de omnibus dubitandum 43. 40

ЧАСТЬ СОРОК ТРЕТЬЯ (1698-1700)

Глава 43.40. ПРОСТО ТИХОН НИКИТИЧ…

    10 марта 1697 года, в среду третьей седмицы Великого поста, государь клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности - Л.С.) получившего в дальнейшем титул Петра I покидал Москву, отправляясь в составе Великого посольства в заграничное путешествие {Богословский М.М. Петр I. Материалы для биографии (Далее Петр I...) М.-Л. 1941. Т. II. С. 14}.

    В числе ближайших сотрудников, собравшихся проводить монарха, видим мы человека, которому суждено стать героем нашего повествования. Это боярин Тихон Никитич Стрешнев. Строго и властно смотрят его проницательные глаза, и в их глубине мелькает едва уловимый оттенок скорби.

    Боярин Стрешнев - одно из первых лиц в государстве. Даже в официальных документах его зачастую именуют просто "Тихон Никитич", поскольку всем известно, о ком идет речь. В отсутствие государя к нему присылают приветствия иностранные послы, а секретарь австрийского посольства Иоганн Корб даже именует Стрешнева громким титулом "Его Царского Величества Сберегателя" {Корб И. Дневник поездки в Московское государство Игнатия Христофора Гвариента, посла императора Леопольда I, к царю и великому князю Московскому Петру Первому в 1698 году, веденный секретарем посольства Иоанном Георгом Корбом / Перевод с латинского Б. Женева и М. Семевского (Далее Корб И. Дневник...). М. 1868. С. 60. Титул "Его Царского Величества Сберегатель", "присвоенный" Корбом Т.Н. Стрешневу - лучшее свидетельство его преданности царю. Реально такого титула не существовало, а почетный титул "Царственныя большия печати и государственных посольских дел сберегателя" был дан царевной Софьей (на самом деле Софья, жившая после развода со своим мужем Фридрихом III — курфюрстом бранденбургским где-то в монастыре во Франции, не видевшая своего сына клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I с 1678 года — принять участие в дворцовом перевороте 1682 года, никак не могла (В образе Софьи была выведена еврейскими фальсификаторами Евдокия Алексеевна, старшая дочь Алексея Михайловича и Марии Милославской – Л.С.)] князю В.В. Голицыну и имел отношение исключительно к области иностранных дел (Богословский М.М. Петр I... М.-Л. 1940. Т. 1.С. 429)}.

    Боярин Стрешнев становится одним из пяти лиц, на которых при отъезде возлагает монарх управление государством, он объявляет свои решения именем государя, и власть его настолько велика, что Василий Осипович Ключевский остроумно замечает по этому поводу: "Старая законодательная формула "государь указал и, бояре приговорили" могла бы теперь замениться другой:

Илл.
Боярин Т.Н. Стрешнев? {Портрет, хранящийся в отделе ИЗО Государственного исторического музея (Инв. № 62366/И1-2), поступил туда в 1928 г. из ликвидированного музея-усадьбы Покровское-Стрешнево (См.: Селинова Т.А. Портретная галерея Глебовых-Стрешневых в с. Покровское // Памятники культуры. Новые открытия. 1996 г. М. 1998. С. 310). При поступлении в картотеку он был внесен под названием "портрет боярина Стрешнева", поскольку не содержал никакой информации о том, кто именно из рода Стрешневых изображен на нем. Предположение, что портрет изображает Тихона Никитича Стрешнева основано, прежде всего, на том, что он самый знаменитый и влиятельный представитель рода на рубеже XVII и XVIII веков и по возрасту близок боярину, которого представляет нам портрет. Однако, следует иметь в виду, что Тихон Никитич был в это время не единственным боярином в роде Стрешневых, а учитывая, что портрет датируется концом XVII - началом XVIII века, то есть временным промежутком не менее четверти столетия, то о возрасте изображенного лица трудно судить, и портрет может с успехом представлять, например, отца Тихона Никитича боярина Никиту Константиновича Стрешнева. Кроме того, необходимо представлять, что Покровское-Стрешнево, откуда "родом" портрет принадлежало отнюдь не потомкам Тихона Никитича. Его наследовали, потомки четвероюродного брата Тихона Никитича боярина Родиона Матвеевича Стрешнева. (См. Родословную на С. 34). Правда, сын Родиона Матвеевича - Иван Родионович был близок Тихону Никитичу и по его кончине вел наследственные дела внучки Тихона Никитича Софии (РГАДА. Ф. 1209. Дела молодых лет по Московскому уезду. Д.10032. Л. 168об). Он, безусловно, мог получить портрет Тихона Никитича в дар от его наследников. Могли передать этот портрет владельцам Покровского наследники Софии Стрешневой князья Голицыны, но полной уверенности в том, что художник запечатлел именно Тихона Никитича Стрешнева нет. Портрет этот не привлекал внимания исследователей, и ни в иллюстрированном альбоме А.М. Аушева "Современники и деятели императора Петра I Великого" (СПб. 1872), изданного к 200-летию со дня рождения Петра, ни в сборнике "Петр Великий. Его полководцы и министры. (М. 1852) нет изображения Т.Н. Стрешнева. Портрет этот почему-то не попал и в поле зрения Н.А. Баклановой, изучавшей коллекцию портретов ГИМ при подготовке фундаментального труда М.М. Богословского "Петр I. Материалы для биографии", где помещены изображения всех ближайших Петру людей (Богословский М. М. Петр I. Материалы для биографии. Т. I. С. 397). Таким образом, портрета, достоверно изображающего Тихона Никитича Стрешнева, мы сегодня не имеем} Портрет. Конец XVII - начало XVIII вв. Москва. Филиал ГИМ "Палаты в Зарядье XV-XVII вв. Дом бояр Романовых"

