1. Когда идёт дождь

Часть 1. Start

***
    Когда Маркус знакомился с кем-то, его всегда спрашивали – это ваше имя или фамилия? Тогда он добавлял – Александр Васильевич. Хотя еще со школы привык, что все знакомые звали его просто Маркус. Многие даже не помнили, что настоящее его имя – Саша. Впрочем, на работе его называли строго по имени-отчеству, а, услышав фамилию, сотрудники подобострастно вытягивались перед ним по струнке. И только его референтша, вечно помалкивающая серая мышь Серафима, спокойно продолжала возиться с бумагами и копошиться в своих многочисленных тематических блокнотах. Многие ему говорили – да возьми ты себе новенькую, сейчас таааакииие пришли работать в консорциум, просто конфеты, все с высшим образованием, стильные, сексуальные, не то что твоя чухонка. Но помощник Маркуса, молодой, да ранний, Лёша Стеблов убеждал всех, что Серафима незаменимый работник и понимает Маркуса даже не с полуслова, ей одного его взгляда иногда достаточно, чтобы она тут же сообщила ему всю необходимую информацию в скрытый наушник. Разве способны новенькие девочки на такое.
    Конечно, Серафима иногда появлялась прилично одетая и причесанная, и даже выглядела вполне привлекательной. Но это случалось лишь по торжественным дням или на ежеквартальное заседание правления. Новенькие девочки приходили специально посмотреть на нее и прятались за многочисленными перегородками, чтобы она не увидела их. Хотя она никогда и бровью не вела, ей было не до них. Она вечно таскала в сумке свои многочисленные блокноты, потому что не доверяла планшету, который однажды заглючил у нее в самый ответственный момент. Хорошо, что она прекрасно знала содержание отчета Маркуса партнерам, потому что сама его готовила.
    Серафиму в качестве референта Маркусу выбрал их штатный психолог. А перед этим ее резюме изучала целая комиссия. Потом с Серафимой провели строжайшее собеседование, даже протестировали на полиграфе и только после этого приняли в штат. Правда, сначала ее определили в команду генерального, но потом направили к Маркусу, сразу после скандального увольнения предыдущего его секретаря. Тогда Маркусу было всё равно, слишком сильно он разочаровался в этой категории служащих. Бывшего его секретаря обвинили в попытке инсайдерства в пользу конкурентов корпорации.
    Серафима показалась ему практически синим чулком – именно такая и требовалась на этой должности. Тем более что в тот момент он разводился со второй женой и крайне раздражался по любому поводу, а эта мадам без малейшей тени эмоций на лице почему-то приводила его в спокойное рабочее состояние. Она ассоциировалась у него с библиотечной тишиной и рядами книжных полок, а запах книг он обожал еще с юности.
    Однажды, когда они втроем, он, Серафима и Лёша, находились в командировке и после посещения производства вернулись в гостиницу, Маркусу стало плохо. Тогда он уже развелся, но бывшая жена не давала ему покоя и после этого. В тот период у него все время болело сердце, и он позволял себе немного коньяка, хотя, наблюдающий его доктор строго-настрого запретил ему "лечиться" спиртным. Тогда Серафима провела в его номере всю ночь. Местные медики поставили Маркусу капельницу, и Серафима сидела в кресле, наблюдала за его состоянием и каждые два часа ставила новую емкость с инфузионным раствором в систему для внутривенных вливаний. Когда ее сменял на время Лёшик, Маркус начинал нервничать и спокойно засыпал только, когда она возвращалась.
    С тех пор она прошла курс экстренной медпомощи и в командировки всегда брала все необходимое для того, чтобы начать быстрое внутривенное вливание своему начальнику. Кроме этого вместе со своими блокнотами она везде таскала различные капсулы и подъязычные таблетки для него на случай боли в сердце.
    В последнюю командировку они ездили вдвоём, потому что Лёшик заболел ковидом. Но Маркус не стал брать второго помощника, потому что Серафима со всем справлялась. Когда они возвращались с производства, шёл дождь, и сердце у Маркуса прореагировало на это сильной болью. Его лечащий врач считал такие реакции неврогенными, поскольку кардиограмма обычно не выявляла никаких особых отклонений. Но для успокоения он прописывал Маркусу различные расслабляющие мускулатуру средства. Правда, они почти не помогали, поэтому Маркус тогда сказал Серафиме:
-Можешь побыть у меня в номере, пока я не усну?
    Она расположилась в кресле, надела наушники и стала слушать музыку. А Маркус лежал и смотрел на нее. Тогда он уснул очень быстро. Серафима считала, что это вовсе не от ее присутствия, а от мерного звука дождя за окном.
    Первый раз Маркус женился сразу после окончания школы "по залёту". Девчонка бегала за ним еще с 8 класса и совратила его в палатке, когда они после выпускного поехали в поход. Развелись они почти сразу же, поскольку выяснилось, что невеста "ошиблась" насчет беременности. После этого он до 30 лет вел разгульную в плане связей с девушками жизнь, но ни с одной не сходился, наученный опытом первой женитьбы. Он не верил ни одной из них. Не злился, а просто считал, что это такая природная особенность, данная женщинам для защиты себя и своего потомства от грубых похотливых самцов. И много раз убеждался в неискоренимой лживости женского сословия. Поэтому просто приноровился к этому, спал с ними направо и налево и, дабы не расстраивать очередную из них, и сам легко врал о том, что она единственная у него, тогда как имел еще минимум двух-трех партнерш по сексу.
    Второй брак явился его собственной ошибкой. Ему показалось, что он полюбил. Иллюзия развеялась почти сразу после свадьбы, и он даже больше ни разу не лег со своей новой женой в постель. Просто уехал к друзьям на дачу и пил там с ними неделю. Но новый развод тянулся месяц, который вымотал его основательно. Все потому, что к этому подключился высокопоставленный папа жены и пытался вынудить Маркуса изменить свое решение. Применял даже давление с привлечением административного ресурса. Но генеральный директор корпорации являлся близким другом Маркуса. Об этой дружбе никто не знал, хотя они дружили еще с академии. Именно друг направил Серафиму к нему референтом, несмотря на то, что ее сначала оформили к нему в штат секретарей. Он сразу понял, что Маркусу, как исполнительному директору, она подойдет намного лучше. Маркус называл генерального Федька, а тот наедине звал его Шуркой. Маркус даже Серафиме иногда, забывшись, говорил:
-Отправь это Федьке.
    Она молча выполняла его поручение и никогда не спрашивала, кто такой Федька, потому что на эту тему ее просветил Лёшик, который приходился младшим братом генеральному, так что компашка подобралась ещё та. Хорошо, что совет директоров не возразил против трудоустройства Лёшика, но они выдвинули условие, что брат генерального не должен занимать руководящих постов в корпорации. Хотя Лёшик по возрасту уже находился на подходе, ему совсем недавно исполнилось 23, а, следовательно, через 2 года он вполне мог стать одним из топ-менеджеров.
    Федька также был в разводе, и жениться пока не собирался. Пару секретарш попеременно скрашивали его редкие досуги, большего ему пока не требовалось. С Маркусом они зависали только в зарубежных поездках и на отдыхе, не хотели, чтобы в корпорации знали об их давней дружбе.
 
