Начало

   Ну, вот и закончилась учеба на Физтехе. Началась новая жизнь. Все заново и на пустом месте. Как будто не было школьных и институтских лет. Все, что ты прошел, к чему привык, испарилось в один момент. Даже мурашки по спине бегут. А ведь я уже муж и отец. Юность закончилась, пора брать жизнь в свои руки.

   Начало. А что это такое? Рождение мое много лет назад произошло, я его не помню. Школа, институт - там тоже было начало. Но главное начало - это встреча с моей будущей женой в восьмом классе. Я полюбил ее с первого взгляда. Попросил вежливо мальчика, ее соседа по  парте, поменяться со мной местами, спросил разрешения сидеть с ней рядом и получил разрешение. Так мы и сидели рядом до конца школы.

   А теперь началом стала наша новая жизнь в Коломне. Я в КБМ приехал по распределению, жене оформили перевод, благо и УВЗ и КБМ относились к одному министерству оборонной промышленности. Пока месяц ждали допуск к секретным работам, жили в Тагиле, ждали вызов.

   Вызов пришел в середине сентября. Срочно собрались и выехали. Дочь пока с собой решили на брать, слишком маленькая - 2 года. Теща пообещала привезти ее, как только мы устроимся на месте. Встретили нас в КБМ вполне доброжелательно, поселили в отличное общежитие, дали путевку в ясли для дочки. Жену отправили технологом в цех на опытном заводе, а меня определили  в конструкторские подразделения в лабораторию 56-го отдела.

   Странная ситуация: отдела такого нет, а лаборатория есть! Загадка. Через несколько лет отдел все же образовали официально, поэтому для простоты я именно так свое первое место работы и буду называть. Начальник - Геннадий Петрович Болдырев. Здоровенный мужик лет сорока, энергичный, решительный. Все наши проблемы решил в момент. Я был восхищен им.

   Общежитие наше занимало три подъезда первого этажа типичной «хрущевки». Между подъездами были пробиты проходы, в результате было много кухонь, ванных и туалетов. Предназначалось общежитие для одиноких, но в порядке исключения, здесь также жили мы с женой и дочкой и еще одна семья с детьми. Работницы общежития следили за чистотой и порядком в общих местах. На кухнях холодильники, газовые плиты. На Физтехе такого не было. В общем совсем не плохо. Да и плата за проживание не кусалась.

   Меня определили в группу разработчиков-электронщиков. Руководитель - Николай Николаевич Орел, пожилой, худой, в очках, болезненного вида. Группа базировалась на полигоне предприятия за Окой, в отличие от самого предприятия, располагавшегося на городской стороне реки. На полигоне у нас было небольшое двухэтажное здание - две комнаты на первом этаже и одна на втором. На первом этаже комнаты разработчиков-электронщиков, а на втором этаже - зал для работы с экспериментальной установкой. Нас тут было восемь человек, но порой приезжали люди с основной территории предприятия.

   Условия тут были жесткими. Туалет - на улице, утепленный, но самый примитивный,  это большой минус, обедать - в соседнюю войсковую часть (тоже полигон, только артиллерийский). В этой части когда-то работал сам Калашников, испытывая свой знаменитый автомат. Шли метров семьсот по лесу и при хорошей погоде собирали грибы. По пути туда - обратно набирали по сумочке грибов. Столовка офицерская в части была неплохая, кормили на совесть. А вечером дома грибы с картошечкой...

   Коллектив молодежный, кроме Орла и одного пожилого радиомонтажника все до тридцати лет. Инженеры - выпускники рязанского радиотехнического института. Ребята общительные, дружелюбные. Я быстро с ними сдружился. На основной территории еще человек тридцать - руководство и конструкторы-механики. Там один большой зал, уставленный столами и кульманами. А у нас верстаки с приборами на любой вкус и, конечно же, паяльные станции.

   Тематическое отделение, куда мы организационно входили, занималось разработками ПЗРК (переносных зенитных ракетных комплексов). Сведущие люди наверняка слышали о комплексах «Стрела» и «Игла», а теперь уже и «Верба». Это разработки нашего отделения.  Ракеты имеют ИК головки самонаведения и наводятся на тепловое излучение цели. Действуют по принципу «выстрелил и забыл».

   Ну а наш отдел занимался переносной станцией подсветки цели (СПЦ). ИК головки имеют ограниченную дальность захвата, да и цели разные бывают, у всех уровень излучения тепла разный, плюс разные тепловые помехи-ловушки отстреливают. Бывает визуально цель видна, а ИК головка ракеты ее не видит. Старинный американский штурмовик А-10 самый «холодный». Практически, его можно «поймать» только с заднего ракурса, когда он уже сделает свое подлое дело. Вот для этого и нужна СПЦ: увеличить дальность захвата цели и обеспечить ее всеракурсное поражение.

