есть наш Господь и Царь от вечности! Из моих слов вы понимаете, что слова эти происходят из священной серьезности. Хотя я и имею всю власть над вами и мог бы рассеять вас, чтобы вы снова были одиноки: каждый за себя! Но этого не хочет Божественная Любовь, и потому вы могли бы все, если это вытекает из свободной воли, пойти навстречу лучшему бытию!!!»

Тогда Иосиф обратился к своим товарищам и сказал: «Вы слышали, что рассказал нам чужак. Он, несомненно, пришел к нам не с плохими намерениями, и у меня в сердце возникло большое доверие к нему. Мое мнение таково: последуем за ним, прочь отсюда, чем быстрее, тем лучше. Не кажется ли вам, что это самое лучшее?»

И все шестеро признали его правоту, но некоторые шептались между собой и спрашивали, не кончилось бы это расправой?!

Тогда ангел подошел к ним и сказал:

«Дорогие друзья, я хорошо слышал ваши тревоги, хотя вы и говорили шепотом! Мне нечего скрывать от вас и перед вами. Но я понимаю вас и заверяю вас в том, что с наказанием навсегда покончено, если вы последуете за мной! Вы только должны исправить то, что нарушили! Ибо ваша вина более не требует никакого искупления, только раскаяния и самопожертвования, то есть нового, исполненного любви служения!!! И если вы захотите, вы могли бы сейчас обменять вашу теперешнюю жизнь на жизнь радости!»

Тогда Иосиф ответил ангелу: «Послушай, дорогой друг, твоя речь звучит ласково, в твоих словах – очарование, так что я ничего больше не могу сказать против этого! Пойдемте, братья, оставим старую жизнь здесь! Мы охотно последуем за тобой, а теперь скажи нам, что надо делать?» Тогда ангел обернулся и все увидели невдалеке милый маленький дом, который стоял на холме: «Последуем туда, чтобы вы вкусили немного от Любви Иисуса, которая готовит вам эту радость!»

И Ангел пошел вперед, а семеро последовали за ним. Иуда остался стоять. Поэтому Дисмас также подождал и спросил его:

«Брат, ты не хочешь идти с нами?»

«Хочу, – ответил Иуда, – но, смотри, меня не приглашали, да и к тому же Эльязиб тоже остался стоять здесь. Неужели я снова должен оставить этого беднягу?»

Тогда Дисмас спросил Эльязиба, не хочет ли он пойти со всеми, и когда тот согласился, Иуда был удовлетворен, и все трое поспешили вслед за остальными.

Когда они пришли к дому, двери им открыл почтенный пожилой муж с добрыми глазами, и поприветствовал их, и пригласил войти. Затем он повел их в комнату, в которой уже находились все семеро и ангел. В большом, красиво и парадно убранном помещении стоял большой длинный стол со скамьями.

«Вот я привел еще троих, запоздавших, – сказал он. – А теперь садитесь и располагайтесь поудобнее, а я тем временем принесу хлеб, соль и вино!»
Ангел поприветствовал Иуду и сказал ему:

«Послушай, друг, я не пригласил тебя по той причине, что ты уже обладаешь знанием и можешь свободно действовать из себя. Но ты поступил правильно, что пришел, и особенно правильно, что привел с собой Эльязиба. И потому ты тоже должен пережить ту радость, которая это значит – любить!»

Старый радушный хозяин пришел и поставил на стол хлеб, соль и вино, и пригласил их вволю угощаться. И в первый раз в духовном мире они приняли пищу и питье. После того, как они хорошенько насытились и почувствовали себя снова подкрепленными, Иуда начал свой рассказ: «Дорогие друзья, эта трапеза опять была такой же, как тогда, когда я еще был с Иисусом на земле и сидел у Его стола. И если столе было меньше еды, мы все равно всегда были сыты, даже если нас бывало вдвое больше. О, как было бы чудесно, если бы Учитель снова сидел среди нас! Где Он теперь? Не могли бы мы пойти к Нему и остаться с Ним?»

