Встреча

Всем доброго здравия!
Итак, начинается рассказ, или нечто, написанное на бумаге. Повествование о делах стародавних, днях солнечных и временах добрых.

Широко раскинулась великая пустыня Сахара на земле африканской под белым солнцем и небом бездонным. И лежит в той пустыне, в самом ее сердце, камень большой. Уже не один век лежит, а сколько веков - так то никому не ведомо. Проходят мимо караваны, кружатся над ним звезды холодными ночами, накаляет его знойный ветер и горячий свет ослепительного светила дневного. Прячутся под ним ящерицы и змеи от жары полуденной. И не ведает никто, что это не камень вовсе, а странник из далеких русских земель, Светом нареченный. Да, так оно и есть. А вот как приключилась сия невидаль.

Исходили за долгие годы Свет со своим другом Яром всю Землю-матушку. И порешили они расстаться на время, время неизвестное, дабы насладить свое сердце и разум тишиной благоприятной. Отныне стало для них главной идеей - движение, созерцание и молчание. Вот и разошлись они в разные стороны, условившись, что когда-нибудь снова встретятся, когда сердце тоскою защемит, и всколыхнется в душе былое. Посему отправился Свет в пределы южные, а Яр на восток подался.

Идет Свет в даль далекую, созерцает красоту мира необъятного и молчит, в думы свои погруженный. Дошел он так до самой Африки спустя месяцы долгие. А потом уж и в пустыне очутился. Идет и так рассуждает, глядя на солнце высокое: «Пора мне, видать, заканчивать путешествие мое долгое. Прекращу я движение и останусь здесь на века. Лежит мое сердце к тому, чтобы любоваться на солнце белое, солнце ослепительное. Весь день любоваться. Провожать его взором моим от восхода до заката. Нету здесь кроме песка, неба и солнца больше ничего. Ярче солнца, чем здесь, не видал я нигде. Не будет отвлекать меня никто. Обрету я здесь покой и умиротворение. К сему стремился я давно. А чтобы уж точно не отвлекал меня ни человек, ни зверь, обернусь я камнем неприметным». Рассуждая так, дошел Свет до центра пустыни и превратился в камень серый.
Проходят дни, проходят годы, лежит себе камень среди песков. Все здесь исполнено светом. Любуется странник небесным светилом, провожает его взглядом по всему небосводу, а по ночам видит сны чудесные. Радуется сердце его, и ничего Свету больше не надобно, довольна душа его.

А вот земля русская, земля славная калужская. Село Ивановское, что под градом Боровском. Окружено село лесами дремучими, лесами сказочными. Дремучими - потому что дремлют в них сладко, насытившись плодами земными, всяк зверь и всякая птица, и прочие обитатели. Вернулся однажды в Ивановское из земли восточной сам Яр. Побывал он в Индии, побывал и в Китае, а потом аж до Японии добрался. Везде, где бывал, премудростям всяким научался. Говорил он: «Истосковался я по родимому краю, вот и вернулся к вам, друзья». Рады были лесные обитатели Яру - так долго его не было с ними.

Бродил по лесам ивановским Яр, бродил и вздумалось ему однажды начать постигать пустоту - недаром столько времени на востоке провел.
Выбрал он себе местечко хорошее на полянке, недалеко от ивановского болота, уселся на траве в позе лотоса и принялся постигать эту самую пустоту. День сидит, два. На третий затекли ноги у Яра, и он, поразмыслив, улегся на бок на этом же месте. Лежит, не шевелится и на пенек смотрит, не моргает. То-то разговоров началось среди лесных граждан: что, дескать, такое с Яром приключилось? Лежит себе целыми днями рядом с болотом, на пень уставившись. Не ест, не пьет, не спит, «пустоту» какую-то постигает. Стали собираться возле него лесные обитатели и жители Ивановского. Думают, решают, что теперь с Яром делать, как ему, любезному, помочь. Занемог, видать, он болезнью неизвестной или умом повредился. Говорят Яру: «На что тебе, друже, пустота сдалась непонятная? Довольно уже лежишь ты таким макаром. Отощаешь совсем. Пойдем лучше с нами квас пить и меды бражные. У Хозяина скоро в лесу столы накрывают, угощаться будем все вместе на славу». Отвечает им Яр: «Не хочу я, братцы, угощений никаких. Надобно мне непременно пустоту постигать. Вот для меня сейчас главное. А что за пустота это такая, - так то мне сложно вам объяснить, извиняйте».
 
