Глава первая, часть вторая

    Танец юности, танец невинный



  Подойдя к дому, Эд быстро нашел дерево, под которым в компостной яме утром обнаружил птенца и шустро вскарабкавшись наверх без труда, даже в сумерках отыскал подобие гнезда и бережно положил птицу туда. Он решил, что проверит ее состояние утром, а сейчас нужно спешить. Отец ведь наверняка уже пришел и будет не обрадован тем, что сына до сей поры нет дома.
  К радости мальчика, старый Уилл был в хорошем расположении духа и всего лишь спросил, почему сын так долго не возвращался, на что Эд быстро нашел ответ, солгав, что гулял с сыном вдовы Лувис, Томасом.
  Везение Эдгара было заключено в том, что этим вечером его старший брат праздновал с отцом повышение жалования. Однако же, если выдуманное оправдание было удачным, это вовсе не значило, что мальчику удастся избежать компании подвыпивших отца и брата.
- Эй, Эд, иди-ка сюда, сын. - позвал Уилл и помахал кружкой. - Не желаешь ли выпить с нами по глотку эйля?
- Я немного устал. Хотел лечь пораньше и выспаться. - попытался увернуться мальчик, но в этот раз удача отвернулась от него.
- Не морочь мне голову! Шататься с этим оборванцем Томасом ты не устал, а посидеть с родным отцом и побеседовать с семьей - он устал! Кончай меня дурить! Кому сказал, иди сюда! Оливер, налей-ка ему пинту эйля! Пусть привыкает!
  Эд покорно сел возле отца и нерешительно взял протянутую братом кружку. В нос неприятно ударил запах алкоголя и мальчик невольно сморщился.
- Это что еще такое? Что за неуважение? - продолжал давить отец. - А-ну пей! Давай! Еще глоток! И еще! Смелее!
  Уилл внимательно смотрел за тем, как сын с трудом глотает эйль. Он делал маленькие глотки, да и те давались ему с трудом. Иногда он захлебывался, а после долго откашливался.
- И что за слабак. - тихо приговаривал Оливер, наблюдая за братом и цокая языком.
- Все это поправимо. - хлопая Эдгара по плечу ответил отец и закивал головой. - Может и хорошо, что Анна так рано покинула меня. Она слишком пеклась об Эде и воспитывала, как хрупкую барышню, не давая увидеть своими глазами все реалии жизни. Теперь же он быстрее возмужает. На всё воля Божья.
  Эд услышал слова отца и уставился на него, отодвигая кружку.
- Жаль, что матушка не слышит твоих слов, отец. - сказав это он убрал руку отца со своего плеча и удалился в свой уголок, задвинув за собой полог.
  Мальчик был немного удивлен тем, что отец ничего не возразил ему. Но долго думать об этом он не мог. Все его мысли заполняло волшебство, случившееся в лесу, и опьяненный эйлем и колдовством Офелии - Эд быстро заснул. Однако, если первую половину ночи он проспал крепко, то ближе к утру сон покинул его. Волнение, так сильно овладевшее им в лесу снова вернулось. Мысли о колдовстве Офелии не оставляли в покое и мальчикто и дело вертелся в постели. Всё, что он хотел, чтобы продолжать дружбу с лесной ведьмой, это выяснить, действительно ли она ценит их встречи, или же на самом деле у нее страшные планы на него. И сегодня же он выяснит это.
 Когда Эд уже почти снова заснул - его поразила мысль - пиявки. Рубцы. Он и вовсе позабыл об этом.
  Тихо и осторожно, чтобы не уронить лампу и не разбудить храпевших после пьянки отца и брата, Эд, на цыпочках, покинул дом и ужаснувшись разразившемуся ливню пробежал в хлев. От его резкого появления напуганные сонные овцы и козы забились в загоне, шарахаясь незванного ночного гостя.
- Тихо вы! - шикнул Эд и прибавив огня в лампе повесил ее на перекладину и снял с себя рубаху. Его пальцы принялись скользить по плечам, там, где до вчерашнего дня у него находились грубые шрамы, которые сильно зарубцевались и не хотели исчезать. Однако теперь, как бы Эд ни старался и не выискивал - ничего подобного там не нашел. Их не было вовсе, даже малейшего следа.
- Быть не может... - выдохнул он даже не понимая, что чувствует в этот момент. - Это чудо! Они исчезли!
  Для уверенности Эд ещё немного прибавил огня в лампе не щадя фитиль и еще раз запустил руки через плечи, выворачивая при этом до боли голову и выискивая свои шрамы, но так ничего и не обнаружил.
- Сомнений нет... настоящая ведьма. - еще раз убедился мальчик и в ту же секунду небо над Блэкфилдом рассекла ослепительная молния, следом за которой последовал яростный громовой раскат, от которого овцы и козы попрятались по углам и даже за пучками сена.
  До самого рассвета Эд не смыкал глаз. Из головы не выходило произошедшее. Мальчик был еще больше озадачен поведением маленькой ведьмы. Обычно, как правило - ведьмы несут гибель, раздор и страдания. Не одно поколение продолжает говорить об их извращенных для ума простого христианина деяниях. Не одного младенца они пожрали. Не одного мужчину очаровали своей бесстыдной наготой и погубили навеки. Не одну девушку довели до безумия, высосав из нее всю красоту, не одну семью привели к разладу. Всех бед, которые они творили и не перечесть. А тут, выходит, совершенно обратный случай.