Но ангел ответил: «Мой дорогой Иуда, так ты мог говорить, будучи человеком: мы хотим пойти туда, где Учитель. Но сейчас мы в царстве духов, и Иисус поистине везде. Но сначала ты должен родить Его в твоем собственном мире. А это происходит само собой через внутреннюю великую любовь к Нему, которая выражается во все большем служении!!! Вот условия, которые необходимы, чтобы найти Его и пути, которые ведут к Нему! Смотри, тебе надо исправить еще одно упущение, ибо один заблудший ждет тебя: Гесмас на Голгофе! Прямой путь к Господу – это твое чувство, что в тебе нуждается кто-то, ищущий помощи. Гесмас был бы рад, если бы ты составил ему общество, ибо скука, которую он переживает – поистине ужасное наказание. Он давно раскаивается в том, что издевался над тобой, и потому я дам тебе хороший свет, поспеши на Голгофу. Приведи сюда Гесмаса, чтобы всё снова соединилось!»

Остальные принялись осаждать Иуду, они хотели идти вместе с ним, но ангел сказал: «Нет, дорогие друзья, Иуда пойдет один, ибо он должен исполнить эту миссию. Разве что он попросит кого-нибудь сопровождать его!» – Тогда Иуда попросил Дисмаса идти вместе с ним, поскольку не хотел больше с ним расставаться. И потому они оба пошли на место казни на Голгофе. Теперь Иуда мог различать все, так как было по-вечернему светло, и он, исполненный радости, разговаривал с Дисмасом. Они говорили обо всем, что до сих пор пережили вместе, и Иуда много раз удивлялся мудрости Дисмаса. Но он не раздражался из-за этого, а чувствовал к нему еще б;льшую любовь. Когда же они вскоре пришли, Дисмас сказал: «Здесь речь идет не только о Гесмасе! Здесь речь идет также и о нас, и о многих-многих других, у которых точно такое же мировоззрение, какое было у нас. Ибо не только на земле, но и здесь, в царстве духов, живут люди в духе высокомерия и корыстолюбия! Вспомни первосвященника Эльязиба! Служители храма хотят править безраздельно и никого не терпят рядом с собой. Бога они вообще не знают – только Его писанное Слово, и то только с внешней стороны, и они провозглашают его так, чтобы из этого действа всегда проистекал успех и выгода только для них самих. И потому Иисус был им ненавистен, ибо Он показал путь, который ведет к Богу без посредников. Он стоял на пути их властолюбия, поэтому они прибили Его к кресту. Смотри, даже ты подошел им в качестве инструмента. Но, достигнув своей цели, они оттолкнули тебя в сторону. Теперь же мы хотим быть инструментами в руке Иисуса. И нам тогда нельзя бороться со скупыми и высокомерными, как учил меня ангел, но мы должны видеть в корыстолюбии и высокомерии раны и болезни, которые мы будем лечить путем смирения, самоотверженности и радостного служения! Только то, что мы сможем исправить у других – есть вновь обретенное добро! Только то, что мы у других выровняем, будет выровнено у нас! И подумай, там, где нам недостанет сил, в нашем распоряжении есть могущественные ангелы!»

Иуда от чистого сердца согласился со всем этим. И теперь они оба затихли и молча шли своим путем. После продолжительного времени они увидели Голгофу, и наконец дошли до Гесмаса, который скорчившись сидел на деревянной балке, едва не ставшей погибелью для него и Иуды, и бормотал про себя:

«Вокруг все так, как я себе уже сто раз рассказывал: ни единой души, с которой я мог бы поквитаться больше не видно. Но самое худшее – это темнота. Ночь, длиною в вечность. И так я могу ждать сколько угодно, и если даже кто-нибудь придет, я все равно его не увижу. О горе, жестокая беда, здесь, в мире духов. Ведь бесчисленно многие люди уже умерли, а мне не встретился ни один!!! Если бы я пошел с Иудой, тогда бы у меня, по крайней мере, был хоть кто-нибудь. Да, это так, как я уже часто говорил: человек загнан, как зверь, и в царстве духов он оставлен и забыт. Если со всеми так происходит, то я могу только посочувствовать Назарянину. О Ты, бедный, глупый, добрый Человек, Тебя ведь тоже загнали сюда на крест, и теперь Тебя все забудут, и Ты будешь изнемогать в ночи?!»

Когда же он сказал это в первый раз без ярости, и даже с состраданием подумав о Назарянине, он вдруг почувствовал, словно кто-то убрал завесу с его глаз. И он снова оказался способным видеть. И хотя перед ним еще не было по-настоящему светло, но он все же различил, двух мужей, стоящих перед ним. Тогда Иуда подошел к нему и сказал:

«Мой друг Гесмас, я, Иуда, пришел снова, чтобы помочь тебе. Я познал Божью милость и привел с собой еще одного друга. Если хочешь, ты можешь пойти с нами, ибо мы ведь не хотим оставаться на Голгофе!»

