Код верности Нулевой император. Эпизод 16

«Фантастика», — с иронией подумал Никита, наблюдая за спящим Титусом. Не один параллельный мир не сравнится с этим невероятным превращением застенчивого юнца в пьяницу и обжору, который один справился с доброй половиной угощений и не забыл промочить горло крепким фалернским. Рядом с этим любая фантастика казалась скучной реальностью.

«Этот» мир с самого начала поражал чуждостью, контрастом с тем, что «там», наверху. Все походило на абсурдное существо, как-будто к телу льва приставили человеческую голову. И самое невероятное, что это не было больное воображение. Миры действительно оказались разные, параллельные, не имеющие друг с другом ничего общего.

Чем больше он думал об этом, тем яснее события последних дней складывались в единую, пугающую картину. В ней зияла лишь одна большущая дыра: чью волю он исполняет, оказавшись здесь?

Сигнал у двери застал врасплох. Это была новая, внезапная проблема.
— Никита? Я знаю, что ты здесь, — раздался негромкий голос. — Это Скавр. Нам нужно поговорить.
Гость нежданный, но, учитывая обстоятельства, более чем ожидаемый. «Ладно, посмотрим, с чем пожаловал…» — промелькнуло в голове Никиты.
— Я не могу открыть дверь, — ответил он, воспользовавшись предлогом, чтобы собраться с мыслями.
— Приложи ладонь к серебристой панели, — прозвучал нетерпеливый совет.
Дверь с тихим вздохом отъехала в сторону, впуская молодого мужчину с умным, но тревожным лицом.  В строгом мундире, со знаком полумесяца на груди.

— Можно?
— Входи, — отойдя в сторону Никита пропустил  гостя.
— Надо поговорить. Наедине. Пока Титус у себя.
Никита, снисходительно улыбнувшись, кивнул в сторону дивана.
— Опоздал.
— Упрямый мальчишка! Я же велел ему никуда не выходить, — зло прошипел Скавр.
— Думаю, ему надоело выполнять чужие приказы, — Никита спокойно перевёл взгляд со спящего Титуса на Скавра, не отводя глаз. — Есть будешь? — спросил, кивнув на стол. — Утка хороша, и вино отменное. Тит оценил. Результат перед тобой.
Скавр с улыбкой посмотрел на спящего Тита.
— Глупый юнец.
— Ошибаешься, — возразил Никита, пододвигая чашу. — Чистой нет. Если не побрезгуешь.
Скавр махнул рукой, налил вино до половины.
— Разбавлять?
— Зачем портить?
— И я так думаю.
Они выпили, глядя друг на друга.
— Ты неправ насчёт него, — начал Никита. — Он не глуп. Немного наивен, все еще верит в дружбу и искренность.
— А ты, смотрю, нет?
— Верить? — горько усмехнулся Никита. — Для меня это роскошь. В приюте, если веришь, значит слаб и ломают тебя. Если не веришь, ломаешь сам.
— Что выбрал ты?
— Выживать. Болтаться посредине. Сильные ненавидят, что я не с ними. Слабые, что я их порой защищаю. Слабые отчего то ненавидят сильнее.

Они ели в гнетущем молчании, избегая взглядов. Тишину нарушало лишь прерывистое посапывание Титуса. Когда последний кусок утки был съеден, а вино выпито, Никита отодвинул тарелку и поднял взгляд.
— Давай к делу. Зачем пришёл?
— Сложно начать...
— Начни как знаешь. Я продолжу.
— Заметил я, слова ты подбираешь умело.
— Это ещё не всё, что я умею, — Никита положил руку на стол и медленно, с усилием сжал пальцы в кулак, затем разжал их.
— Ладно, ладно. Полегче. Я не враг тебе.
— Это ещё предстоит выяснить.