  Эд вспомнил рассказ покойной матушки. Она говорила, что в одной маленькой деревеньке Лоаш, жила во времена ее матери одна ведьма. И настолько она была окутана гневом и яростью, что весь Лоаш держала в страхе. Да так, что те даже опасались донести на нее. Любые попытки ведьма предвидела и клялась в том случае выжечь всю деревню до последнего жителя. Всем ведь известно, что гибель - ведьме не помеха, если знающая ведьма, толковая. И так уж случилось однажды, что какая-то глуповатая, беременная женщина, проходя мимо - выругалась и плюнула в сторону ведьминого жилища. И если до тех пор ведьма не слишком тревожила жителей, то после того случая начались страшные события. Дети, игравшие на улице и по неосторожности приблизившись к проклятому дому - вернулись домой с отгрызенными носами. После этого рана от ведьминых зубов у детей начинала нарывать, гноиться и те в страшных муках умирали. 
  Обезумевшие крестьяне не могли уже мириться с такой свирепостью и донесли в муниципалитет Нордстоуна, где незамедлительно было принято решение о сожжении ведьмы без суда, как такого требовал закон. Всю деревню тогда было приказано освободить от жителей. Каждый был проверен и окроплен замоленной водой, чтобы случайно, под видом старика или чахлой старухи не выпустить дьявольскую подругу, ведь она без труда могла изменить облик. На ее поимку было отправлено более двадцати солдат, и еще столько же распределены по границам деревни.
К удивлению односельчан - ведьма даже не противилась. Она с лютой ненавистью смотрела на сбившихся от страха людей, донесших на нее. Ее доставили в темницу Нордстоуна и следующим же утром сожгли. Кто-то поговаривал, что у нее была дочь. Такая же темная, как и ее мать. Но где-то она ее прятала и никто об этом так ничего и не узнал. Да и не до лишних разговоров и домыслов было жителям деревни. Их мысли были заполнены скорым несчастьем, обрушившимся на Лоаш. Как и предрекала ведьма - деревня вспыхнула ярким огнем ровно через шесть дней, шесть часов и шесть минут с момента своей гибели. Когда уже никто не ожидал этого. Больше половины жителей сгинуло в этом огне, а скот погорел почти весь. Деревня была уничтожена полностью за пару часов. Оставшиеся не решились оставаться здесь, на помеченном ведьмой месте, и покинули пепелище, звавшееся Лоаш.
Эд отвлекся от этой страшной истории и постарался хоть ненадолго сомкнуть глаза. Но ему удалось задремать лишь тогда, когда Оливер подошел, отодвинул полог и позвал младшего брата к завтраку.
- Сегодня не ходи никуда. - заталкивая в рот кусок курицы сказал Оливер. - Дожди надолго затянутся.
  Старый Уилл кивнул в знак согласия. Он был немногословен, поскольку страдал после вчерашнего веселья. Тем лучше. Эд был рад, когда брат и отец не вовлекают его в свои разговоры. При жизни матушки удавалось избавлять младшего сына от угнетающих диалогов в семье, но после ее кончины - увильнуть от какого-нибудь нежелательного диалога было непросто.
После завтрака мужчины отправились в город. Эд быстро прибрал в хлеву, вычистил нечистоты после скота, подстелил им свежего сена и дал корм.
  Промокнув насквозь, но ничуть не боясь простудиться, Эд наполнил бочку в доме водой из колодца, а затем отправился к компостной яме и забравшись на дерево над нею проверил - как там маленький совенок. К великой радости мальчика - птица была здорова и немного встрепенувшись, с удивлением смотрела на нежданного гостя.
- Прости, прости. Жди мамочку. Я лишь глазком глянул. Ухожу, ухожу. - шепнул ей Эд и полез обратно.
  Вернувшись в дом, мальчик шустро снял мокрую одежду и повесил сушиться над очагом, а затем, надев чистую и сухую - стал искать свой кожаный плащ, который некогда смастерила ему матушка. Плащ быстро нашелся и ровно расположился на плечах Эдгара.
  Спустя несколько минут он уже бежал в сторону леса, босиком, чтобы не испортить единственные башмаки. Мальчик смело пробирался сквозь шелестящие от капель деревья, увязая в чавкающей от воды траве. По плечам барабанили крупные капли воды, и если иногда ему удавалось заслониться от дождя под густыми кронами, то иногда они и вовсе расступались, испытывая мальчика проливными потоками.
  У Эда не было сомнений - маленькая ведьма обязательно будет ждать его, какой бы неистовой не была погода.
- Офелия! - почти в унисон с громовым раскатом прокричал он и еще раз повторил ее имя, полагая, что из-за заглушающего его голос грома она не услышала его.
