Сын профессора

Мама увезла десятилетнего Сашу в Израиль, отец-профессор остался в России.
Новая репатриантка изо всех сил трудилась и пыталась как-то устроиться, но в ее годы найти достойного мужчину для продолжительных отношений совсем не так просто. К счастью, в Израиле пользуются недвусмысленным вниманием все женщины без исключения — и кривые, и косые, и жирные, и полудохлые, и замученные таблетками передовой медицины, и весьма особенные от браков между родственниками, любого образования и возраста. Красивой Сашиной маме было нескучно.
Саша освоил иврит еще в школе, отслужил в армии, без труда поступил в университет. Учился и качался. Высокий атлетичный блондин с нежно-голубыми глазами, обаятельный и приветливый, он нравился всем — и девушкам, и парням. Притом был скромен, инициативу не проявлял и долго тянул отношения с немногими подружками, всеми как на подбор невзрачными.
Закончил университет с отличными баллами, не стал терять время на бессмысленные путешествия, а сразу начал блестящую карьеру - выиграл конкурс на должность инженера в филиале знаменитой международной компании.
Все годы в разлуке отец пытался наладить контакты с единственным сыном, писал в фейсбук, но мать была категорически против возобновления отношений.
О смерти отца узнали от знакомых. С ним случилось несчастье.
Саша взял отпуск, поехал в Москву. Грубо взломанная и кое-как отремонтированная дверь. Знакомая опустевшая квартира. Следы засохшей крови в ванной. Как это соотносится со свидетельством о смерти? Саша легко говорил, но не так хорошо читал по-русски.
- Что значит «гемор.. геморрагический шок»?
- Не хочу вас расстраивать, молодой человек. И следователь, и обстоятельства - все говорит о том, что ваш отец ушел по своей воле.
- Куда ушел? А...
Квартира профессора была совсем не по-израильски полна книг. Или совсем по-израильски, если учитывать залежи религиозной литературы в домах уважаемых раввинов. Одна комната — спальня с большой кроватью. В дальнем шкафу на полке аккуратно расположены старые DVD. Их ждала та же участь, что и книги — выбросить на свалку или оставить новому хозяину квартиры после продажи. Взял один с краю. На обложке — женские имена на русском, прошедший год. Вставил в проигрыватель. Немолодой, но еще крепкий мужчина на большой кровати занимается сексом с красивой девушкой. Перемотал. С другой девушкой. С третьей. Перемотал. С какой-то интересной дамой среднего возраста. Другой диск. Снова с молоденькой. Сразу с двумя, то одна, то другая явно чувствовала себя лишней, пока мужчина не возобновлял свои усилия с ней. Третий диск, четвертый. Год за годом в обратном порядке. С какого-то момента качество съемки заметно упало. Но и при худшем разрешении было заметно, что мужчина становился все моложе, активнее в движениях, терял живот, обретал прическу. Он все больше походил на себя, каким оставался в детской памяти Саши. Съемка велась сверху и немного со стороны. Саша зашел в спальню отца и проверил люстру на потолке. Точно, там еще была камера, провода вели куда-то вглубь. Ничего сложного. В соседнюю комнату в тот самый шкаф.
Саша выпросил на работе еще месяц отпуска. Его ценили и пошли навстречу.
Днем он смотрел отцовские записи. Вечерами бродил по ночным клубам с новыми приятелями, увозил к себе девушек по одной или приводил в компании. Снимал видео на отцовскую камеру, записывал на ноутбук. Самым трудным было уговаривать заниматься сексом при включенном свете. Все соглашались, когда он говорил о своем страхе темноты.
Отцовскую квартиру продал и вернулся в Израиль. Как инженер в крутой фирме и так ни в чем не нуждался, а теперь деньги были в изобилии. Приобрел крутую машину. Снял новое жилье и как следует оборудовал. Дорогие камеры, три в спальне, по одной — в салоне, кабинете и ванной, опция съемки при слабом освещении, мощный компьютер для редактирования, накопитель.
Подписался на тиндер. Выложил фотки из спортзала, у себя дома, с машиной, указал место работы. Парни с таким сочетанием внешних данных, общественного статуса и радужного будущего в любой стране были исключительной редкостью. Знакомился с девицами от восемнадцати до тридцати, договаривался о встречах, исподволь давал понять о своей занятости на работе и тренировках.