Никита выдержал взгляд Скавра ещё мгновение, прежде чем медленно убрать руку со стола. Он наклонился вперёд, и его голос превратился в таинственный шёпот.
— Если это про ваши параллельные миры — я в них не разбираюсь. Совсем.
— Как ты… — слова Скавра оборвались, когда он увидел холодный гнев в глазах Никиты.
— До чего-то дошёл сам, — мрачно ответил Никита, кинув взгляд на спящего Титуса.
Лицо Скавра исказилось от тревоги и досады, но Никита не дал ему опомниться.
— И не вздумай сваливать вину на него. Не имеешь права, — его резкий жест остановил Скавра. — Это ты всё подстроил. Тебе нужен я, но ты струсил прийти сам. Использовал его, всучил ему тот обруч! Сам он ни за что бы не додумался и не смог бы его достать!
— Ты ошибаешься! — выдохнул Скавр. — Я не подставлял его! Да, ты мне нужен. И то, что я скажу, важно, и смертельно опасно.
Он тяжело перевел дух, бросил быстрый взгляд на Титуса и понизил голос.
— Ты не представляешь, в какую игру ввязался. Узнаешь — поймешь, почему его к этому нельзя подпускать. Я пытаюсь его защитить.

— Не бойся, он не услышит. Ещё долго будет отсыпаться, — Никита сделал многозначительную паузу. — Так рассказывай.
— Это долгий разговор.
— Вот что. — развёл руками Никита. — Я никуда не тороплюсь. Дом мой далеко, да и не ждет там меня никто.
Он поднялся со стула и пересел в глубокое кресло в углу комнаты, жестом приглашая Скавра занять место напротив. Тот подчинился, ощущая в этом юноше скрытую силу и властность, которым невозможно было противостоять.

— Если начинать с самого начала, — тихо начал Скавр, делясь тайной. — То там одни легенды и мифы. Что-то сгорело в войнах и катаклизмах, что-то кануло в глубине времён. Одни говорят, это было десять тысяч лет назад, другие — семь. Но и те и другие сходятся на том, что существовала тогда мощная цивилизация. Атлантида.
— Атлантида? — Никита удивленно поднял бровь. — Слышал, конечно. Но всегда думал, что это просто сказка.
Скавр раздраженно махнул рукой.
— Не перебивай, если хочешь, чтобы я закончил.
— Хорошо, можешь продолжать, — Никита расслабленно откинулся в кресле, хрустнул яблоком и приготовился слушать.

— Эта история окутана мраком и противоречиями, — начал Скавр, будто сам не доверяя своим словам. — Многие считают её не более чем мистификацией, а все доказательства — поддельными. Но я расскажу ту версию, что знаю сам, и верю, что в ней скрыта истина. Тысячелетия назад существовала величайшая цивилизация — Атлантида. Её наука и технологии превосходили всё, что мы можем себе представить. Она покоилась на громадном острове посреди бескрайнего океана. Её народ жил в мире и изобилии, а искусство и культура достигли невиданных высот. От тех времён остались лишь сомнительные артефакты, чьё происхождение оспаривается.
— И какое мне до этого дело? — Никита нетерпеливо махнул рукой.
— Наберись терпения, — спокойно, но властно ответил Скавр. — Сейчас всё прояснится.
Никита взглянул на спящего Титуса, вздохнул и кивнул.
— Так вот, согласно преданию, группа величайших умов во главе с ученым по имени Ахтур затеяла рискованный эксперимент. Они вознамерились испытать самый фундаментальный закон мироздания. Подробности их замысла навсегда утеряны. Но эксперимент обернулся не просто неудачей — он высвободил такую чудовищную энергию, что испарил сам остров в одно мгновение. Катаклизм породил землетрясения, расколовшие континенты, и цунами, смывшие целые империи. Это был закат не только Атлантиды — всё человечество оказалось на грани вымирания и едва не погрузилось в первобытный хаос.

