роман Красавчик трилогии Благодарю за любовь Гл. 2

Глава 2
Фигурное катание
                Изящество для тела – это то же,
                что здравый смысл для ума


В четверг 25 января неожиданно вечером ко мне зашла Таня Гребенец, с которой мы в последнее время общались значительно меньше, поскольку учёба закончилась, и мы уже работали в библиотеках, Таня – в обычной районной библиотеке, а я – в научно-технической. Таня сразу приступила к делу – вынула из сумки пригласительный билет на вечер в МГУ, который должен был состояться 27 января. Мы не раз ходили с ней на подобные мероприятия, но вечера всегда проводились в феврале на студенческих каникулах. У подруги был влиятельный папа, который и доставал пригласительные билеты. О том, что мы опять пойдём в университет,  договорились ещё год назад, но я ждала Таню несколько позже. Поговорив о прошедшем Новом годе, пожаловались друг другу, что дома было неинтересно, а потом я дала ей почитать поздравительные открытки от многочисленных друзей. Пришла ко мне подруга в восемь и на минутку, а ушла в половине десятого.
В пятницу рабочий день пролетел незаметно, потому что все мысли были там, на вечере. Хотя всё достаточно предсказуемо, как и в прошлые разы – сначала лекция, затем танцы. В этом году программа интереснее и сфокусирована на межличностных отношениях, что для нас сейчас наиболее актуально. Пригласительный билет тоже оформлен красочнее, чем раньше.

“МГУ
Пригласительный билет
Уважаемый товарищ!
Московский городской комитет ВЛКСМ,
Московский городской комитет профсоюза работников
просвещения, высшей школы и научных учреждений и
ДК “Ленинские горы” МГУ им. М.В.Ломоносова
приглашают Вас в субботу
27 января 1979 года
На вечер из цикла
“ОН и ОНА”
Начало в 18 часов.
Вечер проходит в зрительном зале, фойе и
других помещениях ДК.
Вы можете встретиться с социологами, психологами,
косметологами, модельерами, поэтами и артистами.
Для вас будут показаны научно-популярные,
короткометражные художественные фильмы.
В зрительном зале ДК вас ожидает программа
эстрады и юмора. В фойе танцы.
Играет эстрадный оркестр”.

В пятницу я задумала несколько дел. Самое важное из них – дозвониться Оле, что совершенно невозможно, потому что она часами висит на телефоне. Надо договориться о встрече, которую мы давно намечали, а также о походe в кино, и на десерт – о браслетике. Мои украшения мне до чёртиков надоели, да и ничего хорошего в принципе нет. С прошлого лета подруга так и не возвращала мне вышиванку, поэтому я и осмелилась попросить у неё браслет. Услуга за услугу. До Оли дозвониться удалось, она каким-то чудом после четвёртого раза оказалась дома.

Когда мы обо всём переговорили, я попросила у неё браслет, на что подруга ответила:
– Ничего не получится, сейчас ко мне зайдёт Ленка, и мы поедем в центр по магазинам.
– Оль, мне очень надо, может, вечером встретимся?
– Да ты что, может, я вообще в 12 приду! Да! Вот, самое главное забыла сказать – я его сама уже месяц не видела, завалился куда-то. Так что всё равно ничего не получилось бы!.. И ещё вспомнила, что размер уменьшила, чтобы не спадал.
– А зачем ты это сделала, он же тебе как раз.
– Это тебе так кажется, ха-ха…
– Много пластин убрала? – спросила я, всё-таки надеясь как-то изменить ситуацию.
– Да не очень, но всё равно тебе же надо передавать, а времени искать его и ехать на встречу у меня совсем нет.
– Может быть, пока Ленки нет, всё-таки поищешь? А встретиться можно и в центре, я подъеду.
– Нет, что ты! Поисками заняться смогу только через неделю. Я ведь и брюки давно распорола, и юбку, и всё до сих пор лежит. На следующей неделе надо, наконец, заняться! Ведь всё некогда!
– “Некогда”? Все дни сидишь дома – каникулы – и тебе некогда!
– Кирочка, я дома-то не бываю! У меня сейчас столько ребят – ужас! Я ведь в день с тремя парнями встречаюсь – это кошмар. Один, ты знаешь, уже руку на прощание стал целовать.
– Об этом потом, при встрече, не по телефону. Ну тогда всё, я ведь только из-за браслетика тебе позвонила. Обрадовалась, что наконец-то тебя поймала. Ну ладно, как-нибудь переживу!
– А что ты мне раньше не звонила?
– Зачем?
– Ну, узнать. Мы в воскресенье с Игорем и Мишей на каток ездили. Было так весело, что мы никак не могли оттуда уйти, представляешь – 5 часов катались на коньках!
– Интересно! Ты же сама говорила, что если договоришься с ребятами, то мне позвонишь…
– Да, но мы только в субботу договорились, а ты же в субботу не работаешь. Покатались мы здорово, Игорь взял…
– Оля, не надо меня расстраивать, я ведь все выходные сижу дома. Лучше не говори о таких вещах…

