9. Фигляр

Часть 1. Start

***
    Как только Барсукова за жизнь не называли. В школе, конечно, Барсук, во дворе – Барчук, в студии – Бегемот, дома – Бобо. Имелись и еще прозвища, Черныш, Бегунок, Гамадрил, но Барсук и Бегемот являлись основными. С Барсуком всё понятно, а Бегемотом его прозвали, когда худрук вовсе не молодежного, а настоящего, взрослого театра предложил ему роль Кота Бегемота в спектакле, несмотря на довольно-таки высокий рост. Потому что Барсуков обладал всеми качествами этого персонажа. Во-первых, косматыми черными волосами, кошачьей пластичной гибкостью и подвижностью, неимоверной наглостью и умением говорить по-кошачьи льстивым голосом. А, во-вторых, прирожденной артистичностью. Не только в театре. Один режиссер планировал снять его в фильме крупными планами из-за уникальной мимики и умения изображать на лице абсолютно любые выражения. Барсуку даже роль придумали, хотя по сценарию такого персонажа не было. Этот режиссер приходил на каждый спектакль с участием Барсука и уходил чрезвычайно довольный, сразу после последней сцены с Котом Бегемотом. Сам спектакль его не слишком интересовал.
    Кроме всего прочего, причесанный и стильно одетый, Барсук выглядел ни дать, ни взять, сынком богатых родителей. Именно поэтому во дворе его с детства звали Барчук. Родители его, конечно, не бедствовали, но и до олигархов им было как до Луны. Отец держал авторемонтную мастерскую, а мама работала в аптеке. Она и прозвала его Бобо, потому что в детстве он прибегал к ней с любой царапиной и ссадиной и кричал – "бо-бо", "бо-бо". Кстати, начал разговаривать он довольно-таки поздно, почти в 3 года, и был чрезвычайно стеснительным. Метаморфоза произошла с ним лет в 13, причем разительная.
    Между прочим, режиссер приезжал к Барсуку и домой. Разговаривал с мамой, даже предложенный чай пил. А сам поглядывал на Барсука.
-Скажите, Анна Васильевна, в кого у Кима такие черные оленьи глаза? У вас голубые. Может, у мужа черные?
-У мужа карие. А у Кима, даже не знаю, в родне больше вроде тоже ни у кого.
    Когда режиссер приехал снова, Ким был дома один. Режиссера звали Николай Петрович. Он сел напротив и какое-то время молча смотрел Киму прямо в глаза. Ким недоумевал, но покорно сидел и молчал.
-Разгадать тебя хочу и не могу, – сказал режиссер, – В театре со сцены глаз особо не разглядеть, и все там органично и к месту. А кино… понимаешь, камера сразу высветит любое несоответствие. Твои глаза, они совершенно не соответствуют тому образу, который мы задумали. И вообще создают впечатление, что ты – это вовсе не ты.
-Кто же я, по-вашему? – спросил Ким испуганно.
-Да нет, ты – это ты. Я вот думаю, может, цветные линзы тебе вставить на съемку. Чтобы черноту глаз приглушить. По сценарию ты ведь эмоциональный, живой, даже хулиганистый у нас. А глаза все портят.
-Почему?
-Слишком глубоко они смотрят.
-Линзы, значит, линзы. Я согласен.
-Хорошо, давай попробуем. Что же с тобой в 25 или 30 лет будет, если сейчас у тебя такой взгляд?
    Последнюю фразу режиссер обронил как бы про себя, но Киму она засела в мозги. Ему говорили, что он странный, но про глаза никто и ничего не намекал. После этого разговора он целый час сидел перед зеркалом и пытался понять, о чем это говорил режиссер. Глаза как глаза. Обычные. Ну, может быть слишком большие и черные, ну так что ж. По поводу оленьих – Ким даже специально видео посмотрел про оленей. Оказалось, что у оленей карие глаза, а вовсе не черные. И не особо большие. Однако потом он прочел, что арабы издавна восхищались газелями, их грацией и большими черными глазищами с ресницами. И сразу вспомнил, что режиссер как-то сказал, глядя на него:
-Газель с невинной робостью в глазах властителей земли ввергала в прах.
    Тогда Ким не понял, к чему эти слова, но недавно нашел в инете, что это из "Лейли и Меджнуна" Низами.
    Ким после школы хотел поступить на актерский факультет, но потом раздумал. Не потому, что худрук взял его на роль в спектакле, просто решил, что не хочет всю жизнь быть актером. После армии он устроился в этот же театр рабочим сцены и уже неплохо понял закулисную жизнь, которая не слишком ему нравилась. А актеров, игравших на сцене, через одного он вообще не уважал. Были, конечно, и нормальные, и умные, и веселые – шестеро ребят, пришедших из одной студии, руководитель которой уехал за рубеж из-за ссоры с кем-то там. Фактически, он бросил их, хотя и помог трудоустроиться сюда. Однако они составляли меньшинство и объединились в кружок, куда взяли и Кима. Основная труппа относилась к ним предвзято. Киму тоже доставалось, потому что многие считали его выскочкой, а худрука упрекали за то, что постоянно давал Киму роли, второстепенные, небольшие, но тем не менее. Худрук отбивался и говорил, что не им решать, и защищал Кима от их нападок.
   
    Сегодня Кима вызвали в отдел кадров, потому что худрук принял его в штат актером, а с должности рабочего по сцене следовало уволиться. Ребята похлопали его по плечу:
-Ну вот, официально вольешься в наш коллектив.