    В пятницу Маркус проверял, всё ли готово к презентации для совета директоров, который планировался на понедельник. Лёшик докладывал ему о том, как шла подготовка, а Серафима бегала и руководила размещением необходимой техники для демонстрации видео и фото. Маркус столкнулся с ней в лифте, когда она тащила складной решётчатый каркас-стойку для размещения баннеров. Маркус хотел взять его у Серафимы, но она сказала:
-Не нужно, вы пиджак испачкаете в опилках, каркас только-только из цеха привезли.
    Маркус заметил у нее на висках испарину, а потом скользнул взглядом и увидел, что от яремной ямки у нее также спускается струйка пота прямо в вырез блузки.
-Сегодня жарко, – сказала Серафима, заметив его взгляд, но Маркус вырвал у нее из рук стойку:
-Вечно ты… Почему подсобника не взяла? Потная теперь вся, а я хотел, чтобы ты поехала со мной в ресторан, у меня встреча с японцами.
-Я приму душ, у меня есть другая одежда, – ответила она.
-Все равно! Никогда больше ничего не таскай сама, что еще за блажь? Ты секретарь-референт, а не подсобный рабочий.
-Александр Васильевич, вам нельзя нервничать.
-Поговори мне ещё! Сам знаю, что мне можно, а чего нельзя. Слишком смелой стала?
-Что для встречи с японцами взять?
-Третий проект изучала? По нему все потребуется, но не графически, а только для предварительного разговора. Однако будь готова, чтобы я ничего не перепутал. Они очень въедливые насчет точности в деталях. К 18-ти чтобы была в машине. И причешись, ну… как ты умеешь, не то что сейчас. Что у тебя вечно с волосами? Какая-то просто неуправляемая копна.             
-Лёша тоже едет с нами?
-Нет, только мы вдвоем. Его Федька куда-то забирает.
    Волосы у Серафимы и впрямь представляли собой копну из бесчисленного количества длинных тугих спиралек, которые она иногда усердно и подолгу распрямляла специальной плойкой и туго закалывала. И тогда выглядела более или менее прилично, по крайней мере, так же, как другие женщины и девушки в корпорации. Но в будни голова Серафимы напоминала гриву свихнувшегося льва. Хотя она завязывала и утягивала свои волосы всевозможными шнурами, даже кожаными ремешками, и заколками. И все равно к концу дня выглядела не просто плохо причесанной, а всклокоченной. Между прочим, новенькие считали эту ее "причёску" последним писком модного стиля, поскольку небрежность в одежде и внешнем виде уже давно находится в тренде.
    Когда они вышли из лифта, к ним подскочил Лёшик, схватил стойку из рук Маркуса и пошел вслед за Серафимой.
-Ты же вроде с генеральным должен ехать? – спросил его Маркус, на что Лёшик ответил:
-Да, сейчас только Симе помогу. Мне сказать ей кое-что нужно по секрету.
Маркус недовольно хмыкнул и проводил их взглядом. Лёшик склонившись к самому уху Серафимы, что-то ей говорил, и оба они улыбались.
    Интересно, что он может ей такое говорить, подумал Маркус, и вообще, что-то он стал слишком с ней дружить за моей спиной. Нужно будет понаблюдать за этими двоими. Хотя он ни разу не видел Серафиму с мужчиной, ее никогда никто не встречал с работы. Домой ее обычно отвозил корпоративный водитель.
    Когда Маркус вышел, чтобы сесть в автомобиль, она уже сидела там. А стоявший рядом с машиной, наклонившись в приоткрытое боковое стекло, Лёшик что-то опять говорил Серафиме.
-Ты почему до сих пор здесь?– недовольно спросил его Маркус.
-Да вот, уговариваю Симу поехать с нами на турбазу. Выходные же завтра.
-Не получится. Она будет занята! – отрезал Маркус и сказал водителю, – Поехали.
    В ресторане с японцами Серафима очень ему помогла. Когда они возвращались, он сказал ей:
-Если хочешь, можешь позвонить Лёшику и ехать с ним на турбазу.
-Дождь пошёл. В Лёшиной компании я никого не знаю, вряд ли я буду там к месту.
-Зачем тебе кого-то знать кроме него? Ты ему явно нравишься.
-О чём вы, Александр Васильевич? Мы просто товарищи, вместе работаем.
    Лёшик был моложе Серафимы на 4 года и моложе Маркуса на целых 10 лет. Светловолосый, спортивный с веселым неунывающим нравом. Казалось, он никогда не грустил и всегда радовался жизни. Маркус иногда завидовал ему, потому что не умел так радоваться.
    Когда они подъехали к его дому, он сказал Серафиме:
-Зайди ко мне ненадолго. Я потом такси тебе вызову. Перед презентацией хочу кое о чем сказать тебе.
    Серафима ни разу до этого не была дома у Маркуса. Войдя, она некоторое время оглядывалась, но потом немного пригладила влажные от дождя волосы и села.
-Давай выпьем, мне нужно снять стресс,– сказал Маркус, доставая бутылку вина и два фужера, – Одному как-то совсем уныло. К тому же, сейчас идет дождь, и у меня опять сердце не на месте.
-Вам же доктор строго-настрого запретил лечиться алкоголем, – сказала Серафима.
-Да какой алкоголь? Лёгкое красное вино, просто чуток расслабиться.
    Он налил вино и протянул ей фужер. Она отпила немного:
-Вкусное. Наверно, дорогое, коллекционное?
-Да, дорогое. Так что с Лёшиком?
-С Лёшиком?
-Да. Что у тебя с ним? – Маркус внимательно смотрел ей в глаза. Она не отвела их и ответила:
-Ничего. Это он что-то там придумал себе.
-Точно?
Серафима не ответила и внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, к чему эти вопросы. Непроизвольно она опять пригладила влажные прядки. На мгновение отвлеклась и не успела оглянуться, как тут же оказалась в объятиях своего начальника. Резко оттолкнув его, она залепила ему пощечину, вскочила и сделала несколько шагов назад, по направлению к выходу.
-Куда ты? – спросил ее спокойно Маркус,– Я просто выпил. Прости.
-Выпили? Да вы и двух глотков не сделали!
-Ну, дала мне пощёчину, молодец. Хвалю. Давай всё забудем и просто продолжим вечер. Поговорим…
-Поговорим? О чем? О работе?
-Сейчас поймёшь,– сказал он и, шагнув к ней, силой обнял. Глядя ей в глаза, он засмеялся:
-Что предпримешь? Я сильнее тебя раза в два.
-Отпустите!
-А если не отпущу? Неужели ты не понимаешь, что мужчине иногда нужно снять напряжение. Захотелось это сделать с тобой. Откажешь? Скажи честно. Я не уволю тебя, и все будет по-прежнему, ты – референт, я – твой босс.       
-Я не готова.
-Я помогу тебе. Нагляделся сегодня на ваши шашни с Лёшиком. Кто бы не завёлся от такого? Прямо у меня под носом.
-Я не флиртовала с ним.
-В самом деле? Кому ты это говоришь? Я ж тебя насквозь вижу.