И Гесмас возликовал от радости! «Ты, Иуда, и ты, Дисмас! О, расскажите, откуда вы и куда собираетесь идти? Да, возьмите меня с собой, только скорее, пока вы не раскаялись! А вы не могли прийти раньше? Здесь годы становятся вечностями! Ты был смышленее, Иуда, ты ушел, и ты снова нашел Дисмаса, в то время, как я здесь с тех пор ожидаю людей. Но никто не пришел, никто. Может быть, мир стал лучше, потому что больше никого не распяли после нас! Но, Дисмас, скажи, как было у Назарянина в раю? Почему ты оставил Его? Где? Ах, я совершенно сбит с толку, это наверное от долгого ожидания и от моей теперешней радости!»

И Дисмас ответил ему:

«Дорогой брат, не говори так много и будь терпелив. Мы охотно поможем тебе, но для этого у нас должна быть уверенность, что ты оставишь здесь свои мысли о ненависти и мести. Ибо только с детским сердцем ты можешь последовать за нами туда, куда мы идем! Там имеют значение только любовь, сострадание и самоотверженность. И потому у тебя должна быть добрая и решительная воля! Ну, хочешь ли ты пойти вместе с нами?»

Гесмас: «Да, друзья мои, конечно, я хочу и последую за вами всюду, где лучше, чем здесь. Но, чтобы быть честным, я сразу скажу, что не могу так просто оставить мою ярость и месть. Ты так говоришь, как будто я могу снять свою месть, как платье или плащ, чтобы оставить их здесь. Нет, так быстро это не получится, и потому вам придется набраться терпения со мной. Но я пойду с вами, если можно. Ты ведь не покинешь меня снова, Иуда?»

Иуда: «Мой Гесмас, ты пойдешь с нами, но это возможно только при одном условии, которое ты слышал от Дисмаса».

Тогда Дисмас продолжил: «Если ты действительно хочешь измениться до основания, мы охотно поддержим тебя и пойдем рядом с тобой, и поможем. Ибо если ты хочешь идти с нами, ты должен будешь согласиться служить тем, кто тебя убил. И тебе придется склониться перед теми, кому ты причинил зло, и просить, чтобы тебя простили. Я говорю это совершенно серьезно: с тобой дело обстоит гораздо хуже, чем ты думаешь! Где был бы я, если бы Иисус не дал мне Своей милости, и где был бы ты, если бы Иисус, Всесострадающий, не сжалился над тобой! Ибо знай, там, где храм лежит в руинах, там похоронено высокомерие и ненависть. И точно так же мог бы лежать и ты, погребенный под обломками твоего собственного мира, и прошли бы вечности, прежде чем ты сам снова обрел себя. И потому, будь послушным и следуй охотно; ибо еще не поздно!»

Тогда Гесмас схватил руку Дисмаса и сказал: «Друг и брат, твои слова мне как меч, но в то же время и как бальзам. Я хочу сделать по твоим словам, насколько смогу – но помогите мне, братья, у меня ведь, кроме вас, нет никакой иной помощи! О, если бы я не обидел Назарянина, когда Он висел между нами и страдал – это моя новая печаль! Я хочу попросить Его о прощении, если я встречу Его!»

Вокруг стало еще светлее, и тогда Дисмас сказал: «Мой брат, Спаситель уже простил тебе, поскольку ты попросил об этом в сердце. Если ты теперь верно будешь следовать Его указаниям через нас, ты скоро переживешь величие Его доброты и сострадания! А теперь вперед, пойдемте, нас ждут многие! А Ты, Ты, милостивый Боже, будь и дальше милостив и милосерден к нам, чтобы мы могли ходить Твоими путями! Аминь!»

Затем они спустились с горы и пошли обратно тем путем, которым пришли. Однако Иуда вдруг остановился и сказал: «Дорогие братья, подождите меня здесь несколько минут. Я кое-что забыл!»

Гесмас же ответил: «Кое-что забыл? У тебя же вообще ничего нет, что ты мог бы забыть. Но если Дисмас не будет против, я вернусь с тобой и помогу тебе искать!»

