Полуостров. Глава 96

Глава 96.
- Владимир Артурович, вы с ним уже два урока разговариваете... - я без спросу открыл дверь в кабинет Шварценберга и замер на пороге.
Коновалов крутил в руках пустую кружку в красный горох.
- Надо будет, ещё и третий проговорим... - Шварценберг нажал на мобильнике, кнопку, выключающую диктофон. - Я в своём праве. Я бы всё-таки прописал успокоительные, но это он пусть в поликлинику сходит...
Коновалов понуро смотрел в стол.
- Можешь возвращаться к занятиям, Иван... - разрешил Шварценберг. - Ну, и знай, что, если понадобится, ты всегда можешь к мне зайти. Меня для этого в школе держат.
Он рассмеялся, глядя на Коновалова в упор, словно приглашая присоединиться к веселью, но тот даже не улыбнулся.
- Иди, - сказал ему я.
Коновалов поднялся со стула. Взгляд у него был остановившийся.
- Ты чего ему наговорил? - напустился я на Шварценберга, когда за Коноваловым закрылась дверь.
Он пожал плечами.
- Да ничего! Обрисовал дальнейшие перспективы, если не начнёт держать себя в руках. Узнаю манеру поведения Пауля Клейнмехера! Открыто бить рожу вместо того, чтобы втихаря применить силу... Как это прозаично и по-плебейски... Зато честно, да, Пауль?..
- Концентраторы, Шварценберг, - напомнил я.
- Концентраторы молчали, когда он сбросил Попова с лестницы...
- А ты откуда знаешь?..
- Мастер Пауль, - терпеливо напомнил Шварценберг, - я - школьный психолог. Мне не надо даже собирать информацию, она сама ко мне стекается.
- Он тогда ещё не подписал Договор...
- Валя толкнула твою жену, и она повредила ногу... - продолжал он. - Она мне сама недавно призналась. Договор был подписан. Ничего не произошло. Ты тогда был так возмущен, что даже не врубился, что это воздействие. Но, повторюсь, ничего не произошло! Мне кажется, вы слишком следуете букве закона. Не надо подходить к этому вопросу чрезмерно формально. Не любое воздействие незамедлительно низвергает в ад. Они же учитывают степень влияния на того или иного человека...
- Ты так говоришь, - усмехнулся я, - как будто это живые существа.
- Они, конечно же, не живые... - спокойно ответил Шварценберг.- Но энергия... Она не стабильна. Мы никогда не знаем, как отзовется, в этом и кошмар нашей жизни. Вернее, вашей, - поправился он. - Я 500 лет нахожусь в стенах Чистилища...
- Фриц, - перебил я. - Что ты можешь мне сказать про его душевное состояние?..
- Да ничего особенного, осень, дурные мысли лезут в голову... Не думаю, что он пойдёт их реализовывать. Хуже, что у него проходит эта клиника... - он показал на лежащий перед ним рисунок.
- Он тебе отдал? - обалдел я.
- Скажем так, я у него его забрал. Дай зажигалку, я не курю! - когда я протянул ему желаемое, Шварценберг подпалил угол листа и долго смотрел, как пламя распространяется по нему, и изображение съеживается и постепенно исчезает. - Вот так-то лучше, - заключил он, когда лист полностью сгорел.
- Когда ты притащился к ней, она потом плакала всю ночь, - Шварценберг смахнул рукой пепел со стола в мусорную корзину. - При этом я не спрашиваю тебя, что ты ей наговорил, и не вламываюсь для этого в твой кабинет. Я понимаю, что связь между ученицей и Наставником исчезает не в ту же секунду, как наставничество прерывается. Тем более, при вашем характере взаимоотношений...
- О котором ты счел нужным сообщить Маше, - я постарался добавить в голос побольше яду.
- Если женщине нужен повод для ревности, она его всегда найдёт, - Шварценберг вдруг стал серьёзным. - Вообще, Коновалов меня действительно беспокоит. Ты бы пнул его, чтобы он дошёл до психиатра. Юноша он нервный, это обратная сторона таланта, и далеко не только того, о котором печётся Орден. Я учился рисовать, я могу оценить, насколько это охеренно... Я ему посоветовал куда-нибудь на конкурс отдать, а то так и будет в стол складывать...
- Раньше ты за него так не переживал... - заметил я.
- Раньше он не владел заклинанием смерти, да и ещё в его кардинальном эквиваленте! - Шварценберг передернул плечами, словно удивляясь моей непонятливости. - Ему шлея попадёт под хвост, и он убьёт и её, и себя...
- Он так никогда не сделает!..
- Откуда ты знаешь, Пауль! - воскликнул Шварценберг. - Ты про себя многое знал? Ты чувствовал в себе, что способен на массовое убийство?.. А что мы можем знать о других?..
Я покачал головой.
- Сколько бы ты мог принести пользы, Шварценберг, если бы хотел работать...
- Работать? - оскалился Шварценберг. - Вот за эту вот зарплату? - он обвел рукой свой кабинет. - А не много ли чести? Разумеется, тебе не понять, вы же, слуги Ордена, бесплатно пашете на этих дармоедов! И, собственно, в этом-то собака и порылась! Труд должен быть достойно вознагражден! Поэтому нас с таким удовольствием и избивали в этих школах, что монахи работали за еду!..
Дернулась дверь, в кабинет заглянул Коновалов.
- Павел Александрович, вас Галина Тихоновна ищет...
- Понял, - вздохнул я. - Сейчас...