Просто факты

Примерно раз в столетие философско-политический дискурс нашего отечества освещается каким-нибудь ярким конфликтом.

Финал XVIII века разразился бурей меж Радищевым и Екатериной Великой. Противник крепостничества, сторонник вольности, автор жутких подробностей о жизни угнетенных крестьян — мыслитель казался самодержице Российской «бунтовщиком похлеще Пугачева». Е2 желала снести умнику его буйную башку, приговорив к казни, но придворные гуманисты убедили царицу «не делать мученика», а сослать смутьяна куда подальше и наподольше. Итог — 10 лет ссылки в Иркутской губернии. Фактически Радищев освободился через 6 лет; Александр I привлек его даже к госслужбе, но из этой затеи ничего не вышло — по одной из версий прозаик напился смертельного яда после того, как один из чиновников сделал ему замечание по работе и напомнил про Сибирь.

Век XIX знаменован ярким батлом между Николаем I и П. Я. Чаадаевым. Последний обладал «нехорошей биографией» — тусовался с декабристами, масонами; писал горькие тексты о том, что отчизна его «не Восток, не Запад и вообще ещё непонятно что», «другие имеют историю, память, яркие впечатления, а у нас все неотрефлексирофанно и много всего иноземного, некорневого» и задавался совсем уж проклятым вопросом: «не в том ли состоит миссия России, чтобы быть ей полем экспериментов, уроком для отдаленных потомков?». Николай I, почитав на досуге тексты пессимиста, объявил мыслителя сумасшедшим. Чаадаева посадили на домашний арест, и каждый день к нему приходил доктор, вероятно, дававший таблетки. После этого казуса мыслитель больше не печатался (легально) и обретал культовый статус среди молодежи — сам император признал чувака сумасшедшим и запретил, круто!

В XX столетии встали костью в большевистском горле философские пароходы. Но куда увлекательнее история отношений А. А. Зиновьева с Советской властью. История, полная очаровательных мифов и полынной правды.

Девизом Зиновьева по жизни могла бы быть фраза «я всегда буду против» — вполне себе философская установка: начинать с сомнения, а сомнение — это всегда в какой-то степени «против». Отщепенец — так называл себя мыслитель. В 15 лет собирался убить Сталина («олицетворение нереального коммунизма»). Арест. Побег. Скитания. ВОВ. Победа. Награды. Суперзвезда философского факультета МГУ. Логик мирового уровня. Профессор.

И на пике благополучия, в 50 с лишним лет, в стариковские 1970-е, реальный патриот Зиновьев публикует на Западе сатирический труд о кризисе социализма. После такого выкидона застойные дедушки из партии ненадолго воскресли — что же делать с непослушным профессором? Спрятать в дурку, посадить? Нельзя — слишком много будет внимания к логику с мировым именем. Это ж не какой-то там молодой Чаадаев. Говорят, что ГБ пыталась укокошить логика в подъезде его дома под видом пьяного гоп-стопа, но операция провалилась — Зиновьев и его молодая жена отбились от нападавших. Вскоре верхи решили лишить мыслителя всех наград и отправить в буржуазный зарубеж, откуда философ, так и не ставший диссидентом, вернется в конце 1990-х на родину, которая его вновь признает и простит.

Сегодня Зиновьева, который умер в 2006-м, представляют как совесть нации, кристально чистую, «свою» фигуру. Быть может, этот статус не устроил бы самобытного и яркого мыслителя. Он всегда был против того, сего.. Какие бы мысли и сомнения даровал бы миру живой философ? У мертвых, как известно, не спросишь.