Но Дисмас удержал его и сказал: «Останься со мной, пока Иуда не вернется. Ибо, пока мы ему не нужны, мы можем подождать здесь, и мне кажется, что и он хочет побыть один».

Иуда же поспешил назад, с большим усилием поднял лежащий на земле крест, на котором был распят Иисус, и взвалил его себе на плечи. Ужасно тяжело давил его этот груз. С большим трудом и тяжело дыша он вернулся к ожидавшим его братьям. Гесмас от удивления не знал, что и сказать. Дисмас же плакал от радости и умиления и громко хвалил и благодарил Бога за чудесную милость, которую Он позволил ему пережить вместе с Иудой. Теперь они хотели помочь Иуде нести, но он отклонил всякую помощь:

«Я ведь могу отдохнуть, если будет слишком тяжело, – сказал он, – но мне кажется, что с каждым шагом будет легче».

Дисмас согласился с ним и сказал: «Да, брат Иуда, страх перед крестом вызывает муки, которые тяжелее нести, чем сам крест. Но кто в любви и доверии е силе и состраданию Бога несет крест, возложенный на него, тот воистину почувствует силу, которая поможет ему нести его! И ему, добровольно несущему крест, чтобы служить и помогать другим в правильном духе истинного смирения, будут даны в распоряжении небывалые силы, и позорный крест станет знаком прославления и преображения!!! Иуда, Иуда, теперь ты овладел этой жизнью. О, небывалое блаженство и высшее счастье, с тех пор как ты теперь зримо для всех несешь знак твоей вины! Теперь случится так, что того, кто тебя станет хулить, этот крест в известной степени будет давить вместо тебя! Кто же, подобно тебе, открыто понесет знак своей вины, с тем будет Сам Бог, и полнота Его ангелов поможет несущему!»

Когда же они наконец пришли к своему маленькому постоялому двору и хотели войти в дом, Иуда заметил, что крест не проходит в дверь. Тогда он решил остаться снаружи, ибо не хотел расставаться с крестом, прежде чем не принесет его к месту назначения. И старый хозяин вынес из дома скамью, и сказал: «Вот, отдохни здесь, пока не придут братья», и снова скрылся в доме. Тогда вдруг пришли все остальные, и каждый нес в руках что-нибудь для Иуды. И они протянули ему живительный напиток и немного хлеба.

Иуда охотно взял это и сердечно поблагодарил их. Подкрепившись он обратился к Дисмасу и сказал: «Дорогой брат, мне нужен твой совет, ибо я хочу отнести этот крест туда, куда, собственно, и должен был отнести его раньше. Но храм ведь разрушен, а я теперь здесь и не хочу останавливаться на полдороги. Пожалуйста, посмотри, можешь ли ты дать мне правильный совет, ибо эта тревога угнетает мою радость. Или же посмотри, где твой друг ангел, может быть, он сможет мне посоветовать!»

В этот миг хозяин с ангелом вышли из дома.

Иуда склонился перед ангелом и сказал: «О, верный слуга Господа, нашего Бога, не можешь ли ты сообщить мне волю Господа, куда мне отнести этот крест? Я хотел бы довести свое задание до конца, но я опасаюсь, потому что храма больше не существует».

Тогда ангел ответил ему: «Иуда, ты полностью свободен, ибо если бы я сказал тебе: Господь хочет этого или того, ты был бы слугой, вынужденным делать то, что требует Господь. Но поскольку ты сам обратился и принес крест из собственного побуждения, и даже отклонил помощь твоих братьев, я посоветую тебе как твой брат из Бога, иди в себя, исследуй себя и сделай по велению своего сердца. И тогда ты освободишься от всех тревог и забот, но не преувеличивай ничего и не умаляй это время милости до повседневности. Заверши свой труд, чтобы Бог мог завершить в тебе Свое! Мир да будет с тобой! Аминь!»

Тогда Иуда попрощался со всеми, взвалил крест себе на спину и один отправился в путь.

«Бог с тобой, пока мы не увидимся», – кричали ему вслед остальные. Иуда же спешил, так быстро, как только мог со своим тяжелым грузом в Иерусалим. Теперь он различал много фигур, удивленно провожавших его взглядами. И эта весть с быстротой молнии распространялась, опережая его: «Иуда, предатель, несет крест своего Учителя!» Он слышал это, но ничто не отвлекало его. Становилось все больше и больше тех, которые глазели на него, и некоторые даже следовали за ним. Большинство из любопытства, некоторые же сострадали ему и поддерживали его. Иные снова издевались над ним, однако, благоразумные призвали этих зубоскалов к порядку.