Решили тогда местные обитатели не трогать покамест Яра, авось сам образумится со временем. Ходят мимо, поглядывают на него украдкой. Лежит? Лежит. Ну и пусть лежит, так ему, видать, надобно.
Один раз приходят к нему лесовички из окрестных лесов, говорят ему: «Здравствуй, мудрый Яр! Пришли мы, дабы научил ты нас постижению пустоты, коим сам занимаешься. И не отговаривай. Пока не постигнем, не уйдем от тебя. Так вот». Отвечал им Яр: «Ну, коли так, воля ваша. Садитесь рядышком и слушайте. Чтобы постичь пустоту, нужно осознать, что все есть пустота, и нет ничего кроме пустоты. Понятно вам?» - «Да, Яр», - отвечали лесовички. «Сосредоточьтесь на этом и ни о чем не думайте. Постигайте ее, елы-палы!» Сосредоточились малыши и сидят на травке кружком вокруг Яра. День сидят, два. На третий день говорит один из них: «Пустота». Произносит другой через минуту: «Точно... Пустота». А затем уж и другие подали голос: «Совсем, однако, пусто». Удивился Яр на таковы слова. Спрашивает лесовичков: «Как, неужели вы, братцы, так быстро пустоту сподобились постичь?» Отвечают ему лесовички: «А как же. Уже все уразумели, Яр. Чувствуем абсолютную пустоту в животах наших. Кушать весьма хочется». Улыбнулся Яр и промолчал. Поблагодарили его малыши горячо за науку такую необычную, полезную и по домам отправились, говоря друг другу: «Отродясь пустоты такой у нас не бывало».

А Яр опять сосредоточился и продолжил пустоту постигать в глубину.
Идут месяцы. На Яре уже мох и лишайник растет, и сам он в землю помаленьку врастает. В волосах, бороде и одежде букашки бегают всякие. А он и доволен. Дождем его поливает студеным, солнцем согревает красным, ветром овевает прохладным. Проходит мимо всяк зверь и всяк человек, пролетают над ним птицы небесные. Приближается к Яру пустота понемногу, не сам он ее постигает. И то ему пока не ведомо. Грезится ему только во сне тонком пустыня бескрайняя под небом голубым. А почему - сам в толк не возьмет...

И вот, однажды, в пустыне в той, в которой Свет пребывал, заблудился верблюд. Идет потихоньку, по сторонам смотрит. Долго так шел. Надоело ему. Никак не поймет, как ему направление правильно выбрать. Вскоре увидел он впереди камень большой среди песков сыпучих. Подходит к нему верблюд и думает с досадой: «Что же делать? Лежит себе этот камень тут один-одинешенек и никуда ему не надобно. Хорошо устроился. Плюнуть на него, что ли?..» Постоял, постоял да и плюнул с расстройства. И слышит вдруг голос от камня исходящий: «Эх, верблюд, что же ты себе позволяешь? Не ожидал я никак, когда тебя издали увидал, что такое безобразие непристойное мне устроишь». Подивился верблюд на таковы слова, отвечает камню: «Ой, прости меня, камень, пожалуйста. Я ведь не со зла это вовсе, а по привычке... Да ты, видать, и не камень вовсе. Кто же ты? Откудова взялся здеся?» - «Правильно ты уразумел. Это я только с виду наружнего камнем выгляжу, а на самом деле странник я русский, Светом нареченный. Пришел я сюда из оттудова - разумей и это правильно. Означает сие, что из далеких земель русских, вот. А вообще мы с товарищем моим Яром уже всю землю обошли давным-давно. Здесь, в пустыне великой Сахаре, я много веков лежу. Предаюсь созерцанию солнца яркого. Затем я сюда и пришел».