  Впервые лес не казался гостеприимным. Буквально всё в нем шептало сквозь шумящую пелену дождя: - Уходи, уходи прочь, дитя. Сегодня тебя никто не ждет здесь. Разве ты не слышишь, как содрогается под твоими ногами земля от ярости небес? Разве ты не замечаешь, как даже лисы не высовывают своей морды из норы? Разве ты не видишь, что все птицы попрятались в своих гнездах, а лани и кабаны укрылись под поваленными деревьями? Так не испытывай же судьбу, глупец, ступай домой!
Но Эд уверенно шел вперед. Как может он бояться простой бури, если даже с ведьмой смог сладить?
- Офелия! - повторил мальчик снова, оступился и упал прямо в колючие кусты. Укрывая лицо руками, чтобы не повредить глаза, он чуть приподнялся и заметил худенькие ножки, торчавшие из грязного мха. Эд поднял голову и с изумлением посмотрел на возвысившуюся над ним ведьму. Ее промокшие волосы черными соломинами свисали с плеч, а по лицу стекала дождевая вода, порой с силой хлестая ее по щекам, но та покорно принимала характер непогоды. Почему-то Эд был уверен, что одна из тех капель - была слезой и слилась незаметно с остальными. Ее выдавали красные, воспаленные, печальные глаза.
- Наконец-то. - вздохнув с облегчением сказал мальчик и поднявшись во весь рост принялся отряхиваться от налипших на плащ листьев и травин.
- Зачем ты явился? Ты, видимо, и вправду хочешь, чтобы я забрала твое сердце и подчинила душу!
- Офелия... я пришел поблагодарить тебя. - неуверенно ответил Эдгар и посмотрел на девочку. Весь ее вид говорил о том, что она измучена, она на грани какого-то страшного, неизбежно предстоящего свершения. За прошедшую ночь в ней что-то изменилось. Она выглядела слабой и беспомощной и едва могла унять дрожь в плечах.
- Что с тобой? - не удержался от вопроса мальчик и поспешил снять плащ, чтобы скорее укрыть Офелию от дождя.
- Эд... - неожиданно обратилась она к нему, заглядывая в глаза. Нет, девочки ее возраста так не смотрят. Так смотрят женщины в самый невыносимый миг в своей жизни, которые не чувствуют в себе более сил терпеть. Такой же взгляд был у матушки Эда перед кончиной. Взгляд, полный страха и бессилия. Пустой и беспомощный.
- Офелия, скажи же, наконец, что случилось? - Эд серьёзно забеспокоился, плотнее кутая девочку в свой кожаный плащ. - Тебя кто-то напугал? Или обидел? А может... может кто-то узнал о тебе?
- Не спрашивай ничего! - со страданием попросила Офелия и обвила шею мальчика своими худыми, холодными руками.
  Мальчик и вовсе растерялся. Такой Офелию он видел впервые, и ему даже в голову бы не пришло представить, что она может быть настолько встревоженной.
- Скажи мне, Эд, - едва удерживая слезы начала девочка, - скажи, ты ведь не скажешь обо мне никому? Я не причиню тебе вреда, никогда-никогда! Ты должен верить мне! Ты знаешь, кто я. Но я не могу изменить это! Я уже рождена с клеймом ведьмы и...
  Офелия замолчала и отпрянув от Эдгара снова посмотрела ему в глаза в ожидании ответа.
  Эду же, даже не пришлось размышлять над ответом. То, что беспокоило его прошлой ночью разрешилось в этот миг и волноваться ему больше не о чем. С легкой улыбкой он ответил:
- Глупая ты ведьма, раз решила, что я распущу язык в деревне, чтобы потом, следом за тобой отправиться на виселицу! Еще чего!
  Мальчик не увидел в ее взгляде доверия и решил пошутить.
- Клянусь, что не скажу, если ты мне еще бородавку с колена выведешь, и еще сделаешь мизинец на ноге подлиннее, а то Томас подтрунивает надо мной, когда видит мои босые ноги. И еще вот, - мальчик ткнул себе пальцем под нос, - мне еще триннадцати нет, а у меня уже усы пробиваются. Не ходить же через год усатым, как толстяк Роберт из мясной лавки!
  Офелия смотрела на мальчика серьезно, но в одно мгновение ее лицо посветлело и расслабилось, после чего она громко и заливисто засмеялась.
- Ну вот, то ревёт без причины, а теперь хохочет. - пробурчал растерянно Эд и пожал плечами.
- Я верю тебе. И твоя клятва не имеет к этому отношения. - Офелия подошла к мальчику и неожиданно и быстро поцеловала его в шею, а пару мгновений спустя уже вновь радовалась и кривлялась, будто не она несколько минут назад была мрачнее тучи.
- Теперь иди домой, Эд. Иначе простудишься. Ну же, ступай. Если захочешь - приходи, когда стихнет гроза. И спасибо за плащ.
Эд послушно, и в то же время смущенно кивнул головой. Он думал о недавнем, странном поцелуе.
- Приду, конечно приду! Ты только не реви больше, Офелия! Не бойся, я верю, что ты не заберешь моего сердца! Клянусь тебе - оно не вкусное! И еще, не забудь про мою бородавку и мизинец! Я не шутил насчет них! Эй, Офелия! Куда ты?
