Глава3. Подмена

   Меркулов с возмущением швырнул совсекретный приказ на рабочий стол. Только этого не хватало! Шпионами насыщена столица сверх всякой меры, диверсантов каждый день вылавливают на фронте, но несть им числа. Спящие проснулись, англичанка гадит, пендосы какую-то вундервафлю затевают… А здесь необходимо главный труп поглубже в Сибирь спрятать!

   Министр зажег спиртовку, бросил в алюминиевую кружку три жмени черного чая. Три ночи… На полчетвертого назначено совещание по этой бумаге. Предусмотреть необходимо все до мелочей, Когда перевозить, куда перевозить, компрессоры, баллоны,    капельницы и еще какую-то  прозекторскую мелочь. Как это должно работать в дороге? А главное! Главное- полная, абсолютная секретность! Как ее обеспечить, спящие проснулись, абвер бдит. Станет известно об эвакуации, народ потеряет веру в тылу и на фронте.
   Чифирь стал тормошить сонное сознание и где-то на периферии памяти  всплыло письмо очень странного врача из Черноморска, о каком-то то ли полумертвом, то ли полуживом, которому требовался консилиум московских светил. Письмо отложили, непонятно было, то ли врачей отправлять в Черноморск, то ли больного поездом доставить в столицу, а тут война…

   Меркулов, держа в руке кружку,  с намотанным на ручку носовым платком, что бы не обжечься, мерил шагами свой кабинет и напряженно думал. Выстраивалась интересная логическая цепочка… Да, пожалуй это прекрасная комбинация… Прекрасная! И приказ выполним и с противником долговременную игру затеем. Адъютант открыл дверь и доложил о том, что все приглашенные на совещание собрались. Отлично! Чифирь и найденное решение задачи подняли настроение.

   Через сутки над ступенчатой пирамидой из темно-красного полированного гранита застучали молотки и завизжали пилы. На глазах вырастал грубо сколоченный из грубых досок навес, который тут же, не жалея краски, красили в маскировочные цвета. Примчался еще пара неприметных грузовичков, под завязку заполненных горбылем,  их мгновенно разгрузили, а затем доверху закидали в кузова  обрезки досок и пустые бочки из- под краски. По узкой Никольской грузовички стремительно вылетели  с главной площади страны, а затем долго , меняясь местами лавировали по столичным улочкам, что бы убедиться, что на самом деле ни один из малочисленных прохожих   не обращает на них внимания и ни одна из совсем уж редких машин не следует за ними.  Только после этого   один из грузовичков скрылся в лабиринтах станции Москва-Сортировочная. В самом глухом тупике его мгновенно освободили от строительного хлама а лежащий на дне кузова длинный ящик с надписью «Болты» бережно погрузили в один из двух стоящих у рампы вагонов и немедленно соединили штуцеры  на боковинах ящика со всевозможными газовыми баллонами, наполненными инертными газами, насосом физраствора . 
   С наступлением сумерек вагоны сцепили с эшелоном, перевозящим на Восток эвакуированный военный завод. На восходе солнца, уже за пару сотен километров от столицы, эшелон был атакован парой фоккеров, возвращающихся с бомбометания. В бомболюках оставалось по одной бомбе и поэтому они вывалили их на эшелон, который рассмотрели внизу под собой. Вагон с охраной и со специалистами оказался разбит напрочь, а из соседнего вагона далеко в сторону выкатился грубосколоченный  ящик, оборвав все  шланги и провода, присоедененные к нему.

   Нового обитателя гранитной пирамиды немедленно привели в порядок, постригли как положено, привели в порядок его выросшую во время сна пышную бороду и усы, переодели в костюм-тройку и уже на следующий провели экскурсию для советских и иностранных журналистов, которые позже написали в своих отчетах: «Несмотря на наспех сооруженные маскировочные меры, советское правительство настолько уверенно в надежной обороне столицы, что даже тело вождя не пытается вывести в тыл. Все правительство остается на месте.»

   Меркулов, прочитав  переводы  из «Юманите», «Фигаро» и английской «Таймс», доставленные спецпочтой , откинул вырезки в сторону и  провалился в сон на долгих три часа.