    Ким пригладил свои взъерошенные волосы, вытер лицо влажной салфеткой от пыли и грязи, глянул в зеркало. На лице кое-где остались грязноватые разводы, но одет он был в рабочий комбинезон, поэтому не пошел умываться основательно. Начальница отдела кадров насупилась, глянув на него, дала ему бланки заявлений, а потом буркнула:
-Иди в бухгалтерию, там тоже заявления нужны от тебя – куда зарплату перечислять и все такое. И как это тебя к актерам приписали, такого охламона.
-Говорят, тётенька, что у меня врожденный талант.
-Какая я тебе тётенька! Как же, талант, даже образования актерского нет. Моего племянника не взяли, а такого как ты…
-Племянника? Крашеного?
-Сам ты крашеный! Не бывает в природе таких черных волос, как у тебя, и глаз таких тоже! Небось, линзы цветные.
-Проверить хотите? Вы за племянника меня так ненавидите?
-Иди в бухгалтерию!
    В бухгалтерии ему дали два заявления, он заполнил их и хотел уже уходить, но одна бухгалтерша сказала ему:
-Можешь зайти сюда? Мне сказать тебе нужно кое-что.
Ким крайне удивился, оглянулся на еще двух женщин, но одна сидела за стойкой с названием "Касса" и вязала что-то вроде шарфа, а еще одна раскладывала бумаги. Рядом находился кабинет с табличкой "Главный бухгалтер", но туда Ким ни разу еще не входил.
    Бухгалтерша завела Кима в маленькую подсобку, где, по всей видимости, в перерывах девушки чаевничали, и сказала:
-Садись. Хочешь чаю?
Ким кивнул. Девушка налила ему чай и подвинула розетку с вареньем. А потом изучающе смотрела, как он съел всё варенье и выпил содержимое стакана ровно за минуту всего двумя глотками.
-Слушай, я попросить тебя хотела…
    Он внимательно смотрел на нее и ждал.
-Не смотри так, – сказала она, – Ко мне тут один пристает, отвадить хочу. Можешь моего парня сыграть? Очень нужно.
-Я? – изумился Ким.
-Да, ты. А что? Ты отличный актер, ничего, что младше меня, так даже лучше. Более достоверно – вроде как ты влюбился, а я такая – довольна, что интеллигентного молодняка подцепила.
-Меня?
-Именно. Я видела тебя однажды в нормальной одежде и не такого лохматого. Вполне подойдешь. Главное, умеешь изобразить кого угодно. Я хорошо заплачу.
-Деньги?! – еще более изумился Ким.
-Да, 1000 евро тебя устроит?
-А что нужно делать?
-Ты должен меня на одном рауте сопровождать. А потом решим. Если потребуется продолжение, отдельно оговорим. Тот, кого я отвадить хочу, редкостная скотина.
-Марина Аркадьевна…
-Просто Марина. Ты ж моего парня будешь изображать.
-Марина…, – Ким взглянул на нее.
-Говорю же, не смотри на меня так!
-Почему?
-Да потому! Глаза у тебя… ладно, согласен, или нет? Раут через неделю. Мы с тобой можем порепетировать, чтобы не проколоться.
-Хорошо. Когда начнем?
-Сегодня. Проводишь меня после работы домой. Ты не занят на репетиции?
-Нет. Буду вовремя.
-Тогда в 18-30 буду ждать.
-А здесь, в театре, я тоже твоего парня буду играть?
-Здесь особенно. Думаешь, почему я именно тебя попросила. Ты здесь лучший актер, а мне необходимо, чтобы никто не засомневался.
-Так он у нас работает?
-Да.
-И кто это?
-Догадайся сам. Всё, иди. Мне еще кое-что для главбуха нужно сделать.
    После этого она очень сноровисто вытолкала Кима за дверь. Он некоторое время стоял и думал, потом отошел в сторону и сел в коридоре у окна. Кто бы это мог быть, напряженно размышлял Ким, пытаясь вспомнить хоть что-то, относящееся к Марине. Сердце его сдавливала тяжесть, потому что он почти догадался, для кого Марина решила устроить спектакль. Неужели худрук? Не может быть, думал Ким и ощущал ком в горле.
    Худрук нашел его в подворотне, где Ким отбирал у мелкой школоты своего двора сигареты:
-Вот расскажу все вашим матерям, будете знать.
Пацанятам этим по 10-11 лет всего исполнилось, а туда же – покурить захотели. Ким превосходил их по росту чуть не в два раза. Он начал в лицах рассказывать им всякие ужасы про последствия курения, что и увидел худрук, приехавший к своему знакомому в соседний дом.
    С этого все и началось. Худрук даже в военкомат ходил, пытался уговорить военкома, чтобы Кима не призывали, но не вышло. И вот теперь, через полгода после возвращения из армии Кима официально приняли в труппу театра. Именно сегодня, в тот самый день, когда бухгалтерша решила нанять его изобразить ее парня. А ведь она прекрасно знала, как худрук ценил и защищал Кима от остальных актеров.
    Отказаться? Ким сжал виски и опустил голову максимально низко, почти к самым коленям. Но лицо бухгалтерши стояло у него перед глазами. Она не давила на жалость и не прикидывалась несчастной. Напротив, хотела драться. Наверно, именно поэтому выбрала не абы кого, а любимчика худрука. Ведь все считали Кима его любимчиком, тут ни у кого не имелось двух мнений.       
    Ким думал до конца дня. Завершал в свой последний день в качестве рабочего все дела по сцене и рассказывал, что и как нужно делать, двум своим новым напарникам.
-Ну, братан, повезло тебе, – говорили они, – И то сказать, у тебя талант.