    Через час Серафима украдкой вылезла из-под тонкого одеяла, взяла свою одежду со стула и на цыпочках хотела выйти, но Маркус окликнул ее:
-Куда собралась? Час ночи.
-Я домой.
-Нет, никуда не поедешь. Вернись! Или опять силой тебя заставлять?
-Не нужно. У меня и так наверно синяки на запястьях вылезут.
-Я так больно тебя держал?
-А ты думал!
-Ну, прости, не рассчитал, слишком сладко было. Иди сюда, дождь опять начался…
-Тебя что, дождь заводит?
-Не знаю. Раньше не замечал. Но вот сейчас… опять хочу тебя.
    Утром, пока он спал, она все-таки сбежала. И долго думала, сидя в метро, а потом в автобусе, как теперь общаться с ним на работе. Решила сделать вид, что ничего не произошло. По дороге домой она ощущала какие-то волны внутри своего тела – начиналось с того, что внизу живота все сильно и даже болезненно сжималось, а потом, пульсируя, отпускало. Эти ощущения не позволяли ей отвлечься на что-то другое, и она невольно ждала нового прилива. Да что ж такое, думала она, может, я заболеваю? Желудочное что-то, или по-женски? Но вдруг одна мысль поразила её – это же продолжение! Да не может быть, уверяла она себя, так не бывает, несколько часов уже прошло, как мы последний раз сделали с ним это. Но она не могла себя обманывать, это было то самое, о чем она подумала.
    За субботу она решила, что будет вести себя как обычно. Ну, переспали, мало ли. Взрослые люди имеют право иногда расслабиться. Хотя он мог бы и помоложе кого-нибудь найти на ночь. В офисе кто только из новеньких секретарш на него не глазеет. Бери любую. Красотки как на подбор. Отдел кадров вовсю старается для генерального и топ-менеджеров. Она решила отоспаться, но в воскресенье Маркус утром прислал за ней машину. Серафима разозлилась не на шутку и позвонила ему:
-Я не поеду. Ты что, решил, что я твоя вещь?
-Нет. Решил, что ты просто моя. Жду через полчаса, и не смей задерживаться! Мне не нужны твои прически и макияжи. Приезжай, какая есть!
-Я не приеду!
-Что-что? Плохо слышно! Со связью какие-то проблемы.
-Не прикидывайся! – крикнула она, но он уже отключился.
    В прихожей он спросил:
-Ты завтракала?
Серафима собрала всю свою волю и хотела уже все ему высказать, но он зажал ее так, что вздохнуть не давал, не то что говорить. Она даже не поняла, как снова оказалась в его постели, и только сопротивлялась тому, что он снимает с нее одежду. В этой борьбе послышался треск рвущейся ткани, Серафима уже хотела укусить своего неприятеля, потому что он держал ее за руки. Но он снова впился в нее поцелуем и больше не отпускал.
    Потом, когда он блаженствовал, даже не прикрывшись одеялом, она сказала ему:
-Ты блузку мне порвал! Она двести евро стоила!
-Понял. Будет тебе двести с компенсацией. Тысяча евро устроит?
-Ты хочешь, чтобы я уволилась? Зачем все это? Я думала, что наконец-то нашла хорошо оплачиваемую работу, но ты вынуждаешь меня…
-Ты чего? Плачешь? С ума сошла?! Даже не думай об увольнении! Ты на контракте, про штрафные санкции забыла?!
    Потом он целовал ее, и она немного успокоилась.
-Понимаешь, – сказал он ей, прижимая ее руку к своей груди слева,– Я подозревал, с самого начала, но сейчас окончательно убедился.
-Подозревал?
-Ну да, после того, как тебя ко мне назначили референтом. Ты когда мне бумаги на подпись приносила, твой запах… Меня трудно привлечь, я битый калач. И конечно, только на твой запах я бы не повёлся. Ты оказалась полностью на моей волне. Не знаю, перестроилась так или всегда такой была…
-Перестроилась? О чем ты?
-Ну, то, что ты меня с полуслова понимаешь. Даже объяснять ничего не нужно. Хотя и это не главное. Я все ждал, когда же ты проколешься и откроешься мне. И ты прокололась. С Лёшиком.
-Да ничего и близко не было! Ты сам все придумал.
-Ну, ладно, пусть не было… Значит, я просто сам не выдержал, я ведь не железный. Ну, всё, хватит разговоров, дождь опять пошёл…
-Господи, а когда снег пойдёт, что тогда? Или ясная погода установится?
-Не знаю, тогда и увидим, сейчас некогда разбираться.