— Но какие могут быть доказательства, если всё погибло в катастрофе? — Никита наклонился, его взгляд был прикован к Скавру.
— Я вижу, ты привык требовать факты, — одобрительно кивнул Скавр, и на его лице появилась лёгкая улыбка. — Похвально. Однако кое-что уцелело. Легенда гласит, что Ахтур, предвидя гибель или просто следуя мудрой осторожности, велел своему вернейшему ученику спасти наследие Атлантиды. Тот вывез бесценные знания и группу учёных какую сумел собрать в убежище на далёком континенте, чтобы они могли сохранить и приумножить мудрость погибшей цивилизации. Этот план удался.
— И эти архивы... они до сих пор существуют? — голос Никиты дрогнул от волнения.
— Считается, что они спрятаны в потаённом месте, — ответил Скавр, и его голос стал серьёзнее. — И ключом к нему служит тот самый перстень, который Ахтур передал ученику. Лишь его хранитель знает дорогу к сокровищнице знаний.

— Неужели перстень Ахтура и правда существует?
— Как ни странно, да, — Скавр развел руками. — Уцелел за тысячелетия, хотя многие артефакты бесследно исчезли. Когда раскрыли его истинное свойство, он стал не просто артефактом, а символом власти императора. Доступ к нему — лишь у избранных: у Тайного Совета, Верховного Канцлера и, само собой, у самого Императора.
— И что в нём такого? Ну, старая вещица. Можно было что-то и покруче придумать, — Никита усмехнулся, явно не впечатленный.
— Ты совсем не видишь сути, — с легким превосходством заметил Скавр. — Этот перстень оставляет на коже особый, нестираемый отпечаток.
— Ну и что? Любой дурак может клеймо поставить, — фыркнул Никита.
— Не любое! — голос Скавра стал тверже. — Если человек с уже существующей меткой возьмёт перстень, он сможет наделить ею другого. Только тот, у кого метка, и никто другой! Улавливаешь смысл?
— Не совсем, — признался Никита, нахмурившись.
— Подумай! — Скавр подался вперёд, его глаза загорелись.
— Для... личной передачи власти? Для династии?
— Вот именно! — Скавр всплеснул руками, словно разбил все сомнения. — Власть нельзя узурпировать без этой метки! Это печать легитимности. Император ставит её только по своей воле, и силой ничего не выйдет. И даже если он отметит нескольких, там есть временная отметина. Так что видно, какая воля была последней. Теперь ясно?
— Ясно, — Никита задумчиво кивнул. — Такого преемника не оспоришь. Доказательство прямо на нём. Никаких споров о праве на трон. — помолчал и добавил — А если кто-то рискнет захватить трон силой?
— Это бессмысленно, — твёрдо ответил Скавр. — Перстень мгновенно разоблачит узурпатора. Наверняка в истории были такие безумцы, но их имена не сохранились. — Его голос стал тише, почти заговорщическим. — О перстне ходят десятки легенд. Одни шепчут, что он испепеляет любого, кто прикоснется к нему без права. Другие — что это ключ к тайникам, где спрятаны древние знания или оружие богов. Что из этого правда? Об этом знает только тот, кто владеет им по праву. Только Император.
— Но что, если прямая линия прервется? Не останется никого с меткой?
Лицо Скавра омрачилось. Он развел руками.
— Тут я бессилен. Ответ, возможно, знают члены Тайного Совета. В истории наверняка были кризисы престолонаследия... Но я не знаю, чем они разрешались. И не уверен, что кто-то вообще владеет этой тайной.

