Warhammer 40, 000

...Я очнулся внезапно, как если бы меня обили ледяной водой. Я не был в силах поверить, что я жив. Я ясно различал голос Апотекария (похоже, он обращался не ко мне), но открыть глаза было довольно трудно. Так что я довольствовался звуками и мыслями. В стазис-камерах всегда прохладно, но эта была просто-таки ледяной. Надо было во всем разобраться. Я обратился к интерфейсу встроенного компьютера: оказалось, что со дня моего ранения прошло полторы недели...
Наш форпост посреди одной из поросших высокими травами равнин Дже’ту II был защищен поистине прекрасно. Он был одной из наших опорных точек в противостоянии с тау, не единожды подвергался осадам, но всякий раз множество турелей, высокие стены и хороший обзор местности позволяли нам без ощутимых потерь оборонять его. Полторы недели назад нам всем пришлось усомниться в его безопасности. Выдалась чудесная ночь. Пустынная равнина оживилась, отовсюду слышалось пение каких-то местных птиц, которые щебетали только после полуночи, предоставляя равнине короткие минуты спокойствия. Серебристая трава беспечно шелестела, поглаживающую легчайшим ветром, в ночи она напоминала мне те невозвратимые времена, когда после тяжелого дня я мог выйти из своего дома на Коралле, пройтись по пирсу и долго стоять, наблюдая колеблющийся океан. Обрывая мои воспоминания, по освещенному клочку равнины что-то пронеслось. Сначала я решил, что это тень от летящего корабля. Я вскинул голову: небо застилали плотные облака, местами сквозь них пробивались лучи зеленоватого света. Я переключился на инфракрасный обзор, но на небе не было ничего крупнее поющей птахи. Тогда я перевел взгляд на землю. Мимо нашего форпоста неслась стая каких-то зверей, очень плотно, сливаясь в одно теплое пятно. Я предупредил сержанта, и теперь со мной на восток смотрели все часовые. Стая носилась из стороны в сторону, я заметил еще несколько пятен поменьше и решил, что мы стали свидетелями ночной охоты.
К моему удивлению, с востока начали приближаться еще тепловые пятна, а через двадцать минут размер мечущейся стаи увеличился чуть ли не в десять раз. Они двигались зигзагами, с юга на север, причем то отдаляясь, то приближаясь к нашим стенам. Прошло еще минут пять, и во время одного из своих забегов, красно-желтое пятно приблизилось к нам где-то на тридцать метров. Внезапно оно рассыпалось на множество точек, которые на секунду остановились. Мы направили на них прожекторы, но слишком поздно. Прежде, чем я осознал, что происходит, из травы выросли силуэты нескольких круутов, которые расстреляли большую часть прожекторов, а затем все они ринулись в атаку. Я поднял тревогу, а сам начал отстреливать уже подбежавших к стенам пришельцев. Они держали над собой бронированные шиты, я не мог их достать, потому бросил вниз гранату. В мгновения ее полета в стену вонзились какие-то колья, я их не видел, спрятавшись от гранаты, но почувствовал, как содрогнулся камень под ногами. Потом он содрогнулся еще, уже от гранаты, причем как раз вовремя: колья они использовали, чтобы подняться по стене, и только собрались отбросить щиты, как просто из ниоткуда взялась моя граната. Так что я задержал тех, что были подо мной, но вокруг они уже вовсю забирались наверх. Я решил отступить, передал товарищам, чтоб те перегруппировались, но только собрался отходить, как заметил вдалеке быстро приближавшиеся голубые огни – транспорт тау.
Из оцепенения меня вывел круут, высунувший свою гнусную морду из-за бойницы и поваливший меня наземь заточенным прикладом своего ружья. Стена была в ширину не больше трех метров, но я остался лежать над семиметровым обрывом. Я потерял сознание, и, слава Императору, они видимо понадеялись, что я умер. А надежда – крайне опасная штука. Я собрался встать, но сил не хватило, и оказалось, что эта тварь чуть не свернула мне шею. Незаметно для себя я терял сознание.
Нет... нет... во имя Императора: НЕТ! Я не могу его так подвести! Я осторожно поднял голову, каждое мое движение причиняло боль. Справа – никого, слева несколько трупов воинов тау на стене валялись в самых странных позах. Я посмотрел вниз. Подо мной еще двадцать три, к сожалению живые, стреляли по нашим внутренним укреплениям. Было странно тихо, но внезапно вернулся слух, да так, что чуть перепонки не вышибло – рядом от стены отлетел здоровенный кусок, увлекая за собой пару трупов. Наши вели перестрелку уже внутри. Я медленно пополз по стене, собирая с павших гранаты. Добравшись до лестничного укрепления, я забрался за выступ, присел, и начал быстро сбрасывать вниз посылки с сюрпризами. С каждым броском становилось все тяжелее, но и кидать надо было ближе. После третьей меня выследили, и обстреляли камень вокруг, во многом сослужив мне дружбу, образовав пыльную завесу.