Взять браслет не получилось. Теперь я усиленно соображала – что одеть? Если самое модное – техасы и кимоно, то будет жарко, потому что в кимоно даже просто сидеть жарко, не то что танцевать. К тому же одевать кимоно под зимнее пальто неразумно, на улице 1 градус. Можно представить, какая будет парилка! Другой вариант – модный сарафан собственного производства. Но какую кофту под него надеть? – тут я встала в тупик. Если модная синяя с хомутом, то она ни подо что не подойдёт, и самое главное то, что она тоже шерстяная и очень тёплая. И ещё один вариант с водолазкой, которая в результате двух стирок так сжалась, что давили не только резинки на руках, но и на шее. Надули меня спекулянты, а Олина, хотя тоже купленная у спекулянтов, выдержала проверку стирками.
Теперь, когда к Ольге ехать было незачем, не так стал важен папин приезд. Приедет – хорошо, не приедет – ещё лучше, отправлюсь прямиком в парикмахерскую. Я собиралась покрасить волосы, чтобы на контрасте с тёмными волосами кожа лица казалась белее. После парикмахерской я хотела позвонить Полли и узнать, идёт ли она на вечер в МГУ?

Еле дождалась конца рабочего дня, сидеть на абонементе не было желания. Косметику не накладывала два дня, давая отдых лицу перед предстоящей бурной неделей студенческих каникул. Даже туфли отставила в сторону, и ходила в спортивных тапочках, без всякого намёка на каблук, в которые обычно переобуваюсь в вечернем институте.
И вот день закончился. Папа так и не приехал встречать, я ничуточки не расстроилась, он и не обещал, между прочим. Но, тем не менее, толкучка и ругань в троллейбусе немного подпортили настроение.

В парикмахерской на 1-й Владимирской улице оказалось всего три мастера, очереди нет. Оставалось только подождать, кто из них освободится быстрее.
Я снимала верхнюю одежду в зале, где меня с интересом рассматривала сверстница. У девушки не очень хорошая фигура – слишком худая внизу и широкая вверху, но зато личико её беленькое, чистенькое и довольно приятное. Она обратила внимание на мой сарафан, а я тем временем прошла в холл и уселась в кресло смотреть телевизор. “Смычку волшебному послушна”, балерина крутилась в фуэте, выставляя ногу далеко в сторону и забирая ею воздух для раскручивания.

Собственно, то же самое делаю и я, катаясь на коньках и делая взмах ногой для прыжка с одинарным оборотом в воздухе при вращении. Главное после этого – мягко приземлиться, амортизируя коленями соприкосновение со льдом, чтобы удар был не такой сильный и в правильном положении – сделав поворот строго вокруг своей оси. Чем больше сил я вкладываю в прыжок упорной ногой, тем выше прыгаю, и полёт получается эффектным. Техника – это самое важное; за пластичность не беспокоюсь, с грацией у меня всё в порядке, дано природой. Вращение вокруг оси, как у балерины при исполнении фуэте, есть и в катании на коньках – называется “винт”. Этот элемент даже не пытаюсь осваивать, ибо я дилетант. Но любимая, наверно, и не только у меня – подсечка. Там такие круги можно наворачивать – мама, не горюй! – на полкатка. И потом резко вывернуть, размахнуться и – полететь, вращаясь в прыжке, с дальнейшим приземлением. И наблюдать, как все замерли, глядят во все глаза восторженно и с завистью, думая, что я спортсменка. И затем видеть, как расступаются передо мной люди – за три минуты стала достопримечательностью катка.

