Внесюжетная глава. Пролитая кровь.
«Сегодня, вы будете биться не за Империум. Не за Города, в которых вы выросли. Не за отцов и матерей, которых вы оставили умирать от голода. Сегодня, вы будете биться за себя! За свою собственную шкуру и право выжить! И я лично расстреляю того, кто попытается отступить перед лицом этих жалких тварей, которые когда-то были нашими сослуживцами! Ни шагу назад!»
Комиссар Алкер фон Питсбург, Девятнадцатый Полк Кафиссии.
За пятьдесят лет до описываемых событий…
Палец намертво примерз к спусковому крючку, но Кастуса это уже мало волновало. Копоть и гарь закупорили его дыхательные пути, голова кружилась, желудок от недостатка влаги словно прилип к позвоночнику и отзывался болью, когда Дрейк делал выдох…
Лазган выплюнул последнюю очередь и затих. Ударом приклада Кастус проломил череп подошедшего слишком близко Проклятого и, схватив за плечо, повалил его на землю. Остальные мертвяки не обращали на него внимания. Лазерные ожоги и пули были для этих монстров подобием комариных укусов. Однако, при малейшем повреждении мозга, они падали замертво. И это играло Дрейку на руку…
Кастус достал боевой нож, подсек очередного мертвеца и коротким ударом, исполненным хирургической точности, перерезал ему дыхательные пути. Проклятый бессмысленно глядел на Дрейка пустыми глазами. Из его глотки вырывался предсмертный хрип вкупе с бессвязным бормотанием. Кастус лишь усмехнулся и сделал еще одну засечку на прикладе своего лазгана…
…От Проклятых несло болотом и тиной. Вокруг них постоянно ошивались орды мошкары, а по коже ползали мелкие паразиты. Кастус по ее цвету уже научился определять, как давно они умерли. Серый – неделя-две, с оттенком зелени – около месяца назад. Висящие клочки того, что некогда было плотью, просто таки кричали, что эти мертвяки были «мертвы» уже очень долго…
Кастус аккуратно пересек поле, заполненное ходячими трупами, и запрыгнул в прибрежные кусты. От них пахло свежестью, и Кастус с наслаждением собрал с листьев остатки утренней росы, чтобы умыть лицо.
Бусинка вокса в ухе протрещала:
- Пятый отряд! Если вы слышите меня, то ответьте! Говорит комиссар Алкер фон Питсбург, прием!
- Говорит Кастус Дрейк, пятый отряд, - прошептал Кастус, вытерев лицо от росы рукавом своей шинели. – Мы отступали к точке эвакуации и напоролись на засаду, устроенную жмурами. Весь отряд погиб, исключая меня. Готов перейти под ваше командование.
- Я и мои люди в данный момент находимся внутри укрепленного аванпоста в джунглях. Сможете до нас добраться на своих двоих?
- У меня просто нет другого выбора, комиссар… - после некоторого молчания, Кастус добавил. – И еще – спасибо, что вычислили меня.
- У нас здесь просто… критическая ситуация. Я собираю всех людей, оказавшихся в данном округе. И ваша помощь не будет лишней, Кастус. Спецвойска, да?
Дрейк в ответ лишь хмыкнул.
- Ну и славно… - пробормотал комиссар. – Конец связи.
Резким движением руки Алкер переключил ручку вокс-кастера на позицию «выключено». Его внимание привлекло безразличное ко всему лицо связиста, отчаянно пытавшегося налить себе чаю в пластиковый стаканчик.
- Если Дрейк снова свяжется с нами - позовешь меня, - окликнув связиста, приказал комиссар. – И еще – постарайся быть с ним повежливее…
- Есть, сэр, - машинально ответил связист и снова принялся за свое нелегкое дело.
«Интересно, он вообще понял хоть часть из того, что я ему приказал сделать? На прошлой неделе у него были не чищены сапоги…» - подумал Алкер. В его голове промелькнуло воспоминание о том, как он своими руками вытаскивал этого солдата из кратера, оставленного после себя артиллерийским снарядом. «Проклятая контузия… Такого хорошего солдата вывести из строя… это просто преступление…»
Остальное комиссар уже додумывал, спускаясь вниз по лестнице. Пятна ржавчины на ней напоминали засохшую кровь, а винты, которыми лестница была прикручена к стене, вот-вот казалось, рассыплются в прах.
В казармах было тихо. Четвертый день подряд Алкер заставал в них одну и ту же картину – около тридцати гвардейцев угрюмо занимались своими делами. Кто попивал холодный чай из термоса, кто штопал одежду, кто просто уставился в потолок. И все молчали.
Алкер и его мундир с вечно сияющими позолотой пуговицами были в этом мире гостями, с которыми приходилось мириться. Несколько гвардейцев хмуро уставились на комиссара. Питсбург чувствовал, что единое сказанное им неверно слово будет стоить ему жизни…
- Хотел бы вас обрадовать… - сказал комиссар, пытаясь по реакции своих слушателей определить, хорошо ли начало, или нет. Молчание. Видимо, все же понравилось… - К нашей команде присоединяется еще один выживший. Его зовут Кастус Дрейк. Восемнадцатый Полк, спецвойска, пятый отряд... – последние слова Алкер практически выпалил скороговоркой.
Солдаты заметно оживились. Еще бы – спецвойска это все-таки не шутки. Впрочем, это не исключает того факта, что мало кто из этих парней пережил встречу с Проклятыми…
- Ммм, сэр? – один из гвардейцев нерешительно подошел к Алкеру. – Могу ли я задать вам вопрос?
- Задавай, рядовой.
- Это не тот ли Кастус Дрейк, чей отряд на прошлой неделе уничтожил метеорологическую станцию в болотах?
- Он самый, рядовой, он самый… - Алкер усмехнулся, увидев, как лицо солдата загорелось радостью. Салага…
…Этот парень присоединился к Выжившим всего два дня назад. Побитый, измученный, с сотнями порезов на спине, он все-таки дополз до аванпоста. Медик сразу же отправил его на госпитализацию. Не прошло и восемнадцати часов, как парнишка полностью восстановил свои силы…
- Император благоволит засранцам… - заметил Алкер вслух, закурив. Последний раз оглядев казармы, он вышел на свежий воздух.
Туман обволакивал аванпост со всех сторон, придав ему еще больше загадочности, чем обычно. Было чему удивляться – этот аванпост считался самым секретным и потаенным из всех, что находились на исчерченной войной земле Кафиссии, при всем при этом, постоянно оставаясь одной из самых известных перевалочных баз Имперских сил на планете. В ангаре, тесно прижавшись друг к другу, стояли «Химеры», пылились давно никому не нужные грузовики, и сверкали только что начищенные бока обоих «Леман Рассов». В этом месте всегда было тихо – но на самом деле, это тишина была обманчивой. Только натренированный слух настоящего техножреца мог услышать легкие стоны, которые издавали истомившиеся по действию Духи Машин, и эти стоны были для механиков подобны скрипу мела по грифелю.
«Хорошо, что еще здесь остались техножрецы… - внезапно подумал Алкер, выбросив окурок за бортик стены. – Иначе, без технического обеспечения нам бы всем настал быстрый и довольно болезненный конец…».
…Комиссар уже сам не помнил, когда он поступил на службу. Лет этак двадцать-тридцать назад. Тогда он еще наивно надеялся на то, что будет участвовать в настоящих сражениях, и, если повезет, даже будет награжден Героем Империума посмертно… его надежды быстро рассеялись, стоило ему только увидеть аванпост, на который его забросили…
***
За тридцать лет до описываемых событий…
- Погодите-ка, Лорд-Коммандер, вы не можете просто взять, и оставить меня в этой дыре! Это немыслимо! – брызжа слюной и вращая глазами, восклицал Алкер. – Это… это действия против Комиссариата, а значит, и против воли Его Императорского Величества! Вы хоть знаете, что вам грозит?! Да вы хоть знаете…
- Заткнитесь, Алкер, и послушайте сюда, - ответствовал Лорд-Командер Отто фон Кайрус, - это – самая активная горячая точка на всей планете. Я слышал, вы в Схоле только и делали, что рассказывали, как будете пускать своих людей под вражеские пули во имя Императора. Так радуйтесь же!
- Погодите-ка, - внезапно, комиссар все понял. – Вы хотите сказать…
- Именно, мой друг, именно! – довольно хохотнул Отто. – Раскройте глаза! Это Кафиссия! Какие тут к черту войны?! Это же курорт всего сектора!..
Неделю назад…
- Во славу Императорского Величества, в атаку!!! – орал Алкер, размахивая цепным мечом. Его гвардейцам не нужно было повторять дважды – примкнув штыки к лазганам, они мгновенно построились в «клин» и бросились в атаку. Сам Алкер выхватил из-за пояса внушительных размеров болт-пистолет и ринулся за своими людьми…
…Он слышал, как где-то далеко ухали «Василиски», стрекотали болтеры, установленные на «Леман Рассах», и «Церберы» испускали всепоглощающее пламя.
«Наверное, я попал в Ад… – промелькнуло в голове Алкера, когда его цепной меч вгрызался в солнечное сплетение очередного Проклятого. – Хотя, если и так – все равно мне это нравится!!!».
На поле боя уже не было слышно ни воплей задавливаемых и разрываемых на части гвардейцев, ни странного бормотания Проклятых, ни выстрелов лазганов… лишь один непрерывный хруст, который словно собирался тянуться бесконечно…
- Где, черт побери, наше подкрепление?! – орал Алкер, схватив связиста за грудки. – Где оно?! Что говорит командование?!
- Оно приказывает нам отступать, сэр! Потери слишком большие! Мы не можем больше продолжать…
- НЕ МОЖЕМ?! Мать твою, ты с ума сошел?! Имперская гвардия никогда не отступает – заруби себе это на носу! Мы продолжаем сражаться!!!
- Но сэр…
- Бери винтовку, солдат, и убей как можно больше этих уродов! И клянусь тебе, если я умру и встречу твою душу в преисподней, то лично надеру задницу!!!
***
Когда взошло солнце, утро застало Алкера сидящим на пустом ящике из-под патронов для тяжелого болтера. Вид у комиссара был интригующий – разорванный на груди мундир, покрытые копотью пуговицы и сапоги с разорванными в клочья подошвами.
…Выживших было немного. Только он, связист, да дюжина гвардейцев. Основные силы уже давно отступили. Вокс-кастер разбился. Помощи было неоткуда ждать…
Покряхтев, комиссар стянул с ноги сапог. Половины большого пальца как будто бы никогда и не бывало…
- Проклятые жмуры… - с ненавистью прошипел комиссар, снова надев осточертевший сапог на ногу.
- Сэр, что мы теперь будем делать? - кашлянув, спросил связист.
- Ждать, - решительно ответил Алкер. – Ждать помощи. Они не могли не заметить, как пропал целый отряд…
***
Шесть дней назад…
«Как же, не могли! – саркастично подумал Алкер, наблюдая за тем, как связист неуклюже взбирается на холм и проверяет местность на наличие противника. Никого. Надо же… основная перевалочная база Имперских сил на Кафиссии – и никого. - Да это просто оскорбление! Оставить отряд на произвол судьбы! Нам самим было легче дойти до аванпоста…»
- Никого, - доложил связист, поправив съехавшую на бок каску. – Мы входим?
- А что нам, по-твоему, еще делать? – съязвил комиссар. – Конечно входим!!!
…Аванпост был во мраке. Люди в зеленых шинелях приходили и уходили, оставив после себя лишь дым сигарет и разбитые бутылки из-под амасека. Комиссар, брезгливо прищурившись, осторожно ступал между лужами машинного масла и постоянно подгонял отстававшего от группы связиста. Тот в ответ лишь отмахивался и все сильнее надвигал каску на лицо.
- Подай-ка мне свой фонарь, - приказал Алкер одному из гвардейцев. Тот, поморщившись, потянулся к ранцу, вынул оттуда искомую вещь и подал ее Алкеру. Комиссар посветил в дальний угол и воскликнул:
- Есть! Я, кажется, нашел рубильник…
Перепрыгивая лужи, комиссар, словно ребенок, увидевший конфету, побежал к переключателю. Схватившись за него, он, подражая бродячим актерам, возопил:
- Да будет свет!!! – и дернул рубильник вниз.
Зажглись сотни лампочек, уходившие нестройными рядами далеко на запад, зажужжали приборы, снимающие показатели окружающей среды, захрипели заспанные Духи Машин систем безопасности. Аванпост начал оживать.
- Системы безопасности включены и работают, сэр. Мы наверняка теперь можем закрыть входную дверь… - боязливо поежившись, доложил связист. Комиссар пожевал губу, медленно обернулся к гвардейцу и вкрадчиво заметил:
- Парень, за тридцать лет своей службы на этом сраном аванпосту я повидал многое, но заноз на заднице хуже, чем ты, еще не было. Если ты не перестанешь в голос комментировать очевидное, то, клянусь Золотым Троном, я не поленюсь обнажить свой лазпистолет и пристрелить тебя, как собаку. Ход моих мыслей тебе понятен?
Связист сглотнул комок в горле и тихо прошептал:
- Понятен… сэр…
- Ну и славно, - ухмыльнулся Алкер. Он повернулся к другим гвардейцам и, скрестив руки на груди, начал говорить:
– Как вы наверное уже заметили, друзья мои, основные силы в спешке отступили, щедро оставив этот аванпост на наше попечение. Я вижу, что в этой группе есть люди не только из моего отряда… что же, вы быстро вольетесь в наш коллектив. Сержант… - комиссар сиротливо поводил глазами по строю и, вспомнив о том, что сержанта разорвали на части жмуры, тут же оборвал самого себя. – Кто-нибудь другой познакомит вас с устройством нашей базы… итак, раз мы уж здесь оказались совсем одни, то и действовать будем как партизанский отряд. Запасов здесь хватит, чтобы обеспечить пару полков продовольствием на год, а нас здесь, напомню, всего двенадцать человек… оружия и оборудования здесь тоже в достатке, так что мы ни в чем не будем испытывать недостатка. Ты! – комиссар ткнул пальцем в первого попавшегося гвардейца. – Выйди из строя!
Гвардеец задрожал, но все же встал по стойке «смирно» и осторожно сделал два шага вперед.
- Сегодня ты назначаешься поваром. Твори, виртуоз… всем разойтись!
***
Девять дней назад…
- Сэр, я не уверен…
- Питсбург, прекрати сомневаться. Это очень рассчитанная операция. Ты и так знаешь, что эта… «война с мертвяками» уже затянулась. Мы нанесем один решительный удар по всему периметру джунглей и раз и навсегда покончим с этой заразой!
- Послушайте, Лорд-Коммандер! Вы хоть видели этих мертвяков? Поймите меня, я готов убивать этих монстров, пусть они когда-то и были моими людьми, но я уверен, что ничем хорошим это не обернется!
- Прекратить панику, Питсбург. За те два месяца, которые мы пытались выкурить жмуров из джунглей, я сбросил пять килограмм. Ты хоть это понимаешь?! Эти мертвяки уже повсюду – по гиперволновому телевидению, в новостях, в газетах! Бог-Император! Мы уже по колено завязли в этом болоте, так что нам нужно действовать быстрее, иначе уйдем в него с головой!
- Мы уйдем в него с головой, если будем делать слишком резкие движения, сэр! Нам нужно аккуратно изучить поведение этих жмуров! Может быть, тогда мы найдем слабое место в их тактике!
- Питсбург, это уже выходит за всякие рамки! У мертвяков нет тактики! Они лишь прут напролом, принимая на свою грудь все пули и лучи, даже не пытаясь как-то увернуться! Это просто безмозглые твари!
- Безмозглые твари с зачатками примитивного интеллекта, сэр! Как видите, я в Схоле тоже учил биологию. Чем больше мы с ними пытаемся воевать, тем быстрее они этому учатся! В конце концов, мы дойдем до того, что и Астартес будут не в силах их победить!
- Именно поэтому мы срубаем отросток до того, как из него появится дерево, комиссар. Собирайте своих людей. Завтра, мы выступаем. Ах да, и не забудьте загрузить в «Химеры» побольше амасека! Ведь завтра вечером мы будем уже дома, праздновать победу! Не унывайте, Алкер, все еще впереди!
Заготовка первой главы из "Охотника". Мусора много, чистить все равно придется. Жду комментариев.
Глава первая, заготовка.
Глава первая: Ослепленные.
Выдержки из дневника бакалавра медицинских наук доктора Виктора. Мэддокса.
Дата: 129.М39
Меня зовут Виктор Мэддокс. Я – один и многочисленных докторов психиатрической лечебницы имени Святого Петра, что находится на территории Старого города и, соответственно, под протекцией Синдиката. Мне двадцать четыре года, однако, я уже имею ученую степень и знаю достаточно о психических заболеваниях, которым подвержено Человечество в целом, а также отдельные его представители. Я не мистик – я привык смотреть на мир сквозь скептические линзы логики, однако то, что вчера предстало мне, полностью перевернуло мои представления о мире и Вселенной.
Я связал свою жизнь с медициной ради одной цели – познать безумие, ведь оно, пожалуй, самый многогранный аспект человеческого бытия. Многие доктора посвятили изучению патологий человеческой психики всю сознательную жизнь – и я последовал примеру этих магистров. Доктор Данковский, доктор Штраус, доктор фон Кемпфер – первые имена, которые приходят на ум при упоминании названия «Сумасшествие и его виды. Трактат о безумии». Эти мастера навсегда вписали свои имена в историю исследования больных фантазий больных людей.
До вчерашнего момента я считал, что выдумки сумасшедших не стоит принимать близко к сердцу – зачастую, это всего лишь больной бред, который никак не идет в увязку с тем, что мы называем окружающим миром. Есть определенные Законы, по которым существует Вселенная. Например: все тленно. Даже Великий Бог-Император, каким бы бессмертным его не представляли жирные священники на проповедях. Однако если случится так, что нарушится даже этот самый простейший закон, то в итоге, принимая частное, мы вынуждены принять и целое. И тогда все Законы летят на свалку.
Именно это вчера и произошло. К нам притащили некого юношу лет семнадцати, который не понимал, где он находится. Когда я спросил, как его зовут, он как-то странно посмотрел на меня своими голубыми глазами и тихо сказал, что своего имени он тоже не знает. Мне стало понятно, что добиться большего от него невозможно. Тогда я приказал санитарам запереть парня в одиночной камере – мне не хотелось сажать его с остальными сумасшедшими, так как в нем было что-то такое, что сильно отличало его от них. Странно, но раньше такого в моей практике никогда не случалось.
Пожалуй, самым странным было то, что в глазах этого юноши я читал некую осмысленность – казалось, что он прекрасно знал, кто он, однако усиленно пытался это забыть, стереть из памяти остатки прошлого. Он не был безумцем. Это-то я знаю точно.
В этот момент я видел только внешние признаки, оболочку, которая служила Чуду укрытием от любопытных глаз. Дальнейшее вы можете посчитать за вымысел, однако, клянусь бессмертной душой Бога-Императора, я буду писать только правду.
Санитары оставили парня в одиночной камере наедине с бутылкой воды. В этот момент я все еще сидел в своем кабинете. Внезапно, ко мне ворвался санитар с круглыми от ужаса глазами и, задыхаясь, сообщил, что наш новоприбывший сумасшедший разбил бутылку и осколками перерезал себе запястья, а также сонную артерию. В тот момент я не задался вопросом, как ему это удалось – и очень зря.
Я тут же вызвал медиков, и, чтобы не сидеть сложа руки, решил помочь санитарам наложить жгуты на нашего незадачливого самоубийцу. Но когда я вошел в камеру, где содержался юноша…
Вокруг было много крови. Она залила почти весь пол, негде было и ногу поставить. На кушетке рядом сидели два санитара со жгутами в руках. Они были весьма шокированы – взгляд их обезумевших глаз был направлен в угол. Я осторожно поднял глаза и увидел ЭТО…
Он сидел в углу, с порезанными запястьями, из его вскрытого горла фонтаном хлестала кровь… а он смотрел на нас своими веселыми голубыми глазами и без удержу ХОХОТАЛ. Не останавливаясь, слегка повизгивая и обнажив свои безупречные белые зубы, он глумился над нами, врачами, которые только что намеревались спасти его жизнь…
Через пару секунд кровотечение остановилось, и раны начали затягиваться. Это… это было Чудо. Чудо во плоти.
Но все испортили эти придурки санитары. Оба достали револьверы и начали стрелять в него. Когда патроны закончились, они бросились врукопашную.
Одному он сломал шею. Просто схватил за голову и начал медленно, со вкусом выворачивать ее. Закончив сей процесс, он отбросил труп в сторону и занялся вторым. Это было бесподобно…
Покончив с обоими, он посмотрел на меня и сказал:
- Они заставили меня сделать это. Но не бойся – завтра они снова будут живыми. Я обещаю.
Сказав это, он ушел. Просто растворился в темном коридоре.
А дальше… а дальше я упал в обморок. Даже не знаю, как это могло случиться. Но когда имеешь дело с Чудом, то таким вещам не приходится удивляться.
Сегодня из морга мне пришло сообщение: убитые вчера санитары ожили. Их раны чудесным образом затянулись, а организм вернулся в обычное состояние. Давление у обоих нормальное. Что это? Божественное вмешательство? Или…
Нет, нет и нет. Я чувствую, что уже впадаю в ересь. Однако, для меня до сих пор остается неясным – зачем он пришел к нам? У меня уже нет никаких сомнений, что он захотел этого сам. Но что ему было нужно?.. Надеюсь, когда-нибудь он вернется, чтобы объяснить, зачем все это было нужно. А пока, откланиваюсь, искренне ваш Виктор Мэддокс.
Немного исправил первую главу.
Глава первая, заготовка.
Глава первая: Ослепленные.
Выдержки из дневника бакалавра медицинских наук доктора Виктора Мэддокса.
Дата: 129.М39
Меня зовут Виктор Мэддокс. Я – один и многочисленных докторов психиатрической лечебницы имени Святого Петра, что находится на территории Старого города и, соответственно, под протекцией Синдиката. Мне двадцать четыре года, однако, я уже имею ученую степень и знаю достаточно о психических заболеваниях, которым подвержено Человечество в целом, а также отдельные его представители. Я не мистик – я привык смотреть на мир сквозь скептические линзы логики, однако то, что вчера предстало мне, полностью перевернуло мои представления о мире и Вселенной.
Я связал свою жизнь с медициной ради одной цели – познать безумие, ведь оно, пожалуй, самый многогранный аспект человеческого бытия. Многие доктора посвятили изучению патологий человеческой психики всю сознательную жизнь – и я последовал примеру этих магистров. Доктор Данковский, доктор Штраус, доктор фон Кемпфер – первые имена, которые приходят на ум при упоминании названия «Сумасшествие и его виды. Трактат о безумии». Эти мастера навсегда вписали свои имена в историю исследования больных фантазий больных людей.
До вчерашнего момента я считал, что выдумки сумасшедших не стоит принимать близко к сердцу – зачастую, это всего лишь больной бред, который никак не идет в увязку с тем, что мы называем окружающим миром. Есть определенные Законы, по которым существует Вселенная. Например: все тленно. Даже Великий Бог-Император, каким бы бессмертным его не представляли эти жирные проповедники Экклезиархии. Однако если случится так, что будет нарушен даже этот самый простейший Закон, то в итоге, принимая частное, мы вынуждены принять и целое. И тогда все Законы летят на свалку.
Именно это вчера и произошло. В девять часов утра к нам притащили некого юношу лет семнадцати, который не понимал, где он находится. Когда я спросил, как его зовут, он как-то странно посмотрел на меня своими голубыми глазами и тихо сказал, что своего имени он тоже не знает. Мне стало понятно, что добиться большего от него невозможно. Тогда я приказал санитарам запереть парня в одиночной камере – мне не хотелось сажать его с остальными сумасшедшими, так как в нем было что-то такое, что сильно отличало его от них. Странно, но раньше такого в моей практике никогда не случалось. Я, как профессиональный психолог, был способен отличить больного человека от здорового – но он не был ни тем, ни другим!
В глазах этого юноши я прослеживал некую осмысленность – казалось, что он прекрасно знал, кто он, однако усиленно пытался это забыть, стереть из памяти остатки прошлого. Он не был безумцем. Но здоровым назвать его тоже было невозможно. И только эта вещь не давала мне покоя.
Вчера утром я был слеп. Но к вечеру прозрение, наконец, снизошло…
Дальнейшее вы можете посчитать за вымысел, однако, клянусь бессмертной душой Бога-Императора, я буду писать только правду.
Санитары заперли парня в одиночной камере, как я им и приказал. Как только они начали закрывать дверь, он попросил у них воды. Те, естественно, не стали возражать и принесли ему воду в стеклянной бутылке.
Целый день он сидел в камере и маленькими глоточками попивал злосчастную воду. Под вечер бутылка была пуста.
Как раз в это время я сидел в своем кабинете и писал отчет об «успехах» прошедшего дня. Внезапно, ко мне ворвался санитар с круглыми от ужаса глазами и, задыхаясь, сообщил, что наш новоприбывший сумасшедший разбил бутылку и осколками перерезал себе запястья, а также сонную артерию. В тот момент я не задался вопросом, как ему это удалось – и очень зря.
Я схватил телефонную трубку и вызвал медиков, и, чтобы не сидеть сложа руки, решил помочь санитарам хотя бы наложить жгуты. Но когда я вошел в камеру, где содержался юноша…
Вокруг было много крови. Она залила почти весь пол, негде было и ногу поставить. И оторвал свой взгляд от пола и увидел ЭТО…
Он сидел в углу, с порезанными запястьями, из его вскрытого горла фонтаном хлестала кровь… а он смотрел на меня, на санитаров, застывших в дверях со жгутами, и без удержу ХОХОТАЛ. Не останавливаясь, слегка повизгивая и обнажив свои безупречные белые зубы, он откровенно глумился над нами, врачами, которые только что намеревались спасти его жизнь…
Он начал медленно подниматься с пола. Пару секунд спустя я с ужасом заметил, что его кровь словно начала всасываться обратно в вены, а раны… они затягивались!
Это… у меня просто не хватает слов, чтобы описать представшее нам зрелище. Он был словно Бог-Император, спустившийся с Золотого Трона явить смертным свой лик…
- Демон!!! – внезапно услышал я истошный вопль под ухом. Я резко обернулся. Оба санитара приготовились к стрельбе – в их цепких маленьких пальцах были зажаты маленькие, но смертоносные револьверы…
…Помню, что я только успел упасть на пол, чтобы не схватить шальную пулю. Должен признать, они стреляли как профессионалы. Каждая из выстреленных пуль находила цель. Однако…
Все вошедшие в тело юноши пули словно испарились – из ран на теле лишь струился легкий дымок.
Тогда санитары отбросили оружие, сжали кулаки и…
Все случилось так быстро, что я практически не успел ничего заметить. Я только увидел некую тень, быстро приближавшуюся к одному из братьев милосердия, а потом санитар внезапно захрипел и схватился за грудную клетку, в которой зияла массивная рана. Этот юноша ударом кулака чуть не пробил беднягу насквозь.
Со вторым он расправился еще болезненнее – схватил за голову и начал медленно и со вкусом выкручивать ее. Как только глаза санитара остекленели – он отбросил труп, посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я с удивлением прочитал в них сожаление.
Помолчав, он внезапно виновато промолвил:
- Они вынудили меня это сделать.
Сказав это, он ушел. Просто вышел в коридор и словно растворился во тьме.
А дальше… а дальше я упал в обморок.
Я очнулся, от довольно чувствительных хлопков по щекам. Оглядевшись, я понял, что сижу на стуле в своем кабинете. Передо мной стоял Лафаэр II, принц Синдиката. Он был зол. Чрезвычайно зол. И, словно в ответ на немой вопрос, который он прочитал в моих глазах, принц сказал:
- Нас вызвал дежурный. Сказал, что двое санитаров зверски убиты, а ты лежишь без сознания в коридоре возле раскрытой двери чьей-то одиночной камеры. Что за хрень только что здесь случилась?
И я постарался более-менее кратко изложить события произошедшего дня. Особенно я заострил внимание принца на мгновенно заживающих ранах этого юноши – тот лишь в ответ покачал головой. Не поверил. Наверное, думает, что я укрываю какого-нибудь сбежавшего психопата-убийцу, а ему лапшу на уши вешаю. Да за кого он меня принимает?! Тем более, если бы я лгал, то делал бы это максимально просто и незамысловато – чтобы ложь ни у кого не вызывала подозрений…
Когда же синдикатовцы ушли, я внезапно подумал – зачем этот юноша пришел к нам? Зачем дался санитарам в руки? Что ему было нужно? И, в конце концов, ЧТО он такое?!
…Сегодня утром из морга мне пришло сообщение. Убитые вчера санитары… ожили. Совершенно внезапно, встали со своих столов, ошалело огляделись и спросили, что с ними произошло. К сообщению прилагался небольшой отчет – результаты осмотра обоих санитаров. В нем говорилось, что они не только живы и здоровы, но еще и в прекраснейшей форме! С их тела исчезли всякие мелкие болячки, улучшился обмен веществ, неожиданно появился крепкий иммунитет и, к тому же, разгладились морщины на лице. Это было невообразимо. Два человека – один с проломленной грудной клеткой, второй со сломанной шеей – на следующий день просыпаются в морге целые и невредимые! На их телах нет ни единой царапины!
…Что же ему было нужно от нас? Кто он? Неужели…
Нет, нет и нет. Я чувствую, что уже впадаю в ересь. Что же, оставлю эту загадку до лучших времен. Надеюсь, когда-нибудь этот юноша вернется, чтобы объяснить, для чего все это было нужно. А пока, откланиваюсь, искренне ваш Виктор Мэддокс.
Глава первая, заготовка.
Глава первая: Ослепленные.
Выдержки из дневника бакалавра медицинских наук доктора Виктора Мэддокса.
Дата: 129.М39
Я пишу этот дневник в бесконечной надежде на то, что кто-нибудь когда-нибудь найдет его и прочитает строки о тех безумных событиях, которые я опишу…
Меня зовут Виктор Мэддокс. Я – один и многочисленных докторов психиатрической лечебницы имени Святого Петра, что находится на территории Старого города и, соответственно, под протекцией Синдиката. В свои двадцать четыре года я имею ученую степень бакалавра и знаю достаточно о психических заболеваниях, которым подвержено Человечество в целом, а также отдельные его представители. Я не мистик – я привык смотреть на мир сквозь скептические линзы логики, однако то, что вчера предстало мне, полностью перевернуло мои представления о мире и Вселенной.
Я связал свою жизнь с медициной ради одной цели – познать безумие, ведь оно, пожалуй, самый многогранный аспект человеческого бытия. Многие доктора посвятили изучению патологий человеческой психики всю сознательную жизнь – и я последовал примеру этих магистров. Доктор Данковский, доктор Штраус, доктор фон Кемпфер – первые имена, которые приходят на ум при упоминании названия «Сумасшествие и его виды. Трактат о безумии». Эти мастера навсегда вписали свои имена в историю исследования больных фантазий психически нездоровых людей.
До вчерашнего дня я считал, что выдумки сумасшедших не стоит принимать близко к сердцу – зачастую, это всего лишь больной бред, который никак не идет в увязку с тем, что мы называем окружающим миром. Есть определенные Законы, по которым существует Вселенная. Например: все тленно. Даже Великий Бог-Император, каким бы бессмертным его не представляли эти жирные проповедники Экклезиархии. Однако если случится так, что будет нарушен даже этот самый простейший Закон, то в итоге, принимая частное, мы вынуждены принять и целое. И тогда все Законы летят на свалку.
Именно это вчера и произошло. В девять часов утра к нам притащили некого юношу лет семнадцати, который не понимал, где он находится. Когда я спросил, как его зовут, он как-то странно посмотрел на меня своими голубыми глазами и тихо сказал, что своего имени он тоже не знает. Мне стало понятно, что добиться большего от него невозможно. Тогда я приказал санитарам запереть парня в одиночной камере – мне не хотелось сажать его с остальными сумасшедшими, так как в нем было что-то такое, что сильно отличало его от них. Странно, но раньше такого в моей практике никогда не случалось. Я, как профессиональный психолог, был способен отличить больного человека от здорового – но этот не был ни тем, ни другим!
В глазах этого юноши я прослеживал некую осмысленность – казалось, что он прекрасно знал, кто он, однако усиленно пытался это забыть, стереть из памяти остатки прошлого. Он не был безумцем. Но здоровым назвать его тоже было невозможно.
Почти все утро я ломал голову над этой загадкой, однако, измученный переутомлением мозг так и не смог изобрести какую-либо теорию о том, что же на самом деле случилось с этим юношей…
Дальнейшее вы можете посчитать за вымысел, однако, клянусь бессмертной душой Бога-Императора, я буду писать только правду.
Санитары заперли парня в одиночной камере, как я им и приказал. Как только они начали закрывать дверь, он попросил у них воды. Те, естественно, не стали возражать и принесли ему воду в стеклянной бутылке.
Целый день он сидел в камере и маленькими глоточками попивал злосчастную воду. Под вечер бутылка была пуста…
Вечером я, как обычно, сидел в своем кабинете и строчил отчет об «успехах» прошедшего дня. Внезапно, ко мне ворвался санитар с круглыми от ужаса глазами и, переводя дыхание, сообщил, что наш новоприбывший сумасшедший разбил бутылку и осколками перерезал себе запястья, а также сонную артерию. В тот момент я не задался вопросом, как ему это удалось – и очень зря.
Я схватил телефонную трубку и вызвал медиков, и, чтобы не сидеть сложа руки, решил помочь санитарам хотя бы наложить жгуты. Вместе мы помчались к блоку одиночных камер.
Я осторожно открыл дверь и вошел внутрь, шаря фонариком по темным закоулкам. Под моими ногами что-то противно хлюпало… я опустил взгляд – это была кровь.
Много крови. Просто чертово море крови! Она залила почти весь пол, негде было даже и ступить… я оторвал свой взгляд от пола и увидел ЭТО…
Он сидел в углу, с порезанными запястьями, из его вскрытого горла фонтаном хлестала кровь… а он смотрел на меня, на санитаров, застывших в дверях со жгутами, и без удержу ХОХОТАЛ. Не останавливаясь, слегка повизгивая и обнажив свои безупречные белые зубы, он откровенно глумился над нами, врачами, которые только что намеревались спасти его жизнь…
Он начал медленно подниматься с пола. Пару секунд спустя я с ужасом заметил, что его кровь словно начала всасываться обратно в вены, а раны… они начали затягиваться…
Это… у меня просто не хватает слов, чтобы описать представшее нам зрелище. Даже сейчас, по прошествии суток, я все еще с некоторым шоком вспоминаю то, что увидел… от него исходил какой-то внеземной свет… он был словно Бог-Император, спустившийся с Золотого Трона явить смертным свой лик…
- Демон!!! – внезапно услышал я истошный вопль под ухом. Я резко обернулся. Оба санитара приготовились к стрельбе – в их цепких маленьких пальцах были зажаты маленькие, но смертоносные револьверы…
…Помню, что я только успел упасть на пол, чтобы не схватить шальную пулю. Должен признать, они стреляли как профессионалы. Каждая из выстреленных пуль находила цель. Однако…
Все вошедшие в тело юноши пули словно испарились – из ран на теле лишь струился легкий дымок.
Тогда санитары отбросили оружие, сжали кулаки и…
Все случилось так быстро, что я практически не успел ничего заметить. Я только увидел некую тень, быстро приближавшуюся к одному из братьев милосердия, а потом санитар внезапно захрипел и схватился за грудную клетку, в которой зияла массивная рана. Этот юноша ударом кулака чуть не пробил беднягу насквозь.
Со вторым он расправился еще болезненнее – схватил за голову и начал медленно и со вкусом выкручивать ее. Как только глаза санитара остекленели – он отбросил труп, посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я с удивлением прочитал в них сожаление.
Помолчав, он внезапно виновато промолвил:
- Они вынудили меня это сделать.
Сказав это, он ушел. Просто вышел в коридор и словно растворился во тьме.
А дальше… а дальше я упал в обморок.
Я очнулся от довольно чувствительных пощечин. Оглядевшись, я понял, что сижу на стуле в своем кабинете. Передо мной стоял Лафаэр II, принц Синдиката. За ним стояли его придворные шавки – десяток головорезов, пара информаторов и еще один мелкий шпион. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что принц был зол. Чрезвычайно зол. И, словно в ответ на немой вопрос, который он прочитал в моих глазах, принц сказал:
- Нас вызвал дежурный. Сказал, что двое санитаров зверски убиты, а ты лежишь без сознания в коридоре возле раскрытой двери чьей-то одиночной камеры. Что за хрень только что здесь случилась?
И я постарался более-менее кратко изложить события произошедшего дня. Особенно я заострил внимание принца на мгновенно заживающих ранах этого юноши – тот лишь в ответ покачал головой. Не поверил. Наверное, думает, что я укрываю какого-нибудь сбежавшего психопата-убийцу, а ему лапшу на уши вешаю. Да за кого он меня принимает?! Тем более, если бы я лгал, то делал бы это максимально просто и незамысловато – чтобы ложь ни у кого не вызывала подозрений…
Как только входная дверь моего кабинета захлопнулась за последним синдикатовцем, меня внезапно посетила мысль – зачем этот юноша пришел к нам? Зачем дался санитарам в руки? Что ему было нужно? И, в конце концов, ЧТО он такое?!
…Сегодня утром из морга мне пришло сообщение. Убитые вчера санитары… ожили. Совершенно внезапно, встали со своих столов, ошалело огляделись и спросили, что с ними произошло. К сообщению прилагался небольшой отчет – результаты осмотра обоих санитаров. В нем говорилось, что они не только живы и здоровы, но еще и в прекраснейшей форме! С их тела исчезли всякие мелкие болячки, улучшился обмен веществ, неожиданно появился крепкий иммунитет и, к тому же, разгладились морщины на лице. Это было невообразимо. Два человека – один с проломленной грудной клеткой, второй со сломанной шеей – на следующий день просыпаются в морге целые и невредимые! На их телах нет ни единой царапины!
…Что же ему было нужно от нас? Кто он? Неужели…
Нет, нет и нет. Я чувствую, что уже впадаю в ересь. Что же, оставлю эту загадку до лучших времен. Надеюсь, когда-нибудь этот юноша вернется, чтобы объяснить, для чего все это было нужно. А если даже я не разгадаю эту загадку, то, искренне надеюсь, что это сделает кто-нибудь из вас, мои будущие читатели. А пока, откланиваюсь, искренне ваш Виктор Мэддокс…
Шлифовка, шлифовка и еще раз шлифовка! Достал с полки пролог "Охотника", похимичил с предложениямя - сначала исправил допрос, а теперь и разбавил парочкой ничего не значащих фраз концовку. В принципе, готово оно было еще неделю назад и я почти УВЕРЕН, что ничего больше не придется менять... однако, в виду того, что никто пока не вычитал пролог заново.
Пролог.
«Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…»
Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса.
«Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно становится игроком, мир становится с ног на голову…»
Роланд Хеллман
Часть первая: Жертва.
Пролог.
ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…
ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 069.М39.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии, личный номер 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.
Запись допроса:
Ну и что вы на меня вылупились, как новобранец на орка? Мы не в стаз-музее, в конце концов.
Какого варпа я вообще здесь делаю? По какому обвинению вы посмели меня схватить и бросить в камеру для особо опасных преступников?..
…Заткнуться? О, заткнуться я еще успею! Не делайте отсутствующее лицо, я-то уже знаю, что мне светит смертный приговор!.. Но за что?..
…Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Я никого не убивал. Я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
...И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят седьмом году, точно!..
…Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
…И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Отец мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не умер, ни черта из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мама нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандиты потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Неплохо, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе ходил по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора (напомню, мне тогда было всего шесть лет), а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые лучшие бордели с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней». Вы не подумайте чего – я тогда просто сидел и смотрел на проходящих мимо девочек. Ну а как подрос…
В общем, в эти дни ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал искать в поисках новых удовольствий и возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию. Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя мама ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? И сейчас, после стольких лет, я только начинаю понимать, что ей возможно «помогли»…
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Началось все, конечно, со стандартной для гвардии процедурой – промывкой мозгов. Нас построили на огромном плацу (площадью где-то двести на двести метров), а затем на импровизированную сцену вышел комиссар полка – этакая свинья в фуражке да в униформе – зрелище презабавное, скажу я вам.
И толкнул он речь о нашей незаменимости (ну да, как же! Гвардейцы – и незаменимые. Я скорее поверю, что орки научились танцевать балет…), важности и прочем и прочем… минут через десять я заснул – причем, что характерно, стоя. После того, как речь закончилась, парень, стоявший рядом со мной, разбудил меня.
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
- Эй, тебя как зовут? – спросил у меня невысокий парень с идиотскими усами.
- Кастус Дрейк. А тебя?
- Лекс Риппер. У-ух, круто, мы наконец-то попали в Гвардию, представляешь? Неужели тебя это не радует?
Я посмотрел на этого придурка с легким удивлением. На гражданке ходило много слухов о том, как худо новичкам в Гвардии. И даже если половина этих слухов – выдумка, то еще есть другая половина, которая ужасает не менее чем первая.
Как ни странно, через пару дней этот нелепый паренек скоро стал моим самым лучшим товарищем… судьба любит играть с нами в презабавные игры, не находите, Судья?.. Ладно-ладно, я продолжаю.
В общем, с момента, как я стал гвардейцем, жизнь потеряла привычную размеренность. С каким трепетом каждый из нас, наверное, вспоминает лихие будни в тренировочном лагере… утром – подъем, зарядка, десять кругов вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище… если кто-то из полка казался слабаком, недостойным служения Ему, комиссар тут же созывал своих коллег для рассмотрения «личного дела гвардейца № такой-то, такой-то», и на этом совете решалась судьба несчастного. Нет большего позора, чем быть отобранным в Гвардию и оказаться выставленным через несколько дней за дверь, с пометкой в личном деле – «отстранен от службы по причине недееспособности».
Слава Императору, сия чаша меня миновала…
Итак, с этого момента, и далее, я – гвардеец. Солдат Империума, стоящий на его границе, защищающий Человечество от угроз как извне, так и изнутри… нет, это не дешевый пафос – это слова нашего полкового комиссара. Хотите сказать, что его речь глупая? Пожалуйста. Только предупреждаю, в комплекции и опыте он намного вас превосходит. Лучше не лезьте…
Знаете, служба в Гвардии – самое лучшее, что могло случиться в моей жизни. Я обрел ЦЕЛЬ, за это я был готов вытерпеть все – побои комиссаров, изматывающий нервы режим, даже отсутствие женщин! Я взял под контроль свою жизнь - все теперь зависело только от меня…
А вы бы отвернулись, если бы вам предложили место в раю?..
Дата: 139.М39
По переулку скользнула огромная черная тень. Странник шел тихо, словно охотник, не желающий раньше времени спугнуть свою добычу.
Прижавшись к стене, неизвестный начал осторожное движение к одинокому фонарю под угрожающе нависшей над тротуаром аркой. Арка была очень старой – ее построили около двух тысяч лет назад, еще во времена, когда колонисты только-только начали осваивать новую планету…
Наконец, странник вышел на освещенный фонарем участок. Это был человек, под два метра роста, с густой щетиной на подбородке и голубыми глазами – настолько чистыми, светлыми и честными, что никто бы не мог и предположить, что душа этого человека запятнана кровью. Черные, как смоль, волосы странника были жутко растрепаны – одна из прядей даже падала на лицо и закрывала правую его сторону вплоть до щеки. На другой стороне красовался уродливый сабельный шрам.
Одет странник был, пожалуй, немного эксцентрично для человека, несущего с собой чернильницу и перо – непременные атрибуты любого Имперского чиновника - высокие черные ботинки с высокими берцами и аквилой на голенищах, гладко выглаженные серые брюки и темная футболка под плащом с изорванными полами. Странный облик довершали кружевные манжеты, криво пришитые к рукавам плаща, и высокий воротник из змеиной кожи, которым странник прикрывал нижнюю часть своего лица.
Порыскав глазами по углам, странник с явным неудовольствием фыркнул, набрал в грудь воздуха и крикнул:
- Вален! Я знаю, что ты здесь! Выходи, потолкуем.
Голос у странника был глубокий, он словно заполнял все пространство вокруг своего хозяина, маленьким буравчиком вгрызаясь в умы слушателей и заставляя их подчиниться.
Из темноты вынырнул человек. Его исхудалое лицо было испещрено множественными морщинами и шрамами. Согнувшись в три погибели, он мелко семенил по направлению к страннику и вид у него был самый несчастный.
- Джек? – запищал человек, как только подошел к страннику. – Т-ты? Н-но…
- Именно, Вален, это я, - тихо сказал Джек, присев на стоявший рядом железный ящик. – Ты ведь знаешь, зачем я здесь?..
Человек отчаянно замотал головой. Джек тяжело вздохнул и полез рукой во внутренний карман. Старик напрягся. Но оказалось, что в кармане у странника всего лишь пачка сигарет.
- Будешь? – спросил Джек у старика. Тот второй раз замотал головой. – Ну как хочешь…
Другой рукой странник извлек зажигалку с выгравированным на ней крестом. Аккуратно закурив, он закинул ногу за ногу, выдохнул дым и тихо сказал:
- Ну что же, начнем с перечисления твоих грехов…
Он внимательно посмотрел на позеленевшее от страха лицо старика и ухмыльнулся.
- Так-так, - проговорил он. – Ну, во-первых… ты помнишь некую Викторию…
Не успел он закончить, как внезапно человек выхватил из кармана крошечный револьвер, направил его в лицо страннику и заверещал:
- Умри!
Тот от неожиданности разжал зубы, и сигарета выпала у него изо рта, оставляя после себя замысловатый шлейф…
Один. Старик кладет указательный палец на спусковой крючок…
Еще секунда – странник уже держит руку на рукоятке пистолета, покоящегося у него в кобуре подмышкой.
Два. Старик нажимает спусковой крючок, курок бьет по патрону…
Странник вытаскивает пистолет, его лицо искажает гримаса ненависти.
Три. Пуля аккуратно входит страннику в лоб и выходит из затылка, оставляя после себя лишь маленькую дымящуюся дырку.
Взмахнув руками, безвольный труп с глухим звуком рухнул на мостовую, так и оставшись в сидячем положении. Из пробитой насквозь головы на пласкрит полились ручейки крови, смешанные с осколками черепа и ошметками мозгов.
Человек противно захихикал и спрятал пистолет во внутренний карман своего полосатого пиджака. Сняв с головы шляпу, он поклонился трупу и сказал уже нормальным голосом, в котором отчаянно звенели нотки негодования:
- Видимо, не судьба нам было узнать друг друга поближе, Джек Риппер. Да я этого и не хотел. Гори в аду, чудовище. И пусть демоны будут вечно пожирать твою душу.
Выдав эту убийственную тираду, человек надел шляпу на голову и пошел прочь.
- Маленький глупец... – прохрипел глухой голос из темноты. Человек застыл на месте и резко обернулся. По его лбу пробежала испарина.
- Не может быть… - прошептал он. – Этого просто не может быть…
Труп медленно поднимался с мостовой, свободной рукой поддерживая поврежденную голову, из которой все еще текла кровь. Во второй руке мертвец уже держал пистолет с замысловатым узором. И ствол этого пистолета был нацелен прямо в лоб старика. Последний вдруг с ужасом заметил, что рана на лбу «мертвеца» каким-то чудом исчезла.
- Ничтожество… ты даже не знаешь, что такое фатум… - тихо хрипел Джек, взводя курок. – Поэтому, не ты решаешь, как и где мне умереть – это решает судьба. Моя смерть – лишь вопрос времени, если тебя это так беспокоит. Но ты должен знать одну вещь – к тебе смерть заявится раньше, чем ко мне. Да будет так.
Глухой щелчок – и тишина.
Ночь с невозмутимым спокойствием проглотила очередную душу и продолжила свою кровавую жатву.
Джек посмотрел на небо. На его полотне несмело проступали звезды – светлые, далекие и манящие…
- Какая милая, тихая ночь, - прошептал Джек. – Именно в такие ночи люди, словно псы, сорвавшиеся с цепи, грызут друг другу глотки за никчемный кусок еды. Многие сегодня не увидят рассвета. Многие умрут. На то Воля Его. Да будет так!
И вот, снова я появляюсь на сцене, чтобы ужаснуть читателей бесконечным редактированием своего графоманства, под кодовым названием "Охотник". В смысле, допиленный (но не законченный!) пролог. Много пафоса и воды. Буду рад ЛЮБОЙ критике - ведь, как говорится, сколько голов, столько и мнений...
Пафос детектед. Впечатлительных убрать от экранов!
«Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…»
Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса
«Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно становится игроком, мир становится с ног на голову…»
Роланд Хеллман
Часть первая: Жертва.
Пролог
ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…
ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Возраст: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.
Запись допроса:
Ну и что вы на меня вылупились, как новобранец на орка? Мы не в стаз-музее, в конце концов.
Какого варпа я вообще здесь делаю? По какому обвинению вы посмели меня схватить и бросить в камеру для особо опасных преступников?..
…Заткнуться? О, заткнуться я еще успею! Не делайте отсутствующее лицо, я-то уже знаю, что мне светит смертный приговор!.. Но за что?..
…Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Я никого не убивал. Я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
...И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят седьмом году, точно!..
…Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
…И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Все время трахал мне мозг этой фразой. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора (напомню, мне тогда было всего шесть лет), а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые лучшие бордели с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней». Вы не подумайте чего – я тогда просто сидел и смотрел на проходящих мимо девочек. Ну а как подрос…
В общем, в эти дни ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых удовольствий и возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? И сейчас, после стольких лет, я только начинаю понимать, что ей возможно «помогли»…
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в дело защиты Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастных новичков этому фокусу никто не обучал, так что…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усами. Подметил его потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… Ребят, как же вы так умудрились оплошать? Вроде бы, и крепость была великолепно укреплена, и астропат живой – могли ведь перед обороной послать сигнал о помощи! Послали, значит? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет.
Как вам эта сказочка, а, Судья?..
…Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
…Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Ах, Лекс Риппер… припоминаю…
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть, под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обоих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию… Чтобы защитить других…
…Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир вокруг него сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал.
Судьба любит играть нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбой замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает нас такого внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Я знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционный флот сбился с курса и был вынужден выйти из варпа нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – они снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым вы воевали плечом к плечу, внезапно погиб? И не просто погиб – был сожран проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него осталось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти искаженные гримасой ненависти лица живых мертвецов, которые шли один за другим, сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти двух миллионов жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум Кафиссии V? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Вы рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Вы верите, что представляете Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в данных условиях? Вы лишь стая дворняг, которые никак не могут поделить кость, в то время как ваши хозяева с отрешенностью наблюдают за вами издалека…
Так я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Я вам завидую, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
…Как только закончилась война, флот начал сворачиваться и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы превратились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, мы потеряли дом.
В жизни Гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Он постоянно путешествует, где-то постоянно нужно военное вмешательство… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали бы ее своим новым домом. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас… это было не просто унижением, казалось, что людей ничтожнее нас не существовало…
Собственно, как капитан, я отчитываться только перед Лордом-Командиром Сектора, ну а он… да плевать, перед кем он отчитывался. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но мы были ветеранами. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, чтобы следить за нами… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, я был тогда вместе с ними. Многим я спас жизнь…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще очень и очень долго… пока, наконец, на пост Лорда-Командира не заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен – понимаете, Судья?! Двенадцать раз! И он до сих пор жив!
…Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, чтобы саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята вся база противника, и вслед за его отрядом бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков в этой галактике.
Потери со стороны противника – три тысячи человек, плюс минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Когда он вел своих людей в бой, в воздухе чувствовалась некая эйфория, солдаты, увидев его, сражались в два раза свирепее, а враги в панике покидали поле боя. Несомненно, Рамирез был самым лучшим кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что теперь мною будет командовать самый успешный боевой генерал за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А мы были отправлены на войну. Войну, которую мы так долго ждали. И местом войны была Кафиссия V…
Пролог "Охотника". Мысль закончена, нужно лишь отшлифовывать стиль. Жду здравой критики.
"Охотник". Недопиленный пролог.
«Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…»
Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса
«Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно становится игроком, мир становится с ног на голову…»
Роланд Хеллман
Часть первая: Жертва.
Пролог
ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…
ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Возраст: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.
Запись допроса:
Ну и что вы на меня вылупились, как солдат на вошь? Мы не в стаз-музее, в конце концов.
Какого варпа я вообще здесь делаю? По какому обвинению вы посмели меня схватить и бросить в камеру для особо опасных преступников?..
…Заткнуться? О, заткнуться я еще успею! Не делайте отсутствующее лицо, я-то уже знаю, что мне светит смертный приговор!.. Но за что?..
…Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Я никого не убивал. Я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
...И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят седьмом году, точно!..
…Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
…И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Все время трахал мне мозг этой фразой. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора (напомню, мне тогда было всего шесть лет), а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые лучшие бордели с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней». Вы не подумайте чего – я тогда просто сидел и смотрел на проходящих мимо девочек. Ну а как подрос…
В общем, в эти дни ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых удовольствий и возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? И сейчас, после стольких лет, я только начинаю понимать, что ей возможно «помогли»…
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в дело защиты Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастных новичков этому фокусу никто не обучал, так что…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усами. Подметил его потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… Ребят, как же вы так умудрились оплошать? Вроде бы, и крепость была великолепно укреплена, и астропат живой – могли ведь перед обороной послать сигнал о помощи! Послали, значит? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет.
Как вам эта сказочка, а, Судья?..
…Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
…Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Ах, Лекс Риппер… припоминаю…
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть, под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обоих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию… Чтобы защитить других…
…Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир вокруг него сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал.
Судьба любит играть нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбой замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает нас такого внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Я знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционный флот сбился с курса и был вынужден выйти из варпа нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – они снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым вы воевали плечом к плечу, внезапно погиб? И не просто погиб – был сожран проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него осталось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти искаженные гримасой ненависти лица живых мертвецов, которые шли один за другим, сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти миллиона жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум Кафиссии V? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Вы рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Вы верите, что представляете Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в данных условиях? Вы лишь стая дворняг, которые никак не могут поделить кость, в то время как ваши хозяева с отрешенностью наблюдают за вами издалека…
Так я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Я вам завидую, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
…Как только закончилась война, флот начал сворачиваться и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы превратились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, мы потеряли дом.
В жизни гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Он постоянно путешествует, где-то постоянно нужно военное вмешательство… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали бы ее своим новым домом. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас… это было не просто унижением, казалось, что людей ничтожнее нас не существовало…
Собственно, как капитан, я отчитываться только перед Лордом-Командиром Сектора, ну а он… да плевать, перед кем он отчитывался. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но мы были ветеранами. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, чтобы следить за нами… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, я был тогда вместе с ними. Многим я спас жизнь…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще очень и очень долго… пока, наконец, на пост Лорда-Командира не заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен… Слуга Императору, отец солдатам и все такое.
Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, чтобы саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята вся база противника, и вслед за его отрядом бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков в этой галактике.
Потери со стороны противника – три тысячи человек, плюс минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Когда он вел своих людей в бой, в воздухе чувствовалась некая эйфория, солдаты, увидев его, сражались в два раза свирепее, а враги в панике покидали поле боя. Несомненно, Рамирез был самым лучшим кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что теперь мною будет командовать самый успешный боевой генерал за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А мы были отправлены на войну. Войну, которую мы так долго ждали. И местом войны была Кафиссия V…
Как только мы прибыли, оказалось, что никто к этой войне готов не был. Деревенские раздолбаи все так же беззаботно резались в карты, а жители Города были настолько заняты решением своих ежедневных проблем, что проморгали извещение по гиперволновому телевидению о приближении к планете огромного космического тела, напоминающего астероид Орков. Тут бы и начаться панике и прочим сопутствующим эвакуации вещам, да только о том, что нужно эвакуироваться, никого не предупредили. В сердцах обматерив губернатора и всю Синдикатовскую братию, я взял бразды управления в свои руки (благо, их бывшие хозяева не рыпались) и быстренько приказал вооружить всех мужчин возрастом от восемнадцати до сорока четырех. И только после того, как у меня были готовы три тысячи ополченцев, я начал эвакуацию. В это время наши ученые подсчитывали траекторию падению злополучного астероида. Оказалось, что он упадет… догадайтесь куда?.. Правильно, всего в пятидесяти километрах от действующей Схолы Прогениум, которую какой-то идиот догадался построить на берегу моря! Проще говоря, для ее обитателей путей отхода не было. Каким-то непостижимым образом их астропат не принял нашего сообщения об эвакуации, так что они находились в счастливом неведении.
Судья, если бы там не было детей – я бы не отправился на помощь. Почему? Потому, что это не их война. И если они в ней пострадают – мне придется винить себя и только себя. К тому же, внезапно проснулось острое желание пострелять по ксеносам, так что я недолго размышлял, лететь туда или нет.
Когда я и сотня моих ребят уже заканчивали посадку на «Валькирии», в ангар внезапно ворвалась молодая женщина. Я узнал ее. Черт возьми, ну зачем?!
…Это была Лора. Та самая, из-за которой меня чуть не выкинули из Гвардии двенадцать лет назад. Так уж повелось, что гвардейцам запрещены отношения с населением планет, которые они защищают. Это мешает работать. Личные чувства, привязанности и все такое. Поэтому у гвардейцев нет дома…
Черт возьми, господин Судья, вы ведь даже не представляете, как я вам завидую! Вы, в отличие от других Имперских Судей по всему Империуму, служите на своем родном мире, у вас есть дети, у вас есть семья. Плевать даже на то, что всю свою жизнь вы проведете в Башне Правосудия, каждую секунду опасаясь, что Синдикат все-таки наберется смелости (размером, этак, с семь-восемь миллионов человек) и разнесет ее к чертовой матери. Плевать и на то, что ваши дети будут пытаться, как и вы, вылезти с этой планеты и докричаться до Империума ради восстановления вожделенного порядка! Увы. Им этого никогда не достигнуть. Впрочем, Синдикат тоже не пойдет на такие жертвы, ради несчастной кучки запуганных до смерти Изгоев и опасных, но слишком уж нерешительных Арбитров.
Что я могу сказать о Лоре?.. Она была просто чудом. Даже самые лучшие девочки из борделей никогда не дарили мне такого наслаждения. Увы, наши отношения не могли длиться дольше двух месяцев – именно столько мы пробыли на Рэйвен XVIII. Но я пообещал себе, что буду помнить ее всю оставшуюся жизнь. Спросите, как она оказалась на Кафиссии?.. Я тоже подумал об этом, как только она появилась в ангаре. А потом она сказал мне… Она сказал мне, что прилетела ради меня. И… и привезла… привезла с собой нашего сына… моего сына… сюда…
…У меня был десятилетний сын. Она отдала его в Схолу, как только прибыла на Кафиссию. Думала, что «там безопаснее».
Ха-ха. Отличная шутка. Там безопаснее…
…«Камушек» уже был на поверхности. Оркам лишь нужно было перегруппироваться, чтобы разнести хрупкое здание Схолы к чертовой матери – то есть, времени у нас было не мало, а очень мало.
Мы сдерживали этих чертовых тварей на протяжении тридцати минут, непрерывным огнем не позволяя им кучковаться, пока другая группа загоняла беженцев в «Валькирии». Когда мы всех эвакуировали, я лично собрал всех своих людей, каждому вручил по огнемету и приказал сжечь здание. Проклятым ксеноублюдкам не достанутся ценности, принадлежащие Империуму…
Вандал внутри меня ликовал. Взрывались витражи, возрастом около двух тысяч лет, шелковые занавески, которые не мог себе позволить купить даже сам господин губернатор, весело полыхали, подожженные моим огнеметом… Вид взрывающегося здания всколыхнул во мне старое забытое чувство войны, когда даже воздух был пропитан запахом смерти…
Я дал команду на взлет, и мы наконец покинули негостеприимное побережье. Под нами бушевало живое море зеленокожих – было очевидно, что они были неудовлетворенны результатами боя. К сожалению для них, удача сегодня улыбалась людям.
Когда мы прибыли в Город, я решил найти своего сына. Я упорно рыскал по разношерстной толпы детей, спрашивая у каждого из них, где мне найти Джека Рихтера – десятилетнего мальчика с темными спутанными волосами (так мне его описала Лора). Но кого бы я не спросил, все дружно указывали мне на педагога – мол, «спросите у дяди-учителя, он все знает». При этом, у каждого ребенка был некий испуг в глазах. Даже идиот бы догадался, что они что-то скрывают.
Я нашел педагога и задал ему тот же вопрос. Его реакция меня необычайно удивила: «Какой Джек Рихтер? Не знаю никакого Джека! Его вообще никогда не было, я не понимаю о чем вы!». Было ясно абсолютно все. Сломав подонку нос, я перевернул вверх дном весь его багаж, в поиске хоть какой-нибудь вещи, которая бы доказала мои догадки. И я ее нашел.
…Ах ты чертов негодяй…
А вы бы выдержали?! Вы бы выдержали, если бы узнали, что вашего единственного сына… трогают какие-то неудовлетворенные извращенцы с комплексом неполноценности, а?!
И… что хуже всего… они не взяли его с собой… мой сын остался в Схоле… И даже если он избежал пожара, то от Орков мало кто уходил живым…
Я… понимаете, Судья… я убил своего сына… Пусть даже не напрямую, но все это произошло из-за меня… Мне было нечего терять. После этого я убил обоих ублюдков. Убил и подвесил на собственных кишках…
Это все. Делайте со мной что хотите… мне плевать…
[конец записи]
В результате долгих мучений появилась канва для первой главы "Охотника". Так как небольшие куски редактировать легче, чем все сразу, выкладываю пока то, что написал.
Первая глава, отрывок, обрезок, или что там...
Глава первая: Ослепленные.
«Нам нечего бояться, кроме страха»
Лайтус Перес, имперский философ конца М41
Дата: 134.М39.
У доктора Каннингхема был очень просторный кабинет с окнами, выходящими прямо на городской парк. Часть столов была уставлена зелеными растениями, а светлые обои приятно радовали глаз. Единственным недостатком в оформлении кабинета был сам хозяин – крупный мужчина средних лет с тяжелыми надбровными дугами, которые, казалось, не выдержав собственной тяжести, вот-вот упадут на белоснежный кафель и расколотят его к чертовой матери. Его гладко выбритая лысина отсвечивала не хуже шара для боулинга. Ходили слухи, что доктор мог без особых усилий завязать железную балку в узел.
При таких данных было неудивительно, что когда-то его взяли медиком в команду штурмовиков Сил Планетарной Обороны. Его прозвище – «Карающая Длань Медицины» - внушало страх и уважение новоприбывшим рекрутам.
При всем при этом, тонкий голос доктора казался моветоном. Однажды, несколько солдат из другого полка высмеяли Каннингхема, заметив, что, скорее всего, ему случайно прищемила яйца одна из многочисленных автоматических дверей Хирургеона. Причины для такой шутки были – эти двери когда-то прославились тем, что целый день захлопывались прямо перед носом у посетителя как раз в тот момент, когда он хотел войти. Конечно же, этот недостаток устранили на следующий же день, однако, из-за неисправности, сломанных рук набралось около двух десятков.
Когда следствие поинтересовалось у доктора, зачем он прищемил шутникам яйца дверью, тот спокойно ответил: «Я просто хотел, чтобы они услышали, как будет звучать их голос. Вот и все…»
Короче говоря, этот случай поставил жирную точку в его шестилетней военной карьере.
- Присаживайтесь, - мелодично буркнул Каннингхем, подвинув ногой стул для гостя.
Джерри вытер со лба капли дождя и краем глаза заметил, что доктор сидит в пушистых домашних тапочках.
- Говорите, что вам нужно, у меня мало времени, - бросил трупорез, вытащив из кармана курительную трубку и спички.
- Собственно… я… э-э-э… ненадолго. Меня зовут Джеральд Кинзи. Я представляю интересы страховой компании «Нинель Джонсон и Ко.». Мне бы хотелось поговорить с вами об одной из ваших сотрудниц… конкретно, о Елизавете Лоренс.
Доктор удивленно вскинул брови вверх, и Джерри поспешил объясниться:
- Видите ли, э, мистер Каннингхем, тут очень щекотливое дело… Я хотел спросить у вас совета, прежде чем приступить к своим, э, обязанностям. К тому же, в отличие от вас, я не разбираюсь в тонкостях человеческой психологии…
- Я судмедэксперт, мистер Кинзи. Я имею дело с трупами, чью психологию и поведение очень нетрудно предсказать, - ласково отрезал доктор. – Так что конкретно вы хотели спросить?..
Джерри тяжело вздохнул. Он знал, что общение с военным, пусть и бывшим, - задачка для сильных духом, но к такому откровенному хамству все же не был готов. Достав из-за пазухи планшет с данными, он заметил:
- Ну что же, давайте начнем, э, по порядку, мистер Каннингхем. Итак… «Елизавета Лоренс, дата рождения – 111.М39. Из благополучной семьи, не замужем, судимостей не имеет»… А вот теперь самое главное: «пыталась покончить с собой после скоропостижной смерти матери»…
- Я слышал об этом, - пробормотал Каннингхем себе под нос. – Бедняжка...
- Можете поподробнее рассказать о том, что вы слышали? – вытащив блокнот и перо, Джерри обратился в слух.
Выдержав драматическую паузу, Каннингхем начал:
- Дрянное дельце. Десять лет назад оно наделало столько шуму, что даже рассказывать паскудно. Суть видите ли в чем… Все началось со слухов, что мать Елизаветы, возможно, за кулисами сливает данные Арбитрам – карты патрулей Синдиката, скрытые лазейки в Старый Город и прочую подобную хрень. Основания имелись – несколько раз замечали Арбитров на улицах, однако, как вам известно, их сюда не пускали и не пускают - согласно условиям мирного договора. Прежде чем успевал подоспеть отряд синдикатовцев, законники каким-то образом растворялись в сети запутанных переулков. Ну а Келли работала в Департаменте Планирования и имела доступ к засекреченным файлам – естественно, что она была главной подозреваемой. Прямых доказательств ее преступлений не находилось – все это время Келли вела как верная Синдикату чиновница, ни с кем, кроме сослуживцев и дочери не контактировала… Это продолжалось вплоть до тринадцатого дня рождения Лиз… - доктор кашлянул и закрыл лицо руками, но Джерри все же успел заметить, что Каннингхем на самом деле смахивал навернувшуюся слезу. – Так вот… Синдикатовцы все же вытянули свой счастливый билет – в тот день Келли выходила за покупками и, как бы невзначай, у одного из магазинов оставила сверток прямоугольной формы. Этот сверток забрал некий мужчина. Посыльного перехватили и казнили, а, вскрыв пакет, обнаружили планшет с данными, на который были записаны большинство ходов Синдиката на ближайшую неделю, плюс обновленная карта переулков города. Был издан официальный приказ устранить предательницу – устранить согласно Железному Закону…
- Бог-Император! – вырвалось у Джерри. – Вы хотите сказать, что…
- Да, - угрюмо кивнул Каннингхем. – Келли расстреляли прямо на глазах у дочери в день рождения девочки. И расстрелял бедняжку ее собственный муж… Подонок захотел выслужиться перед начальством – мол, идеи Синдиката ему намного дороже, чем любимая жена и психика родной дочери…
Джерри не мог и слова вымолвить после услышанного. Дело, по которому он пришел сюда, стало казаться ему совсем мелким и незначительным. Но он все же сказал:
- Отец Елизаветы, Вален Лоренс, был сержантом Вооруженных Сил Синдиката. У него не было другого выбора, как…
- Ты так и не понял? – буркнул Каннингхем, отодвигаясь от Джерри чуть подальше. – Этот ублюдок сам вызвался убить свою жену. Взял автомат, зашел к себе домой и хладнокровно превратил свою благоверную в решето. Ни разу при этом не дрогнув, как сообщают сопровождавшие его бойцы. При этом, Лиз заставляли смотреть на то, как умирает ее мать, как, из последних сил, тянет руки к своему мужу, а тот всаживает ей контрольный в голову… Теперь тебя понятно, почему она пыталась покончить с собой?! – в голосе доктора явно зазвенели нотки негодования.
- Д… да, сэр! – тихо прошептал Джерри, не в силах достойно ответить Каннингхему. Да и что тут было отвечать? Все, кажется, было ясно…
Наконец, собравшись с мыслями, Джерри поднялся, посмотрел в глаза доктору и твердо сказал:
- Сэр. Я здесь для того, чтобы сообщить Елизавете Лоренс о том, что ее отец вчера был зверски убит, и теперь все его имущество переходит в ее владение, как и страховка размером в десять миллионов кредитов.
Слишком, слишком долго я вылавливал блох из этого пролога, чтобы быть окончательно уверенным в кошерности продукта. Завсегдатаи знают, ЧТО ЭТО и ОТКУДА. Остальные пусть ознакомятся.
Злополучнй пролог злополучного "Охотника"
«Узри, господь, я жалок, мал и слаб.
Песчинка в море смерти – жизнь моя.
Когда б я мог бороться и швырнуть
В лицо тебе проклятье бытия!
Но нет, господь, я жалок, мал и слаб,
Бескрылый, одинокий и больной…
Господь, будь я твой царь, а ты мой раб,
Того б не сделал я, что сделал ты со мной,
Узри, господь, я жалок, мал и слаб…»
Из неопубликованных стихотворений Феликса Ривареса
«Каждый из нас – игрушка в чьих-то руках. Однако когда игрушка внезапно становится игроком, мир становится с ног на голову…»
Роланд Хеллман
Часть первая: Жертва.
Пролог
ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…
ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА ЗАПИСИ: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 065.М39.
Возраст на момент допроса: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.
Запись допроса:
Ну и что вы на меня вылупились, как солдат на вошь? Мы не в стаз-музее, в конце-то концов.
Что вообще, черт возьми, я здесь делаю?.. Убийство? Ха-ха-ха! Вы не посмеете. Слышите меня? Вы не посмеете казнить меня!
…Заткнуться? Да ни за что! Мертвецы, знаете ли, не слишком-то много разговаривают, однако если им есть что рассказать, то никто в мире, даже сам Император, не сможет их заткнуть. А я буду говорливым мертвецом!
…Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Никого я не убивал. Хотя… варп побери, всю свою сознательную жизнь я только и делал, что обрывал людские жизни. Однако… я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
...И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Значит, хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят пятом году, точно!..
…Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
…И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Вбил мне эту доктрину так, что я потом вообще перестал на кого-либо надеяться в своей жизни. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся ему прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора, а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые злачные места Города с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней».
В общем, в этот день ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на нижних уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые они в меня вложили. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же потерей возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем еще и с него денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не сказал? Вполне возможно, что ей кто-то «помог», но мне, честно говоря, искренне наплевать.
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в дело защиты Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастных новичков этому фокусу никто не обучал, так что…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если ты носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усами. Подметил его потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… У вас было все – великолепно укрепленная крепость, лучшее, на тот момент, оружие, сотни прекрасно тренированных бойцов, да и астропат был жив… Вы послали сигнал о помощи? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет. Между прочим, во всем этом виноваты были вы…
…Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
…Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Ах, Лекс Риппер… тот благородный отпрыск знатного рода… припоминаю…
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть, под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обоих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию… Чтобы защитить других…
…Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир вокруг него сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал. Не раз я спасал ему жизнь. Он отвечал той же монетой. Сейчас, в звании лейтенанта, Лекс заведует делами на фронте, пока я с вами здесь языком чешу…
Судьба любит распоряжаться нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так все и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов трусцой вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбами замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает этой захолустной планетки такого внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционные корабли сбились с курса и были вынуждены выйти из варпа в нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым воевали плечом к плечу, с которым прошли огонь и воду, внезапно погиб? И не просто погиб, а был сожран заживо проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него оставалось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти лица живых мертвецов, искаженные гримасой почти животной ненависти... И эти мертвецы идут на тебя один за другим... сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти миллиона жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Хотите знать, какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Ваша фракция наивно верит, что представляет Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в нынешних условиях?.. Лишь стая псов, которые никак не могут поделить кость, в то время как хозяева с отрешенностью наблюдают за успехами, стоя в сторонке…
Я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Завидую вам, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
…Как только закончилась война, флот начал сворачивать силы, и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ владений Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы перевоплотились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, дом для нас был потерян.
В жизни гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Он вечно в пути, всегда где-то требуется помощь солдат Его Величества… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали бы ее своей новой родиной. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас это было не просто унижение - это было убийство.
Фактически, как капитан, я отчитывался только перед Лордом-Командиром Сектора, ну а он… да плевать, перед кем отчитывался он. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но наш полк состоял из ветеранов. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, который бы следил за соблюдением Устава… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, этот ад мы прошли вместе…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще бесконечно долго… однако, ситуация резко изменилась в тот момент, когда на пост Лорда-Командира Сектора заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен… Слуга Императору, отец солдатам и все такое.
Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, с целью саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята большая часть персонала базы противника, и вслед за отрядом Александра бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков этой галактики.
Потери со стороны противника – три тысячи убитыми, плюс-минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Когда он вел своих людей в бой, в воздухе чувствовалась некая эйфория, солдаты, уверенные в том, что командир не даст им погибнуть, сражались в два раза свирепее, а враги в панике покидали поле боя. Несомненно, Рамирез был самым лучшим кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что с этого момента придется отчитываться только перед самым успешным боевым генералом за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А Одиннадцатый Кафиссийский был отправлен на войну. Войну, которую так долго ждал каждый из нас. И местом войны была... Да, черт возьми! У Императора прекрасное чувство юмора! Нашей ареной снова стали джунгли планеты, на которой мы родились.
Как только мы прибыли, оказалось, что никто к этой войне готов не был. Деревенские раздолбаи беззаботно резались в карты, а жители Города так сильно погрузились в решение своих ежедневных проблем, что проморгали извещение по гиперволновому телевидению о приближении к планете огромного космического тела, напоминающего "астероид" Орков. Тут бы и начаться панике и прочим сопутствующим эвакуации вещам, да только о том, что нужно сматывать удочки, никого не предупредили. Я ворвался во дворец губернатора, в сердцах обматерил его и всех его синдикатовских прихлебателей, именем Императора взял бразды управления в свои руки (благо, их бывшие хозяева не рыпались) и издал приказ вооружить всех мужчин возрастом от восемнадцати до сорока четырех. И только после того, как были готовы три тысячи ополченцев, я начал планомерную эвакуацию жителей. В это время наши ученые подсчитывали траекторию падения злополучного орочьего "астероида". Оказалось, что он рухнет… догадайтесь-ка где?.. Правильно, всего в пятидесяти километрах от Схолы Прогениум, которую какой-то идиот догадался построить на берегу моря. Проще говоря, для ее обитателей путей отхода не было. Каким-то непостижимым образом их астропат не принял нашего сообщения об эвакуации. Позже я узнал, что еще до того, как начали высаживаться основные силы полка, он был предательски убит. Но кем?..
Судья, если бы там не было детей, я бы не отправился на помощь. Почему? Ответ прост: это не их война. И если они в ней пострадают, мне придется винить за халатность себя и только себя. К тому же, внезапно проснулось острое желание пострелять по ксеносам.
Когда я и взвод моих ребят уже заканчивали посадку на «Валькирии», в ангар внезапно ворвалась молодая женщина. Я узнал ее. Черт возьми, ну почему именно сейчас?!
…Это была Лора. Та самая, из-за которой меня чуть не выкинули из Гвардии одиннадцать лет назад. Так уж повелось, что гвардейцам запрещены внеуставные отношения с населением планет, которые они защищают. Это мешает работать. Личные чувства и привязанности нужно выжигать на корню – только так ты сможешь эффективно выполнить свой долг перед Его Величеством. Именно поэтому у гвардейцев нет родного дома…
Черт возьми, господин Судья, вы ведь даже не представляете, как я вам завидую! В отличие от других Имперских Судей по всему Империуму, вы служите на своем родном мире, у вас есть дети, у вас есть семья. Плевать даже на то, что всю жизнь придется провести в Башне Правосудия, каждую секунду опасаясь, что Синдикат все-таки наберется смелости (размером, этак, с семь-восемь миллионов человек) и разнесет ее к чертовой матери. Плевать и на то, что ваши дети будут пытаться, как и вы, вылезти с этой планеты и докричаться до Империума ради восстановления вожделенного порядка! Увы. Им этого никогда не достигнуть. Впрочем, Синдикат тоже не пойдет на такие огромные жертвы, ради несчастной кучки запуганных до смерти Изгнанников и опасных, но слишком уж нерешительных Арбитров.
Что я могу сказать о Лоре?.. Она была ангелом. Я не верю в ангелов, как и в то, что после смерти нас будет ждать стол, ломящийся от яств, во главе которого восседает батюшка-Император. Никто в это не верит. Однако в Лору я верил, как в святую с иконы. Этого не объяснить словами. Это нужно почувствовать.
С ней я пробыл только два месяца – именно столько наш полк вел операцию по освобождению Рэйвен XVIII от «инакомыслящих». Но обещание помнить ее всю оставшуюся жизнь навсегда отпечатается в моей памяти. Спросите, как она оказалась на Кафиссии?.. Я тоже подумал об этом, как только различил ее очертания у входа. А потом она сказала мне… Она сказала мне, что прилетела ради меня. И… и привезла… привезла с собой нашего сына… моего сына… сюда…
…У меня был десятилетний сын. Она сразу же отдала его в Схолу, как только достигла Кафиссии. Думала, что «там безопаснее».
Ха-ха. Отличная шутка. Там безопаснее…
…«Камушек» уже был на поверхности. Оркам лишь нужно было перегруппироваться и пойти в атаку, чтобы разнести хрупкое здание Схолы к чертовой матери – то есть, времени у нас было не мало, а очень мало.
Я не помню, как мы летели на «Валькирии» до места назначения, помню лишь, что постоянно торопил пилотов и грозил им жестокой расправой. Псих. Чокнутый, повернутый на войне псих.
Мы начали высадку, и тут же, со ступенек трапа, открыли огонь по противнику. Я быстро разделил взвод на три отряда. Первому приказал выводить людей из здания, второй окопался у главного входа, а третий я взял с собой. В моей голове уже созрел план…
Мы увлекли основную часть войск ксеносов за собой, оставшихся же предоставили второму отряду. Орки – существа сами по себе туповатые, и их легко можно обмануть, обратив вспять стадный инстинкт этих тварей. Если, конечно, среди них не появится умный лидер, который наши уловки вскроет на раз-два-три.
К слову, для меня это был не первый подобный опыт. Во время Войны в Болотах небольшой отряд под моим командованием только и делал, что завлекал жмуров в тщательно расставленные нашими ребятами ловушки. Благодаря этому мы и выиграли всю войну…
Наконец, сержант Коннели, командир первого отряда, доложил, что погрузка беженцев в «Валькирии» окончена. Я приказал всем отрядам отступать, заложив на опоры здания взрывчатку с детектором движения. То, что принадлежит Империуму, не должно попасть в руки каких-то зеленокожих тварей…
Дав команду на взлет, я прильнул к иллюминатору. Под нами бушевало живое море из Орков. Господи, да сколько же их там?! Пять миллионов? Шесть? Восемь?!! Стало очевидно, что наша небольшая победа только раззадорила этих тварей. Нет, так дело не пойдет… Если не прибудет Космодесант, то всем нам крышка. Скажите мне, как две с половиной тысячи гвардейцев (ополченцев я никогда не брал в счет) смогут удержать такое количество Орков? Я постарался не задавать себе этот вопрос. Уж больно страшен был ответ на него…
Когда мы прибыли в Город, я решил найти своего сына. Я упорно рыскал в разношерстной толпе детей, спрашивая у них, где мне найти Джека Рихтера – десятилетнего мальчика с темными спутанными волосами и большими голубыми глазами (так мне его описала Лора). Но кого бы я не спросил, все дружно указывали мне на педагога – мол, «спросите у дяди-учителя, он все знает». Уроды… ведь печенкой чувствовал, что они от меня что-то скрывают…
Я ворвался в комнату, где этот умник сложил свои документы, и перевернул там все. Вскоре, доказательства хлынули на меня нескончаемым потоком планшетов и записей…
А вы бы выдержали?! Вы бы выдержали, если бы узнали, что вашего единственного сына насилуют никчемные упыри с комплексом неполноценности, а?!
Господи… Я все понял. Они не взяли его с собой потому, что боялись. Боялись, что он проговорится. Вот теперь, где-то там, он лежит связанный в промозглом подвале и ждет, когда его достанут Орки… Но они его не достанут. Потому что здание скоро взлетит на воздух, если, конечно, еще не успело…
Я… черт возьми, Судья… я фактически убил своего сына… Пусть даже не напрямую, но, твою же ты мать, все это произошло из-за меня… Теперь, мне терять уже нечего…
Вытащив свой кинжал, любимый кинжал, которым резал глотки жмурикам на Болотах, я нашел того негодяя и вспорол ублюдку живот, предварительно вырвав глаза. Это сладостное ощущение, когда теплая, свежая кровь струится по твоим рукам и пальцам, не передать словами. Я с упоением слушал его бешеный визг и неторопливо, сантиметр за сантиметром, вытаскивал кишки подонка наружу. Вскоре, он скончался. И только когда негодяй стих, я понял, что все это время за мной наблюдала сотня пар испуганных детских глаз. Меня охватила злоба, и я подумал - пусть видят. Пусть. Даже, кажется, театрально поклонился этим цветам жизни, элегантно взмахнув багровыми от крови руками. Поманив деток за собой, я вышел в коридор и начал искать второго. Как ни странно, малявки последовали за мной. Молча, будто согласно некому приказу, который ни в коем случае нельзя нарушить. Смешно, правда?
Наконец, я нашел свою цель. Он сидел за столом, листал какие-то бумаги. Пару секунд я думал, что с ним сделать. Взгляд упал на стоящую рядом урну с мусором…
Ха-ха-ха-ха-ха! Сказать, что это было забавно – не сказать ничего. Надев ему на голову урну, я измолотил его ребра в порошок. Когда же он начал харкаться красной жижей, я вытащил шпагу из ножен и отрубил ему ноги. Бедолага полз на обрубках к двери, захлебываясь в собственной кровавой рвоте и безуспешно взывая к пощаде. Нет. Никого в своей жизни я еще не щадил, а уж его тем более жалеть не стану. Удар сапогом по позвоночнику поставил точку в его никчемной жизни.
Потом меня схватили мои собственные люди и приволокли сюда. За что? Я ведь совершил поступок, который восстановил справедливость, так? Или нет? Если же нет, то тогда какого черта вы, ни хрена не смыслящие в жизни снобы, пытаетесь помешать тем, кто знает, что такое Закон?!
Ваш единственный выход – отпустить меня. Дело даже не в том, прав я или нет. Просто, кроме меня, никто не сможет командовать солдатами и ополченцами так, чтобы Город продержался до подхода Космодесанта. Давайте, Судья! Сейчас ваше время решать мою судьбу и судьбу всего Города! Или же вы хотите, чтобы Орки сделали из ваших драгоценных деток кожаные ремни?!
[конец записи]
Наконец-то дописал (почти-почти) первую главу к "Охотнику". Прошу к столу, господа.
Глава первая: Ослепленные.
Нам нечего бояться, кроме страха
Лайтус Перес, имперский философ конца М41
Дата: 134.М39.
***
Ей-богу, десять лет уже работаю барменом, а такое пугало вижу в первый раз!
Ну, представьте себе – высокий голубоглазый брюнет, судя по манерам, аристократ – но одет так, что смотреть противно. Бомжи и те уже начали прилично одеваться, а этот – на тебе! – приходит в приличное заведение в настолько грязных одеяниях, что ими теперь и помойку совестно украшать. Даже некогда красивые кружевные манжеты (кстати, а какого черта они пришиты к рукавам плаща?) свалялись и сейчас больше походили на тряпки.
Единственное за что можно парня похвалить, так это за аккуратно выглаженные серые брюки со стрелками и высокие армейские сапоги, подбитые металлическими пластинами. Да, сапоги у него просто монументальные! Всем сапогам сапоги! Эх, если бы этот гад не был настолько громадным (под два метра, черт возьми!), я бы ему так навалял, что родная мать потом не узнала бы. А сапоги с бездыханного тела себе бы и притырил – зачем добру пропадать?
В общем, заявляется этот чудик в мой бар и сразу же начинает присматриваться к Сабрине – смотреть, конечно, есть на что. Не перечесть, сколько мужских сердец разбила наша неудавшаяся Принцесса. Честно говоря, я и сам за ней таскался после ее неудачи на выборах, пока не осознал, что эту продажную девку больше интересует содержимое моего кошелька, а не я.
Сабрина, заметив что новенький положил на нее глаз, тут же начала ему подмигивать, посылать воздушные поцелуи и вообще, всячески привлекать к себе внимание. В это время парень сел за стойку, щелкнул пальцами и заказал себе виски. Голос у него был низкий и хриплый – создавалось впечатление, будто это чучелко с шести лет по десятке пачек сигарет в день выкуривал. Хотя, кто его знает – вполне возможно, что мой нынешний клиент является почетным членом клуба анонимных курильщиков.
Только пробило десять, как в заведение начала подваливать вся шваль Старого Города – чиновники, синдикатовские информаторы, воры, наемники, туристы и прочая шушера. Вот и Кривой Глазго сегодня решил заявиться – хотя, лучше бы он этого не делал. От одного его вида уже начинало сосать под ложечкой. Перебинтованная рука, разбитый в кровь нос, да синяки под обоими глазами размером что твоя слива. Говорят, это его сам Принц так отделал, будто бы за какой-то проступок. Но кто знает, Его Высочество вообще очень импульсивен и готов взорваться из-за любой мелочи. На прошлой неделе, вон, свою шестнадцатилетнюю горничную попытался изнасиловать, тоже по какому-то нелепому поводу. Благо, Дядя оказался рядом - отметелил нашего Принца за милую душу, да еще наказ дал: «Чтобы девчонку даже пальцем не смел трогать!» Молодец этот Дядя, держит сопляка в узде. Конечно, очень жаль, что Карл III ушел из жизни, так и не воплотив своей мечты об объединенном Городе - нынешний наследник синдикатовского трона не приемлет мирных договоров. Ему войну подавай. Ну а подбитые танки не хочешь, а? Горящие трупы на площадях? Намотанные на траки кишки женщин и детей – тоже не хочешь? Мальчонка еще в войнушку не успел наиграться, а тут ему уже бразды управления всей Организацией сунули, опекуна приставили и велели управлять этим балаганом. Я вот, знаете ли, надеюсь, что его прихлопнут, а на освободившийся Трон посадят кого-нибудь более мирно настроенного. Ту же Сабрину, например…
Отвлекся я от мрачных мыслей, глянул на свое чучелко - а он знай себе виски хлещет да дымит как паровоз. Первый стакан ухлопал, второй, - не успел я оглянуться, как дело уже и к десятому подходит. Крепкий парень. Тут я у него и заметил на шее… это.
Золотистый крест с распятым скелетом посередине, а над головой у этого скелета нимб. Тут-то на меня будто ушат холодной воды вылили – сектант! Как пить дать, сектант! Не знаю, правда, что этот крест означает, но то, что парень – еретик, сомнений нет.
Тут я в себя прихожу и понимаю, что чучелко на меня вроде как уже минут пять пристально так смотрит своими голубыми глазищами. Спрашиваю: «Что смотришь?» Он пару секунд молчит, достает из кармана что-то вроде бумажника и тихо спрашивает:
- Сколько с меня за выпивку?
- Десятка, - отвечаю. Он достает десять золотых монеток из бумажника и складывает их передо мной горкой. Я интересуюсь, не хочет ли дорогой гость отдохнуть в номерах. Чучелко бросает взгляд на Сабрину, ухмыляется и говорит, что отдыха никогда не бывает слишком много. Смотрю я на его улыбку, а самого аж в дрожь бросает.
Казалось бы, чего уж обыкновенной улыбки пугаться? Да нет, ребятишки, что-то не то в этом парне, поверьте моему чутью. Пусть даже он и смеется, но в его глазах все время пляшут весьма нехорошие огоньки. А зубы у него острые-острые…
Заплатил он за номер на третьем этаже, взял у меня ключ, подкатил к Сабрине и, судя по ее звонкому смеху, просто таки очаровал дурашку. Ну, думаю, недолго вы с ней побарахтаетесь. Как только парочка прошла наверх, я сразу же схватил телефонную трубку и позвонил прямиком в Отдел Расследований. Пусть они с этим пареньком разбираются…
***
Торопливо бросив в сумку мобильный и завернутый в бумагу бутерброд, Сабрина последний раз кинула взгляд на некогда любимого ею человека. Сержант Специального отряда быстрого реагирования Дэниел Фостер крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, и, судя по всему, просыпаться не собирался вовсе. Тяжело вздохнув, девушка покинула дешевую съемную квартиру, в которой они с Дэниелом жили уже два месяца, предварительно оставив на столе записку: «Не ищи меня. Сабрина».
Утро выдалось свежим. Дул легкий ветерок, где-то громко лаяли собаки, сочно пахло жарящимся мясом. Даже фонари на потолке Сектора будто бы горели ярче (хотя, все двадцать четыре часа к ним подавался один и тот же заряд). Отчаянно борясь с желанием прикорнуть на остановке, Сабрина села на первый утренний автобус. Внутри, кроме водителя и громко храпящего парня, с надвинутой на глаза кепкой, никого не было. Девушка достала из сумочки телефон и, поискав контакт «Елизавета», набрала номер.
- Да? – вопросил утомленный женский голос из трубки.
- Привет, сестренка! – воскликнула Сабрина, постаравшись придать своему голосу как можно больше задора. Но тут же запнулась, неслышно всхлипнула, и продолжила уже обычным тоном. – Как дела?
- Сколько лет, сколько зим, – буркнула в ответ Елизавета. – Старшая сестра наконец-то вспомнила обо мне, да? Не прошло и века… Чем занималась все это время? Какие-нибудь мысли пришли в твою светлую головку? Может наконец изобрела план, как забраться на Трон, а?
- Давай не будем об этом сейчас… - уклончиво заметила Сабрина и тут же перешла в контратаку. – Послушай, а ты помнишь какой сегодня день?
- Да, - помолчав, устало ответила Елизавета. – День маминой смерти.
- Ну, может, отложим хотя бы ненадолго наши семейные разборки и помянем усопшую? – деловито осведомилась Сабрина.
- Очень мило, - пробормотала младшая сестра. – Прошло десять лет, как ее уже нет… а помянуть решили только сейчас…
Сабрина молчала. Говорить было не о чем. В конце концов, с чего бы сестра должна ей верить? После всего, что произошло?..
- Ладно, я согласна. Встречаемся в баре «Ночной сверчок», в девять вечера. Пока, - бросила Елизавета и повесила трубку.
- Пока, сестренка… - ласково сказала Сабрина, услышав гудки. Тут она вспомнила, что у Елизаветы сегодня день рождения. «Черт, опять забыла», - со злостью подумала Сабрина, но было уже поздно.
Девушка убрала телефон и посмотрела в окно. Мимо проплывали сине-зеленые жилые дома, обшарпанные магазинчики, автомастерские, покрытые листами из проржавевшего железа, и прочие достопримечательности бедных районов Старого Города. В одном из домов зияла огромная дыра, диаметром около двух с половиной метров. Сабрина фыркнула – за семнадцать лет никто так и не взялся ликвидировать последствия войны с Орками. Конечно, на восемьдесят каком-то ежегодном Совете Синдиката было выдвинуто предложение собрать команду профессиональных ремонтников и наконец привести в порядок разгромленные улицы, но… Но. Головы всех членов Совета были слишком заняты новым экономическим планом, основной целью которого значилось укрепление несущих колонн Сектора Восемь. Этих старперов вполне можно было понять – куда уж думать о красоте, когда буквально над тобой грозятся рухнуть семь жилых уровней, высотой по два километра каждый. Это уж не говоря о том, что под угрозой находятся жизни всех живущих в Старом Городе людей, так как каждый школьник знает – стоит провалиться одному уровню, как за ним последует другой, третий… и так до тех пор, пока на месте некогда самого большого населенного пункта не останется лишь огромная воронка. Больше всех, пожалуй, достанется Сектору Сто – самому суровому и темному месту на всей Кафиссии. Несчастных мутантов просто раздавит массой девяносто девяти жилых уровней и их обитателей.
Девушка постаралась отвлечься от мрачных мыслей, которые так и лезли ей в голову. Вечер был распланирован. Делать было ровным счетом нечего. Выйдя на остановке «Типография», Сабрина огляделась. Все было по-прежнему. Дети на улице играли в футбол, банды опять устроили разборки, а старина Хью все так же чинил часы в своей неприметной каморке. Пять лет прошло, но в этом месте время будто остановилось.
А вот и он. Дом 148/36А. Квартира 94.
Как ни странно, старый ключ подошел. Не без труда открыв дверь, девушка закрыла глаза и шагнула внутрь.
Обстановка так и не изменилась с тех пор, когда Елизавета отправилась учиться на медицинский факультет. Все вещи лежали на положенных им местах. Не было лишь старого кресла-качалки, в котором так любила сидеть Лени Лоренс. Сабрина подошла к зеркалу, причесала волосы, и ее взгляд упал на фотографию, висящую на стене. С нее на девушку глядела привлекательная женщина с двумя младенцами на коленях. Рядом с ней сидел и улыбался мужчина в зеленом мундире. Завидев его слащавую улыбку, Сабрина схватила ножницы и начала тыкать ими в глаза красавчика с фотографии. Когда чувство ненависти наконец утихло, девушка выпустила ножницы, обессилено упала на диван и тихонько заплакала.
- Мать… - прошептала она. – Почему?.. Почему Железный Закон был ему важнее, чем семья?..
…Сабрина пробыла в квартире почти весь день. За это время она успела заново изучить свою младшую сестру и ее повадки. Когда она последний раз видела ее, Елизавета была веселой семнадцатилетней девочкой, только готовившейся вступить в большую жизнь. Ее просто переполняли идеи, которыми она не преминула как-то раз поделиться с Сабриной. Девушка задумывала реформировать всю систему лечения, поставив ее на бесплатную основу, также повысив жалование врачам-хирургам. «Они, - говорила она, - наши самые главные бойцы в войне со Смертью. Как же можем так их недооценивать?..» Однако, судя по всему, учеба сломала ее внутренний стержень, в то время как практика в травмпункте окончательно перечеркнула все романтические устремления. Дневник, который она вела с пятнадцати лет, так и пестрел фразами в духе: «Сегодня была дюжина с огнестрелами, пара зарезанных и одна избитая проститутка. Прекрасный денек…» Сабрина вздохнула. Младшая сестренка, что же с тобою стало? Неужели это зверье тоже сожрало тебя, как это когда-то произошло и со мной? Где твоя былая жизнерадостность? В твои-то годы быть такой ледяной… Кроме фотографии на стене не было больше никаких следов их родителей. Все сгинуло. Теперь во всей вселенной остались только они двое. И Елизавета, судя по всему, уже успела отдалиться от нее на порядочное расстояние…
Аккуратно закрыв дверь, Сабрина покинула этот дом скорби. В нем не было радости – лишь мертвец, безуспешно прикидывающийся живым…
Она медленно шла по улице, громко шаркая сапогами и не обращая внимания на мужчин, которые жадно пожирали ее взглядом. Ей было уже на все наплевать. Странно, но впервые в жизни ее посетило ощущение, будто бы происходящее вокруг было лишь плохо поставленным спектаклем. И самым плохим исполнителем оказалась она, актриса, невовремя забывшая свой текст и роль в этом действе.
Бар нашелся сразу – на его неоновой вывеске двухметровыми буквами было выведено «Ночной сверчок». Заняв столик в самом углу, Сабрина начала присматриваться к людям. Не без удивления она узнала бармена, сорокалетнего козла, который полгода назад (как раз после неудачи на выборах) пытался ухаживать за ней. Конечно же, после пары свиданий она ему отказала. Сейчас этот бармен бросал на нее полные ненависти и злобы взгляды. Несомненно, он узнал ее. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула. За что же все ее так ненавидят? В конце концов, она никому не желала зла. Что делать, если никто не может тебя понять и видит в тебе лишь вещь, пусть и фантастически красивую вещь?.. Елизаветы все не было. Сабрине даже пришла в голову мысль, что младшая сестренка намеренно решила задержаться, чтобы лишний раз позлить ее. Старый фокус, усмехнулась она, поглядывая на часы. Он проходил только в детстве, на пикниках, когда ты, маленькая Елизавета, постоянно отставала от нас с матерью, чтобы лишний раз лицезреть мою злость. Конечно, ты тогда многого не понимала и все вокруг тебе казалось забавным… Но, по всей видимости, произошедшие с тобой изменения не пошли на пользу твоему характеру. А вдруг я тебя уже не узнаю, с тревогой подумала Сабрина. Какая ты стала? Может быть, услышанная мною неприязнь в голосе только частичка того, что ты ко мне испытываешь? Да, я виновата! Я оставила тебя тогда на произвол судьбы, без каких-либо средств, и отправилась завоевывать Трон, ну что с того? Каждый совершает ошибки в жизни. В конце концов, если бы Грегори оказался слабее меня, я бы отменила этот чертов Железный Закон! Маму бы простили, а наше имя навсегда очистилось бы от позора…
Увлекшись размышлениями, Сабрина не сразу заметила нового посетителя. Это был высокий молодой человек лет тридцати или около того, с уродливым резаным шрамом на левой щеке и прикрытой спутавшимися смольными волосами правой половиной лица. Его голубые глаза горели огнем веселого безумия. Обведя всех присутствующих неприятным оценивающим взглядом, он пристально уставился на Сабрину, и ее вдруг посетила мысль, что этот человек пришел за ней.
«Вот как ты действуешь, Грегори, - горько подумала Сабрина. – Решил окончательно ликвидировать угрозу для Трона, да? Ну что же, посмотрим, кто кого…»
Она стала внимательно наблюдать за мужчиной, в это же время незаметно заряжая револьвер. С собой у нее было всего десять патронов, однако девушка понимала, что вполне хватило бы и трех. В конце концов, это всего лишь человек, пусть и киллер, нанятый Синдикатом.
Тут ее охватили сомнения. А вдруг она ошибается? Что если она пришьет невиновного? Сабрина задрожала при мысли, что не более чем через десять минут этот симпатичный в общем-то паренек будет лежать с простреленной головой под проливным дождем в луже собственной крови. Она извлечет у него из кармана водительские права и окажется, что он был обыкновенным бухгалтером, просто решившим немного отдохнуть после работы …
Нет, все нужно было обязательно проверить. Тем более, бухгалтера этот парень напоминал меньше всего. Его движения, его манеры и кинжал, заткнутый за пояс брюк, выдавали в нем бойца, и это уж не говоря о руках. Даже дураку было ясно, что этими руками чаще всего сжимали пистолет, а не перо или счетную машинку.
В этот момент у Сабрины уже созрел план. В ход пошли обыкновенные женские уловки, приправленные совсем небольшим количеством личной симпатии. Вскоре, парень их заметил и даже начал отвечать легкой улыбкой.
Расплатившись за выпивку, кинув на нее взгляд и усмехнувшись некоему вопросу, заданному барменом, он стал приближаться. Сабрина начинала понимать, что все ее подозрения оказались беспочвенными. Но если он не киллер, то кто же?..
- Я бухгалтер. Могу доказать, - ухмыляясь проговорил парень и сел напротив нее. На сердце у Сабрины заскребли кошки.
- Нет, спасибо, я вам верю! – затараторила она, судорожно пытаясь взять ситуацию под контроль. – А знаете, я сначала подумала, что вы работаете охранником или кем-то еще… последнее время появилось множество охранников и вообще… будто бы в Старом Городе есть, что охранять, - Сабрина звонко рассмеялась, но смех получился немного вымученным. Молодой человек благосклонно поглядывал на нее сверху вниз, и девушка начала постепенно успокаиваться. Что же это, в самом деле? Паранойя, дорогая моя, сказала она себе. Паранойя и переутомление, вот что это.
- Я вас сразу узнал, - сказал парень, вытащив из кармана смятую пачку сигарет. Посмотрев на Сабрину, он спросил: - Курите?
Девушка в ответ кивнула, взяла протянутую ей сигарету и закурила. Молодой человек продолжил:
- Вы – Принцесса Сабрина, так? Вторая наследница Трона Синдиката.
Сабрина поперхнулась дымом и нащупала в кармане револьвер. Как же это так, потрясенно подумала она. Кроме членов Синдиката об этом никто не знает, но…
- Не беспокойтесь, я вас не раскрою, - парень усмехнулся. – Полгода назад я был приглашен в королевский двор помочь со счетами. Мельком мне удалось взглянуть на ваши дебаты с Принцем Грегори. Правда, вскоре я был вынужден отлучиться из Города… Ваша политическая программа мне понравилась. Вы – необыкновенная девушка, Сабрина. Я искренне удивлен фактом нашей встречи. Неужели вы проиграли выборы? Извиняюсь, если влезаю не в свое дело, но я только вчера вернулся в Город и еще не успел во всем разобраться…
Сабрина расслабилась. Вот оно что… Обескураженный поклонник, всего раз видевший ее при дворе. Влюбился по уши, потерял голову?.. Ну что же, ей это только на руку…
- Да, - протянула она, поправив волосы. Парень смотрел на нее во все глаза. – Четыре с половиной года я потратила на то, чтобы стать своей в Синдикате, восстановить права на Трон, постараться хоть немного очистить имя своей несчастной матери и заставить людей поверить, что я желаю им только добра… Но я проиграла. И вот, вы видите меня здесь, забытую и никому не нужную…
- Почему же? – горячо возразил парень, не заметив фальши в ее голосе. – Вы нужны мне! Я имею множество связей при дворе. Хотите, мы заново организуем выборы? Я думаю…
- В этом нет необходимости, - холодно отрезала Сабрина, мысленно поблагодарив Императора за эту встречу. «Да этот парень влюблен в меня по уши, - подумала она. – Это просто грех не воспользоваться сложившейся ситуацией…» Тут она вспомнила, с какой целью пришла в бар.
- Знаете, - заговорила Сабрина, неловко хихикая, - а давайте-ка пройдем наверх, в номера. Здесь становится жарко…
Парень не возражал. В общем-то, он сам хотел это предложить. Кстати, меня зовут Джек. Джек Мэйсон. Приятно познакомится.
