За каждым кедром за каждой сосной 10 гл

Глава 10
Неожиданно наша дружба с Елизаветой оборвалась. В лагере ничто не бывает надёжным и надолго. Кроме приговора и срока. Как-то рано утром позвал меня к себе в кабинет начальник лагеря. И говорит..
- Собирай вещи, Шура. Тебя в обед конвоируют в другой лагерь.

Я, услышав это, в слезы. Как - в другой лагерь? Опять все с начала? Все новое, незнакомое, страшное. Здесь - Елизавета.  Она мне как мать. Как лучшая подруга.
- Не плачь, дурочка, - сказал Никодим Львович. - Тебя переводят в самый лучший лагерь, в швейные цеха.
Учиться швейному делу. Учись, Шура, старательно.

Станешь мастером закройного дела -  начнешь получать индивидуальные заказы, от офицерских жен. Надбавки к обеду. Отрезы в подарок. В швейном лагере зэчки ходят не в строительной робе, как у нас.  А в элегантных платьях собственного покроя. Сибирский партийный комитет отобрал из наших женщин только тебя одну - за самое примерное поведение. Так что радуйся.

Сказано - сделано. Пошла я, едва волоча ноги с горя, в барак - собирать вещи. Все наши уже ушли в тайгу. Собирать, собственно, было нечего. Томик  Диккенса - его списали, так как поступило много агитационной литературы в красивых, обрамленных золотой каемкой обложках партийных лидеров Берии, Молотова, Маленкова, Хрущева, отчёты про съезды КПСС и ВЛКСМ. Поэтому некоторые старенькие топики классической литературы уже не помещались в крохотной лагерной библиотеке и их было решено списать.

Один такой томик я и выпросила себе на память. Ещё была маленькая черненая серебряная кружка с китайскими иероглифами. Она мне досталась после смерти Вари. Подруга нашла её на лесоповале, у ручья. Сначала заметила блеснувшую на солнце ручку. Потянула предмет из песка и увидела кружку. Хоть она и была старинной и красивой, но никто на неё не позарился и кружка стала сначала собственностью Вари, а затем моей - в память о подруге. Нужно было ещё успеть зайти на кухню, попрощаться с Елизаветой. Новость о моем переводе её, казалось, не удивила.
- Я уже очень многих потеряла, почти всех. И себя, - сказала она просто. - Никогда не грусти о прошлом. Закрой за ним дверь плотно и не заглядывай внутрь, иначе эта тяжелая дверь прищемит тебе сердце. Помни - ты не такая, как все. У тебя все по судьбе получится.

И я закрыла навсегда дверь в прошлое, где мы с Елизаветой, профессором фортепиано, шпионкой, заключенной, пили на кухне чай, читали в бараке книги и рассуждали о любви. Теперь я отправлялась в другую, опасную и тревожную жизнь, на которую мне нужны силы. Быть может, очень много сил.

В обед за мной приехали, и Никодим Львович вышел провожать меня до конвойной машины.
- Я очень рад за вас, - сказал он негромко, - надеюсь, еще встретимся.
  Продолжение следует