Коньками я занимаюсь с 4-х лет. Мама приобщала дочь к спорту, чтобы я не болела. Сначала полгода группа занималась ритмикой в одном из домиков, расположенных в Измайловском парке в Детском городке, в непосредственной близости от нашего дома. Дети развивали тело на гибкость и прорабатывали движения, которые потом надо было показать на льду. Деревянный истёртый множеством ног пол придавал устойчивость движениям, и казалось, что в упражнениях нет ничего сложного. Преподаватель следил за нами, и два-три человека отсеялось как непригодные, а всего нас было 15. Если ребята без коньков чувствуют себя неуверенно, то на льду будет ещё хуже… На лёд мы вышли во всеоружии. Я, как и многие ребята, впервые ступила на коньках на лёд. На стадионе “Авангард”* располагался огромный публичный каток, где громко звучала музыка. Кроме него, было несколько маленьких катков для индивидуальных занятий. Наши занятия проходили на первом катке, расположенном справа при входе на стадион.

 Теперь преподавательница будет смотреть, кто на что способен, и все ли ребята не боятся находиться на льду. Три урока мы гуськом, друг за другом, по кругу, поочерёдно проделывали те же элементы, что и в зале – ёлочку (обычный шаг на коньках), ласточку (туловище расположено горизонтально, нога отведена назад, а руки в стороны), пистолетик (позиция в приседе на одной ноге, вторая вытянута вперёд), подсечку (шаг, применяемый для набора скорости назад в повороте), фонарики (езда назад, разводя ноги в стороны и сводя их), циркуль (одна нога упирается в лёд зубцом конька, вторая описывает круг). Первое занятие на льду было решающим, несколько человек отсеялись. Сами родители забирали детей, наблюдая за рискованными кульбитами чад. Либо после падения и слёз уводили их. В некоторых случаях преподавательница запрещала заниматься, несмотря на настойчивость мальчика или девочки. Было и такое, когда мамы просто заставляли рыдающего ребёнка опять становиться в строй, в то время как он прижимался к ней, обретя устойчивость и безопасность, и испуганно взирал на страшный скользкий лёд. В результате половина группы отсеялась и со следующего занятия две ополовиненные группы малышей объединили. Остались самые смелые и ловкие. С группой в новом составе продолжила заниматься наша тренер. Эмоционально она вселяла в меня ещё большую уверенность.

Я сразу обратила на себя внимание этой молодой симпатичной женщины. Во-первых, с самого начала катания на коньках я ни разу не упала, по крайней мере, так утверждает моя мама. Ученики на определённом этапе упражнения валились на лёд, я тоже боялась грохнуться, но, держа равновесие и маневрируя, всё же каким-то чудом стойко держалась на коньках. Мама ни разу меня не похвалила, но по её глазам я видела – она мною довольна. Преподавательница иногда показывала высший пилотаж – некоторые сложные элементы, такие как умопомрачительный прыжок с тремя оборотами в воздухе и очень красивый и изящный выход из него. Делала она всё запросто, будто это был сущий пустячок. Мы – детишки, стояли разинув рты, и завороженно смотрели на неё, а папаши моментально и бесповоротно влюблялись. Такое запоминается на всю жизнь! Вообще – любое искусство вызывает восхищение из-за таланта, который даётся далеко не каждому. Чтобы достигнуть высокого уровня, тренер много лет оттачивала мастерство. И теперь волшебство стало её второй натурой. Никто из нас не видел изнурительных тренировок, падений, ушибов и травм, все смотрят только на результат. Она работала, не покладая ног, несколько лет. Так же скульптор или художник трудятся энное количество времени, а потом все говорят – вы гений! И никому не ведомо, как он смог достичь такого результата. Все видят только итог.

