Иван не царевич история 15

— Я правильно понял, что драться ты с ним не хочешь, а как избежать боя не знаешь? — рассматривает Иван Горыныча, прикидывая, что можно получить за мастер класс ухода от неприятностей.
— Угу! — кивает Змей, в свою очередь раздумывая, а не разыгрывает ли его этот человечишка, в надежде украсть сокровища и скрыться. Хотя, если что, из парнишки выйдет неплохая колбаса, если хорошенечко прокоптить. Сам Горыныч уже давно стал вегетарианцем, сразу после того, как съел одного вредного старикашку, колдуна, между прочим. Побочным эффектом стала аллергия на красные кровяные тельца. Впрочем, Змей и без мяса прекрасно себя чувствует и сражается, не за даром, между прочим, даря родным и знакомым фаршированные в латах колбаски. Но завтра совсем другое дело. Предстоит защитить звание самого красивого, а как это сделать, если рыцарь, вызвавший его на бой, сумеет-таки поцарапать начищенные до блеска чешуйки драгоценной шкуры?

— Так что я получу, если открою простой способ надуть рыцаря, избавиться от надоевшей королевны, и успеть на смотр крылатых чудовищ? — повторяет вопрос Иван
— Да что хочешь! — отвечает Горыныч, мысленно перебирая приправы для копчения.
— Ты меня покатаешь! — выпаливает не задумываясь царевич.

Горыныч аж поперхнулся от такой наглости. То есть, злато серебро, драгоценных камней этот человечишка не хочет, а вот на шею сесть и ножки свесить… может сразу из него колбасу закатать? Но, не даром Змея прозвали наимудрейшим, это только с королевной промашка вышла. Кто ж знал, что характер у неё как у фурии, чуть что не по её, тут же цветочными горшками швыряется. Уже так приноровилась, хоть на олимпиаду отправляй. Всё золото соберёт, и своё и чужое и табуретку из-под судьи прихватит. Поэтому Горыныч и не торопится поджарить наглеца, а вежливо интересуется, что же это за секрет такой, что поможет шкуру не поцарапанной сохранить и королевну с глаз долой отправить.

— А всё очень просто, — засовывает в рот соломинку Иван, — ты просто не будешь драться! Притворишься, что рыцарь победил тебя с одного удара!
— Кодекс чести чудовищ… — начинает спор Горыныч, но царевич перебивает,
— …знаю, запрещает обманывать! А мы и не будем. Я и ты, поспорим на твои артистические способности!
— Это как?
— А вот так! — запрыгивает на пенёк Иван, приняв театральную позу рассказчика, — представь, подъезжает к твоей пещере рыцарь и начинает во всю глотку орать:
— Эй, Чудище, выходи подлый трус на честный бой!
Чудище, то есть ты, выползаешь из логова приложив лапу ко лбу и вглядываясь в даль пытаешься рассмотреть её, смерть что за тобой пришла и долго возмущаешься, что не видишь эту худую в чёрном балахоне и с косой! Рыцарь в этот момент обижается и утверждает, что это он за место бабули, и готов доказать свою силу посредством поединка.

Ты, как честное чудовище, предупреждаешь рыцаря, что согласно древнему поверью, каждый, кто убьёт чудище, сам становится чудищем!
Рыцарь конечно же тебе не верит, называет подлым подлецом до ушей, наполненным подлостью! Ты обвиняешь его в тавтологии и наконец интересуешься, а что собственно рыцарю надо?