  Девочка смеялась, и, подобно лесной фее удалялась в глубь леса, ловко перепрыгивая через веточки, пни и кочки.
  Эд понял, что не нужно ходить за ней.
- Я скоро приду. - с улыбкой шепнул мальчик и ушел прочь.
  Он сдержал слово, что далось ему без явных усилий, и после недели проливных дождей, когда солнце наконец отвоевало небесный трон, мальчик с безудержным азартом удалился в лес.
Офелия, предчувствуя встречу уже ждала его неподалеку от озера на старом охотничьем мостике, идущем через небольшой овраг.
- Мне казалось, что эти дожди шли целую вечность и я успею за это время постареть. - сказал Эд, когда подошел к Офелии.
  Девочка что-то пела себе под нос и плела венок из лесных растений и незнакомых Эду ярко-красных цветов.
- Неужели ты настолько тосковал по мне? - хитро улыбаясь спросила Офелия и посмотрела на мальчика.
- И вовсе нет! С чего бы это? Просто... - Эдгар смутился и опустил глаза, когда маленькая ведьма надела на голову венок, так ярко подчеркивая шелк волос и бархатную кожу с румянцем на щеках.
- "Просто" - что? - передразнила Офелия и поднялась.
- Я не дослушал ту песнь, которую ты пела в тот день, когда излечила мои шрамы пиявками. Признаться, я заснул.
- Знаю. - девочка хихикнула и прикрыла рот ладонью, после чего подошла к Эду и надела на его голову свой венок.
- И что же было дальше? Ну же, расскажи!
  Офелия взглянула на мальчика, словно собиралась что-то проверить. Ее взгляд выражал легкую грусть и смирение с неизбежным. Она снова смотрела на Эдгара по-взрослому. Даже голос ее в такие моменты становился старше.
- Юный странник, очарованный красотой Девы - забрал ее с собой, как и обещал. Он лишил ее девичьей чести и наслаждался, словно волшебным нектаром ее ласками, голосом и красотой. Но быстро присытился и совсем скоро уже другой девушке говорил слова восхищения и клятвы в вечной любви. Дева узнала это и в отчаянии поспешила вернуться в свой лес, в свою лощину. Там она нашла свое полотно из растений и цветов, но оно не успело ожить, ведь она так и не вплела в него последний цветок. Покрывало высохло, обратившись в сухой, безжизненный холмик. Тогда Дева взмолилась к лесным духам и сама решила обратиться увядшими травами. Она легла на землю, укрылась своим сухим покрывалом и в ту же секунду стала сухой листвой. Ее возлюбленный, не найдя ее в своём доме и затосковав по ее нежным и жарким объятиям, по ее волшебному голосу и звонкому смеху - поспешил отыскать и вернуть ее. Душа Девы почувствовала, что за ней едет ее любимый и попросила духов леса дать ей шанс проверить, действительно ли он сожалеет и хочет ее вернуть. Духи сжалились над Девой и взрастили на месте гибели Девы самый прекрасный цветок, который видели глаза людские. Красный цветок, сияющий золотым светом, словно небесная звезда. И если юноша заметит его и вспомнит о Деве, то духи снова возродят ее. Однако, он даже не заметил его, а его конь растоптал цветок и разворошил бренные листья своими копытами. Тогда застонал и заплакал лес, а тихий, призрачный голос Девы пропел юноше, что он растоптал ее любовь так же, как растоптал листья под ногами. Лес возгневался и навсегда закрыл путь людям, обгородившись дремучими болотами, колючими ветвями и ядовитыми травами и газами.
  Долгое время Эдгар обдумывал сказанное Офелией, после нахмурился и сказал:
- Зачем же он так с ней... Ну и история.
  В ответ девочка тихонько засмеялась и прыгая на веточках ответила -
- Глупый ты, Эдгар. Это всего лишь легенда. Очень старая легенда. Матушка пела мне ее раньше.
- Ты очень красиво поешь. - неожиданно признался Эд вороша ногой листву, после чего добавил, - Только если надумаешь петь еще - не позволяй мне спать.
  Офелия улыбнулась и схватив мальчика за руку - повела в глубь леса.
- Эй, куда ты ведешь меня? - мальчик встрепенулся.
- Я хочу показать тебе кое-что. Это мое особенное место.
  Никогда раньше Эд не заходил так далеко. Ему казалось, что с каждым шагом лес становится всё темнее и опаснее. И если там, позади, было уже всё привычно и знакомо для него, то здесь - тревожность и воздух, с каждым шагом становившийся всё тяжелее - угнетали и тяготили всё сильнее. Тёплая, бархатная, мшистая поверхность земли редела, а кудрявые, изумрудные шапки дубов и сосен превращались в мертвые, уродливые, будто скорченные в страшных муках деревья. Земля в этом месте не дарила жизни ни одному растению. Лес в этом месте был полностью умершим. Кроме больших, бесстрашных черных ворон - ни одна другая птица или другая тварь божья не ступала сюда. Даже неразумное зверье имело чутье и понимало, что в ведьмины угодья лучше не соваться.
- Ты уверена, что мы идём верно? - Эд заметно заволновался и осторожно освободил свою влажную ладонь из руки девочки. Она остановилась и обернувшись виновато посмотрела на него.