На свиданиях был расслаблен и ненавязчив, вел неторопливые беседы о перспективах израильского хайтека или слушал с загадочной улыбкой, от которой девушки сбивались с толку, начинали беспомощно смеяться и таяли. Увозил к себе на новой машине, давал почувствовать мощь двигателя и устойчивость в поворотах. Смуглые горячие марокканки, рыженькие светлокожие ашкенази, славянские натуральные блондинки, тщательно или небрежно прокрашенные, темно-коричневые эфиопки и заезжие туристки со всего мира одна за другой теряли остатки стыда и сдержанности в его безразмерной постели. Покорял жительниц центра, но не ленился примчаться ради интересной возможности и в отдаленные местности Израиля. Записывал видео. Обрабатывал и проверял, как вышла съемка; иногда возвращался к старым записям, но почти никогда не встречался с девушкой повторно. Спортзал не бросал, как мог поддерживал форму. Времени на сон не хватало.
Месяц за месяцем Саша носился по маленькой стране за новыми артистками для его быстро растущей коллекции видеофильмов. Усталость начала сказываться на работе. Коллеги долгое время поддерживали, но его бездействие влияло на общий результат. С ним говорили, старались убедить наладить гармоничное соотношение труда и отдыха, ровно так, как это легко удается подавляющему большинству мужчин из хайтека, которые и зарабатывают в разы круче, чем угнетенное большинство мужчин не из хайтека, и трахают подавляющее большинство дам вне зависимости от их сферы занятости.
- Наверное, я кончу так же, как мой отец, - отвечал Саша на все уговоры.
- А у твоего отца с работой все было норм? Он как-то успевал?
- И все равно не выдержал. Мне нужно что-то менять.
С работы его попросили уволиться. Но статус в тиндере не изменился, денег у него еще хватало, чтобы производить впечатление успешного в карьере молодого человека, идеального жениха, принца из хайтека.
Не оставлял эксперименты. Видеосюжеты становились все более замысловатыми, Саша явно чего-то искал, и не в девушках — в себе. БДСМ, ролевые игры, переодевания.
Одна продвинутая особа из Тель-Авива втянула Сашу в новую для него игру. Надевала пояс с самым маленьким дилдо из его коллекции и исполняла мужскую роль, а он — женскую. У них завязались продолжительные отношения, что совершенно не было ему свойственно. Размер используемого дилдо постепенно увеличивался. Вот только ее очередная подружка стала зачем-то ревновать к красивому Саше несмотря на примирительные встречи втроем, а, быть может, при всех своих достоинствах он просто наскучил обеим прогрессивным девушкам.
Когда они расстались, Саша начал встречаться с трансвеститами.
Рассказал другу. Тот удивился:
- Не понял. Ты же всегда девчонок трахал. Пол-Израиля отымел! И туристок без счета. А это же… это же мужики.
- Совсем нет, я воспринимаю их как женщин. Если человек одевается как женщина и ведет себя как женщина, для меня она — женщина.
- Но они же и раздеваются? И как они себя тогда ведут?
- Брось.
Работать не устраивался. Видео-коллекция пополнялась новыми сюжетами, индивидуальными и групповыми, и все реже среди их персонажей оказывалась хотя бы одна девушка.
После близкого знакомства с эфиопским юношей в женском парике Саша открылся другу:
- Вот теперь я настоящий гей.
- А до этого был ненастоящий? — удивился тот. — Что изменилось?
От подробностей Саша уклонился.
Стал встречаться с геями вне зависимости от их стиля одежды. Круг знакомств существенно расширился.
Новый друг, владелец турфирмы, принял красивого Сашу на должность консультанта по продажам со свободным графиком. Другой, известный юрист, убедил его отказаться от преступной тайной съемки.
- Малыш, при наличии вещественных доказательств и я не смогу тебя защитить… Я готов заплакать, представляя, что случится вот с этой… ве-ли-колепной попкой в грязной камере Аялона за пять долгих лет, если повезет с судьей - за четыре проклятых года. Мы даже не сможем как следует видеться, и это просто невыносимо.
Теперь Саша путешествует даже чаще, чем обычный израильтянин. Берлин, Мадрид, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Амстердам, Бангкок, Буэнос-Айрес, иногда тестирует новые локации, перспективные для международного туристического гей-сообщества. К радостному удивлению друга-работодателя и продажи у него идут хорошо.
Архив старых видео на запыленном рейд-хранилище еще хранится где-то в дальнем шкафу его просторной тель-авивской квартиры. Теперь он снимает видео только с согласия участников, на профессиональном софте ретуширует лица или прикрывает их масками смешных зверюшек. Члены закрытых гей-вечеринок любят посмотреть что-нибудь интересное. Если же вдруг в тесной компании случайно оказывается девушка, опытный во всех формах интимности Саша готов решить и эту непростую проблему. Кто-то из друзей отворачивается, иной глядит брезгливо, кто-то с изумлением, со смехом, а кого-то странное и непривычное зрелище по-настоящему заводит.
О будущем Саша не думает. С мамой говорит уклончиво:
- Чего хочу — не знаю. Знаю, чего не хочу: быть профессором. И жениться тоже. Мам, пока что.