Перед тем как подняться, Сабрина кинула взгляд на дверь. Елизаветы все не было. Но бармен… этот сукин сын явно что-то замышлял. Плевать, с ним разберемся потом, подумала Сабрина и последовала за Джеком. В конце концов, терять ей было больше нечего…
***
Осторожно вырезав жертве глаза и с пренебрежением засунув их себе в карман, убийца сделал два маленьких надреза под каждым ухом и аккуратно очертил все лицо скальпелем. Закончив эту процедуру, он снял кожу лица девушки, обнажая мышечные связки. Из пустых глазниц на него смотрела непроглядная тьма.
Девушка не кричала - ее рот был плотно зашит металлическими нитями, но все же были слышны отголоски стонов…
После того, как горло было перерезано, отделить голову от туловища не составляло труда. Убийца ухмыльнулся и, аккуратно распоров брюхо жертвы, начал вытаскивать кишки. При этом он немного не рассчитал сил и дернул на себя, разом вываливая большую часть внутренностей наружу. На плащ брызнула кровь. Лицо убийцы скривилось в гримасе неудовольствия. Он убрал скальпель в карман и достал нож для свежевания.
Для того, чтобы полностью снять всю кожу с тела девушки, ему понадобилось всего пять минут. Убийца действовал профессионально и бесстрастно. Быстрыми и короткими взмахами кинжала он разрубил сочленения рук и ног жертвы. Не хватало всего пары штрихов…
На улице уже завывали сирены, и десяток подкованных сапог отстукивали на лестнице кульминацию мелодии «Поступь рока». Убийца ухмыльнулся, неторопливо забаррикадировал дверь шкафом и снова принялся за свой шедевр. Обезглавленное тело без рук и ног он обернул в простыню и посадил на стул в углу номера. Отрезанная голова уже покоилась на подоконнике в огромной луже крови, мерно капающей на пол. Убийца распорол кровать крест-накрест и невольно залюбовался. Картина была окончательно готова.
В этот момент оглушительный взрыв разнес дверь в щепки…
***
Капитан Карас раздраженно почесал нос и бросил нетерпеливый взгляд на Джорджа Кьюзака, главного криминалиста Седьмого Отдела. Тот умиротворенно покуривал сигару и вообще, просто наслаждался жизнью. В душе Карас завидовал этому сопливому пижону – в двадцать три года пробиться в Седьмой Отдел и занять место главного криминалиста… Такое многого стоит. Однако, судя по всему, работа не напрягала молодого и энергичного Кьюзака, скорее даже наоборот, он выполнял ее с легкостью и удовольствием. Отдав приказы своим подчиненным, мистер Большая Шишка просто стоял и отстраненно наблюдал за их мерной работой. Останки уже были вынесены с места преступления и разложены по черным мешкам. Кьюзак внимательно рассмотрел каждую деталь, бросил пару ничего не значащих фраз и велел увозить «эту раскромсанную дрянь». Караса передернуло. Как бы он ни относился к Сабрине Лоренс, Кьюзаку все же стоило проявить хоть чуточку уважения к мертвой. В конце концов, судя по предварительным оценкам ран, нанесенных жертве, она умирала долго и мучительно. Даже когда ей вырезали глаза и сдирали кожу с лица, девушка все еще была жива. Судя по всему, ее предварительно обездвижили. Скорее всего, это был некий наркотик, но результаты будут известны только после полного обследования останков. Карас попытался собраться с мыслями. Свидетели уже были опрошены. Их было всего двое – бармен и рядовой Колин Рендалл, боец СОБРа, которому посчастливилось первым ворваться в ту злосчастную комнатку. Судя по всему, спокойно спать он не будет еще года три.
Напоминаю, что глава еще не закончена, поэтому не сетуйте на то, что повествование так резко обрывается.
Глава первая: Ослепленные.
Нам нечего бояться, кроме страха
Лайтус Перес, имперский философ конца М41
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, объявил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь стереть их в порошок, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 134.М39.
***
Ей-богу, десять лет уже работаю барменом, а такое пугало вижу в первый раз!
Ну, представьте себе – высокий голубоглазый брюнет, судя по манерам, аристократ – но одет так, что смотреть противно. Бомжи и те уже начали прилично одеваться, а этот – на тебе! – приходит в приличное заведение в настолько грязных одеяниях, что ими теперь и помойку совестно украшать. Даже некогда красивые кружевные манжеты (кстати, а какого черта они пришиты к рукавам плаща?) свалялись и сейчас больше походили на тряпки.
Единственное, за что можно парня похвалить, так это за аккуратно выглаженные серые брюки со стрелками и высокие туго зашнурованные армейские сапоги, подбитые металлическими пластинами. Да, сапоги у него просто монументальные! Всем сапогам сапоги! Эх, если бы этот гад не был настолько громадным (под два метра, черт возьми!), я бы ему так навалял, что родная мать потом не узнала бы. А сапоги с бездыханного тела себе бы и притырил – зачем добру пропадать?
В общем, заявляется этот чудик в мой бар и сразу же начинает присматриваться к Сабрине – смотреть, конечно, есть на что. Не перечесть, сколько мужских сердец разбила наша неудавшаяся Принцесса. Честно говоря, я и сам за ней таскался после ее неудачи на выборах, пока не осознал, что эту продажную девку больше интересует содержимое моего кошелька, а не я.
Сабрина, заметив что новенький положил на нее глаз, тут же начала ему подмигивать, посылать воздушные поцелуи и вообще, всячески привлекать к себе внимание. В это время парень сел за стойку, щелкнул пальцами и заказал себе виски. Голос у него был низкий и хриплый – создавалось впечатление, будто это чучелко с шести лет по десятке пачек сигарет в день выкуривал. Хотя, кто его знает – вполне возможно, что мой нынешний клиент является почетным членом клуба анонимных курильщиков.
Только пробило десять, как в заведение начала подваливать вся шваль Старого Города – чиновники, синдикатовские информаторы, воры, наемники, туристы и прочая шушера. Вот и Кривой Глазго сегодня решил заявиться – хотя, лучше бы он этого не делал. От одного его вида уже начинало сосать под ложечкой. Перебинтованная рука, разбитый в кровь нос, да синяки под обоими глазами размером что твоя слива. Говорят, это его сам Принц так отделал, будто бы за какой-то проступок. Но кто знает, Его Высочество вообще очень импульсивен и готов взорваться из-за любой мелочи. На прошлой неделе, вон, свою шестнадцатилетнюю горничную попытался изнасиловать, тоже по какому-то нелепому поводу. Благо, Дядя оказался рядом - отметелил нашего Принца за милую душу, да еще наказ дал: «Чтобы девчонку даже пальцем не смел трогать!» Молодец этот Дядя, держит сопляка в узде. Конечно, очень жаль, что Карл III ушел из жизни, так и не воплотив своей мечты об объединенном Городе - нынешний наследник синдикатовского трона не приемлет мирных договоров. Ему войну подавай. Ну а подбитые танки не хочешь, а? Горящие трупы на площадях? Намотанные на траки кишки женщин и детей – тоже не хочешь? Мальчонка еще в войнушку не успел наиграться, а тут ему уже бразды управления всей Организацией сунули, опекуна приставили и велели управлять этим балаганом. Я вот, знаете ли, надеюсь, что его прихлопнут, а на освободившийся Трон посадят кого-нибудь более мирно настроенного. Ту же Сабрину, например…
Отвлекся я от мрачных мыслей, глянул на свое чучелко - а он знай себе виски хлещет да дымит как паровоз. Первый стакан ухлопал, второй, - не успел я оглянуться, как дело уже и к десятому подходит. Крепкий парень. Тут я у него и заметил на шее… это.
Золотистый крест с распятым скелетом посередине, а над головой у этого скелета нимб. Тут-то на меня будто ушат холодной воды вылили – сектант! Как пить дать, сектант! Не знаю, правда, что этот крест означает, но то, что парень – еретик, сомнений нет.
Тут я в себя прихожу и понимаю, что чучелко на меня вроде как уже минут пять пристально так смотрит своими голубыми глазищами. Спрашиваю: «Что смотришь?» Он пару секунд молчит, достает из кармана что-то вроде бумажника и тихо спрашивает:
- Сколько с меня за выпивку?
- Десятка, - отвечаю. Он достает десять золотых монеток из бумажника и складывает их передо мной горкой. Я интересуюсь, не хочет ли дорогой гость отдохнуть в номерах. Чучелко бросает взгляд на Сабрину, ухмыляется и говорит, что отдыха никогда не бывает слишком много. Смотрю я на его улыбку, а самого аж в дрожь бросает.
Казалось бы, чего уж обыкновенной улыбки пугаться? Да нет, ребятишки, что-то не то в этом парне, поверьте моему чутью. Пусть даже он и смеется, но в его глазах все время пляшут весьма нехорошие огоньки. А зубы у него острые-острые…
Заплатил он за номер на третьем этаже, взял у меня ключ, подкатил к Сабрине и, судя по ее звонкому смеху, просто таки очаровал дурашку. Ну, думаю, недолго вы с ней побарахтаетесь. Как только парочка прошла наверх, я сразу же схватил телефонную трубку и позвонил прямиком в Отдел Расследований, заодно известив и УСС, что дело пахнет керосином. Пусть они с этим пареньком разбираются…
***
Торопливо бросив в сумку мобильный и завернутый в бумагу бутерброд, Сабрина последний раз кинула взгляд на некогда любимого ею человека. Сержант Специального отряда Быстрого Реагирования (или, сокращенно СОБР) Дэниел Фостер крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, и, судя по всему, просыпаться не собирался вовсе. Тяжело вздохнув, девушка покинула дешевую съемную квартиру, в которой они с Дэниелом жили уже два месяца, предварительно оставив на столе записку: «Не ищи меня. Сабрина».
Утро выдалось свежим. Дул легкий ветерок, где-то громко лаяли собаки, сочно пахло жарящимся мясом. Даже фонари на потолке Сектора будто бы горели ярче (хотя, все двадцать четыре часа к ним подавался один и тот же заряд). Отчаянно борясь с желанием прикорнуть на остановке, Сабрина села на первый утренний автобус. Внутри, кроме водителя и громко храпящего парня, с надвинутой на глаза кепкой, никого не было. Девушка достала из сумочки телефон и, поискав контакт «Елизавета», набрала номер.
- Да? – вопросил утомленный женский голос из трубки.
- Привет, сестренка! – воскликнула Сабрина, постаравшись придать своему голосу как можно больше задора. Но тут же запнулась, неслышно всхлипнула, и продолжила уже обычным тоном. – Как дела?
- Сколько лет, сколько зим, – буркнула в ответ Елизавета. – Старшая сестра наконец-то вспомнила обо мне, да? Не прошло и века… Чем занималась все это время? Какие-нибудь мысли пришли в твою светлую головку? Может наконец изобрела план, как забраться на Трон, а?
- Давай не будем об этом сейчас… - уклончиво заметила Сабрина и тут же перешла в контратаку. – Послушай, а ты помнишь какой сегодня день?
- Да, - помолчав, устало ответила Елизавета. – День маминой смерти.
- Ну, может, отложим хотя бы ненадолго наши семейные разборки и помянем усопшую? – деловито осведомилась Сабрина.
- Очень мило, - пробормотала младшая сестра. – Прошло десять лет, как ее уже нет… а помянуть решили только сейчас…
Сабрина молчала. Говорить было не о чем. В конце концов, с чего бы сестра должна ей верить? После всего, что произошло?..
- Ладно, я согласна. Встречаемся в баре «Ночной сверчок», в девять вечера. Пока, - бросила Елизавета и повесила трубку.
- Пока, сестренка… - ласково сказала Сабрина, услышав гудки. Тут она вспомнила, что у Елизаветы сегодня день рождения. «Черт, опять забыла», - со злостью подумала Сабрина, но было уже поздно.
Девушка убрала телефон и посмотрела в окно. Мимо проплывали сине-зеленые жилые дома, обшарпанные магазинчики, автомастерские, покрытые листами проржавевшего железа, и прочие достопримечательности бедных районов Старого Города. В одном из домов зияла огромная дыра, диаметром около двух с половиной метров. Сабрина фыркнула – за семнадцать лет никто так и не взялся ликвидировать последствия войны с Орками. Конечно, на восемьдесят каком-то ежегодном Совете Синдиката было выдвинуто предложение собрать команду профессиональных ремонтников и наконец привести в порядок разгромленные улицы, но… Но. Головы всех членов Совета были слишком заняты новым экономическим планом, основной целью которого значилось укрепление несущих колонн Сектора Восемь. Этих старперов вполне можно было понять – куда уж думать о красоте, когда буквально над тобой грозятся рухнуть семь жилых уровней, высотой по два километра каждый. Это уж не говоря о том, что под угрозой находятся жизни всех живущих в Старом Городе людей, так как каждый школьник знает – стоит провалиться одному уровню, как за ним последует другой, третий… и так до тех пор, пока на месте некогда самого большого населенного пункта не останется лишь огромная воронка. Больше всех, пожалуй, достанется Сектору Сто – самому суровому и темному месту на всей Кафиссии. Несчастных мутантов просто раздавит массой девяносто девяти жилых уровней и их обитателей.
Девушка постаралась отвлечься от мрачных мыслей, которые так и лезли ей в голову. Вечер был распланирован. Делать было ровным счетом нечего. Выйдя на остановке «Типография», Сабрина огляделась. Все было по-прежнему. Дети на улице играли в футбол, банды опять устроили разборки, а старина Хью все так же чинил часы в своей неприметной каморке. Пять лет прошло, но в этом месте время будто остановилось.
А вот и он. Дом 148/36А. Квартира 94.
Как ни странно, старый ключ подошел. Не без труда открыв дверь, девушка закрыла глаза и шагнула внутрь.
Обстановка так и не изменилась с тех пор, когда Елизавета отправилась учиться на медицинский факультет. Все вещи лежали на положенных им местах. Не было лишь старого кресла-качалки, в котором так любила сидеть Лени Лоренс. Сабрина подошла к зеркалу, причесала волосы, и ее взгляд упал на фотографию, висящую на стене. С нее на девушку глядела привлекательная женщина с двумя младенцами на коленях. Рядом с ней сидел и улыбался мужчина в зеленом мундире. Завидев его слащавую улыбку, Сабрина схватила ножницы и начала тыкать ими в глаза красавчика с фотографии. Когда чувство ненависти наконец утихло, девушка выпустила ножницы, обессилено упала на диван и тихонько заплакала.
- Мать… - прошептала она. – Почему?.. Почему Железный Закон был ему важнее, чем семья?..
…Сабрина пробыла в квартире почти весь день. За это время она успела заново изучить свою младшую сестру и ее повадки. Когда она последний раз видела ее, Елизавета была веселой семнадцатилетней девочкой, только готовившейся вступить в большую жизнь. Ее просто переполняли идеи, которыми она не преминула как-то раз поделиться с Сабриной. Девушка задумывала реформировать всю систему лечения, поставив ее на бесплатную основу, также повысив жалование врачам-хирургам. «Они, - говорила Лиз, - наши самые главные бойцы в войне со Смертью. Как же можем так их недооценивать?..» Однако, судя по всему, учеба сломала ее внутренний стержень, в то время как практика в травмпункте окончательно перечеркнула все романтические устремления. Дневник, который она вела с пятнадцати лет, так и пестрел фразами в духе: «Сегодня была дюжина с огнестрелами, пара зарезанных и одна избитая проститутка. Прекрасный денек…» Сабрина вздохнула. Младшая сестренка, что же с тобою стало? Неужели это зверье тоже сожрало тебя, как это когда-то произошло и со мной? Где твоя былая жизнерадостность? В твои-то годы быть такой ледяной… Кроме фотографии на стене не было больше никаких следов их родителей. Все сгинуло. Теперь во всей вселенной остались только они двое. И Елизавета, судя по всему, уже успела отдалиться от нее на порядочное расстояние…
Аккуратно закрыв дверь, Сабрина покинула этот дом скорби. В нем не было радости – лишь мертвец, безуспешно прикидывающийся живым…
Она медленно шла по улице, громко шаркая сапогами и не обращая внимания на мужчин, которые жадно пожирали ее взглядом. Ей было уже на все наплевать. Странно, но впервые в жизни ее посетило ощущение, будто бы происходящее вокруг было лишь плохо поставленным спектаклем. И самым плохим исполнителем оказалась она, актриса, невовремя забывшая свой текст и роль в этом действе.
Бар нашелся сразу – на его неоновой вывеске двухметровыми буквами было выведено «Ночной сверчок». Заняв столик в самом углу, Сабрина начала присматриваться к людям. Не без удивления она узнала бармена, сорокалетнего козла, который полгода назад (как раз после неудачи на выборах) пытался ухаживать за ней. Конечно же, после пары свиданий она ему отказала. Сейчас этот бармен бросал на нее полные ненависти и злобы взгляды. Несомненно, он узнал ее. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула. За что же все ее так ненавидят? В конце концов, она никому не желала зла. Что делать, если никто не может тебя понять и видит в тебе лишь вещь, пусть и фантастически красивую вещь?.. Елизаветы все не было. Сабрине даже пришла в голову мысль, что младшая сестренка намеренно решила задержаться, чтобы лишний раз позлить ее. Старый фокус, усмехнулась она, поглядывая на часы. Он проходил только в детстве, на пикниках, когда ты, маленькая Елизавета, постоянно отставала от нас с матерью, чтобы лишний раз лицезреть мою злость. Конечно, ты тогда многого не понимала и все вокруг тебе казалось забавным… Но, по всей видимости, произошедшие с тобой изменения не пошли на пользу твоему характеру. А вдруг я тебя уже не узнаю, с тревогой подумала Сабрина. Какая ты стала? Может быть, услышанная мною неприязнь в голосе только частичка того, что ты ко мне испытываешь? Да, я виновата! Я оставила тебя тогда на произвол судьбы, без каких-либо средств, и отправилась завоевывать Трон, ну что с того? Каждый совершает ошибки в жизни. В конце концов, если бы Грегори оказался слабее меня, я бы отменила этот чертов Железный Закон! Маму бы простили, а наше имя навсегда очистилось бы от позора…
Увлекшись размышлениями, Сабрина не сразу заметила нового посетителя. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти или около того, с уродливым резаным шрамом на левой щеке и прикрытой спутавшимися смольными волосами правой половиной лица. Его голубые глаза горели огнем веселого безумия. Обведя всех присутствующих неприятным оценивающим взглядом, он пристально уставился на Сабрину, и ее вдруг посетила мысль, что этот человек пришел за ней.
«Вот как ты действуешь, Грегори, - горько подумала девушка. – Решил окончательно ликвидировать угрозу для Трона, да? Ну что же, посмотрим, кто кого…»
Она стала внимательно наблюдать за мужчиной, в это же время незаметно заряжая револьвер. С собой у нее было только десять патронов, однако девушка понимала, что вполне хватило бы и трех. В конце концов, это всего лишь человек, пусть и киллер, нанятый Синдикатом.
Тут ее охватили сомнения. А вдруг она ошибается? Что если она пришьет невиновного? Сабрина задрожала при мысли, что не более чем через десять минут этот симпатичный в общем-то парень будет лежать с простреленной головой под проливным дождем в луже собственной крови. Она извлечет у него из кармана водительские права и окажется, что он был обыкновенным бухгалтером, просто решившим немного отдохнуть после работы …
Нет, все нужно было обязательно проверить. Тем более, бухгалтера этот человек напоминал меньше всего. Его движения, его манеры и кинжал, заткнутый за пояс брюк, выдавали в нем бойца, и это уж не говоря о руках. Даже дураку было ясно, что этими руками чаще всего сжимали пистолет, а не перо или счетную машинку.
В этот момент у Сабрины уже созрел план. В ход пошли обыкновенные женские уловки, приправленные совсем небольшим количеством личной симпатии. Вскоре, незнакомец их заметил и даже начал отвечать легкой улыбкой.
Расплатившись за выпивку, кинув на нее взгляд и усмехнувшись некоему вопросу, заданному барменом, он стал приближаться. Сабрина начинала понимать, что все ее подозрения оказались беспочвенными. Но если он не киллер, то кто же?..
- Я бухгалтер. Могу доказать, - ухмыляясь проговорил мужчина и сел напротив нее. На сердце у Сабрины заскребли кошки.
- Нет, спасибо, я вам верю! – затараторила она, судорожно пытаясь взять ситуацию под контроль. – А знаете, я сначала подумала, что вы работаете охранником или кем-то еще… последнее время появилось множество охранников и вообще… будто бы в Старом Городе есть, что охранять, - Сабрина звонко рассмеялась, но смех получился немного вымученным. Мужчина благосклонно поглядывал на нее сверху вниз, и девушка начала постепенно успокаиваться. Что же это, в самом деле? Паранойя, дорогая моя, сказала она себе. Паранойя и переутомление, вот что это.
- Я вас сразу узнал, - сказал незнакомец, вытащив из кармана смятую пачку сигарет. Посмотрев на Сабрину, он спросил: - Курите?
Девушка в ответ кивнула, взяла протянутую ей сигарету и закурила. Мужчина продолжил:
- Вы – Принцесса Сабрина, так? Вторая наследница Трона Синдиката.
Сабрина поперхнулась дымом и нащупала в кармане револьвер. Как же это так, потрясенно подумала она. Кроме членов Синдиката об этом никто не знает, но…
- Не беспокойтесь, я вас не раскрою, - усмехнулся он. – Полгода назад я был приглашен в королевский двор помочь со счетами. Мельком мне удалось взглянуть на ваши дебаты с Принцем Грегори. Правда, вскоре я был вынужден отлучиться из Города… Ваша политическая программа мне понравилась. Вы – необыкновенная девушка, Сабрина. Я искренне удивлен фактом нашей встречи. Неужели вы проиграли выборы? Извиняюсь, если влезаю не в свое дело, но я только вчера вернулся в Город и еще не успел во всем разобраться…
Сабрина расслабилась. Вот оно что… Обескураженный поклонник, всего раз видевший ее при дворе. Влюбился по уши, потерял голову?.. Ну что же, ей это только на руку…
- Да, - протянула она, поправив волосы. Незнакомец внимательно смотрел в ее глаза. – Четыре с половиной года я потратила на то, чтобы стать своей в Синдикате, восстановить право на Трон, постараться хоть немного очистить имя своей несчастной матери и заставить людей поверить, что я желаю им только добра… Но я проиграла. И вот, вы видите меня здесь, забытую и никому не нужную…
- Почему же? – горячо возразил незнакомец, не заметив фальши в ее голосе. – Вы нужны мне! Я имею множество связей при дворе. Хотите, мы заново организуем выборы? Я думаю…
- В этом нет необходимости, - холодно отрезала Сабрина, мысленно поблагодарив Императора за эту встречу. Попытавшись сменить тему, она спросила:
- А как вас зовут? И сколько вам лет, если не секрет, конечно же?
Эти безвинные, в общем-то, вопросы почему-то вогнали незнакомца в краску. Парень сконфузился, с его лица слезла маска торжественной самоуверенности, обнажив некий секрет, который был тщательно сокрыт от чужих глаз. Задумчиво почесав заросшую густой щетиной щеку, незнакомец наконец выдавил:
- Меня зовут Джек Риппер и мне двадцать семь лет. Обычно в работе я пользуюсь псевдонимами, но пред такой красивой женщиной я просто не в силах соврать.
- Правда? – удивилась Сабрина, громко рассмеявшись. Внутри же у нее все сжалось. «Двадцать семь лет? – подумала девушка. – Да он же мой ровесник! А выглядит на все тридцать пять, а то и больше… Господи, мальчик, что же с тобой произошло?»
- Джек Риппер, - протянула она. – Джек Потрошитель? Какое забавное имя. Если не ошибаюсь, в истории Древней Терры упоминался серийный убийца с таким же именем…
- Убийца был не один, - убежденно сказал парень. – Уж поверьте мне. Их было несколько, но действовали они под одним псевдонимом.
- Вы правда так считаете? – азартно вопросила Сабрина, предвкушая горячую дискуссию. И тут она вспомнила, с какой целью пришла в бар.
- Знаете, - заговорила Сабрина, неловко хихикая, - а давайте-ка пройдем наверх, в номера. Здесь становится жарко…
Парень не возражал. В общем-то, он сам хотел это предложить.
Перед тем как подняться, Сабрина кинула взгляд на дверь. Елизаветы все не было. Но бармен… этот сукин сын явно что-то замышлял. Плевать, с ним разберемся потом, подумала Сабрина и последовала за Джеком. Этот парень оказался для нее тем самым заветным шансом на реабилитацию и она просто не могла его упустить. Что же насчет последствий…
В конце концов, терять ей было больше нечего…
***
Осторожно вырезав жертве глаза и с пренебрежением засунув их себе в карман, убийца сделал два маленьких надреза под каждым ухом и аккуратно очертил все лицо скальпелем. Закончив эту процедуру, он снял кожу лица девушки, обнажая мышечные связки. Из пустых глазниц на него смотрела непроглядная тьма.
Девушка не кричала - ее рот был плотно зашит металлическими нитями, но даже сквозь плотно сжатые губы доносились отголоски стонов…
После того, как горло было перерезано, отделить голову от туловища не составляло труда. Убийца ухмыльнулся и, аккуратно распоров брюхо жертвы, начал вытаскивать кишки. При этом он немного не рассчитал сил и дернул на себя, разом вываливая большую часть внутренностей наружу. На плащ брызнула кровь. Лицо убийцы скривилось в гримасе неудовольствия. Он убрал скальпель в карман и достал нож для свежевания.
Для того, чтобы полностью снять всю кожу с тела девушки, ему понадобилось всего пять минут. Убийца действовал профессионально и бесстрастно. Быстрыми и короткими взмахами кинжала он разрубил сочленения рук и ног жертвы. Не хватало всего пары штрихов…
На улице уже завывали сирены, и десяток подкованных сапог отстукивали на лестнице кульминацию мелодии «Поступь рока». Убийца ухмыльнулся, неторопливо забаррикадировал дверь шкафом и снова принялся за свой шедевр. Обезглавленное тело без рук и ног он обернул в простыню и посадил на стул в углу номера. Отрезанная голова уже покоилась на подоконнике в огромной луже крови, мерно капающей на пол. Убийца распорол кровать крест-накрест и невольно залюбовался. Картина была окончательно готова.
В этот момент оглушительный взрыв разнес дверь в щепки…
***
Капитан Карас раздраженно почесал нос и бросил нетерпеливый взгляд на Джорджа Кьюзака, главного криминалиста Седьмого Отдела, выжидая, когда же наконец этот пижон закончит свою работу. Но тот лишь умиротворенно покуривал сигару и ненавязчиво мурлыкал под нос новый шлягер. Он даже не потрудился взглянуть на труп – просто отдал приказ увезти тело на базу, «где со всем и разберемся».
Для представителя самого зловещего Отдела во всей синдикатовской полиции Кьюзак был слишком привязан к предметам роскоши. Его тонкие пальцы были унизаны золотыми перстнями штучной работы, ярко-красный костюм тщательно выглажен, а внешняя сторона воротника белоснежной рубашки усыпана бриллиантовой крошкой. Нафабренные усы блестели от душистых настоев. Ни много ни мало, Джордж казался отпрыском какого-нибудь Благородного Дома, но истина была намного прозаичнее. Три года назад Кьюзак служил Арбитром, но по неведомым причинам (вполне понятным и очевидным) перешел на сторону Синдиката, раскрыв при этом все планы Арбитрариума на ближайшие пять лет. Получив гражданство в Старом Городе, он решил поступить на службу и подал документы в Седьмой Отдел, целью которого стояла борьба с ересью и инакомыслием. Этот Отдел являлся гарантом того, что у Инквизиции не будет предлога лезть со своей «помощью» на Кафиссию.
Останки уже были вынесены с места преступления и разложены по черным мешкам. Кьюзак внимательно рассмотрел каждую деталь, бросил пару ничего не значащих фраз и велел увозить «эту раскромсанную дрянь». Караса передернуло. Как бы он ни относился к Сабрине Лоренс, Кьюзаку все же стоило проявить хоть чуточку уважения к мертвой. В конце концов, судя по предварительным оценкам, жертва умирала долго и мучительно. Даже когда ей вырезали глаза, девушка все еще была жива. Прозвучало мнение, что причиной такой выносливости послужил некий сильнодействующий наркотик. Карас попытался собраться с мыслями. Свидетели уже были опрошены. Их было всего двое – бармен и рядовой Колин Рендалл, боец Специального Отряда Быстрого Реагирования, которому посчастливилось первым ворваться в тот злосчастный номер. Судя по всему, спокойно спать он не будет еще года три. Заикаясь, солдат все же изложил все произошедшие с ним события, от начала операции до момента, когда он взорвал дверь и вошел. Карас с содроганием вспомнил лицо несчастного парня – застывшую маску почти суеверного ужаса, на которой единственным темным пятном были обезумевшие глаза.
С барменом дела обстояли еще хуже – тот, в отличие от Колина, просто подавленно молчал, схватившись за голову. Карас знал его лично – этот человек был первоклассным информатором, когда дело касалось сплетен и слухов. Но сегодняшний день должен был стать для него судьбоносным – как-никак, в сети наконец-то забрела крупная рыба. Капитан поморщился. Еретики… Хоть про них никто никогда не слышал, Синдикат все же содержал ликвидационную команду из десяти бывших экзорцистов Экклезиархии. Как только поступил звонок с известием, что в баре «Ночной сверчок» появился культист, тут же был собран отряд сержанта Фостера, к которому наскоро прикомандировали хмурого священника по имени Карлос. Им потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до места. Столько же потребовалось убийце для свершения его темного дела. Сержант Рендалл божился и клялся, что когда он ворвался внутрь, еретик все еще находился в номере. Но через секунду исчез, будто бы его и не было.
Карас нюхнул табаку, смачно чихнул, и, открыв глаза, застыл, не смея шевельнуться.
Прямо перед ним стояла молодая темноволосая девушка, бледная, как сама смерть. Она не смотрела на капитана, она смотрела сквозь него. На ее предплечьях были вытатуированы эмблемы Хирургеона – цепочка ДНК, венчающаяся темными крыльями. На ключице стояло клеймо в виде цифры «III». Третья наследница Трона Синдиката. Принцесса.
Девушка сощурилась и наконец заметила вытянувшегося перед ней стрункой Караса:
- Это… - медленно начала она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Убийство, да? Кто… кто убит?
- Сабрина Лоренс, мисс, - невольно отрапортовал капитан, удивившись собственной расторопности.
- Мне нужно взглянуть, - решительно сказала девушка, отодвинула Караса в сторону и подошла к фургону, в который грузили останки. Дорогу ей преградил своей широкой грудью Кьюзак.
- Нельзя, Принцесса, - буркнул он, узрев «III» на ключице девушки. – Это ужасно.
- Я работаю в Хирургеоне, идиот, видала и пострашнее, - бросила девушка и расстегнула молнию на одном из мешков. Ее зрачки на секунду расширились. Принцесса сделала пару нетвердых шагов и рухнула на колени. Прижав руки к лицу, она громко зарыдала.
- О, Принцесса, пожалуйста, успокойтесь! – уговаривал девушку Карас, накинув на нее свой темный плащ. – Поднимитесь, вы же так простудитесь!
Но девушка все не унималась. Капитан понял, что она просто пытается выплакаться. В этот же момент, он лихорадочно пытался сообразить, кем приходилась этой девушке убитая, тоже в каком-то смысле Принцесса. Была вероятность, что прямо перед ним сейчас находилась старшая сестра Принца Грегори. В воздухе вдруг запахло повышением.
Умолкнув и утерев слезы рукавом плаща, Принцесса подняла свое заплаканное лицо к капитану и тихо прошептала:
- Вы… вы ведь не узнали меня, да?
- Мне достаточно того, что вы наследница Трона, - решительно ответил Карас. В общем-то, так и было. Но девушка вдруг как-то странно усмехнулась и начала медленно говорить, постепенно повышая голос:
- А ты знаешь, солдат, кто я? И как меня зовут? Какое место я занимаю в Семье? Знаешь ли ты обо мне вообще что-нибудь, маленький, жалкий кусок дерьма? – ее голос сорвался в крик, из глаз ручьем заструились слезы.
Карас молчал. Кьюзак тоже. Они были всего лишь полицейскими, а не постоянными членами Организации. Им было трудно понять всех хитросплетений политики Королевской Семьи. Для них было важно лишь то, что все они подчиняются Принцам и Принцессам – остальное казалось несущественным.
- Елизавета, как же, как же! Сабрина часто рассказывала о тебе. Она утверждала, что вы сильно похожи. Теперь я и сам это вижу. Но, в отличие от нее, ты творила только зло. И у меня начинают возникать подозрения, что ее смерть – твоих рук дело…
Дэниел Фостер медленно приближался к Принцессе, держа правую руку на кобуре с пистолетом, а в левой сжимая наручники. Он подошел к Елизавете, защелкнул на ее руках браслеты и объявил:
- Ты арестована по подозрению в убийстве, с целью государственного переворота.
Пока что переписал только вступление. Прошу к столу.
Глава первая: Ослепленные.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, сказал:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные супчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и лег спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
Охотник, первая глава. Отредактированная вторая часть.
Заранее извиняюсь за столь небольшие куски и столь медленную работу - мне хочется вести редакцию "напрямую", чтобы не ускользнула ни одна ошибка, поэтому "прополку" текста я стараюсь вести как можно дольше.
Охотник, глава первая. Work in progress.
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, сказал:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и лег спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него дома, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Я не могу больше рисковать. Говорят, что Карас скоро начнет допрашивать армейских офицеров, а затем переключится на рядовых солдат. Принц дал ему официальное разрешение задействовать палачей. Предвидятся пытки. И если я расколюсь, тебе тоже конец – они ликвидируют нас обоих. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную маску на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Спасибо за утешение, - буркнула Сабрина и бухнулась на кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - я вижу, ты поняла меня. Прощай, Принцесса. Даст бог, еще увидимся.
Дверь неслышно захлопнулась за ним. Сабрина вдруг почувствовала, как к горлу подступил ком обиды.
- Бесчувственный идиот… – выдавила она сквозь слезы. – Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя?!
И тут она испугалась. Перспектива остаться в полном одиночестве становилась все явственнее, все больше, все страшнее. И вокруг лишь пустота. Абсолютный холод безразличия Вселенной.
Кто он был для нее? Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. А кем она стала для него? Командиром, который ведет армию в заранее предрешенный бой. И Дэниел знал, что она уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. А теперь…
Она собрала свои скромные пожитки – заблокированную кредитную карточку, мобильный телефон, с оформленным на подставное лицо номером, да кошелек с небольшой суммой денег. Закрыв за собой дверь, Сабрина выбросила более ненужный ей ключ в канаву. Все мосты в прошлую жизнь были сожжены.
Да, Дэниел сделал для нее многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? Не имея на руках доказательств, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
Понемногу пишу редактируемую главу. Появилась третья часть, пока что незаконченная.
"Охотник", глава первая. WIP, как всегда.
***
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, сказал:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и лег спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него дома, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Я не могу больше рисковать. Говорят, что Карас скоро начнет допрашивать армейских офицеров, а затем переключится на рядовых солдат. Принц дал ему официальное разрешение задействовать палачей. Предвидятся пытки. И если я расколюсь, тебе тоже конец – они ликвидируют нас обоих. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную маску на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Спасибо за утешение, - буркнула Сабрина и бухнулась на кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - я вижу, ты поняла меня. Прощай, Принцесса. Даст бог, еще увидимся.
Дверь неслышно захлопнулась за ним. Сабрина вдруг почувствовала, как к горлу подступил ком обиды.
- Бесчувственный идиот… – выдавила она сквозь слезы. – Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя?!
И тут она испугалась. Перспектива остаться в полном одиночестве становилась все явственнее, все больше, все страшнее. И вокруг лишь пустота. Абсолютный холод безразличия Вселенной.
Кто он был для нее? Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. А кем она стала для него? Командиром, который ведет армию в заранее предрешенный бой. И Дэниел знал, что она уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. А теперь…
Она собрала свои скромные пожитки – заблокированную кредитную карточку, мобильный телефон, с оформленным на подставное лицо номером, да кошелек с небольшой суммой денег. Закрыв за собой дверь, Сабрина выбросила более ненужный ей ключ в канаву. Все мосты в прошлую жизнь были сожжены.
Да, Дэниел сделал для нее многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? Не имея на руках доказательств, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
Снимая перчатки, доктор Вильямс вошел в комнату ожидания. Дэниел сидел там уже двенадцать часов, опустив голову и обхватив колени руками. Доктор тронул солдата за плечо и вопросил:
- Мой юный друг, вы собираетесь проспать здесь вплоть до пробуждения Императора?
- А?! Что?! – забормотал Дэниел спросонья, но, завидев доктора, тут же пришел в себя и засыпал несчастного вопросами. – Как она, док? Операция прошла успешно? С ней все будет в порядке?
- Да, да, молодой человек, успокойтесь! - отступая, замахал руками Вильямс. – С вашей пассией все нормально. Теперь, при всем желании, ее даже мать родная не узнает. Однако…
- Что? Что такое? – засуетился солдат. – Вы… вы допустили какую-то ошибку? Может быть, перетянули пару мышц на лице?
- Нет, ну что вы! - ухмыльнулся Вильямс и тут же напомнил себе удалить из архива список всех неудачных операций. – Я и мои коллеги – высококлассные специалисты. Видите ли, тут проблема немного другого толка… Извините, у вас не будет закурить?
Дэниел кивнул, достал из-за пазухи смятую пачку сигарет и протянул ее доктору. Вильямс благодарно кивнул.
- Так вот… проблема. Видите ли, мы обнаружили у вашей подруги одно необычное клеймо на левой ключице… Вот, полюбуйтесь. Это фотография крупным планом, сделанная во время операции. – Вильямс щелкнул зажигалкой, будто подчеркивая свои слова. – Цифра «II». Мы пытались вытравить клеймо, но все попытки провалились. Создается впечатление, будто бы человек, сделавший это, хотел надолго оставить о себе память. Как вы считаете? И пожалуйста, юноша, перестаньте разыгрывать из себя таинственную личность. Я ведь вас насквозь вижу.
Дэниел, почувствовав испытующий взгляд доктора, фыркнул:
- Я и сам не знаю, что это. Может вы просветите?
- Клеймо Синдиката. «Дарственный шифр», так это называли в древности, если не ошибаюсь. Правитель перед смертью выбирал наследников на трон и назначал их очередность. Чтобы не произошло каких-либо курьезов относительно порядка, на тело принца или принцессы наносилась татуировка, обозначающая место в очереди, - сообщил доктор.
- Откуда вам это известно? - поинтересовался Дэниел. – Хотя… неважно. Вы, наверное, и не подозреваете, кого вы сейчас оперировали…
- Я прекрасно осведомлен о делах, творящихся внутри Синдиката, и причинах, подтолкнувших эту девочку на покушение, - перебил его Вильямс. - Иначе бы черта с два я помогал государственной преступнице избежать правосудия. Не удивляйтесь, юноша, это самое незначительное из моих знаний. Ваш покорный слуга сталкивался с вещами, которые выходят за границы вашего примитивного воображения, - доктор неприятно засмеялся. – Но сейчас к делу. В данный момент вас наверняка интересует вопрос, не станет ли эта татуировка основной приметой, благодаря которой найти беглянку для сыщиков не составит особого труда? Видите ли, юноша, есть две проблемы. Во-первых, так называемая «общая масса» и понятия не имеет, чем отличается Принц или Принцесса от обычного человека. К тому же, по гиперволновому телевидению сейчас активно крутят полицейское описание девушки, и хочу обратить ваше внимание на тот факт, что о татуировке не сказано ни слова. Учитывая то, как сильно ее хотят поймать, вариант про намеренное сокрытие этой особенности Королевской семьи я отбрасываю как абсурдный. Остается одно – полицейские, ответственные за составление портрета девушки, сами не знают некоторых ее примет, кроме тех, которые дал озвучить Грегори. Ему есть какая-то своя польза от этого клейма, не сомневайтесь. Уж мне-то не знать… Ну а во-вторых… Увидев ее впервые, вы сразу подумали, что эта девушка – Принцесса Синдиката?
Дэниел немного замялся. В первую очередь, его смутили аргументы странного доктора. Откуда он все это знал?..
С доктором хирургии Габриэлем Вильямсом (сам же Вильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Вильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Вильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я создал сердце тьмы, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Вильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Вильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Тогда солдат решил взять дело в свои руки. Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Вильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше стандартных, да и затраты на их производство были существенно меньше. Поискав чуть дольше, рядовой нашел то, что ему, пожалуй, находить не стоило вовсе.
«Сердце тьмы». Главным куратором проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник академии Официо Медикус Терры. Каким образом имперский ученый оказался на Кафиссии V – неизвестно. Но что было еще любопытнее, эти инициалы встречались почти в каждом документе, связанном с военными разработками.
Это даже не первая глава, а ее огрызок. Остальное в стадии редакции.
Охотник, огрызки первой главы.
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную шапочку на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Слабоватое утешение, - буркнула Сабрина и бухнулась на кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не видишь?! Плевать на этот чертов Город! Плевать на Синдикат! Плевать на Трон! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении, Дэниел! Арбитры… они примут любого!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Это мой дом, Сабрина. Мой народ. И он сейчас находится под гнетом диктатора. Я не заслуживаю права уходить… А ты… разве ты не хотела опрокинуть Синдикат?
- Боюсь, я ничего уже не могу изменить. Грегори впился в Старый Город как клещ… он медленно выпивает из него все соки. Еще немного времени – и уже ничего не останется. Нужно бежать, пока есть время… - Сабрина подняла глаза и поймала взгляд Дэниела. Рядовой Роско смотрел на своего бывшего кумира с разочарованием.
- Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
"Охотник", огрызки первой главы.
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на поганых устах, волосы цвета воронова крыла неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим парнем, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца. Необычайно, подозрительно острые – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя баллада заканчивается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную шапочку на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Слабоватое утешение, - буркнула Сабрина и бухнулась на кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не видишь?! Плевать на этот чертов Город! Плевать на Синдикат! Плевать на Трон! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении, Дэниел! Арбитры… они примут любого!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Это мой дом, Сабрина. Мой народ. И он сейчас находится под гнетом диктатора. Я не заслуживаю права уходить… А ты… разве ты не хотела опрокинуть Синдикат?
- Боюсь, я ничего уже не могу изменить. Грегори впился в Старый Город как клещ… он медленно выпивает из него все соки. Еще немного времени – и уже ничего не останется. Нужно бежать, пока есть время… - Сабрина подняла глаза и поймала взгляд Дэниела. Рядовой Роско смотрел на своего бывшего кумира с разочарованием.
- Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори Принцем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Грегори официально признал Вторую наследницу, в Старом Городе начались празднования. В это же время новый Принц набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного Принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и все камеры отключились. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим отступническую Принцессу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим ее на протяжении полугода у себя дома. Но она так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что Сабрина уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? Не имея на руках доказательств, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный Принцем, но быть его цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не достиг своего кабинета. Там он наконец смилостивился, остановился и спросил у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от Принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? Намекаете, что у нас в Полку крот?!
- Сэр, Принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам во время покушения, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, развалившись в кресле.
- Тогда вас поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы в рядах нашей армии были изменники.
Капитан молчал. Он знал, кого ищет Принц. И меньше всего ему хотелось сдавать именно этого человека.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам предателя.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь пять лет назад говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасывать свои самые ценные кадры, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа, не более.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте у себя на столе движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса, пусть наведут порядок. И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Самозванка нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул лейтенант и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Юноша из охраны откланялся и вышел, неслышно закрыв за собой дверь. Капитан неслышно прошептал себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
Хотели продвижения по сюжету? Их есть у меня (про стиль и редакцию старых частей я тоже не забыл, но изменения чисто косметические).
Охотник, глава первая - незаконченное
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Холодные, безжалостные и, в то же время, неуместно озорные. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил взгляд, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего наметанного глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца – когда этот чудак ухмылялся, видно было, как изо рта торчали клыки. Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я схватил пистолет и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрина мертва и ты ей уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув вязаную шапочку на голову, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори Принцем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Грегори официально признал Вторую наследницу, в Старом Городе начались празднования. В это же время новый Принц набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного Принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим отступническую Принцессу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим ее на протяжении полугода у себя дома. Но она так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что Сабрина уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? Не имея на руках доказательств, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный Принцем, но быть его цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от Принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку крот?!
- Сэр, Принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам во время покушения, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге Принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эта линия уже не работала лет пять, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасывать свои самые ценные кадры, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа, не более.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
С доктором хирургии Габриэлем Вильямсом (сам же Вильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Вильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Вильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я создал сердце тьмы, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Вильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Вильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Вильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Официо Медикус Терры. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на Кафиссии не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, участие терранского бакалавра в проекте казалось, как минимум, странным. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что В.М., возможно, был осужден своими коллегами за научный экстремизм, и потому был вынужден искать прибежища на планете, «с которой никто и никогда не возвращается», как метко однажды высказался Освободитель.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести Принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Все это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову Принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза Принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и наружу выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. – Знаю, что это ты. Бери свою Принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
Магистр долгостроя и кудесник неосуществленных надежд снова с вами!
"Охотник", опять же первая глава.
Первая глава, Work still in Progress
Глава первая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам, полностью пересекающий левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Точнее, глаз – второго я не видел, потому что его всегда прикрывала черная прядь волос. Холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего наметанного глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца – когда этот чудак ухмылялся, видно было, как изо рта торчали клыки. Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорйнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори Принцем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Грегори официально признал Вторую наследницу, в Старом Городе начались празднования. В это же время новый Принц набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного Принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим отступническую Принцессу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим ее на протяжении полугода у себя дома. Но она так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что Сабрина уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков он куда-то запропастился, мотивировав это тем, что натолкнулся в коридорах дворца на неизвестно как туда проникшего оборванца (рядовой сделал предположение, что в этом была виновата охранная система, полетевшая во время отключки подстанции) и был вынужден его выпроводить. Констебль, в тот момент дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела. Не имея на руках доказательств вины Роско, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный Принцем, но быть его цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от Принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку крот?!
- Сэр, Принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге Принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я создал сердце тьмы, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Официо Медикус Терры. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на Кафиссии не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, участие терранского бакалавра в проекте казалось, как минимум, странным. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, был осужден своими коллегами за научный экстремизм (что бы это ни значило), и потому был вынужден искать прибежища на планете, «с которой никто и никогда не возвращается», как метко однажды высказался Освободитель.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести Принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову Принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза Принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою Принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
***
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантатов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Вильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу Принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, Принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я голову ломал, почему свет отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуть к Дворцу, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, Принцесса. Я еще вернусь.
***
Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг мебели внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, лишь дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Как думаешь, почему он вас нашел?
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но Роско считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти старатели разумом – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными и псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивало серебряное распятие. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, спросил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
- Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – лишь холодную, будто материальную заинтересованность. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.
Чуток подкорректировал.
"Охотник", наметки первой главы
Глава первая: Тупик.
Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Дата: 878.135.М39.
***
Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Коннорса, сержанта Гильдии Вольных Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Коннорс. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП. – Пойду-ка я вздремну…
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Все должно было пройти быстро. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт Принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами избавила трусов ото всех страхов.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. Это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то далеко прогрохотали взрывы. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – саперы решили, что о них позабыли. Капитан не хотел оставлять их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем спасти дюжину инженеров. Транспортер рванул с места, распугивая нерасторопных саперов ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков у туннеля смяли, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам:
- Имперцы нашли слабое место в нашей обороне. Оно была настолько очевидно, что позабыть о нем мог только конченый идиот. Водный путь. Скорее всего, враги сумели каким-то образом пробурить внешнюю стену и пробраться внутрь незамеченными. Мы уверяли себя, что Город может защитить нас от всего – но это была ложь. А я не хочу лгать вам. Возможно, сегодня мы погибнем. Защищая Королеву. Защищая наш Старый Город. Защищая наших родных и любимых. Погибнем с оружием в руках…
Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул.
- Будет чудом, если мы сумеем победить, - процедил он.
***
Вошедший был высоким и хорошо бритым мужчиной неопределенного возраста. Приглядевшись к его усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один высокопоставленный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите?
Офицер беззлобно ткнул пленника указательным пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику было интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем он разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало.
- Не имею представления, о чем вы говорите, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я один из немногих, кто знает тебя в лицо. Нет смысла лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до очередного дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр. Рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, да вот только не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Говорят, там прекрасные пляжи, а в этом сезоне особенно много туристов, так что несложно было бы затеряться в толпе.
Узник нахмурился. Подобного он не ожидал.
- Кто вы? – спросил пленный.
- Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро, а также командующий всеми войсками Имперской гвардии, действующими в нем. Эта кампания слишком затянулась, поэтому я решил взять дело в свои руки… а также проведать одного своего старого знакомого…
- Твою мать, - прошептал Бакалавр. – Это ты…
В глазах Александра заплясали огоньки.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Десять лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Но он мертв.
- Что тебе нужно от меня, Александр? – устало вопросил Бакалавр. – Скажи… Скажи этим тварям, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- На десять лет ты скрылся от нашего взора, Виктор. Десять лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел, Бакалавр? Почему они так не хотят, чтобы мы тебя нашли?
- Потому что они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. - Однако, преследования они не боятся, Александр. Совсем. У этих парней крышу окончательно снесло. Даже ты не защищен от их цепких лап.
- Неужели? – саркастично поинтересовался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но мне не нужны твои призраки. Мне нужен проект. Скажи, Виктор, куда ты дел его и тогда, возможно, тебе даже снова разрешат посетить Терру. Перед казнью, естественно.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… он не у меня, - несмело пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.
Первая и сделана для того, чтобы описать войну. Вторая - уже чувства. Но раз так, то.
Глава вторая.
Глава вторая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам, полностью пересекающий левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Точнее, глаз – второго я не видел, потому что его всегда прикрывала черная прядь волос. Холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего наметанного глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца – когда этот чудак ухмылялся, видно было, как изо рта торчали клыки. Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, Принцесса Сабрина Лорeнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов Принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь Принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы Принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее Принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, Принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, Принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от Принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… Принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув Принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, Принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори Принцем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Грегори официально признал Вторую наследницу, в Старом Городе начались празднования. В это же время новый Принц набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного Принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим отступническую Принцессу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим ее на протяжении полугода у себя дома. Но она так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что Сабрина уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, Принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков он куда-то запропастился, мотивировав это тем, что натолкнулся в коридорах дворца на неизвестно как туда проникшего оборванца (рядовой сделал предположение, что в этом была виновата охранная система, полетевшая во время отключки подстанции) и был вынужден его выпроводить. Констебль, в тот момент дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела. Не имея на руках доказательств вины Роско, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный Принцем, но быть его цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от Принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку крот?!
- Сэр, Принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге Принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я создал сердце тьмы, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Официо Медикус Терры. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на Кафиссии не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, участие терранского бакалавра в проекте казалось, как минимум, странным. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, был осужден своими коллегами за научный экстремизм (что бы это ни значило), и потому был вынужден искать прибежища на планете, «с которой никто и никогда не возвращается», как метко однажды высказался Освободитель.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести Принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову Принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза Принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою Принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
***
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантатов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Вильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу Принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, Принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я голову ломал, почему свет отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуть к Дворцу, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, Принцесса. Я еще вернусь.