    В понедельник Серафима впервые опоздала на работу, хотя Маркус вызвал ей такси. Но она никак не могла привести мысли в порядок. Слава богу, он приехал на час позже ее, когда она уже взяла себя в руки и приняла свой прежний отстраненный вид. Он усмехнулся, глянув на нее, но потом им обоим было некогда, стали прибывать члены совета директоров. Перед самым началом Серафима выпила успокоительное, которое не принимала со времен студенчества. Голова ее кружилась, все просто медленно уплывало. Она подозвала Лёшика и сказала ему:
-Я плохо себя чувствую. Сможешь провести презентацию вместо меня?
Лёшик испуганно взглянул на нее, но все-таки кивнул:
-Я постараюсь. А тебе может быть в медпункт?
-Нет, я буду рядом с тобой, если вдруг понадобится, буду тебе подсказывать.
    Лёшик доложил об этом Маркусу, который некоторое время молчал, а потом пошел к Серафиме.
-Пойдем, – сказал он ей.
-Я хочу помогать Лёшику. Он ведь первый раз, ему трудно будет. Я подскажу, если он что-то забудет. Мне очень жаль, Саша, что я срываю всю нашу работу.
-Прекрати. Он справится. Пошли!
    Но она не смогла идти, тогда он подхватил и понес ее мимо сотрудников, стоявших по обе стороны от входа в актовый зал.
-Пропустите! – говорил Маркус и шел дальше. Все они с удивлением смотрели на него и на Серафиму, которая закрыла глаза, чтобы никого не видеть.
    В медпункте ей померили давление, оно оказалось очень низким. Медсестра принесла Серафиме кофе, и после него минут через пять ей стало немного лучше. Маркус уже ушел, потому что собрание началось. Серафима выпила еще кофе и быстро пошла в актовый зал. Примчался Федька и что-то говорил на ухо Маркусу, тот отвечал ему. Потом Маркус увидел Серафиму и, немного выдвинув руку из-под столешницы, показал ей кулак. Но Серафима отрицательно покачала головой.
    Лёшик во всем ей помогал, и она справилась, хотя временами голос у нее пропадал на секунду или две.
    Когда презентация была завершена, Лёшик предложил отвезти Серафиму домой, но она поймала взгляд Маркуса в их сторону и отказалась.

    После собрания все медленно за разговорами переходили в банкетный зал. Маркус прорвался к себе в кабинет, где Серафима, бледная как полотно, лежала на диване, а рядом на полу сидел Лёшик.
-Зачем ты геройствуешь? Нашлась тут Зоя Космодемьянская. Посмотри на себя, у тебя ж в лице ни кровинки, – ругал ее Маркус и злился на то, что так долго едет неотложка.
    Приехавшие медики со скорой забрали и увезли Серафиму. Маркус поехал с ними.
    В приемном покое ему сказали, что такое бывает у молодых женщин.
-Я работаю с ней уже почти полгода, никогда и ничего похожего не случалось,– наезжал он на врача.
-Успокойтесь, мы разберемся. Как только будут готовы анализы, картина станет более определенной. Возможно, девушка переутомилась, возможно, имеет анемию, возможно даже просто волнение. Такое тоже случается. На нервной почве перед экзаменами, например, некоторые вообще сознание теряют.
-Она не такая, она стойкий боец! Она прошла самые строгие собеседования, даже на полиграфе. И много раз проводила презентации перед советом директоров, который состоит из 40 человек. Знаете, какая это ответственность? – убеждал их Маркус.
-Ну, может быть, у нее сейчас какие-то сильные скрытые переживания, о которых вы не знаете. Не все же только работа, есть еще и личная жизнь, которая для женщин намного важней всего остального,– сказала женщина врач.
    Экспресс анализы не показали ничего критического. Серафиме назначили покой и капельницу. Маркус дождался, когда ему разрешили ее увидеть и попросил медсестру ненадолго выйти.
-Ну что ты устроила? Скрытые переживания… Я хотел, как положено, кольцо в коробочке, предложение руки и сердца на одном согнутом колене, а ты все испортила. Что ты себе накрутила? Думала, я только переспать с тобой хочу?
    Он впервые увидел слезы у нее. Они катились по щекам сначала крупными каплями, потом струйками.
-Ну, ёлки-палки. Целый дождь. А ты ведь знаешь, когда идёт дождь, я не владею собой.

