Отблеск бронзового века. Часть 2

Наверное, если бы Панк не была собой, она бы плакала. Не из себя конечно, нет. Из – за Реализма. Он столько лет трудился на благо литературы, ради чего? Чтоб его окрестили предателем?
За спиной послышались шаги. Панк оглянулась, и увидела Романтизм. Но не стала подрываться ему навстречу.
- Выгнали? – глухо спросила она, поднимая глаза в темное небо.
- Представь себе, да! – ответил Романтизм с ноткой удивления. – Увы, они про Реализм и слушать не хотят. И про тебя, кстати тоже.
Панк улыбнулась.
- За меня мог бы и не вступаться.
Но Реализм не мог. Поразительное его сходство с Панк бросалось всем в глаза еще тогда…Когда она только появилась. Он, Романтизм, направление, воспевающее свободу…И она, тоже все об этом говорящая, и об этом мечтавшая.
По возрасту разумнее было бы говорить, что Панк ему как дочь, но Романтизм воспринимал патлатую как младшую сестренку.
Покашляв, он опустился с ней рядом.
- Классик из ума выжил – тихо начала Панк – Возрастом бравирует! Раз уж на то пошло, то Античная Литература старше!
- Да, но если сделать его главой, мы все точно умрем – хихикнул Романтизм – Очень уж его взгляды устарели. Когда – то жить так, как он советует, было нормально, но сейчас…Сейчас меня, если честно, от некоторых его изречений в дрожь бросает.
Панк заулыбалась.
-Ну да, быть старейшиной – его потолок! А Классик, между прочим, его боится!
- Как огня! – подтвердил Романтизм.
…Темное, беззвездное небо безучастно висела над полисом.
- Знаешь, Панк… - тихо начал Романтизм – Я тебя, как никто, понимаю. Но ты зря ссоришься с Классицизмом. «Старый маразматик» - это уж явно лишнее!
Уткнувшись лбом в колени, Панк молчала.
- Я знаю, ты скучаешь по Реализму – продолжал Романтизм – И я тоже! Но он ведь ни с кем не общался так близко, как с нами! Это мы понимаем, что он не способен на предательство. А они… Ты не переубедишь их, Панк!
Девушка молчала. Романтизм опустил голову.
- С ним что – то случилось, я чувствую. Если Классицизм на тебя закусится, можешь отправится куда – нибудь к черту на кулички…Я не хочу терять еще и тебя, Панк.
Девушка, взглянув на Романтизм, впервые заговорила.
- Потерять… Так что…так ты думаешь, он не вернется?
Романтизм тряхнул головой, и заломил руки.
- Не знаю! Я очень, очень хочу верить, что вернется, но…Но надо быть реалистами, Панк. Даже нам. Его нет уже очень долгое время. Иногда я боюсь, что из – за отсутствия нужных произведений он мог…совсем пропасть.
Панк нахмурилась.
- Как так? Просто исчезнуть?
Романтизм кивнул.
- Но так не бывает!
- Не бывало раньше. Но и таких затиший в мире искусства раньше тоже не бывало.
Панк поднялась на ноги.
- А может…Ты и в пророчество больше не веришь?
Романтизм молчал. Обычно он был громким и уверенным. А сейчас смотрел в землю.
Потом он резко дернулся, и вскочил.
- Верю! – воскликнул он, наигранно воодушевленно – Я верю! Что новые классики придут, и свет зажжется. Тогда…тогда и он может вернутся. А может, он и раньше придет!
Панк отвернулась, чтоб Романтизм не видел, как она кривится. Он не верил. Он не умел врать.
И потому, как ей не хотелось, говорить ему было нельзя. Это уже не тот Романтизм, что был раньше. Он сломлен потерей Реализма. Они ведь всегда были вместе! Всегда рядом! Романтизм – как Лермонтов, и Реализм – как Пушкин. Луна и Солнце.
Романтизм всем казался младше, хоть это и было не так. Он снизу вверх смотрел на Реализм. Иногда спорил с ним, но все же восхищался. И любил. Очень любил. Вот они и правда были, как братья. А она, Панк, так. Сбоку. Раньше было, ревновала. А сейчас уже нет. Сейчас она жила надеждой на исполнение пророчества.
Панк повернулась к Романтизму, и пожала ему руку.
- Ну вот! Все наладится, Романтик! Не парься…особо. А за меня не переживай, я помирюсь с Классицизмом. А теперь иди – ка ты обратно. Тебя ведь не выгоняли, да? Ты сам ушел?
Глупо улыбнувшись, Романтизм пожал плечами. Нет, он не умел врать. Совершенно.         
                Продолжение следует...