Призрачная надежда. Глава 18

Центр управления представлял собой полутёмное помещение с высокими потолками, погружённое в абсолютную темноту — энергоснабжение станции давно отключено. Единственный источник света — тусклое, неровное свечение биолюминесцентного грибка, разросшегося в углах и трещинах стен. Его бледный, зеленоватый отсвет слабо очерчивал контуры разрушенного интерьера.

Стены покрыты старым металлическим слоем — местами ржавым, испещрённым следами копоти. Атмосфера пропитана влажным, затхлым воздухом и ощущением времени, остановившегося здесь много лет назад.

Входная дверь в помещение Центра управления вогнута внутрь, словно пробита чем-то массивным и неудержимым. Металл смят, петли вырваны. Внутри — хаос: опрокинутые терминалы, вырванные из панелей провода, разбитые мониторы и пыльные, искорёженные приборы. Большая часть оборудования безнадёжно повреждена. На стенах и полу — длинные неровные царапины, будто оставленные когтями. Всё пространство дышит запустением, оставляя ощущение, что станцию покинули в спешке… или вовсе не по своей воле.

Воздух дрожит от глухих шагов, и в помещение медленно и осторожно входят трое. Фонарики на шлемах пробегают по стенам, змеятся по пыльному полу, выхватывают из темноты разрушенные консоли, скрученные панели, остатки мебели, давно превратившейся в труху. Свет прорезает мрак, и перед глазами открывается сцена, говорящая сама за себя — здесь была бойня. Битва не на жизнь, а на смерть. Следы борьбы в каждом уголке: оборванные кабели и клочья неизвестного происхождения, засохшие и слипшиеся с пылью.

Ибис наклоняется над одним из уцелевших пультов — удивительно, но панель почти не повреждена, словно чудом миновала хаос. Он проводит рукой по слою пыли, осторожно касается элементов управления. Один щелчок. Другой…

Тиран наблюдает молча. Он уже понял: без источника питания активации не будет. Все цепи мертвы, схема давно выгорела. И всё же он не останавливает Ибиса — ведь как-то же работает аварийный маяк. Кто знает, может, произойдёт ещё одно чудо. Но чуда не случилось. Пульт остаётся мёртвым, как и всё помещение.

Кара тем временем освещает дальний угол — на стене угадываются почти стёртые символы. То ли предостережение, то ли запись. На полу — вмятины, как будто от когтей или тяжёлых механизмов. Ни тел, ни обломков тел — всё, что могло быть останками, либо истлело, либо исчезло.

Становится ясно: здесь произошло нечто страшное. Бой шёл не за контроль — за выживание. И, похоже, проиграли все.

Тишину нарушает короткий сигнал в передатчике. Голос Манаки — приглушённый, но уверенный — звучит в шлеме Тирана:

— Центр, это инженерная секция. Мы внутри. Всё спокойно. Осматриваемся.

Тиран, всё ещё скользя фонарём по следам старой бойни, уточняет:

— Что там у вас?

Отвечает Лисиченко, с характерной долей иронии в голосе:

— Оборудование в порядке. Панели целы, интерфейсы не повреждены... Всё будто ждёт, когда его включат. Даже пыль — на удивление равномерная.

— Так в чём проблема? — спрашивает Тиран.

Небольшая пауза, будто Лисиченко собирается с мыслями, а потом спокойно отвечает:

— Наверное, в топоре.

— Повтори? — морщит лоб Тиран.

— В топоре, — повторяет Лисиченко с нажимом. — Застрял. В стене. Клин вошёл прямо в распределительный узел. Перерублены кабели питания. Видимо, кто-то оставил последнее слово в буквальном смысле.

— Где это? — доносится до Тирана голос Манаки.

— Слева от основного терминала, у третьей панели.

Тиран молчит. В шлеме — тихий выдох и слова Манаки:

— Сейчас подойду.

А мгновение спустя:

— Попробую починить.

Тиран выключает передатчик и бросает короткий взгляд на Ибиса и Кару. Те уже стоят у двери во вторую комнату центра управления — ту самую, что, в отличие от первой, выглядит почти нетронутой.

— Пошли, — коротко говорит Тиран.