                ***

Часть 2. Next

***
    Третий раз Маркус женился втайне ото всех, кроме самых близких людей. Из друзей об этом знал только Федька. Даже его младший брат Лёшик был не в курсе. Самого Маркуса ничто не напрягало – ну, женился и женился, третий или тридцать третий раз, кому какое дело? Но Серафима настояла. Она очень не хотела никаких пересудов. А ей он ни в чем не мог отказать, поэтому приходилось соблюдать конспирацию. Работе это даже шло на пользу. Правда, в своем кабинете он заказал некоторое переустройство, и у него появилась тайная комната отдыха. В его положении она требовалась настоятельно, поскольку он не мог так же, как Серафима, постоянно выглядеть отстраненным от нее.
    Федька поддержал, потому что у него самого такая комната существовала изначально, и он регулярно пользовался ею. Отсыпался после поздних банкетов, тискал секретарш, да и просто уединялся расслабиться и выпить с другом по фужеру вина среди рабочего дня. Зачем еще тогда и быть генеральным директором, как не для таких маленьких радостей.
    Контролировал консорциум его отец, именно он имел самый большой пакет акций и владел основным производством, на которое работали остальные партнеры. Хотя сам он почти всегда оставался в тени. Будучи производственником до мозга костей, он не любил "говорильни", всяких собраний, переговоров, банкетов и празднований и для себя не признавал ничего, кроме летучек "чисто по делу" с инженерами, конструкторами и технологами. Однако при выборе основных стратегий развития собирал для консультаций сильных экономистов. А главную стратегию на будущий месяц составлял в сугубо узком кругу с двумя старыми проверенными друзьями или даже один, безо всякого совета директоров, который именовал советом дураков. 
    Федька имел экономическое образование и по настоянию отца все время пополнял свои знания. Хотя от него отец требовал, прежде всего, работу с кадрами и службой защиты информации. Эти два отдела он считал ключевыми после производственно-технической службы.
Федьке и Лёшику повезло в том, что отец при всей его строгости к ним, обеспечивал их всем необходимым без особого контроля за их тратами. Федька знал, что этим проявлялась безграничная любовь отца к жене, матери Федьки и Лёшика. И, безмерно любя свою мать, они оба не сорили деньгами бездумно, как это делают другие сынки богатых родителей. К тому же, оба, и Федька, и Лёшик, знали, каким трудом эти деньги достаются их отцу.
    Поскольку в консорциуме был введен режим коммерческой тайны, раз в месяц Петр Никандрович, так звали отца Федьки и Лёшика, запрашивал у старшего сына данные по динамике продаж, чтобы при необходимости корректировать планы производств. Всю аналитику по этим вопросам готовил Маркус, привлекая экономический отдел. А Федька обеспечивал ему доступ к любым, даже закрытым данным, которых имелось достаточно, поскольку в консорциуме существовало сразу несколько разных производств, и у каждого из них был набор своих ноу-хау, а также свой перечень поставщиков и клиентов, дающих им устойчивое положение на рынке производимых товаров.
    Сводила всю аналитику Маркуса в единый отчет, удобоваримый для такого махрового производственника как отец Федьки, Серафима. Петр Никандрович знал о давней дружбе Федьки и Маркуса и постоянно напоминал им, чтобы это и дальше оставалось тайной для других сотрудников и совета дураков, то бишь, директоров. Но даже ему сын пока не сообщил о том, что Маркус и Серафима поженились. 
    Новую референтку Маркуса Петр Никандрович оценил по ее развернутым презентациям. Он даже изучил протоколы ее собеседований при приеме на работу. После скандала с предыдущим секретарем Маркуса, который оказался инсайдером, Петр отнесся к решению сына направить нового секретаря Маркусу положительно. Серафима понравилась ему, потому что отличалась от новомодных профурсеток, набранных отделом кадров на ресепшн, в качестве секретарей для Федьки, для его пятерых помощников, и даже сотрудницами в бухгалтерию. Он пару раз разговаривал с Серафимой, когда она приезжала с Маркусом на производство. Хотя она не назвала бы короткое общение с начальником производственного отдела разговором. Это были просто его вопросы и ее ответы по теме оформления товарных знаков. Она, конечно, знала, что ему отвечать, хотя данные вопросы являлись прерогативой юристов фирмы.
    Старшему сыну Петр сказал:
-А чего ты не забрал новую референтку себе в штат? Глядишь, и женился бы на ней. Болтаешься со всякими, а тут такая – и умная, и внешне очень даже привлекает. Особенно прическа, нравятся мне такие волосы, у твоей мамы в молодости почти такие же были.
Федька как мог врал ему и изворачивался по поводу Симы, и прикидывал, какого пенделя получит от бати, когда тот все-таки узнает правду о Серафиме и Маркусе.
 