    В назначенное время Ким подошел к бухгалтерии, из которой по очереди вышли Марина, две девушки и одна толстая женщина. Как понял Ким, это и была главбух. Все они с удивлением смотрели на Кима, а Марина взяла его под руку и сказала им:
-До завтра. Я как обычно сначала зайду в офис, потом сюда.
    Ким ничего не успел сказать, Марина потянула его за собой, и они вышли на воздух.
-Пойдем быстрее, не хочу сейчас никаких вопросов от них.
-Но мне что сейчас делать? – спросил Ким. Марина ничего не ответила, снова схватила его под руку и с улыбкой громко произнесла:
-Малыш, какой же ты неловкий. Пойдем скорее, у нас ведь столик заказан в ресторане.
Ким краем глаза заметил худрука, поэтому ответил в тон Марине:
-Зайка, я помню. Просто думал, что ты захочешь подышать воздухом, поэтому вызвал такси. Скоро приедет.
    Марина сжала его руку, и он понял, что так она благодарит его. Ким сделал заказ, и такси появилось через пять минут.
-Какой же ты у меня умничка, – снова громко сказала Марина, садясь в машину. А Ким ей шепнул:
-Не будь такой нарочитой. Расслабься, он все видит, – после чего поцеловал ее в губы и сел рядом. Когда они поехали, Марина спросила:
-Ты для роли меня поцеловал?
-Нет, – ответил Ким, – Поцелуй там был явно лишним. Разве ты не поняла этого?
-Тогда зачем?
-А я часто поступаю спонтанно, в каком-то порыве. Не знаю, что на меня нашло. Просто само как-то. Твоя помада напомнила мне малину, захотелось попробовать на вкус.
-Давай все же на будущее по сценарию.
-Мы ведь его еще не обсудили, пришлось действовать по зову природы. Но как скажешь.
    Однако Марина назвала таксисту реальный адрес ресторана, где был действительно заказан столик для них.
-Давай поедим, – сказала она, – Этот гнус вполне может следить за нами сейчас. Так что играем по полной.
-Хорошо, – согласился Ким и галантно подал ей руку, когда она выходила из машины.
-Правда, я не одет для ресторана.
-Ничего, выглядишь нормально. Такому молодому и красивому мальчику многое простительно. Так что не тушуйся.
    Когда они уже вовсю ели и выпили по фужеру вина, Марина посмотрела ему в глаза и спросила:
-И все-таки, почему ты поцеловал меня?
-Я же сказал, помада.
-А почему согласился? Ведь ты догадался, что мой враг – это худрук.
-Теперь и мне он совсем не друг. По крайней мере, уважать его я больше не смогу.
-Но ведь именно он продвигал тебя изо всех сил, даже ссорился с другими. Тебя все его любимчиком считают.
-На самом деле я не хочу быть актером. А любимчиком тем более. Просто пока ничего другого у меня на примете нет. Вот я и пришел снова в театр. Найду нормальную работу – уйду. А ты почему выбрала именно меня, зная о том, что худрук меня протежирует?
-Не твое дело!
-Понятно.
-Что тебе понятно?!
-Не злись.
-Слишком умничаешь, вот и злюсь. Расскажи лучше о себе. О детстве, о том, как в армии служил.
    Когда они ждали официанта, чтобы расплатиться, Марина достала из сумочки маленькую косметичку.
-Не крась губы, – сказал Ким, – Хочу попробовать их натуральный вкус.
-Ты наглец, как я погляжу, – ответила Марина, но косметичку убрала и приготовила деньги. Однако Ким сам оплатил счет и сказал ей:
-Не унижай меня. Я вполне дееспособен.
-У тебя небольшой заработок.
-А у тебя большой? Мы оба в театре работаем, так что на равных.
-Нет, не на равных. У меня кроме работы есть еще источник дохода – папа.
-У меня тоже, – парировал Ким, – родителям нравится, что меня взяли актером. Гордятся мною, не знают, что я готовлю им полное разочарование.
-А кто твой отец?
-У него автомастерская. Не олигарх, конечно, но все-таки.
-Понятно.
-И это все? Про себя ничего не хочешь рассказать?
-Мой отец руководит большой фирмой. Звал меня к себе работать, но я отказалась. А теперь вот бегаю от Аристарха.
-Ничего. Он же видел, как я тебя поцеловал. И еще увидит. Так что сделает выводы.
-Еще увидит? Давай-ка не переигрывай.
    Они вышли на улицу и стояли в ожидании такси. Был очень теплый вечер. Ким даже пожалел, что не требуется защищать спутницу от ветра и дождя.
-Вон он, уже шпионит, – процедила Марина и показала глазами на машину, припаркованную недалеко от входа в ресторан. Ким боковым зрением тоже увидел худрука и сказал:
-Ну, тогда сам бог велел,– обнял и снова поцеловал Марину, уже по-настоящему. Она дернулась в его объятии, но он только крепче ее сжал и сказал ей на ухо:
-Он же смотрит.
-Наглец, я не для этого тебя наняла.
    Ким прижимал ее к себе и даже слышал стук ее сердца. Отпустил только, когда такси за ними подъехало. В машине Марина отвернулась от него и стала смотреть в окно.
-Я от одного наглеца в руки другого попала.
-Не буду больше. Просто мы договорились, что я натуральный вкус твоих губ попробую.
-Мы не договаривались!
-Ты не стала их красить, поэтому я решил… Знаешь, я, может, и младше, но не малолетний и не деревянный. Почему бы нам по-настоящему не стать парой? Я ведь помню, поначалу ты все мои спектакли смотрела.