Поскольку мы жили рядом со стадионом, а занятия проходили 2 раза в неделю, мама водила меня на каток дополнительно один или два раза, и я отрабатывала движения уже самостоятельно. Любая тренировка была в радость. Мало того, мама задумала сшить костюм для фигурного катания. Купив плотный материал для пальто малинового цвета, она соорудила кофточку и коротенькую юбку-солнце. В продаже были блёстки только фиолетового цвета. Подол юбочки, окантовку рукавов и горловину расшила лентой блёсток, на грудине огонёчки были рассыпаны в хаотическом порядке. Отныне на занятиях я по-настоящему блистала и, как никто другой, была похожа на спортсменку по фигурному катанию. При любом движении тела под горящими фонарями, освещавшими площадку, платье переливалось вспышками света, как новогодняя мишура.

На Новый год нянечка детского сада сказала маме сшить для меня платье. В новогоднем наряде как раз можно было употребить оставшиеся от костюма блёстки. Недавно мама шила в ателье шерстяное платье, и у неё остался лоскут фиолетового цвета. Она сделала из него для моего платья кокетку и маленькие рукавчики. На остальную часть новогоднего наряда пришлось докупить ткань алого цвета. Кокетку мама расшила блёстками в виде цветочков. Нянечка как увидела платье, ахнула: “Ни у кого такого не будет!”.

Скажу лишь, что если бы я имела возможность продолжать занятия после того, как мы переехали на новую квартиру – я бы добилась успеха. Вот так неожиданно иногда обрывается спортивный путь некоторых талантливых мальчиков и девочек. Уже будучи подростком, я сидела перед телевизором и плакала, наблюдая как мои сверстники соревнуются за право лучшего на главных спортивных площадках Москвы. И тогда мама охлаждала мой пыл: “Всё равно некому было бы возить тебя на занятия в центр, если даже на “Авангард” мы не нашли для этого времени”. Потом появилась Кира Иванова*. Если бы я тогда осталась в спорте, то мы бы с ней соревновались. Такое редкое имя – и две Киры в команде СССР. Правда, за счёт внешности судейство прибавляло бы мне, возможно, дополнительные баллы.

Спорт для меня закрылся, но страсть никуда не денешь – я продолжала кататься и самостоятельно осваивала сложные для дилетантов номера. На катке я привлекала внимание окружающих, которые пытались повторять за мной изящные движения. Травмы обходили меня стороной, несмотря на то, что на публичном катке простора для серьёзных упражнений маловато, он не предусмотрен на такой уровень. А на маленький каток не пускали, несмотря на то, что я там раньше занималась. Поэтому я крутилась вместе с теми, кто еле стоял на ногах, просто катался или носился как угорелый. Травму я получила на дворовом катке не во время исполнения номера. Это каток во дворе дома напротив кинотеатра “Владивосток”. Мы стояли у бортика, я отдыхала, а мама держала в руках мои пальто и сапоги. На моё несчастье рядом со мной находилась девочка помладше, вместе с бабушкой. От дураков никто не застрахован. Девочка зачем-то взмахнула ногой с коньком в мою сторону и попала прямо в живот. Помню острую обжигающую боль. Она даже не извинилась. Мама испугалась и сказала, что больше мы кататься не будем. И действительно – на три года каток для меня стал закрыт, настолько сильными были шок и боль. Но это был единственный эпизод в моей спортивной эпопее, со случайным травмированием по глупости девочки. Остальное время на коньках – и до и после – только радость, только успех, только счастье преодоления земного притяжения и полёта, как на крыльях, со свистящим ветром в ушах.

Но вернёмся в парикмахерскую. Вместе со мной телевизор смотрела заведующая заведением. Потом к нам присоединилась мастер из мужского зала, но ненадолго. Заведующая стала щёлкать одну программу за другой и нашла то, что надо. Шёл концерт, в котором выступали болгарские школьники. Они пели современные ритмичные песни, подтанцовывая. Девочки мило потряхивали модными чёлками и строили глазки подобно взрослым певицам.