— От твоих рассказов аппетит просыпается, — сказал Никита, вставая из-за стола. Он вернулся с тарелкой медовых пирогов и кувшином. — Но я всё жду, когда же дойдёт до дела. Какая связь между твоими древностями и нами? — Он сразу же откусил от пирога.
— Ты такой же нетерпеливый, как и он, — покачал головой Скавр, беря угощение. — Разница лишь в том, что Тит убегает не дослушав, а ты жуёшь. Впрочем, кормят тебя явно хорошо.
После того как они перекусили пирогами и запили их ароматной фруктовой водой, Скавр продолжил более спокойным тоном.
— Всё, что я сказал, — только начало. Суть впереди. И причина моего визита… — он бросил тревожный взгляд на спящего Титуса, — Не буду скрывать, это он. Вернее, неприятности, что на него могут свалиться из-за тебя.
— Я же ни в чём не…
— Я не ищу виноватых, — Скавр мягко, но властно прервал его. — Я лишь говорю, как есть. Твоё появление, совершенно случайное, втянуло его в водоворот событий, из которого он может не выбраться. — тяжело вздохнул — Вино кончилось? — голос Скавра был ровным, но в нём уже не было прежней лёгкости.
— Немного есть, — ответил Никита, почувствовав, как меняется настроение.
— Налей, — велел Скавр. — И разбавь.
Он отпил глоток, поставил чашу на стол, и его взгляд стал серьезным.

— А теперь самое главное. Слушай и не перебивай. Мелочей здесь нет. Шли годы, и раны после Великой Катастрофы начали затягиваться. Всё восстанавливалось — природа, люди, утраченные знания... но неравномерно. Быстрее всех оправился Южный континент. Он стал настоящим убежищем, куда успели вывезти всё наследие погибшей цивилизации. Климат там был мягкий, а люди — полны решимости. Именно там зародилось то самое государство, что со временем станет новой Атлантидой. Столица и сейчас там, занимает добрую часть континента.
Выжившим пришлось несладко: голод, междоусобицы, набеги диких племён. Атлантиду, защищённую океаном, эти беды миновали, но другим повезло меньше. Со временем Атлантида объединила планету под своей властью — где уговорами, а где и силой, конечно. Наступила эпоха Возрождения. Наука шагнула так далеко, что едва не привела к новому коллапсу. На этот раз пронесло — погибло всего несколько смельчаков. Но результат оказался ошеломляющим: вместо временной аномалии учёные открыли врата в иной мир. Тот самый, где мы сейчас с тобой сидим. Сначала думали, это скачок во времени, но вскоре осознали: это другая, параллельная реальность.

Скавр на мгновение умолк, и его взгляд скользнул по спящему Титусу.
— Дальше пойдёт речь о событиях, которые ему пока знать не следует. Они касаются его слишком близко, — он сделал глоток воды, смягчая пересохшее горло. — А когда мы осознали, что это и впрямь другой мир, поначалу растерялись. Что делать? Мир оказался примитивным, без изысков. Ни развитой науки, ни технологий. Они только-только научились плавать по внутренним морям, океаны для них — предел. И жили сами по себе, не подозревая о существовании друг друга.
И вроде бы жили мирно, но тут начались нехорошие события: на окраинах воинственные племена разбойничали, религиозные секты смущали народ, да и правители попадались неразумные. Мы совещались, думали, наблюдали... а время шло, а лучше не становилось. И тогда созванный Императором Совет принял решение: создать особую службу для поддержания порядка в том мире. Так и появился Орден Квесторов.
Не сразу, но постепенно порядок был восстановлен. Где-то неразумный правитель внезапно умирал. Где-то самые ретивые сектанты исчезали без следа. А учёные, подходившие к опасной черте, вдруг оставляли свои исследования. Так этот мир и живёт уже почти две тысячи лет под присмотром Ордена. Тихо. Мирно. Сытно. Без катастроф, но и без прогресса. Словно застыл во времени, под колпаком.

