Одни дома

 Как я вам уже говорил раньше, я любил проводить время со своей двоюродной сестрой Маняшей. А поскольку моим родителям было ещё далеко до пенсии, то они пока что коротали дни на работе. Оставшись одни, мы с Маней договаривались быть бешеными и носились по всему дому.
— Ой, я больше не могу, — запыхавшись, свалился я на диван.
— Как жарко! Хочу пить! — чуть дыша, просипела Манька.
— И кушать — тоже, — отозвался я. — Пойдём, поищем что-нибудь в холодильнике.
— Ага, — согласилась Маняша.
 И мы пошли что-нибудь искать в холодильнике. К Манькиному великому разочарованию ни картошки фри, ни пиццы, ни, на худой конец, гамбургеров я в холодильнике не нашёл.
— Чем тебя мама только кормит?! — с негодованием воскликнула она.
— Да так, что под руку попадётся: супами да вторыми блюдами, салатами и запеканками, — горемычно изрёк я.
— Как же ты ещё до сих пор жив? — всплеснула сестра руками. — Ну ничего, сейчас мы тебя выкармливать будем.
— Выкармливать?! — испугался я.
— Ну да, — уверенно произнесла Маня. — Тащи режик!
— Чего? — вытаращился я на неё.
— Режик, говорю, тащи. Я буду готовить! — важно изрекла сестра.
— А какие блюда режиком готовят? — поинтересовался я.
— Это смотря что у вас в холодильнике есть.
 Я открыл холодильник.
— Вот: селёдка, помидоры, сыр, укроп, — стал перечислять я.
— Доставай на стол! — скомандовала сестрица.
— Маринованные грибы, колбаса докторская, — читал я дальше этикетки.
— Так, буду тебя пиццей кормить, — подытожила Манька.
— Режь режиком селёдку.
— Селёдку?! — выпучил я свои глазюки на сестрёнку.
— Ну ты разве не знаешь, что в пиццу кладут? — всплеснула по-взрослому она руками.
 Что делать? Выгрузил я на стол продукты. Получилась целая гора, нет, даже свалка, потому как продукты прямо сваливались со стола на пол. Так их было много.
— Может, хватит уже? — озадаченно спросил я своего шеф-повара.
— Нет, доставай всё и режь тоже всё. Ты же вон какой голодный. Аж рёбра повисли и бока светятся, — сказала Маняша, осматривая мою фигуру с головы до пальцев на ногах. Или — до пяток. Кажется, так мама говорит.
 Режу я, значит, продукты. А Маняша тем временем тесто на пиццу месит.
— Игорь, ты не помнишь, сколько дрожжей надо сыпать? — спрашивает она меня.
 А я почём знаю? Ведь когда не знаешь, а потом ещё и забудешь, то совсем тяжко вспомнить становится.
— Может, столько же сколько и муки, чтобы поровну было? — предположил я.
— Ну, столько у вас нет. Вот только одну пачку нашла. Написано: 100 грамм, — протянула Маняшка.
— Маловато будет, — покрутил я в руке упаковку размером почти с пачку сливочного масла.
— Ну сколько есть, — разочарованно вздохнула Манька.
 Кинув кусок дрожжей в тазик, где уже была мука, яйца и вода, Маняшка взвизгнула и чихнула.
— Ты что, простыла? — спросил я и оглянулся на сестрёнку.
— Та стояла вся белая и мокрая, пытаясь отряхнуть прилипшую муку с волос и лица.
— Ой, не могу, — стал хохотать я и повалился с табурета. — Ой, держите меня!
— Ап-чхи, ап-чхи, — чихала Маняша, и из её глаз текли слёзы.
 Когда она всё же их протёрла и отряхнулась, то перемешала кое-как тесто. Когда она стала вытаскивать из тазика руки, я, что есть мочи, захохотал:
— Ой-ей-ей, что у тебя, щупальца?
 И по-правдашнему, руки моей дорогой сестрицы походили больше на щупальца страшилища или перепонки лягушек. Но сестра, не обращая на меня никакого внимания, поставила тазик с тестом вплотную к батарее.
— Так надо, чтобы тесто дыбом поднялось, — с умным видом произнесла она и пошла в ванную. Наверное, чтобы снять свои щупальца.
— Потом будем пиццу жарить. Засекай два часа.
 И мы засекли два часа. А чтобы не прозевать столь важный в приготовлении нашего блюда момент, мы завели прямо в самом телефоне будильник и преспокойненько пошли гулять на улицу.
 Накатавшись вдоволь на качелях, на каруселях в нашем и в соседнем дворе, я покосился на Маняшу.
— Там будильник ещё не зазвонил? — с нетерпением спросил я её. — Уж очень есть хочется.
— Так доставай телефон, проверим, — предложила сестра.
— Какой телефон? — уставился я на неё.
— Какой-какой? Ну тот, на котором мы будильник поставили.
— Так я его тебе отдал.
— А я на полку в коридор положила, чтобы ты взял. Мне ведь было не до того. Я же красоту заводила! — воскликнула Маня.
— Куда ты красоту заводила? — подпрыгнул от изумления я.
— Ну на лице заводила. Странный ты какой. Будто бы и сам не знаешь, где женщины красоту заводят, — преспокойненько ответила мне девчонка.
— У меня сейчас пупок к спине от голода прилипнет! — завопил я.
— Да не пупок, а живот к спине прилипает. Так надо говорить! От голода животы к спине прилипают. Это я точно тебе говорю.
— У меня и пупок, и живот, и даже коленки от голода к спине уже стали прирастать! А ты красоту заводила?! — во весь голос закричал я.
— Ну да. Носик пудрила, — безмятежно прощебетала сестрёнка.
— Так, может, два часа уже прошли, и можно тебе меня уже откармливать? Бежим скорее! — затеребил я Маняшу за руку.
 И кинулись мы домой. Манька — с заведённой красотой на носу. А я — с почти приросшими к спине пупком и коленями. Прибежали мы домой. Скинули с себя куртки и кроссовки. Залетели на кухню.
— Мяу-мяу, — вдруг слышим из-под батареи до боли знакомый голос. — Мяу!
— Что это? — в испуге попятилась назад Манька и спряталась за мою спину.
 Я оторопел от неожиданности. На пол из тазика свешивались щупальца теперь уже какого-то бесформенного осьминога и тянулись в разные стороны. Одни заползли под стол, другие обвились вокруг ножек стульев, третьи же и вовсе нахально пробрались к самому холодильнику. А внутри тазика, почему-то, с выпученными глазами, сидел наш Мурзик.
— Мурзик, иди к нам, — позвал я его. — Кис-кис!
 Но котёнок только неподвижно сидел и жалобно смотрел на нас.
— Мурзик прилип к тесту! — завопила Манька.
— Зачем он полез в тазик? Разве коты едят сырое тесто? — удивился я.
— Сырое — нет. Только, если их будильник заставит.
— Какой такой будильник?! — воскликнул я.
— Тот, который на тумбочке в коридоре затарахтел, прямо над ухом Мурзика, — пояснила Маняша. — Думается мне, Мурзик подскочил спросонок от неожиданного звука, испугался и стремглав помчался на кухню, на своё любимое место под батареей . А там — тазик. Ну вот, он и сиганул не подумавши. А когда поразмыслил, то уже поздно было.
 Вызволили мы кое-как Мурзика из теста. Лапы отмыть удалось. А вот шёрстку по бокам и на животе пришлось немного обстричь. Конечно, до бесшёрстного сфинкса нашему котику было ещё далеко, но, думаю, он это ещё наверстает в следующий раз, когда Манька меня вновь выкармливать будет.