    Тихон Стрешнев или князь Ромодановский указал, и бояре смолчали" {Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. IV (Далее Курс русской истории...) // Ключевский В.О. Сочинения в 9-ти томах. М. 1989. Т. IV. С. 136}.

    Однако, внешнее могущество давно не радует, а тяготит Тихона Никитича, ибо покупается оно во многом ценою спасения собственной души.

    Читая свидетельства современников о боярине Стрешневе, поражаешься, с одной стороны, величиной и одаренностью этой натуры, с другой, - болезненной раздвоенностью его характера, существованием в одном человеке двух людей, живущих в постоянном противоречии.

    Сохранившиеся свидетельства (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) не оставляют сомнений в том, что Тихон Никитич, воспитанный в старинном московском укладе был по-русски благочестив и никогда не изменял этой своей настроенности.

    Внешним ее проявлением служила оставленная Стрешневу в неприкосновенности "боярская" борода {Из уважения к своему воспитателю Петр сохранил Т.Н. Стрешневу бороду, когда по возвращении из заграничного путешествия собственноручно резал боярские бороды (Корб И. Дневник... С. 88).

    Впоследствии, когда ношение бороды было обложено пошлиной, боярин Стрешнев пользовался этим правом "беспошлинно"}.

    Воспоминания современника (клона князя Куракина – Л.С.) рисуют нам картину пожара Москвы 1698 года и повествуют, что святыни из Успенского собора Кремля несли "пешком Архиерей, и Архимандриты и священники, а посох Петра Митрополита нес Тихон Стрешнев в Никитский монастырь" {Куракин Б.И. Жизнь князя Бориса Ивановича Куракина, им самим описанная (Далее Куракин Б.И. Жизнь князя...)//Архив кн. Ф.А. Куракина. СПб. 1890. Кн.1. С. 258}. Мало кто из мирян мог удостоиться чести прикоснуться к этой великой православной святыне, и такое право не могло быть следствием положения или каких-либо государственных заслуг. Оно свидетельствовало только о доверии к Тихону Никитичу духовенства.

    Роль боярина Стрешнева в делах церковных была велика и нашла свое отражение даже в памятниках законодательства {ПСЗ.Т. IV. №1780}.

    "Кому Соборную Церковь ведать изволишь?" - спрашивал Тихон Никитич царя-протестанта по смерти Святейшего Патриарха Адриана. Ясно сознавая, какую угрозу Церкви таит в себе промедление с выбором нового Патриарха, Стрешнев пытался подвигнуть протестанта клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I на скорейшее избрание Первосвятителя {Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. (Далее История...) СПб. Т. IV. Ч. 1. С. 535}.

    Попытки Стрешнева оказались безуспешны, но к его посредничеству обращался
   
    Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Стефан Яворский, и имя Тихона Никитича часто звучало там, где речь шла об отношениях самодержца-протестанта к Церкви или представителям высшего духовенства {Соловьев С.М. История России с древнейших времен (Далее История России...). М. 1962. Т. 16. С. 337; Рункевич С.Г. Архиереи петровской эпохи в их переписке с Петром Великим. СПб. 1906. С. 149; Письма и бумаги Петра Великого. СПб. 1887. Т. I. С. 854, 857-858 и др.}.