-Ну, смотрела… и что… мы все на тебя смотрели – пацан-самородок.
-Ты мне очень давно нравишься. Я еще до армии на тебя запал.
-Что-то незаметно было.
-Я ведь актер, лицедей, фигляр, чего ж ты хочешь.
-Хочу, чтобы со мной ты настоящим был.
-Значит, буду. Ты ж не себя, а меня от него спасала. Признайся. Вот и давай ответим ему не спектаклем, а по факту. Даже изображать ничего не нужно, само сложилось.
-Не наглей, ничего еще не сложилось. Я пока ничего не решила.
-Зато я решил.
    Возле ее подъезда он спросил:
-Я зайду к тебе?
-Нет! – сказала она и набрала номер домофона. Но Ким протолкнулся внутрь вместе с ней.
-Я же сказала – нет!
-Чаем хоть напои.
-Какой же ты наглец!
-Актер, что с меня взять.

    На раут они так и не собрались. Ким написал заявление на увольнение, худрука предупредил заранее. Сказал, что сезон доиграет все запланированные спектакли, но на гастроли уже не поедет.
-В кино что ли подался? – спросил Аристарх.
-Нет. Просто женюсь я. Нужна денежная работа, а актером много не заработаешь.
-Женишься? На Марине? Но ты ведь не думаешь, что я…
-Забыли, Аристарх Олегович. За то, что поддерживали и протежировали – спасибо. Но больше не хочу отнимать у вас время, актерская карьера меня совершенно не привлекает.
-И у Игнатьева сниматься не будешь?
-Не буду. То, что сняли, вряд ли войдет в фильм. Для актерства призвание нужно, а не просто врожденные умения.
-Глупый. Пожалеешь ведь. У тебя дар, который редко кому дается.
-У каждого какой-нибудь дар имеется. И мой дар в жизни пригодится. Буду спонсоров обольщать, когда бизнес начну. Мне семью нужно будет содержать, наряды жене покупать, на море ее возить.
-Неужели и она не понимает, что твой талант нельзя в землю зарывать?
-Она лучше всех всё обо мне понимает. Так что не сомневайтесь.             

              ***

Часть 2. Next

***
    Весть о том, что Барсук женился, долетела даже до бывших одноклассников и армейских дружков. Хотя пышной свадьбы не делали. Но череда гостей с подарками не прекращалась месяца два. Все знакомые Кима желали увидеть избранницу и обнять по-дружески жениха. Больше всех радовалась мама Барсука. Отец тоже был рад, но уже через два дня снова полностью ушел в дела. А родители Марины все-таки вынудили две семьи организовать небольшой банкет, куда пригласили ценных гостей. Преимущественно со стороны родителей невесты. Марина очень переживала, все беспокоилась о внешнем виде Кима, заставила его подстричься, но он настолько всех очаровал, что она была крайне удивлена. Оказалось, Ким умеет вести себя как настоящий аристократ. Ведь Марина до этого не видела его на таких мероприятиях. И все время забывала, что он прекрасный актер. На банкете никто не догадался, что Ким младше Марины. Выглядел он взрослым и уверенным в себе. Но дома тем же вечером, взлохмаченный и голый под банным халатом после душа, вновь стал ее прежним разболтанным Бобо. Это детское прозвище она выбрала изо всех других, потому что на ее взгляд дома он становился именно тем, кого можно называть только так.
-Ты совершенно не приспособлен к обычной жизни! Не понимаю, как ты в армии служил? Мамочки ведь рядом не было. Ты даже пуговицы толком застегивать не умеешь.
-Ну… я изображал умелого солдата. С пуговицами мне пацаны помогали. И картошку научили чистить, правда, все руки потом в порезах у меня были. Но начальство на это внимания не обращало, потому что я в основном за самодеятельность отвечал. Между прочим, все мероприятия успешно организовывал и проводил. Ни разу в грязь лицом не ударил. Две благодарности имею.
-А как же собственно военные какие-то действия? Стрельбы там всякие, учения?
-С этим вроде все нормально было. Иногда не получалось что-то, но инструктор написал на меня докладную начальству и ко мне стали относиться снисходительнее.
-И что же он написал? Что у тебя детские мозги?
-Нет, что мои анатомические особенности не позволяют мне быстро осуществлять некоторые общепринятые действия, такие, например, как застегивание пуговиц. Все потому, что у меня пальцы слишком длинные, несоразмерные кистям рук. Меня из-за них родители в музыкалку отдали учиться. А многие музыканты, между прочим, тоже никудышные солдаты и повара. Скрипачи, например. Пуговицы… да, с этим у меня проблемы и с галстуком. Хорошо, что сейчас есть галстуки на резинке.
-Актеры обычно не только гибкие, но и ловкие. А тебе режущие и колющие предметы противопоказаны, – говорила Марина, в очередной раз наклеивая ему пластыри на порезы.
    В самый разгар субботы, когда Ким пытался помогать ей по хозяйству, вдруг позвонил худрук.
-Чего он хотел? – спросила с пристрастием Марина, глядя Киму в глаза.
-Просил прийти. Сказал, поговорить нужно.
-Не ходи! – воскликнула она.
-Почему? – удивился Ким.
-Ты что, дурак? Не понимаешь, что он не смирился и не оставит тебя в покое, даже несмотря на то, что ты женился.
-При чем здесь это? Наверно, опять хочет уговаривать насчет какой-нибудь роли. Или чтобы на гастроли поехал с ними.
-Ты серьезно не понимаешь?
-Чего я не понимаю?
-Ты же вроде сообразил, что я не себя, а тебя от него защищала. Не приставал он ко мне ни разу и не преследовал меня никогда. Мой отец его в порошок бы стёр за это.