***
Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг мебели внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, лишь дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Как думаешь, почему он вас нашел?
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но Роско считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти старатели разумом – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными и псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивало серебряное распятие. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, заметил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
- Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – лишь холодную, будто материальную заинтересованность. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.
***
Десять лет назад
Дата: 671.124.М39.
Призрак вошел в маленькую часовню и поморщился. В воздухе, как и всегда, стоял запах плавящегося воска. Стены молельни были украшены иконками Императора и самодельными деревянными распятиями, которые Призрак собственноручно вырезал, когда был всего лишь послушником.
Отец стоял на коленях перед аквилой и тихо молился, сложив руки на груди. Призрак знал наизусть все псалмы, поэтому он догадывался, о чем сейчас молится магистр Ордена.
- Отец, - учтиво произнес он. Старик медленно поднялся, еще раз осветил себя знаком аквилы, поклонился иконам и, повернувшись к мужчине, прокряхтел:
- А, Призрак, это ты, мой мальчик… Что случилось? Какая беда привела тебя ко мне?
Призрак в нерешительности поскрипел ногтями по недельной щетине на подбородке и буркнул:
- Это по поводу Джека, Отец.
- Не беспокойся, мой мальчик, с твоим учеником все прекрасно. Его необыкновенные успехи побудили меня повысить его в звании.
- Но это ошибка! – вскричал Призрак и, спохватившись, тут же начал шептать искупительные молитвы. Отец внимательно наблюдал, чтобы тот сделал все в соответствии с ритуалом. Наконец, жестом руки магистр приказал Призраку встать:
- Так что же ты хочешь сказать мне?
- Джека ни в коем случае нельзя повышать. Я пришел сообщить вам… его стоить отстранить.
- Это почему же? – удивленно вопросил Отец.
- В нем слишком много ненависти. Простите, Ваше Святейшество, это моя ошибка. Мне были даны четкие приказы, и я старался соблюдать их, но…
- Это не твоя вина, мой мальчик, - твердо произнес Отец. – Ты сделал все верно. Я считаю, что твой ученик – это ключ к успеху Ордена. Он молод, хладнокровен и беспощаден – именно то, что нужно.
- Вы читали отчеты о его проделках? – осведомился потрясенный Призрак. – Вы знаете, что он творит?
- Не более, чем позволял себе я, когда был обыкновенным воином. Пойми, ему семнадцать лет, он совсем еще юн и неопытен – считает, что весь мир крутится только вокруг него.
- В прошлый вторник он убил несколько проституток, - зло пробормотал Призрак. – Некоторых освежевал, других выпотрошил. Голову отправил в полицию. Никаких следов, которые бы привели к нему, но обстановка еще сильнее накалилась. Тем более, вы знаете о том, что сейчас происходит на Пятом Уровне…
*и тут обрывается то, что я написал*
Постарался умерить пафос. Не знаю, получилось ли.
Охотник, начало первой главы
Глава первая: Тупик.
Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Дата: 878.135.М39.
***
Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Коннорса, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Коннорс. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт Принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. Это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – саперы решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как с солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не рассчитывал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти нашу оборону. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в обороне, а учитывая также количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, опасность динамически увеличивается. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…
***
Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лица банально не было видно. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один высокопоставленный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника указательным пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем он разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я один из немногих, кто знает тебя в лицо. Нет смысла лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до очередного дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр. Рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, да вот только не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Говорят, там прекрасные пляжи, а в этом сезоне особенно много туристов, так что несложно было бы затеряться в толпе.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Конечно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Десять лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Думаю, ты с ним уже знаком?
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Да, я с ним столкнулся. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Десять лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел, Бакалавр? Почему они так не хотят, чтобы мы тебя нашли?
- Потому что они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушает. Кинул бутылкой. Попытался прострелить мне голову из своего именного револьвера. Он неадекватен. Кто его только пустил?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобному поведению, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Верни проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Или же разбирайся с Карциусом сам.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - несмело пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.
Глава первая: Тупик.
Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Дата: 878.135.М39.
***
Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Коннорса, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Затем переходите к главной задаче. Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Коннорс. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. И это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – подрывники решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как со своими солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не ожидал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти линию фронта. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в линии защиты, а учитывая количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, эта брешь становится все шире. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…
***
Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лицо скрывала тень. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один военный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я знаю тебя в лицо. Можешь не лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр - рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, но увы – не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Прекрасные пляжи и туристический сезон – места лучше, чтобы залечь на дно и отдохнуть, не найдешь.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Очевидно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Десять лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Как жаль, что он погиб.
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Поимел я удовольствия с ним встретится. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Десять лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел? Почему они так не хотят, чтобы тебя нашли?
- Они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушал. Запустил бутылкой в мою сторону. Даже попытался пристрелить, но был так пьян, что и царапинки не оставил. Кто только пустил сюда этого некомпетентного ублюдка?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобной реакции, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Вернешь проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Не вернешь – что же, твоя воля. Всего лишь одним трупом больше.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.
***
- Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Рамирез, постукивая кончиками пальцев по столу.
Генерал Штраус крякнул от досады и скривил свой маленький некрасивый рот. Около половины офицеров, находившихся во временном штабе, расстегнули верхнюю пуговицу на рубашках. Штраус проявлял вопиющее нарушение субординации – при появлении Лорда-Командира не встал с места, чтобы пожать тому руку, и вообще, всячески показывал, что у него есть более важные проблемы, чем разбор очередных бюрократических проволочек. Но Рамирез прибыл не с инспекцией. Одного из самых могущественных людей Сектора интересовал ход войны.
- Поначалу кампания шла успешно, - несколько раздраженно промолвил генерал. – Однако, мы недооценили тот факт, что этим мерзавцам нечего терять.
- Генерал, я не люблю читать отчеты. Изложите мне все факты, быстро и кратко, – недовольно произнес Александр, посматривая на хронометрон. Было очевидно, что один из самых могущественных людей Сектора теряет терпение. «Меньше чем через час ты от меня не уйдешь, сукин сын…» - со злорадством подумал Штраус и неторопливо продолжил:
- В пятьдесят пятом году поднялся бунт крестьян против «благородных». Губернатору это было выгодно, ведь местные аристократы начали медленно, но верно перетягивать одеяло власти на себя. Определенно они заслуживали хорошей порки. Неожиданно, бунт приобрел планетарный масштаб – отовсюду приходили сообщения о крестьянах, громящих виллы и особняки аристократов. Все бы ничего, чернь бы поволновалась, да успокоилась. Но не тут-то было: оправившись, аристократы начали собирать наемные карательные отряды и жестоко расправляться с зачинщиками мятежей. И в дело вступил Синдикат. Первоначально, это были четыре Семьи, занимающиеся производством оружия для самозащиты. Но увидев, что на бунте можно неплохо заработать, они подсуетились, создали Организацию, посадили на пост директора парня из семьи Лоренсов (пожалуй, самая разумная из всех Семья), и за разумную плату начали вооружать отряды мятежников. Скоро это вылилось в полноценный вооруженный конфликт. Аристократы проиграли и с остатками своих армий бежали в Города. Говорят, что большую часть из них настигли и вырезали. Но здесь, в Столице, благородные нашли убежище в Башне Правосудия, у Арбитров. Те изолировали все входы и выходы, активировали защитную систему и заявили, что каждый, кто приблизится к Оцеплению ближе, чем на семьсот метров, будет считаться нарушителем.
- Это что же за Арбитры такие? – недоверчиво спросил Александр. – Почему они согласились помочь аристократам? Их что, не предупредил губернатор?
- Я полагаю, что губернатор, параллельно проведению имперской политики в Старом Городе, вел свою игру. Увы, нам уже ничего не узнать – пару недель назад синдикатовская диверсанты сумели обойти защиту Оцепления и взорвать фундамент Башни. Сейчас там остались лишь руины.
- После того, как Оцепление ушло в изоляционизм – почему не прислали новых Арбитров? Должен же был кто-то защищать Столицу? – поинтересовался Рамирез.
- Эту обязанность на себя взял Синдикат. Губернатор и Администратум подписали контракт с директором Карлом Лоренсом, при условии, что ни один синдикатовец не будет принимать присягу Империуму.
- И Муниторум не обратил на это внимания? – недоверчиво спросил Александр.
- Были дела и поважнее, поверьте мне, - покровительственным тоном произнес Штраус. – Орки в соседних системах начали подозрительно шевелиться, активизация культов и прочее и прочее. В итоге, мы имеем то, что мы имеем – мощную самодостаточную полувоенную организацию, способную противостоять нам уже на протяжении…
- Двух месяцев, - закончил за генерала Рамирез. – Что насчет командования противника? Есть ли ценные данные?
- Во-первых, нужно отметить её… - Штраус нажал несколько кнопок, и над столом спроецировалась голографическая копия женской головы. При этом, многие офицеры почему-то болезненно вздохнули: - Это Елизавета Лоренс, Третья Наследница Трона Синдиката, также известна как Черная Королева. В её цепких пальцах сосредоточено командование инфраструктурой Старого Города. Эта девушка подчинила себе почти весь Совет Директоров, за исключением некоторых особо упертых членов – насколько нам известно, они уже погибли в результате «несчастных случаев». Довольно неординарная личность, я бы хотел заметить…
- Обыкновенная избалованная девчушка, - резко оборвал генерала Александр.
- Э, нет, - хитро ухмыльнувшись, проговорил Штраус. – Эта детка намного интереснее, чем вам кажется. Десять лет назад её мать объявили предательницей, дочерей из-за этого лишили прав на Трон. Старшая полтора года назад была убита при довольно странных обстоятельствах. Эта смерть послужила началом целой цепочки странных событий, в результате которых от руки Елизаветы пал предыдущий принц – Грегори. Обыкновенный дворцовый переворот, но, хочу заметить, очень изящно исполненный.
- Генерал, может вы перестанете лизать ей задницу и продолжите? – не допускающим возражения тоном проговорил Лорд-Командир. Штраус стушевался, нажал на кнопку и пробурчал:
- А это – Дэниел Роско, капитан Армии Синдиката. Тот еще мерз-завец, - у генерала от волнения даже задергалось веко. – Верный цепной пес Елизаветы, является полевым командиром вооруженных сил. Фактически, кровь наших солдат на руках этого мерзкого шлюхиного отродья… - продолжал Штраус, багровея. Адъютант принес ему стакан воды, но тот отчаянно замотал головой. – Все эти уловки, засады, мины на трупах наших гвардейцев – его проделки. Мы его оттесняем, но каждое сражение многого стоит. Да вы еще его танкеток не видели!
- Танкеток? – переспросил Рамирез.
- Именно! – срываясь на фальцет, выпалил Штраус. – Мы даже не можем ввести свои бронированные части, а эти мелкие крысиные подонки уже приспособились – разъезжают на своих машинах смерти, месят наших солдат, а трупы бросают на съедение прирученным мутантам!
- Заткнись, - жестко процедил Александр, крепко сжимая кулак. – Отзывай своих людей, некомпетентный кусок дерьма. Это была проверка – и ты её не прошел. Можешь отправляться на Рэйвен XVIII, там как раз нужны недоразвитые имбецилы.
- Как вы смеете?! – завопил Штраус. – Я, генерал Его Величества Императора, сектора Зе…
Монолог Штраус так и не успел закончить – он был прерван гулким треском, раздавшимся от столкновения кулака Лорда-Командира и лба генерала.
- Унесите его, - брезгливо произнес Рамирез, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. – Итак, кто теперь здесь за старшего?
- Я, сэр, - отрапортовал возникший из ниоткуда адъютант.
- Объяви солдатам: их перенаправляют. И еще кое-что… Свяжись с лейтенантом Лексом Риппером, пусть вводит своих ребят.
- Прошу прощения, сэр, из какого полка лейтенант Риппер?
Рамирез вздохнул как человек, никогда не знавший отдыха:
- Одиннадцатый Кафиссийский. «Торговцы смертью».
***
То, что увидел Кай, потрясло рядового до глубины души.
Отряд Кая был послан зачистить Седьмой Сектор, приготовив его для продвижения имперских войск. Несмотря на то, что приказ генерала Штрауса мог понять даже кретин: «Ни в коем случае не разделять армию!», лейтенант Керн все же решился на самовольные действия. Третий Уровень был захвачен имперцами только наполовину, в то время как на территорию Четвертого гвардейцы побаивались соваться – ведь Дворец вместе с основной частью армии Синдиката находились именно там. Однако, сопротивления имперцы не встретили – район был пуст. Порыскав по Сектору еще некоторое время, сержант Гилсборн пришел к выводу, что бойцы Черной Королевы вернулись во Дворец – без их «духовника», капитана Роско, солдаты мало что могли сделать.
Вскоре, ушей гвардейцев достиг глухой грохот. Кай снял винтовку с предохранителя и стал настороженно всматриваться вдаль. К аванпосту приближалось огромное облако пыли. Поначалу, рядовой не мог различить, кто или что это, но через пару минут его взору предстала крупная толпа разнообразно экипированных гвардейцев. Однако, это были вовсе не бойцы Четырнадцатого Карпатского, а совершенно незнакомые личности, на масках которых красовались зубастые ухмылочки. Приглядевшись к наплечникам этих гвардейцев, Кай различил цифру одиннадцать. Выстроившись по стойке «смирно», отряд приготовился поприветствовать командующего офицера. Но «зубастики» спокойно прошли мимо, не обратив на своих собратьев внимания.
- Сержант, что за дела? – возмутился Кай. – У них такой вид, будто они имеют полное право находиться в занятом нами районе. Мы здесь укрепились первыми! Эй! – окликнул Кай одного из «зубастиков», выбившегося из строя. Тот молча уставился на гвардейца. Кай скорее не увидел (глаза всех «зубастиков» были скрыты желтыми потрескавшимися очками), а почувствовал, как солдат сверлит его взглядом, и желание разъяснить ситуацию мгновенно пропало. – Да что же это такое…
- Я, кажется, начинаю догадываться, кто это, - загробным тоном промолвил Гилсборн. – «Торговцы смертью». Ветераны Одиннадцатого Кафиссийского, охотники на Орков. Они сумели отвоевать Старый Город у восьмимиллионной орды зеленокожих, при этом потеряв всего две тысячи человек.
- Варпов бред, - бросил Кай. – Такого просто не может быть.
- Еще как может, - продолжал вещать все тем же тоном сержант. – Эти парни – полнейшие отморозки, даже боли не чувствуют, да к тому же еще и крайне скрытные. Слышал, что они вообще не разговаривают с теми, кто не из их полка.
Пока Гилсборн говорил, «зубастики», размеренно шагая, продолжали свой путь. Некоторые из них нарочно громко стучали каблуками сапог по мостовой, дабы, видимо, быстрее навлечь на себя огонь предполагаемого противника.
- Ну и засранцы, - процедил Кай и, рухнув на пустой ящик из-под боеприпасов, начал разочарованно насвистывать полковой марш. Сержант лишь пожал плечами. Но стоило ему отвернуться, как позади раздался сухой надтреснутый бас:
- Сержант Рене Гилсборн, Четырнадцатый Карпатский, разведывательный батальон?
- Так точно, - неохотно подтвердил сержант, воззрившись на собеседника. Это был громадный детина в местами побитой панцирной броне. На плечах у него висели лоскуты материи, некогда, видимо, бывшие лейтенантскими погонами. Кай неожиданно приметил, что рисунок на маске командира несколько отличался – на его «зубах» багровели капельки крови.
- Я лейтенант Лекс Риппер. Рад познакомиться, - сквозь силу произнес командир «зубастиков» и протянул ладонь для рукопожатия. В отличие от слов, в его тоне радости почти не было. Казалось, что лейтенант по-настоящему разговаривал много лет назад, и сейчас силится вспомнить, как это делается. «Нет, они точно те еще засранцы», - подумал Кай и испугался своей мысли – вдруг Риппер её услышит.
- Поступил приказ от командования – Четырнадцатый Карпатский в полном составе отзывается с Кафиссии и передислоцируется на Рейвен XVIII до получения дальнейших указаний, - бесстрастно произнес лейтенант. – Ваш отряд ослушался приказа.
- Чего?! – завопили Кай и сержант одновременно. Риппер лишь кивнул. Его паршивая ухмылочка, как и манера общения, начинала выводить рядового из себя.
- А почему нам об этом не сообщили по воксу, а? Что на это скажешь? – отчеканил Кай. Внутренне он уже торжествовал. Лейтенант лишь воззрился на Гилсборна. Секунд десять они, что называется, играли в «гляделки», но в итоге сержант сдался и произнес:
- Прошу прощения… Но Кай прав. Ничего подобного мы не слышали.
- Это значит, что вы были настроены не на ту волну, сержант.
Гилсборн вспыхнул и уже раскрыл рот, чтобы произнести уничтожающую тираду – но лейтенант развернулся на каблуках и двинулся к своим солдатам.
- Извините, ребята, - поникнув, прошептал Рене. – Это… этого не должно было произойти.
Кай бросил в сторону сержанта испепеляющий взгляд и заметил:
- Это уже не в первый раз, сержант. Знаешь что я думаю? Такими темпами нам никогда не стать настоящими воинами. Да и какие из нас к черту разведчики?! Я вообще из винтовки только на стрельбище палил! Что скажешь, а, Рене?!
Сержант молчал.
- Ты ведь собирался сделать из нас героев! «Мы проберемся в тыл и убьем Королеву, ля-ля-ля, утрись, Горбиц!» И к чему мы пришли? Все, я сваливаю.
- Ты куда? – крикнул вслед рядовой Дженкинс.
- За этими засранцами, зарабатывать себе славу, - одними губами прошептал Кай на бегу.
***
Проезжая мимо домов, Дэниел в который раз с грустью отметил, что они пусты. Еще перед началом каких-либо военных действий Черная Королева приказала эвакуировать всех мирных жителей. Никому, кроме водителей, она не сказала, куда эти люди отправятся. Капитан подозревал, что Елизавета приказала увезти беженцев к руинам древней метеостанции – как-никак, сейчас это единственное безопасное место на всей планете. Имперцам там нечего вынюхивать – после Войны в Болотах мало кто туда захочет соваться. Однако, по данным, оставленным еще разведчиками принца Грегори, метеостанция только казалась руинами – на самом деле, все оборудование было в исправности, будто его только вчера обслужили техножрецы.
Новобранцы продолжали волноваться. Роско рассказал им несколько совершенно уморительных анекдотов, однако хихикнули от силы два человека. Поняв, что парням сейчас не до смеха, капитан занялся проверкой своего оружия.
- Приехали! – крикнул водитель.
Дэниел, как и всегда, вышел первым. Глазам капитана предстала довольно безрадостная картина: площадь перед Дворцом была буквально завалена порубленными на куски трупами солдат Синдиката. Судя по количеству гильз, бой был жестоким – противник штурмовал здание несколько раз, но синдикатовцы каждый раз оттесняли гадов обратно. В конце концов, оборона пала. Капитан был потрясен. Он ехал всего лишь пятнадцать минут – и за это время имперцы успели уничтожить защитников Королевы и проникнуть в святая святых – Дворец Синдиката.
- Приготовить оружие! – скомандовал Дэниел, сняв автомат с предохранителя. Отряд занял позицию у дверей. Роско махнул рукой и солдаты двинулись вперед.
Холл также был усеян трупами. Стены были заляпаны кровью, а тело пулеметчика, оборонявшегося за мешками с песком, было буквально растерзано – солдат держался до последней капли крови, пока его не упокоили очередью в голову. Глаз капитана подметил труп в незнакомой униформе. Перевернув тело носком сапога, Дэниел присмотрелся к имперцу. Это был довольно мускулистый мужчина в полном комплекте панцирной брони – даже бока сапог оказались прикрыты адамантовыми пластинами. Роско показалось странным, что именно такой с головы до ног бронированный бугай погиб первым. Но времени на то, чтобы сделать выводы, не хватало, и отряд двинулся дальше.
Впереди еще шел бой – стрекотали синдикатовские пулеметы, рявкали дробовики, изредка даже подвывал огнемет. Пару раз громко разорвались гранаты. Нападающие были вооружены стандартными имперскими лазерными ружьями, однако звук от выстрела был несколько другой – более высокий и пронзительный.
- Пойдем врукопашную… - прошептал Дэниел и вытащил нож. Новобранцы нервно кивнули и последовали примеру командира. Капитан прильнул спиной к стене и выглянул из-за угла. Высунься он чуть больше, пришлось бы стелить себе постель в земле лопатой. Дернувшись, Роско постарался успокоиться и сдержаться от многоэтажной бранной тирады.
- Срань Императора, - пробормотал он, лег на пол и пополз.
Перед капитаном возникла широкая спина одетого в зеленое гвардейца, палящего по солдатам Синдиката из бронебойной снайперской винтовки. Дэниел затаил дыхание, подполз ближе, размахнулся…
И получил сокрушительный апперкот. Чуть не задохнувшись, Роско рухнул на пол с грацией мешка, наполненного картофелем. Тут же на снайпера с дикими криками бросились два новобранца. Гвардеец аккуратно перехватил одного, ткнул новичка несколько раз в живот его собственным же ножом и отбросил. Второму удалось повалить стрелка на землю, но тот, ловко дернувшись, вылез из-под синдикатовца и пнул его сапогом в лицо. Послышался треск ломающихся очков и новобранец, взвыв, отлетел.
Снайпер обернулся к капитану. Лицо стрелка было закрыто маской, с намалеванной на ней зубастой ухмылочкой. Капитан глубоко вдохнул и сосредоточился на противнике. Не было вокруг никакого боя, шальных пуль, которые так и норовят продырявить твою голову, лазерных лучей и прочих прелестей войны – во всей вселенной для Дэниела не было ничего важнее, чем этот стрелок. Аккуратно перебросив нож в левую руку, Роско обошел гвардейца и сделал обманный выпад. Снайпер отпрянул и переключил все свое внимание на клинок, не заметив, как капитан уже делает подсечку. К чести имперских военных инструкторов, стрелок в самый последний момент успел отпрыгнуть в сторону и взять инициативу на себя. Достав из ножен широкий тесак, гвардеец несколько раз рубанул воздух – Роско аккуратно избежал всех его атак. Снайпер фыркнул и начал наступать на капитана. Дэниел уклонялся от взмахов тесака, не забывая время от времени стараться достать противника ножом. Однако, все его попытки пропали даром, так как гвардеец держал синдикатовца на расстоянии. Неизвестно, сколько это еще бы продолжалось, если бы один из новобранцев не снес снайперу голову.
Роско отряхнул мундир от налипших на него кусочков мозгов, похлопал новичка по плечу и произнес:
- Благодарю. Но больше никогда так не делай…
- Что дальше, капитан? – вопросил один из солдат.
- Обойдем гадов с фланга и живо в тронный зал. Мы должны удостовериться, что с Королевой все в порядке. Задача ясна?
Новобранцы кивнули. Капитан вдруг заметил, что они уже не боятся боя. Страх донимал их ровно до того момента, пока они сами не увидели, что происходит на войне, и как только увидели – успокоились и стали более рассудительными.
- Ну, пошли!
Пробравшись через небольшую галерею и обогнув сражающихся, отряд достиг дверей тронного зала. Личная охрана Королевы, видимо, сейчас помогала солдатам обороняться.
Дэниел сначала постучался и, лишь после того, как ему не ответили, открыл дверь.
Тронный зал был пуст.
... еще пара отрывков и глава будет закончена.
"Охотник", глава первая
Глава первая: Тупик.
Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Дата: 878.135.М39.
***
Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Бигглза, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Затем переходите к главной задаче. Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Бигглз. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже-Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. И это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – подрывники решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как со своими солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не ожидал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти линию фронта. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в линии защиты, а учитывая количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, эта брешь становится все шире. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…
***
Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лицо скрывала тень. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один военный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я знаю тебя в лицо. Можешь не лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр - рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, но увы – не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Прекрасные пляжи и туристический сезон – места лучше, чтобы залечь на дно и отдохнуть, не найдешь.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Очевидно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Десять лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Как жаль, что он погиб.
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Поимел я удовольствия с ним встретится. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Десять лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел? Почему они так не хотят, чтобы тебя нашли?
- Они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушал. Запустил бутылкой в мою сторону. Даже попытался пристрелить, но был так пьян, что и царапинки не оставил. Кто только пустил сюда этого некомпетентного ублюдка?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобной реакции, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Вернешь проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Не вернешь – что же, твоя воля. Всего лишь одним трупом больше.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.
***
- Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Рамирез, постукивая кончиками пальцев по столу.
Генерал Штраус крякнул от досады и скривил свой маленький некрасивый рот. Около половины офицеров, находившихся во временном штабе, расстегнули верхнюю пуговицу на рубашках. Штраус проявлял вопиющее нарушение субординации – при появлении Лорда-Командира не встал с места, чтобы пожать тому руку, и вообще, всячески показывал, что у него есть более важные проблемы, чем разбор очередных бюрократических проволочек. Но Рамирез прибыл не с инспекцией. Одного из самых могущественных людей сектора Зеро интересовал ход войны.
- Поначалу кампания шла успешно, - несколько раздраженно промолвил генерал. – Однако, мы недооценили тот факт, что этим мерзавцам нечего терять.
- Опустите подробности. Факты о противнике, быстро и кратко, – недовольно произнес Александр, посматривая на хронометрон. Было очевидно, что один из самых могущественных людей сектора Зеро теряет терпение. «Меньше чем через час ты от меня не уйдешь, сукин сын…» - со злорадством подумал Штраус и вдруг спросил:
- Прошу прощения за дерзость, милорд, но разве вы еще не имели дела с этой планетой и гвардейскими полками отсюда?
- Меня интересовали солдаты, а не дыра, с которой они родом, - процедил Рамирез. – Мне плевать на историю Кафиссии, на положение, которое она занимает на карте торговых маршрутов сектора, и на слезливые мелодрамы из жизни колонистов, прибывших осваивать этот неприветливый и жестокий край. Мне нужна лишь информация, которая даст представление о моем противнике – ничего более. Я должен понять Синдикат.
Штраус торопливо кивнул и начал рассказ:
- В пятьдесят пятом году поднялся бунт крестьян против «благородных». Губернатору это было выгодно, ведь местные аристократы начали медленно, но верно перетягивать одеяло власти на себя. Определенно они заслуживали хорошей порки. Неожиданно, бунт приобрел планетарный масштаб – отовсюду приходили сообщения о крестьянах, громящих виллы и особняки аристократов. Все бы ничего, чернь бы поволновалась, да успокоилась. Но не тут-то было: оправившись, аристократы начали собирать наемные карательные отряды и жестоко расправляться с зачинщиками мятежей. И в дело вступил Синдикат. Первоначально, это были четыре Семьи, занимающиеся производством оружия для самозащиты. Но увидев, что на бунте можно неплохо заработать, они подсуетились, создали Организацию, посадили на пост директора парня из семьи Лоренсов (пожалуй, самая разумная из всех Семья), и за разумную плату начали вооружать отряды мятежников. Скоро это вылилось в полноценный вооруженный конфликт. Аристократы проиграли и с остатками своих армий бежали в Города. Говорят, что большую часть из них настигли и вырезали. Но здесь, в Столице, благородные нашли убежище в Башне Правосудия, у Арбитров. Те изолировали все входы и выходы, активировали защитную систему и заявили, что каждый, кто приблизится к Оцеплению ближе, чем на семьсот метров, будет считаться нарушителем.
- Арбитры стоят на страже Имперского Закона и интересов Империума. Почему они согласились помочь этим аристократам? – заметил Александр. – Их что, не предупредил губернатор?
- Я полагаю, что губернатор, параллельно проведению имперской политики в Старом Городе, вел свою игру. Увы, о мотивах Арбитров нам уже ничего не узнать – пару недель назад синдикатовская диверсанты сумели обойти защиту Оцепления и взорвать фундамент Башни. Сейчас там остались лишь руины.
- После того, как Оцепление ушло в изоляционизм – почему не прислали новых Арбитров? Должен же был кто-то защищать Столицу? – поинтересовался Рамирез.
- Эту обязанность на себя взял Синдикат. Губернатор и Администратум подписали контракт с директором Карлом Лоренсом, при условии, что ни один синдикатовец не будет принимать присягу Империуму.
- И Муниторум не обратил на это внимания? – недоверчиво спросил Александр.
- Были дела и поважнее, поверьте мне, - покровительственным тоном произнес Штраус. – Орки в соседних системах начали подозрительно шевелиться, активизация культов и прочее и прочее. В итоге, мы имеем то, что мы имеем – мощную самодостаточную полувоенную организацию, способную противостоять нам уже на протяжении…
- Двух месяцев, - закончил за генерала Рамирез. – Что насчет командования противника? Есть ли ценные данные?
- Во-первых, нужно отметить её… - Штраус нажал несколько кнопок, и над столом спроецировалась голографическая копия женской головы. При этом, многие офицеры почему-то болезненно вздохнули: - Это Елизавета Лоренс, Третья Наследница Трона Синдиката, также известна как Черная Королева. В её цепких пальцах сосредоточено командование инфраструктурой Старого Города. Эта девушка подчинила себе почти весь Совет Директоров, за исключением некоторых особо упертых членов – насколько нам известно, они уже погибли в результате «несчастных случаев». Довольно неординарная личность, я бы хотел заметить…
- Обыкновенная избалованная девка, - резко оборвал генерала Александр.
- Э, нет, - хитро ухмыльнувшись, проговорил Штраус. – Эта «девка» намного интереснее, чем вам кажется. Десять лет назад её мать объявили предательницей, дочерей из-за этого лишили прав на Трон. Старшая полтора года назад была убита при довольно странных обстоятельствах. Эта смерть послужила началом целой цепочки странных событий, в результате которых от руки Елизаветы пал предыдущий принц – Грегори. Обыкновенный дворцовый переворот, но, хочу заметить, очень изящно исполненный.
- Генерал, может вы перестанете лизать ей задницу и продолжите? – не допускающим возражения тоном проговорил Лорд-Командир. Штраус стушевался, нажал на кнопку и пробурчал:
- А это – Дэниел Роско, капитан Армии Синдиката. Тот еще мерз-завец, - у генерала от волнения даже задергалось веко. – Верный цепной пес Елизаветы, является полевым командиром вооруженных сил. Фактически, кровь наших солдат на руках этого мерзкого шлюхиного отродья… - продолжал Штраус, багровея. Адъютант принес ему стакан воды, но тот отчаянно замотал головой. – Все эти уловки, засады, мины на трупах наших гвардейцев – его проделки. Мы его оттесняем, но каждое сражение многого стоит. Да вы еще его танкеток не видели!
- Танкеток? – переспросил Рамирез.
- Именно! – срываясь на фальцет, выпалил Штраус. – Мы даже не можем ввести свои бронированные части, а эти мелкие крысиные подонки уже приспособились – разъезжают на своих машинах смерти, месят наших солдат, а трупы бросают на съедение прирученным мутантам!
- Заткнись, - жестко процедил Александр, крепко сжимая кулак. – До последнего момента во мне теплилась надежда, что ты хоть как-то попытаешься исправить свое незавидное положение, – но ей не суждено было оправдаться. Твоя некомпетентность уже угробила сотни гвардейцев. Можешь отправляться на Рэйвен XVIII, там как раз нужны недоразвитые имбецилы.
- Как вы смеете?! – завопил Штраус. – Я, генерал Его Величества Императора, сектора Зе…
Монолог Штраус так и не успел закончить – он был прерван гулким треском, раздавшимся от столкновения кулака Лорда-Командира и лба генерала.
- Унесите его, - брезгливо произнес Рамирез, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. Повернувшись к штабным офицерам, он произнес:
– Отныне я командую войсками в этой кампании и мой первый приказ: Четырнадцатый Карпатский должен отступить. Теперь, когда этот недоносок отстранен, кто здесь самый старший офицер?
- Я, сэр, - отрапортовал будто возникший из ниоткуда адъютант.
- Объяви солдатам: их перенаправляют. И еще кое-что… Свяжись с лейтенантом Лексом Риппером, пусть вводит своих ребят.
- Прошу прощения, сэр, из какого полка лейтенант Риппер?
Рамирез вздохнул как человек, никогда не знавший отдыха:
- Одиннадцатый Кафиссийский. «Торговцы смертью».
***
То, что увидел Кай, потрясло рядового до глубины души.
Отряд Кая был послан зачистить Седьмой Сектор, приготовив его для продвижения имперских войск. Несмотря на то, что приказ генерала Штрауса мог понять даже кретин: «Ни в коем случае не разделять армию!», лейтенант Керн все же решился на самовольные действия. Третий Уровень был захвачен имперцами только наполовину, в то время как на территорию Четвертого гвардейцы побаивались соваться – ведь Дворец вместе с основной частью армии Синдиката находились именно там. Однако, сопротивления имперцы не встретили – район был пуст. Порыскав по Сектору еще некоторое время, сержант Гилсборн пришел к выводу, что бойцы Черной Королевы вернулись во Дворец – без их «духовника», капитана Роско, солдаты мало что могли сделать.
Вскоре, ушей гвардейцев достиг глухой грохот. Кай снял винтовку с предохранителя и стал настороженно всматриваться вдаль. К аванпосту приближалось огромное облако пыли. Поначалу, рядовой не мог различить, кто или что это, но через пару минут его взору предстала крупная толпа разнообразно экипированных гвардейцев. Однако, это были вовсе не бойцы Четырнадцатого Карпатского, а совершенно незнакомые личности, на масках которых красовались зубастые ухмылочки. Приглядевшись к наплечникам этих гвардейцев, Кай различил цифру одиннадцать. Выстроившись по стойке «смирно», отряд приготовился поприветствовать командующего офицера. Но «зубастики» спокойно прошли мимо, не обратив на своих собратьев внимания.
- Сержант, что за дела? – возмутился Кай. – У них такой вид, будто они имеют полное право находиться в занятом нами районе. Мы здесь укрепились первыми! Эй! – окликнул Кай одного из «зубастиков», выбившегося из строя. Тот молча уставился на гвардейца. Кай скорее не увидел (глаза всех «зубастиков» были скрыты желтыми потрескавшимися очками), а почувствовал, как солдат сверлит его взглядом, и желание разъяснить ситуацию мгновенно пропало. – Да что же это такое…
- Я, кажется, начинаю догадываться, кто это, - загробным тоном промолвил Гилсборн. – «Торговцы смертью». Ветераны Одиннадцатого Кафиссийского, охотники на Орков. Они сумели отвоевать Старый Город у восьмимиллионной орды зеленокожих, при этом потеряв всего две тысячи человек.
- Варпов бред, - бросил Кай. – Такого просто не может быть.
- Еще как может, - продолжал вещать все тем же тоном сержант. – Эти парни – полнейшие отморозки, даже боли не чувствуют, да к тому же еще и крайне скрытные. Слышал, что они вообще не разговаривают с теми, кто не из их полка.
Пока Гилсборн говорил, «зубастики», размеренно шагая, продолжали свой путь. Некоторые из них нарочно громко стучали каблуками сапог по мостовой, дабы, видимо, быстрее навлечь на себя огонь предполагаемого противника.
- Ну и засранцы, - процедил Кай и, рухнув на пустой ящик из-под боеприпасов, начал разочарованно насвистывать полковой марш. Сержант лишь пожал плечами. Но стоило ему отвернуться, как позади раздался сухой надтреснутый бас:
- Сержант Рене Гилсборн, Четырнадцатый Карпатский, разведывательный батальон?
- Так точно, - неохотно подтвердил сержант, воззрившись на собеседника. Это был громадный детина в местами побитой панцирной броне. На плечах у него висели лоскуты материи, некогда, видимо, бывшие лейтенантскими погонами. Кай неожиданно приметил, что рисунок на маске командира несколько отличался – на его «зубах» багровели капельки крови.
- Я лейтенант Лекс Риппер. Рад познакомиться, - сквозь силу произнес командир «зубастиков» и протянул ладонь для рукопожатия. В отличие от слов, в его тоне радости почти не было. Казалось, что лейтенант по-настоящему разговаривал много лет назад, и сейчас силится вспомнить, как это делается. «Нет, они точно те еще засранцы», - подумал Кай и испугался своей мысли – вдруг Риппер её услышит.
- Поступил приказ от командования – Четырнадцатый Карпатский в полном составе отзывается с Кафиссии и передислоцируется на Рейвен XVIII до получения дальнейших указаний, - бесстрастно произнес лейтенант. – Ваш отряд ослушался приказа.
- Чего?! – завопили Кай и сержант одновременно. Риппер лишь кивнул. Его паршивая ухмылочка, как и манера общения, начинала выводить рядового из себя.
- А почему нам об этом не сообщили по воксу, а? Что на это скажешь? – отчеканил Кай. Внутренне он уже торжествовал. Лейтенант лишь воззрился на Гилсборна. Секунд десять они, что называется, играли в «гляделки», но в итоге сержант сдался и произнес:
- Прошу прощения… Но Кай прав. Ничего подобного мы не слышали.
- Это значит, что вы были настроены не на ту волну, сержант.
Гилсборн вспыхнул и уже раскрыл рот, чтобы произнести уничтожающую тираду – но лейтенант развернулся на каблуках и двинулся к своим солдатам.
- Извините, ребята, - поникнув, прошептал Рене. – Это… этого не должно было произойти.
Кай бросил в сторону сержанта испепеляющий взгляд и заметил:
- Это уже не в первый раз, сержант. Знаешь что я думаю? Такими темпами нам никогда не стать настоящими воинами. Да и какие из нас к черту разведчики?! Я вообще из винтовки только на стрельбище палил! Что скажешь, а, Рене?!
Сержант молчал.
- Ты ведь собирался сделать из нас героев! «Мы проберемся в тыл и убьем Королеву, ля-ля-ля, утрись, Горбиц!» И к чему мы пришли? Все, я сваливаю.
- Ты куда? – крикнул вслед рядовой Дженкинс.
- За этими засранцами, зарабатывать себе славу, - одними губами прошептал Кай на бегу.
***
Проезжая мимо домов, Дэниел в который раз с грустью отметил, что они пусты. Еще перед началом каких-либо военных действий Черная Королева приказала эвакуировать всех мирных жителей. Никому, кроме водителей, она не сказала, куда эти люди отправятся. Капитан подозревал, что Елизавета приказала увезти беженцев к руинам древней метеостанции – как-никак, сейчас это единственное безопасное место на всей планете. Имперцам там нечего вынюхивать – после Войны в Болотах мало кто туда захочет соваться. Однако, по данным, оставленным еще разведчиками принца Грегори, метеостанция только казалась руинами – на самом деле, все оборудование было в исправности, будто его только вчера обслужили техножрецы.
Новобранцы продолжали волноваться. Роско рассказал им несколько совершенно уморительных анекдотов, однако хихикнули от силы два человека. Поняв, что парням сейчас не до смеха, капитан занялся проверкой своего оружия.
- Приехали! – крикнул водитель.
Дэниел, как и всегда, вышел первым. Глазам капитана предстала довольно безрадостная картина: площадь перед Дворцом была буквально завалена порубленными на куски трупами солдат Синдиката. Судя по количеству гильз, защитники Дворца держались до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы. Потом они бросились врукопашную, и были вырезаны, все до единого. Противник штурмовал здание несколько раз, но синдикатовцы каждый раз оттесняли гадов обратно. В конце концов, оборона пала. Капитан был потрясен. Он ехал всего лишь пятнадцать минут – и за это время имперцы успели пробить внешнее кольцо защиты и проникнуть в святая святых – Дворец Синдиката.
- Приготовить оружие! – скомандовал Дэниел, сняв автомат с предохранителя. Отряд занял позицию у дверей. Роско махнул рукой и солдаты двинулись вперед.
Холл также оказался усеян трупами. Стены были заляпаны кровью, а тело пулеметчика, оборонявшегося за мешками с песком, буквально растерзали – солдат держался до последней капли крови, пока его не упокоили очередью в голову. Глаз капитана подметил труп в незнакомой униформе. Перевернув тело носком ботинка, Дэниел присмотрелся к имперцу. Это был довольно мускулистый мужчина в полном комплекте панцирной брони – даже бока сапог оказались прикрыты адамантовыми пластинами. Роско показалось странным, что именно такой с головы до ног бронированный бугай погиб первым. Но времени на то, чтобы сделать выводы, не хватало, и отряд двинулся дальше.
Впереди еще шел бой – стрекотали синдикатовские пулеметы, рявкали дробовики, изредка даже подвывал огнемет. Пару раз громко разорвались гранаты. Нападающие были вооружены стандартными имперскими лазерными ружьями, однако звучало их оружие несколько по-другому – более высоко и пронзительно.
- Откроем огонь – и мы мертвецы. Снимем гадов по-тихому… - прошептал Дэниел и вытащил нож. Новобранцы нервно кивнули и последовали примеру командира. Капитан прильнул спиной к стене и выглянул из-за угла. Высунься он чуть больше, пришлось бы стелить себе постель в земле с киркой. Дернувшись, Роско постарался успокоиться и сдержаться от многоэтажной бранной тирады.
- Срань Императора, - пробормотал он, лег на пол и пополз.
Перед капитаном возникла широкая спина одетого в зеленое гвардейца, палящего по солдатам Синдиката из бронебойной снайперской винтовки. Дэниел затаил дыхание, подполз ближе, размахнулся…
И получил сокрушительный апперкот. Чуть не задохнувшись, Роско рухнул на пол с грацией мешка, наполненного картофелем. Тут же на снайпера с дикими криками бросились два новобранца. Гвардеец аккуратно перехватил одного, ткнул новичка несколько раз в живот его собственным же ножом и отбросил. Второму удалось повалить стрелка на землю, но тот, ловко дернувшись, вылез из-под синдикатовца и пнул его сапогом в лицо. Послышался треск ломающихся очков и новобранец, взвыв, отлетел.
Снайпер обернулся к капитану. Лицо стрелка было закрыто маской, с намалеванной на ней зубастой ухмылочкой. Капитан глубоко вдохнул и сосредоточился на противнике. Не было вокруг никакого боя, шальных пуль, которые так и норовят продырявить твою голову, лазерных лучей и прочих прелестей войны – во всей вселенной для Дэниела не было ничего важнее, чем этот стрелок. Аккуратно перебросив нож в левую руку, Роско обошел гвардейца и сделал обманный выпад. Снайпер отпрянул и переключил все свое внимание на клинок, не заметив, как капитан уже делает подсечку. К чести имперских военных инструкторов, стрелок в самый последний момент успел отпрыгнуть в сторону и взять инициативу на себя. Достав из ножен широкий тесак, гвардеец несколько раз рубанул воздух – Роско аккуратно избежал всех его атак. Снайпер фыркнул и начал наступать на капитана. Дэниел уклонялся от взмахов тесака, не забывая время от времени стараться достать противника ножом. Однако, все его попытки пропали даром, так как гвардеец держал синдикатовца на расстоянии. Неизвестно, сколько это еще бы продолжалось, если бы один из новобранцев не снес снайперу голову.
Роско отряхнул мундир от налипших на него кусочков мозгов, похлопал новичка по плечу и произнес:
- Благодарю. Но больше никогда так не делай…
- Что дальше, капитан? – вопросил один из солдат.
- Обойдем гадов и живо в тронный зал. Мы должны удостовериться, что с Королевой все в порядке. Задача ясна?
Новобранцы кивнули. Капитан вдруг заметил, что они уже не боятся боя. Страх донимал их ровно до того момента, пока они сами не увидели, что происходит на войне, и как только увидели – успокоились и стали более рассудительными.
- Ну, пошли!
Пробравшись через небольшую галерею и обогнув сражающихся, отряд достиг дверей тронного зала. Личная охрана Королевы, видимо, сейчас помогала солдатам обороняться.
Дэниел сначала постучался и, лишь после того, как ему не ответили, открыл дверь.
Тронный зал был пуст.
***
Кай наконец-то узрел своего противника. И его вид чуть не заставил рядового умереть от смеха.
Карпатец старался бесшумно продвигаться вслед за «зубастиками». Получалось достаточно неплохо – Кай был худым невысоким юношей двадцати четырех лет, ничем совершенно не примечательным и патологически «обыкновенным». Однако именно эти черты его внешности послужили причиной того, что молодой карпатец был приписан к разведбату. Первую неделю службы Кай ходил довольный, словно орк, нажравшийся браги, но вскоре юноша понял, что хуже судьбы, чем быть разведчиком в Четырнадцатом Карпатском, ничего и быть не может. Пораскинув мозгами, парень решил подать заявление на выполнение какого-нибудь самоубийственного задания, но не успел - Бог-Император, вкупе с Муниторумом, видимо, рассудил по-своему, и отправил весь полк на усмирение антиимперского бунта на Кафиссии V. Во время перелета через варп Кай на тренировках занимался вполсилы, ожидая, что конфликт как-нибудь уляжется и без его участия. Молодой рядовой жаждал принять участие в чем-нибудь действительно масштабном, например, в обороне Кадии от наступающих орд хаоситов, или зачистке Армагеддона. Мысль, что ему придется гонять бунтовщиков, казалась ему унизительной.
Только прибыв на планету, Кай понял, насколько же все плохо. Арбитры вели позиционную войну с армией Синдиката, параллельно посылая Империуму отчаянные призывы о помощи. Когда же наконец прибыла Имперская гвардия, законники несколько ошалели – до этого они чуть больше полувека пытались дозваться до имперцев, но ответа не было. Генерал Штраус хотел переговорить с Арбитрами на тему, что же побудило их действовать против воли губернатора, но его желаниям не суждено было сбыться – черные мундиры, унюхав что «гвардия им поможет», снова заперлись в своей Башне и отказались говорить до тех пор, пока Синдикат не будет уничтожен. Гвардейцы ринулись на штурм Старого Города и столкнулись с жесточайшим сопротивлением. Синдикатовцы не собирались сдаваться просто так – взамен каждому метру отданной имперцам земли, они забирали десяток гвардейских жизней.
Кай неожиданно осознал, что вовсе не хочет умирать. Во всяком случае здесь, на этой забытой Императором планете. Где угодно, только не на Кафиссии. И он упорно начал проситься в разведывательные миссии вне пределов Старого Города, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с настоящим противником. Поначалу его запросы вызывали легкую усмешку у офицеров, затем озабоченность, а позже и вовсе паранойю – вдруг коварные синдикатовцы, вволю повоевав, решат утечь в джунгли? Нужно немедленно разъяснить! И тогда на помощь приходил бравый рядовой Кай Потенте. Записавшись в отряд вечно ноющего сержанта Гилсборна, юноша обеспечил себе как можно более далекое нахождение от эпицентра боевых действий. Однако, через полтора месяца, когда стало понятно, что всем без исключения гвардейцам нужно приложить усилия для одержания победы, сержанта и его отряд вернули обратно.
Сегодня Кай впервые встретился с солдатами Синдиката.
Завидев противника, часть «зубастиков» ускорила ход, в то время как другая заняла позиции и приготовила ружья к бою. Против прирожденных убийц выступала толпа неотесанных придурков, вооруженных архаичными автоматами. Передовая часть кафиссийцев бросилась врукопашную. Синдикатовцы в ответ заулюлюкали и открыли огонь из своих пукалок.
В этот момент Кай увидел истинное лицо Одиннадцатого Кафиссийского полка.
Выкрикивая непонятные и, скорее всего, бессодержательные боевые кличи, «зубастики» без особого труда уклонялись от пущенных в их сторону пуль, добегали до противника и рубили его на части. Несколько синдикатовцев попытались вытащить ножи, но прежде чем они успели коснуться рукоятки, оказались обезглавлены и расчленены. Кафиссийцы не знали пощады – они просто рубили и кромсали всех, кто попадался им под руку. Если бы Кай не помнил, что эти парни на его стороне, то принял бы их за беснующиеся отродья Хаоса.
Снайперы позади открыли точечный огонь по отколовшимся от общей массы синдикатовцам. Смертельно точные выстрелы настигали противника даже тогда, когда тот, казалось бы, уже почти сбежал с поля боя. Прямо в пылу боя из здания неожиданно выскочили одетые в легкую броню люди. Они живо заняли оборону и начали стрелять по рукопашникам. Кай слышал об этих мерзавцах. Гильдия Вольных Стрелков – хуже названия и не придумаешь. Обыкновенное сборище наемников, бандитов, насильников и воров, вот кто были эти парни. Но, нужно было отдать им должное, диверсии они проводили просто мастерски – Кай даже почувствовал легкое покалывание в животе от зависти. Хотя, скорее всего, это был просто голод.
Несколько рукопашников пали, остальные живо отступили. Снайперы тут же расстреляли укрытие Стрелков к чертовой матери. Но когда дым от расплавившегося рокрита рассеялся, наемников там не оказалось. Кай услышал, как лейтенант Риппер усмехнулся, вынул тесак и скомандовал:
- В атаку!
- В атаку! – дружно повторили «зубастики» и бросились вперед.
Стрелки тут же повылезали из своих укрытий и попытались прикрыть отступление дымовой гранатой, но было уже поздно. Кафиссийцы врезались в толпу наемников, словно нож в масло. Кай закрыл глаза. Это было отвратительно. И если с теми синдикатовцами «зубастики» поступили еще более-менее гуманно, то со Стрелками они оторвались на полную катушку. Гвардейцы отрезали бандитам головы и начинали играть ими в футбол, выдавливали глаза и выпускали кишки, глумясь над корчащимися в агонии жертвами. Рядовой переключил взгляд на Риппера – тот уже успел добыть себе трофей в виде кожи лица командующего отрядом Стрелков.
Кай не считал произошедшую стычку за сражение. По его мнению, это была обыкновенная резня.
Вдоволь поиздевавшись над трупами, кафиссийцы перегруппировались и начали организовывать оборону. Снайперы укрылись на залитых тьмой крышах, остальные просто рассредоточились по району. В самый разгар этих мероприятий раздался чей-то громкий голос:
- Лейтенант! Выходи сражаться, трусливый ублюдок!
Кая бросило в пот от мысли, что «зубастики» сделают с этим нахалом. Прямо посреди пустынной улицы, даже не пытаясь укрыться, стоял высокий мужчина, закованный с ног до головы в металлическую броню. Доспех служил своему хозяину уже долгое время – множественные царапины и отколупавшаяся краска на наплечниках являлись тому немым свидетельством. Голову человека защищал сложный шлем с темно-зеленым лицевым щитком. В одной руке незнакомец сжимал длинный сверкающий палаш, явно выкованный на заказ имперскими кузнецами. Доспех был обклеен множеством защитных свитков и амулетов. Повертев головой, будто бы принюхиваясь, незнакомец медленно начал приближаться к позициям кафиссийцев.
Навстречу человеку в броне вышел вечно ухмыляющийся лейтенант Риппер. Кай почувствовал нависшее в воздухе напряжение. Это могло показаться невероятным, но чертов кафиссиец, проклятый лейтенант обреченной армии, дрогнул, когда незнакомец шагнул к нему.
Они стояли лицом к лицу и тихо переговаривались, словно старые знакомые. Рядовой напряг слух до предела, чтобы услышать, о чем же могут говорить такие люди, как эти:
- … прислуживаешь этой шлюшке? Почему я не удивлен? Ты такой же, как и твой отец – полон ненависти ко всем и вся – и в то же время позволяешь вертеть собой, как того пожелают твои хозяева. Вы ничем не отличаетесь.
- Я свободный человек и у меня есть своя воля и желания. И в данный момент я просто хочу убить тебя, - прохрипел незнакомец.