У Иуды же не было страха, поскольку он будто слышал мягкий голос своего Учителя, который укреплял его. И от креста, казалось, исходит некая сила, затыкающая рот крикунам, и в их сердца струилось глубокое почтение. И хотя Иуда должен был часто опускать тяжелый крест на землю, но чем дальше он шел, тем легче становился его груз и, наконец, он был у цели – места, где стоял храм!

Между тем толпа следовала за ним и сильно разрослась. Больше тысячи человек обоих полов уже следовали за ним. Там, где раньше стоял алтарь, было возвышение, и мощные каменные блоки дали ему возможность установить крест.

В сердце Иуды был покой и мир. Он еще убрал в сторону несколько обломков, чтобы крест был хорошо виден со всех сторон, затем вытер пот со лба, стал рядом с установленным крестом и сказал присутствующим громким голосом:

«Дорогие друзья и братья, вы удивились моей силе и выносливости, и теперь, пожалуй, хотите знать, почему я, Иуда, установил здесь этот крест. Послушайте, я принес его с Голгофы. Это тот крест, на котором через мою великую вину умер Иисус из Назарета, мой, а теперь также и ваш Учитель! Те из вас, которые бранили меня предателем, были правы. Но знайте, Иисус Сам простил мне! И потому я принес этот крест сюда как знак моего позора, который Учитель возвысил и сделал знаком Своей Любви и Сострадания. Однако я сделал это не из собственной силы, но Он Сам незримо помогал мне нести. Теперь здесь, где раньше стоял алтарь храма, этот крест должен говорить нам о Любви и Сострадании! Я хочу, насколько могу, сделать из этого ужасного места место мира и внутреннего обращения. Не говорите, что это невозможно.

Воля Господа относительно меня гласит: «Заверши свое дело!» – и я знаю, что это удастся, если я действительно серьезно захочу. Посмотрите на этот крест. Если я устал или пал духом, то мне достаточно только взглянуть на него, чтобы укрепится. Этот крест напоминает мне о страданиях моего, а также и вашего Господа. Он страдал ради меня! И потому я буду усердно добиваться того, чтобы исправить свою вину!» При этих словах крест начал светиться, излучая мягкий свет, и Иуда воскликнул: «Смотрите сами, Господь подтверждает мою речь!» Тогда Иуда опустился на колени и громко молился о силе и укреплении. Когда другие это увидели, их охватило великое умиление, и они также пали на колени! И Иуда громко воскликнул: «О, Господь, Иисус, Ты, Спаситель и Сострадающий! Силы мои заканчиваются! Твоя милость и любовь разрывают мне сердце! О, приди и помоги нам всем выбраться из нашей нужды. Приди Сам, и укрепи нас и помоги также этим бедным душам, как и мне! Ты нужен нам! О, Господь, хотя я и показал им Твой крест, но что я могу им дать? Только одну маленькую искру, а им нужен Ты! Только Ты один! Да будет воля Твоя! Аминь!»

И тогда Иуда вдруг снова увидел колонну света, стоящую над ним, как тогда, когда Юдифь молилась за него. Он увидел, как эта колонна сплавилась с крестом, и как крест воссиял все сильнее и сильнее. Когда же он обернулся, он был уже в новой стране, и высоко в небе сияло солнце. Иуда находился в большом саду. Неподалеку виднелся маленький храм. Около креста стояла фигура и, протягивая ему руки, говорила: «Иуда, брат Мой, иди к Моему сердцу! Я хочу подкрепить тебя!» И Иуда поспешил упасть на грудь своему Учителю, и долгое время царила святая тишина! Затем Иисус продолжил:

«Смотри, все, что возникло вокруг тебя, есть твой собственный мир, рожденный из твоего смирения! Все, кто последовали за тобой, эти бедные души, не имеют пристанища, как не имел его прежде и ты. Иуда, Я говорю тебе, ты был потерян через себя самого, но великая любовь твоей дочери Юдифи приготовила тебе этот путь милости. Ибо всю твою слепоту и вину она взяла на себя, чтобы ты спасся! Тогда Я открыл Себя Самого в Моей личной сути бытия и снял с нее этот груз! Однако не печалься больше по поводу прошлого, но радуйся настоящему – а будущее предоставь Мне!!!»