Неправ был Свет, когда про многие века говорил. Это ему только казалось так, потому что солнце крепко головушку его напекло. На самом деле всего несколько лет прошло, как он в центре Сахары возлежал. «Вот диво дивное! Первый раз вижу, чтобы человек камнем сделался». - «Я тоже». Простил верблюда Свет, тем более что слюна его от света палящего моментально испарилась. Оказалось, что верблюд этот от каравана отстал два дня как. Свет вспомнил, что давеча видел караван сей, и, узнав куда он направлялся, объяснил верблюду в каком направлении идти и как не сбиться. Поблагодарил верблюд Света и, простившись, побрел в указанную сторону.

Свет же крепко задумался. Выбил его из колеи плевок этот неожиданный. «Не спроста такое приключилось», - думается ему. Принялся он вздыхать, ворочаться с боку на бок. Про солнце уже и позабыл. А вспоминаются ему дали, просторы русские, леса густые, дремучие, поля широкие и степи раздольные, да реки и озера глубокие, прозрачные. Затосковало сердце странника. Вспомнился ему друг его старинный - Яр. «Интересно, где он теперь, как поживает без меня, жив, здоров ли? Помнится мне, что когда расставались мы, Яр желание изъявлял в далекие восточные земли уходить. Сколько уж времени с того дня минуло - так сразу и не узнаешь. Потерял я счет ему давно. Коли все хорошо складывалось, так Яр уже, думается мне, вернулся в края наши родимые. Сколько ж можно на чужой стороне прозябать? А если то верно, то значит должен он быть сейчас в Калужской губернии, где село наше любимое стоит - Ивановское. Да... Ивановское - Лесная Обитель Тишины - часто мне во снах моих грезилось. Всегда, куда бы мы не направляли стоп наших, возвращаемся мы туда. Там дышится легко, там мира чистота нас делает всегда счастливыми и молодыми. Вижу я, пора и мне возвращаться. Довольно уже камнем в пустыне лежать».

Обернулся тут Свет самим собой, поклонился на четыре стороны. Поблагодарил Сахару знойную за то, что была его приютом на годы долгие. Восхвалил солнце красное за то, что позволило созерцать себя во всей своей красоте, и двинулся в путь дальний. А Яр во время это также все лежит и лежит, на пенек смотрит. Так ведь и к нему в голову мысли разные приходят, хоть и старается он их отгонять. И вздумалось ему однажды следующее: «Пусто мне, однако, без друга моего верного, друга стародавнего. В самой душе моей пустоту сию ощущаю. Как он там - Светушко, где, в каких землях пребывает? По каким дорогам пыль босыми ногами вздымает? Вспоминает ли меня - брата своего... Стал бы он сейчас прямо здесь передо мной, так вся моя тоска улетучилась бы в тот же миг». Принялся он тут вспоминать путешествия их неисчислимые, как ходили по Земле-матушке во все стороны, как беседовали тихими ночами, пели песни и смеялись над шутками добрыми. И все прочее принялся Яр вспоминать и обдумывать. Лежит так себе целыми днями и улыбается в бороду. Тут и слух по округе пошел: Яр улыбаться начал. Радуются за него лесные обитатели - значит, на поправку дело пошло. Видать, постиг он эту самую пустоту свою.