Вторая комната сильно отличается от первой. Здесь тишина другая — не давящая, а выжидающая. Помещение меньше по размеру, но лучше сохранилось. Поверхности — пусть и покрытые слоем пыли — не испещрены царапинами. Терминалы на своих местах, кабели аккуратно убраны в каналы.

Полумрак рассеивается светом фонарей, и становится видно: в отличие от разгромленного основного зала, здесь всё словно замерло в последний момент — как музейный экспонат, переживший разрушение соседних залов.

Тиран делает шаг вперёд, не спеша. За ним — Ибис и Кара. В лёгких и гибких лемурийских скафандрах они движутся почти неслышно; только хруст пыли под ногами нарушает покой помещения. Ибис что-то шепчет Каре на своём языке, указывая на панель связи у дальней стены.

В этот момент в шлемах раздаётся голос Манаки — с обычной спокойной уверенностью, но с ноткой предвкушения:

— А мы сейчас вот так попробуем…

Короткая пауза. Несколько щелчков.
— И... заработало.

В следующее мгновение вспыхивает свет — мягкий, ровный, с характерным холодным оттенком лемурийского освещения. Потолочные полосы загораются одна за другой, будто станция пробуждается от многовекового сна.

Слабый вибрационный гул в полу подтверждает: система питания подаёт признаки жизни. Терминал оживает, проявляя символику, не видимую здесь, возможно, целую эпоху.

Тиран и остальные замирают. Всё внимание — на экраны, на детали, которые только сейчас становятся по-настоящему видны. Будто кто-то сорвал пелену времени.

Комната озаряется тем же мягким, ровным светом. Всё вокруг проявляется отчётливо — стены из полированного тёмного металла, углы, до сих пор скрытые во мраке, и мебель: встроенные шкафы, у дальней стены — закрытые модули хранения.

В левом углу — небольшой макет станции, выполненный с поразительной точностью. Он состоит из трёх уровней, расположенных ступенями, один ниже другого. Основание утоплено в нечто, напоминающее породу. Макет явно использовался для планирования или анализа. Его поверхность покрыта пылью, но отдельные части всё ещё подвижны — модульная конструкция позволяла перестраивать схему под конкретные задачи.

Правее, у боковой стены, — массивный сейф. Тяжёлый. Старый. Обтекаемой формы. С сенсорной панелью доступа, встроенной в конструкцию помещения. Он не выглядит взломанным или повреждённым.

Теперь становится очевидно: это не просто второй зал центра управления. Это — личный кабинет руководителя станции. Здесь принимались решения. Здесь всё ещё может храниться то, что пережило исчезновение всего остального.

Внимание троих сразу приковывает монитор. Одинокий терминал в центре помещения уже подал признаки жизни: экран вспыхивает, начинается быстрая автоматическая проверка — строки данных на языке лемурийцев скользят по тёмному фону с машинной точностью и быстротой, сменяя друг друга, пока система выполняет первичную инициализацию.

Затем изображение замирает — и на экране появляется лицо. Женщина — лемурийка. У неё тонкие черты, высокий лоб и чётко очерченные, заострённые уши — типичная особенность северных родов Аскара. Глаза широко раскрыты, полны страха и напряжения. Плечи напряжены, фон за её спиной рвано мерцает, будто где-то позади искрит повреждённое оборудование.

— Командное наложение, — тихо произнёс Ибис. — Без него доступа к системе не получить.

Он делает короткую паузу, затем добавляет:

— На экране — руководитель станции.

Тиран бросает на него вопросительный взгляд. Кара молчит, но слегка наклоняет голову, словно уже поняла, о чём речь.

Ибис поясняет: — Видно по форме. Ворот с чёрной прострочкой — символ административного состава. А под эмблемой — знак Приора с кодом допуска высшего уровня. Такой есть только у командира объекта.

Тиран не отводит взгляда от монитора, лицо сосредоточенное:

— Тогда... слушаем, что скажет.

Экран мигнул — и запись началась. Изображение дрожало, как будто камеру активировали в спешке.