-Зачем же тогда ты нанимала меня?
-Боже, не думала я, что ты такой наивный и слепой. Ты его объект, а не я.
-Конечно, я ведь актер и нужен ему.
-Ты ему вовсе не как актер нужен! Совсем ничего не соображаешь?
    Опешивший Ким сел и уставился на нее.
-Вот-вот, посмотри на меня своими наивными глазищами, – сказала Марина, села к нему на колени и обняла.
-Так что мне делать?
-Я пойду с тобой. И вообще, если что, привлеку его за сексуальные домогательства.
-Но ведь он никогда и ничего… он даже ни разу меня за руку не брал.
-Зато глазами просто поедал. Да все это видели. Потому и удивлялись, что ты женился. Считали, что ты такой же, как он, раз принимаешь его покровительство.
-Меня? Считали геем?
-Ну, наконец-то дошло.
-Муся, тогда я точно не пойду. О чем мне с ним говорить? Я понятия не имею, как в такой ситуации себя вести.
-Изобрази наивного дурачка. Точно такого, каким был до этой минуты, фактически себя самого. Послушаем, чего он на этот раз от тебя хочет. Я буду рядом.
    Ким ощущал озноб и даже померил себе температуру. Но все оказалось в норме. Марина тем временем приводила себя в порядок и поглядывала из спальни на растерянного Кима. Какой же он, по сути, ребенок, думала она, хотя прекрасно знала, что полюбила его за это так же, как и за все остальное. Он мог быть наглым и раскованным в сексе, свободно вел себя на сцене, не смущаясь, смотрел в глаза кому угодно и наравне с этим во многом оставался совершенно неискушенным и беззащитным.
-Ты мой большой ребёнок, – часто говорила ему она. 
-Муся, – сказал он, – ведь он не виноват, что такой от природы.
-Не виноват. Но он не должен был тебя пасти, чтобы потом пытаться совратить.
-Как он мог меня совратить?
-Бобо, прекрати! Ты не должен поддаваться ему. У тебя теперь есть я!
-Я не поддамся. Ведь я ушел из театра, теперь он ничем не может меня удерживать.
-Он может давить на жалость. Пойми, если ты дашь слабину, у него появится ложная надежда, которая в итоге принесет ему боль.
    Эти слова впечатлили Кима, он не хотел худруку ничего плохого. Теперь он вспоминал некоторые моменты, каких-то молодых парней, часто приходивших к худруку и потом сменявшихся другими. Но даже, когда Марина наняла его побыть ее парнем, у него не возникло к худруку не только законной ненависти, но и сколько-нибудь сильной неприязни. Тогда у него родился лишь азарт, желание показать сопернику, как легко он завоюет Марину. 

    Марина в данный момент находилась в отпуске, который взяла по случаю бракосочетания. На работе ее встретили поздравлениями, бухгалтерши окружили их с Кимом и забросали вопросами. Но тут появился Аристарх, и Ким пошел с ним в кабинет. Марина проводила его взглядом, но решила пока не вмешиваться. Они договорились с Кимом, что без нее он не станет принимать никаких решений.
    Актеры отдыхали в актовом зале, кто-то лежал, заняв два кресла, кто-то сидел на подоконнике. Это был второй состав, в основном молодые ребята, которые, увидев Кима, дружески его окружили. Но Аристарх очень быстро увел его к себе, не дав толком пообщаться с ними.
-Малыш, – начал Аристарх, – Ким, я знаю, что ты решил порвать с театром. Но послушай еще раз. Я хочу дать тебе главную роль в "Весенних птицах". Неужели откажешься?
Ким опустил голову, но потом посмотрел худруку прямо в глаза:
-Да, откажусь. Я решил изменить свою жизнь.
-Может быть, тебя напрягает отсутствие актерского образования? Так я хочу создать мастерскую для молодых актеров и пригласить руководить ею Измайлова – того самого! Неужели и от этого откажешься?
-Откажусь, Аристарх Олегович, – сказал Ким. Хотя раньше он мечтал получить курс актерского мастерства у этого легендарного в театральной среде гуру.
-Измайлов очень ждет тебя. Подумай еще раз. Я знаю, что Марина будет против. Но она против лично меня, насчет Измайлова у нее может быть иное мнение. Спроси ее. Вы ведь не зря вместе пришли сегодня. Пойми… Да, я живой человек и был сильно в тебя влюблен. Но сейчас все позади.
    Ким помолчал, но потом решил все-таки объяснить Аристарху свое решение:
-Я очень много думал обо всем этом – о театре и актерской работе. О ваших чувствах я даже не подозревал, поэтому и думать не мог. А об актерстве… Начнем с того, что я не уважаю многих актеров в труппе. При том, что они отлично играют. Для меня актер должен быть, прежде всего, человеком и личностью, способной дать что-то важное другим людям.
-Ну, так и стань таким человеком! Тогда и тех, кого ты не уважаешь, останется на одного меньше.
-Вы не понимаете. Актерская среда… это собрание людей, прошедших жёсткую фильтрацию и школу умений подстраиваться под тех, кто распределяет места и присваивает регалии. Отсеялись более слабые или просто порядочные и честные, остались амбициозные и готовые на все ради ролей и известности. И эти люди часто играют праведников с высокими идеалами. Я слишком чувствую фальшь и ложь, потому и не могу оставаться в их рядах. Роль Бегемота… это почти буффонада, и этот персонаж хотя бы не вступал в душевные диалоги с другими персонажами.
-Ким!