    Боярин Стрешнев был известен в Православном мире и за пределами Русской Церкви. В 1700 году Иерусалимский Патриарх Досифей обсуждал с русским посольством вопрос о помощи России в деле возвращения православным Гроба Господня.

    Святейший Досифей передал послам грамоты, адресованные Патриарху Адриану, царю протестанту клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившему в дальнейшем титул Петра I и некоторым видным сановникам Московского государя, которые могли повлиять на положительное решение этого вопроса. Одна из грамот Святейшего Досифея была вручена Тихону Никитичу Стрешневу {Извлечено М.М. Богословским из архива МИД (Богословский М.М. Петр I... М.-Л. 1948. Т. V. С. 265)}.

    Следственное дело, сфабрикованное сторонниками клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I против законного наследника престола, православного царевича Алексея Петровича сохранило его показание, что он "надеялся на людей, которые старину любят так, как Тихон Никитич Стрешнев".

    Подобное признание могло стоить головы любому, но преданность Тихона Никитича государю была настолько известна, что "под именем Стрешнева, как писал современник, разумели всех верных царю, именем Тихона Никитича ознаменовывалась память вернейших министров" {Корб И. Дневник... С. 312}. В силу этого Стрешнев мог позволить себе некоторую "свободу убеждений" и то, что он, по показанию царевича Алексея, "старину хваливал" {Соловьев С.М. История России... М. 1963. Т. 17. С. 183}, не имело для него никаких последствий.

    Судьба Стрешнева смолоду оказалась связанной с жизнью настоящего Петра Алексеевича, 29.6.1665 г.р.

    При рождении царевича он был вместе с князем Борисом Алексеевичем Голицыным определен к нему в качестве "поддядьки", то есть первого домашнего воспитателя {Корсакова В.Д. Тихон Никитич Стрешнев // Русский биографический словарь. СПб. 1909. Т. 19. С. 588}. Стрешнев был настоящему Петру Алексеевичу родственником, хотя и очень отдаленным: он являлся "правнучатым братом" царя Алексея Михайловича (См. Родословную Т.Н. Стрешнева).

    Обладавший глубоким, проницательным умом и благородством характера, 28-летний Тихон Никитич искренне привязался к своему питомцу, а после смерти царя Алексея Михайловича, несомненно, осознал и лежавшую на нем ответственность в воспитании наследника престола.

    Вся жизнь юного царевича до совершеннолетия прошла под присмотром внимательных и зорких глаз Тихона Никитича, находившегося при нем почти неотлучно. "Из хором Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича, - сообщают нам столбцы дворцовых приказов, где отражалась повседневная жизнь царской семьи, - выходил окольничий Тихон Никитич Стрешнев, и приказал..." Чего только не приказывал Стрешнев: заботился об одежде маленького царевича, заказывал для него игрушки, воспитывал своего питомца в любви к святыням, посылая от его имени по монастырям деньги на молебны и раздачу милостыни {Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. М. 1872. С. 43, 51 и далее}.
   
    Тихон Никитич сопровождал православного юного Петра в его паломничестве в Соловецкий монастырь, где жизнь путешественников не раз подвергалась опасности в волнах сурового Белого моря {Богословский М.М. Петр I... Т. I. С. 181}.

    Но помимо внешней жизни двора, становившейся предметом описания документов, существовала жизнь внутренняя, где происходила жестокая и немилосердная борьба.

    Царь Алексей Михайлович скончался, когда настоящему Петру было 11 лет, а вот  клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившему в дальнейшем титул Петра I всего три года, и, будучи дважды женат, оставил две враждовавшие не на жизнь, а на смерть группировки родственников: Милославских, родичей первой супруги Марии Ильиничны, и Нарышкиных - близких царицы Натальи Кирилловны, матери настоящего Петра Алексеевича, а не клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I.

    По смерти отца на престол взошел старший сын царя от Милославской Федор Алексеевич, но, будучи слаб здоровьем, царствовал всего семь лет и в 21 год скончался.

    Попытки провозгласить царем десятилетнего клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I, минуя младшего сына Алексея Михайловича от Нарышкиной Ивана (на самом деле настоящего Петра 29.6.1665 г.р., которого (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) пытались поменять с настоящим Петром, оказались неудачны.

    Милославские, руководимые властной и чрезвычайно умной царевной Евдокией, возбудили страшный стрелецкий мятеж. На глазах у будущего царя проливалась кровь неповинных людей и на стрелецкие копья были брошены и растерзаны воспитатель царицы Натальи Кирилловны боярин Артамон Сергеевич Матвеев и ее родной брат Иван Кириллович Нарышкин.