Он тебе рассказывает о неземной любви к прекрасной королевне, которую он до этого видел исключительно на портрете, рассматривая его в подзорную трубу, из-за угла соседнего королевства. И теперь, узнав, что ты её подло похитил (кстати, а сколько её папа король, обещал тебе золота за этот трюк?) и заставляешь учиться готовить ревеневый пирог и суп из спаржи, прибыл вызволить из плена и жениться, взяв в приданое руку, сердце и полкоролевства в придачу.
— Подожди, — перебивает Ивана Горыныч, — так рука с сердцем входит в комплектацию королевны, или я чего-то о ней не знаю?
— Входит, входит, — кивает царевич, — но так принято, когда женятся на особах королевской крови, просить только руку и сердце, а не всю целиком. И вообще, не перебивай, мы подходим к самому главному! Ты медленно выползаешь из пещеры, сползаешь со скалы, и топаешь на пляж, туда, где самый мелкий песок. Выбираешь самый мягкий, и уже на нём принимаешь бой!
— Стоп! — вновь перебивает Ивана Змей, — ты же обещал, что драки не будет!
— Дослушай до конца, и не спорь! — хмуриться царевич, — хуже маленького, честное слово!

Горыныч обиженно шмыгает всеми тремя носами по очереди, насупливается и аккуратно садиться на табурет, приготовившись дослушать этого выскочку, из которого он передумал делать колбасу, мысленно разделав уже на тефтельки.
— Рыцарь опускает забрало, — продолжает рассказ Иван, вытянув руку вперёд, изображая всадника в седле, — пришпоривает коня, и направив копьё в твою сторону, летит к победе! Мощный удар выбивает его из седла. Перекувыркнувшись через голову, он оказывается на земле, борясь с застрявшим на ушах шлеме. Наконец, справившись с ним, он оглядывается, и что же он видит? Поверженный дракон лежит на спине, прижимая к груди копьё, стонет и прощается с миром.

— О, — кричишь ты в предсмертных муках, прощаясь с жизнью, — о, я умираю! Ты убил меня, славный рыцарь! Завещаю тебе королевну и все долговые расписки, по которым я должен кучу денег королям, проиграв все свои сокровища в карты! Передай её высочеству, мне жаль, что не смогу выкупить её наряды, отданные в залог на оплату свечей! Менестрель, сложи песню о этой славной битве! — И, издав тяжкий вздох, ты умираешь!
— Подожди, а менестрель от куда? — не удержался и вновь перебил Ивана Горыныч.

— Я буду менестрелем! Надо же будет кому-то отвлекать внимание славного рыцаря и прекрасной королевны, пока ты будешь отползать в реку. Или думаешь, что реально отрубленная голова на смотре Чудовищ имеет больше шансов на победу?
— Ничего не понял, — покачал головой Змей.
— Да что тут не понятного? — спрыгивает Иван с пня, — рыцарь приезжает, вызывает тебя на бой, ты притворяешься, что тебя победили и, пока я отвлекаю спасителя королевны от страшного тебя, ты, в плавь, добираешься до места фестиваля Чудовищ. Я сочиняю песню о славном рыцаре и Горыныче, меняя одну букву в твоём имени, чтоб не портить тебе репутацию как самого непобеждённого в веках Чудища!
— Тысячелетиях! — поправляет Ивана заинтригованный такой идеей Змей.
— Хорошо, тысячелетиях, — соглашается царевич, — ты побеждаешь на смотре, находишь в своих сокровищах волшебное зеркало, показывающее весь мир, и даже не спорь, я знаю, что оно у тебя, а не у короля, и, бонусом, за мою гениальную идею, катаешь меня меж облаков! Все довольны и счастливы!
— А как же честь чудовищ? Нам нельзя обманывать!
— Опять двадцать пять! Нет никого обмана! Ловкость рук, в твоём случае – лап, и никакого мошенничества! Это театр, понимаешь? А мы с тобой спорим, на сколько хорошо ты можешь сыграть эту роль! Я говорю, что не сможешь, а ты наоборот, что сможешь! А споры – это святое! Из них истинна рождается!
— Значит, если я выиграю, то мне не придётся тебя катать?
— Катать ты меня будешь за то, что я научу тебя умирать так, что ни один Мерлин не заподозрит обмана! Ну что, проводим мастер класс, или рискнёшь поцарапать о пику рыцаря свою шкуру?
— А ты умеешь продать кота мышам, — усмехнулся дракон, — но только один полёт! Договорились?..