На экране появилась всё та же женщина — лемурийка. Теперь уже не просто лицо, а фигура по пояс. Она стояла прямо, стараясь сохранять самообладание, но её взгляд был напряжён. За её спиной, сквозь прозрачную перегородку кабинета, бегали и переговаривались лемурийские солдаты — такие же скафандры, как у группы Тирана, только без шлемов. Кто-то из бойцов устанавливал штативы с турелями, другие занимали позиции вдоль стены, проверяли заряды и приводили оружие в боевую готовность.

Глухие звуки борьбы доносились откуда-то из-за двери центра управления. Металлические удары, крики, грохот — как будто в коридорах шла нешуточная схватка. В кадре мелькнула открытая дверь, ведущая в коридор, — но за ней был только мрак и вспышки света.

Женщина говорила быстро, чётко:

— Меня зовут Сабрина Киннори. Я — руководитель исследовательского центра «Таркат-5». Если вы слышите это сообщение, значит, вы прибыли на сигнал аварийного маяка… и восстановили энергоснабжение.

Она резко повернулась, глянув через стекло на солдат. Те продолжали действовать слаженно — как по отработанному сценарию. Сабрина снова посмотрела в камеру.

— Если вы восстановили питание… и не нашли лекарства от вируса ИЗУМОВ — вы в опасности. В большой опасности. Вся территория центра по моему приказу объявлена зоной заражения. Сорок три минуты назад здесь был введён протокол ЗАБВЕНИЕ.

Сабрина делает вдох, на секунду сжимает кулаки.

— В сейфе за моей спиной я оставила пять кристаллов Фороса. Они содержат все данные по исследованиям, анализам, образцам, симптоматике и результатам. Если ты друг — забери их.
Код доступа к сейфу — название материка, где находится сердце Лемурийской империи.

В этот момент за кадром, в секторе охраны, раздаётся глухой взрыв, чьи-то крики, автоматные очереди. Один из офицеров в дверях кричит:

— Закрыть двери центра! Всем — к обороне!

Из-за камеры раздаётся мужской голос:

— Сабрина! Заканчивай!

Она кивает — сдержанно, спокойно, но в глазах проскальзывает отчаяние.

— Забери кристаллы и немедленно покинь центр. И не только центр — планету. И последнее… Если тебя или кого-то из команды укусили — не бери его на корабль. Отключите энергоснабжение и уходите. Нам вы можете помочь только в одном случае — если найдёте лекарство.

Картинка рвано мерцает. Сабрина в последний момент оглядывается. Её губы шевелятся, будто она хотела что-то ещё сказать — и экран гаснет.

Повисла глухая тишина. Только равномерный гул восстановленной подсистемы питания напоминал, что они всё ещё здесь.

— Му, — одновременно сказали Ибис и Кара.

Тиран бросил на них вопросительный взгляд. Кара подошла к сейфу и ввела код. Замок с щелчком поддался, тяжёлая дверь открылась.

— Му — материк, где находится сердце Лемурийской Империи, — тихо пояснила она.

Ибис аккуратно достал из сейфа пять кристаллов, сияющих бледным фиолетовым светом. Он посмотрел на Тирана:

— В сейф был встроен генератор силового поля. Пока в нём оставался заряд, сюда нельзя было войти. Поэтому кабинет уцелел. Всей остальной станцией — пожертвовали. Сотрудники сознательно приняли это решение, чтобы защитить то, что было внутри.

Тиран молча стоял, глядя на кристаллы. Всё происходящее медленно складывалось в картину, где угроза, предупреждение и шанс были сплетены воедино. Теперь на карту была поставлена не только жизнь тех, кто стоял рядом с ним.

Он молчал несколько секунд, затем активировал внутренний канал связи:

— Максудов. Манаки. Рубите кабели. Живо.

На том конце повисло молчание.

— Прости… что ты сказал? — переспросил Манаки. В голосе звучало искреннее изумление. — Я же их только что починил…

— Руби, говорю.

Манаки замер, но Лисиченко среагировал быстрее. Он поднял валявшийся на полу старый топор — тот самый, что прежде застрял в стене, — и со всего размаха разрубил только что проложенные Манаки кабели, почти в том же месте, где ранее был разрыв.

— Ты что делаешь?! — взвыл Манаки, но было уже поздно.