А позже из того же мужского зала свободной походкой вышел молодой человек лет 18-ти. Он демонстративно обратил на меня своё внимание и сел рядом в единственное продавленное кресло. Одет паренёк в соответствии с последними веяниями моды – в фирменные джинсы, засунутые в модные, но нечищенные мужские полусапожки. Из-под белого халата выглядывал тёмно-синий в крапинку батник, который очень шёл к его голубым глазам. Парень выглядел уставшим и немного потасканным.

Посидев некоторое время спокойно, он вдруг встал, подошёл к телевизору и стал крутить кнопки, пытаясь наладить и без того отличное изображение. Я подумала, что он вышел помаячить передо мной и покрасоваться.
Заведующая закричала:
– Саша, отойди; хорошо показывает!
– Будет лучше.
– Ещё испортишь…
Но пареньку удалось сделать изображение контрастнее.
– Будь спок, Марь Иванна! – ответил Саша и, обращаясь ко мне, с улыбочкой спросил, – Ну как, лучше?
– Лучше, – пришлось подтвердить. Без улыбочки.
Довольный, парень отошёл и сел на своё место.

Немного погодя опять повернулся ко мне с очередным вопросом:
– У вас закурить не найдётся?
– Нет.
Пошёл искать сигаретку. Нашёл. Курит, развалившись в кресле, положив ногу на ногу, и балдеет. Докурив, ушёл в мужской зал. Через некоторое время выходит вместе с симпатичным молодым человеком, чёрненьким, с мокрыми волосами, которого он только что постриг. Клиент сел, дипломат поставил рядом, старенькое пальтишко положил на скамью и тоже стал смотреть телевизор.
Саша предлагает парню:
– Иди посушись.
– Да ладно, я пока её дождусь – высохнут.
В это время из мужского зала выходит пожилая женщина-мастер и говорит:
– Да что ты мокрый будешь сидеть? Пойдём со мной!

Парня уводят, прищемляют его длинноватые волосы крупными заколками и покрывают голову сеткой. В таком виде выводят в холл и проводят мимо меня. Еле сдерживаюсь, чтобы не проявилась на лице улыбка, так несуразно выглядит молодой человек с женскими принадлежностями на голове. Он, бедный, сам понимает, что влип, идёт, опустив глаза и краснеет. Сушится бедолага в женской сушарной вместе со своей пассией. Та, беленькая и миленькая, оказалась его девушкой. На лицо парень значительно симпатичнее её и старше. А вот одет он – совсем никуда не годится. Впрочем, как и она сама. Одна сапога пара. Его спутница стала выглядеть привлекательно только когда надела пальто и шапку. Головной убор из норки модного нынче мужского покроя, тёмно-синее пальто с брюками того же цвета смотрелись очень оригинально, а белый красивый воротник из нутрии был ей к лицу. Сразу изменился человек, стала такая хорошенькая, – вот что делают с человеком одежда и профессиональная укладка! Изменилась до неузнаваемости. Девушка посмотрела на себя в зеркало, заулыбалась и засмущалась, не веря своим глазам. Наверное, она впервые сделала причёску, и ей немного не по себе. Обнаружив, что она сейчас собой представляет, сразу распрямилась и уверенно повернулась лицом к залу. Парень уже стоял наготове и дожидался её. Теперь, когда она облачилась в свои модные одёжки, с укладкой, она стала выглядеть интереснее его.

Саша не унимался и придумывал новые приманки, рассчитанные на прекрасный пол. Ему вдруг захотелось приглушить свет.
– Марь Иванна, выключите этот свет, спокойнее будет.
– Темно будет.
– Да не темно, просто полумрак, а то свет глаза режет.
– К нам и так никто на огонь не заходит, а ты хочешь выключить, – говорит она. Но всё-таки встаёт и выключает свет, поскольку выключатель к ней ближе.
Сразу в холле становится очень уютно. Саша удовлетворённо разлёгся в кресле, я тоже расслабилась. Из мужского зала показался черноволосый парень лет 23-х, полненький и на вид стеснительный (только на вид!), и, облокотившись на Сашино кресло, тоже стал смотреть телевизор. Ребята начинают разговаривать несколько развязно, употребляя жаргон. Чувствую – Саша сильно играет на меня, хотя и раньше это было ясно. И чем я могла понравиться в этот вечер – уставшая за неделю, не накрашенная и без причёски. Он, конечно, тоже не ахти какой, даже похуже меня будет, но он парень…