-Простите, Аристарх Олегович. Я не могу и не хочу. При том, что очень люблю читать пьесы как литературу и представлять себя в какой-нибудь роли. Но когда я вспоминаю, что моими партнерами будут те или иные актеры из нашей труппы, все мои желания тут же пропадают. К тому же… каждый худрук или режиссер всегда насаждает свою философию, даже если она чудовищна. Для меня это неприемлемо ни в каком виде.
-И моя философия?
-И ваша. Взять тех же "Весенних птиц". Вы насаждаете в ней один взгляд на поведение героев, а я понимаю их совсем иначе. Мы никогда не сойдемся во мнениях.
-Но ведь ты ни разу не пытался убеждать меня в чем-то.
-Зачем? Я просто ушел. Взрослого, сложившегося человека словами убедить в чем-то очень трудно, если вообще возможно.
    Ким встал, потому что в кабинет вошла Марина.
-Что с тобой? – закричала она, – Почему ты такой бледный? Что вы с ним сделали?! – обернулась она к худруку.
-Ничего. Мы просто разговаривали, – удивленно воскликнул Аристарх.
Но тут Ким стал оседать и распластался на полу без сознания.
-Вызовите скорую! – выкрикнула Марина, – Я засужу вас за домогательства!
-Какие домогательства?! Ничего такого и близко не было.
    Приехавший доктор сказал, что обморок у Кима случился, по всей видимости, от сильных эмоций, дал ему выпить успокоительное и с тем уехал. Прописал пустырник и валериану.
    Марина была очень зла на Аристарха, но больше не препиралась с ним, а просто увела Кима на воздух и вызвала такси. Ким не мог говорить, начинал, но она останавливала его:
-Помолчи. Тебе нужно успокоиться. Больше в театр чтобы ни ногой! Иначе я этого гнуса просто убью.
-Он ничего мне не сделал. Я сам разволновался, – только и смог сказать ей Ким.
    Ребята из театра потом позвонили и сказали, что Аристарха часа через три увезли домой пьяного в стельку. На столе у него в кабинете стояло две пустых бутылки из-под дорогого спиртного. Это всех крайне удивило, ведь Аристарх никогда не пил на работе. Приехал директор и объявил на три дня общий выходной, потому что рабочие сцены должны были устанавливать новые декорации.
    После этого происшествия Марина не отпускала от себя Кима ни на шаг. И вообще увезла его на дачу на целую неделю. Родителям они ничего не говорили, и по поводу увольнения Кима из театра решили сообщить позже.
-Знаешь, – говорил Ким Марине, – Даже если мне дадут самую лучшую роль на свете, и я сыграю ее, вложу всего себя и выплесну большую часть души, зрители, если и воспримут это, то далеко не все и далеко не всё, а через короткое время вообще постепенно всё забудут. При том, что я полностью растрачусь, выгорю и останусь опустошенным. Никаким актерским мастерством невозможно передать самое главное и сокровенное, это всегда должно происходить как таинство между любящими людьми. Каждое сказанное слово я воспринимаю глубоко и многогранно, со всех сторон, во всех возможных смыслах, когда-либо данных этому слову, потому что ты рядом и так же чувствуешь все, понимаешь и хранишь меня. С тобой я никогда не выгорю, с тобой я не могу быть опустошенным, ты наполняешь меня. Я бы еще подумал о кино, но вряд ли кто предложит мне сыграть настоящие чувства. Все сценарии, которые я читал, переполнены надуманными вывернутыми эмоциями и поступками героев, лишь бы привлечь зрителя, заинтересовать, удивить необычностью. А меня поглощает сама жизнь, ее фантастическая глубина, выглядящая как обыденность, ежедневность, с отсутствием ярких событий, потому что она сама и есть главное событие, длящееся в пространстве и во времени.
    Сколько я ни смотрел кино и спектаклей, ничто не откликнулось во мне и не задело даже края души, как бы хорошо ни играли актеры. Нужен величайший талант режиссера для того, чтобы получился фильм о настоящих глубоких чувствах и о настоящей внутренней жизни человека. Но таких режиссеров единицы в мире. И только избранные книги дают мне то, что я пытаюсь понять и к чему стремлюсь всем существом, то, что легко и без малейшего напряжения дает мне любовь к тебе – причем безмолвно. Книги и тексты объясняют и расшифровывают мне мои же мысли и чувства, все мои ощущения и стремления. В этом их ценность. Ни театр, ни кино не сравнятся с ними. Театр и кино, скорее для развлечения. Но мне это уже не интересно. 
-Будем просто жить, Бобо. В этом и есть счастье, – отвечала ему Марина теплым летним вечером, шевеля вспыхивающие то и дело горячие угольки в мангале.

                ***

Часть 3. Continuation

***
-Мне нужны данные твоего личного кабинета в Сбере. Оплатить ЖКХ, телефоны и погасить пару кредиток, – сказала как-то Марина сладко дрыхнувшему Киму.
-На моем ноуте посмотри в папке "Бабло". Там все мои логины и пароли от личных кабинетов.
-Ты что, и в соцсетях есть?
-Да, только редко туда захожу. Раньше вешал фоты со спектаклей, ролики и портфолио. Муся, дай поспать.
    Когда он все-таки встал и после умывания прискакал как кузнечик в кухню завтракать, она спросила его с пристрастием:
-Откуда у тебя столько денег на картах?
Барсук удивился ее вопросу:
-Разве много? Просто я не трачу, даже не в курсе, сколько мне батя перечисляет. Это все он.
-А я так не думаю. Посмотри сам, за последние три месяца он перевел тебе обычные 150 тысяч, а на твой счет поступило из разных источников еще 300.