Иуда был более чем счастлив, и когда он посмотрел вверх, он увидел бесчисленные сонмы ангелов и услышал могучее хвалебное пение!

«О, Иисус, Ты бесконечно добрый Учитель! – вскричал он. – Не оставляй меня никогда! Останься с нами, заверши это дело! Чтобы я никогда больше не пришел к тому, чтобы что-либо разрушить!» И Иисус ответил ему:

«Никогда Я не оставлю тебя, если ты Меня не оставишь. Но ради твоего развития Мне нельзя всегда оставаться с вами зримо. Еще некоторое время Я буду сопровождать тебя в твой новый мир, и поставлю тебя хозяином дома в твои новые обязанности, однако перед другими не открывай еще некоторое время, кто Я. Давай пойдем в твой дом, который ты принял за храм!»

Тогда Иуда обратился к остальным и сказал: «Друзья, а теперь также и братья! Господь милостив к нам и из обломков старого лживого и обманного сооружения создал нам настоящую землю, как вы можете видеть ее здесь, в этом саду. Там, позади, стоит дом, подобный храму. Однако он выстроен не на человеческий манер, а по-небесному! Этот добрый милый Друг, который одновременно является владельцем этой роскоши, дал мне поручение пригласить всех вас остаться здесь у Него! Ваши сомнения, что в этом маленьком храме недостаточно места, скоро рассеются. Ибо я подозреваю, что нас всех будет даже слишком мало, чтобы заполнить его! Каждый сможет повернуть обратно, если ему не понравится. И прежде всего, каждый должен идти добровольно. А теперь пойдемте, поступайте так, как вы думаете!»

После этого Иисус рука об руку с Иудой пошли к дому, и все последовали за ними. Когда они пришли, Иуду ожидало новое удивление. Ибо Отец привел еще кое-кого, и так велика была его радость, когда двери открыл Дисмас и сердечно поприветствовал Иуду в его новом доме!

Теперь Иисус взял их обоих за руки и так они вошли в залы мира. При входе все расширялось как бы само собой! Они находились в роскошном зеркальном зале, какого еще никогда не видели. Он был огромных размеров. Двумя рядами стояли длинные столы с мягкими креслами, а вдоль стен расставлены удобные скамьи. И всё как бы само приглашало занять место. После некоторого времени все разместились, и все же было еще пространство для многих!

Иисус же между тем говорил с Иудой: «Ну, взгляни на свой мир, который Я тебе заново открыл. Полностью твоей собственностью он станет только тогда, когда ты всех приведешь домой в шатры вечного покоя. Распоряжайся по своему усмотрению своими братьями, которые научаются, служа тебе и поддерживая тебя. А теперь давай примемся за еду и питье и укрепим нуждающихся! После этого мы еще раз выйдем наружу, чтобы ты там получил во всем наставления».

Господь и Иуда заняли место среди других, и тогда Дисмас и другие братья стали накрывать стол различными блюдами, плодами, хлебом и вином, богатые запасы которых они нашли в кладовых. Теперь Иуда увидел также Иосифа с другими братьями, а затем и Эльязиба за их столом, и сердечно приветствовал их. И тогда Иуда попросил Учителя: «О, Господь, будь нам здесь не только Гостем, будь нам всем Отцом! Благослови эту трапезу и пригласи к началу!»

И Иисус поднялся и сказал: «Мои дорогие друзья, которые в добровольной любви и по велению своего сердца последовали за Иудой и Мной, Я сердечно приветствую вас всех в этом доме! Это дом, в котором живет любовь! Дом, где любое страдание и горе должны смягчиться, и дом, который никогда никому не надо покидать, если ему в нем нравится! Но это также и дом величайшего порядка из Бога, и если тот или иной не станут пребывать в этом порядке, они снова окажутся в прежней местности! А теперь подкрепитесь, и пусть эта трапеза придется вам по вкусу!»

Со всех сторон были слышны восхищения и благодарность. И после того, как Господь сел, все начали есть. А затем поднялся один из многих сидевших и пошел туда, где были Иисус и Иуда, и от всего сердца поблагодарил их следующими словами:

«О, как давно это было, когда я получал такое благодеяние, как давно я не имел такого доброго хлеба и такого доброго вина, и ко всему этому нам всем предоставлен дворец для постоянного пребывания! Как нам вас благодарить? Чем нам расплатиться за это? Мы бедные души, у нас ничего нет кроме одной только жизни. И потому мне не остается ничего другого, как от имени всех нас принести благодарность на словах!»