- Ну, так тому и быть… - с неким сожалением произнес лейтенант и неожиданно резко рубанул ладонью воздух. Запели лазерные ружья. От огромного количества лучей стало светло как днем. Броня человека зашипела, но выдержала. Он перебросил палаш в левую руку, а правой снял с пояса гранату и метнул её в одно из зданий со снайперами. Прогремел взрыв, и винтовки на несколько секунд замолкли. Этого оказалось достаточно, чтобы незнакомец скрылся в «мертвой зоне». Лейтенант, бросившийся на землю сразу после команды к атаке, поднялся и заорал:
- Так и будешь бежать вечно, как крыса?! Покажись!
Где-то на крыше застонал один из «зубастиков». Кай увидел, как лейтенант устремил взор по направлению к источнику звука и остолбенел.
На асфальт шлепнулся обезглавленный труп снайпера, а вслед за ним прилетела его винтовка. Энергоячейка была накалена до предела.
Лейтенант слишком поздно понял, что к чему. Винтовка взорвалась со звуком разрываемой бумаги. Чудом уцелевшие после предыдущего взрыва стекла окон со звоном повылетали наружу. Кая ранило осколком в руку. Тихо проматюкавшись, рядовой быстро перевязал рану бинтом из походной аптечки и снова принялся следить за ходом действий.
Рукопашники, до этого прятавшиеся в переулках, покидали укрытия и бросались на незнакомца. Молодой карпатец с трудом понимал, как этот человек пару десятков секунд назад убивал снайперов на крыше, если сейчас он уже на улице и сражается с «зубастиками»?!
Нужно было отдать незнакомцу должное – фехтовал он в совершенстве, пусть у него и не было какой бы то ни было техники – казалось, что все его приемы являются результатами сиюминутного тактического решения. Несколько кафиссийцев уже корчились на земле в ожидании смерти, остальные окружали человека в броне и пытались пробить блок. К сожалению для них, доспех, на первый взгляд показавшийся Каю старой рухлядью, оказался довольно приличным средством защиты – от стрельбы лазерными ружьями с брони лишь чуть-чуть слезла краска. «Зубастики» погибали от палаша незнакомца один за другим. Да, они наконец-то нашли достойного противника.
Словно гром среди ясного неба прогремел выстрел. Кай понял по звуку, что это была бронебойная снайперская винтовка – похожая на ту, что обычно используют Горные Воины Карпата. Рядовой также понял, что стрелял лейтенант Риппер – крысеныш, сбежав с поля боя, решил бить исподтишка. Незнакомец громко ухнул и отлетел на несколько метров – в его груди зияла дыра диаметром около пяти сантиметров. Кай замер. Он не мог поверить своим глазам – человек все еще был жив.
Поднявшись с земли, незнакомец усмехнулся:
- Знаешь, лейтенант, это не серьезно.
В наставшей тишине было лишь слышно дыхание приготовившихся атаковать кафиссийцев. Из тьмы переулков возник силуэт лейтенанта:
- Зато мы собираемся биться до последнего. Верно, парни?
«Зубастики» кивнули. Незнакомец снял шлем – под ним обнаружилась узкая небритая физиономия с глубоко посаженными глазами. Левую часть лица человека пересекал уродливый сабельный шрам. Мужчина выразительно сплюнул и процедил:
- Было бы из-за чего беспокоиться…
Надев шлем обратно, человек вскинул палаш и приготовился обороняться. Лейтенант довольно кивнул и произнес:
- Убить его.
***
Джек внимательно осмотрел свою правую руку со всех ракурсов, а затем переключился на нож, торчащий из щели меж пластин локтевого сочленения доспеха. Мягко вынув клинок и отбросив в сторону, убийца зажал рану ладонью и принялся дальше изучать нанесенный ему урон.
Помятые нагрудник и наплечники валялись рядом, пробитый шлем и вовсе ни на что более не годился. Да, эта победа стоила Джеку многого.
Рана в груди продолжала кровоточить, убийца даже почувствовал легкое головокружение. Множественные порезы и синяки он перестал считать еще одиннадцать лет назад. Все тело Потрошителя было покрыто плохо зажившими шрамами и рубцами – Джек называл их своим «боевым опытом» и не желал расставаться с грузом прошлого даже тогда, когда у него была возможность с помощью пластической хирургии уничтожить следы былого. Теперь к уже существующему набору добавился еще добрый десяток синяков.
«Зубастики» дрались как остервенелые – от ветеранов Войны в Болотах убийца меньшего и не ждал. Сражение с ними стало для него своего рода вызовом. Все же, Потрошитель сумел вырвать у кафиссийцев победу, но и те не остались в долгу – помяли доспех, сломали руку и оставили в груди аккуратную дыру от бронебойной винтовки.
- Выглядишь как всегда ужасно.
- Елизавета. А ты подкрадываешься как всегда незаметно, - усмехнулся Джек.
- А я и не подкрадывалась, дурак, - обиженно произнесла Королева, снимая шлем и присаживаясь к убийце. Девушка также была облачена в доспех, на правом наплечнике покоилась накидка с кровавым подбоем, а за плечами болталась длинноствольная винтовка.
- Вышла на прогулку? – поинтересовался Джек, кивая в сторону телохранителя с автоматом.
- Пришла узнать, как у тебя дела. Во Дворце ску-у-у-учно, да еще и гвардейцы напали. Скорее всего, Дэниел уже со всех ног несется ко мне на помощь…
- Ты слишком жестока к нему. Парень заслуживает большего, - заметил Джек, стирая ладонью кровь с лица.
- А зачем мне он? Он служит сестре, а не мне. А у меня есть ты.
Потрошитель неодобрительно покачал головой и жестко произнес:
- Сабрина мертва.
В зеленых глазах Елизаветы вспыхнула ярость:
- А будто я без тебя не знаю?! Чего ты от меня хочешь? Почему ты вечно говоришь со мной так, будто бы я виновна в её смерти?!
- Ладно, успокойся, - поднял ладонь убийца. – Я не хотел.
Девушка мотнула головой, отчего её смольные волосы разметались по плечам:
- Нет, это ты меня извини. Все это навалилось как-то… сразу. Ты выполнил мою просьбу, верно?
Джек указал пальцем в сторону груды трупов, облаченных в панцирную броню:
- Все до единого. И маленький подарочек… - Джек вытащил из-за пазухи чью-то отрезанную кисть. – Лейтенант Риппер пожимает твою руку.
- Оставь себе. Ты знаешь, я подобное не люблю, - брезгливо ответила Елизавета.
- Как знаешь… - вздохнул Джек, оторвал от кисти палец и отправил его в рот. Прожевав, убийца удовлетворенно произнес: - Очень сочный вкус…
Королева отвернулась. Наслаждаясь импровизированным ужином, Джек с удовольствием рассматривал гордый профиль девушки. Вздернутый носик, чуть алые губы, тонкие брови и бездонные зеленые глаза. В таких и утонуть можно – стоит лишь засмотреться…
- Что опять с волосами? – спросил Джек. – Не дали поспать?
- Отстань, - буркнула Елизавета. – Ты знаешь, я никогда их не укладываю.
- Да ладно тебе. Мне-то не лги – этот беспорядок у тебя на голове искусственный, нюхом чую… - пробормотал Потрошитель, прожевывая второй палец.
- Раз ты у нас такой востроносый, то должен почуять, как приближаются неприятности, - ответила Королева. – Здесь была только часть кафиссийцев. Этот отряд вел лейтенант, но есть и другие. О тех, что напали на Дворец, я не говорю – малыш Дэнни перебьет их всех, чего бы это не стоило. Гораздо важнее, что у имперцев новый генерал, и если он поведет солдат в бой, нам всем не поздоровится.
- Имя?
Елизавета немного помедлила, прежде чем произнести это:
- Александр Рамирез.
Джек замер. Где-то в уголке его сознания раздался радостный возглас, перешедший затем в крик отчаяния.
- Рамирез? Неужели здесь? – чуть заикаясь, спросил убийца.
Елизавета кивнула. Убийца поднялся на ноги, придерживая правую руку левой, и начал ходить из стороны в сторону. Девушка равнодушно наблюдала за его мельтешением. Наконец, не выдержав, Потрошитель вскричал:
- Черт возьми, Елизавета, ты умрешь! Все умрут! Синдикат будет уничтожен, а от Старого Города ничего не останется. Ты обещала мне уйти, как только дела пойдут плохо!
- Я не могу оставить Старый Город, - ответила Королева, тщательно скрывая дрожь в голосе. – С самого начала было понятно, что мы проиграем. Мне осталось лишь доиграть свою партию до конца.
- Одумайся, - сказал Джек. – Ты еще можешь все изменить. Обмануть судьбу. Сабрине не удалось этого сделать, как и мне – но у тебя должно получится.
- Зачем? – несколько меланхолично спросила Елизавета. – Уже нечего спасать. Все, что я могла, я уже сделала. Гражданских жертв нет, остались только ты, я, да десять тысяч верных мне бойцов. Для хорошей вечеринки хватит с лихвой…
Джек не выдержал. Хорошенько замахнувшись, он влепил девушке звонкую пощечину. Телохранитель мгновенно снял автомат с предохранителя и взял Потрошителя на мушку. Елизавета не издала ни звука. Наклонившись к девушке, Джек отчеканил:
- Ты. Не можешь. Умереть. Тебе понятно? Ты обязана выжить, иначе смерть Сабрины была напрасной. Вспомни, чего она хотела. Вспомни её!
Королева молчала. Из носа у нее текла кровь. Джек в сердцах стукнул кулаком по стене и произнес:
- Этого вообще не должно было происходить. Будто дурной сон…
- Что теперь остается? – тихо произнесла Елизавета. – Все мертвы.
- Ты еще жива, - процедил Джек. – И Дэниел. И даже… - зрачки убийцы расширились. – Карциус…
- Что? – не поняла Елизавета, но Потрошитель уже не слушал её. Вынув из ножен короткий клинок, он двинулся в сторону туннеля к Восьмому Сектору.
- Подожди! – крикнула Королева. – Стой! Я с тобой!
Джек остановился. На душе было горько.
Наверное, Елизавета права. Нечего было спасать – время созидания прошло. Оставалось только драться, до последней капли крови…
- У меня одно… незавершенное дело, - зло сказал Джек. – Карциус жив.
- Что? Ты ведь убил его. Я видела собственными глазами!
- А как тогда объяснить вот это? – Джек кивнул на стену, которую он ударил. Яркой краской на ней было выведено всего три слова.
«Жду во Дворце, Потрошитель».
***
Неожиданно кто-то выбил из-под ног Дэниела землю. Капитан уже с трудом воспринимал происходящее – слишком много событий произошло за столь короткий отрезок времени.
Елизавета исчезла неизвестно куда. Роско понимал, что Королева не побежит, бросив все, ни при каком случае. Он не просто был в этом уверен, нет, он знал это, как знал, что люди не ходят на головах. Имперцы продолжали пробиваться через главный вход. Единственным решением было дать бой и постараться продержаться… ну хоть до чего-нибудь.
А потом – одно сплошное пятно. Роско помнил, как он схватился в ближнем бою с каким-то «зубастиком», долго и с удовольствием противники по очереди впечатывали друг друга в пол и стены, пока остальные вели яростную перестрелку. Дэниел осознавал, что победил, однако, это воспоминание отдавалось болью. Капитан взглянул на левую руку – все верно, кисти не оказалось на месте, лишь туго обернутая бинтом культя. После этого – оборона пулеметного гнезда в холле. Синдикатовцев становилось все меньше и меньше, а враги продолжали прибывать. На глазах Дэниела один из смертельно раненых личных охранников Елизаветы, обвешавшись гранатами, бросился в толпу противников и взрывом завалил вход трупами гвардейцев. Став свидетелями подвига, солдаты воодушевились и начали с удвоенной яростью оборонять Дворец. Их пыл поутих, когда обнаружилось, что кончаются боеприпасы.
После этого снова мутное пятно, в котором Дэниел все же сумел припомнить одно – он, раненный в ногу, лежал за мешками и бросал в сторону гвардейцев оставшиеся гранаты. Взрывом ему опалило лицо, маска оплавилась, во рту чувствовался привкус гари. Видимо, кто-то из солдат оттащил его в сторону и сунул в рот сигарету. Дэниел его еще спросил тогда:
- Дерек, это ты?
- Нет, это не Дерек, - ответили ему.
- А где Дерек?
- Не знаю, ты пей-пей… - и протянули флягу с водой.
Потом гвардейцы из ракетомета разнесли еще одну стену, и синдикатовцам пришлось совсем туго. Капитан сломал приклад автомата и ему пришлось отбиваться от имперцев одной рукой. И снова – провал в памяти.
А теперь он сидит здесь, облокотившись на несколько мешков с песком в затихшем зале, и наслаждается тишиной.
Попытавшись собраться с мыслями, Роско вдруг осознал, что бой кончился, и Дворец они отстояли. Рядом с ним, обнявшись с автоматами, сидели несколько солдат Синдиката. Один из них, раненный в живот, уже не дышал. Остальные без слов передавали друг другу флягу с водой. Дэниел узнал своих новобранцев. Да, мечтательно подумал он, теперь им цены не будет… Хотя, сейчас уже поздно. Для чего поздно? Да для всего. И жить поздно и радоваться тоже…
Его мысли прервал столь поразительно неуместный звук шагов. Солдаты напряглись и приготовили оружие. Стоило лишь одному чуть вылезти из-за укрытия, как верхняя часть его головы разлетелась на мелкие ошметки, обрызгивая окружающих содержимым черепа бедолаги. Остальных постигла такая же участь. Дэниел с холодным бешенством смотрел, как убивают его солдат, и понимал, что ничего не может сделать. Его постигла страшная участь стать последним выжившим.
Убирая в кобуру револьвер с дымящимся стволом, к Дэниелу подошел высокий субъект в шляпе с широкими полями. Дотронувшись до её кончика двумя пальцами, незнакомец произнес:
- Имперская Инквизиция, Кирилл Карциус.
Да, закончена, но все еще может нуждаться в редакции. Хотя сомнения - только по поводу последнего абзаца.
Охотник", первая глава, ЗАКОНЧЕНА
Глава первая: Тупик.
Лучше господствовать в Аду, чем прислуживать в Раю.
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
Дата: 878.135.М39.
***
Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Бигглза, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Затем переходите к главной задаче. Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Бигглз. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже-Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. И это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – подрывники решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как со своими солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не ожидал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти линию фронта. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в линии защиты, а учитывая количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, эта брешь становится все шире. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…
***
Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лицо скрывала тень. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один военный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я знаю тебя в лицо. Можешь не лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр - рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, но увы – не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Прекрасные пляжи и туристический сезон – места лучше, чтобы залечь на дно и отдохнуть, не найдешь.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Очевидно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Одиннадцать лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Как жаль, что он погиб.
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Поимел я удовольствия с ним встретится. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Одиннадцать лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел? Почему они так не хотят, чтобы тебя нашли?
- Они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушал. Запустил бутылкой в мою сторону. Даже попытался пристрелить, но был так пьян, что и царапинки не оставил. Кто только пустил сюда этого некомпетентного ублюдка?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобной реакции, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Вернешь проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Не вернешь – что же, твоя воля. Всего лишь одним трупом больше.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.
***
- Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Рамирез, постукивая кончиками пальцев по столу.
Генерал Штраус крякнул от досады и скривил свой маленький некрасивый рот. Около половины офицеров, находившихся во временном штабе, расстегнули верхнюю пуговицу на рубашках. Штраус проявлял вопиющее нарушение субординации – при появлении Лорда-Командира не встал с места, чтобы пожать тому руку, и вообще, всячески показывал, что у него есть более важные проблемы, чем разбор очередных бюрократических проволочек. Но Рамирез прибыл не с инспекцией. Одного из самых могущественных людей сектора Зеро интересовал ход войны.
- Поначалу кампания шла успешно, - несколько раздраженно промолвил генерал. – Однако, мы недооценили тот факт, что этим мерзавцам нечего терять.
- Опустите подробности. Факты о противнике, быстро и кратко, – недовольно произнес Александр, посматривая на хронометрон. Было очевидно, что один из самых могущественных людей сектора Зеро теряет терпение. «Меньше чем через час ты от меня не уйдешь, сукин сын…» - со злорадством подумал Штраус и вдруг спросил:
- Прошу прощения за дерзость, милорд, но разве вы еще не имели дела с этой планетой и гвардейскими полками отсюда?
- Меня интересовали солдаты, а не дыра, с которой они родом, - процедил Рамирез. – Мне плевать на историю Кафиссии, на положение, которое она занимает на карте торговых маршрутов сектора, и на слезливые мелодрамы из жизни колонистов, прибывших осваивать этот неприветливый и жестокий край. Мне нужна лишь информация, которая даст представление о моем противнике – ничего более. Я должен понять Синдикат.
Штраус торопливо кивнул и начал рассказ:
- В пятьдесят пятом году поднялся бунт крестьян против «благородных». Губернатору это было выгодно, ведь местные аристократы начали медленно, но верно перетягивать одеяло власти на себя. Определенно они заслуживали хорошей порки. Неожиданно, бунт приобрел планетарный масштаб – отовсюду приходили сообщения о крестьянах, громящих виллы и особняки аристократов. Все бы ничего, чернь бы поволновалась, да успокоилась. Но не тут-то было: оправившись, аристократы начали собирать наемные карательные отряды и жестоко расправляться с зачинщиками мятежей. И в дело вступил Синдикат. Первоначально, это были четыре Семьи, занимающиеся производством оружия для самозащиты. Но увидев, что на бунте можно неплохо заработать, они подсуетились, создали Организацию, посадили на пост директора парня из семьи Лоренсов (пожалуй, самая адекватная из всех Семья), и за разумную плату начали вооружать отряды мятежников. Скоро это вылилось в полноценный вооруженный конфликт. Аристократы проиграли и с остатками своих армий бежали в Города. Говорят, что большую часть из них настигли и вырезали. Но здесь, в Столице, благородные нашли убежище в Башне Правосудия, у Арбитров. Те изолировали все входы и выходы, активировали защитную систему и заявили, что каждый, кто приблизится к Оцеплению ближе, чем на семьсот метров, будет считаться нарушителем.
- Арбитры стоят на страже Имперского Закона и интересов Империума. Почему они согласились помочь этим аристократам? – заметил Александр. – Их что, не предупредил губернатор?
- Я полагаю, что губернатор, параллельно проведению имперской политики в Старом Городе, вел свою игру. Увы, о мотивах Арбитров нам уже ничего не узнать – пару недель назад синдикатовская диверсанты сумели обойти защиту Оцепления и взорвать фундамент Башни. Сейчас там остались лишь руины.
- После того, как Оцепление ушло в изоляционизм – почему не прислали новых Арбитров? Должен же был кто-то защищать Столицу? – поинтересовался Рамирез.
- Эту обязанность на себя взял Синдикат. Губернатор и Администратум подписали контракт с директором Карлом Лоренсом, при условии, что ни один синдикатовец не будет принимать присягу Империуму.
- И Муниторум не обратил на это внимания? – недоверчиво спросил Александр.
- Были дела и поважнее, поверьте мне, - покровительственным тоном произнес Штраус. – Орки в соседних системах начали подозрительно шевелиться, активизация культов и прочее и прочее. В итоге, мы имеем то, что мы имеем – мощную самодостаточную полувоенную организацию, способную противостоять нам уже на протяжении…
- Двух месяцев, - закончил за генерала Рамирез. – Что насчет командования противника? Есть ли ценные данные?
- Во-первых, нужно отметить её… - Штраус нажал несколько кнопок, и над столом спроецировалась голографическая копия женской головы. При этом, многие офицеры почему-то болезненно вздохнули: - Это Елизавета Лоренс, Третья Наследница Трона Синдиката, также известна как Черная Королева. В её цепких пальцах сосредоточено командование инфраструктурой Старого Города. Эта девушка подчинила себе почти весь Совет Директоров, за исключением некоторых особо упертых членов – насколько нам известно, они уже погибли в результате «несчастных случаев». Довольно неординарная личность, я бы хотел заметить…
- Обыкновенная избалованная девка, - резко оборвал генерала Александр.
- Э, нет, - хитро ухмыльнувшись, проговорил Штраус. – Эта «девка» намного интереснее, чем вам кажется. Одиннадцать лет назад её мать объявили предательницей, дочерей из-за этого лишили прав на Трон. Старшая в прошлом году была убита при довольно странных обстоятельствах. Эта смерть послужила началом целой цепочки странных событий, в результате которых от руки Елизаветы пал предыдущий принц – Грегори. Обыкновенный дворцовый переворот, но, хочу заметить, очень изящно исполненный.
- Генерал, может вы перестанете лизать ей задницу и продолжите? – не допускающим возражения тоном проговорил Лорд-Командир. Штраус стушевался, нажал на кнопку и пробурчал:
- А это – Дэниел Роско, капитан Армии Синдиката. Тот еще мерз-завец, - у генерала от волнения даже задергалось веко. – Верный цепной пес Елизаветы, является полевым командиром вооруженных сил. Фактически, кровь наших солдат на руках этого мерзкого шлюхиного отродья… - продолжал Штраус, багровея. Адъютант принес ему стакан воды, но тот отчаянно замотал головой. – Все эти уловки, засады, мины на трупах наших гвардейцев – его проделки. Мы его оттесняем, но каждое сражение многого стоит. Да вы еще его танкеток не видели!
- Танкеток? – переспросил Рамирез.
- Именно! – срываясь на фальцет, выпалил Штраус. – Мы даже не можем ввести свои бронированные части, а эти мелкие крысиные подонки уже приспособились – разъезжают на своих машинах смерти, месят наших солдат, а трупы бросают на съедение прирученным мутантам!
- Заткнись, - жестко процедил Александр, крепко сжимая кулак. – До последнего момента во мне теплилась надежда, что ты хоть как-то попытаешься исправить свое незавидное положение, – но ей не суждено было оправдаться. Твоя некомпетентность уже угробила сотни гвардейцев. Можешь отправляться на Рэйвен XVIII, там как раз нужны недоразвитые имбецилы.
- Как вы смеете?! – завопил Штраус. – Я, генерал Его Величества Императора, сектора Зе…
Монолог Штраус так и не успел закончить – он был прерван гулким треском, раздавшимся от столкновения кулака Лорда-Командира и лба генерала.
- Унесите его, - брезгливо произнес Рамирез, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. Повернувшись к штабным офицерам, он произнес:
– Отныне я командую войсками в этой кампании и мой первый приказ: Четырнадцатый Карпатский должен отступить. Теперь, когда этот недоносок отстранен, кто здесь самый старший офицер?
- Я, сэр, - отрапортовал будто возникший из ниоткуда адъютант.
- Объяви солдатам: их перенаправляют. И еще кое-что… Свяжись с лейтенантом Лексом Риппером, пусть вводит своих ребят.
- Прошу прощения, сэр, из какого полка лейтенант Риппер?
Рамирез вздохнул как человек, никогда не знавший отдыха:
- Одиннадцатый Кафиссийский. «Торговцы смертью».
***
То, что увидел Кай, потрясло рядового до глубины души.
Отряд Кая был послан зачистить Седьмой Сектор, приготовив его для продвижения имперских войск. Несмотря на то, что приказ генерала Штрауса мог понять даже кретин: «Ни в коем случае не разделять армию!», лейтенант Керн все же решился на самовольные действия. Третий Уровень был захвачен имперцами только наполовину, в то время как на территорию Четвертого гвардейцы побаивались соваться – ведь Дворец вместе с основной частью армии Синдиката находились именно там. Однако, сопротивления имперцы не встретили – район был пуст. Порыскав по Сектору еще некоторое время, сержант Гилсборн пришел к выводу, что бойцы Черной Королевы вернулись во Дворец – без их «духовника», капитана Роско, солдаты мало что могли сделать.
Вскоре, ушей гвардейцев достиг глухой грохот. Кай снял винтовку с предохранителя и стал настороженно всматриваться вдаль. К аванпосту приближалось огромное облако пыли. Поначалу, рядовой не мог различить, кто или что это, но через пару минут его взору предстала крупная толпа разнообразно экипированных гвардейцев. Однако, это были вовсе не бойцы Четырнадцатого Карпатского, а совершенно незнакомые личности, на масках которых красовались зубастые ухмылочки. Приглядевшись к наплечникам этих гвардейцев, Кай различил цифру одиннадцать. Выстроившись по стойке «смирно», отряд приготовился поприветствовать командующего офицера. Но «зубастики» спокойно прошли мимо, не обратив на своих собратьев внимания.
- Сержант, что за дела? – возмутился Кай. – У них такой вид, будто они имеют полное право находиться в занятом нами районе. Мы здесь укрепились первыми! Эй! – окликнул Кай одного из «зубастиков», выбившегося из строя. Тот молча уставился на гвардейца. Кай скорее не увидел (глаза всех «зубастиков» были скрыты желтыми потрескавшимися очками), а почувствовал, как солдат сверлит его взглядом, и желание разъяснить ситуацию мгновенно пропало. – Да что же это такое…
- Я, кажется, начинаю догадываться, кто это, - загробным тоном промолвил Гилсборн. – «Торговцы смертью». Ветераны Одиннадцатого Кафиссийского, охотники на Орков. Они сумели отвоевать Старый Город у восьмимиллионной орды зеленокожих, при этом потеряв всего две тысячи человек.
- Варпов бред, - бросил Кай. – Такого просто не может быть.
- Еще как может, - продолжал вещать все тем же тоном сержант. – Эти парни – полнейшие отморозки, даже боли не чувствуют, да к тому же еще и крайне скрытные. Слышал, что они вообще не разговаривают с теми, кто не из их полка.
Пока Гилсборн говорил, «зубастики», размеренно шагая, продолжали свой путь. Некоторые из них нарочно громко стучали каблуками сапог по мостовой, дабы, видимо, быстрее навлечь на себя огонь предполагаемого противника.
- Ну и засранцы, - процедил Кай и, рухнув на пустой ящик из-под боеприпасов, начал разочарованно насвистывать полковой марш. Сержант лишь пожал плечами. Но стоило ему отвернуться, как позади раздался сухой надтреснутый бас:
- Сержант Рене Гилсборн, Четырнадцатый Карпатский, разведывательный батальон?
- Так точно, - неохотно подтвердил сержант, воззрившись на собеседника. Это был громадный детина в местами побитой панцирной броне. На плечах у него висели лоскуты материи, некогда, видимо, бывшие лейтенантскими погонами. Кай неожиданно приметил, что рисунок на маске командира несколько отличался – на его «зубах» багровели капельки крови.
- Я лейтенант Лекс Риппер. Рад познакомиться, - сквозь силу произнес командир «зубастиков» и протянул ладонь для рукопожатия. В отличие от слов, в его тоне радости почти не было. Казалось, что лейтенант по-настоящему разговаривал много лет назад, и сейчас силится вспомнить, как это делается. «Нет, они точно те еще засранцы», - подумал Кай и испугался своей мысли – вдруг Риппер её услышит.
- Поступил приказ от командования – Четырнадцатый Карпатский в полном составе отзывается с Кафиссии и передислоцируется на Рейвен XVIII до получения дальнейших указаний, - бесстрастно произнес лейтенант. – Ваш отряд ослушался приказа.
- Чего?! – завопили Кай и сержант одновременно. Риппер лишь кивнул. Его паршивая ухмылочка, как и манера общения, начинала выводить рядового из себя.
- А почему нам об этом не сообщили по воксу, а? Что на это скажешь? – отчеканил Кай. Внутренне он уже торжествовал. Лейтенант лишь воззрился на Гилсборна. Секунд десять они, что называется, играли в «гляделки», но в итоге сержант сдался и произнес:
- Прошу прощения… Но Кай прав. Ничего подобного мы не слышали.
- Это значит, что вы были настроены не на ту волну, сержант.
Гилсборн вспыхнул и уже раскрыл рот, чтобы произнести уничтожающую тираду – но лейтенант развернулся на каблуках и двинулся к своим солдатам.
- Извините, ребята, - поникнув, прошептал Рене. – Это… этого не должно было произойти.
Кай бросил в сторону сержанта испепеляющий взгляд и заметил:
- Это уже не в первый раз, сержант. Знаешь что я думаю? Такими темпами нам никогда не стать настоящими воинами. Да и какие из нас к черту разведчики?! Я вообще из винтовки только на стрельбище палил! Что скажешь, а, Рене?!
Сержант молчал.
- Ты ведь собирался сделать из нас героев! «Мы проберемся в тыл и убьем Королеву, ля-ля-ля, утрись, Горбиц!» И к чему мы пришли? Все, я сваливаю.
- Ты куда? – крикнул вслед рядовой Дженкинс.
- За этими засранцами, зарабатывать себе славу, - одними губами прошептал Кай на бегу.
***
Проезжая мимо домов, Дэниел в который раз с грустью отметил, что они пусты. Еще перед началом каких-либо военных действий Черная Королева приказала эвакуировать всех мирных жителей. Никому, кроме водителей, она не сказала, куда эти люди отправятся. Капитан подозревал, что Елизавета приказала увезти беженцев к руинам древней метеостанции – как-никак, сейчас это единственное безопасное место на всей планете. Имперцам там нечего вынюхивать – после Войны в Болотах мало кто туда захочет соваться. Однако, по данным, оставленным еще разведчиками принца Грегори, метеостанция только казалась руинами – на самом деле, все оборудование было в исправности, будто его только вчера обслужили техножрецы.
Новобранцы продолжали волноваться. Роско рассказал им несколько совершенно уморительных анекдотов, однако хихикнули от силы два человека. Поняв, что парням сейчас не до смеха, капитан занялся проверкой своего оружия.
- Приехали! – крикнул водитель.
Дэниел, как и всегда, вышел первым. Глазам капитана предстала довольно безрадостная картина: площадь перед Дворцом была буквально завалена порубленными на куски трупами солдат Синдиката. Судя по количеству гильз, защитники Дворца держались до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы. Потом они бросились врукопашную, и были вырезаны, все до единого. Противник штурмовал здание несколько раз, но синдикатовцы каждый раз оттесняли гадов обратно. В конце концов, оборона пала. Капитан был потрясен. Он ехал всего лишь пятнадцать минут – и за это время имперцы успели пробить внешнее кольцо защиты и проникнуть в святая святых – Дворец Синдиката.
- Приготовить оружие! – скомандовал Дэниел, сняв автомат с предохранителя. Отряд занял позицию у дверей. Роско махнул рукой и солдаты двинулись вперед.
Холл также оказался усеян трупами. Стены были заляпаны кровью, а тело пулеметчика, оборонявшегося за мешками с песком, буквально растерзали – солдат держался до последней капли крови, пока его не упокоили очередью в голову. Глаз капитана подметил труп в незнакомой униформе. Перевернув тело носком ботинка, Дэниел присмотрелся к имперцу. Это был довольно мускулистый мужчина в полном комплекте панцирной брони – даже бока сапог оказались прикрыты адамантовыми пластинами. Роско показалось странным, что именно такой с головы до ног бронированный бугай погиб первым. Но времени на то, чтобы сделать выводы, не хватало, и отряд двинулся дальше.
Впереди еще шел бой – стрекотали синдикатовские пулеметы, рявкали дробовики, изредка даже подвывал огнемет. Пару раз громко разорвались гранаты. Нападающие были вооружены стандартными имперскими лазерными ружьями, однако звучало их оружие несколько по-другому – более высоко и пронзительно.
- Откроем огонь – и мы мертвецы. Снимем гадов по-тихому… - прошептал Дэниел и вытащил нож. Новобранцы нервно кивнули и последовали примеру командира. Капитан прильнул спиной к стене и выглянул из-за угла. Высунься он чуть больше, пришлось бы стелить себе постель в земле с киркой. Дернувшись, Роско постарался успокоиться и сдержаться от многоэтажной бранной тирады.
- Срань Императора, - пробормотал он, лег на пол и пополз.
Перед капитаном возникла широкая спина одетого в зеленое гвардейца, палящего по солдатам Синдиката из бронебойной снайперской винтовки. Дэниел затаил дыхание, подполз ближе, размахнулся…
И получил сокрушительный апперкот. Чуть не задохнувшись, Роско рухнул на пол с грацией мешка, наполненного картофелем. Тут же на снайпера с дикими криками бросились два новобранца. Гвардеец аккуратно перехватил одного, ткнул новичка несколько раз в живот его собственным же ножом и отбросил. Второму удалось повалить стрелка на землю, но тот, ловко дернувшись, вылез из-под синдикатовца и пнул его сапогом в лицо. Послышался треск ломающихся очков и новобранец, взвыв, отлетел.
Снайпер обернулся к капитану. Лицо стрелка было закрыто маской, с намалеванной на ней зубастой ухмылочкой. Капитан глубоко вдохнул и сосредоточился на противнике. Не было вокруг никакого боя, шальных пуль, которые так и норовят продырявить твою голову, лазерных лучей и прочих прелестей войны – во всей вселенной для Дэниела не было ничего важнее, чем этот стрелок. Аккуратно перебросив нож в левую руку, Роско обошел гвардейца и сделал обманный выпад. Снайпер отпрянул и переключил все свое внимание на клинок, не заметив, как капитан уже делает подсечку. К чести имперских военных инструкторов, стрелок в самый последний момент успел отпрыгнуть в сторону и взять инициативу на себя. Достав из ножен широкий тесак, гвардеец несколько раз рубанул воздух – Роско аккуратно избежал всех его атак. Снайпер фыркнул и начал наступать на капитана. Дэниел уклонялся от взмахов тесака, не забывая время от времени стараться достать противника ножом. Однако, все его попытки пропали даром, так как гвардеец держал синдикатовца на расстоянии. Неизвестно, сколько это еще бы продолжалось, если бы один из новобранцев не снес снайперу голову.
Роско стряхнул с себя прилипшие кусочки мозгов, похлопал новичка по плечу и произнес:
- Благодарю. Но больше никогда так не делай…
- Что дальше, капитан? – вопросил один из солдат.
- Обойдем гадов и живо в тронный зал. Мы должны удостовериться, что с Королевой все в порядке. Задача ясна?
Новобранцы кивнули. Капитан вдруг заметил, что они уже не боятся боя. Страх донимал их ровно до того момента, пока они сами не увидели, что происходит на войне, и как только увидели – успокоились и стали более собранными.
- Ну, пошли!
Пробравшись через небольшую галерею и обогнув сражающихся, отряд достиг дверей тронного зала. Личная охрана Королевы, видимо, сейчас помогала солдатам обороняться.
Дэниел сначала постучался и, лишь после того, как ему не ответили, открыл дверь.
Тронный зал был пуст.
***
Кай наконец-то узрел своего противника. И его вид чуть не заставил рядового нервно рассмеяться.
Карпатец старался бесшумно продвигаться вслед за «зубастиками». Получалось достаточно неплохо – Кай был худым невысоким юношей двадцати четырех лет, ничем совершенно не примечательным и патологически «обыкновенным». Однако именно эти черты его внешности послужили причиной того, что молодой карпатец был приписан к разведбату. Первую неделю службы Кай ходил довольный, словно орк, нажравшийся браги, но вскоре юноша понял, что хуже судьбы, чем быть разведчиком в Четырнадцатом Карпатском, ничего и быть не может. Пораскинув мозгами, парень решил подать заявление на выполнение какого-нибудь самоубийственного задания, но не успел - Бог-Император, вкупе с Муниторумом, видимо, рассудил по-своему, и отправил весь полк на усмирение антиимперского бунта на Кафиссии V. Во время перелета через варп Кай на тренировках занимался вполсилы, ожидая, что конфликт как-нибудь уляжется и без его помощи. Молодой рядовой жаждал принять участие в чем-нибудь действительно масштабном, например, в обороне Кадии от наступающих орд хаоситов или в Священном Крестовом Походе. Мысль, что ему придется гонять бунтовщиков, казалась ему унизительной.
Только прибыв на планету, Кай понял, насколько же все плохо. Арбитры вели позиционную войну с армией Синдиката, параллельно посылая Империуму отчаянные призывы о помощи. Когда же наконец прибыла Имперская гвардия, законники несколько ошалели – до этого они почти восемьдесят лет пытались дозваться до имперцев, но ответа не было. Генерал Штраус хотел переговорить с Арбитрами на тему, что же побудило их действовать против воли губернатора, но его желаниям не суждено было сбыться – черные мундиры, унюхав что «гвардия им поможет», снова заперлись в своей Башне и отказались говорить до тех пор, пока Синдикат не будет уничтожен. Гвардейцы ринулись на штурм Старого Города и столкнулись с жесточайшим сопротивлением. Синдикатовцы не собирались сдаваться просто так – взамен каждому метру отданной имперцам земли, они забирали десяток гвардейских жизней.
Кай неожиданно осознал, что вовсе не хочет умирать. Во всяком случае здесь, на этой забытой Императором планете. Где угодно, только не на Кафиссии. И он упорно начал проситься в разведывательные миссии вне пределов Старого Города, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с настоящим противником. Поначалу его запросы вызывали легкую усмешку у офицеров, затем озабоченность, а позже и вовсе паранойю – вдруг коварные синдикатовцы, вволю повоевав, решат утечь в джунгли? Нужно немедленно разъяснить! И тогда на помощь приходил бравый рядовой Кай Потенте. Записавшись в отряд вечно ноющего сержанта Гилсборна, юноша обеспечил себе как можно более далекое нахождение от эпицентра боевых действий. Однако, через полтора месяца, когда стало понятно, что всем без исключения гвардейцам нужно приложить усилия для одержания победы, сержанта и его отряд вернули обратно.
Сегодня Кай впервые встретился с солдатами Синдиката.
Завидев противника, часть «зубастиков» ускорила ход, в то время как другая заняла позиции и приготовила ружья к бою. Против прирожденных убийц выступала толпа неотесанных придурков, вооруженных архаичными автоматами. Передовая часть кафиссийцев бросилась врукопашную. Синдикатовцы в ответ заулюлюкали и открыли огонь из своих пукалок.
В этот момент Кай увидел истинное лицо Одиннадцатого Кафиссийского полка.
Выкрикивая непонятные и, скорее всего, бессодержательные боевые кличи, «зубастики» без особого труда уклонялись от пущенных в их сторону пуль, добегали до противника и рубили его на части. Несколько синдикатовцев попытались вытащить ножи, но прежде чем они успели коснуться рукоятки, оказались обезглавлены и расчленены. Кафиссийцы не знали пощады – они просто рубили и кромсали всех, кто попадался им под руку. Если бы Кай не помнил, что эти парни на его стороне, то принял бы их за беснующиеся отродья Хаоса.
Снайперы позади открыли точечный огонь по отколовшимся от общей массы синдикатовцам. Смертельно точные выстрелы настигали противника даже тогда, когда тот, казалось бы, уже почти сбежал с поля боя. Прямо в пылу боя из здания неожиданно выскочили одетые в легкую броню люди. Они живо заняли оборону и начали стрелять по рукопашникам. Кай слышал об этих мерзавцах. Гильдия Вольных Стрелков – хуже названия и не придумаешь. Обыкновенное сборище наемников, бандитов, насильников и воров, вот кто были эти парни. Но, нужно было отдать им должное, диверсии они проводили просто мастерски – Кай даже почувствовал легкое покалывание в животе от зависти. Хотя, скорее всего, это был просто голод.
Несколько рукопашников пали, остальные живо отступили. Снайперы тут же расстреляли укрытие Стрелков к чертовой матери. Но когда дым от расплавившегося рокрита рассеялся, наемников там не оказалось. Кай услышал, как лейтенант Риппер усмехнулся, вынул тесак и скомандовал:
- В атаку!
- В атаку! – дружно повторили «зубастики» и бросились вперед.
Стрелки тут же повылезали из своих укрытий и попытались прикрыть отступление дымовой гранатой, но было уже поздно. Кафиссийцы врезались в толпу наемников, словно нож в масло. Кай закрыл глаза. Это было отвратительно. И если с теми синдикатовцами «зубастики» поступили еще более-менее гуманно, то со Стрелками они оторвались на полную катушку. Гвардейцы отрезали бандитам головы и начинали играть ими в футбол, выдавливали глаза и выпускали кишки, глумясь над корчащимися в агонии жертвами. Рядовой переключил взгляд на Риппера – тот уже успел добыть себе трофей в виде кожи лица командующего отрядом Стрелков.
Кай не считал произошедшую стычку за сражение. По его мнению, это была обыкновенная резня. И чем больше он наблюдал за «зубастиками», тем сильнее ощущал нечто вроде отвращения к этим окончательно свихнувшимся псам войны.
Вдоволь поиздевавшись над трупами, кафиссийцы перегруппировались и начали организовывать оборону – видимо, отряд был не наступательным, а всего лишь отвлекающим на себя внимание. Снайперы укрылись на залитых тьмой крышах, остальные просто рассредоточились по району. В самый разгар этих мероприятий раздался чей-то громкий голос:
- Лейтенант! Выходи сражаться, трусливый ублюдок!
Кая бросило в пот от мысли, что «зубастики» сделают с этим нахалом. Прямо посреди пустынной улицы, даже не пытаясь укрыться, стоял высокий мужчина, закованный с ног до головы в металлическую броню. Доспех служил своему хозяину уже долгое время – множественные царапины и отколупавшаяся краска на наплечниках являлись тому немым свидетельством. Голову человека защищал сложный шлем с темно-зеленым лицевым щитком. В одной руке незнакомец сжимал длинный сверкающий палаш, явно выкованный на заказ имперскими кузнецами. Доспех был обклеен множеством защитных свитков и амулетов. Повертев головой, будто бы принюхиваясь, незнакомец медленно начал приближаться к позициям кафиссийцев.
Навстречу человеку в броне вышел вечно ухмыляющийся лейтенант Риппер. Кай почувствовал нависшее в воздухе напряжение. Это могло показаться невероятным, но чертов кафиссиец, проклятый лейтенант обреченной армии, дрогнул, когда незнакомец шагнул к нему.
Они стояли лицом к лицу и тихо переговаривались, словно старые знакомые. Рядовой напряг слух до предела, чтобы услышать, о чем же могут говорить такие люди, как эти:
- …прислуживаешь этой шлюшке? Почему я не удивлен? Ты такой же, как и твой отец – полон ненависти ко всем и вся – и в то же время позволяешь вертеть собой, как того пожелают твои хозяева. Вы ничем не отличаетесь.
- Я свободный человек и у меня есть своя воля и желания. И в данный момент я просто хочу убить тебя, - прохрипел незнакомец.
- Ну, так тому и быть… - с неким сожалением произнес лейтенант и неожиданно резко рубанул ладонью воздух. Запели лазерные ружья. От огромного количества лучей стало светло как днем. Это казалось фантастичным, но броня человека выдержала. Он перебросил палаш в левую руку, а правой снял с пояса гранату и метнул её в одно из зданий со снайперами. Прогремел взрыв, и винтовки на несколько секунд замолкли. Этого оказалось достаточно, чтобы незнакомец скрылся в «мертвой зоне». Лейтенант, бросившийся на землю сразу после команды к атаке, поднялся и заорал:
- Так и будешь бежать вечно, как крыса?! Покажись!
Где-то на крыше застонал один из «зубастиков». Кай увидел, как лейтенант устремил взор по направлению к источнику звука и остолбенел.
На асфальт шлепнулся обезглавленный труп снайпера, а вслед за ним прилетела его винтовка. Энергоячейка была накалена до предела.
Лейтенант слишком поздно понял, что к чему. Винтовка взорвалась со звуком разрываемой бумаги. Чудом уцелевшие после предыдущего взрыва стекла окон со звоном повылетали наружу. Кая ранило осколком в руку. Тихо проматюкавшись, рядовой быстро перевязал рану бинтом из походной аптечки и снова принялся следить за ходом действий.
Рукопашники, до этого прятавшиеся в переулках, бросались на незнакомца. Молодой карпатец с трудом понимал, как этот человек пару десятков секунд назад убивал снайперов на крыше, если сейчас он уже на улице и сражается с «зубастиками»?!
Нужно было отдать незнакомцу должное – фехтовал он в совершенстве, пусть у него и не было какой бы то ни было техники – казалось, что все его приемы являются результатами сиюминутного тактического решения. Несколько кафиссийцев уже корчились на земле в ожидании смерти, остальные окружали человека в броне и пытались пробить блок. К сожалению для них, доспех, на первый взгляд показавшийся Каю старой рухлядью, оказался довольно приличным средством защиты – от стрельбы лазерными ружьями с брони лишь чуть-чуть слезла краска. «Зубастики» погибали от палаша незнакомца один за другим. Да, они наконец-то нашли достойного противника.
Словно гром среди ясного неба прогремел выстрел. Кай понял по звуку, что это была бронебойная снайперская винтовка – похожая на ту, что обычно используют Горные Воины Карпата. Рядовой также понял, что стрелял лейтенант Риппер – крысеныш, связав своих солдат безнадежным ближним боем с врагом, решил бить исподтишка. Незнакомец громко ухнул и отлетел на несколько метров – в его груди зияла дыра диаметром около пяти сантиметров. Кай замер. Он не мог поверить своим глазам – человек все еще был жив.
Поднявшись с земли, незнакомец тяжело кашлянул и усмехнулся:
- Знаешь, лейтенант, это не серьезно.
В наставшей тишине было лишь слышно дыхание приготовившихся атаковать кафиссийцев. Из тьмы переулков возник силуэт лейтенанта:
- Зато мы собираемся биться до последнего. Верно, парни?
«Зубастики» кивнули. Незнакомец снял шлем – под ним обнаружилась узкая небритая физиономия с глубоко посаженными глазами. Левую часть лица человека пересекал уродливый сабельный шрам. Мужчина выразительно сплюнул и процедил:
- Было бы из-за чего беспокоиться…
Надев шлем обратно, человек вскинул палаш и приготовился обороняться. Лейтенант довольно кивнул и произнес:
- Убить его.
***
Джек внимательно осмотрел свою правую руку со всех ракурсов, а затем переключился на нож, торчащий из щели меж пластин локтевого сочленения доспеха. Мягко вынув клинок и отбросив в сторону, убийца зажал рану ладонью и принялся дальше изучать нанесенный ему урон.
Помятые нагрудник и наплечники валялись рядом, пробитый шлем и вовсе ни на что более не годился. Да, эта победа стоила Джеку многого.
Рана в груди продолжала кровоточить, убийца даже почувствовал легкое головокружение. Множественные порезы и синяки он перестал считать еще одиннадцать лет назад. Все тело Потрошителя было покрыто плохо зажившими шрамами и рубцами – Джек называл их своим «боевым опытом» и не желал расставаться с грузом прошлого даже тогда, когда у него была возможность с помощью пластической хирургии уничтожить следы былого. Теперь к уже существующему набору добавился еще добрый десяток синяков. Благо, доспех спас от худшего.
«Зубастики» дрались как остервенелые – от ветеранов Войны в Болотах убийца меньшего и не ждал. Сражение с ними стало для него своего рода вызовом. Все же, Потрошитель сумел вырвать у кафиссийцев победу, но и те не остались в долгу – помяли древний доспех неизвестного Святого Воина, украденный из музея Экклезиархии, сломали руку и несколько ребер, оставили в груди аккуратную дыру от бронебойной винтовки и пару дюжин синяков.
- Выглядишь как всегда ужасно.
- Елизавета. А ты подкрадываешься как всегда незаметно, - усмехнулся Джек.
- Я не подкрадывалась, дурак, - обиженно произнесла Королева, снимая шлем и присаживаясь к убийце. Девушка также была облачена в доспех, на правом наплечнике покоилась накидка с кровавым подбоем, а за плечами болталась длинноствольная винтовка.
- Вышла на прогулку? – поинтересовался Джек, кивая в сторону телохранителя с автоматом.
- Пришла узнать, как у тебя дела. Во Дворце ску-у-у-учно, да еще и гвардейцы напали. Скорее всего, Дэниел уже со всех ног несется ко мне на помощь…
- Ты слишком жестока к нему. Парень заслуживает большего, - заметил Джек, стирая ладонью кровь с лица.
- Зачем мне он? Он служит сестре, а не мне. У меня же есть ты.
Потрошитель неодобрительно покачал головой и жестко произнес:
- Сабрина мертва.
В зеленых глазах Елизаветы вспыхнула ярость:
- А будто я без тебя не знаю?! Чего ты от меня хочешь? Почему ты вечно говоришь со мной так, будто бы я виновна в её смерти?!
- Ладно, успокойся, - поднял ладонь убийца. – Я не хотел.
Девушка мотнула головой, отчего её смольные волосы разметались по плечам:
- Нет, это ты меня извини. Все это навалилось как-то… сразу. Ты выполнил мою просьбу, верно?
Джек указал пальцем в сторону груды трупов, облаченных в панцирную броню:
- Все до единого. И маленький подарочек… - Джек вытащил из-за пазухи чью-то отрезанную кисть. – Лейтенант Риппер пожимает твою руку.
- Оставь себе. Ты знаешь, я подобное не люблю, - брезгливо ответила Елизавета.
- Как знаешь… - вздохнул Джек, оторвал от кисти палец и отправил его в рот. Прожевав, убийца удовлетворенно произнес: - Соль бы придала пикантности, но и так ничего…
Королева отвернулась. Наслаждаясь импровизированным ужином, Джек с удовольствием рассматривал гордый профиль девушки. Вздернутый носик, сильно искусанные из-за постоянного стресса алые губы, тонкие брови и бездонные зеленые глаза. В таких и утонуть можно – стоит лишь засмотреться…
- Что опять с волосами? – спросил Джек. – Не дали поспать?
- Отстань, - буркнула Елизавета. – Ты знаешь, я никогда их не укладываю.
- Да ладно тебе. Мне-то не лги – этот беспорядок у тебя на голове искусственный, нюхом чую… - пробормотал Потрошитель, прожевывая второй палец.
- Раз ты у нас такой востроносый, то должен почуять, как приближаются неприятности, - ответила Королева. – Здесь была только часть кафиссийцев. Этот отряд вел лейтенант, но есть и другие. О тех, что напали на Дворец, я не говорю – малыш Дэнни перебьет их всех, чего бы это не стоило. Гораздо важнее, что у имперцев новый генерал, и если он поведет солдат в бой, нам всем не поздоровится.
- Имя?
Елизавета немного помедлила, прежде чем произнести это:
- Александр Рамирез.
Джек замер. Где-то в уголке его сознания раздался радостный возглас, перешедший затем в крик отчаяния.
- Рамирез появился здесь? – медленно произнес Джек.
Елизавета кивнула. Убийца поднялся на ноги, придерживая правую руку левой, и устремил взгляд куда-то вдаль. Девушка равнодушно смотрела на задумавшегося убийцу. Она знала, что в такие минуты лучше не мешать ему. Через несколько мгновений Потрошитель с расстановкой заговорил:
- Рамирез сотрет Старый Город с лица земли. Та же участь постигнет Синдикат. Ты помнишь, как обещала мне уйти, если дела пойдут плохо?
- Я не могу оставить Старый Город, - ответила Королева, тщательно скрывая дрожь в голосе. – С самого начала было понятно, что мы проиграем. Мне осталось лишь доиграть свою партию до конца.
- Одумайся, - сказал Джек. – Ты еще можешь все изменить. Обмануть судьбу. Сабрине не удалось этого сделать, как и мне – но у тебя должно получится.