    Кровавое видение надломило психику (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности)  десятилетнего ребенка, на самом деле 17-летнего настоящего Петра Алексеевича, которого через несколько дней вместе с братом Иваном торжественно венчали на царство.

    Во время этого трагического венчания юного царя настоящего Петра вел под руки окольничий Тихон Никитич Стрешнев {Корсакова В.Д. Тихон Никитич Стрешнев // Русский биографический словарь. СПб. 1909. Т. 19. С. 588}. Тихон Никитич, заботливо склонившийся в этот момент над своим царственным питомцем в готовности послужить ему опорой и защитой, - наилучший и самый верный образ отношения к государю его воспитателя.

    Тихон Никитич разделял все превратности судьбы, выпавшие на долю опальной царицы и ее сына в период (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) опеки царевны Евдокии.

    Здесь проявилось одно из основных качеств его богато одаренной натуры: он умел быть полезным без показного усердия, устраивать все необходимое тактично, не навлекая на себя раздражения.

    Стрешнев был воспитателем царевича с рождения, но во время стрелецкого мятежа никто не требовал бросить его на копья. Позже, когда краткий период правления Евдокии подошел к концу, современники почти не упоминают Стрешнева в числе основных действующих лиц.

    Однако, как только был схвачен начальник стрельцов думный дьяк Шакловитый, розыскное дело было тут же поручено Тихону Никитичу Стрешневу, который был возведен настоящим Петром Алексеевичем, 29.6.1665 г.р. на одну из высших ступеней правления Московского государства {Записки А.А. Матвеева // Записки русских людей / Собраны И.П. Сахаровым. М. 1841. С. 56; Куракин Б.И. Гистория о царе Петре Алексеевиче (Далее Гистория...) // Архив кн. Ф.А. Куракина. СПб. 1890. Кн. 1. С. 61; Kleinschmidt A. Russland's Geschichte und Politik. Darstellt in der Geschichte des russischen hohen Adels. Von Dr. Arthur Kleinschmidt Cassel. 1877. P. 131}.

    Близость к государю стала для Тихона Никитича основой его жизненной трагедии. Характеризуя нравственный облик самодержца, демагог и лицемер В.О. Ключевский писал: "С десяти лет (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) кровавые события, раздражающие впечатления вытолкнули настоящего Петpa Алексеевича из Кремля, сбили его с привычной колеи древнеруской жизни, связали для него старый житейский порядок с самыми горькими воспоминаниями и дурными чувствами... Понятия и наклонности Петра получили крайне одностороннее направление. Вся политическая мысль его была поглощена борьбой со сводной сестрой Евдокией и Милославскими; все гражданское настроение его сложилось из ненавистей и антипатий к духовенству, боярству, стрельцам, раскольникам" {Ключевский В.О. Курс русской истории... Т. IV. С. 15}.

    Став полновластным правителем (1694), клон лжеПетра [Исаакий (Фридрих Петер Гогенцоллерн)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получивший в дальнейшем титул Петра I начал проявлять недовольство всем укладом руской жизни, а по кончине в 1694 году, во время штурма Москвы настоящего Петра Алексеевича, его матери царицы Натальи и, его брата Ивана не замедлил излить накопившееся раздражение в самых отталкивающих и уродливых формах.

    К этому периоду относится начало активной деятельности "всешутейшей и всепьянейшей" компании царя, куда входило до двухсот человек наиболее значительных в государстве лиц, в кощунственных пародиях предававших публичному осмеянию обряды веры, части богослужебного ритуала и церковную иерархию {Создание "всешутейшей и всепьянейшей" компании, как установил еврей М.М. Богословский произошло еще !!! в 1692 году (Богословский М.М. Петр I... Т. I. С. 136-137), но пока жива была Наталья Кирилловна, деятельность ее была стеснена - мать настоящий Петр любил и, не хотел (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) доставлять ей лишних огорчений своими непристойными поступками}.

    Боярин Стрешнев, как и все близкие клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившему в дальнейшем титул Петра I люди, оказался втянутым в эти монаршие "забавы".