- Прости. Я не подумала о том, что напугаю тебя.
- Я не напугался. - солгал мальчик, стесняясь признаться. Но разве можно обмануть ведьму?
- Верно. Ты еще слишком мал для этого. Да и не следовало мне навязывать тебе это и менять твою судьбу. - тихо сказала Офелия и повела Эдгара обратно.
- Судьбу? О чем ты говоришь? Я ничего не понял из твоих слов. - мальчик брел за ней и с опаской косился на корявые ветви, которые иногда цеплялись за его одежду, словно пытались ухватиться, не желая отпускать. Эдгар постарался больше не думать об этом месте и снова посмотрел на Офелию. В этот миг он заметил на ее лодыжке грубый, рваный рубец. Странно, что он увидел его только сейчас.
- Эй, что это у тебя?
Девочка обернулась.
- Ты про шрам? Ничего страшного. В младенчестве волк хотел утащить меня, чтобы сожрать. Он схватил меня прямо сюда. Конечно, разорвал всю ногу, но мне всё же повезло.
  Эд поморщился, представив эту картину перед собой.
- Почему же ты не уберешь его так, как сделала со мной? - спросил он.
- Это не так просто. - Офелия подошла к мальчику и убрала с его плеча паука. - Моя сила подвластна мне лишь тогда, когда я использую её для других. Всё изменится позже...
- Позже? - Эд нахмурился.
- Нет, ничего. Поспешим к охотничьему мосту.
Всё сказанное Офелией было благополучно забыто сразу же, как только дети вернулись на привычное для них место встреч. Они говорили обо всем: о дождях, о предстоящей осени, о необычном платье Офелии и о нелепых башмаках Эда тоже. О том, почему он не такой высокий, как все мальчишки его возраста, и почему Офелия умнее, чем он. На последнюю тему дети даже спорили - долго и горячо. И всё же пришли к согласию.
  Каждый их день проходил так же беззаботно, как и предыдущий. Дети наслаждались остатками лета и с жадностью упивались солнечными днями, которые случались всё реже.
Офелия иногда показывала Эдгару свои колдовские хитрости, но не позволяла себе перегибать палку и пугать его. Она, хоть и сама была еще ребенком, но все же достаточно хорошо понимала, что Эд еще слишком юн и духовно чист, чтобы очернять его понимание об истинной силе ведьм. Она хотела, чтобы он и дальше видел в ней маленькую лесную чародейку, которая не натворит бед, и большинство тех страшных историй о ведьмах пусть будут для ее друга не более, чем обычными жуткими страшилками для непослушных детей. Офелия не хотела, чтобы Эдгар знал истинное предназначение ведьмы. Такая правда на некоторое время для него будет удобнее всего и Офелии было совестно, что это удобство было выгодно лишь ей. Но совесть усыплялась правдой о том, что девочка не имела намерения навредить Эдгару. Он действительно был для нее другом.
  Дни пролетали быстрее, чем этого хотелось юному Тауни и его лесной подруге. Их встречи омрачал еще и тот факт, что старый Уилл умудрился приболеть, а с болезнью его посетило и возрастное безумие, присущее многим людям, перешагнувшим определенный возрастной рубеж.
- Что-то надоели мне твои лесные гуляния! - возмущался Уилл, когда Эдгар в очередной раз опаздывал к ужину. - Хоть бы стрелять научился пользы ради. Давно мы дикой утки не ели. Да и шкурок заячьих надо. Вон, в холодный день и укрыться нечем. Всё поистрепалось. Покойная Анна еще могла с этим что-то сделать, а теперь...
- Если ты позволишь брать мне твоё ружье, отец, то я буду рад поохотиться и на зайца и на утку. - ловко увернулся Эд, найдя удачный выход из положения. Старый Уилл, сам того не ведая - придумал для сына причину, чтобы находиться в лесу. И эта причина могла оградить и оправдать Эда в любом случае. И что же он сам не догадался заняться охотой до этой поры?
  Отец дал добро на охоту и на следующий же день Оливер взялся за обучение мальчика, которое давалось ему намного легче, чем полагал старший брат. Причиной тому было желание Эдгара поскорее освоить отцовское оружие, чтобы без опаски ходить в лес. Единственное, что затрудняло задачу в стрельбе - это тяжесть оружия. Но мальчик быстро освоился и привык. Спустя неделю он мог уже смело отправляться в лес. Все были довольны таким расположением - и старый Уилл, и вечно недовольный братом Оливер, который теперь гордился им за входжение во взрослую жизнь и за стремление к добыванию пропитания путём охоты. Но самым же довольным был сам Эдгар. Он шел по лесу с ружьем наперевес и улыбаясь думал о том, что все-таки судьба сама подкидывает ему удачу и верит, что он имеет право на знакомство и дружбу с Офелией.
Говоря об Офелии, нужно сказать что девочка сильно испугалась, когда впервые увидела его с ружьем. Однако, стоило ей узнать причину, по которой Эдгар явился с оружием, как она сразу же принялась смеяться и танцевать, прыгая по пенькам и веточкам.