- Зачем? – несколько меланхолично спросила Елизавета. – Уже нечего спасать. Все, что я могла, я уже сделала. Гражданских жертв нет, остались только ты, я, да десять тысяч верных мне бойцов. Для хорошей вечеринки хватит с лихвой…
Джек не выдержал. Хорошенько замахнувшись, он влепил девушке звонкую пощечину. Телохранитель мгновенно снял автомат с предохранителя и взял Потрошителя на мушку. Елизавета не издала ни звука. Наклонившись к девушке, Джек отчеканил:
- Ты. Не можешь. Умереть. Тебе понятно? Ты обязана выжить, иначе смерть Сабрины была напрасной. Вспомни, чего она хотела. Вспомни её!
Королева молчала. Из носа у нее текла кровь. Джек в сердцах стукнул кулаком по стене и произнес:
- Этого вообще не должно было происходить. Будто дурной сон…
- Что теперь остается? – тихо произнесла Елизавета. – Все мертвы.
- Ты еще жива, - процедил Джек. – И Дэниел. И даже… - зрачки убийцы расширились. – Карциус…
- Что? – не поняла Елизавета, но Потрошитель уже не слушал её. Вынув из ножен короткий клинок, он двинулся в сторону туннеля к Восьмому Сектору.
- Подожди! – крикнула Королева. – Стой! Я с тобой!
Джек остановился. На душе было горько.
Наверное, Елизавета права. Нечего было спасать – время созидания прошло. Оставалось только драться, до последней капли крови…
- У меня одно… незавершенное дело, - зло сказал Джек. – Карциус жив.
- Что? Ты ведь убил его. Я видела собственными глазами!
- А как тогда объяснить вот это? – Джек кивнул на стену, которую он ударил. Яркой краской на ней было выведено всего три слова.
«Жду во Дворце, Потрошитель».
Неожиданно кто-то выбил из-под ног Дэниела землю. Капитан уже с трудом воспринимал происходящее – слишком много событий произошло за столь короткий отрезок времени.
Елизавета исчезла неизвестно куда. Роско понимал, что Королева не побежит, бросив все, ни при каком случае. Он не просто был в этом уверен, нет, он знал это, как знал, что люди не ходят на головах. Имперцы продолжали пробиваться через главный вход. Единственным решением было дать бой и постараться продержаться… ну хоть до чего-нибудь.
А потом – одно сплошное пятно. Роско помнил, как он схватился в ближнем бою с каким-то «зубастиком», долго и с удовольствием противники по очереди впечатывали друг друга в пол и стены, пока остальные вели яростную перестрелку. Дэниел осознавал, что победил, однако, это воспоминание отдавалось болью. Капитан взглянул на левую руку – все верно, кисти не оказалось на месте, лишь туго обернутая бинтом культя. После этого – оборона пулеметного гнезда в холле. Синдикатовцев становилось все меньше и меньше, а враги продолжали прибывать. На глазах Дэниела один из смертельно раненых охранников Елизаветы, обвешавшись гранатами, бросился в толпу противников и взрывом завалил вход трупами гвардейцев. Став свидетелями подвига, солдаты воодушевились и начали с удвоенной яростью оборонять Дворец. Их пыл поутих, когда обнаружилось, что кончаются боеприпасы.
После этого снова мутное пятно, в котором Дэниел все же сумел припомнить одно – он, раненный в ногу, лежал за мешками и бросал в сторону гвардейцев оставшиеся гранаты. Взрывом ему опалило лицо, маска оплавилась, во рту чувствовался привкус гари. Видимо, кто-то из солдат оттащил его в сторону и сунул в рот сигарету. Дэниел его еще спросил тогда:
- Дерек, это ты?
- Нет, это не Дерек, - ответили ему.
- А где Дерек?
- Не знаю, ты пей-пей… - и протянули флягу с водой.
Потом гвардейцы из ракетомета разнесли еще одну стену, и синдикатовцам пришлось совсем туго. Капитан в бою сломал приклад автомата и ему пришлось отбиваться от имперцев одной рукой. И снова – провал в памяти.
Теперь он сидит здесь, облокотившись на несколько мешков с песком в затихшем зале, и наслаждается тишиной.
Попытавшись собраться с мыслями, Роско вдруг осознал, что бой кончился, и Дворец они отстояли. Рядом с ним, обняв автоматы, сидели несколько солдат Синдиката. Один из них, раненный в живот, уже не дышал. Остальные без слов передавали друг другу флягу с водой. Дэниел с трудом узнал своих новобранцев. Да, мечтательно подумал он, теперь им цены не будет… Хотя, сейчас уже поздно. Для чего поздно? Да для всего. И жить поздно и радоваться тоже…
Сознание медленно угасало. Последней мыслью Дэниела перед тем, как он закрыл глаза, было: «И все-таки, славная вышла заварушка… Прощай, Елизавета».
Его мысли прервал столь поразительно неуместный в наставшей тишине звук шагов. Солдаты напряглись и приготовили оружие. Стоило лишь одному чуть вылезти из-за укрытия, как верхняя часть его головы разлетелась на мелкие ошметки, обрызгивая окружающих содержимым черепа бедолаги. Остальных постигла такая же участь. Дэниел с холодным бешенством смотрел, как убивают его солдат, и понимал, что ничего не может сделать. Неизвестный обрек капитана стать последним выжившим.
Убирая в кобуру револьвер с дымящимся стволом, к Дэниелу подошел высокий субъект в шляпе с широкими полями. Дотронувшись до её кончика двумя пальцами, незнакомец произнес:
- Имперская Инквизиция, Кирилл Карциус.
***
Джек со всех ног несся к Дворцу Синдиката. В голове Потрошителя пульсировала одна простая мысль: «Найду и убью… найду и убью…» Лишь у туннеля к Восьмому Сектору убийца остановился перевести дух. Слух Джека привлек легкий шорох в переулке за спиной.
Левая рука доведенным до автоматизма движением выхватила «Валентину» из кобуры и направила ствол в сторону источника звука. Джек внутренне напрягся, ожидая сражения с очередной порцией ухмыляющихся гвардейцев. Но из переулка вышел тот, кого убийца меньше всего ожидал увидеть.
- Виктор? – произнес Джек.
И правда, это был Бакалавр. Пусть худой, покрытый синяками и одетый в лохмотья, но все тот же самый доктор, который одиннадцать лет назад спас жизнь Потрошителю. Конечно же, сделав её еще сложнее.
- Джек, - шептал Виктор, облокотившись на плечо старого знакомого. – Они идут… идут за мной. Ты должен бежать… но не здесь, туннель заминирован синдикатовцами…
- Да знаю я, знаю. Успокойся, с тобой все будет в порядке… - приговаривал Потрошитель, внимательно осматривая побои на лице старого знакомого. На Бакалавре не было живого места – вся физиономия расплылась в один большой синяк. На левой руке не хватало мизинца, а на пальцах ног отсутствовали ногти. – Что же это ты… обещал бежать, а сам остался…
- Слушай! – вдруг прохрипел Виктор, схватив Джека за воротник плаща. Зрачки доктора расширились. – Я выживу, но у нас мало времени.
- На, попей, - протянул флягу с водой убийца. Доктор жадно присосался к сосуду и выпил, по меньшей мере, пол-литра. Вытерев рот остатками рукава, Бакалавр удовлетворенно вздохнул и начал более-менее осознавать, где находится, и что вокруг него происходит.
- Что произошло? – спросил Джек.
- Нужно уходить… - тяжело дыша, сказал Бакалавр. - Ничего не говори, просто уйдем с главной дороги, пока есть время… Я знаю недалеко отсюда бар в подвале, там можно на время укрыться… Пошли…
Джек послушно последовал за Виктором. Последние одиннадцать лет Бакалавр провел в бегах, укрываясь от гнева всемогущих Высших Лордов Терры. За это время он превратился из молодого и энергичного ученого в запуганную крысу, знающую все закоулки своей норы. Но внешне Виктор все еще оставался аристократом – вечно насупленные густые брови и франтоватые борода с усиками напоминали о его благом прошлом. Для Джека Бакалавр оставался первым человеком после Призрака, которого убийца уважал и чтил. Несмотря на это, Потрошитель ненавидел его за свое спасение. Тогда, одиннадцать лет назад, он хотел просто умереть. После всего, что ему пришлось пережить, это казалось логичным выходом из сложившейся ситуации.
- Пришли, - произнес Виктор.
Бар сильно обветшал без должного ухода. Гобелены с изображениями синдикатовского герба – короны и двух скрещенных шпаг – были проедены молью, а предметы оказались покрыты толстым слоем пыли. Заняв место за одним из столов, старые знакомые начали разговор:
- Слушай, Джек, и слушай очень внимательно. Рамирез прибыл сюда не просто так. Он бы мог оставить эту планету на завоевание профанам из Четырнадцатого Карпатского, но вдруг пронюхал о том, что я здесь. Мое мнение - это все благодаря Карциусу. Старый засранец находился на планете довольно долгое время, а мы этого даже не замечали. И вот, пожалуйста – ветераны Войны в Болотах осаждают Дворец Синдиката, а Рамирез готовит спецотряд для поимки и казни Елизаветы. Но это всего лишь прикрытие. На самом деле он ищет тебя – и проект. И я заклинаю тебя, Джек, не попадайся ему на глаза! Заклинаю именем Императора, беги отсюда. Проект ни в коем случае не должен попасть к нему в руки! Если хочешь, можешь убить Карциуса – при условии, что у тебя будет достаточно времени, чтобы потом сбежать. Но не пересекайся с Рамирезом. С ним шутки плохи.
- Ты знаешь, что Карциус жив? – произнес Джек.
Виктор хмыкнул:
- Эта старая курилка всегда будет жить. Я некоторое время наводил справки о нем - в то самое время, как он искал меня. Так вот, его «убивали» по меньшей мере четыре раза, и он каждый раз воскресал, несмотря ни на что. Но больше ничего сказать о нем не могу. Он будто призрак…
- Он будто Призрак… - повторил Потрошитель, вспоминая о чем-то своем.
- Извини, что? – переспросил Бакалавр.
- Ничего, - отрезал Джек и сразу сменил тему. – Ты сам как себя чувствуешь?
- Мои раны – не твоя забота, - неожиданно грубо ответил Виктор, но тут же смягчился. – Я буду жить, пока существует проект. Я не бессмертный, конечно, но сила воли у меня еще та!
- Ты придурок, ты это знаешь? – искренне поинтересовался Джек.
Виктор очень странно усмехнулся и произнес:
- Любому другому за подобное я бы показал, что в варпе намного уютнее, чем в реальности. Но тебе как всегда скидка – моему первому подопытному…
Потрошителя передернуло. Каждый раз, когда Виктор говорил это, он чувствовал себя марионеткой в чьих-то руках. И опять посещало чувство нереальности происходящего.
- Все, время вышло, - произнес Бакалавр и опять странно ухмыльнулся.
Джек услышал, как по лестнице звонко застучали подкованные гвардейские сапоги.
- Ах ты сукин… - начал было Потрошитель, но осекся – в него уставились дула десятка лазерных ружей, и доспеха на убийце в этот раз не было. «Зубастики» стояли перед ним безукоризненным строем, держа винтовки на одном уровне и даже будто дыша в такт друг другу. Позади них в проеме двери показался высокий человек с зачесанными назад седыми волосами, аккуратно постриженной бородкой и в тщательно выглаженном имперском мундире. Лорд-Командир сектора Зеро Александр Рамирез.
- Благодарю, Виктор. Спасибо, старый друг, - глубоким голосом произнес он.
На лице Бакалавра не было и тени удовольствия, наоборот, царила некая маска отчужденности, будто бы он понял что-то такое, что давно заботило его.
- Вы вернете меня на Терру? – спросил Виктор у Александра. В голосе доктора сквозила надежда. – Я очень устал бегать. Правда.
- А зачем? – искренне удивился Лорд-Командир. – Проект у нас. Можешь спокойно подыхать, Виктор. Но тобой займемся позже…
- Ты сволочь, - процедил Бакалавр. Он хотел сказать что-то еще, но к нему тут же приставили безмолвного «зубастика».
- Джек Риппер, если я не ошибаюсь? – деликатно осведомился Александр. Убийца не ответил ему. Тогда Рамирез наотмашь ударил Потрошителя по щеке ребром ладони так, что Джек чуть не отлетел в сторону. – Изволь отвечать, щенок, когда с тобой разговаривают!
И тогда Джек вспомнил о первом правиле Ордена.
- Никогда не сдавайся, - прошептал он и коротким ударом в живот заставил обидчика сложится пополам. Это словно послужило сигналом к действию для Виктора – локтем он ударил охраняющего его гвардейца в лицо, отнял ружье и открыл огонь по спинам стоящих впереди «зубастиков». Убийца бросился на пол, переворачивая столы и пытаясь увернуться от выстрелов. Раздался душераздирающий крик – имперец, охраняющий Виктора, вонзил доктору в спину нож по самую рукоятку. В глазах Бакалавра застыла лишь одна эмоция – сожаление.
- Беги, - беззвучно прошептал он и продолжил давить на гашетку лазерного ружья. Рикошетом задело и напавшего на него гвардейца. Джек отпрыгнул в сторону, сбив с ног еще оставшихся стоять «зубастиков» и побежал к выходу. Его внимание привлек странный мокрый мешок, сорвавшийся с пояса Рамиреза. Внутри него была видна чья-то голова…
Джеку не нужно было видеть её полностью. Глаз хватало с лихвой. Зеленых глаз, в которых было так легко утонуть…
- Елизавета… - произнес Джек и, выбив дверь плечом, бежал…
Это уже моветон.
Повторная справочка про даты - читаются они следующим образом: первые три цифры являются числом дня (имперский год насчитывает ровно 1000 дней), вторая тройка - год, а цифра после буквы М - это тысячелетие. То есть, 560.117.М39. - это не что иное как пятьсот семнадцатый день сто семнадцатого года тридцать девятого тысячелетия. Или, если ориентироваться на современные системы: 38117 год.
Глава вторая, неокончена
Глава вторая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
Дата: 286.134.М39.
***
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Глаза остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам, полностью пересекающий левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять.
Одежда на нем не лучше – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Но его глаза… Точнее, глаз – второго я не видел, потому что его всегда прикрывала черная прядь волос. Холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли у меня похолодели внутренности. Вот ведь маленький сукин сын – думал, что эта деталь пройдет незамеченной. Э, нет, брат, от моего наметанного глаза ничто не ускользнет…
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Но, несмотря на внушительный букет примет, на которых стоило бы обратить внимание, я не отводил взгляда от зубов незнакомца – когда этот чудак ухмылялся, видно было, как изо рта торчали клыки. Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, повязанным вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, принцесса Сабрина Лорeнс соизволила наконец выползти на свет божий. Полгода скрываться от лучших агентов принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Требовались ответы на следующие вопросы: кто помог этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики потерпели фиаско, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос был дан ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Арбитры любили беженцев семьдесят девять лет назад, Сабрина. Те времена прошли – они сейчас всех считают за еретиков и предателей. К тому же, я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Избрание Грегори новым королем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Сабрину официально признали Второй наследницей, в Старом Городе начались празднования. В это же время принц Грегори набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим принцессу-отступницу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим девушку на протяжении полугода у себя дома. Но Сабрина так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что принцесса уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности – подарил ей новую личность и внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков он куда-то запропастился, мотивировав это тем, что натолкнулся в коридорах дворца на неизвестно как туда проникшего оборванца (рядовой сделал предположение, что в этом была виновата охранная система, полетевшая во время отключки подстанции) и был вынужден его выпроводить. Констебль, в тот момент дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела. Не имея на руках доказательств вины Роско, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но до последнего момента он пытался убедить себя в обратном, пока, наконец, не решил пойти на экстренные меры.
***
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный принцем, но быть цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку «крот»?!
- Сэр, принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте маршруты движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я дал сердцу тьмы прорасти, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором и, по совместительству, разработчиком проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Адептус Медикус Терры – Уильямс при нем был лишь ассистентом. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на территории Старого Города не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, помощь Уильямса терранскому бакалавру в проекте казалось, как минимум, странной. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, сумел наладить связь с кафиссийским доктором хирургии – как-никак, светило всего субсектора - и они спелись на почве разработки одной и той же идеи.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
***
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Вильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я голову ломал, почему свет отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуть к Дворцу, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, принцесса. Я еще вернусь.
***
Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, лишь дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Как думаешь, почему он вас нашел?
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но Роско считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти старатели разумом – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными и псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивало серебряное распятие. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, заметил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
-Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – в нем сквозил лишь неестественный, почти космический холод. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность за её дальнейшую судьбу, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.
***
Десять лет назад
Дата: 671.124.М39.
Призрак вошел в маленькую часовню и поморщился. В воздухе, как и всегда, стоял запах плавящегося воска. Стены молельни были украшены иконками Императора и самодельными деревянными распятиями, которые Призрак собственноручно вырезал, когда состоял в ранге обыкновенного послушника.
Отец стоял на коленях перед аквилой и тихо молился, сложив руки на груди. Призрак знал наизусть все псалмы, поэтому догадывался, о чем сейчас молится магистр Ордена.
- Отец, - учтиво произнес он. Старик медленно поднялся, еще раз осветил себя знаком аквилы, поклонился иконам и, повернувшись к мужчине, прокряхтел:
- А, Призрак, это ты, мой мальчик… Что случилось? Какая беда привела тебя ко мне?
Призрак в нерешительности поскрипел ногтями по недельной щетине на подбородке и буркнул:
- Это по поводу Джека, Отец.
- Не беспокойся, мой мальчик, с твоим учеником все прекрасно. Его необыкновенные успехи побудили меня повысить его в звании.
- Но это ошибка! – вскричал Призрак и, спохватившись, тут же начал шептать искупительные молитвы. Отец внимательно наблюдал, чтобы тот сделал все в соответствии с ритуалом. Наконец, жестом руки магистр приказал Призраку встать:
- Так что же ты хочешь сказать мне?
- Джека ни в коем случае нельзя повышать. Я пришел сообщить вам… его стоить отстранить.
- Это почему же? – удивленно вопросил Отец.
- В нем слишком много ненависти. Простите, Ваше Святейшество, это моя ошибка. Мне были даны четкие приказы, и я старался соблюдать их, но…
- Это не твоя вина, мой мальчик, - твердо произнес Отец. – Ты сделал все верно. Я считаю, что твой ученик – это ключ к успеху Ордена. Он молод, хладнокровен и беспощаден – именно то, что нужно.
- Вы читали отчеты о его проделках? – осведомился потрясенный Призрак. – Вы знаете, что он творит?
- Не более, чем позволял себе я, когда был обыкновенным воином. Пойми, ему семнадцать лет, он совсем еще юн и неопытен – считает, что весь мир крутится только вокруг него.
- В прошлый вторник он убил несколько проституток, - зло пробормотал Призрак. – Некоторых освежевал, других выпотрошил. Голову отправил в полицию. Никаких следов, которые бы привели к нему, но обстановка еще сильнее накалилась. Тем более, вы знаете о том, что сейчас происходит на Пятом Уровне…
- Банды подняли шум, да, мой мальчик, я знаю, - размеренно ответил Отец.
- И не только банды. Гильдия Вольных Стрелков, некоторые клики объединившихся мутантов, беженцы… и всех их возглавляет отряд Имперской гвардии.
Отец удивленно поднял брови. Призрак кивнул.
- Последние донесения наших наблюдателей - восставших ведет некто сержант Коннели, один из гвардейцев, участвовавших в «Последнем Стоянии». Откололся от Одиннадцатого Кафиссийского и снова влился в ряды СПО. Никто не знает, какие причины побудили его сделать это, но факт остается фактом – теперь он против губернатора и Синдиката.
- А где Джек? – забеспокоился Отец. – С ним все в порядке?
- Он в паре с Илоной находится в дозоре, - ответил Призрак, удивляясь подобной заботе со стороны магистра. – В случае чего мой ученик постарается минимизировать потери со стороны Синдиката и увести бунтовщиков за собой.
- Ах, как хорошо, Призрак, мой мальчик, - Отец доверительно положил мягкую старческую длань на плечо воина. Тот неожиданно почувствовал себя маленьким и незначительным на фоне магистра. «Какими смешными кажутся мои заботы, по сравнению с тем, что приходится решать ему», - пронеслось в голове Призрака. Воин поклонился и смиренно произнес:
- Во благо Императора…
- И именем Его! – закончил магистр. – Ступай с миром, мой мальчик, и да осветит Император твой путь.
Призрак еще раз поклонился и покинул часовню, левой рукой придерживая меч на поясе. К нему неслышно подошел послушник в темной рясе:
- Господин, вас спрашивают…
- Кто? – недовольно отозвался воин. Он привык оставлять все свое смирение в часовне.
- Молодая дева и раненый юноша. Очень импульсивные. Юноша… он богохульствует.
- Джек, - пробормотал Призрак. – Ко мне их.
- Сию секунду.
Воин направился к своей келье. По подземелью катилось эхо криков. Призрак узнал голос своего ученика. Судя по всему, юноше было очень больно.
Развернувшись на каблуках, воин двинулся навстречу парочке. Они столкнулись за следующим поворотом.
Джек был по пояс раздет. Правая рука у юноши отсутствовала – её четко отсекли почти до плеча. В груди зияли огромные раны, лицо было покрыто кровавой коркой. Левый глаз выплыл, и на Призрака пялилась черная дыра. Поддерживая юного, но довольно крепкого убийцу, пыхтела четырнадцатилетняя Илона, молодая снайпер Ордена. Девочка была на «ты» почти со всеми видами огнестрельного оружия, но её навыки в этот раз не сыграли никакой роли. Джек, оглядываясь единственным зрячим взглядом, громко и часто богохульствовал, отчего девушка каждый раз содрогалась и просила его помолчать.
- Ко мне его, - приказал Призрак Илоне и двинулся впереди парочки. Девочка кивнула. Она уже давно привыкла, что учитель никогда не помогает им.
Джека уложили прямо на стол со свитками молебен и смирения. Молодой убийца водил взглядом по комнате и что-то бессвязно бормотал.
- Дохлый номер, - произнес Призрак и спросил у Илоны: - Что произошло?
- Ну, господин, все шло по плану, - переводя дыхание, сказала девочка. – Но бунтовщики атаковали слишком быстро. Их целью стала школа для детей членов Синдиката. Джек бросился в бой, я пыталась остановить его…
- Кто это сделал? – жестко спросил Призрак.
- Я не помню, - честно созналась снайпер. – Людей было много, они буквально вывалились из прохода… Но я различила униформу Имперских гвардейцев. Скоро Синдикат и губернатор начнут действовать, верно?
Воин кивнул и снова вернулся к осмотру ран ученика. Две колотые раны на груди явно были нанесены крупным холодным оружием, чем-то вроде…
- Меча, - сказал Призрак. – Это был меч. Меч ветерана Одиннадцатого Кафиссийского.
Он снова воззрился на Илону и сказал:
- Нужен доктор. Срочно. Я ясно выражаюсь?
Девочка быстро кивнула и убежала выполнять приказ. Неожиданно Джек схватил учителя за шиворот, подтянулся и, смотря ему прямо в глаза, хрипло произнес:
- Отец… зачем? Почему ты меня бросил?
- Твой отец давно мертв, Джек, - холодно ответил Призрак. – Гниет где-то в густых джунглях. Нет больше Освободителя Кастуса Дрейка. Гробанулся. А ты не гробанешься, ты понял меня? Ты выживешь. Я так сказал, а моё слово для тебя – закон.
В глазах юноши мелькнуло нечто вроде понимания, он снова лег на стол и тихо прошептал что-то. Призрак наклонился над ним и потребовал:
- Повтори.
- Дай. Мне. Подохнуть. – Членораздельно произнес Джек и закрыл глаза.
***
Дата: 769.133.М39.
За последние четыре дня обстановка в Старом Городе накалилась так, что на асфальте было впору жарить яичницу. Принц рвал и метал, требуя принести ему на блюдечке голову Сабрины. И хотя на Грегори не осталось ни царапинки, правитель Синдиката был оскорблен в самых лучших чувствах. Никто пока не винил армию в произошедшей неудаче, но некоторые дальновидные офицеры уже сделали предположение, что скоро принц возьмется за военных, и тогда им весьма не поздоровится.
Четвертый день подряд одноглазый Дональд в одно и то же время приезжал к Дэниелу, надевал ему на голову черный мешок и вез на встречу с Сабриной. Сегодня рядовой потрудился купить девушке букет цветов. От букета шел благоухающий запах, но Роско казалось, что в промозглом и насквозь сыром Старом Городе это немного не к месту.
Оказавшись в коридоре тайного убежища, Дэниел вновь столкнулся с Джеком. Тот по обыкновению курил сигарету, опершись о стену. Рядового очень сильно раздражал этот тип. Для такой нелюбви не было никаких оснований, однако Роско убеждал себя тем, что «от этого парня несет неприятностями».
Джек лучезарно улыбнулся, хотя эта улыбка больше напоминала звероподобный оскал, и сказал:
- Добрый вечер.
Дэниел буркнул «Привет» и постарался побыстрее прошмыгнуть мимо дылды в изорванном плаще. Однако это оказалось не так-то просто – тот загородил рядовому путь левой рукой, выдохнул из легких дым и нараспев произнес:
- Сабрину сегодня выписывают. Букет как нельзя кстати.
- Да-да, конечно, - согласился Роско. – Ты дашь мне пройти?
Джек взглянул на рядового сверху вниз и сказал:
- Ты должен беречь её, солдат. Как зеницу ока. Ты понимаешь меня?
- Тебе-то какое до нее дело? – резко ответил рядовой. – Что ты вообще о ней знаешь?
Джек усмехнулся:
- А что о ней знаешь ты, а, Дэниел? Что ты можешь рассказать мне о Второй наследнице?
- То же, что и любой другой. Так ты дашь мне пройти?
- Именно, - ответил Джек, не обратив на последнюю фразу внимания. – Ты знаешь о ней только общие факты. Когда она родилась. Каковы были её планы в качестве Королевы. Не более. Это все, что ты знаешь о Сабрине Лоренс, в которую без памяти влюблен.
- Я не влюблен в нее! Неужели это не понятно?! – сорвался Дэниел, позабыв о том, что принцесса может все услышать.
- Конечно, конечно, - развел руками Джек. – Ты спас её из лучших побуждений. Но позволь мне спросить, почему ты все еще крутишься вокруг Сабрины? Мы могли бы и сами прекрасно справиться с её защитой.
- Тебе я не доверяю, - честно ответил Дэниел. – А Уильямс… не тот человек, который смог бы кого-то защитить. К тому же, я даже не знаю, какие мотивы движут тобой.
- Власть. Деньги. Женщины. Это все, что мне нужно. А Сабрина поможет мне этого достичь.
- И как же? – скептически отозвался рядовой. – Укажет тебе место захоронения древнего имперского клада за свое спасение?
Джек покачал головой.
- Это большая политика. Здесь постоянно кого-то предают и продают. А за продажу можно выручить деньжат…
- Только не говори мне, что… - начал Роско, сжимая кулаки. Джек в ответ захохотал резким и неприятным смехом. Дэниел напряженно ждал, пока его с Сабриной «спаситель» перестанет глупо гоготать. Наконец, Джек замолк, утирая тыльной стороной ладони слезы, выступившие из глаз:
- Да, давно я так не смеялся… - сквозь смех, выдавил он. – Нет, я вовсе не собираюсь продавать Сабрину синдикатовцам, как только цена на её голову достигнет приемлемой для меня цены. Хотя идея хорошая. Мой план… немного другой. И затрагивает он совершенно другие механизмы политики. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать – не потому, что скрываю что-то, а потому, что твой крохотный мозг вряд ли воспримет эту информацию адекватно. Но с ней ничего не случится, уверяю тебя.
- Все, что мне нужно знать, - буркнул Дэниел и наконец прошел дальше.
Сабрина лежала в ослепительно белой палате. Вокруг нее работало огромное количество оборудования неизвестного назначения. Увидев рядового, девушка слабо улыбнулась и сказала:
- Видишь, они уже сняли бинты. Как тебе мое новое лицо?
- Честно говоря, старое мне нравилось больше, - слукавил Дэниел. На самом деле, Сабрина стала для него еще красивее, чем раньше. Усмехнувшись, принцесса сказала:
- Ну, всем не угодишь. Джек, например, считает, что перед моим обаянием никто теперь не устоит…
- Послушай, - настороженно ответил Роско. – Этот Джек… он к тебе не пристает?
- Нет, что ты, - засмеялась Сабрина. – Он миляга, хоть и выглядит довольно дико. Все эти дни, после того, как ты уходил, Джек развлекал меня – читал избранные отрывки из «Комедии» Ариуса Ферелла. Я и не знала, что имперцы могут сочинять такие остроумные вещи.
- Да, конечно, они вообще молодцы, - пробормотал Дэниел.
Принцесса склонила голову набок, заразительно улыбнулась и спросила:
- Ревнуешь?
- Нет, что ты, - багровея, ответил Дэниел. – Просто мне не нравится Джек. Он… странный. Меня от одного его присутствия коробит.
- Я понимаю, о чем ты, - неожиданно серьезно ответила Сабрина. – Иногда кажется, будто бы он видит тебя насквозь, читает мысли и чувства, предугадывает твои действия…
- Знаешь, - задумчиво произнес рядовой, - ты только что высказала вслух все мои опасения.
В палату вошел Уильямс. Старик сиял как звезда на небосводе. Определенно, результат превзошел все его ожидания.
- Ну-с, - удовлетворенно произнес доктор. – Поглядим-ка на вас! Какая красота! Воистину, вы просто regina! (Сабрина от этого замечания зарделась.) Прошу прощения, что не смог присутствовать, когда снимали бинты – некоторые дела просто не терпели отлагательств. Но как вижу, в этом не было необходимости. Операция прошла успешно. Однако, хотел бы указать вам на одну вещь… Прошу прощения.
Уильямс отодвинул воротник пижамы Сабрины и ткнул пальцем чуть ниже ключицы девушки.
- Вот. Что вы можете нам рассказать, принцесса?
На месте, куда указал доктор, красовалась татуировка в виде цифры «II». Дэниел присмотрелся к ней – нет, ничего такого, что могло бы пояснить предназначение этой печати.
Сабрина задумчиво покусала нижнюю губу и ответила:
- Знак престолонаследия. Нанес его лично Карл III, мой дед, всего полмесяца назад, прямо перед своей смертью.
- Почему ты вторая, а не первая? – спросил Дэниел. – Грегори ведь младше тебя?
- Произошла история… между мной, Елизаветой и моей синдикатовской семьей.
- Расскажи, - попросил рядовой.
Девушка застенчиво помяла пальцами край одеяла и ответила:
- Дэниел, извини меня, но это мое личное дело. Я... не люблю распространяться о своем прошлом…
Дэниел внимательно посмотрел на принцессу. Какая она, к черту, принцесса? Обыкновенная двадцатисемилетняя девушка, не без недостатков, но и не без достоинств. Рядовой заметил, как в голубых глазах Сабрины промелькнуло нечто, похожее на сожаление. Ей почему-то было очень жаль Роско, но спрашивать, в чем причина, было бы бессмысленно.
- Станет легче, поверь мне, - мягко произнес рядовой, положив руку на кисть Сабрины. Девушка кивнула и, вздохнув, начала рассказ.
"Охотник", глава вторая, неокончено
Глава вторая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
***
Дата: 286.134.М39.
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Вроде бы, нормальный человек, а как приглядишься, так сразу испытываешь чувство неприязни. Глаза у парня остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам полностью пересекает левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять. Да еще и эти клыки… Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать. Глаза тоже обычными не назовешь. Точнее, глаз – второго я не видел, его прикрывала черная прядь волос. У парня был холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Одежда на нем не лучше внешности – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли во мне проснулись инстинкты старой ищейки. Ничего особенного, конечно, но любой нормальный имперец в здравом уме не стал бы соваться на Четвертый уровень. Это значило, что парень здесь с какой-то целью. А я уж на своем опыте знаю, что все цели у имперцев хорошими не назовешь. Любой другой на моем месте упустил бы эту деталь – господи, да кому какое дело, в каких ты сапогах?! Я, в свою очередь, человек бывалый, как-никак, оперативник Сети, пусть и в отставке.
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Надо будет этого гражданина разъяснить…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, неряшливо обернутым вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила, как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Ситуация, похожая на ситуацию с имперцем – никто, кроме оперативников Сети и особ, приближенных к королевской семье, не имел и малейшего представления о значении этого символа. Ни один полицейский или сыщик не смог бы поймать девушку – бедолаги даже не знали о существовании татуировки престолонаследия, которой Карл пометил своих преемников.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, принцесса Сабрина Лорeнс соизволила наконец выйти из подполья. Полгода скрываться от лучших агентов принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Непонятно, кто же решил помочь этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики все зубки-то пообломали, взявшись за это дело? И, наконец, где эта чертовка прячется?!
Теперь хотя бы на второй вопрос нашелся ответ – виной всему отличная маскировка. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои смольные черные волосы принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Но непростительная рассеянность выдала её с головой. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Арбитры любили беженцев семьдесят девять лет назад, Сабрина. Те времена прошли – они сейчас всех считают за еретиков и предателей. К тому же, я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. И ты ведь сам прекрасно понимаешь, что не Организация виновата во всех бедах – виноват Грегори. Займи моя сестра Трон, и Старый Город стал бы раем в считанные месяцы…
Увлеченная рассуждениями Сабрина совсем забыла о присутствии Дэниела. Когда же она вспомнила про рядового Роско, на его лице уже успела остыть маска разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий, заодно вспоминая известные ей факты из биографии расторопного рядового.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим девушку на протяжении полугода у себя дома. Но Сабрина так и не могла понять, кто она была для него?..
Дэниел знал, что принцесса уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена. Да, он сделал для своего «командира» многое. В частности, подарил ей новую внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это у двадцатипятилетнего рядового Роско вдруг ни с того ни с сего появляется подруга, с которой он никого не хочет знакомить, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков принцессы во Дворце он куда-то запропастился, мотивировав это тем, что натолкнулся в коридорах на неизвестно как туда проникшего оборванца (рядовой сделал предположение, что в этом была виновата охранная система, полетевшая во время отключки подстанции) и был вынужден его выпроводить. Констебль, в тот момент дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела. Не имея на руках доказательств вины Роско, капитан оставался бессилен, но сейчас, когда Грегори почувствовал, что дело затянулось, у него были официальные полномочия задержать весь Полк Самообороны и провести личный допрос каждого военнослужащего. Принц был не дурак – если Сабрина исчезла без следа, то дело, скорее всего, заключалось не в поразительном умении молодой наследницы запутывать следы, а в измене одного из членов военного крыла Синдиката. Но кого?..
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
Избрание Грегори новым королем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Сабрину официально признали Второй наследницей, в Старом Городе начались празднования. В это же время принц Грегори набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Что-то щелкнуло в мозгу принцессы. Она вдруг поняла, что со сменой лидера ни черта в Синдикате не изменится, а все станет только хуже.
Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим принцессу-отступницу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам. Но что можно было сделать?..
Рядом с ними вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
***
С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Однако, в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я дал сердцу тьмы прорасти, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором и, по совместительству, разработчиком проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Адептус Медикус Терры – Уильямс при нем был лишь ассистентом. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на территории Старого Города не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, помощь Уильямса терранскому бакалавру в проекте казалось, как минимум, странной. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, сумел наладить связь с кафиссийским доктором хирургии – как-никак, светило всего субсектора - и они спелись на почве разработки одной и той же идеи.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Однако, доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался…
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Уильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я голову ломал, почему свет отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуть к Дворцу, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, принцесса. Я еще вернусь.
***
Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, лишь дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Мой помощник – псайкер, с его способностями найти вас было раз плюнуть…
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти старатели разумом – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными, псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивало серебряное распятие. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, заметил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
-Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – в нем сквозил лишь неестественный, почти космический холод. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность за её дальнейшую судьбу, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.
***
Дата: 769.133.М39.
Четвертый день подряд одноглазый Дональд в одно и то же время приезжал к Дэниелу, надевал ему на голову черный мешок и вез на встречу с Сабриной. Сегодня рядовой потрудился купить девушке букет цветов. От букета шел благоухающий запах, но Роско казалось, что в промозглом и насквозь сыром Старом Городе это немного не к месту.
Оказавшись в коридоре тайного убежища, Дэниел вновь столкнулся с Джеком. Тот по своему обыкновению курил сигарету, опершись о стену. Рядового очень сильно раздражал этот тип. Для такой нелюбви не было никаких оснований, однако Роско убеждал себя тем, что «от этого парня несет неприятностями».
Джек лучезарно улыбнулся, хотя эта улыбка больше напоминала звероподобный оскал, и сказал:
- Добрый вечер.
Дэниел буркнул «Привет» и постарался побыстрее прошмыгнуть мимо дылды в изорванном плаще. Однако это оказалось не так-то просто – тот загородил рядовому путь левой рукой, выдохнул из легких дым и нараспев произнес:
- Сабрину сегодня выписывают. Букет как нельзя кстати.
- Да-да, конечно, - согласился Роско. – Ты дашь мне пройти?
Джек взглянул на рядового сверху вниз и сказал:
- Ты должен беречь её, солдат. Как зеницу ока. Ты понимаешь меня?
- Тебе-то какое до нее дело? – резко ответил рядовой. – Что ты вообще о ней знаешь?
Джек усмехнулся:
- А что о ней знаешь ты, а, Дэниел? Что ты можешь рассказать мне о Второй наследнице?
- То же, что и любой другой. Так ты дашь мне пройти?
- Именно, - ответил Джек, не обратив на последнюю фразу внимания. – Ты знаешь о ней только общие факты. Когда она родилась. Каковы были её планы в качестве Королевы. Не более. Это все, что ты знаешь о Сабрине Лоренс, в которую без памяти влюблен.
- Я не влюблен в нее! Неужели это не понятно?! – сорвался Дэниел, позабыв о том, что принцесса может все услышать.
- Конечно, конечно, - развел руками Джек. – Ты спас её из лучших побуждений. Но позволь мне спросить, почему ты все еще крутишься вокруг Сабрины? Мы могли бы и сами прекрасно справиться с её защитой.
- Тебе я не доверяю, - честно ответил Дэниел. – А Уильямс… не тот человек, который смог бы кого-то защитить. К тому же, я даже не знаю, какие мотивы движут тобой.
- Власть. Деньги. Женщины. Это все, что мне нужно. А Сабрина поможет мне этого достичь.
- И как же? – скептически отозвался рядовой. – Укажет тебе место захоронения древнего имперского клада за свое спасение?
Джек покачал головой.
- Это большая политика. Здесь постоянно кого-то предают и продают. А за продажу можно выручить деньжат…
- Только не говори мне, что… - начал Роско, сжимая кулаки. Джек в ответ захохотал резким и неприятным смехом. Дэниел напряженно ждал, пока его с Сабриной «спаситель» перестанет глупо гоготать. Наконец, Джек замолк, утирая тыльной стороной ладони слезы, выступившие из глаз:
- Да, давно я так не смеялся… - сквозь смех, выдавил он. – Нет, я вовсе не собираюсь продавать Сабрину синдикатовцам, как только цена на её голову достигнет приемлемой для меня цены. Хотя идея хорошая. Мой план… немного другой. И затрагивает он совершенно другие механизмы политики. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать – не потому, что скрываю что-то, а потому, что твой крохотный мозг вряд ли воспримет эту информацию адекватно. Но с ней ничего не случится, уверяю тебя.
- Все, что мне нужно знать, - буркнул Дэниел и наконец прошел дальше.
Сабрина лежала в ослепительно белой палате. Вокруг нее работало огромное количество оборудования неизвестного назначения. Увидев рядового, девушка слабо улыбнулась и сказала:
- Видишь, они уже сняли бинты. Как тебе мое новое лицо?
- Честно говоря, старое мне нравилось больше, - слукавил Дэниел. На самом деле, Сабрина стала для него еще красивее, чем раньше. Усмехнувшись, принцесса сказала:
- Ну, всем не угодишь. Джек, например, считает, что перед моим обаянием никто теперь не устоит…
- Послушай, - настороженно ответил Роско. – Этот Джек… он к тебе не пристает?
- Нет, что ты, - засмеялась Сабрина. – Он миляга, хоть и выглядит довольно дико. Все эти дни, после того, как ты уходил, Джек развлекал меня – читал избранные отрывки из «Комедии» Ариуса Ферелла. Я и не знала, что имперцы могут сочинять такие остроумные вещи.
- Да, конечно, они вообще молодцы, - пробормотал Дэниел.
Принцесса склонила голову набок, заразительно улыбнулась и спросила:
- Ревнуешь?
- Нет, что ты, - багровея, ответил Дэниел. – Просто мне не нравится Джек. Он… странный. Меня от одного его присутствия коробит.
- Я понимаю, о чем ты, - неожиданно серьезно ответила Сабрина. – Иногда кажется, будто бы он видит тебя насквозь, читает мысли и чувства, предугадывает твои действия…
- Знаешь, - задумчиво произнес рядовой, - ты только что высказала вслух все мои опасения.
В палату вошел Уильямс. Старик сиял как звезда на небосводе. Определенно, результат превзошел все его ожидания.
- Ну-с, - удовлетворенно произнес доктор. – Поглядим-ка на вас! Какая красота! Воистину, вы просто regina! (Сабрина от этого замечания зарделась.) Прошу прощения, что не смог присутствовать, когда снимали бинты – некоторые дела просто не терпели отлагательств. Но как вижу, в этом не было необходимости. Операция прошла успешно. Однако, хотел бы указать вам на одну вещь… Прошу прощения.
Уильямс отодвинул воротник пижамы Сабрины и ткнул пальцем чуть ниже ключицы девушки.
- Вот. Что вы можете нам рассказать, принцесса?
На месте, куда указал доктор, красовалась татуировка в виде цифры «II». Дэниел присмотрелся к ней – нет, ничего такого, что могло бы пояснить предназначение этой печати.
Сабрина задумчиво покусала нижнюю губу и ответила:
- Знак престолонаследия. Нанес его лично Карл III, мой дед, всего полмесяца назад, прямо перед своей смертью.
- Почему ты вторая, а не первая? – спросил Дэниел. – Грегори ведь младше тебя?
- Произошла история… между мной, Елизаветой и моей синдикатовской семьей.
- Расскажи, - попросил рядовой.
Девушка застенчиво помяла пальцами край одеяла и ответила:
- Дэниел, извини меня, но это мое личное дело. Я... не люблю распространяться о своем прошлом…
Дэниел внимательно посмотрел на принцессу. Какая она, к черту, принцесса? Обыкновенная двадцатишестилетняя девушка, не без недостатков, но и не без достоинств. Рядовой заметил, как в голубых глазах Сабрины промелькнуло нечто, похожее на сожаление. Ей почему-то было очень жаль Роско, но спрашивать, в чем причина, было бы бессмысленно.
- Станет легче, поверь мне, - мягко произнес рядовой, положив руку на кисть Сабрины. Девушка кивнула и, вздохнув, начала рассказ.
***
Это произошло девять лет назад. Тогда мне было семнадцать.
Имперцы ударили по нам неожиданно. Никто не был ни к чему готов. Как позже выяснилось, в бунте участвовали не только имперские гвардейцы, но и всякая шваль с Нижних уровней. Эти люди хотели опрокинуть Синдикат, Арбитров и губернатора вместе с ними. Бессмысленная резня, о которой даже спустя столько времени больно вспоминать. Много очень хороших людей погибло… И ведь всего за шесть лет до этого гвардейцы во главе с Освободителем отстояли Старый Город от нападения Орков! Я до сих пор не могу поверить, что все это произошло из-за ветерана «Последнего Стояния»…
Его звали сержант Коннели. Говорят, что именно он сдал капитана Дрейка Арбитрам. Вот, пожалуй, единственное, за что его запомнили. После того, как обвинение потерпело неудачу, сержант и его отряд откололись от полка и начали вести свою войну против Орков. Их боевые успехи нагоняли успехи всего Одиннадцатого Кафиссийского, и Дрейку это вряд ли нравилось. Коннели… он был страшным человеком. Во время мятежа я лицезрела его всего несколько секунд, но и этого времени хватило, чтобы понять – такой ни перед чем не остановится…
Вы, наверное, знаете, что после того, как Орков отбросили, а капитан отправился их гнать до самых болот, сержант попросил губернатора снова включить его в состав СПО. Следы Коннели затерялись, и его никто не смог найти…
Оказалось, все это время он готовился. К мести ли? Вполне возможно. Может быть Коннели считал, что Арбитры оказались слишком мягки к капитану? Никто не знает. Да и важно ли это сейчас?
То был обыкновенный день на Четвертом Уровне. Не плохой и не хороший – просто такой же, как и все остальные дни. Я уже заканчивала специальную школу для детей членов Синдиката – как-никак мой отец был сыном самого Карла III. Елизавете было только тринадцать, она готовилась к переходу в седьмой класс. Я души не чаяла в своей сестре, да и она меня тоже любила. Да, Дэниел, не смотри на меня так – семья у меня была счастливая. До определенного момента…
Я помню, как от громкого взрыва в соседнем корпусе повылетали стекла и кто-то громко закричал от боли. Стреляли из гранатомета. Упав под парту, я стала слушать. За первым взрывом последовал второй, а за вторым еще несколько. Создавалось впечатление, что они стреляют лишь для создания паники и беспорядка, а не для устранения каких бы то ни было целей. С улицы раздавались воинственные крики, призывы к бунту и прочая чертовщина. Прозвучало несколько выстрелов. Я выглянула из окна и увидела, как какой-то храбрый юноша бросился навстречу мятежникам в тщетной попытке остановить их. Но тут преподаватели начали эвакуацию здания, и мне пришлось повиноваться – что произошло с этим парнем дальше я не знаю. Но я помню, как он взглянул на меня тогда. Может быть, это просто воображение, но этот образ четко отпечатался в моей памяти – маленькая фигурка, на которую надвигаются сотни вооруженных людей – и смотрит эта фигурка на меня. Странно, правда?..
Толкались люди, нескольких девочек из младших классов затоптали насмерть. В суматохе, творившейся вокруг, я чудом сумела разыскать Елизавету. Моя сестренка нисколько не была напугана, напротив – её все это чрезвычайно забавляло. Влившись в паникующую толпу, мы выбрались из здания школы.
Солдаты Синдиката уже вели бой с мятежниками, прикрывая наш отход. Именно рядовые из Полка Самообороны стали настоящими героями того дня - Принц подключил личную охрану намного позже, а Арбитры прислали свои отряды чуть ли не под самый конец бунта. Покрепче схватив Елизавету за руку, я бегом направилась домой. Навстречу нам двигались вооруженные отряды синдикатовцев в непроницаемых масках, направлявшиеся в самый эпицентр бойни. Я слышала, как они тихо переговариваются между собой – эти люди вовсе не боялись смерти, напротив, для них было честью отдать за нас свои жизни. Жители близлежащих домов провожали самоубийц радостными возгласами. А как же назвать их иначе? Мятежники были прекрасно подготовлены к условиям городского боя благодаря опыту Коннели, а солдаты… эти ребята просто выполняли свой долг. Вы знаете итоги – Синдикат потерял две тысячи человек в тот печальный день.
Дома нас ожидали отец и отряд убийц, присланных Карлом. Маму поймали в тот момент, когда она направлялась к мятежникам с планами Дворца Синдиката. Не хватало только меня с сестрой – мы должны были своими глазами видеть экзекуцию.
Отец собственноручно разнес маме голову из обреза. Омерта. «Предатели будут жестоко наказаны, несмотря ни на что». Отец всегда был мразью. Карл не любил его, а папеньке хотелось внимания, вот он и решил завоевать доверие таким способом…
Прости, Дэниел… подай мне… платок.
Да о каких правах на Трон можно было теперь говорить? Даже отец сказал, что мы ему более не дочери. Нас обеих отправили в детский дом. Выкинули как вшивых котят. Я никогда не забуду этого времени. Мы выживали, как могли, делились друг с другом последними кусками хлеба – финансированием детских приютов никто и никогда не был заинтересован. По ночам выбирались из комнат и воровали еду у торговцев, а если нас ловили, то просто ждали, когда перестанут бить. Что, по-вашему, могли сделать две вечно голодные девчушки бугаям с Нижних уровней?!
Так прошло пять лет...
В конце концов, я решила для себя, что буду делать. Чего бы мне это ни стоило, я верну свои права на наследство. И я сбежала, оставив Елизавету в детском доме, рассчитывая, что когда придет время, у меня будет возможность позвать её с собой. Я ошиблась. Моя сестра любила меня намного больше, чем я её.
Позже через знакомых мне сообщили, что Елизавета покончила с собой – перерезала себе горло бритвой.
Я потеряла смысл жизни, однако продолжила бороться. Череда махинаций и хитроумных афер – и вот я, Сабрина Лоренс, Самозванка, дочь Той-Самой-Предательницы, стала членом Синдиката! Мои труды в пользу короны были оценены по достоинству, и, умирая, Карл все же призвал меня к своему смертному чертогу.
И каждому из преемников он сделал татуировку. Первым Трон должен был занять Грегори – гаденыш стал новым любимчиком Карла сразу после того, как меня и Елизавету отправили в детский дом. Второй наследницей выбрали меня, а третьей…
Мою сестру. Мне передали, что она совершила самоубийство, но не удосужились рассказать о всемогущих медиках, сумевших её откачать. Однако психбольница видимо как-то повлияла на нее. Я не узнавала Елизаветы. В моей сестре что-то умерло. Наверное, она ненавидела меня, но я сумела ей все объяснить, и она вроде бы даже успокоилась, но…
Не знаю. Что-то мне не давало покоя… В её глазах появилась то, чего я никогда не видела раньше – холод. И пустота. Черная, всепоглощающая пустота.
Ах, ну посмотрите на свои лица! Что же вы все такие серьезные? Улыбнись, Дэниел, только перестань корчить эту щенячью физиономию!
Скоро Карл испустил дух. Слава Императору, подумала я. Старпер и так уже засиделся на Троне, не заметив смены поколений. В Старом Городе начались празднества. Все радовались, что старое чудовище наконец подохло. Я также праздновала со всеми, но уже на более официальном мероприятии – коронации принца Грегори.
Пусть я и недолюбливала своего кузена, но открыто называть врагом не собиралась. Сколько себя помню, он всегда был ограниченным придурком, жаждущим власти. И тот факт, что в восемнадцать лет гаденыш получил столь желаемую им власть, ничего не значил. Я поклялась себе, что верну свое наследство. Любой ценой. Нет, убийство в мои планы совершенно не входило. Вот выставить Грегори ничего не смыслящим в политике идиотом – это всегда пожалуйста. Но он…
Он оказался намного более дерзким и безрассудным, чем я думала. Его разговоры с командирами армии, его слова, его планы… Грегори был воплощением бессмысленного завоевания. Наверняка ему уже чудились картины пылающей Башни Правосудия и захвата им власти над всей планетой. Я поняла, что другого шанса у меня не было. И сделала то, что должна была сделать. Можете осуждать меня, но я считаю свой поступок правильным.
Но я не умею стрелять, Дэниел, и из-за этого вы все теперь вынуждены «спасать» меня. Сплошное разочарование, правда?..
***
В комнате стояла гробовая тишина, лишь тихо посвистывало работающее оборудование. Из ламп мягко лился нежный лазурный свет. Джек, закрыв глаза и сжав в руке бокал с виски, сидел в кресле, закинув ногу за ногу. Ничто не нарушало его спокойствия.