В душе я иронизировала над его показухой и демонстративными выпадами. Нет, знакомиться с таким я не стала бы. Если просто поговорить и то – от нечего делать, не больше. Саша видит, что его попытки обратить на себя внимание безуспешны, но продолжает в том же духе и теперь просит сидящую рядом коллегу:
– Тётя Валя, помой мне голову, мне самому что-то неохота.
– Ещё чего не хватало, сам мой, – рассудительно отвечает она.
– Ну, тёть Валь.., – канючит он.
– Сказала же! – прикрикнула она на него.

Тогда Саша ушёл в мужской зал. Вскоре я заняла освободившееся у мастера кресло. Вернувшись в холл и обеспокоившись моим отсутствием, парень зашёл в женский зал. Взглянув на меня, улыбнулся, и прошествовал к зеркалу. И только тут я заметила, каким он вдруг стал симпатичным и привлекательным. Паренёк помыл волосы, высушил и теперь они пушистыми волнами красиво обрамляли голову. Удивительно приятным стал цвет волос, и лежали они безупречно, чему мог позавидовать любой манекенщик.

Самодовольно оглядывая себя в зеркале, Саша изрёк:
– Вот что значит иметь золотые руки мастера – из любого некрасивого человека можно сделать конфетку!
Между прочим, он повторил мои мысли. И – самоирония – редкое качество! Покосившись на меня и продолжая говорить, он расчёсывался и тем самым портил изысканную причёску:
– Ира, дай хороший лак, а то я боюсь, что до кабака ничего не останется.
Парикмахер шипел лаком, брызгался очень долго, будто намеревался запечатлеть сей шедевр навечно. В это время в парикмахерскую вошла посетительница, она искала вешалку, не найдя её в холле. По её лицу и жесту он понял без слов, что ей надо, и громко сказал:
– Раздевайтесь здесь, гражданка! – и потише, – …до пояса.
Рядом стоявшая мастерица улыбнулась, другие даже не отреагировали, привыкли к шуткам молодого балбеса.
А та, что улыбнулась, сказала скорее для вида:
– Саша, ещё слово – и ты вылетишь отсюда.
– Слушай, Ира, посмотри, вроде я их уложил, – затем опять хитрый взгляд в мою сторону и добавил, – наповал…

Парень так и сыпал шутками-прибаутками. Хотелось записать этот фольклор, вот только ручки и бумаги с собой не оказалось. Он ходил туда-сюда, два раза подходил и что-то спрашивал у меня, всячески давая понять, как я ему понравилась. А мне уже неудобно стало сидеть перед Сашей в таком виде, к тому времени мне помыли голову, и я была похожа на мокрую курицу.
Потом Александр громко объявил Марье Ивановне, что уходит, та раскричалась:
– Опять уходишь? Когда ты собираешься работать? Приходишь в 11, уходишь в 6. Ведь опять получишь 40 рублей.
– А здесь больше и не заработаешь, если в день всего 5-6 клиентов. Зачем время буду просиживать зря? Лучше в магазин за продуктами схожу.
Мастерицы иронично заулыбались – “ну уж конечно, дождёшься, когда Саша сходит в магазин!”.
– Нет, ты уходишь, уходишь, да? – разнервничалась главная. – Пойду директору звонить, мне уже надоело с тобой разговаривать. Каждый раз, каждый день одно и то же.
– Ну и звоните, я скажу ему то же самое.
– Скажи, бесстыдник, скажи. Кто только работать за тебя будет!
– Вы мне не мать родная, чтобы бесстыдником обзывать. Я своё отработал.
– 60 копеек?
– А уж это ваша вина – обеспечьте рекламу и тогда будут желающие. Сюда заходит только два с половиной человека в день, а вы от меня требуете 20. Я-то в этом не виноват! 
“Обеспечьте рекламу” – необычное словцо для нашей советской действительности. Реклама только на Западе.