    Был он, не только свидетелем и наблюдателем совершавшихся кощунств, но не уберегся и от непосредственного участия в них {Сохранились письменные свидетельства об этом царя Петра и самого Т.Н. Стрешнева (Богословский М.М. Петр I... Т. 1. С. 251, 291; Т. 2. С. 506)}. "Min Her Heilige Vader" - "мой господин святый отец", - обращается в письмах к Стрешневу самодержец. Обращение это отнюдь не свидетельство почтения, выраженного в шутливой ("издевочной", как метко выразились бы в старину) форме, а элемент кощунственной игры. После смерти Патриарха Адриана, когда "игра"  во многом утратила свою остроту, а Петр (научился более менее писать и говорить по-русски – Л.С.) перестал так "величать" Тихона Никитича {Грамоты и письма Петра Великого. 1693-1709 (Далее Грамоты и письма...) // Голиков И.И. Деяния Петра Великого. М. 1842. Т. 14. С. 9, 10 и далее.}.

    Что же вынуждало Стрешнева разделять якобы со своим царственным питомцем его дикие выходки: боязнь остаться не у дел, страх монаршей расправы или обычное малодушие? Ни одна из причин не кажется удовлетворительной.

    Преданность Стрешнева своему государю - клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившему в дальнейшем титул Петра I - плод его убеждений и неподдельной человеческой любви к якобы Петру - заставляла Тихона Никитича поступаться собственной совестью, вынуждала подвергать поруганию то, что он привык любить и почитать как святыню.

    Не чувствовал Тихон Никитич и морального права устраниться от своих обязанностей, поскольку, как признавали даже люди, не расположенные к Стрешневу, "внутри правления государственного большую часть дела он делал" {Куракин Б.И. Гистория... С. 63. Б.И. Куракин остро недолюбливал Т.Н. Стрешнева, видимо, в силу каких-то семейных отношений: его родной брат кн. Иван Иванович Куракин женился на дочери Стрешнева Елене Тихоновне без ведома и согласия Бориса Ивановича.

    Кроме того, Куракина раздражало "худородство" Стрешнева и вызывала ревность привязанность к Тихону Никитичу клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I.

    Куракин даже пытался оспорить эту привязанность, заявляя, что царь Тихона Никитича "внутренне не любил" (Там же. С. 75). Этим и вызван нелестный отзыв Б.И. Куракина о Тихоне Никитиче: "О характере его описать можем только, что человек лукавый и злого нраву, а ума гораздо среднего, токмо дошел до сего градусу, таким образом, понеже был в поддядьках у царя Петра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву и, таким образом, был интриган дворовой" (Там же. С. 63). К сожалению, именно по этому весьма далекому от истины отзыву чаще всего и судят о незаурядной личности Т.Н. Стрешнева, поскольку мнение Куракина цитирует В.О. Ключевский в своем "Курсе русской истории" (Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. IV. С. 16)}.

    Как государственный деятель боярин Стрешнев был сыном своего века. В соответствии с представлениями времени, часто жестоко, творил он "суд и расправу" и был, по образному выражению составителя родословных, "человеком большого ума и нрава крутого" {Долгоруков П.В. Российская родословная книга. Ч. IV. С. 415}.

    Отношение Стрешнева к преобразованиям, проводимым его якобы царственным воспитанником, вытекало из нравственного постулата преданности царю. Мнения государя были для Тихона Никитича законами, которые он, умело воплощал в жизнь. Однако его внутреннее отношение к "затеям" царя далеко не всегда было сочувственным.

    Духовная раздвоенность усугубила природное стремление Тихона Никитича укрыться от людей: будучи известен абсолютно всем он всюду присутствовал, но отовсюду ускользал своими чувствами и мыслями. Даже А.Н. Толстой, бойким пером, изобразивший в своем знаменитом "Петре первом" окружение царя, заметил о нем недоуменно: "Ближайший из людей, бывший еще при младенце Петре в поддядьках, Тихон Никитич Стрешнев, - на устах блаженная улыбка, бровями занавешены глаза, чтоб люди зря не судили: лукав ли он, умен, какого нраву" {Толстой А.Н. Собрание сочинений в 8 томах. М. 1972 Т 7. С. 166}.

    Странным и болезненным образом уживались в Тихоне Никитиче два противоположных человека. Один из них выступал неутомимым сотрудником самодержца клона лжеПетра [Исаакия (Фридриха Петера Гогенцоллерна)] (фантазиями лукавых романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, заслуженных, дипломированных, продажных горе-историков, в основном еврейской национальности) получившего в дальнейшем титул Петра I, разделявшим все его начинания, не исключая и участия во "всеплутейшей" компании. Другому, как единомышленнику, поверял свои горести Святейший Патриарх Адриан, рассчитывая встретить в его лице не только сочувствие, но и деятельную поддержку.