Десяток лет назад он бы предпочел шумную пьянку в баре, дешевую шлюшку и хорошую драку, но сейчас убийцу интересовал только покой.
Тихо скрипнув, открылась дверь. Джек лениво разомкнул глаз и сонно произнес:
- Кто?
Вошедший оказался доктором Уильямсом. Собственно, никого другого Джек и не ожидал увидеть. Разве что…
- Где Призрак? Почему он сам не пришел? – хрипло поинтересовался Потрошитель, встав в полный рост и потянувшись. Гулко захрустели затекшие суставы, и Джек издал стон удовлетворения.
Уильямс все молчал. Облокотившись на край стола, он молча наблюдал за действиями Потрошителя. Что-то оттягивало его левый карман.
Джек тут же нахмурился.
- Что он сказал? – коротко вопросил убийца. Уильямс болезненно покачал головой и вынул из кармана окрашенный черным шар небольших размеров с выбитой на нем единицей. Потрошитель рухнул на кресло, поболтал в стакане остатки виски и задумчиво произнес:
- Вот значит как. Я понял. Она уже выписалась?
- Дэниел забрал её к себе домой, как и обещал. Призрак сказал, как закончишь, отправляйся в штаб. Отец захочет поговорить с тобой по поводу присвоения нового звания, - уныло ответил Уильямс.
- Время?
- Полгода. Не больше. Иначе ситуация выйдет из-под контроля. Она и так уже хорошенько встряхнула Старый Город. Второе подобное потрясение нам ни к чему.
Джек насупился еще сильнее:
- Это согласно прогнозу?
Доктор кивнул:
- Именно.
Джек недовольно покачал головой и допил остатки напитка. Отложив стакан, он двумя пальцами вытянул из пачки сигарету и внимательно осмотрел её со всех сторон. Такая же, как и все остальные в упаковке – мятая и потрепанная. Джек моргнул несколько раз и снова уставился на «белую палочку смерти». Теперь она расплывалась в глазах убийцы, множилась и распадалась на составные цвета. «Пора менять оптику…» - как-то совершенно отрешенно отметил про себя Джек и тихо спросил:
- Дэниел. Ты ему веришь?
- Он ограниченный солдафон, ненавидящий Синдикат. Как ты думаешь, можно такому верить? Да он пойдет за первым, кто укажет ему «путь истинный». Из таких и вырастают фанатики, - презрительно высказался Уильямс. – Его легко переманить на нашу сторону. Теперь Сабрина – его слабое место. Стоит лишь чуть-чуть надавить, и бравый рядовой Роско тут же окажется у нас в услужении. Кстати, он не спрашивал тебя о твоих мотивах?
- Я наврал ему с три короба. Сказал то, что он хотел услышать, - с сожалением в голосе ответил Джек. В мозгу убийцы картина мира уже давным-давно покрылась ржавчиной, и этот «ограниченный солдафон», как охарактеризовал его Уильямс, сильно выделялся на общем дерьмовом фоне. «По крайней мере, - невесело думал Потрошитель, - ему не приходится все время лгать себе…» Подняв глаза, Джек произнес:
- Не успел я вернуться, как снова отправляют убивать. Ладно. Скажешь Призраку, что я, как и всегда, покорно повинуюсь судьбе и соглашаюсь выполнить приказ. Не более и не менее.
- У нас еще есть время поговорить. Как прошел твой «искупительный поход»? – участливо поинтересовался Уильямс. – Расскажи, что с тобой произошло. И как ты теперь относишься к каннибализму?
- Все так же плохо, - коротко ответил Джек. – Есть тела Орков – это одно. Есть тела людей – совсем другое. Все это время я на бесполезных зеленокожих кусках дерьма оттачивал боевые и кулинарные навыки – умертвлял гадов и готовил их. Но был момент, когда меня чуть не коснулась темная десница – Орки свалили вашего покорного слугу на землю и принялись отчаянно рубить топорами. Я уж обрадовался: наконец-то долгожданная смерть. И тут же испугался. Всего один миг отделял меня от покоя, Уильямс. Я струсил. Проиграл инстинкту самосохранения. Это… нечестно. Я живу в долг, а люди не должны так жить.
- Я бы хотел поговорить с тобой о проекте, - задумчиво начал Уильямс. - Пару месяцев назад меня похитили. Не помню, что именно мне вкололи, но эффект вышел знатный – если Дэниел не врет, я болтал всякую чепуху о «сердце тьмы» или чем-то подобном. Но не в этом дело. Похищение – лишь ширма. Им нужны были мои работы по биосинтетике… и чертежи проекта.
Джек удивленно вскинул бровь.
- Они сожгли все. Ничего не осталось. Так что если проект выйдет из строя – а это обязательно случится, рано или поздно – нам тебя уже не вернуть. Копий нет, а Виктор куда-то исчез. Боюсь, скоро ты можешь распробовать смерть по-настоящему, Джек.
- И слава богу, - процедил Потрошитель. – Есть идеи, кто мог тебя похитить?
Уильямс пожевал губу и ответил:
- Это только догадки… но да, есть. Рукис.
- Губернатор? – удивился Джек. – Какой ему прок?
- Мы получили данные… пока рано о чем-либо говорить, но имя я уже назвал. Просто прими к сведению – Рукис может быть опасен.
Джек кивнул и поднялся с кресла. Поправив воротник плаща он мрачно заметил:
- Знаешь Уильямс, ничего не поменялось за девять лет. Хороших людей убивают, а плохих оставляют жить. Но я это скоро изменю. Так и передай Призраку.
***
Дата: 286.134.М39.
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный принцем, но быть цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку «крот»?!
- Сэр, принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте маршруты движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
"Охотник", глава вторая.
Глава вторая: Я делаю это из-за любви.
- Зачем ты живешь? – спросила у Рыцаря девушка.
- Зачем я живу? – переспросил ее воин и, подумав, ответил:
- Моя жизнь – это битва. На свете множество вещей, которые мне ненавистны. И пока я стремлюсь уничтожить их, моя жизнь не бессмысленна…
- А ты пробовал… любить кого-нибудь? – осторожно спросила его девушка.
- Пробовал, - решительно ответствовал ей Рыцарь. – Но эти люди постоянно предавали меня…
Отрывок из «Баллады о Черном Рыцаре»
***
Дата: 286.134.М39.
Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Вроде бы, нормальный человек, а как приглядишься, так сразу испытываешь чувство неприязни. Глаза у парня остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам полностью пересекает левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять. Да еще и эти клыки… Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать. Глаза тоже обычными не назовешь. Точнее, глаз – второго я не видел, его прикрывала черная прядь волос. У парня был холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Одежда на нем не лучше внешности – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли во мне проснулись инстинкты старой ищейки. Ничего особенного, конечно, но любой нормальный имперец в здравом уме не стал бы соваться на Четвертый уровень. Это значило, что парень здесь с какой-то целью. А я уж на своем опыте знаю, что все цели у имперцев хорошими не назовешь. Любой другой на моем месте упустил бы эту деталь – господи, да кому какое дело, в каких ты сапогах?! Я, в свою очередь, человек бывалый, как-никак, оперативник Сети, пусть и в отставке.
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Надо будет этого гражданина разъяснить…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, неряшливо обернутым вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила (или сделала вид, что не заметила?), как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Ситуация, похожая на ситуацию с имперцем – никто, кроме оперативников Сети и особ, приближенных к королевской семье, не имел и малейшего представления о значении этого символа. Ни один полицейский или сыщик не смог бы поймать девушку – бедолаги даже не знали о существовании татуировки престолонаследия, которой Карл пометил своих преемников.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, принцесса Сабрина Лорeнс соизволила наконец выйти из подполья. Полгода скрываться от лучших агентов принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Непонятно, кто же решил помочь этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики все зубки-то пообломали, взявшись за это дело? И, наконец, какую цель преследовал Грегори, «забыв» упомянуть о татуировке?!
Теперь хотя бы на второй вопрос нашелся ответ – гадина отлично замаскировалась. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои черные, как смоль, волосы принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Но непростительная рассеянность выдала её с головой. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.
***
Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Арбитры любили беженцев семьдесят девять лет назад, Сабрина. Те времена прошли – они сейчас всех считают за еретиков и предателей. К тому же, я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. А сейчас… я устала, Дэниел. Я просто устала. Я больше не хочу бороться. Хватит с меня всего этого. Целых полгода - и никакого прогресса. Это все равно что бег на одном месте.
- Мы еще можем продолжить, - спокойно ответил Дэниел. – Людям нужно время. Они готовы бороться с Грегори, но они также боятся его мести. Дай им пару недель, и все будет решено.
- Заговор? Убийство принца? Ты наверное шутишь, - едко заметила Сабрина. – Все эти «походы в народ»… так, шелуха. Когда я говорила с ними, то в их глазах видела только страх и злость. Никто ничего уже не сможет сделать. Был только один шанс уничтожить Грегори – и он был у меня. Я посмела его упустить. Все.
Сабрина ждала, что Дэниел будет разубеждать её – как делал это всегда. Но на лице Роско уже царила маска глубочайшего разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.
***
Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий, заодно вспоминая известные ей факты из биографии расторопного рядового.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим девушку на протяжении полугода у себя дома. Дэниел, в свою очередь, знал, что принцесса уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена, и периодически сопровождал девушку в её «походах в народ» на Нижние уровни. Там Сабрина пыталась найти людей, которые бы помогли ей свергнуть Грегори, но так и не встретила поддержки.
Да, Дэниел сделал для своего «командира» многое. В частности, подарил ей новую внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это «свой в доску» рядовой Роско вдруг ни с того ни с сего никого не хочет знакомить со своей новой подругой, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков принцессы во Дворце он куда-то запропастился, позже сказав капитану, что выпроваживал на улицу какого-то оборванца. Констебль, дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела, так что Карас остался ни с чем. И все же рядовой был обеспокоен – слишком уж гладко все прошло. Ему казалось, что его должны были хотя бы допросить для виду, ну или лишить недельного жалования, но никакой реакции со стороны капитана не последовало – тот лишь скрипнул зубами, сверкнул глазами, да отстал. А от доконавших расспросами друзей Роско отделался непочатой бутылкой амасека, которую добыл когда-то в винных погребах отца. После доброй дюжины стопок нерадивые сослуживцы даже забыли, за что пьют…
Сабрина не заметила, как начала засыпать. Помотав головой, девушка сосредоточилась и попыталась анализировать сложившуюся ситуацию. На Дэниела можно было не рассчитывать, как и на помощь обывателей. Оставалось только одно…
Подняв трубку телефона, принцесса замерла. После того, как она наберет номер, обратного пути не будет. Но что делать? Хмурясь и припоминая цифры, Сабрина сделала последний в своей жизни звонок:
- Алло. Это ты? – тихо произнесла она. – Нам нужно поговорить…
***
Дата: 765.133.М39.
Полгода назад
Избрание Грегори новым королем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Сабрину официально признали Второй наследницей, в Старом Городе начались празднования. В это же время принц Грегори набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Что-то щелкнуло в мозгу принцессы. Она вдруг поняла, что со сменой лидера ни черта в Синдикате не изменится, а все станет только хуже.
Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
…чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим принцессу-отступницу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам…
Рядом с парочкой вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова, хотя и был крайне удивлен. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.
***
С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Но в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я дал сердцу тьмы прорасти, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором и, по совместительству, разработчиком проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Адептус Медикус Терры – Уильямс при нем был лишь ассистентом. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на территории Старого Города не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, помощь Уильямса терранскому бакалавру в проекте казалось, как минимум, странной. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, сумел наладить связь с кафиссийским доктором хирургии – как-никак, светило всего субсектора - и они спелись на почве разработки одной и той же идеи.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Но доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался…
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Уильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я уж подумал, что свет из-за неуплаты отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуться во Дворец, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, принцесса. Я еще вернусь.
***
Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, только дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Мой помощник – псайкер, с его способностями найти вас было раз плюнуть…
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти «мозгляки» – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными, псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивал кулон в виде распятого скелета. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, заметил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
-Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – в нем сквозил лишь неестественный, почти космический холод. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность за её дальнейшую судьбу, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.
***
Дата: 769.133.М39.
Четвертый день подряд одноглазый Дональд в одно и то же время приезжал к Дэниелу, надевал ему на голову черный мешок и вез на встречу с Сабриной. Сегодня рядовой потрудился купить девушке букет цветов. От букета исходило благоухание, но Роско казалось, что в промозглом и насквозь сыром Старом Городе оно немного не к месту.
Оказавшись в коридоре тайного убежища, Дэниел вновь столкнулся с Джеком. Тот по своему обыкновению курил сигарету, опершись о стену. Рядового очень сильно раздражал этот тип. Для такой нелюбви не было никаких оснований, однако Роско убеждал себя тем, что «от этого парня несет неприятностями».
Джек лучезарно улыбнулся, хотя эта улыбка больше напоминала звериный оскал, и сказал:
- Добрый вечер.
Дэниел буркнул «Привет» и постарался побыстрее прошмыгнуть мимо дылды в изорванном плаще. Однако это оказалось не так-то просто – тот загородил рядовому путь левой рукой, выдохнул из легких дым и нараспев произнес:
- Сабрину сегодня выписывают. Букет как нельзя кстати.
- Да-да, конечно, - согласился Роско. – Ты дашь мне пройти?
Джек взглянул на рядового сверху вниз и сказал:
- Ты должен беречь её, солдат. Как зеницу ока. Ты понимаешь меня?
- Тебе-то какое до нее дело? – резко ответил рядовой. – Что ты вообще о ней знаешь?
Джек усмехнулся:
- А что о ней знаешь ты, а, Дэниел? Что ты можешь рассказать мне о Второй наследнице?
- То же, что и любой другой. Так ты дашь мне пройти?
- Именно, - ответил Джек, не обратив на последнюю фразу внимания. – Ты знаешь о ней только общие факты. Когда она родилась. Каковы были её планы в качестве Королевы. Не более. Это все, что ты знаешь о Сабрине Лоренс, в которую без памяти влюблен.
- Я не влюблен в нее! Неужели это не понятно?! – сорвался Дэниел, позабыв о том, что принцесса может все услышать.
- Конечно, конечно, - развел руками Джек. – Ты спас её из лучших побуждений. Но позволь мне спросить, почему ты все еще крутишься вокруг Сабрины? Мы могли бы и сами прекрасно справиться с её защитой.
- Тебе я не доверяю, - честно ответил Дэниел. – А Уильямс… не тот человек, который смог бы кого-то защитить. К тому же, я даже не знаю, какие мотивы движут тобой.
- Власть. Деньги. Женщины. Это все, что мне нужно. А Сабрина поможет мне этого достичь.
- И как же? – скептически отозвался рядовой. – Укажет тебе место захоронения древнего имперского клада за свое спасение?
Джек покачал головой.
- Это большая политика. Здесь постоянно кого-то предают и продают. А за продажу можно выручить деньжат…
- Только не говори мне, что… - начал Роско, сжимая кулаки. Джек в ответ захохотал резким и неприятным смехом. Дэниел напряженно ждал, пока его с Сабриной «спаситель» перестанет глупо гоготать. Наконец, Джек замолк, утирая тыльной стороной ладони слезы, выступившие из глаз:
- Да, давно я так не смеялся… - сквозь смех, выдавил он. – Нет, я вовсе не собираюсь продавать Сабрину синдикатовцам, как только цена на её голову достигнет приемлемой для меня цены. Хотя идея хорошая. Мой план… немного другой. И затрагивает он совершенно другие механизмы политики. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать – не потому, что скрываю что-то, а потому, что твой крохотный мозг вряд ли воспримет эту информацию адекватно. Но с ней ничего не случится, уверяю тебя.
- Все, что мне нужно знать, - буркнул Дэниел и наконец прошел дальше.
Сабрина лежала в ослепительно белой палате. Вокруг нее работало огромное количество оборудования неизвестного назначения. Увидев рядового, девушка слабо улыбнулась и сказала:
- Видишь, они уже сняли бинты. Как тебе мое новое лицо?
- Честно говоря, старое мне нравилось больше, - слукавил Дэниел. На самом деле, Сабрина стала для него еще красивее, чем раньше. Усмехнувшись, принцесса сказала:
- Ну, всем не угодишь. Джек, например, считает, что перед моим обаянием никто теперь не устоит…
- Послушай, - настороженно ответил Роско. – Этот Джек… он к тебе не пристает?
- Нет, что ты, - засмеялась Сабрина. – Он миляга, хоть и выглядит довольно дико. Все эти дни, после того, как ты уходил, Джек развлекал меня – читал избранные отрывки из «Комедии» Ариуса Ферелла. Я и не знала, что имперцы могут сочинять такие остроумные вещи.
- Да, конечно, они вообще молодцы, - пробормотал Дэниел.
Принцесса склонила голову набок, заразительно улыбнулась и спросила:
- Ревнуешь?
- Нет, что ты, - багровея, ответил Дэниел. – Просто мне не нравится Джек. Он… странный. Меня от одного его присутствия коробит.
- Я понимаю, о чем ты, - неожиданно серьезно ответила Сабрина. – Иногда кажется, будто бы он видит тебя насквозь, читает мысли и чувства, предугадывает твои действия…
- Знаешь, - задумчиво произнес рядовой, - ты только что высказала вслух все мои опасения.
В палату вошел Уильямс. Старик сиял как звезда на небосводе. Определенно, результат превзошел все его ожидания.
- Ну-с, - удовлетворенно произнес доктор. – Поглядим-ка на вас! Какая красота! Воистину, вы просто regina! (Сабрина от этого замечания зарделась.) Прошу прощения, что не смог присутствовать, когда снимали бинты – некоторые дела просто не терпели отлагательств. Но как вижу, в этом не было необходимости. Операция прошла успешно. Однако, хотел бы указать вам на одну вещь… Прошу прощения.
Уильямс отодвинул воротник пижамы Сабрины и ткнул пальцем чуть ниже ключицы девушки.
- Вот. Что вы можете нам рассказать, принцесса?
На месте, куда указал доктор, красовалась татуировка в виде цифры «II». Дэниел присмотрелся к ней – нет, ничего такого, что могло бы пояснить предназначение этой печати.
Сабрина задумчиво покусала нижнюю губу и ответила:
- Знак престолонаследия. Нанес его лично Карл III, мой дед, всего полмесяца назад, прямо перед своей смертью.
- Почему ты вторая, а не первая? – спросил Дэниел. – Грегори ведь младше тебя?
- Произошла история… между мной, Елизаветой и моей синдикатовской семьей.
- Расскажи, - попросил рядовой.
Девушка застенчиво помяла пальцами край одеяла и ответила:
- Дэниел, извини меня, но это мое личное дело. Я... не люблю распространяться о своем прошлом…
Дэниел внимательно посмотрел на принцессу. Какая она, к черту, принцесса? Обыкновенная двадцатишестилетняя девушка, не без недостатков, но и не без достоинств. Рядовой заметил, как в голубых глазах Сабрины промелькнуло нечто, похожее на сожаление. Ей почему-то было очень жаль Роско, но спрашивать, в чем причина, было бы бессмысленно.
- Станет легче, поверь мне, - мягко произнес рядовой, положив руку на кисть Сабрины. Девушка кивнула и, вздохнув, начала рассказ.
***
Это произошло девять лет назад. Тогда мне было семнадцать.
Они ударили по нам неожиданно. Никто не был ни к чему готов. Как позже выяснилось, в бунте участвовали не только имперские гвардейцы, но и всякая шваль с Нижних уровней. Эти люди хотели опрокинуть Синдикат, Арбитров и губернатора вместе с ними. Бессмысленная резня, о которой даже спустя столько времени больно вспоминать. Много очень хороших людей погибло… И ведь всего за шесть лет до этого гвардейцы во главе с Освободителем отстояли Старый Город от нападения Орков! Я до сих пор не могу поверить, что все это произошло из-за ветерана «Последнего Стояния»…
Его звали сержант Коннели. Говорят, что именно он сдал капитана Дрейка Арбитрам. Вот, пожалуй, единственное, за что его запомнили. После того, как обвинение потерпело неудачу, сержант и его отряд откололись от полка и начали вести свою войну против Орков. Их боевые успехи нагоняли достижения всего Одиннадцатого Кафиссийского, и Дрейку это вряд ли нравилось. Коннели… он был страшным человеком. Во время мятежа я лицезрела его всего несколько секунд, но и этого времени хватило, чтобы понять – такой ни перед чем не остановится…
Вы, наверное, знаете, что после того, как Орков отбросили, а капитан отправился их гнать до самых болот, сержант попросил губернатора снова включить его в состав СПО. Следы Коннели затерялись, и его никто не смог найти…
Оказалось, все это время он готовился. К мести ли? Вполне возможно. Может быть Коннели считал, что Арбитры оказались слишком мягки к капитану? Никто не знает. Да и важно ли это сейчас?
То был обыкновенный день на Четвертом Уровне. Не плохой и не хороший – просто такой же, как и все остальные дни. Я уже заканчивала специальную школу для детей членов Синдиката – как-никак мой отец был сыном самого Карла III. Елизавете было только тринадцать, она готовилась к переходу в седьмой класс. Я души не чаяла в своей сестре, да и она меня тоже любила. Да, Дэниел, не смотри на меня так – семья у меня была счастливая. До определенного момента…
Я помню, как от громкого взрыва в соседнем корпусе повылетали стекла и кто-то громко закричал от боли. Стреляли из гранатомета. Упав под парту, я стала слушать. За первым взрывом последовал второй, а за вторым еще несколько. Создавалось впечатление, что они стреляют лишь для создания паники и беспорядка, а не для устранения каких бы то ни было целей. С улицы раздавались воинственные крики, призывы к бунту и прочая чертовщина. Прозвучало несколько выстрелов. Я выглянула из окна и увидела, как какой-то храбрый юноша бросился навстречу мятежникам в тщетной попытке остановить их. Но тут преподаватели начали эвакуацию здания, и мне пришлось повиноваться – что произошло с этим парнем дальше я не знаю. Но я помню, как он взглянул на меня тогда. Может быть, это просто воображение, но этот образ четко отпечатался в моей памяти – маленькая фигурка, на которую надвигаются сотни вооруженных людей – и смотрит эта фигурка на меня. Странно, правда?..
Толкались люди, нескольких девочек из младших классов затоптали насмерть. В суматохе, творившейся вокруг, я чудом сумела разыскать Лиззи. Моя сестренка нисколько не была напугана, напротив – её все это чрезвычайно забавляло. Влившись в паникующую толпу, мы выбрались из здания школы.
Солдаты Синдиката уже вели бой с мятежниками, прикрывая наш отход. Именно рядовые из Полка Самообороны стали настоящими героями того дня - Принц подключил личную охрану намного позже, а Арбитры прислали свои отряды чуть ли не под самый конец бунта. Покрепче схватив Лиз за руку, я бегом направилась домой. Навстречу нам двигались вооруженные отряды синдикатовцев в непроницаемых масках, направлявшиеся в самый эпицентр бойни. Я слышала, как они тихо переговариваются между собой – эти люди вовсе не боялись смерти, напротив, для них было честью отдать за нас свои жизни. Жители близлежащих домов провожали самоубийц радостными возгласами. А как же назвать их иначе? Мятежники были прекрасно подготовлены к условиям городского боя благодаря опыту Коннели, а солдаты… эти ребята просто выполняли свой долг. Вы знаете итоги – Синдикат потерял две тысячи человек в тот печальный день.
Дома нас ожидали отец и отряд убийц, присланных Карлом. Маму поймали в тот момент, когда она направлялась к мятежникам с планами Дворца Синдиката. Не хватало только меня с сестрой – мы должны были своими глазами видеть экзекуцию.
Отец собственноручно разнес маме голову из обреза. Омерта. «Предатели будут жестоко наказаны, несмотря ни на что». Отец всегда был мразью. Карл не любил его, а папеньке хотелось внимания, вот он и решил завоевать доверие таким способом…
Прости, Дэниел… подай мне… платок.
Да о каких правах на Трон можно было теперь говорить? Даже отец сказал, что мы ему более не дочери. Нас обеих отправили в детский дом. Выкинули как вшивых котят. Я никогда не забуду этого времени. Мы выживали, как могли, делились друг с другом последними кусками хлеба – финансированием детских приютов никто и никогда не был заинтересован. По ночам выбирались из комнат и воровали еду у торговцев, а если нас ловили, то просто ждали, когда перестанут бить. Что, по-вашему, могли сделать две вечно голодные девчушки бугаям с Нижних уровней?!
Так прошло пять лет...
В конце концов, я решила для себя, что буду делать. Чего бы мне это ни стоило, я верну свои права на наследство. И я сбежала, оставив Лиз в детском доме, рассчитывая, что когда придет время, у меня будет возможность позвать её с собой. Я ошиблась. Моя сестра любила меня намного больше, чем я её.
Позже через знакомых мне сообщили, что Лиззи покончила с собой – перерезала себе горло бритвой.
Я потеряла смысл жизни, однако продолжила бороться. Череда махинаций и хитроумных афер – и вот я, Сабрина Лоренс, Самозванка, дочь Той-Самой-Предательницы, стала членом Синдиката! Мои труды в пользу короны были оценены по достоинству, и, умирая, Карл все же призвал меня к своему смертному чертогу.
И каждому из преемников он сделал татуировку. Первым Трон должен был занять Грегори – гаденыш стал новым любимчиком Карла сразу после того, как меня и Лиз отправили в детский дом. Второй наследницей выбрали меня, а третьей…
Мою сестру. Мне передали, что она совершила самоубийство, но не удосужились рассказать о всемогущих медиках, сумевших её откачать. Лиз… попала в психбольницу, и это видимо как-то повлияло на нее. Я не узнавала Елизаветы. В моей сестре что-то умерло. Наверное, она ненавидела меня, но я сумела ей все объяснить, и она вроде бы даже успокоилась, но…
Не знаю. Что-то мне не давало покоя… В её глазах появилась то, чего я никогда не видела раньше – холод. И пустота. Черная, всепоглощающая пустота.
Ах, ну посмотрите на свои лица! Что же вы все такие серьезные? Улыбнись, Дэниел, перестань корчить эту щенячью физиономию!
Скоро Карл испустил дух. Слава Императору, подумала я. Старпер и так уже засиделся на Троне, не заметив смены поколений. В Старом Городе начались празднества. Все радовались, что старое чудовище наконец подохло. Я также праздновала со всеми, но уже на более официальном мероприятии – коронации принца Грегори.
Пусть я и недолюбливала своего кузена, но открыто называть врагом не собиралась. Сколько себя помню, он всегда был ограниченным придурком, жаждущим власти. И тот факт, что в восемнадцать лет гаденыш получил столь желаемую им власть, ничего не значил. Я поклялась себе, что верну свое наследство. Любой ценой. Нет, убийство в мои планы совершенно не входило. Вот выставить Грегори ничего не смыслящим в политике идиотом – это всегда пожалуйста. Но он…
Он оказался намного более дерзким и безрассудным, чем я думала. Его разговоры с командирами армии, его слова, его планы… Грегори был воплощением бессмысленного завоевания. Наверняка ему уже чудились картины пылающей Башни Правосудия и захвата власти над всей планетой. Я поняла, что другого шанса у меня не было. И сделала то, что должна была сделать. Можете осуждать меня, но я считаю свой поступок правильным.
Но я не умею стрелять, Дэниел, и из-за этого вы все теперь вынуждены «спасать» меня. Сплошное разочарование, правда?..
В комнате стояла гробовая тишина, лишь тихо посвистывало работающее оборудование. Из ламп мягко лился нежный лазурный свет. Джек, закрыв глаза и сжав в руке бокал с виски, сидел в кресле, закинув ногу за ногу. Ничто не нарушало его спокойствия.
Десяток лет назад он бы предпочел шумную пьянку в баре, дешевую шлюшку и хорошую драку, но сейчас убийцу интересовал только покой.
Тихо скрипнув, открылась дверь. Джек лениво разомкнул глаз и сонно произнес:
- Кто?
Вошедший оказался доктором Уильямсом. Собственно, никого другого Джек и не ожидал увидеть. Разве что…
- Где Призрак? Почему он сам не пришел? – хрипло поинтересовался Потрошитель, встав в полный рост и потянувшись. Гулко захрустели затекшие суставы, и Джек издал стон удовлетворения.
Уильямс все молчал. Облокотившись на край стола, он молча наблюдал за действиями Потрошителя. Что-то оттягивало его левый карман.
Джек тут же нахмурился.
- Что он сказал? – коротко вопросил убийца. Уильямс болезненно покачал головой и вынул из кармана окрашенный черным шар небольших размеров с выбитой на нем единицей. Потрошитель рухнул на кресло, поболтал в стакане остатки виски и задумчиво произнес:
- Вот значит как. Я понял. Она уже выписалась?
- Дэниел забрал её к себе домой, как и обещал. Призрак сказал, как закончишь, отправляйся в штаб. Отец захочет поговорить с тобой по поводу присвоения нового звания, - уныло ответил Уильямс.
- Что с клеймом? Ты его не свел?
- Нет. Сабрина сама отказалась. «Оно все еще напоминает мне, что я принцесса»… - сказал доктор.
- Сколько у меня есть времени?
- Полгода. Не больше. Иначе ситуация выйдет из-под контроля. Она и так уже хорошенько встряхнула Старый Город. Второе подобное потрясение нам ни к чему.
Джек насупился еще сильнее:
- Это согласно прогнозу?
Доктор кивнул:
- Именно.
Джек недовольно покачал головой и допил остатки виски. Отложив стакан, он двумя пальцами вытянул из пачки сигарету и внимательно осмотрел её со всех сторон. Такая же, как и все остальные в упаковке – мятая и потрепанная. Джек моргнул несколько раз и снова уставился на «белую палочку смерти». Теперь она расплывалась в глазах убийцы, множилась и распадалась на составные цвета. «Пора менять оптику…» - как-то совершенно отрешенно отметил про себя Джек и тихо спросил:
- Дэниел. Ты ему веришь?
- Он ограниченный солдафон, ненавидящий Синдикат. Как ты думаешь, можно такому верить? Да он пойдет за первым, кто укажет ему «путь истинный». Из таких и вырастают фанатики, - презрительно высказался Уильямс. – Его легко переманить на нашу сторону. Теперь Сабрина – его слабое место. Стоит лишь чуть-чуть надавить, и бравый рядовой Роско тут же окажется у нас в услужении. Кстати, он не спрашивал тебя о твоих мотивах?
- Я наврал ему с три короба. Сказал то, что он хотел услышать, - с сожалением в голосе ответил Джек. В мозгу убийцы картина мира уже давным-давно покрылась ржавчиной, и этот «ограниченный солдафон», как охарактеризовал его Уильямс, сильно выделялся на общем дерьмовом фоне. «По крайней мере, - невесело думал Потрошитель, - ему не приходится все время лгать себе…» Подняв глаза, Джек произнес:
- Не успел я вернуться, как снова отправляют убивать. Ладно. Скажешь Призраку, что я, как и всегда, покорно повинуюсь судьбе и соглашаюсь выполнить приказ. Не более и не менее.
- У нас еще есть время поговорить. Как прошел твой «искупительный поход»? – участливо поинтересовался Уильямс. – Расскажи, что с тобой произошло. И как ты теперь относишься к каннибализму?
- Все так же плохо, - коротко ответил Джек. – Есть тела Орков – это одно. Есть тела людей – совсем другое. Все это время я на бесполезных зеленокожих кусках дерьма оттачивал боевые и кулинарные навыки – умертвлял гадов и готовил их. Но был момент, когда меня чуть не коснулась темная десница – Орки свалили вашего покорного слугу на землю и принялись отчаянно рубить топорами. Я уж обрадовался: наконец-то долгожданная смерть. И тут же испугался. Всего один миг отделял меня от покоя, Уильямс. Я струсил. Проиграл инстинкту самосохранения. Это… нечестно. Я живу в долг, а люди не должны так жить.
- Кстати, насчет долга… Я бы хотел поговорить с тобой о проекте, - задумчиво начал Уильямс. - Пару месяцев назад меня похитили. Не помню, что именно мне вкололи, но эффект вышел знатный – если Дэниел не врет, я болтал всякую чепуху о «сердце тьмы» или чем-то подобном. Но не в этом дело. Похищение – лишь ширма. Им нужны были мои работы по биосинтетике… и чертежи проекта.
Джек удивленно вскинул бровь.
- Они сожгли все. Ничего не осталось. Так что если проект выйдет из строя – а это обязательно случится, рано или поздно – нам тебя уже не вернуть. Копий нет, а Виктор куда-то исчез. Боюсь, скоро ты можешь распробовать смерть по-настоящему, Джек.
- И слава богу, - процедил Потрошитель. – Есть идеи, кто мог тебя похитить?
Уильямс пожевал губу и ответил:
- Это только догадки… но да, есть. Рукис.
- Губернатор? – удивился Джек. – Какой ему прок?
- Мы получили данные… пока рано о чем-либо говорить, но имя я уже назвал. Просто прими к сведению – Рукис может быть опасен.
Джек кивнул и поднялся с кресла. Поправив воротник плаща, он мрачно заметил:
- Знаешь Уильямс, ничего не поменялось за девять лет. Хороших людей убивают, а плохих оставляют жить. Но я это скоро изменю. Так и передай Призраку.
***
Дата: 286.134.М39.
Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный принцем, но быть цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку «крот»?!
- Сэр, принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте маршруты движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.
***
- Эй, Дэн, ты как?
Оцепеневший рядовой сбросил с себя оковы мрачных мыслей и уставился на Очкарика.
- Чего?
- Чо ты такой хмурый, спрашиваю, - произнес Очкарик. Он был ровесником Дэниела, примерно одного с ним роста и с такой же комплекцией. Даже черты лица чуть ли не повторяли друг друга, однако у Очкарика на голове вечно царила нечесаная копна огненно-рыжих волос, а физиономию обрамляла целая сетка веснушек.
- Забей, - недовольно произнес Роско. – Так, о своем, девичьем размышляю…
- Поделись-ка со мной, братишка! – хохотнул Очкарик. – Всегда хотел узнать, о чем девчонки думают!
Дэниел воззрился на друга испепеляющим взором, и жизнерадостная улыбка тут же сошла с губ Очкарика. Он весь осунулся и начал смотреть во все стороны, исключая ту, с которой сидел Роско.
Дэниел не обижался на сослуживца. Очкарик был его самым лучшим другом, да и вообще количество друзей Роско превышало всякие мыслимые пределы. Рядового уважали как обычные солдаты, так и офицеры – первые за верность братьям по оружию, а вторые за принципиальность во взглядах. В плане того, что даже несмотря на усилия, которые предприняла звездная семья рядового, пытаясь протолкнуть своего отпрыска вверх по карьерной лестнице, Дэниел отчаянно упирался и ни в какую не хотел содействовать повышению. Без сомнения, офицеры это очень ценили и поощряли.
Грузовичок весело прыгал на ухабах, и несколько раз рядовой довольно сильно стукнулся копчиком о перекладину скамьи. Схватившись одной рукой за поручень, Дэниел вернулся к своим невеселым размышлениям. Теперь идея выгнать Сабрину уже не казалась ему столь разумной. Бешено стучало сердце, к лицу прилила кровь. Принцессу мог кто-то узнать (маловероятно, но…). Поймать в переулке и изнасиловать. Просто ограбить или похитить ради выкупа. Воровато оглядев своих братьев по оружию, Роско сглотнул вставший в горле ком и подумал: «Успокойся. Все нормально. Это просто очередное задание. С ней ничего не случилось. Бояться совершенно нечего». Но сердце вовсе и не думало успокаиваться. В конце концов рядовой плюнул на это дело.
- Пора рассказать вам о задании, ребятки, - весело сообщил сержант Уиткерс, поворачиваясь лицом к подчиненным. Если бы Дэниел хоть раз в жизни видел солнце, то подумал бы, что сержант сейчас похож на эту огромную глазунью, от которой исходят ярко-желтые лучи тепла. – Не хотел говорить сразу – сюрприз как-никак. Капитан отправил нас на перехват Самозванки.
У Дэниела сперло дыхание и потемнело в глазах. В мозгу заметались вопросы, на которые Роско не мог найти ответа: «Как? Почему? За что?» Но рядовой понимал, что истина проста и незатейлива.
«Ты должен был защищать её, а вместо этого бросил».
Где-то на краю сознания улыбающийся Уиткерс весело продолжал: «Накрываем сучку, скручиваем и везем прямиком к принцу! Каково, а? И чтобы все прошло гладко, как попка младенца!»
Вдруг рядовой осознал, что ради спасения Сабрины он не дрогнув готов перебить всех этих «друзей», а потом бежать – хоть на край света, лишь бы только с ней. От этой мысли к горлу подступила тошнота. «Все еще можно исправить», - твердо сказал себе Роско и покрепче сжал рукоятку автомата.
Солдаты натянули на головы балаклавы и застегнули каски. Лица рядовых представляли собой средоточие всей серьезности мира. Серьезнее всех был, почему-то, Очкарик. Он важно сопел и через каждую секунду вытирал кулаком нос. Дэниел тяжело вздохнул и принялся следить за убегающей в сторону горизонта дорогой. Мимо пролетали неказистые магазинчики, покосившиеся лачужки и обвешанные неоновыми лампами бордели. Различный люд восхищенным взглядом провожал грузовик с защитниками мира и порядка в Старом Городе.
«Мы все братья и сестры, плоть от плоти и кровь от крови Старого Города. Почему вы все еще позволяете этому кретину Грегори манипулировать вами? Почему вы не посмели противиться воле мерзавца, который готов вырезать любого несогласного, даже своего родственника? И даже не ради чьего-то счастья – да хоть из чувства эгоизма! Почему? Почему?..»
Наконец грузовик остановился неподалеку от прогнувшегося от тяжести собственной вывески бара. Надпись гласила, что заведение называлось «Ночной сверчок» и что сегодня здесь вечер любителей виски. В радиусе десяти метров держали кольцо полицейские констебли – как всегда в белых рубашках и зеленых бронежилетах. Кепка одного из них была лихо заломлена набок, из ушей торчали провода наушников, а на лице гуляла безобразная улыбка. Парень явно наслаждался происходящим. На груди у него сиял жетон сержанта. Уиткерс, продравшись сквозь толпу зевак, взял парня за пуговицу и шепотом произнес:
- Я так понимаю, вы держите вход, чтобы она не сбежала?
Полицейский воззрился на Уиткерса как на ненормального, но через секунду ухмылка снова вернулась на его лицо:
- Не, ребят, вы сильно опоздали. Самозванка дохлая там валяется. Кровища, кишки повсюду! Там одного опытного криминалиста чуть не стошнило даже. Вы если хотите, сами гляньте. Надеюсь, сегодня никто из вас не завтракал!
Уиткерс аккуратно отодвинул сержантика в сторону и знаком приказал солдатам следовать за ним. Сердце Дэниела стучало все сильнее и сильнее. Глаза застилал выступивший пот, хотелось скинуть с себя все снаряжение и охладиться, но рядовой старался держать себя в руках. До самого последнего момента он был уверен, что это какая-то ошибка.
- Восемнадцать ножевых ранений, лицо полностью выедено, внутренности вынуты и разбросаны. Короче, жуть, - сообщил один из криминалистов Уиткерсу.
- Выеденное лицо? – поинтересовался сержант.
Криминалист кивнул и продолжил:
- Можно конечно подумать, что тут постаралась какая-то дворняга, но в этом нет смысла. К тому же, отметины определенно от человеческих зубов. Охренительно острых человеческих клыков.
Дэниел ничего уже не слышал. Он медленно шел вдоль столов, над которыми копошились специалисты из экспертизы. Обошел труп бармена и проскользнул мимо фотографа, снимающего место преступления. Рядовой снимал каску, сдирал балаклаву и очки, сбрасывал бронежилет – так трудно было дышать. В легкие вливался сотни раз регенерированный воздух бара, с неизменно вплетенными в него ароматами пота и алкоголя.
Дверь в женскую уборную была открыта. Прильнув к стене, рядовой наклонился и заглянул за угол.
Он не мог не узнать её.
Тело лежало в удивительно расслабленной позе, тонкая бледная рука покоилась на светло-зеленом кафеле уборной, волосы мягко стелились по полу. Умиротворяющая картина, если бы её не дополняли кровь, размазанная по полу и стенам, и методично вынутые внутренности, лежавшие рядом с трупом. Лицо отсутствовало – на его месте осталось только одно большое безобразное пятно красного цвета.
Сабрина была мертва, и никто уже не мог ничем ей помочь.
Ужас погнал Дэниела на улицу, где не давят стены и мертвый воздух. Вырвавшись из бара и попав в толпу зевак, Роско энергично заработал локтями, пробивая себе путь к свободе. Рядовой еле дышал, душу терзало чувство опустошенности – будто кто-то несколько раз вывернул его наизнанку. Но Дэниел знал, чем можно унять боль.
Где-то там во Дворце сидел принц Грегори, отдавший приказ устранить единственное доброе существо на всей гребаной планете, и смеялся над ним. Смеялся над всеми, потому что он достиг своей цели. Больше никто не мог ему помешать.
- Но я еще жив… - прошептал Дэниел. Выбравшись из толпы, он выкинул каску и хотел было уже бежать, как на плечо ему легла чья-то сильная жилистая рука.
- Не делай глупостей.
- Карас. Ты ублюдок. – Сказал Дэниел и, дернув плечом, попытался сбросить руку капитана. Но тот не ослаблял хватки.
- Твой отец был великим человеком. Он спас мне жизнь. Ты оскорбляешь его память, но я бы не хотел, чтобы ты еще сильнее втоптал в грязь имя своей семьи, погибнув как предатель! Мне плевать, почему ты увязался за этой дурой. Но мой долг не дать тебе погибнуть по её вине. Даже лучше, что она мертва.
- Я убью Грегори, - процедил Дэниел.
Капитан поморщился и отпустил рядового. Карас был бледен. В уголках его рта появились трагические морщинки.
- Ты в этом уверен? – ровным голосом поинтересовался капитан. Дэниел кивнул. – Что же, тогда у меня не остается выбора.
С этими словами Карас сорвал с формы рядового все нашивки Синдиката. Дэниел с удивлением воззрился на старого командира.
- Спустись на Пятый уровень. Улица Освободителя, дом сорок семь, квартира двадцать. Назовешь пароль «чернее ночи». Скажешь, что от капитана Караса. Ты понял?
- Да. Это те, о ком я думаю?
- Именно. Может и не помогут… а может и помогут. Все зависит от тебя.
Капитан вдруг сгорбился и произнес:
- А все-таки зря ты так…
- Она того стоила, Карас.
- Но почему? – устало спросил капитан.
- Она была свободна, - убежденно ответил Дэниел. – Не бездушная марионетка, как все мы. Ты понимаешь?
- Нет.
Роско пожал плечами, закинул автомат за спину и двинулся к переходу на Нижние уровни. Его снедала горечь потери, но один вопрос донимал еще сильнее.
- Эй, Карас! – крикнул он удаляющемуся капитану. Тот обернулся, лицо выражало утомление. – Ты меня не заложил… В этом было что-то кроме долга перед отцом, верно?
- Твоя «принципиальность», - буркнул капитан и исчез в толпе.
Глава третья, начало.
Глава третья: Маменькин сынок, папина дочка.
Нет уз роднее и ненавистнее, чем семейные…
Каций Риз, имперский философ конца М38
***
Я помню этот день.
Жуткий холод. Снежинки вгрызаются в кожу, словно голодные дворняги в кость. Стоит вздохнуть – и изо рта уже валит пар.
Вокруг бескрайние просторы, наполненные неприветливой белизной. Снег мягкий, сухой. Хочется зарыться в него лицом.
А на руках багровеет кровь.
Крови много – и она не моя. У нее очень странный вкус – вода с солью. Море. Я никогда не видел моря.
Это моя душа. Самые темные её уголки.
Начинаю идти и понимаю, что что-то не так. Слишком… тихо. Не хрустит под ногами снег, не скрипят подошвы кожаных ботинок. Пространство будто проглатывает все звуки. Начинает бить озноб. Не проходит и нескольких секунд, как кожу покрывает ледяная корка. Я чувствую, как вмерзают в землю мои ноги, волна холода поднимается все выше и выше... Воздух наэлектризовывается, становится трудно дышать. Корка льда добирается до горла.
И я кричу, кричу что есть сил. В этом нет смысла. Не получается издать ни звука.
И тогда раздается чей-то голос:
- Добро пожаловать в ад, сынок.
***
Дата: 560.117.М39.
Храму еще никогда не приходилось вмещать столько людей разом.
Его спроектировал и построил один известный имперский архитектор почти два столетия назад. Все по правилам раннеготического стиля: высокие своды, просторное помещение и мозаика, выложенная руками лучших мастеров своего дела. Под потолком ухмылялись горгульи, а стены подпирали статуи святых мучеников. Черты их лиц были чересчур схематичны и наивны для того, чтобы имитировать реально существовавших людей.
Десятки послушников, священников, чтецов и писарей заполняли зал. Некоторые стояли, смиренно сложив руки аквилой, другие отдыхали на скамьях, переговариваясь полушепотом о различных пустяках. Группка молодых служек с интересом изучала витражи, изображающие Бога-Императора и его Ангелов Смерти, и изредка отпускала восхищенные возгласы. Несколько отрешенно выглядели лишь пять псайкеров, с легким презрением осматривавших их сегодняшнего «клиента». Им оказалось полуобуглившееся тело мальчишки десяти лет. Один из псайкеров, высокий, в темно-красном плаще, почесав покрытый разъемами для пси-штепселей затылок, произнес надломленным голосом:
- А он выдержит?
Массивный воин в белоснежно чистом балахоне, с надвинутым на глаза капюшоном, промолвил:
- В нем огромный потенциал. Попытаться стоит.
Псайкер покачал сморщенной, будто кожура залежавшейся картофелины, головой и ответил:
- Вы ведь понимаете, что мы не в игрушки здесь играем. Ритуал инициации – очень сложный процесс, связанный с определенным риском. Хорошенько подумайте – действительно ли вы хотите этого?
- На все Воля Императора. Просто делайте свою работу, - резко заметил воин и подался вперед. Двуручный меч в его ножнах громко звякнул. Псайкер слегка отпрянул назад и смиренно спросил:
- Тогда начнем через пять минут?
Воин кивнул и размеренно зашагал к одной из колонн. В её тени пряталась высокая для своих лет девочка лет семи-восьми. В белой сорочке, явно ей малой, она напоминала миниатюрное привидение. В темных, почти черных глазах девочки горели любопытство, смешанное с некоторой опаской.
- Дядя Призрак, зачем мы сюда пришли? – спросила она у воина. Присев на одно колено, тот сказал:
- Смотри внимательнее, Илона. Скоро и тебе придется пройти подобное испытание. Если что-то пойдет не так, главное - не бойся. Оставайся здесь и никуда не уходи. Ты меня поняла? – девочка закивала. – Молодец.
Стоило воину встать и отвернуться, как Илона снова подала голос:
- Ему плохо, да? Что с ним будет?
Мужчина от неудовольствия скрипнул зубами. Этого-то он и опасался. Её дурацких вопросов, на которые невозможно не отвечать. Интересно, как давно он стал таким… мягким?
- Если не постарается, то умрет, - как можно резче бросил Призрак. – Туда ему и дорога, слабаку…
Воин, конечно же, лукавил. Он бы не стал спасать пацана, если бы не был уверен в том, что тот выживет. Да после таких ранений даже самые выносливые солдаты испускали дух, а парень почему-то держался. Не иначе сам Бог-Император хранил мальчишку…
- Начинаем! – крикнул главный псайкер. Воин бросил последний взгляд на скорчившуюся в тени колонны девочку и направился к ожидавшей его команде.
Тело пацана было приготовлено к церемонии и привязано к кресту. Металл этого креста освящал сам Экклезиарх Красс, ремешки изготавливали из крепчайшего синтетического материала, а молитвенные письмена наносили проповедники Денвер и Бук. Вызов демона – дело серьезное. Еще более рискованным оно становилось из-за того, что его нужно было заключить в тело десятилетнего полуживого мальчишки. Парню предстояла схватка за собственную душу, исход которой определит, станет ли он членом Ордена, или ему суждено быть сожженным на кресте вместе с беснующимся порождением варпа.
Хор псайкеров начал заунывную песнь, входя в транс. Призрак сосредоточился и проверил, как выходит меч из ножен. Он делал это уже восемнадцатый раз за последние двадцать минут. К кресту подошла ссохшаяся фигура священника. Вынув из кармана желтый мел, старик начертил вокруг мальчишки замкнутый круг. Детская защита – против разъяренного демона она помогла бы примерно так же, как пылесос против вихря, но важна была каждая мелочь. К тому же, «колпак» прежде всего обеспечивала святость, пронизывающая весь храм, и вера присутствующих в Бога-Императора. Ну а на экстренный случай служки уже приготовили огнемет.
Закончив чертить, священник поднес правую руку ко лбу и на всякий случай помолился за упокой души парня. Призрака от этого покоробило – воин был уверен в стопроцентном успехе, и подобное поведение казалось ему недостойным человека веры. Псайкеры продолжали выть, покачиваясь в такт мотиву. Несколько послушников принесли кадило, священные тексты и чистую воду.
- Приступаем! – скомандовал Призрак, вытаскивая из-за пояса короткий изогнутый кинжал. Хор начал петь еще громче – теперь звук достигал практически каждого уголка часовни. Надрезав свою ладонь, воин промокнул пальцы в крови и нанес руны на лоб, лицо, шею и на область сердца мальчика, едва слышно бормоча литанию успокоения себе под нос. Призрак уже привык к этому ритуалу и повидал практически все исходы: и удачные, и не очень, и совсем неудачные, когда, чтобы усмирить нечаянно получившегося демонхоста, приходилось вызывать целую бригаду ликвидаторов – серьезных парней, закованных в силовую броню и вооруженных свитками изгнаниями и освященными огнеметами. Но в этот раз воин волновался не из-за того, что шансов на успех было мало – наоборот, он верил в мальчишку и его победу. Гораздо сильнее его интересовала новая команда псайкеров. Конечно, Отец зарекомендовал их как самых лучших из имеющихся в распоряжении специалистов, но Призрак обладал иррациональным чутьем на потенциально опасные ситуации. В конце концов, как любил он повторять, и на старуху бывает проруха.
Наконец, приготовления были закончены. Обряд вступал в решающую фазу.
Пол и стены начали покрываться псионической изморозью. Призрак почти физически ощутил, как воздух вокруг сгустился. Запахло озоном. Одетые лишь в легкие балахоны служки мелко затряслись. Главный псайкер уставился невидящими глазами на воина и беззвучно прошептал:
- Давай.
Призрак увидел, как из трещины в реальности выползает склизкое, мелкое, мерзкое, но оттого не менее опасное существо. И он тут же направил всю свою ментальную мощь на то, чтобы засосать демона в клетку его новой оболочки. Порождение варпа выло, молотило по полу когтями, но не могло что-либо противопоставить силе разума воина. Черты демона начали оплывать и теряться из виду – он превращался в псионический пар и в таком виде вливался в тело мальчишки.
Как только он полностью скрылся из виду, все пошло не так.