  Стоило разрешиться проблеме в постоянном нахождении мальчика в лесу, как за ней стали разрешаться и все остальные. И главной, следующей проблемой был вопрос добычи. Эд научился стрелять по мишени, но охотиться он еще не умел. В этом ему помогала Офелия. Она нарочно сбивала с толка уток, морочила голову глупым зайцам и если случалась такая редкая удача - заводила в колдовские ловушки молодых кабанчиков. Такой ход не мог не радовать старого Уилла и Оливера. Первый был доволен наваристым супом и шкурками, а второй тем, что из Эда растет толковый парень.
  Но детям же было нужно только одного - чтобы их оставили в покое, что и происходило. Они наслаждались своей жизнью там, в лесу, и каждый день пролетал незаметно, оставляя в их душах всё новые следы от увлекательных историй, рассказанных друг другу, приключений, веселых игр и прочих случаев.
  На ветке одного старого, могучего дуба, из валежника и веток Эдгар смастерил маленький домик, куда дети принесли старые шкуры, под которые плотно подстелили соломы. Теперь они были защищены от дождя и непогоды.
  Каждый день, после того, как оба съедали по ломтю хлеба и распивали самодельную фляжку козьего молока, Офелия пела Эду, и каждый раз он засыпал, уложив голову ей на колени, а она не смела будить его.
  Просыпался он уже на закате, и прощаясь с Офелией прихватывал добычу и спешил домой.
  С недавних пор Уильяму стало еще хуже. Вопрос о том, чтобы он оставил свой пост остро вставал между ним и Оливером. Сын настаивал, чтобы отец берег здоровье, уверяя, что справится и один, покуда не повзрослеет Эдгар. Уилл же гнул свое и не считал себя таким уж больным, хоть временами кашель и доводил его до обмороков.
  В такие моменты Эд понимал, что их с Офелией встречи не смогут продолжаться вечно и рано или поздно что-то изменится. Он должен был быть готовым к этому, пусть его и пугала даже одна мысль об этом. Офелия стала для Эда настоящим другом, которая относилась к нему с добротой сестры и с материнской заботой, которой мальчику так не хватало. Ему было совершенно безразлично - ведьма она, или дочь короля.
- Я чувствую, что скоро что-то изменится. - признался однажды Эдгар Офелии, высказав давно тревожившую его мысль. Было странным, что она приняла это спокойно.
- Разве может все в жизни проходить без перемен? - ответила она пожав плечами, кутаясь в старую, всклокоченную шаль. - Не бывает всё только так, как нам удобно.
  Эд с тоской посмотрел на нее.
- Говоришь так, будто уже привыкла со всем мириться.
  Офелия громко хихикнула, услышав его слова.
- А разве ты способен противостоять ходу времени и переменам? Как такое возможно? Как можешь ты подстраивать все случившиеся события под себя? Даже Бог не вмешивается в ход жизни людей.
  Эд задумался и опустил голову.
- Может и невозможно совершенно всё подстроить под своё удобство, но сидеть сложа руки - это глупость. Самая большая глупость, которую может совершить человек.
  Маленькая ведьма видела и чувствовала, насколько глубоко зашла в сердце мальчика его печаль. Она знала, что утешить его так просто не удастся. Подвинувшись ближе к Эдгару на охотничьем мосту, она опустила ноги с края мостика и сильнее укуталась в шаль, глядя в свое отражение в протекавшем под мостом ручье.
- Я хочу сказать тебе кое-что. Ты ведь никогда не спрашивал меня про мою семью и дом. И я понимаю, почему. В тот день, когда ты явился в лес в день грозы и бури, в лес приходили солдаты. Они пришли по доносу. Мою матушку кто-то видел в поселении. Она уже понимала, что не вернется, поэтому укрыла меня и наказала, чтобы я не искала ее. А еще... в день, когда ты не решился зайти в глубь леса, я хотела показать тебе свой дом.
  Эд с удивлением посмотрел на Офелию.
- Уж не считаешь ли ты, что я мог донести об этом? - его голос кипел от возмущения. Но, к его удивлению Офелия улыбнулась и прижалась к его теплому плечу.
- Нет. Я знаю, что ты не скажешь. Теперь я это знаю. Просто я подумала, что слишком мало рассказываю о себе и решила поделиться этим. Я думала, что тебе будет интересно узнать о моих мыслях.
- О, небеса! - Эд с облегчением выдохнул. - Я уже и не надеялся услышать хоть что-нибудь о твоих мыслях! И о твоей матушке я не решался спрашивать, как и обо всём остальном.
  Через мгновение Эдгара осенила страшная мысль, так жестоко вторгшаяся в его разум.
- Но... погоди-ка... твоя матушка. Если ее уличили в колдовстве и увезли в город, это означает, что... - мальчик поежился, зная исход случившегося, но боясь озвучить, ведь он понимал, что любая ведьма во всей округе Нордстоуна проходит через руки Уилла и Оливера. Эдгар знал, что других палачей в городе нет. Офелия же до сих пор не знает, чем зарабатывает на жизнь семья Тауни.
- Это означает, что ее повесили и сожгли. - разорвала своими словами мрачные мысли Эдгара Офелия и опустила глаза к воде. - Таков и должен был быть ее конец.