Одним вечером было дело следующее. То не громы лихие в небесах гремят, то не ветры буйные над землей летят. Пробирается то сквозь чащу лесную мишка бурый Степка. Много меду сладкого, бражного выпил он в сей день с братьями своими. Захмелел малость. Теперь идет на пруд ивановский покупаться. Выходит из лесу и топает вразвалочку дальше. Когда мимо болота стал проходить, чувствует, усталость одолевает. Головушка закружилась. Увидал тут Степка бревнышко невдалеке лежащее, подошел к бревнышку да и уселся на него отдохнуть. Тут же голос услыхал прямо рядом с собой: «Ох уж ты, медведь добрый Степка, ты чего же это на меня сесть изволил? Али позабыл совсем, что это друг твой - Яр здесь лежит?» Перепужался мишка от неожиданности весьма. Тут же с Яра поднялся. Говорит ему в ответ: «Ты прости меня, Яр, нерадивого. Запамятовал совсем, что ты здесь расположился. Подумалось мне на нетрезвую голову, что это бревнышко какое лежит удобное. Захотелось посидеть, отдохнуть слегка. Ты уж не серчай на меня!» - «Да будет тебе, Степка, не в обиде я на тебя. Всякое порой случается, даже такое... хм».

Дни проходят. За ними ночи поспевают. Приближается втапоры Свет потихоньку к землям калужским. Было дело, думал по лесному эфиру к Яру обратиться, предупредить о приходе своем, да раздумал. Решил сюрприз другу устроить. Только с Хозяином для верности связался. Спрашивает его Свет: «Как там друг мой любезный поживает? В Ивановском ли сейчас?» Обрадовался Хозяин немало, говорит: «Здесь он братец, где ж ему еще быть. Вернулся он давно из дальних странствий». Взыграло сердце у Света - скоро увидит друга своего дорогого, правильно он все рассчитал. Вот прошла ночь темная, рассвет забрезжил над далями. Входит Свет в Ивановское, радуется. Село в тумане все. Тишина сказочная. Над прудом дымка голубая стоит. За ним храм возвышается. Все как в старые былинные времена. На березе в сторонке черный ворон сидит. Увидал он путника, подлетел к нему. Говорит: «Здрав будешь, Свет! Неужель это ты к нам пожаловал? Вот радость-то какая. Столько лет тебя не видывали!» Отвечает Свет: «Здравствуй, братец ворон. Я это. Сам нарадоваться не могу, что в родимые места вернулся». - «Прикажешь наших всех будить по такому поводу замечательному?» - «Да нет, уж пусть выспятся хорошенько родимые. Днем все свидимся. Поведай мне лучше, где мне друга моего искать - Яра». - «А-а, скажу тебе, Свет, непременно. Мы тут все за него переживаем маленько. Но коли уж ты вернулся, то, полагаю, более переживать не придется». - «А что с ним приключилось такое, неужто худое что?» - «Не волнуйся, Свет. Мы и сами толком не знаем. Иди сейчас мимо пруда в сторону нашего болота. Там его и увидишь». - «Хорошо, благодарю тебя, ворон», - сказал Свет и торопливо поспешил, как ему было указано.

Идет по дорожке, по сторонам озирается. Вот и до болота дошел - не видать нигде Яра. Стал он болото обходить вокруг. «Где же друг мой?» - думает. Вдруг как споткнется: «Евпатий Коловрат! Что за...» - так кувырком и полетел. Встал, отряхнулся, смотрит: «Ух ты, да ведь здесь лежит кто-то! Об кого это я так навернулся?» Пригляделся Свет. Лежит себе на боку человек, устремив взор непонятно куда, весь заросший мхом и травами, на лице паутина. В бороде и в волосах нечесаных букашки бегают. «Батюшки! Да ведь это Яр! - воскликнул Свет радостно. - Что это он здесь делает?» Принялся он тормошить друга своего. «Очнись, друже, вставай. Я вернулся!» Через минуту пришел в себя Яр. Посмотрел на Света взглядом осмысленным и проговорил: «Эх, Свет. Неужели это я тебя вижу, друг мой? Наконец-то!»

Поднимается Яр на ноги резвые, потягивается сладко, аж хруст во всем теле стоит, смахивает с себя заросли-поросли свои, пыль да землю. Обнялись тут друзья крепко, как встарь, завели беседу. Порассказались друг другу. Свет - как в пустыне пребывал, солнце созерцал. Яр - как на востоке странствовал, вернулся и пустоту принялся постигать. Говорит Яр: «В общем постиг я, брат, пустоту вполне, или она меня постигла, даже не знаю, как правильнее будет сказать. Пустота - это нет когда со мною рядом друга моего доброго, тебя то есть. Вот как». - «Ну, друже, дело сие мы уже исправили. Не будем теперь впредь разлучаться. Спасибо тебе за слова твои добрые. Мне в пустыне жаркой то же самое на ум пришло».