    Серафима ничуть не изменилась после регистрации брака с Маркусом. Даже одевалась как раньше и оставалась неразговорчивой с новенькими девочками, да и с другими сотрудниками.
    Вот когда Маркус окончательно убедился в ее артистических способностях. Хотя он всегда о них знал, но теперь изучил даже детали. Например, умение входить в нужный образ. Это происходило у нее непроизвольно, и она совсем не считала себя актрисой, убеждая Маркуса, что любой человек точно так же как и она меняет поведение в разных обстоятельствах. Но Маркус только посмеивался. Хотя всякий раз, насмотревшись на ее ровное и сдержанное поведение на людях, не выдерживал и незаметно утаскивал ее в свою новую тайную комнату. Дабы убедиться, что жена его всё та же любимая и желанная девочка Сима, которую он никому не хотел отдавать и благосклонностью которой ни с кем не хотел делиться.       
    Однако сейчас на нее наваливалось слишком много работы. Хотя Маркус стал более осмотрительным в этом вопросе и пытался навешивать кое-что и на других – на Лёшика и еще двух своих помощников. Но Серафиме все равно доставалось больше всех, поскольку только она могла сводить отчеты для Маркуса, для производственников и для совета директоров. А еще готовила все материалы для переговоров. Тем более что японцы уже хотели подписать контракт на взаимные поставки. Синхронистом на переговорах с азиатами также выступала Сима, поскольку английское произношение у Маркуса было непринужденно беглым, разговорным, и японцы поэтому плохо его понимали, в отличие от европейцев. А Серафима легко переключалась на консервативный английский, на котором в основном изъяснялись не только японцы, но и китайцы, и корейцы.
    Всё было хорошо. Маркус очень радовался новому контракту и предвкушал похвалу от Федькиного отца, как вдруг к нему в кабинет ворвался сам Федька, взъерошенный и ужасно расстроенный.
-Что случилось? – удивился Маркус.
-Давай уединимся, мне нужно сказать тебе кое-что тет-а-тет. Серафимы здесь нет?
-Нет. Я послал ее к экономистам взять еженедельную сводку. А что? Она зачем-то нужна тебе?
-Хорошо, что она ушла. Давай выйдем и закажем что-нибудь… но не у нас. Лучше в кафе напротив.
    Маркус удивился еще больше, но спорить не стал, а отправился вслед за Федькой на выход. Это был второй раз, когда Федька просил Маркуса выпить кофе в этом кафе. Хотя кафетерий в корпорации превосходил любое кафе по качеству раза в два-три.
    В кафе Петька рассказал Маркусу, что отец сегодня общался с одним своим конкурентом и тот с издёвкой показал ему файл со стратегическим планом отца на будущий месяц и перечнем поставщиков. И пообещал нарушить кое-какие его надежды.
-Представляешь состояние бати? Как он сумел виду не показать, ума не приложу. Хотя батя всегда был железным дровосеком. Сейчас он дал мне задание выяснить, каким образом произошла утечка данных, а сам собрал свою "ячейку трёх" для экстренного решения по смене стратегии. Твоя задача, помимо помощи мне в вопросе выявления инсайдера, провести переговоры с поставщиками, на случай, если кого-то из них вдруг захотят перекупить. Начальников службы безопасности и отдела по защите информации я уже поставил на уши. Последний мне заявил, что этот файл батя после утверждения направил со своего смартфона на смартфон Серафимы. Больше ни у кого файла не было. Представь, как она прореагирует, когда узнает это. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что она не причастна к сливу инфы на сторону. Но необходимо выяснить, каким образом этот файл украден. Узнай, успела ли она начать обрабатывать его на компе, но не подавай вида ей о том, что произошло. Я уверен, что крыса, которая это сделала, хотела навредить не только отцу, но и Серафиме. Поэтому давай подумаем не только, как выявить инсайдера, но и как Симу защитить. Вреда ей могут желать даже обычные бабы – из новеньких. Те, что на тебя, например, виды имеют. Парочку я даже сам знаю.
-Ты ведь понимаешь, – сказал Маркус, – Серафиме я верю больше, чем самому себе. И если вдруг случайно, безо всякого умысла, или, не осознавая, она допустила слив информации, я все возьму на себя. Она ничего не должна узнать. Ты же понимаешь, Серафиму убьет малейшее сомнение в ее честности.
    Они обсудили свои дальнейшие действия в создавшейся ситуации. Маркус решил провести переговоры с поставщиками, не привлекая к этому Серафиму, чтобы она раньше времени не начала паниковать без повода.
-Мне нужно задействовать ее чем-то, а лучше вообще услать в какую-нибудь краткосрочную командировку, пока мы будем здесь искать крысу, – сказал Федьке Маркус.
-Ну, хочешь, я придумаю что-нибудь, заберу Серафиму у тебя дня на три и отправлю ее в командировку по моим делам?
-Сделай это, Федька!
-Не волнуйся, все будет хорошо, – ответил друг.
-Но поклянись,– воскликнул Маркус в сильном волнении,– Если вдруг утечка произошла со смартфона Серафимы, ты ей ничего об этом не скажешь. Она ничего не должна узнать. Я все возьму на себя! Обещаешь?!
-Конечно! Шурка, ты что, сомневаешься во мне?
    Федька выполнил свое обещание и срочно отправил Симу в Москву со своим замом, на подписание контракта с японцами по взаимным поставкам. Японцы очень удивились, что подписание назначено в московском офисе консорциума, а не в Питере, но в Москве им было даже удобнее.
    Серафима пожала плечами, сообщила о своем отъезде Маркусу и поехала домой собирать дорожную сумку, поскольку ее командировка планировалась на два дня. Уехала в Москву она через два часа, так что Маркус вздохнул свободно. Он боялся, что, останься Серафима в Питере еще на какое-то время, она могла бы что-то заподозрить, потому что слишком хорошо чувствовала все нюансы его настроений.
    Маркус и Федька вовсю трудились, напрягая обе службы – безопасности и по защите информации, но неожиданно им помог Лёшик, который ничего не знал о случившемся. Лёшик в разговоре с Маркусом упомянул про одну из новеньких девочек.
-Ничего так, понравилась мне внешне. И улыбается. Скажи, начальник, если девушка улыбается, значит, я нравлюсь ей?
-Ну… девочки разные, бывает, что и улыбаются, но думают совсем о другом.
-Вот! Именно это я почувствовал. Говорила со мной, а сама вроде о другом думала. И о Серафиме зачем-то спрашивала.
Маркуса от этих слов чуть не подбросило:
-О Серафиме? И что же она спрашивала?
-Ну… какие у вас с ней отношения. Типа девочки интересуются, имеет ли смысл на тебя заглядываться. Ты ж многим из них очень нравишься. Не то что я. Только вот что странно, мне эта Наденька улыбается, а сама с айтишником крутит. Алекс их видел, обжимались они в укромном месте.
Маркус напрягся, но постарался не выдать себя. Когда Лёшик ушел собирать сводки от логистов, Маркус рассказал Федьке о разговоре с его братцем.
-Наденька? Сейчас ребята выяснят, с кем из айтишников она трётся. Но давай-ка я братца все-таки основательно потрясу, не болтал ли он лишнего кому.