  От слов девочки Эду стало настолько жутко, что он впился пальцами в свои колени и уставившись на свое отражение в водной ряби прошипел:
- Даже если ты говоришь правду и так и должно было быть - это не оправдание. Всё можно изменить! Я верю в это! - он посмотрел на Офелию и нахмурился. - Если ты считаешь, что твоя судьба предрешена и ты готова мириться с этим - я откажусь от дружбы с тобою и больше не приду! Знай!
  Мальчик был уверен, что его слова заставят Офелию задуматься, хотя, конечно же, рисковать их дружбой он вовсе не собирался, что бы она ему ни ответила. К его удивлению, ее ответ был и вовсе неожиданным.
- Не такой ты еще взрослый, чтобы с таким умным, как у судей лицом рассуждать о судьбе, малыш Эд. Если ты уверен, что отныне забудешь дорогу в этот лес, то провалиться мне на этом месте, если такому дано быть.
  Мальчик выслушал Офелию и покосившись на нее опустил плечи и тихо сказал -
- И что за черт меня дернул спорить с ведьмой.
  Вечером Эдгар снова принес утку. Но она в этот день так и осталась лежать нетронутой под лавкой, с опущенной на блестящее крыло головой.
  Старый Уилл, отец семейства Тауни в этот вечер сильно разболелся. Кашель, холодный пот и дрожь по всему телу не позволяли ему подниматься с постели и сыновья уже поняли, что отныне будет только хуже. Стало очевидным, что место главы семейства переходит к Оливеру. Отныне - он кормилец, а Эду уготована обязанность ухаживать за отцом. К своему стыду, мальчик не знал, что для него хуже - болезнь отца, или отсутствие возможности навещать Офелию каждый день.
  В унылые, промозглые дни, проводимые у постели больного отца, Эд невольно вспоминал слова Офелии о невозможности порой что-то изменить и подстроить ситуацию для своего удобства. Увы, теперь он понял, что она хотела сказать ему. У Эда не было выбора и тут на положение он повлиять никак не мог. Лишь в редкие, случайные дни, когда Оливеру позволяли отдохнуть пару дней от службы - Эдгар мог под предлогом охоты отправиться в лес. В такие дни он наслаждался покоем на коленях Офелии, будто это была райская колыбель, а он - благословленный Богом младенец.
  Офелия всё понимала и не смела обижаться на мальчика за редкие посещения. В моменты, когда он снова начинал говорить о том, в каком тяжелом состоянии его отец - Офелия укладывала голову мальчика себе на колени и утешала, говоря, что это испытание, которое должны преодолеть все узники сложившегося положения. И в первую очередь - это испытание для Эдгара.
  Слушая утешения от Офелии, совесть юного Тауни настолько одолела его, что он осмелел и признался:
- Офелия... я ведь так и не сказал тебе. Моя семья - это род потомственных палачей-душегубов. Мой брат с трепетом ждет того дня, когда я возьму в руки топор. А еще... твоя матушка погибла от рук моей семьи. Прости.
  После произнесенных слов пальцы девочки, которыми она ворошила волосы Эдгара стали неподвижны. Мальчик затаил дыхание, ожидая проклятий, которые вот-вот польются из ее уст.
  Но вот, ее пальцы вновь ожили и продолжили гладить макушку Эда, словно ничего важного не было сказано мгновение назад.
- Зачем ты сказал об этом? - тихо спросила Офелия. - Неужели ты считал, что я не знала об этом? Но я знала об этом еще тогда, когда ты впервые ступил на земли этого леса. Я чувствовала запах смерти, исходивший от тебя на огромном расстоянии, как волк чует запах добычи издалека. Вероятно, ты сказал об этом, чтобы облегчить свою совесть передо мною. Чтобы унять агонию, которая разрывает твое сердце.
- Я не знаю. Наверное, это было бы неправильно, промолчи я об этом. Но даже сейчас мне не стало легче. И никогда не будет, потому что...
- Довольно. К чему ранить друг друга этими тяжелыми мыслями? Мы ведь уже говорили с тобой о том, что нет никакой пользы в том, чтобы изводить себя лишь за то, чего мы не в силах изменить. Не лучше ли просто наслаждаться тем временем, которое нам отмерено?
  Эд замолчал, размышляя над словами девочки. Он вновь и вновь восхищался ее стойкости и не по годам обретенной мудрости.
- Ты очень хорошая ведьма. Хорошая и добрая. Даже слишком добрая, чтобы быть ведьмой. - признался он, топя лицо в грубой ткани ее юбки.
  Офелия тихо засмеялась, не ожидав такой искренности.
- Ведьмы не бывают добрыми. И хорошими тоже. Это всего лишь взаимность. Но и это лишь на время.
  Эд встрепенулся и подняв голову посмотрел на нее.
- Что это значит?
- Ничего. Забудем этот разговор.
  Офелии легко было сказать "забудем этот разговор". Вот только Эдгару было куда сложнее не думать об этом. Он помрачнел, задумался, отрешенно глядя на старую корягу, торчавшую из воды. Секундой позже одна безумная и радостная мысль посетила его голову и он резко оживился, чем даже испугал девочку.