Сбросив предпоследнюю и подняв болтер, я забрался на лестничный пролет. Медленно, ступенька за ступенькою я опускался, а добравшись до выхода, выкатил последнюю перед собой, и нырнул за ней в проем. Как я и решил, взрыв отвлек противников, и я смог пробраться к ближайшему укрытию – перевернутому танку тау. Мне не терпелось проверить, много ли воинов огня я снял гранатами. Результат более чем удовлетворил меня – лишь девять продолжали обстреливать наши позиции, видимо забыв про меня. Две продолжительные очереди и помощь со стороны товарищей оставили меня в гордом одиночестве под этим пролетом стены. Я попытался связаться со своим отрядом. Отозвались сержант и еще трое братьев, они укрылись в складе в пятидесяти метрах от меня. Но увы, пространство до склада было открытым, а я был не в лучшей форме для спринта. Потому я занял позицию тау, которых убил, и сообщил своим, что не имею возможности к ним пробраться. Сняв «кризис» стоявший в двадцати метрах, за руинами взорванной подсобки, я осознал, что все равно надо выбираться с этой позиции и побыстрей. И тут меня осенило.
У двух из лежавших рядом воинов огня на спинах были установлены прыжковые ускорители. Разобравшись в системе их включения-отключения, что заняло у меня около двух минут, я обхватил этих двоих покрепче, зажал два контакта, и заскользил по направлению к складу. За мной земля разрывалась от выстрелов, но верные лошадки несли меня, пусть и по кривой траектории, к своим. В последние моменты они решили меня угробить, резко свернув влево, потому я их отпустил, испытав на обеих руках обжигающую жару выхлопа, сделал несколько оборотов через бок, поднялся на колени и с трудом прыгнул в дверной проем склада.
Ситуация была не самой лучшей, тау оттесняли наши силы к центру, где расположились больничный комплекс и штаб форпоста. Противников оставалось в полтора раза больше, мы не справлялись с наступлением, потому в скором времени моему поредевшему отряду пришлось со всеми отступить за последнюю линию обороны. Теперь все решали точность и хладнокровие. Тау медленно нас окружали, этого нельзя было допустить. Я сконцентрировался на пробегавших между постройками противниках, снимая их до того, как они смогут замкнуть кольцо. Мне помогали трое снайперов, но четверо круутов, стремительно прорвавшиеся к ним оставили в живых лишь одного, но лучше бы они его убили. Этим воспользовались солдаты тау, пара кризисов залетела к нам в тыл, положение становилось критическим.
Мой сержант успел только предупредить всех о приближающемся танке с десантом, как рядом взорвалась граната, разорвав ему правую руку. В действиях братьев я начал читать отчаяние, а в воротах появился силуэт танка тау. Мне ничего не оставалось делать, просто все, чего нам не хватало – веры и удачи.
...Я никогда не сомневался в двух людях – в Императоре и в себе. Я всегда был несколько противен себе от мысли, что я сравниваю себя с ним, но только так я мог выживать в обреченных сражениях, побеждая судьбу...
Я оттолкнул стоящего в оцепенении солдата, отобрал у него ракетницу, и прицелился в нижнюю часть транспорта. До него оставалось не больше пятнадцати метров, и я выстрелил. Корабль встал на дыбы, отчаянно загудел, повалился набок и повернулся к нам шлюзом. Второй мой выстрел унес жизни попытавшихся выбраться из него солдат. Невзирая на обстрел, я поднялся, держа на поднятых руках растерзанного круутом снайпера.
- Верные братья! Разве мы допустим, чтоб с нами случилось то же, что и с ним?! – Вокруг свистели, пролетая заряды, один сорвал кусок брони с моего павшего друга, - Разве мы не можем противостоять наивным тау?! – Мою броню пробило чуть ниже ребра, но что-то поддерживало меня. – Мы!.. Все!.. Можем!.. Мы БЕССМЕРТНЫ, ибо с нами БЕССМЕРТНЫЙ ИМПЕРАТОР!!!
В следующую секунду мою и без того поврежденную шею прорезал плазменный снаряд, больше я устоять не мог, однако знал, что умираю не зря...
Но я выжил, ибо в своей Вере я, Маркус Капри, не ошибался... никогда.