-300? Странно. Раньше меньше приходило.
-Приходило? Что это за платежи и откуда они?
-Это за сингл и несколько каверов. Я давненько их повесил на своих каналах. Даже забыл уже.
-Что это за каналы?
-Обычные соцсети.
    Марина зашла в личный кабинет Кима в соцсети и уставилась на Барсука:
-Ты хоть в курсе, что у тебя более полумиллиона подписчиков?
-Да ладно! Откуда?
    Он сел с ней рядом и взглянул на монитор.
-Да малолетки, небось. Они много комментов писали. Я думал, они давно забыли обо мне. Я ж не Алишер и не Бумага.
-Ты имеешь в виду Моргенштерна и Влада Бумагу?
-Ну да. Не думал, что мелкие до сих пор по мне фанатеют и тащатся.
-Почему я ничего об этом не знаю?
-Муся, я даже не считал нужным об этом говорить, так ерунда, пацанские песенки. Кому это сейчас интересно? Я ничего от тебя не скрываю. Просто мы все баловались этим, я имею в виду актеров. И Аристарх поощрял, говорил, что для раскрутки это хорошо. Но ничего серьезного.
-А кто ролики тебе снимал?
-Говорю же, Аристарх поощрял и оператора нанимал для нас.
-И сколько таких, как ты, певунов и танцоров было?
-Вроде трое. Потом я один остался. А когда Ник Петрович нарисовался после того, как мои ролики увидел в сети, Аристарх сразу сник.
-Кто этот Ник Петрович?
-Режиссер. Ну, тот, с которым в итоге у меня ничего не получилось. Снимали, снимали, штук 10 эпизодов, линзы цветные мне ставили, а ничего в фильм не вошло.
-А видео он тебе на память дал? Хочу посмотреть. И бэкстейдж, если есть.
Пока Ким искал в архиве видео файлы с киносъемки, Марина сжала губы и открыла ролик в Инстаграмме. Просмотрев его, она повернулась к Киму, который с интересом наблюдал ее реакцию.
-Это ты сам? Или тебе кто-то ставил номер?
-Сам. А что такое? Никакого плагиата, все движения – мои собственные задумки. А все остальное – я же говорил тебе, что музыкалку окончил. Пальцы у меня такие…
-И ты никогда и нигде не учился современному танцу?
-Не учился. Просто много смотрел танцы, поставленные в Тодесе и ему подобных студиях.
-А песня? Это же кавер на битлов? Я права?
-Да. Но ведь это не нарушает ничьих прав. Я придумал всю композицию сам, и слова, и аранжировку. Сейчас кто только каверов не делает.
-Ты хоть понимаешь, что означает количество твоих подписчиков и суммы, которые поступают тебе за эти твои пацанские песенки? – спросила Марина строго.
Ким испуганно сжался:
-И что же они означают?
-Они означают то, что ты до сих пор глупый мальчишка и цены себе не знаешь. Пробиться самостоятельно в интернете, собрать столько подписчиков, да еще и фанатов, готовых деньги платить – это многого стоит. Я послушаю и посмотрю все твои ролики, а потом мы подумаем, что с этим делать.         
    Из всего сказанного Ким понял только то, что Марина не сердится на него, поэтому успокоился и развеселился.
-И какие планы у нас на сегодня? Мы едем куда-нибудь или дома останемся? – спросил он.
    Марина смотрела на него и думала. После сна, взлохмаченный и непосредственный, кузнечик выглядел совершенно как подросток, черноглазый и румяный. В таких без памяти влюбляются фанатки. Но стоит ли ему ради денег начинать раскручиваться как певцу и танцору? После отказа от театра и кино он ощущал себя счастливым, а карьера исполнителя песен это еще большее рабство.
    Ким словно услышал ее мысли, обнял со спины и сказал:
-Мусенька, я не хочу быть кумиром малолеток. Я зрелая личность.
-Ты?! – рассмеялась Марина от такого неожиданного заявления, – Ну ладно, ладно. Я не спорю. Но ведь у тебя действительно разносторонние таланты. А главное, выглядишь ты малолетним, чем и привлекаешь кого ни попадя.
-Я хочу найти хорошую работу, а лучше начать свой бизнес.
-Бизнес? Это не так просто, как кажется. Нужен стартовый капитал. Вот для этого и можно попробовать выпустить твой альбом, найти продюсера, продвигающего молодые таланты. Или ты хочешь попросить денег у отца?
-У бати? Точно нет. Он и так содержит меня, а ведь мне уже 23.
-Поступать куда-нибудь не хочешь?
-Учиться? Да я после армии все, что в школе давали, забыл уже. Это ж на подготовительные курсы ходить… Я женатый человек, не хочу опять школяром быть.
-Ну, ты, женатик, – рассмеялась Марина, – Трудный у тебя выбор. Актером не хочешь, певцом не хочешь, каким бизнесом заняться – еще не решил, учиться не хочешь. Хочешь у своей женушки на груди греться?
-Угу, хочу. А бизнес… С пацанами нужно перетереть, их вроде вдохновляла эта идея.
-С какими еще пацанами? – изумилась Марина.
-Ну… с друганами моими по школе.
-Надеюсь, они серьезные парни?
-Да, не сомневайся. Это верные мои дружки.
-И сколько их?
-Двое. Помнишь, приходили поздравлять меня?
-Помню. Вроде ничего так, нормальные на вид ребята.