    А Маркус тем временем съездил в три питерских офиса поставщиков и провел консультации. Оказалось, что двоим уже предлагали более выгодные условия, нежели те, на которых с ними работал консорциум. Но оба поставщика отказались и остались его партнерами. На утро Маркус запланировал еще три поездки. Они с Федькой хотели сообщить Петру Никандровичу о своих действиях и полученных данных. Но, как оказалась, он уехал в Москву, а телефон его был заблокирован.
-Наверно, теперь даже телефону не верит, – сказал Федька и позвонил водителю отца:
-Скажите начальнику, чтобы он связался со мной. У меня есть для него новости.
    Лёшик сидел в кабинете брата и плакал.
-Хорош, будь мужиком, в конце концов, – тряхнул его Федька за плечи,– Расскажи лучше, спрашивала ли она о том, кто составляет стратегию?
-Да она и слова-то такого наверно не знает. Но мне обидно, зачем она мне улыбалась? Неужели я совсем не интересен никому как мужик?
-Угомонись. Как мужик – нет, а как молодой парняга – очень даже! А этой суке и подобным ей не верь. Причем, ни одному слову. И особенно улыбкам их фальшивым.
-Она спрашивала, кто аналитику у нас делает, – вдруг сказал Лёшик.
-И ты сказал, что Серафима? Ты хоть помнишь, что у нас введен режим коммерческой тайны?
    Лёшик посмотрел на Маркуса с отчаяньем:
-Простите меня! Я совсем не думал, что она крысятничает. Она же из бухгалтерии, как и все проходила проверку при приеме на работу. Я думал, что она просто ревнует меня к Серафиме.
    До конца дня Федька с Маркусом находились в подвешенном состоянии. Лёшика отправили домой, строго-настрого запретив ему общаться с кем-либо из офиса, и молчать о том, что он рассказал о Наденьке. А начальник отдела по защите информации сообщил, что они ищут, и круг подозреваемых сузился. Компьютер парня, который обжимался с Наденькой, вроде бы чист.
    Но Маркус не мог этим удовлетвориться и успокоиться.
-Слушай,– сказал он Федьке,– Они проверяют компьютеры, а ведь твой батя после совещания перекинул файл Серафиме через ватсап на мобильник. И ни у нее, ни у него, на компьютер этот файл пока так и не попадал. А это значит…
-Это значит, что его украли прямо со смартфона! – заорал как сумасшедший Федька,– Вот же суки!
    Он тут же вызвал начальника отдела СЗИ к себе, потому что пока по телефону они ограничили любые разговоры по этой теме.
    Между тем позвонил Федькин отец и потребовал связи по скайпу. Федька умчался в тайную комнату и включил ноутбук.
    Маркус слышал в специально для него приоткрытую дверь звуки скайповского соединения.
-Ты почему, паршивый щенок, скрыл от меня то, что Маркус женился?! – рявкнул отец на сына.
-Батя… погоди. Во-первых, они расписались совсем недавно, а во-вторых, Серафима просила пока не обнародовать это, ну…чтобы на работе не было всяких пересудов.
-Но мне хотя бы вы могли это сказать?! Позови мне этого мерзавца, Маркуса! Я знаю, что он тут рядом и все слышит!
    Маркус покорно зашел и сел рядом с Федькой перед экраном.
-Так-то ты доверяешь мне? – спросил Федькин отец.
-Простите, батя, – сказал Маркус,– Не могу пока ей ни в чем отказать.
-А вот она продала тебя мне со всеми потрохами! Потому что защищала тебя как ощерившаяся кошка.
-Она ни в чем не виновата! Это все моя вина, Петр Никандрович!
-Молчи! Не виноват ты ни в чем. И она не виновата. Призналась мне, что теперь она твоя жена, когда я пытался обвинить ее в том, что она тебя предала и слила информацию. Ответила, что никогда бы не смогла предать, потому что любит тебя без памяти. Так-то, сынок Маркус. Не бойся, я прощения у нее попросил за свое недоверие.
-Батя,– вмешался Федька,– А ты, случаем, никому свой мобильник не давал, после вашего заседания "троих"?
-Нет. Хотя, погоди. Он ведь у меня заглючил, и я айтишника просил разобраться. Он быстро все исправил. Я рядом стоял, никуда не отходил. Он какой-то штуковиной протестировал его и все сразу заработало. Трех минут не прошло.
-Где твои мозги? Как звать этого айтишника? Убью эту крысу,– прошипел в конце Федька.
-Так, выходит, я своими руками информацию инсайдеру для скачивания отдал?
-Вот именно!
-Слушайте, что-то Серафиму нигде найти не могут. И телефон, говорят, не отвечает уже два часа. Вот же я, старый пень, сильно обидел девчонку.
    Маркус вскочил и сказал Федьке:
-Я в аэропорт. Федя, ты разберешься без меня?
-Конечно! И сразу звони мне, а то я тут с ума сойду.
По дороге Маркус расспросил Федькиного заместителя про Серафиму.
-После подписания договора приехал Петр Никандрович, и они с Серафимой заперлись у него в кабинете. Потом она вышла, никому ничего не сказала и пропала. Я уже всех поднял. Охранники сказали, что видели, как она от офиса пошла в соседний сквер. Там вроде на скамейку села, наверно воздухом подышать. Но с того времени о ней ничего не известно.
-Пожалуйста, обзвони ближайшие к скверу больницы. У нее бывают головокружения. А я через полтора-два часа прилечу и буду в офисе. Но, если что узнаешь, звони мне и генеральному.