— ...Однако угроза пришла изнутри. Орден, созданный как защитник, со временем стал могущественнее самой имперской власти. Он прибрал к рукам знания, богатства этого мира текли рекой в его сундуки, и делиться он не желал даже с Императором. Так благое начинание породило чудовище, опасное и для этого мира, и для самой Атлантиды.
Император Игнациус осмелился бросить им вызов, затеял реформы... но не успел. Жизнь его оборвалась при загадочных обстоятельствах. Его брат, унаследовавший трон, предпочёл отступить. То ли из страха, то ли будучи их ставленником — кто знает. Всё вернулось на прежние места.
— А теперь — о том, что касается его напрямую, — Скавр скользнул взглядом на спящего Титуса. — Его отец, Калликт, был Великим Канцлером при Императоре Игнациусе. Человек жестокий, умный и безжалостный. Его страшились пуще самого императора; ходили слухи, что и Игнациус побаивался своего советника. Причины смерти Императора покрыты мраком: то ли внезапная болезнь, то ли... заговор, в котором открыто обвиняли его же брата. А незадолго до того похитили трёхмесячного наследника, принца Теуса.
Обыскали всё, включая этот мир. Нашли лишь след: похитители удерживали ребенка на отдаленном острове. Их намерения остались тайной — всех перебили при штурме, а младенца похитители убили прямо перед самым входом. Хотя многие сомневались, был ли это вообще наследник.
— Не может быть! — Никита резко вскочил. — Должна же быть метка!
— Тело видел один Калликт. Он утверждал, что оно было обезображено до неузнаваемости.
— Но ведь можно провести анализ, ДНК!
— ДНК? — озадаченно переспросил Скавр.
— Уникальный код, который есть в клетках каждого человека!
— А... Калликт представил некие образцы, и экспертиза будто бы подтвердила, что это принц. Само тело он приказал немедленно кремировать с почестями — якобы чтобы скрыть следы надругательств. Но когда сомнения усилились и потребовали новых образцов... их не оказалось. Они бесследно исчезли.

— Так, может, Наследник всё-таки жив? — Никита вскочил, и его голос сорвался. — А его отец... — он с тревогой перевёл взгляд на спящего Титуса, — сам затеял эту интригу?
— Это чрезвычайно опасные мысли. Придержал бы ты их при себе — за них и головой поплатиться можно, — едва слышно прошептал Скавр. — Теперь ты, надеюсь, понял, от чего именно я хочу его уберечь? От тяжести этой тайны.
— Да, — Никита тяжело сжал кулаки, медленно сел обратно в кресло и с глубокой тоской посмотрел на Титуса. — Не хотел бы я такое про отца услышать… если бы он у меня был. Это же чудовищно.
— Чудовищно, — подтвердил Скавр, кивнув. — Но ты должен понимать: Титус не виноват в том, кем был его отец, и тем более не виноват в тех подозрениях.

— А почему новый Император не убрал Калликта… ну, ты понимаешь… совсем?
— Ты хочешь сказать, почему не убил? — Скавр так пристально взглянул Никите в глаза, что тот не выдержал и опустил взгляд.
— Ну… да.
— Это ещё одна тайна. Я предполагаю, что Калликт знает что-то такое, что его жизнь стала гарантией молчания. Так или иначе, Император отправил его в изгнание со всей семьёй — беременной женой и старшим сыном — на небольшой остров посреди океана. Вскоре жена родила Титуса и умерла при родах. А около полугода назад при загадочных обстоятельствах погиб его старший брат. Титус тяжело это переживал, хотя они и не были близки. Теперь он — единственный сын Калликта. Месяц назад ему исполнилось восемнадцать, и он стал полноправным наследником.
— А мне скоро восемнадцать с половиной, — улыбнулся Никита.
— Ровесники. Я и не удивляюсь, почему он так охотно ухватился за этот обруч, который, как ты сказал, я ему всучил, — с лёгким сарказмом произнёс Скавр. — Ты тут единственный, с кем он может быть на равных. Остальные смотрят на него свысока. Возможно, он впервые в жизни нашёл в ком-то искреннее понимание. Увы…
— Ты о чём?
— О реальности. Я не знаю, что именно Терезий разузнал о тебе, — Взгляд Скавра потемнел, стал невыносимо тяжелым. — Но если до него дойдёт, то, о чем я тебе только что рассказал... Он не позволит тебе просто уйти. — Скавр сдавленно вздохнул. — Живым — уж точно.
— И что теперь делать? — спросил Никита, впервые ощущая всю тяжесть ответственности. — Мне надо уйти?
— Уйти? Пожалуй что так. Если хочешь жить. Или не стать игрушкой в руках Терезия, что возможно даже страшнее. Решать тебе.
— Куда бежать?
— Твой мир закрыт. О нём знаем только мы, да тот, кто тебя переместил. Кто он и зачем — очередная тайна, и, возможно, смертельная.
— Слишком много загадок, — развёл руками Никита, раздраженный обилием неясностей. — Не находишь?
— Нахожу, — жёстко ответил Скавр. — Но разгадывать их мы будем не здесь и не сейчас. Каждая твоя минута здесь — это риск. Нам нужно решить, что делать сейчас, а не обсуждать, сколько у нас проблем.