Свет в центре управления погас. На несколько секунд всё пространство погрузилось в тишину и полумрак. Лишь тусклое свечение грибка на стенах да мягкий свет фонарей на шлемах придавали помещению глубину.

— Всем — на выход. Живо. Предельная осторожность, — приказал Тиран обеим группам.

Когда началось движение, он включил внутренний канал и спросил:

— Кара… Что это за протокол, о котором говорила Сабрина?

Ответ девушки был коротким и точным — и поразил Тирана своей холодной ясностью:

— Биологическая угроза. С ней не удалось справиться. Протокол “Забвение” предписывает полную очистку заражённой территории. Или изоляцию. До отмены.

Тиран на секунду замер.

— Если не смогли справиться… Почему не взорвали всё сразу?

Кара опустила взгляд.

— Не знаю. У меня нет ответов на эти вопросы.

Выполняя приказ, обе группы поспешили к развилке, где всего несколько минут назад разделились. Некоторым показалось, что с тех пор прошла целая вечность.

— Что случилось?! Какого чёрта?! — выпалил Манаки, стараясь не отставать. — Зачем было гробить мою работу? Уходить?! Тут столько...

Он не успел договорить.

Из глубины станции раздался вой. Тягучий, чужеродный, пробирающий до костей. Он заполнил все пустоты, прошёлся по нервам и позвоночникам, словно невидимая волна. Мурашки побежали по коже у каждого — даже у тех, кто считал себя ко всему привычным.

— Что это… Что за хрень?! — выкрикнул кто-то.

Ибис ответил первым. Его голос дрогнул, но звучал уверенно:

— Манаки… На станции был введён протокол "Забвение".

Сквозь защитный шлем невозможно было разглядеть глаза Лемурийца, но дрожь в его голосе услышали все. Даже Кара, всегда спокойная, стиснула челюсти.

— Так... надо убираться отсюда, — пробормотал Манаки, оглядываясь.

— Мы именно это и делаем, — коротко отозвался Тиран.

Обратный путь до корабля занял значительно меньше времени, чем путь внутрь станции.
Страх гнал их к выходу с удвоенной силой. Никто не говорил вслух, но каждому хотелось только одного — оказаться как можно дальше от станции. Некоторые даже не заметили, как вновь оказались в шлюзе корабля.

Из темноты отсека беззвучно и осторожно вышел Храбрец. Кот двигался, словно тень — бесшумный, чужой, будто впитал в себя ужас тех мгновений. Он медленно подошёл к Каре, потёрся о её ногу, как будто проверяя: она ли это, жива ли. Перед тем как последовать за людьми, он ещё раз обернулся вглубь отсека — туда, откуда недавно пришёл кошмар.

— Храбрец… — хрипло выдохнул Максудов, глядя на размазанную по полу кучу. — Что ж ты…

Но Храбрец уже шагал дальше. Уже не испуганный — вымотанный.
Спутник, переживший бой без оружия и слов.

Как только группа оказалась на борту, Тиран включил канал и произнёс:

— Капитан… — он сделал короткую паузу. — Готовимся к старту. Нужно выбираться отсюда. И быстро.

Люки захлопнулись с глухим звуком, напоминающим удар заклёпанного молота. Массивный корпус "Обжоры" дрогнул, двигатели завыли, набирая мощность, и вокруг взвился густой клуб пыли, взметнувшись под серое небо. С тяжёлым рывком корабль оторвался от земли — сперва медленно, затем всё быстрее,
покидая мёртвую станцию внизу.

Никто из находящихся на борту "Обжоры" не увидел, что всего в нескольких десятках метров от корабля, в тени пролома, оставленного при посадке, белоснежное существо, отдалённо напоминающее волка, сжимало в пасти горло твари — той самой, что прежде напугала Храбреца. Рядом, слегка высунув голову из пролома, второе создание — такое же белое и безмолвное — наблюдало за тем, как корабль уходит, растворяясь в пыльной высоте.

Никто из экипажа не знал, что эти двое уже трижды спасали им жизнь.
Никто не догадывался, что рядом с третьим ярусом станции спрятан ангар, где затаился чужой и опасный корабль — и что именно он продолжает посылать сигнал аварийного маяка…
Маня очередную жертву в смертельную ловушку.