    Когда он появился в палате, она спала под капельницей. Давненько уже таких стрессов у нее не было, вот же дурочка, так переживает за все, подумал Маркус и сел рядом.
    После регистрации свадьбу они не делали, хотя он собирался, друзей хотел пригласить и родителей, но Серафима уперлась и не соглашалась. Говорила, что они все еще должны проверить себя.
-Да что проверять-то? – удивлялся Маркус,– Я сразу втюхался в тебя, как только увидел. Просто тогда этот гребаный развод меня из колеи выбивал, не хотелось впутывать тебя во все это. Потом работы было завались, ты же сама знаешь, со мной на пару все это проходила. Но когда Лёшик стал клинья к тебе подбивать, решил, что пора брать инициативу в свои руки.
-Все равно. Как-то с бухты-барахты взяли и поженились.
-Ты в своих чувствах ко мне не уверена?
-В себе-то я уверена на двести процентов. А ты вот ошибался уже. Вдруг, я тоже твоя ошибка.
    К сегодняшнему дню они были женаты уже шесть месяцев, хотя он считал, что они вместе со дня их первой встречи в офисе. А значит, он знал ее уже целый год. Просто, когда она переехала к нему, он стал совсем другим. Это замечали все, не только Федька. Маркус стал более мягким в общении, не то что раньше. А вот Серафима внешне нисколько не изменилась. Но Маркус и раньше знал, какая она прекрасная актриса.
-Тебе только в драмтеатре работать с таким актерским талантом, – смеялся он, когда обнимал ее дома, – Но я тебя сразу раскусил, с первого же дня. Пару-тройку проколов ты все-таки допустила.
-Какие, например? – смущалась она.
-Слишком злилась, потому что ревновала, взгляды иногда тебя выдавали. А еще девочек почти отвадила ко мне подходить, строгая такая была. "Он занят, просил не беспокоить, все вопросы только через меня" – разве не это ты им всем говорила? А еще, думаешь, я не замечал, как ты мне ежедневно носовой платок на свежий заменяла? И расписание мое сдвигала, чтобы я вовремя пообедал. А потом уверяла, что это я сам, просто забыл, что внес изменения.
    Однажды она рассказала ему про то, что ощущала, когда ехала в метро тогда, после первого секса с ним. Маркус, пораженный, приподнялся и заглянул ей в глаза:
-А потом? Было такое? Или вот сейчас?
-Думаешь, я зря тебе все так подробно описала? Это для того, чтобы ты знал и не мучил меня своей ревностью и слишком частым сексом. Чтобы понимал, что я только о тебе и способна думать, даже мой организм только тебя одного вожделеет.
-Но это не вредно для тебя? – спросил Маркус обеспокоенно.
-Нет. Любой оргазм полезен для здоровья. Но врач сказала, что это множественный оргазм и что мне очень повезло с мужем, потому что далеко не каждый мужчина способен довести женщину до него.
-А раньше ты ни с кем не испытывала такого?
-Нет. Вообще ничего не испытывала. Про таких, как я, говорят – лежит как бревно. Думала, что все рассказы подружек про кайфы и всякие видео про это просто врут для романтики. Но после того как ощутила это с тобой, а потом снова и снова, стала бояться, что ты полностью поработишь мою волю. Потому что мне хотелось прижаться к тебе и не отлепляться ни на миг.
-А сейчас?
-И сейчас.
-Не знаю, как тебе, а вот мне очень повезло такую жену получить. Еще бы ты не была такой упрямой, я был бы абсолютно счастлив.
-Не был бы! Тебя ж именно моё упрямство заводит, и кайфуешь ты потом каждый раз оттого, что все-таки победил и сделал по-своему.
-Всё-то ты знаешь, так же неинтересно, – смеялся он и целовал ее снова и снова. На улице в это время опять пошёл дождь. По крайней мере так Маркус сказал Серафиме.
 
    Айтишника уличили, просмотрев данные о скачивании файла с мобильника Петра Никандровича. Дело против него возбуждать не стали – учли сложное материальное положение его семьи. Это оказался тот самый айтишник, который увивался рядом с Наденькой. С ними провели воспитательную беседу и назначили обоим испытательный срок. Начальнику отдела защиты информации влепили выговор и лишили премии за то, что не предусмотрел подобных способов кражи информации. Такие же санкции применили и к начальнику службы безопасности – за то, что не вник и не выяснил заранее сложности в семье айтишника.
    Петр Никандрович похлопотал, и больной бабушке айтишника оплатили операцию, а его сестре, бьющейся одной с маленьким сыном-аутистом, оказали приличную материальную помощь и назначили пенсион, дополнительно к государственному, вплоть до совершеннолетия ребенка.

                ***

   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов,
     январь 2023