Американка

Помнится, это было в… Было. А в каком году? Да бог его теперь помнит. Я нет.

Мы тогда втроем курили, привалившись к стене школьной мастерской, а девчонок училка гоняла по стадиону. Одна голенастая была наказана и никак не желала прогибаться в прыжке, раз за разом сбивая планку. Тогда она только пунцовела лицом и, к нашей третьей сигарете, вместо прыжка пыталась просто переступить через планку. Зря. Нам хотелось полёта, а лично мне, чтобы она упала и больше не вставала, а я делал ей искусственное дыхание и массаж сердца.

Видимо хотел этого не только я, поэтому мы и забились на американку: победит тот, кто сводит гордячку в кино, а проигравшие отдают победителю самое дорогое, что у него есть. И плюсом по два спонтанных желания. Что? Нужно было на её кружевные трусики? Ха. Кажется, тогда у девочек их не водилось. А что вы хотите? Это же было не помню даже в каком году.

А в этом, вот прямо сейчас, нас троих занесло на вечер выпускников впервые за… Ага, точно – за те же непонятно сколько лет. К моменту, когда мы уже трижды отстучали донышком пустой рюмки по старой парте, она и вошла в класс. Мы трое повернули в её сторону головы и Сеня простонал:

– Я бы и сейчас не пожалел, что поставил весь свой винил, за одно свидание с ней.

– И я… Братов кортик я, правда, давно проср… в общем, нет его больше у меня. Но, ящик Hennessy – легко. А ты? – ткнул меня в бок Витёк.

Я молча разлил по стопорям и помахал, всё ещё стоящей в дверях однокласснице:

– Лер, в кино со мной сходишь?

– Почему бы и нет. – Она пожала плечами и пошла к девчонкам, машущим ей. Оглянулась на нас и приподняла бровь. – Только после, ок?

Я кивнул.

Сенька молча опрокинул в себя рюмку и прохрипел:

– Что так просто? Я два года убил на уговоры.

– И я. Плюс все бабкины цветы. А ты? – повторил свой вопрос Витёк.

– Я? Я женился, ребят. На ней. После школы, пацаны.