— У меня ничего нет, ни денег на дорогу, да и не знаю я, куда идти.
— Это поправимо. Вот карта, там маршрут уже проложен, — Скавр протянул небольшой, сложенный вчетверо лист. — И инструкция: имя человека и пароль. Запомни и уничтожь.
Никита торопливо спрятал скомканные бумаги в карман.
— Деньги на дорогу, — Скавр дал ему ощутимо тяжелый кожаный кошель. — И это, — добавил он, вручая вдобавок старинную, потемневшую медную монету.
— Это что?
— Это опознавательный знак. Не потеряй его. Покажешь кому надо, когда доберешься на место.
— Идти-то куда?
— В Барцену. Десять дней пути, если не останавливаться. Там найдёшь нужного человека — он скажет, что дальше делать.
— И сколько я могу ещё здесь оставаться?
— Терезий вряд ли вернется раньше чем через неделю, — сказал Скавр, его голос стал ниже и напряженнее. — Но я бы на твоём месте не рисковал. У тебя дня два, от силы три. И уходи. Чем раньше, тем лучше.
— Хорошо, — кивнул Никита, сжимая в руке кошель.

— А может он имеет право знать? — Никита встревоженно посмотрел на Титуса.
— Нет, — Скавр резко покачал головой. — Эта ноша не для его плеч. В нём нет той силы, что есть в тебе.
Горькая улыбка тронула губы Никиты. Он бесшумно поднялся, подошёл к спящему юноше и задержал на его лице долгий, задумчивый взгляд. Вернувшись, он наклонился к самому уху Скавра, и его шепот был едва различим.
— Ты сильно ошибаешься насчет его сил. В нём есть нечто, чего нет даже у меня.
Никита резко поднял ладонь, пресекая возможные возражения.— Не спрашивай. Я и сам не знаю. Это... чувство. Объяснить не могу, он просто ещё не понял, кто он. До этого момента пройдут годы, и, как говорится у вас, да смилуется Юпитер, чтобы эти годы у него были.

— Кажется, я сказал всё, что нужно, — Скавр поднялся с кресла, собираясь уходить. Взгляд на мгновение задержался на спящем Титусе, смягчаясь. — Завтра великий праздник, День Юпитера. Проведи его с ним... на прощание.
Уже в дверном проеме  обернулся. Из внутреннего кармана мундира достал небольшую, гладкую металлическую коробочку, и протянул Никите.
— Это ему утром поможет. Не больше двух капсул, — его голос звучал как строгий приказ. — Ты переносишь вино лучше. Тебе хватит и одной. Но запомни: только утром. Меня не ищи. Если понадобится, я найду тебя сам. В крайнем случае, передай весточку через Титуса.
Дверь бесшумно, закрылась. Никита застыл, не отрывая глаз от холодной коробочки на ладони. Брошенный в самый центр водоворота событий.