Тут говоривший склонился и хотел удалиться. Но Иисус дал Иуде знак, и тот встал, протянул руку и сказал благодарящему:

«Поскольку твое сердце побудило тебя к благодарности, то и я хочу сказать тебе, что мы рады этому. У нас всё определяется не внешними формами, и также не благодарностью из уст! Мы смотрим только на сердце! И ваша радость – это уже наилучшая благодарность для нас! Пусть же ваше сердце, полное любви и смирения, бьется для ваших ближних! И тогда вы воздадите правильно. Один человек чудесно учил нас этому в земной жизни, и Его звали Иисус из Назарета – Сын Всевышнего! Им двигала только любовь к нам, людям! И этот Иисус – среди нас! Это Тот, Кто приветствовал вас в этом доме. Это Его дом от вечности! Теперь же, поскольку мы все живем в Его доме, давайте не забывать наших бедных братьев, которые еще не знают пути домой. Наша благодарность должна быть такой: прочь из дома в ночь, чтобы искать бедных заблудших, и предлагать им наши сердца, полные любви. Наши сердца, которые больше не принадлежат нам самим, но Тому, Кто в величайшей любви умер за нас на кресте. И потому я принес сюда этот крест и поставил его перед домом, чтобы он был указателем пути и одновременно предупреждающим и вечным памятником Божественной Любви! Теперь вы знаете, как все обстоит. Кто хочет остаться, тот пусть останется, но для совместной работы и радости! Кто же хочет уйти, тот пусть идет с миром! Тебя же Иисус, мы просим о силе, выдержке и благословении! Аминь!»

«Мы остаемся, брат и друг, – закричали все сидящие за другими столами. – И охотно присоединяемся. Здесь довольство и мир. И если нам позволено служить, то это уже в высшей степени хорошо!»

Тогда другой поднялся с места, подошел к Иисусу за столом и сказал: «Послушай, добрый друг и хозяин этого владения, послушай и ты, Иуда, и все вы, дорогие друзья! Когда я думаю сейчас о моей прошедшей земной жизни, мое сердце неспокойно и переполнено страхом. Ибо я был слугой храма и вышел вместе со многими другими с цепями и веревками, чтобы поймать Тебя, Иисус! Однако ту миссию ожидал печальный конец, потому что все мы нашли свою телесную смерть во время бури на море. И хотя я до сих пор сожалел о своем участии в этом предприятии, но не ради Тебя, а ради постигшего меня там несчастья. И здесь за столом многие из тех, кто тогда были с нами. Сейчас, когда я знаю Тебя, о, Господь, я глубоко раскаиваюсь в моих тогдашних намерениях и прошу Тебя, одновременно и за всех моих товарищей, о прощении! Если Ты простишь нас и оставишь здесь, мы сослужим Тебе любую службу. Если же нет, то прими нашу благодарность за то гостеприимство, которым мы наслаждались!»

Тогда поднялся Иисус и ответил:

«Пусть придет ко Мне, кто изможден и обременен! У Меня вы найдете понимание вашего страдания. И кто бы ни приблизился ко Мне с открытым и искренним сердцем, ему выпадет на долю мир и спасение! А если груз грехов достиг гигантских размеров, то услышьте Мой призыв: Придите!!! Те из вас, которые себе не доверяют, поскольку их совесть нечиста и обременена, им Я говорю: Придите!!! Кто еще верит, что Я отплачиваю равным за равное, тому я тоже говорю: Придите и испытайте силу Моей Любви!!!

Ибо в чем бы вы ни провинились, один –  больше, другой – меньше, это в один миг будет разрешено, если вы со смиренным сердцем придете ко Мне и захотите остаться в Моей Любви! Я хочу, чтобы все вы были счастливы, подобно Мне, и свободны от ярма грехов и вины. И потому Я протягиваю вам в отеческой милости и мудрости Мою руку и помощь! – Ты же, который узнал Меня и просил простить твою вину, приди и выпей со Мной из этого кубка! И объяви затем всем твоим братьям, какова на вкус Моя Любовь и Мое приближение к вам навстречу!»