    Однако Марина все-таки сомневалась в том, что Ким поставил окончательный крест на своих артистических способностях и разносторонних талантах. Особенно ее впечатлили ролики, где он не только пел, но и танцевал. Она понимала, что все это будет то и дело вылезать из него, ведь он еще так молод. Это себя она считала по-настоящему взрослой, потому что была на три года старше Кима и главное, после 25-ти переступила некий порог взросления. А ему это все еще только предстояло. Но она все же решила посмотреть на его танцы вживую.
-Показать? – изумился Ким, но тут же плотоядно улыбнулся:
-Но после этого секс! Обещаешь?
-Обещаю, обещаю.
    Он нашел подходящий клип, скинул халат, надел шорты и начал. Марина смотрела на него и понимала, что Ким никогда не успокоится, потому что невозможно победить натуру и то, что сидит глубоко, на уровне физиологической потребности радости тела. Он был бесподобен, она прекрасно теперь понимала Аристарха, потому что не влюбиться в Кима просто не представлялось никакой возможности. Его пластичность и подвижность поражали, и это при том, что он не репетировал и вообще последний месяц все вечера валялся перед теликом. Даже аэробикой с ней не хотел заниматься, ленился, кот-Бегемот. Конечно, ему не подходило прозвище Бегемот, такому гибкому и живому как ртуть. Ему совершенно не требовались никакие репетиции и отработка танцевальных движений, тело его подчинялось каким-то двигательным врожденным инстинктам и самопроизвольно осуществляло нечто, что, по сути, являлось уже готовым танцем. Когда они ездили на пляж, он тоже выдавал что-то подобное, но это выглядело просто игрой перед купанием, которое и являлось основной целью такого предварительного разогрева. А сегодняшний его танец представлял собой законченную композицию, которая при этом могла длиться бесконечно долго, вариативно повторяя ритмичные движения и завораживая зрителя.
-Даже не думал, что мои танцульки-певульки способны так тебя завести,– говорил усталый, но совершенно счастливый Ким после обещанного секса, на что Марина буркнула ему в ответ:
-Не надейся, твой номер больше не пройдет.
-Ничего, придумаю еще что-нибудь, – засмеялся он и обнял ее.
    Потом, когда они уже гуляли, она спросила:
-А сейчас ты ничего не сочиняешь?
-Да есть кое-что. Так, развлекуха, ничего серьезного. Просто несколько текстов на музычку.
-И сколько?
-Нууу… штук может, двадцать. Пять каверов. Остальное – синглы и треки.
-Это же почти полноценный альбом. Покажешь все до единого.
-Ладно, – сказал Ким и стал смотреть куда-то в сторону.
-Почему замолчал?
-Потому. Говорю же, это просто развлекуха. Не хочу я серьезно этим заниматься. Тогда никакого времени на любовь не останется.
-Пойми, это может быть очень доходной деятельностью. И на любви это никак не отразится, если ее ни от кого не скрывать.
-Может, да, а может, и нет. Скорей бы мне уже 30 стукнуло, чтобы меня сладким мальчиком больше не считали.
-Ты не выглядишь сладким мальчиком. Нечего на себя наговаривать. Но твои таланты не спрятать, они постоянно будут вылезать то тут, то там. Почему бы не заниматься тем, что сейчас твое подсознание тебе диктует? Песни, танцы, стихи. Почему бы и нет? Это не работа в театре. Тут ты хозяин своему творчеству.
-Хорошо. Но я не хочу никаких пиар-менеджеров. Само если пойдет, тогда ладно. А платить за профессиональное впихивание толпе недозрелых подростков свои музыкальные вирши через продвижение и раскрутку мне противно.
    Целую неделю после этого Марина изучала все, что скинул ей Ким. Сам он то за играми сидел, то боевики смотрел, то готовил по рецептам блюда, которые она ему поручила. А в воскресенье Марина выдала ему свой вердикт:
-Пойдешь учиться в РПГУ им. Герцена, на факультет "Музыкальное образование в области вокального искусства" по специальности эстрадный певец. В дальнейшем сможешь даже преподавать вокальное искусство и исполнительство. У тебя все для этого имеется, и главное – сумасшедшая харизма. Пока есть возможность и помощь отца, нужно учиться. Всему в жизни нужно учиться.
-Хорошо, – ответил Ким и обнял ее, – Всё, как ты скажешь, дорогая.
-Тогда с сентября запишу тебя на подготовительные курсы.
-Ладно, но только потому, что ты так хочешь.
    Как только у Марины закончился отпуск, Ким выпросил у отца Аркану, хотя отец и опасался давать ему машину после того, как Ким разбил на ней бампер. Но любимый сын подлизнулся и клятвенно пообещал бате быть аккуратным и внимательным. Главным аргументом для отца Ким выбрал то, что Марину нужно возить на работу и домой. Поэтому тот согласился. И теперь у Кима появилось много дел днем, пока Марина находилась в театре. Она нагружала Кима поручениями, и он пытался ничего не забыть, помня, насколько жена его придирчива, но до сентября он хотел успеть порешать все дела по открытию бизнеса с дружками, потому что не оставил эту идею. Конечно, подготовительные курсы сбивали некоторые его планы, но он был уверен, что приноровится. Да и товарищи его убеждали в этом.
    А Марина тем временем изучила все, что Ким написал, и занималась теперь поиском продюсерской фирмы для того, чтобы выпустить первый альбом и пару клипов Кима. Конечно, на сцене он выступать не собирался и от любых прослушиваний и кастингов отказался сразу, Марина решила продвигать его в соцсетях, не хотела, чтобы его талант пропал в безвестности. Но она понимала Кима, поэтому на большем не настаивала. 
             
                ***   

   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов
    март 2023