Поговорив так, пошли Свет и Яр к пруду ивановскому. Решил Яр помыться основательно за долгие месяцы. Вышел из воды совсем другим человеком - на себя стал похожим, а не на лешего из дремучих русских лесов. А тут уже и все ивановские обитатели попросыпались. Как узнали, что Свет вернулся, тут же поспешили к пруду навстречу друзьям. А когда увидели рядом со Светом Яра, чистого и улыбающегося, пуще прежнего обрадовались. Облетела в тот же час округу весть радостная: и Свет снова в Ивановское пожаловал, и Яр от хвори своей избавился, благодаря другу своему! Вскоре и Хозяин к селу из леса вышел, поприветствовал братьев горячо и повелел тотчас посреди Ивановского столы ставить, трапезу праздничную готовить.
 
Долго длилось застолье торжественное. С музыкой, песнями. Величали жители Ивановского и лесные граждане Света и Яра. Говорили им: «Не расставайтесь более на долгое время, друзья. Вместе вам лучше быть, как-никак». - «Да, - улыбались братья, - правы вы, родные, мы сие уже уразумели...» Как начало смеркаться, стали расходиться все по домам своим. А Свет и Яр побрели к пруду. Разожгли на бережку костер, уселись подле и завели беседу тихую.

О чем та беседа, так то нам ведомо: о дружбе крепкой искренней, о странствиях далеких и краях родных, сердешных, о красотах Земли-матушки неисчислимых и друзьях верных, всюду пребывающих.

Уже давно на землю опустилась ночь. Сияют звезды над Ивановским. Слышно, как где-то вдалеке летит стая журавлей, отправляясь в теплые края, - ведь уже наступил месяц листопад. В темноте пролетает старый филин над лесом. Вскоре раздается шуршание возле кустов. Это ночной бродяга - ежик копошится в опавшей листве в поисках чего-нибудь съестного. Временами в прохладном воздухе напоенном одурманивающими осенними ароматами проносятся шустрые летучие мыши. Догорел костер. Свет и Яр сидят уже молча, глядя на слабо дымящиеся угли. Здесь, рядом с Ивановским стоит в лесу их маленький дом. Здесь им всегда рады, как ни в каком другом месте. Здесь они провели много лет, всегда возвращаясь сюда - на их духовную родину из дальних странствий. И куда бы ни отправились они в будущие времена, будут возвращаться в Лесную Обитель Тишины снова и снова. В этом радость для них неизреченная.

Устремив взор в начинающие светлеть небеса, Свет говорит другу своему: «Скоро будет светать, Яр. Пойдем уже, наверное». А Яр отвечает ему: «Пожалуй, Свет. Можно и вздремнуть часок-другой... Давай сегодня днем прогуляемся по нашим любимым местам вокруг Ивановского. Посмотрим, как поживают наши друзья в Климовском. Оттуда дойдем до Писково и Городни. Затем можно добраться до Бовыкино и Тимашево. Зайдем в храм Божий. После чего заглянем в Сороковеть и Уваровское. Опять же в церкви их побываем. А от Уваровского будем возвращаться домой в Ивановское дремучими лесными тропами». Отвечает Свет: «Хорошее предложение, брат. Принимается. Если подсчитать, верст тридцать прошагаем примерно. На весь день прогулка выйдет. Добро». И пошли они неспешной походкой в свою избушку лесную, дабы отдохнуть и набраться сил для предстоящего предприятия своего.

Вот уж и скрылись Свет и Яр в густых елях... А звезды все еще мерцают над Ивановским в осиянных первыми солнечными лучами небесах. Близится туманный рассвет... Скоро настанет новый день... Новый день света и радости для всех живущих в благословенных краях по всей нашей необъятной матушке сырой Земле...