С бьющимся сердцем, не сводя глаз с Учителя, он взял протянутый ему кубок и сделал из него глоток, и воскликнул: «О, мои друзья, еще никогда не ощущал я такого блаженства, как сейчас. О, любимейший Господь, благодарю Тебя, и позволь мне передать этот кубок дальше, чтобы еще многие могли испить из него!»

Иисус разрешил ему это, и кубок шел теперь от уст к устам, но вино в нем не кончалось. И никто больше не удивлялся этому, все изумлялись только удивительному вкусу вина! Оно, как бальзам, струилось в сердце, и в зале воцарилась тишина: каждый чувствовал спасительную защищенность. Говоривший получил право сделать еще один глоток, и Иисус пригласил его остаться за Его и Иудиным столом. Затем Иисус обратился к остальным и сказал им, что он хотел бы удалиться на некоторое время с Иудой в сад. Господь любезно поприветствовал всех, после чего они вышли!
Остановившись у креста, Иисус начал говорить: «Мой Иуда, наконец, наконец ты убежден в любви и доброте твоего Бога и Отца! По-отечески Я вел тебя до сих пор, и очень значительный отрезок твоей жизни заканчивается здесь. Ты принес сюда крест, чтобы, в сущности, сделать это для Меня. Смотри, он должен сиять далеко вокруг! И всем, кто в ночи и во тьме проходит мимо, он должен быть указующим знаком зайти в твой дом! Теперь Я больше не буду зримо оставаться с тобой, чтобы не мешать тебе и твоим братьям в дальнейшем развитии. Ты знаешь точно, что необходимо, чтобы достичь высших благ жизни, чтобы стать одним со Мной!!! Ты также знаешь, что стоит на пути и должно быть разрешено. И потому Я покидаю тебя и вас зримо, чтобы снова прийти, если вы сохраните Меня в вашем сердце и поставите Меня наравне с собой! Также и ты, как и все остальные, должен быть еще укреплен, ибо только то останется на века твоей собственностью, что произошло из святейшей битвы за жизнь и, таким образом, самостоятельно приобретено и врождено в тебя! Ты – обитатель Моего вечного царства, но также и обитатель твоего собственного мира! О, Иуда, иди дальше в Моем образе мыслей, продолжай это дело и воздвигни жилища для твоих братьев, которые еще ждут на земле! И тогда ты снова увидишь Меня рядом с собой прежде, чем ты этого будешь ожидать, и Я Сам дам тебе Мой совет и помощь! Если же тебе потребуется покой и ты не будешь знать, как поступить, тогда, Иуда, Мой любимый сын, приди сюда, к этому кресту, прислонись к нему и дай насквозь пропитать себя тому Духу, Который есть Воля Моего Сердца, и Который пожертвовал Собой ради вас! Здесь у креста ты найдешь святой покой и защиту, и, укрепленный, сможешь вернуться в свой дом, в свой мир! Пусть эта Любовь сияет тебе как высшая цель, будь в смирении всегда готов даже наименьшему отдать все, что тебе твой Отец в таком избытке приготовил!

Ныне наступило время взяться за работу! Ибо до сих пор кладовые были наполнены Моей любовью. Теперь же их должна наполнять ваша любовь! Когда Я далеко, ты остаешься хозяином этого дома и этой земли. Будь хорошим хозяином. Дисмас поможет тебе, как самый близкий брат. На ближайшее время ангел, который сопровождал вас до сих пор, будет вести вас дальше и помогать советом и делом! Выстрой дома для многих работников в твоей стране и хорошо соблюдай Мой порядок! А теперь прими Мое благословение! Мое сострадание да будет твоей жизнью и твоей силой. Расти и созревай для своего блага для благословения всего творения! Аминь! Аминь! Аминь!»

И Господь исчез! Иуда оказался один, но вокруг креста сияли светлым огнем в великолепной роскоши сверкающие бриллианты! Сильно взволнованный, он прислонился к кресту, громко плача от счастья и всхлипывая: «О, Иисус, Иисус! Что ты приготовил тем, кто любит Тебя! Только теперь я познал Тебя – кто Ты на самом деле! Да, я хочу любить Тебя жаром всей жизни! Я хочу любить Тебя всей силой моей еще слабой души! Я хочу любить Тебя с чистотой, которая не допустит больше никакой тьмы! Иисус Христос! Ты наш добрый Отец, Ты! Ты вечная Любовь! Ты Творец бесконечности, прославленный через этот крест! Дай мне остаться Твоим навсегда! Аминь!»