Заведующая парикмахерской и мастер так громко переругивались, что всё до мельчайших подробностей было слышно клиентам. Некрасиво. Чтобы как-то оправдаться перед посетителями, сидевшими в креслах, дамские мастера сочувственно качали головами и говорили: “Да, у них так. У нас ещё ничего, а у мужских мастеров вообще иногда бывает пусто. Мы всегда уверены, что хоть 80 рублей, но заработаем, а у них и 60-ти иной раз не получается!”.
“Вот во что вылилось его воображание, – думала я. – Видно, Саша намерен уйти со мной, и решил спорить с заведующей, чтобы смотаться пораньше”.

Заведующая всё же позвонила директору, и тот попросил к телефону нарушителя спокойствия. Я полагала, что теперь-то он сбавит обороты и урезонит свой гонор – всё-таки директор всех парикмахерских! – но ничуть не бывало. Саша сказал: “Привет, шеф!”, (я чуть не упала с кресла), после чего так же горячо стал защищать свою позицию. Директор всё же вызвал его на приватную беседу, на что парикмахер ответил:
– Да я тоже хотел с вами переговорить по этому важному вопросу… Кстати…

Немного погодя Саша перешёл на обычный тон, разговор протекал тихо и спокойно. Когда парень закончил общаться с директором, он принялся за новое дело (парикмахер оказался поистине неистощим!) – стал клянчить у всех 2 рубля взаймы. Ни у кого денег не было – видно, не привык отдавать.
– Зой, ну я же знаю, у тебя вот в этом ящичке в зелёной коробочке десятка лежит! – выдал он секрет одной из коллег.
– Уйди отсюда! Нет у меня, не дам! – смутил он до этого спокойно работавшую Зою.
– Ух, женщина!
Обращается к главной, проходящей мимо, которая не успела вникнуть в разговор:
– Марь Иванна, повлияйте на неё! Совсем разболтался коллектив!
– В чём дело? – серьёзным тоном интересуется заведующая.
– Вот, взаймы просит. Два рубля. А на что – вопрос!
Все смеются. Марья Ивановна понимает, что малолетний балабол её разыгрывает, и смеётся вместе со всеми.

Но Саша ещё не исчерпал всех своих возможностей, и эта его нервная неугомонность начинает раздражать.
– Ну, Зой, будь человеком, я уже опаздываю в кабак, мне играть надо!..
“Ого!”, – резко меняют ход мои мысли.
– …Выручай, Зой!
“Вообще, Саша, конечно, молодец, – делаю я вывод. – Здесь ему не очень-то раздобрятся на денежки, так можно в ресторане подработать. В то же время – не кирпичи таскает, первая и вторая профессия творческие”. Мнение о парне кардинально поменялось.

Хотя, если придираться и учитывать место работы – музыкантом – то нужно иметь в виду, что ресторанная система портит людей лёгким отношением к жизни и развязностью публики. Вернее будет сказать – легкомысленным, да, это определение точнее…

Перед уходом парикмахер вошёл в зал, видно, решил сразить меня наповал. Он добился своего. На нём красовалась огромная лисья шапка, которая стоит кошмарных денег – последний писк моды – и коричневое кожаное полупальто. В руках молодой человек держал дипломат. Вид у Саши был с головы до ног фирменный. Умеют же люди доставать такие обалденные вещи! А ведь как всем хочется хорошо одеться, но не у каждого есть такая возможность. Наконец, Cаша вместе с дружком, поджидавшим его некоторое время на крыльце парикмахерской, удалился. Без денег.

После ухода ребят вернулась одна из мастериц, ходившая за дочкой в детсад, и спросила:
– А что, Мария Ивановна Сашу отпустила?
– Да, ушёл… И слава Богу, надоел, деньги взаймы просил, два рубля. В кабак, видите ли, ему надо!
– Да, денег нет, а сам сейчас в такси садился!
– Вот так! – женщины укоризненно покачали головами.
А я подумала в очередной раз: “Ну и шустрый! Денег нет, а на такси разъезжает!”. Вспомнилась сценка из фильма “Бриллиантовая рука” – “Наши люди в булочную на такси не ездят!”.

