Старый трамвай

Я просыпаюсь от резкого рывка, который делает старый трамвай. Никогда раньше его не видел, думал, всё старьё на новые модели заменили.
 Сон, который мне снился, был липким и тревожным.
В дверях трамвая стоит девочка в желтых сандалиях, ждёт остановки. Трамвай распахивает двери, но я грубо отталкиваю её от ступенек.
— Выйдешь на конечной и пойдёшь пешком!
Сам выскакиваю и вижу за стеклом её перепуганное лицо.
Так надо.
Около нашего подъезда толпа, дверь подъезда и квартиры распахнута, весь дом забит полицией. Соседка всхлипывает. Мне кажется, или это снова тот сон, который мне снился?
— Горе-то какое. Денежки у них водились, но, чтобы из-за этого …
На тумбочке в прихожей портрет. Мои родители, я и сестра. На полу два трупа. Даже убитые, мать и отец держатся за руки.
Но в спальне на полу никого. Это хорошо. Значит, получилось.
— Слава богу дети из школы опаздывают. Чуть бы раньше, и …
Соседка всё бормочет, а меня не видит, как будто я привидение.
По лестнице торопливые детские шаги. Потом отчаянный девчачий рёв. Зачем сестру пустили в квартиру?
Я всё сделал неправильно. Да, я спас сестру, но оставил её сиротой. Так не годится. Надо было по-другому.
Времени у меня в обрез, но я еще успею всё снова изменить. Если смогу сесть в тот старый трамвай. Протискиваюсь сквозь толпу у подъезда, лечу на трамвайную остановку, молясь, чтобы пришел именно он. Когда он появляется, падаю на сиденье и, несмотря на волнение, проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от резкого рывка.
Сон, который мне снился, был липким и тревожным.
На остановке «Школа» входят мальчик и девочка в желтых сандалиях. Сажусь рядом с мальчиком и шепчу ему, «Сойдем сейчас, а она пусть едет дальше». У мальчика такие же глаза как у меня, он сердито велит сестре ехать одной и выпрыгивает из трамвая.
Несёмся через дворы к подъезду, неумолимо сокращая время. Вбегаем в подъезд и захлопываем дверь. Успели. А предупредить родителей уже не успеем.
Провода к домофону висят на соплях, их уже обрывали. Дерни и нет контакта.  Мы так и делаем.  За дверью шаги. Топчутся у подъезда, тычут пальцами в домофон. Снова топчутся. Уходят.
С души падает камень.
Я оглядываюсь, хочу похвалить своего спутника, но его почему-то нигде нет. Через некоторое время дверь в подъезд открывают ключом, и соседка вводит девочку в жёлтых сандалиях.
—  Странно, домофон перестал работать. Давай до квартиры провожу. Не по себе мне, как будто привидение тут.
 Дверь в нашу квартиру распахивается, и я слышу мамин смех на кухне. Сестра ставит портфель на тумбочку в прихожей и чуть сдвигает портрет. На портрете трое. Мама, папа и сестра. Меня там нет, но это правильно, потому что иначе спасти их не получилось бы.
Дверь в родительскую спальню распахнута, за окном звякает старый трамвай. Я могу вернуться в подъезд через дверь, а могу спрыгнуть во двор из окна спальни, как в том липком сне, в котором нас убивали. Тогда тоже звякал трамвай.
Больше можно не спешить. Трамвай меня подождет. На сей раз он пришел именно за мной, и, когда я усну в нём, мне будут сниться только