- Офелия! Послушай, что я придумал!
  Она удивленно посмотрела на него и улыбнувшись уголком губ кивнула.
- А что, если нам бежать из этого леса? Подальше отсюда, за пределы Блэкфилда, даже дальше Нордстоуна? А? Я уже взрослый! Поселимся в другом лесу, или в деревне. Скажем, что мы осиротевшие брат и сестра - и нам, возможно, дадут работу! Меня могут взять каким-нибудь подмастерьем! А ты можешь танцевать на площади! Ты ведь так красиво танцуешь, Офелия! Но, если хочешь, поселимся в лесу. Я выкраду отцовское ружье и буду добывать дичь, а ты чародейка, и так знаешь, как выжить! Неужели не справимся? Чем это не решение?
  Офелия слушала Эдгара с улыбкой, но слушала внимательно. В её глазах было нескрытое, искреннее восхищение от идеи мальчика. Казалось, что всё время их знакомства она только и ждала, когда он решится на это. Но страшная мысль напомнила о реальности и блеск в ее глазах тут же угас. Девочка опустила ресницы и тихо ответила:
- Ничего не выйдет, Эд. Сейчас ты должен думать и заботиться об отце. Он болен и ты должен ответить ему благодарностью за то, что он воспитал в тебе такую добрую душу.
- Это не он воспитал мою душу! - мгновенно отреагировал мальчик и поднялся на ноги, возвышаясь над Офелией. - Это полностью заслуга моей покойной матушки! Но самых нужных и добрых Бог всегда забирает к себе.
- Не смей говорить такое! - Офелия тоже поднялась и повысила голос. - Если ты веришь в силу Бога, то твой отец, если и виноват перед тобой, то сполна ответит за это перед ним. Ты не должен судить его!
  Эдгар покорно опустил голову и сел. Он был зол на Офелию. Зол на ее доброту. Зол на отца, на судьбу, которая противится ему и не позволяет жить так, как ему хотелось бы.
- Послушай, Эд. Ты должен заботиться о нем. Сейчас это самое важное, о чем ты должен думать.
  В ответ мальчик кивнул и мрачно взглянул на Офелию. Она с пониманием посмотрела на него и обняла, чтобы успокоить.
- Офелия. Ты же чародейка. Вылечи меня от этой боли, которая не дает мне дышать. Из-за нее я становлюсь злобным, как и мой отец и брат.
- Какой же ты глупый. - вздохнув ответила девочка и шустро поцеловав Эдгара в щеку отбежала на несколько шагов и добавила, - Разве может ведьма позволить себе прикасаться к твоей душе? Дороже нее ничего нет. Она даже дороже жизни. Не доверяй свою душу никому и никогда.
- Мне не страшно доверить ее тебе! Прошу, попытайся! - взмолился наивный малыш Эд.
  Офелия растерялась от его слов. Она не знала, как ответить ему, но немного подумав, ответила:
- Меня удивляет твоё упорство. Что ж. Есть один способ. Я не уверена, что справлюсь, но попытаться стоит. Тебе тут бояться нечего.
- Ничего! Я и так не боюсь! - Эд улыбнулся.
Офелия чувствовала и ту боль, о которой он говорил и которую на самом деле испытывал, и ту радость, которая зародилась в нём, когда она предложила ему решение. Маленькая ведьма знала, как разрывается ее любимый друг из-за тех сложностей, которые создала ему и дружба с ней и трудности в семье. Он слишком устал от этого всего.
- Хорошо. Я начинаю. - Офелия обошла вокруг Эдгара и собрала вокруг него двенадцать сухих веточек растений и что-то нашептав на них - протянула ему. - Вот. Возьми их и что есть сил - вдохни в себя их запах, а затем выдохни ртом.
Эд покорно выполнил указание, после чего Офелия подошла и забрала сухие веточки. Аккуратно сложив их в руке она шагнула ближе и крепко обняла мальчика.
- Ты должен обещать мне, что будешь беречь себя.
  Эдгар отпрянул и посмотрел ведьме в глаза.
- Говоришь так, будто мы прощаемся.
- Это часть заклинания. - пояснила Офелия и улыбнулась, после чего развернулась и поспешила удалиться.
- Я обещаю, Офелия! До завтра! - крикнул ей в след Эдгар. - Надеюсь это хорошее колдовство!
  От совершенного ритуала мальчик приободрился и пошагал в сторону дома, не ведая того, что, ни завтра, ни послезавтра он сюда уже не вернётся.
  Тем временем в своей землянке, где жила Офелия, в печи горел огонь, озаряя ярким, золотым светом черные, покрытые кореньями стены. Девочка смотрела на языки пламени и на ее босые, продрогшие ноги упала, сорвавшись с щеки сверкающая капля. Она не моргая смотрела на огонь впившись пальцами в те самые веточки. Она никак не решалась их бросить в печь, чего требовало заклинание.
- Я должна это сделать. Так и должно быть.
Охваченные дрожью пальцы медленно нависли над пламенем, а затем резким движением швырнули листья в огонь. Всё. Обратного пути нет.