Когда парикмахер покрасила меня первый раз – краска не среагировала. Цвет получился светлее, чем нужно.
– Ну что, оставить такой или перекрасить другим? – спрашивает мастер.
– Да я хотела бы чуть темнее, как концы.
– Тогда давай перекрасим.
– У меня тогда денег не хватит!
– Да это ничего стоить тебе не будет!

И она стала устранять брак, а мне опять предстояло дышать вонючей краской. Теперь, без Саши, стало скучно. Из посетителей осталась только я одна. Стрелки на часах неумолимо неслись вперёд – часы показывали восемь часов. К тому времени я уже проголодалась. С окрашиванием закончили через полчаса. В восемь ушли все: заведующая, мастера и даже уборщица, – старушка из нашего дома. Мы остались вдвоём – ты да я, да мы с тобой. Потом зашли на огонёк, на авось, толстушка лет 35-ти с маленькой дочкой, а уже перед самым моим уходом пришла девушка из соседнего дома, которая ещё недавно была совсем соплюшкой. Одета она соответственно возрасту – в модной шубке и мужской шапке. Соседка пришла стричься, поэтому рабочий день для мастера, увы, ещё не закончился. Я одевалась, а девушка в это время вешала свою шубку. Она украдкой обсматривала мой сарафан, а я, тоже стараясь не досаждать ей своим любопытством – фигуру “девочки”. Да, года летят, и не заметишь, как девочки превращаются в таких вот девушек – с развитой грудью и крутыми бёдрами! Наверное, ей уже 16, а мне всё кажется, что эти девчонки из соседнего двора – сорванцы, как и раньше. А они растут, как грибы после дождя. Да такие хорошенькие становятся, что диву даёшься! Это наша смена, скоро они оттеснят нас в кинотеатрах, на катках и танцплощадках. А самые спелые и смелые – в барах и кафе. Жизнь не стоит на месте, идёт вперёд и всё кругом меняется.

Но не только эти мысли владели мною в этот вечер. В меня вселилась какая-то радость, непонятно откуда взявшаяся. Вроде недовольна была, что приходится дышать краской, что задержалась дольше обычного из-за перекрашивания, и даже то, что голодна – всё это вместе взятое должно было изменить настроение отнюдь не в лучшую сторону. Но что-то произошло в мироздании и всё пошло по другому сценарию. Вот хорошее у меня настроение и всё тут! Иду и пою! Смеясь, бегу по вечерним московским улицам и прямо кувыркаться хочется!

Пришла домой, рассказала родителям c юмором и в лицах о смелом, дерзком и немного приблатнённом Саше. По транзистору звучала хорошая музыка. Я станцевала. Потом думаю – куда же деть неизрасходованную энергию и на что приложить свои силы, энтузиазм так и рвался наружу. Принялась мыть пол. Потом засела за шитьё, передохнула, и домыла пол. Спать легли сразу после мытья... О своей индийской подружке Полли Матару я, конечно, совсем забыла. А ведь перед парикмахерской подбирала слова, как поздравить её с праздником. Она удивится – с каким? – тогда я скажу: “Привет, это я у тебя должна спросить – с каким!.. С Днём республики, конечно!”. О Дне республики Индии уже говорено-переговорено 100 раз по радио, да ещё по телевизору вчера вечером была программа об Индии, посвящённая этой дате. Это один из главных праздников, в Дели проводится торжественный парад, никто не работает... И хотела спросить, идёт ли она на вечер в МГУ, где учится на филфаке. А также, не собирается ли она прийти с братьями Биту и Пами? Вот как раз там и увиделись бы…

Утром я по обыкновению посмотрела “Утреннюю почту”, но ничего интересного на этот раз не увидела, только в самом конце Кати Ковач спела мою любимую песню. Я попробовала танцевать, так же, как и она, и – о, удивление! – ничего не получилось. Обычно всё схватываю на лету, редко бывает, когда что-то не получается. Движения танца с виду очень простые, но как ни старалась, так и не смогла повторить за ней танцевальные пассы. Первый раз в жизни не смогла станцевать, даже странно и где-то смешно – сложного-то ничего нет!