   Для этого СПЦ содержала мощный ИК лазер и телевизионный автомат слежения. Их оптические оси совмещались с помощью качающегося полупрозрачного зеркала. То есть, где телевизионный автомат видит цель, туда и светит лазер. Дело за малым - определить, что такое цель. А для этого нужна система распознавания цели.

   Когда я появился в отделе, вопрос этот был уже «решен». Игорь, отличник с красным дипломом, родил простенькую схему, в результате которой из изображения по контрастным границам цели вырезался центральный квадрат, а его содержимое пересылалось на корреляционный вычислитель, который определял на изображении нечто похожее на оригинал. Вот только вся эта операция растягивалась аж на время трех кадров. А за три кадра меняется и масштаб цели, и ракурс и освещенность.

   Корреляционный вычислитель делали подрядчики из МИЭТ. Ребята умные, только ничего толкового у них не получилось. Когда следили за движущейся по дороге грузовой машиной все шло не плохо, но стоило машине пересечь солнечный прогал в лесу, как слежение срывалось. Менялось освещение машины и корреляционная функция обнулялась. И это еще машина ехала вдоль испытательной трассы практически по прямой, не сворачивая, а реальная цель постоянно маневрирует.

   У меня родилась идея. Обычная телевизионнная развертка кадра идет построчно сверху вниз, поэтому требуется накопление массива данных для последующей обработки. Отсюда и требуемое время - целых три кадра. А что если изменить способ развертки? Оператор СПЦ должен навестись точно на цель и нажать спуск. Дальше все должно идти автоматически. Лазер светит на цель. Стрелок стреляет по целеуказанию из ПЗРК, а на подлете к цели головка самонаведения ракеты начинает работать самостоятельно. Кирдык цели.

   Значит развертку нужно начинать именно из центра матрицы: из центра влево - вправо до верхней границы матрицы, а потом опять в центр и вправо - влево до нижней границы. В этом случае границы цели получаются за один кадр и еще и центр площади цели вычисляется сразу. Еще придумал сравнивать каждый элемент кадра с предыдущим и элементом в предыдущей строке, чтобы увеличить помехозащищенность. Получилось классно. Простая логическая схема из нескольких микросхем.

   Показал свою идею Орлу. Он, в свою очередь, позвал остальных инженеров для обсуждения. Обсудили, принципиальных возражений я не услышал, правда Игорь тут же начал интересоваться, как мой способ совместить с корреляционным вычислителем. У меня возник встречный вопрос:

   - А нафига нам корреляционный вычислитель, если он реально не работает? Для мебели?

   Игорь насупился. А Орел предложил с утра подойти к Болдыреву и поговорить с ним. Подошли втроем и я объяснил Болдыреву суть своего способа. Он выслушал достаточно внимательно и с интересом, но вердикт его был неожиданным:

   - Николай, идея твоя красивая, нужная, вот только этап макетного образца СПЦ заканчивается меньше, чем через год. Если мы сейчас все бросим и займемся твоим предложением, то сорвем сроки и отправим три предыдущих года работы коту под хвост. Только скомпрометируем отдел. Займись пока оформлением заявки на свое изобретение. Иди в техотдел, там тебе помогут все правильно оформить.

   Игорь облегченно выдохнул. Орел похлопал меня по плечу:
   - Не переживай, может еще реализуем твое изобретение в будущем.

   С Орлом я работал два года, разработал по его заданиям много радиосхем и заслужил его уважение. Но мое изобретение похоронили.
   
   Заявку на изобретение я оформил. Пошла она под грифом «Секретно». Заодно приобрел опыт работы с секретными документами. Через пару лет получил свидетельство об изобретении на свое имя. Никого в соавторы брать не стал, принципиально. Получил премию 50 рублей. А тему СПЦ закрыли, отчеты отправили «на полку». Потому что корреляционный метод не оправдал ожиданий заказчика.

   Вскоре меня избрали в Совет молодых специалистов предприятия и поручили мне с напарником Мишей заниматься выставками и научно-техническими конференциями молодых специалистов. Миша по образованию механик, ну а мне пришлось заниматься электроникой. Пришлось познакомиться со всеми отделами и их руководителями, вникать в тематику, отбирать экспонаты и доклады молодых специалистов. Благодаря этому я и подобрал себе новый отдел, куда успешно перевелся. Надоело мне ездить за речку, да и перспектив там я для себя не видел.

   Вот таким было начало моей карьеры в КБМ.