Тело парня вдруг охватило багровое пламя, на которое даже смотреть было больно. Несколько священников завопили от ужаса и бросились прочь. Их тут же испепелила алая изогнутая молния, вырвавшаяся из пальцев мальчишки. Один за другим псайкеры в конвульсиях падали на пол и умирали. Призрак попытался подавить существо хотя бы на некоторое время, чтобы дать служкам время на развертывание огнемета, но его тут же отбросило волной ментального взрыва. Воин гулко впечатался в стену, из носа потекли ручейки крови.
Крест под существом начал плавиться. Разорвав сдерживающие его ремни, мальчик поднялся на ноги и воззрился пустыми бесцветными глазами на воина. Сделал шаг. И натолкнулся на непреодолимый барьер замкнутого круга.
Это дало Призраку время на то, чтобы успеть вынуть из ножен меч и броситься вперед. Существо, занятое попытками стереть круг, на секунду замешкалось. Воин с боевым кличем принялся наносить удары, один за другим, однако мальчик сумел заблокировать все.
Призрак сделал последнюю отчаянную попытку срезать демона ментальным копьем, но защита существа была слишком сильна – удивительно, как за такой короткий промежуток времени порождение варпа смогло нарастить силы. Ударив воина под дых, парень отбросил его в сторону и воспарил над полом. Одежда на теле демонхоста сгорела и осыпалась золой, а раны затянулись за какую-то пару секунд. Теперь существо по-настоящему походило на того самого неудачливого десятилетнего мальчика – отличие было только в том, что теперь в его глазах царила пустота. Существо улыбнулось Призраку.
- Ты храбро сражался, но его душа принадлежит нам…
Голос эхом отзывался в голове воина, и он вдруг понял - мальчик ничего не говорил. Вообще не размыкал рта. Существо общалось с его разумом напрямую, используя свои ментальные способности, дарованные варпом.
- Теперь ты умрешь.
Призрак поднял глаза на служек. Бедняги потеряли сознание уже в тот момент, как только демон вселился в парня. Бесхозный огнемет валялся рядом. Помощи ждать было неоткуда. Сомкнув веки, воин собрался с силами и, занеся меч над головой, последний раз бросился на демонхоста.
Взвизгнул автоматический пистолет и плечо существа разлетелось кровавыми ошметками, правая рука повисла плетью. Из раны потекла серебристая кровь. Демонхост с удивлением посмотрел на ту, что сумела ранить его. Метрах в пяти от Призрака стояла Илона, сжимавшая в руках оружие. Пули, по случаю ритуала инициации, были освящены, и девочка знала это. Существо тут же это почувствовало. Завопив, оно заметалось, истекая кровью. Нескольких секунд для Призрака было достаточно.
Воин со всего маху вонзил меч в тело существа на всю длину клинка. Демон завизжал – и вдруг затих. Глаза мальчика вдруг обрели осмысленность, он непонимающе взглянул на кровоточащие раны в животе и плече, потом на воина, тихо спросил:
- Я справился? – и потерял сознание.
Пошло по новой.
Охотник.
Вы никогда не слушали, как дышит Город?..
Сверху он кажется одним огромным непоколебимым куском металла, словно Титан, вышедший из древних имперских легенд. Ощетинившись трубами заводов и фабрик, будто ёж, Город выдыхает миазмы в облака, и серое небо становится еще темнее. Набегают тучи. Через полчаса пойдет дождь.
С высоты птичьего полета кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Вон чиновник в поношенном сером плаще опаздывает на работу. Он вставал каждое утро в семь часов, умывался, завтракал, одевался и отправлялся на работу. Сегодня он проснулся на двадцать минут позже, и теперь весь режим дня у бедолаги сбит.
Улыбающаяся девочка предлагает свое тело на перекрестке Четвертой и Седьмой. Ей около двадцати лет, но выглядит она на все сорок. Впавшие глаза, многоопытный рот, припухлые потрескавшиеся губы… Полицейские осторожно обходят её стороной – они не хотят иметь дела со столь затасканным товаром.
Мелкий наркодилер, затолкав свое хилое тело в расщелину в асфальте, тихо ноет. Ему холодно. Здесь, на Первом уровне, дожди идут чуть ли не каждый день. Имперская часть Города раскинулась прямо под открытым небом. Пронизывающий холод пробирает до костей, а укрыться парню нечем. Да и не хочется уже…
Несколько толстых крыс сбегают из подвала крупной общественной столовой. Они на славу сегодня пообедали и, дергая хвостами, грызуны возвращаются во влажные покои родной канализации.
Больной Город.
Я медленно спускаюсь вниз, словно призрак просачиваюсь сквозь землю, пропуская Второй и Третий уровни. Они мне неинтересны. Здесь творится почти все то же самое, что и на Первом, только местные никогда не видели неба. Они не знают, что такое дождь. Или снег. Или град.
Я лечу ниже… Четвертый уровень. Мой мир. Мир, перенасыщенный жадностью, ненавистью и похотью. Мир, в котором балом правят сила и хитрость. Верности и любви здесь места уже не осталось…
Синдикат напоминает огромную злобную тварь, уснувшую у входа к своей норе. Он знает, что на Нижних уровнях ему делать нечего, а выше Второго все равно не подняться. Он свирепствует. Он не смеет вернуться к себе в логово без добычи, но отходить от дома, пойти на оправданный риск, не решается. Здесь, на Четвертом уровне, жизнь застряла на одном месте, словно в четко отлаженный механизм кто-то засунул арматуру. Полусонные люди бродят по полутемным улицам, полуработают, полуотдыхают. Даже любят здесь только наполовину. Нарушителями спокойствия являются лишь грабители, днями и ночами дежурящие в переулках, да сыщики, рыскающие в поисках пропавшей принцессы-отступницы.
Больной Город.
Пятый уровень. Шестой. Здесь уже просто не на что смотреть. Бедные кварталы – они и есть бедные кварталы. Здесь жизнь окончательно впадает в стагнацию. Дома смотрят на редких прохожих черными зевами опустевших окон. Районы, уничтоженные еще во времена, когда прославленный засранец по имени Кастус Дрейк спасал мирных граждан от мертвяцкой заразы, так и не были перестроены. По переулкам на четвереньках ползают мутанты – потомки тех, кому просто не повезло оказаться рядом с источником заражения. Но иногда все же удается увидеть нормальных людей. Вольные Стрелки, засунув руки в карманы, гордо шагают по главным проспектам. Здесь они – цари и боги, ангелы-хранители и защитники несчастных нищих от карательных отрядов Синдиката. Храбрые парни. И очень, очень глупые.
Я вижу, как в опустевшем магазине затаилась команда солдат Синдиката. Невидимые в темноте в своих черных комбинезонах и бронежилетах, они ждут, приготовив оружие. Где-то рядом должна произойти встреча глав местных банд, мешающих Синдикату. Резня будет славная.
Я снова возвращаюсь обратно, к небу, когда весь Город виден как на ладони. Он прямо передо мной. Законченное произведение неизвестного художника, достигшее пика своего развития. Единственный путь к дальнейшему прогрессу – полное разрушение устоявшегося порядка. Не более и не менее.
Кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Миллионы разумов, беспокойных и озабоченных различными проблемами. Все они разные. И все они одинаковые.
Вот солдат, погнавший из дома девушку, которую очень сильно любил. Но по-другому поступить не мог. Он чувствует угрызения совести. Его снедает стыд. Он хочет вернуть её, но понимает, что сказанные ей в лицо слова уже не вернешь.
А вот и сама девушка. Она находится в дешевом номере неказистого отеля на окраине Четвертого уровня.
Жребий брошен. Данный мне полгода назад срок на её убийство истекает сегодня, через три часа. И девушка поступает именно так, как я и ожидал: неуверенно достает из кармана обрывок бумаги с номером телефона, тянется к трубке, еще не полностью уверенная в собственном решении, берет её и нажимает пальцем первую цифру номера…
Я открываю глаза.
Обстановка за время аутосеанса так и не поменялась. Дешевый номер дешевого отеля для одиночек. Грязные обои слезают со стен, обнажая серый камень. По телевидению крутят какую-то передачу эротического характера. Постель в беспорядочном состоянии, на нестиранных простынях багровеют капли крови. Все вещи на своих местах. Но в комнате заметно похолодело. Я оборачиваюсь в кресле и смотрю на стену позади. Псионическая изморозь покрывает её, от пола и до потолка. Я хочу попробовать её на вкус, но тут звонит телефон. Как и ожидалось.
Я не торопясь поднимаю трубку, прикладываю её к уху.
- Алло. Это ты? – раздается мелодичный голос Сабрины. Она явно взволнована. Как и ожидалось. – Нам надо поговорить…
- Знаю. Успокойся, - отвечаю я и, неожиданно для себя самого, улыбаюсь. – Ведь договор остается в силе?
- Да, - коротко отвечает принцесса.
- Ну тогда… приготовься, дорогая. Сегодня мы будем вершить судьбу всего Города.
Вы никогда не слушали, как дышит Город?..
Сверху он кажется одним огромным непоколебимым куском металла, словно Титан, вышедший из древних имперских легенд. Ощетинившись трубами заводов и фабрик, будто ёж, Город выдыхает миазмы в облака, и без того серое небо становится еще темнее. Набегают тучи. Через полчаса пойдет дождь.
С высоты птичьего полета кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Вон чиновник в поношенном сером плаще опаздывает на работу. Он вставал каждое утро в семь часов, умывался, завтракал, одевался и отправлялся на работу. Сегодня он проснулся на двадцать минут позже, и теперь весь режим дня у бедолаги сбит.
Улыбающаяся девочка предлагает свое тело на перекрестке Четвертой и Седьмой. Ей около двадцати лет, но выглядит она на все сорок. Впавшие глаза, многоопытный рот, припухлые потрескавшиеся губы… Полицейские осторожно обходят её стороной – они не хотят иметь дела со столь затасканным товаром.
Мелкий наркодилер, затолкав свое хилое тело в расщелину в асфальте, тихо ноет. Ему холодно. Здесь, на Первом уровне, дожди идут чуть ли не каждый день. Имперская часть Города раскинулась прямо под открытым небом. Пронизывающий холод пробирает до костей, а укрыться парню нечем. Да и не хочется уже…
Несколько толстых крыс сбегают из подвала крупной общественной столовой. Они на славу сегодня пообедали и, дергая хвостами, грызуны возвращаются во влажные покои родной канализации.
Больной Город.
Я медленно спускаюсь вниз, словно призрак просачиваюсь сквозь землю, пропуская Второй и Третий уровни. Они мне неинтересны. Здесь творится почти все то же самое, что и на Первом, только местные никогда не видели неба. Они не знают, что такое дождь. Или снег. Или град.
Я лечу ниже… Четвертый уровень. Мой мир. Мир, перенасыщенный жадностью, ненавистью и похотью. Мир, в котором балом правят сила и хитрость. Верности и любви здесь места уже не осталось…
Синдикат напоминает огромную злобную тварь, уснувшую у входа к своей норе. Он знает, что на Нижних уровнях ему делать нечего, а выше Второго все равно не подняться. Он свирепствует. Он не смеет вернуться к себе в логово без добычи, но отходить от дома, пойти на оправданный риск, не решается. Здесь, на Четвертом уровне, жизнь застряла на одном месте, словно в четко отлаженный механизм кто-то засунул арматуру. Полусонные люди бродят по полутемным улицам, полуработают, полуотдыхают. Даже любят здесь только наполовину. Нарушителями спокойствия являются лишь грабители, днями и ночами дежурящие в переулках, да сыщики, рыскающие в поисках пропавшей принцессы-отступницы.
Больной Город.
Пятый уровень. Шестой. Здесь уже просто не на что смотреть. Бедные кварталы – они и есть бедные кварталы. Здесь жизнь окончательно впадает в стагнацию. Дома смотрят на редких прохожих черными зевами опустевших окон. Районы, уничтоженные еще во времена, когда прославленный засранец по имени Кастус Дрейк спасал мирных граждан от мертвяцкой заразы, так и не были перестроены. По переулкам на четвереньках ползают мутанты – потомки тех, кому просто не повезло оказаться рядом с источником заражения. Но иногда все же удается увидеть нормальных людей. Вольные Стрелки, засунув руки в карманы, гордо шагают по проспектам. В их промасленных набедренных кобурах покоятся орудия свершения справедливости давно ушедших времен – револьверы. Армированные кожаные куртки Стрелков неприятно скрипят при каждом движении, да и вообще от этих парней слишком много шума, но им все прощается, ведь здесь они – цари и боги, ангелы-хранители и защитники несчастных нищих от карательных отрядов Синдиката. Глупцы. Отважные, смелые и бесстрашные глупцы.
Я вижу, как в здании разграбленного магазина затаилась команда солдат Синдиката. Невидимые в темноте в своих черных комбинезонах и бронежилетах, они ждут, приготовив оружие. Где-то рядом должна произойти встреча глав местных банд, мешающих Синдикату. Резня будет славная.
Я снова возвращаюсь обратно, к небу, когда весь Город виден как на ладони. Он прямо передо мной. Законченное произведение неизвестного художника, достигшее пика своего развития. Единственный путь к дальнейшему прогрессу – полное разрушение устоявшегося порядка. Не более и не менее.
Меня с детства учили ненавидеть Город. Последовательно, шаг за шагом, меня убеждали, что худшего места на свете и придумать нельзя. Говорили, что если бы Город был живым существом, то в его жилах текли бы коррупция и похоть, а сердцем служила алчность. А еще мне говорили, что я не человек, а всего лишь орудие свершения великих планов. Великолепное, элегантное и лучшее в своем роде – но всего лишь орудие. Меня пытались убедить, что этот мир прогнил и заслуживает уничтожения. Зря старались – ведь я возненавидел Кафиссию еще до этого. До того, как изнурительными тренировками и постоянными избиениями во мне начали пестовать злобу. До того, как мой клинок впервые испробовал человеческой крови. И до того, как я стал изгоем даже среди собственных братьев и был отправлен в десятилетний искупительный поход.
Все, кого я любил, предали меня. Бросили родители, отвернулись названные братья, даже Призрак, духовный наставник и почти отец, – и тот решил не вспоминать о своем ученике. Но все они позабыли об одном – со мной нельзя не считаться. В конце концов, я ведь великолепное, элегантное и лучшее в своем роде оружие. Убийца убийц. Охотник.
На первый взгляд кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Миллионы разумов, беспокойных и озабоченных различными проблемами. Все они разные. И все они одинаковые.
Вот солдат. Он совсем молод, в его жилах бурлит горячая кровь. Он порвал с девушкой, которую сильно любил. Но по-другому поступить не мог. Тихо, почти шепотом, возникает его имя: Дэниел. Он чувствует угрызения совести. Его снедает стыд. Он хочет вернуть любимую, но понимает, что это невозможно. Она принцесса-отступница, за ней гоняются все шпики Синдиката. И если её найдут с ним, то конец обоим.
А вот и она. От неё исходит аромат полевых цветов. Определенно не кафиссийских. Запахи смешиваются и составляют имя: Сабрина. Она находится в дешевом номере неказистого отеля на окраине Четвертого уровня.
Жребий брошен. Данный мне полгода назад срок на её убийство истекает сегодня, через три часа. И девушка поступает именно так, как я и ожидал: неуверенно достает из кармана обрывок бумаги с номером телефона, тянется к трубке, еще не полностью уверенная в собственном решении, берет её и нажимает пальцем первую цифру номера…
Я открываю глаза. Сажусь на кровати. Осматриваюсь.
Обстановка за время аутосеанса так и не поменялась. Дешевый номер дешевого отеля для одиночек. Грязные обои слезают со стен, обнажая серый камень. По телевидению крутят какую-то передачу эротического характера. Постель в беспорядочном состоянии, на нестиранных простынях багровеют капли крови. Моей крови. Она неторопливо, по капельке, течет из моего носа. Чушь, скоро перестанет.
Все вещи на своих местах. Но в комнате заметно похолодело. Я оборачиваюсь и смотрю на стену позади. Псионическая изморозь покрывает её, от пола и до потолка. Я хочу попробовать её на вкус, но тут звонит телефон. Как и ожидалось.
Я не торопясь поднимаю трубку, прикладываю её к уху.
- Алло. Это ты? – раздается мелодичный голос Сабрины. Она явно взволнована. Как и ожидалось. – Нам надо поговорить…
- Знаю. Успокойся, - отвечаю я и, неожиданно для себя самого, улыбаюсь. – Ведь договор остается в силе?
- Да, - коротко отвечает принцесса.
- Ну тогда… приготовься, дорогая. Сегодня мы будем вершить судьбу всего Города.
Наконец дошли руки снова взяться за дело.
Охотник
Вы никогда не слушали, как дышит Город?..
Сверху он кажется одним огромным непоколебимым куском металла, словно Титан, вышедший из древних имперских легенд. Ощетинившись трубами заводов и фабрик, будто ёж, Город выдыхает миазмы в облака, и без того серое небо становится еще темнее. Набегают тучи. Через полчаса пойдет дождь.
С высоты птичьего полета кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Вон чиновник в поношенном сером плаще опаздывает на работу. Он вставал каждое утро в семь часов, умывался, завтракал, одевался и отправлялся на работу. Сегодня он проснулся на двадцать минут позже, и теперь весь режим дня у бедолаги сбит.
Улыбающаяся девочка предлагает свое тело на перекрестке Четвертой и Седьмой. Ей около двадцати лет, но выглядит она на все сорок. Впавшие глаза, многоопытный рот, припухлые потрескавшиеся губы… Полицейские осторожно обходят её стороной – они не хотят иметь дела со столь затасканным товаром.
Мелкий наркодилер, затолкав свое хилое тело в расщелину в асфальте, тихо ноет. Ему холодно. Здесь, на Первом уровне, дожди идут чуть ли не каждый день. Имперская часть Города раскинулась прямо под открытым небом. Пронизывающий холод пробирает до костей, а укрыться парню нечем. Да и не хочется уже…
Несколько толстых крыс сбегают из подвала крупной общественной столовой. Они на славу сегодня пообедали и, дергая хвостами, грызуны возвращаются во влажные покои родной канализации.
Больной Город.
Я медленно спускаюсь вниз, словно призрак просачиваюсь сквозь землю, пропуская Второй и Третий уровни. Они мне неинтересны. Здесь творится почти все то же самое, что и на Первом, только местные никогда не видели неба. Они не знают, что такое дождь. Или снег. Или град.
Я лечу ниже… Четвертый уровень. Мой мир. Мир, перенасыщенный жадностью, ненавистью и похотью. Мир, в котором балом правят сила и хитрость. Верности и любви здесь места уже не осталось…
Синдикат напоминает огромную злобную тварь, уснувшую у входа к своей норе. Он знает, что на Нижних уровнях ему делать нечего, а выше Второго все равно не подняться. Он свирепствует. Он не смеет вернуться к себе в логово без добычи, но отходить от дома, пойти на оправданный риск, не решается. Здесь, на Четвертом уровне, жизнь застряла на одном месте, словно в четко отлаженный механизм кто-то засунул арматуру. Полусонные люди бродят по полутемным улицам, полуработают, полуотдыхают. Даже любят здесь только наполовину. Нарушителями спокойствия являются лишь грабители, днями и ночами дежурящие в переулках, да сыщики, рыскающие в поисках пропавшей принцессы-отступницы.
Больной Город.
Пятый уровень. Шестой. Здесь уже просто не на что смотреть. Бедные кварталы – они и есть бедные кварталы. Здесь жизнь окончательно впадает в стагнацию. Дома смотрят на редких прохожих черными зевами опустевших окон. Районы, уничтоженные еще во времена, когда прославленный засранец по имени Кастус Дрейк спасал мирных граждан от мертвяцкой заразы, так и не были перестроены. По переулкам на четвереньках ползают мутанты – потомки тех, кому просто не повезло оказаться рядом с источником заражения. Но иногда все же удается увидеть нормальных людей. Вольные Стрелки, засунув руки в карманы, гордо шагают по проспектам. В их промасленных набедренных кобурах покоятся орудия свершения справедливости давно ушедших времен – револьверы. Армированные кожаные куртки Стрелков неприятно скрипят при каждом движении, да и вообще от этих парней слишком много шума, но им все прощается, ведь здесь они – цари и боги, ангелы-хранители и защитники несчастных нищих от карательных отрядов Синдиката. Глупцы. Отважные, смелые и бесстрашные глупцы.
Я вижу, как в здании разграбленного магазина затаилась команда солдат Синдиката. Невидимые в темноте в своих черных комбинезонах и бронежилетах, они ждут, приготовив оружие. Где-то рядом должна произойти встреча глав местных банд, мешающих Синдикату. Резня будет славная.
Я снова возвращаюсь обратно, к небу, когда весь Город виден как на ладони. Он прямо передо мной. Законченное произведение неизвестного художника, достигшее пика своего развития. Единственный путь к дальнейшему прогрессу – полное разрушение устоявшегося порядка. Не более и не менее.
Меня с детства учили ненавидеть Город. Последовательно, шаг за шагом, меня убеждали, что худшего места на свете и придумать нельзя. Говорили, что если бы Город был живым существом, то в его жилах текли бы коррупция и похоть, а сердцем служила алчность. А еще мне говорили, что я не человек, а всего лишь орудие свершения великих планов. Великолепное, элегантное и лучшее в своем роде – но всего лишь орудие. Меня пытались убедить, что этот мир прогнил и заслуживает уничтожения. Зря старались – ведь я возненавидел Кафиссию еще до этого. До того, как изнурительными тренировками и постоянными избиениями во мне начали пестовать злобу. До того, как мой клинок впервые испробовал человеческой крови. И до того, как я стал изгоем даже среди собственных братьев и был отправлен в десятилетний искупительный поход.
Все, кого я любил, предали меня. Бросили родители, отвернулись названные братья, даже Призрак, духовный наставник и почти отец, – и тот решил не вспоминать о своем ученике. Но все они позабыли об одном – со мной нельзя не считаться. В конце концов, я ведь великолепное, элегантное и лучшее в своем роде оружие. Убийца убийц. Охотник.
На первый взгляд кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Миллионы разумов, беспокойных и озабоченных различными проблемами. Все они разные. И все они одинаковые.
Вот солдат. Он совсем молод, в его жилах бурлит горячая кровь. Он порвал с девушкой, которую сильно любил. Но по-другому поступить не мог. Тихо, почти шепотом, возникает его имя: Дэниел. Он чувствует угрызения совести. Его снедает стыд. Он хочет вернуть любимую, но понимает, что это невозможно. Она принцесса-отступница, за ней гоняются все шпики Синдиката. И если её найдут с ним, то конец обоим.
А вот и она. От неё исходит аромат полевых цветов. Определенно не кафиссийских. Запахи смешиваются и составляют имя: Сабрина. Она находится в дешевом номере неказистого отеля на окраине Четвертого уровня.
Жребий брошен. Данный мне полгода назад срок на её убийство истекает сегодня, через три часа. И девушка поступает именно так, как я и ожидал: неуверенно достает из кармана обрывок бумаги с номером телефона, тянется к трубке, еще не полностью уверенная в собственном решении, берет её и нажимает пальцем первую цифру номера…
Я открываю глаза. Сажусь на кровати. Осматриваюсь.
Обстановка за время аутосеанса так и не поменялась. Дешевый номер дешевого отеля для одиночек. Грязные обои слезают со стен, обнажая серый камень. По телевидению крутят какую-то передачу эротического характера. Постель в беспорядочном состоянии, на нестиранных простынях багровеют капли крови. Моей крови. Она неторопливо, по капельке, течет из моего носа. Чушь, скоро перестанет.
Все вещи на своих местах. Но в комнате заметно похолодело. Я оборачиваюсь и смотрю на стену позади. Псионическая изморозь покрывает её, от пола и до потолка. Я хочу попробовать её на вкус, но тут звонит телефон. Как и ожидалось.
Я не торопясь поднимаю трубку, прикладываю её к уху.
- Алло. Это ты? – раздается мелодичный голос Сабрины. Она явно взволнована. Как и ожидалось. – Нам надо поговорить…
- Знаю. Успокойся, - отвечаю я и, неожиданно для себя самого, улыбаюсь. – Ведь договор остается в силе?
- Да, - коротко отвечает принцесса.
- Ну тогда… приготовься, дорогая. Сегодня мы будем вершить судьбу всего Города.
Охотник
Глава первая: Маленькая смерть в большом Городе.
Меня в детстве учили опасаться двух типов людей: докторов и копов. После того, как легавый прострелил мне ногу, а доктор ампутировал не ту, даже и не знаю, кого бояться больше…
Карций Толорес, экс-синдикатовец
Дата: 284.134.М39.
- С днем рождения! – проревело несколько десятков глоток, и капитан Такер даже слегка прослезился от наплыва чувств. Высоко подняв стакан виски, он лихо заломил фуражку командира участка набок и торжественно прокричал:
- Служить и защищать!
Подчиненные ответили своему капитану троекратным «ура!» и осушили свои стаканы. В небольшой комнатке совещаний собрался весь персонал Полицейского участка №8, от патрульных констеблей и детективов до штурмовых подразделений «ликвидаторов» - всего около пятидесяти человек.
Сержант Декард отложил пустой бокал в сторону и помутневшим взглядом воззрился на Елену. Детектив Елена Пойнтер сегодня выглядела не как обычно. Она вдруг стала… красивой. Декарда обожгла мысль, что она постаралась принарядиться для капитана – как-никак тому исполняется восемьдесят лет. Юбилей. Ради сержанта Елена никогда бы не пошла на подобное.
Несмотря на почтительный возраст, капитан Такер, благодаря омолаживающим препаратам и разумному использованию достижений аугметической хирургии, выглядел всего на сорок и пребывал в самом расцвете сил. Его опыт выдавали только выцветшие голубые глаза, бездонные и вечно печальные. У Такера, несомненно, было богатое прошлое, которое тот тщательно скрывал от своих подчиненных. Декард мог лишь предполагать, чем же занимался капитан до службы в полиции.
Сержант огляделся. Ликвидаторы, как всегда, сбились тесной группкой в углу и, переговариваясь полушепотом, изредка бросали косые взгляды на Декарда. На их камуфляжной униформе багровели темные пятна давно засохшей крови. Казалось, что ликвидаторов это нисколько не беспокоило. Декард, несмотря на большой опыт совместной работы плечом к плечу с этими людьми, до сих пор плохо понимал тонкости их психологии. Точнее, отказывался понимать. Нужно быть совершенно отмороженным ублюдком, чтобы в три часа ночи вламываться в квартиру к человеку, который подозревается в заговоре против Синдиката, и вытаскивать его в чем мать родила на улицу, а затем медленно, с расстановкой и вкусом пытать до самого утра. Декард не понаслышке знал о методах, которые используют ликвидаторы во время захвата цели. Однажды он просто сорвался, и тогда…
От наплывших воспоминаний на душе стало горько. Спокойно, сказал себе сержант, накатил еще по одной и осоловело помотал головой. Так, этот стакан станет последним, иначе к завтрашнему утру голова будет раскалываться так, будто в ней поочередно начали взрываться десятки тысяч нанобомб. Декард снова посмотрел на веселящегося Такера и чересчур раскрасневшуюся Елену. Нет, он не позволит себе испортить им праздник. Ни за что. Только не сегодня.
Старое знакомое чувство снова дало о себе знать. Пора идти.
Прихватив термос с кофе, Декард поплотнее запахнул плащ, натянул на голову выцветшую кепку и открыл дверь, ведущую на крышу. Коридор был массово усеян окурками, плевками, по углам собирались лужи странного зеленоватого цвета. Сержант с раздражением осмотрел трещины в стенах и вытекающую из них жидкость. Ту самую, зеленого цвета.
«Нужно будет пожаловаться ремонтной бригаде… Кажется, опять трубопровод протекает…»
Где-то далеко, будто из другой галактики, раздался громкий взрыв смеха. Веселого и жизнерадостного. Декард почувствовал, как слегка засосало под ложечкой, и, сдерживая злость, так сильно стиснул зубы, что стало больно.
- Спокойно, - снова буркнул себе под нос сержант, стараясь унять пылающий огонь в душе. Засунув руки в карманы плаща, Декард начал неторопливо подниматься наверх. Мимо него проплывали исписанные граффити стены, оставшиеся еще с того времени, когда здание полицейского участка было обыкновенным жилым домом. Цепкий взгляд полицейского все же выхватывал из общего бессмысленного потока надписей зашифрованные неизвестным автором послания:
«Их кровь – наша кровь. Их война – наша война. Их враги – наши враги».
«Нам солгали. Расходитесь».
«Номер зверя – 666. Запомни это!»
«Люди – звери. Боги – лгуны».
И прочее и прочее…Когда-то сержант размышлял над значением этих посланий, но сейчас… сейчас он понял, что их смысл ушел вместе с былыми временами. Как звучало то словечко… ну, которое все время в новостях используют… Ах да! «Неактуально». Именно, эти сообщения были уже неактуальны. Вероятно, десять или двадцать лет назад они еще имели какой-то смысл, но сейчас – нет. Он просто испарился, стал призраком, пугалом, если так угодно.
Поднявшись наверх и, как всегда проигнорировав надпись «Выходить на крышу строго запрещено!», Декард толкнул рукой дверь и остановился. Это будто была граница двух миров: того старого и скучного болота, в котором никогда ничего не происходит, и его собственного мира, мира мечты, мира, где он может парить навстречу свободе, и никто, ни одна сила во вселенной не сможет его остановить.
Декард сделал шаг. Затем еще один. И еще.
Крыши поприветствовали его. Там, внизу, на площадях и в переулках, на широких проспектах и узких задворках, обосновалась жизнь. Хилая жизнь. Умирающая. Но она все еще теплилась в этом холодном стальном гиганте, в этом чертовом Городе, который все свои силы направлял на то, чтобы подчинить её движение своей убийственной воле. Декард подошел к краю. Прямо под ним, по дороге, сновали хмурые, словно невыспавшиеся, автомобили. Единственным бодрячком казалась колонна армейских грузовиков, направлявшаяся на Шестой уровень с карательной миссией. Да и то, бодрость эта выглядела несколько натянутой, ненастоящей, особенно учитывая специфику задания солдат.
Декард осторожно сел на гладкую поверхность крыши, поставил термос рядом с собой и полез в карман за склянкой. Да, слава богу, не забыл. Сержанта охватило безудержное желание, которое он безуспешно пытался унять почти три дня. Декард постарался успокоить себя, но руки все равно продолжали дрожать. Нет нужды торопиться, подумал он. Впереди еще целая ночь.
Вытащив из кармана склянку, сержант педантично вытер ладони о полы плаща, нежно, словно в его руках была крайне хрупкая драгоценность, отвинтил плоскую крышку и замер. Из другого кармана на свет появилась ярко-красная коробочка с кодовым замком. Декард внимательно, боясь ошибиться, ввел шестизначный код, приподнял крышечку и взял щепоть «черного песка». Субстанция, плескавшаяся в склянке, окрасилась в красный цвет, как только вступила в реакцию с содержимым коробочки. Зажмурив глаза и запрокинув голову, сержант вылил несколько капель сначала в одну ноздрю, затем в другую, гулко всхлипнул и обмяк. Несколько минут он прислушивался к своим чувствам: сбившемуся дыханию, постепенно поднимающейся температуре тела и, главное, ускоренно бьющемуся сердцу. Когда Декард уже начал думать, что его напарили, волна наслаждения подхватила его и унесла. Унесла от всей этой промозглой сырости и бесконечной вони, от этого богами проклятого Города, от этих двуличных людей, которые постоянно плюют в душу. Он был на пике самой высокой горы, человек, в гордом одиночестве смотрящий вниз и смеющийся в лицо судьбе. Ничто его более не волновало. Кроме…
Рука начала шарить по карманам в поисках второй склянки, как вдруг перед Декардом возник карающий ангел во всей его красе - высокий, покрытый черным оперением мираж с распутными фиолетовыми глазами. Он протянул сержанту ладонь и голосом Елены произнес:
- Пожалуйста, Рик, хватит.
Услышав это, Декард тут же пришел в себя. Сладкий дурман растаял и испарился, в голове снова царствовал здравый смысл. Сержант поднял глаза. Елена и в правду напоминала карающего ангела, однако в её глазах Рик видел сострадание. И ярость.
- Перестань, - попросила девушка. Декард заметил, что она что-то сжимает в левой руке. Понимание вдруг хлынуло в его мозг. Вот, значит, кто постоянно крал у него ампулы… получается, она знала все с самого начала?
- Отдай, - коротко и нервно произнес Рик.
В ответ Елена покачала головой и засунула склянку в карман куртки. Декарда охватила ярость. Он медленно поднялся, будто боясь спугнуть свою «жертву», скрючив пальцы и готовясь сомкнуть их на хрупкой шее девушки.
Елена сделала два шага назад и остановилась.
- Посмотри на себя, - прошептала она, а потом добавила, уже громче: - Ты только посмотри на себя! Во что ты превратился?! Ты, бывший оперативник, лейтенант Рик Декард, гордость ликвидационной бригады! Неужели из-за одной дурацкой ошибки ты пустишь свою жизнь под откос?
- Это не твое дело, - процедил Декард, продолжая наступать. – Тем более, если ты знала, чем я здесь занимаюсь, то почему же сразу не остановила меня, а?
- Ты должен был понять все сам, - решительно ответила девушка. – Это ведь «черный песок», да?
Декард замер. От девушки сержанта отделяло всего два шага. Те самые два шага, которые сделала Елена.
Наступившую тишину нарушали лишь звуки, доносящиеся с проезжей части.
Воздух стал совсем тяжелым, а грудь сковало стальным обручем. Сержант схватился за барьер, отделяющий крышу от ямы высотой в десять этажей. Господи, только не это…
- Умоляю, - прошептал Декард еле шевелящимися губами. – Отдай её мне… умоляю… я же не вынесу…
Сознание оставляло его. Окружающий мир превратился в дурной сон, в мираж, в котором живым существом оставался только сам Рик. Веки налились свинцом и закрылись.
Тишина.
- Почему вы не доложили мне сразу?
- Но я думала…
- Тут не надо было думать, мисс Пойнтер! Один из наших сотрудников пристрастился к «черному песку», а вы все это время молчали?! Вы знаете, чем это вам грозит?!
- Но капитан…
- …я понимаю. Конечно, начальнику не должно извиняться перед своим подчиненным, но я нарушу традицию. Прошу прощения, мисс Пойнтер. Я знаю, вы хотели как лучше. В конце концов, это же Рик…
- Сэр, мое решение не было основано на личных предпочтениях.
- А произошедшее заставляет меня считать, что как раз именно из-за личных предпочтений вы чуть не довели сержанта Декарда до… продолжать не имеет смысла, не так ли?
- Но сэр…
- Мисс Пойнтер… Елена… уж лучше молчите, если вам нечего сказать. Поймите, я повидал за свою жизнь много людей. Но ни один из них в своем стремлении творить добро не заходил настолько далеко, как вы. Декард чуть не лишился жизни. Слава Богу-Императору, на моем дне рождения ошивался достойный медик, приведший его в чувство. Но представьте, сколько времени займет его реабилитация. Конечно, ныне он всего лишь обычный патрульный, но я надеялся… знаете, я надеялся, что когда-нибудь Рик возьмется за ум и снова вернется в строй.
- Я считала точно так же. И потому ждала, когда он все осознает сам.
- Черт возьми, мисс Пойнтер, поймите же, что наркоман никогда не поймет пагубности своей привычки, пока кто-нибудь не ткнет его в это дерьмо носом! Вы же чуть не угробили Декарда!
- Я прошу глубочайшего прощения, сэр. Мне очень жаль. Я… я знала, что с ним произошло, но…
- Елена. Ему пришлось застрелить друга, с которым они шли бок о бок с самого детства. Он думает, что мы виним его в этом, но на самом деле Рик винит себя сам. А теперь… это не приказ, скорее просьба. Присмотрите за ним. Пожалуйста.
- Есть, сэр.
***
Дата: 286.134.М39.
Белый потолок. Холодный воздух из кондиционера. Мягкие простыни и одеяло. Больничная палата?
Рик медленно поднялся на кровати. Внутри все отдавалось болью, но Декард был просто обязан встать и оглядеться. Вдруг он уже умер, а все вокруг – всего лишь иллюзия?..
- Э, нет, не вставай, герой! – раздался над ухом до боли знакомый голос.
- Колин? – произнес Рик и, осознав сказанное, вскричал: - Колин!
Старый друг развел руками, улыбаясь.
- Что же ты тут делаешь? – спросил Декард. – Ты же вроде как в дипломатический корпус ушел, к имперцам?
- Ну, вообще-то да, - согласился Колин, положив на тумбочку белые перчатки с печатями аквилы на них. – Но как только узнал о том, что с тобой произошло, тут же примчался на Четвертый уровень, к твоему капитану, и ору ему прямо с порога: «Отвечай, куда девал моего друга, ирод!»
Рик захохотал. Да, старина Колин выбрал для себя не лучшую профессию, учитывая его прямолинейный характер. Черт, как же давно они не виделись…
- Три года, верно, Рик? А Академию помнишь? Ну, мисс Тоц ты уж точно не должен забыть!
- А, мисс Тоц, - резко посерьезнел Декард. – Ты знаешь, что с ней стало?
- Я… кое-что слышал… - нерешительно ответил Колин. – Синдикат её накрыл, да?
- Да. И… Джеймс в этом участвовал, - сказал Рик.
- Послушай, старина, лучше не говори об этом. Я вижу, как тебе трудно. Серьезно, просто забудь, о чем я спросил.
- Ладно, - уступил Декард. – Кстати, сколько времени я был в отключке? И… где я?
Обрадованный встречей, сержант совсем забыл об обычных в такой ситуации вопросах. Еще раз оглядевшись и заприметив железный стол с кучей разномастных пакетов на нем, Декард окончательно пришел к выводу, что его упекли в больницу.
- Почти два дня. Прямо Спящий Красавец какой-то! – заметил Колин и вдруг перешел на драматический шепот: - Да, кстати, скажу по секрету - снаружи стоит жуткая девчушка с фиолетовыми глазами. Грубая – просто жуть! Её, судя по всему, к тебе твой капитан приставил. Ишь, как заботится…
- А почему по секрету? – спросил Декард, тоже шепотом, принимая правила игры.
- Ну, знаешь ли, - неопределенно жестикулируя сказал Колин, - всякое бывает. Может пригодится. Особенно учитывая… почему ты здесь оказался. «Черный песок»?
Рик прикрыл лицо ладонью, всем своим видом символизируя сожаление и стыд.
- Да, браток, с этой чертовщиной связываться себе дороже. Но они тебя хорошо прочистили. Сказали, правда, некоторый дискомфорт останется. На полную реабилитацию уйдет два месяца – и это при экстенсивной-то терапии!
- Я дурак, - искренне сказал Декард. – И я удивлен, что мне столько всего принесли.
- Ну как же, - просиял Колин. – Ты часть коллектива, не говоря уже о том, что ты – знаменитый Рик Декард, который…
- Ох, оставь, - засмеялся сержант, поднимая ладонь. – Ты мне лучше скажи, уж не из своего ли кармана ты оплачиваешь лечение?
- Лечение оплачивает капитан Такер, - ледяным тоном произнесла вошедшая Елена. В её фиолетовых глазах полыхали огоньки плохо сдерживаемого гнева.
- Ой-ой, смотрите-ка, сама фурия явилась! – ничуть не испугавшись, вздорно заявил Колин, поднялся с табурета и, одернув свой дорогой костюм, подошел к двери, собираясь уходить: - Надеюсь, вы с него глаз спускать не будете, мисс Крутая Деваха. Впрочем, как и всегда.
Дверь громко захлопнулась. Декард несмело улыбнулся:
- Привет, - произнес он.
- Поздравляю тебя, Рик, теперь ты герой всего участка, - сказала Елена. Её голос буквально источал яд. – Знаешь, я думала, что ты все же возьмешься за ум и бросишь эту хрень, но нет – теперь оказывается, что я виновата в том, что никому не доложила о твоих пристрастиях! Кто бы мог подумать, что Такер о тебе так заботится.
- Капитан полон сюрпризов, - заметил Декард, спуская ноги с кровати и собираясь встать. Рика остановил кивок Елены, указывающий на торчащие у него из груди шнуры систем слежения за жизненными показателями.
- Запрещено вставать еще два дня, - флегматично заметила Елена. – Врачи сделали невозможное – за одну операцию полностью вывели из твоего организма всю эту дрянь, да еще и избавили от тяги к ней. Медицина на грани фантастики, что и говорить.
- То есть, - медленно начал Рик, - я больше не наркозависимый?
- Угу. Ты не думай, что все это просто так. Такер давно хотел видеть тебя снова в строю, но, как и я, считал, что ты должен дойти до этого сам. Я же знала, что ты чертов наркоман, но не сообщала об этом капитану. Твою шкуру спасала. А в итоге оказалось, будто я тебе смерти желаю!
- Успокойся, зубастая ты белочка, - заметил Рик. – Это вовсе не означает, что ты и дальше должна со мною нянчиться.
- Как видишь, должна, - недовольно пожала плечами Елена. – Такер оторвал меня от расследований и приказал следить за тобой. Так что хочу, не хочу, а придется тебя охранять.
- Да, участи хуже врагу не пожелаю, - съязвил Рик.
- Рано радуешься, сержант. После этого ты мне ой как должен, не забудь. Я уж не говорю, что если бы не моя помощь, ты бы так и скопытился на крыше.
- Если бы ты не украла ампулу, все прошло бы нормально, - возразил Декард. – Ну, и что мне теперь делать-то?
- Как что? Вон, пакеты разбери, там ведь весь участок подарки передает. Газетки почитай. Ящик посмотри, в конце концов. В общем, отдыхай.
- О-ох. Я бы мог этим и у себя дома заниматься… - притворно вздохнул Рик.
- Я обратно на пост, - сказала Елена. Она уже почти закрыла дверь, как вдруг ожила рация:
- Всем группам, всем группам, говорит капитан Такер. Всем быстро прибыть к бару «Ночной сверчок», что на пересечении улиц Освободителя и Руфуца. Код – сто сорок четыре, «Самозванка».
Лицо Елены окаменело, одна руки уже заряжали пистолет. Декард тоже не мог поверить в услышанное:
- Неужели… наконец-то нашли Сабрину? – медленно проговорил он.
- Видимо. Но тебя это не касается. Остаешься здесь и отдыхаешь, ты понял меня?
- Ну уж нет! – уперся Рик и, вытаскивая из груди штекеры, поднялся с кровати. – Раз Такер хочет, чтобы я вернулся в строй, я начну возвращение прямо сейчас.
- Ладно, как хочешь, - пожала плечами Елена. – Только трусы сначала надень.
Вы никогда не слушали, как дышит Город?..
Сверху он кажется одним огромным непоколебимым куском металла, словно Титан, вышедший из имперских легенд. Ощетинившись трубами заводов и фабрик, будто ёж, Город выдыхает миазмы в облака, и без того серое небо становится еще темнее. Набегают тучи. Через полчаса пойдет дождь.
С высоты птичьего полета кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Вон чиновник в поношенном сером плаще опаздывает на работу. Он вставал каждое утро в семь часов, умывался, завтракал, одевался и отправлялся на работу. Сегодня он проснулся на двадцать минут позже, и теперь весь режим дня у бедолаги сбит.
Улыбающаяся девочка предлагает свое тело на перекрестке Четвертой и Седьмой. Ей около двадцати лет, но выглядит она на все сорок. Впавшие глаза, многоопытный рот, припухлые потрескавшиеся губы… Потенциальные клиенты осторожно обходят её стороной – они не хотят иметь дела со столь затасканным товаром.
Мелкий наркодилер, затолкав свое хилое тело в расщелину между зданиями, тихо ноет. Ему холодно. Здесь, на Первом уровне, дожди идут чуть ли не каждый день. Имперская часть Города раскинулась прямо под открытым небом. Пронизывающий холод пробирает до костей, а укрыться парню нечем. Да и не хочется уже…
Несколько толстых крыс сбегают из подвала крупной общественной столовой. Они на славу сегодня пообедали и, дергая хвостами, грызуны возвращаются во влажные покои родной канализации.
Больной Город.
Я медленно спускаюсь вниз, словно призрак просачиваюсь сквозь землю, пропуская Второй и Третий уровни. Они мне неинтересны. Здесь творится почти все то же самое, что и на Первом, только местные никогда не видели неба. Они не знают, что такое дождь. Или снег. Или град.
Я лечу ниже… Четвертый уровень. Мой мир. Мир, перенасыщенный жадностью, ненавистью и похотью. Мир, в котором балом правят сила и хитрость. Верности и любви здесь места уже не осталось…
Синдикат напоминает огромного злобного зверя, уснувшего у входа к своей норе. Он знает, что на Нижних уровнях ему делать нечего, а выше Второго все равно не подняться. Он свирепствует. Он не смеет вернуться к себе в логово без добычи, но отходить от дома, пойти на оправданный риск, не решается. Здесь, на Четвертом уровне, жизнь застряла на одном месте, словно в четко отлаженный механизм кто-то засунул арматуру. Полусонные люди бродят по полутемным улицам, полуработают, полуотдыхают. Даже любят здесь только наполовину. Нарушителями спокойствия являются лишь грабители, днями и ночами дежурящие в переулках, да сыщики, рыскающие в поисках пропавшей принцессы-отступницы.
Больной Город.
Пятый уровень. Шестой. Здесь жизнь уже впала в стагнацию. В плане того, что с окончания войны мало что изменилось. Дома все так же смотрят на редких прохожих черными зевами опустевших окон. Районы, уничтоженные еще во времена, когда прославленный засранец по имени Кастус Дрейк спасал мирных граждан от мертвяцкой заразы, так и не были перестроены. Но самая бедная часть Города умудряется выглядеть самой живой его частью. По переулкам, горланя похабные песни, разгуливают пьяницы. Проститутки мило улыбаются прохожим мужчинам, на блошином рынке толпа окружает распродажу фруктов, привезенных с Каркации. Имперские священники призывают людей познать Кредо – в синдикатовской части Города их бы просто арестовали. На западе банды очередной перестрелкой решают, кто будет править. Свистят пули, несколько гангстеров падают. Сопляки. Им нет даже шестнадцати. Я чувствую, куда тянется ниточка, кто контролирует юнцов, кто бросает их в пекло самой низменной из всех войн – войны за территорию. Мне ничего не стоит найти этих людей, а уж убить тем более. Но мне… мне не хочется. Пусть с беспорядком разбираются те, кто стремится все контролировать.
Синдикат, например.
Не проходит и дня, чтобы армия не послала дюжину диверсионных групп на Пятый и Шестой уровни. Спецы своего дела, закаленные в перестрелках ветераны. Но любому действию всегда находится противодействие.
Из окон и переулков, из-за столов вечно открытых баров и из припаркованных автомобилей за прохожими следят Стрелки. Довольно сложно придумать название кучке людей, обиженных на королевскую семью и при этом способных держать в руках оружие. Они союзники свободы и враги контроля. Их тошнит от Синдиката, который стремится подчинить себе все, даже то, что десятками лет вело независимый стиль жизни. После Кафиссийского Раскола Пятый уровень не покорялся никому. «И впредь будет так» - сказал Джеймс Говард, основав Гильдию Стрелков. К ней мог присоединиться любой желающий при одном условии – он должен был рассказать причины своей ненависти к Синдикату. Если рекрутеры считали их приемлемыми, то через пару дней новичок уже испытывал на себе все тягости солдатской жизни. По окончанию тренировок человек становился истинным бойцом – внимательным, хладнокровным, подозрительным и беспощадным. «Убей синдикатовца, потому что он тебя точно не пожалеет». Тем не менее, жители Пятого почитали Стрелков как хранителей порядка... или беспорядка, смотря как взглянуть. Когда-то Гильдия даже имела право собирать все банды на уровне против Синдиката, если того требовала ситуация. Все изменилось после восстания СПО десять лет назад. Стрелки решили присоединиться к имперским мятежникам, позвав с собой гангстеров. Последние были только рады возможности устроить безнаказанный грабеж. И все же в открытом бою против СПО, Стрелков и мафии Синдикат победил. Победил ценой жизней десяти тысяч солдат. С тех пор жители Пятого начали более предупредительно относится к авантюрам Говарда.
Но тайная война продолжалась.
Я вижу, как в здании разграбленного магазина затаилась команда солдат Синдиката. Невидимые в темноте в своих черных комбинезонах и бронежилетах, они ждут, приготовив оружие. Где-то рядом должна произойти встреча глав местных банд, мешающих Синдикату. Стрелки тоже знают об этом. Резня будет славная.
Буквально на секунду я расслабляюсь, и мой дух снова взмывает вверх, к исходной точке. Простирающийся пейзаж можно рассматривать бесконечно. Крутой склон и расположившийся на скате Город. Иногда возникает ощущение, что стоит ветру дунуть, как все эти сложные постройки треснут и обрушатся в ревущее море. Труд имперских архитекторов, для которых постройка всего этого комплекса стало делом жизни, трудно переоценить. Равнина, расположенная за склоном, утопает в зелени, плавно переходящей в непролазные джунгли.
Наконец начинается дождь. Влажность воздуха становится настолько высокой, что я почти чувствую воду своим призрачным телом. Горизонт тут же утопает под серым саваном, однако даже туману не скрыть уродливой черной тени, нависшей над Городом.
Башня правосудия. Последний оплот арбитров на грешной земле Кафисии V. Место, куда ушли все блюстители имперского закона после Раскола, забрав с собой выживших аристократов и верных им слуг. Честно сказать, я удивлен, как все они умудрились выжить – после стольких-то лет. Наверняка под Башней был оборудован некий автономный подземный комплекс, позволивший арбитрам наладить базовую промышленность, а уж потом при имеющихся ресурсах они начали строить все нужное для жизнеобеспечения двух миллионов нахлебников. Еще одно очко в пользу гения имперских архитекторов.
Для апологетов Lex Imperialis арбитры Кафиссии слишком тихо себя ведут. Но на это есть понятные причины – во время Раскола интересы Империума и интересы законников неожиданно разошлись. Настолько радикально, что это чуть не стало причиной еще одной войны, на этот раз – между солдатами СПО и арбитрами. В конечном итоге, последних просто изгнали и заменили обычной полицией, поклявшейся служить Империуму. Такое решение решило множество возникавших до этого проблем с интерпретацией законности некоторых действий губернатора. Арбитрам оставалось только смириться с положением дел – их репутация как служителей Императора была сильно подмочена. Они построили стену вокруг Башни, ставшей центром нового города. Название отлично передавало его суть – Оцепление.
Я снова возвращаюсь обратно, к небу, когда весь Город виден как на ладони. Он прямо передо мной. Законченное произведение неизвестного художника, достигшее пика своего развития. Единственный путь к дальнейшему прогрессу – полное разрушение устоявшегося порядка. Не более и не менее.
Меня с детства учили ненавидеть Город. Последовательно, шаг за шагом, меня убеждали, что худшего места на свете и придумать нельзя. Говорили, что если бы Город был живым существом, то в его жилах текли бы коррупция и похоть, а сердцем служила алчность. А еще мне говорили, что я не человек, а всего лишь орудие свершения великих планов. Великолепное, элегантное и лучшее в своем роде – но всего лишь орудие. Меня пытались убедить, что этот мир прогнил и заслуживает уничтожения. Зря старались – ведь я возненавидел Кафиссию еще до этого. До того, как изнурительными тренировками и постоянными избиениями во мне начали пестовать злобу. До того, как мой клинок впервые испробовал человеческой крови. И до того, как я стал изгоем даже среди собственных братьев и был отправлен в десятилетний искупительный поход.
Все, кого я любил, предали меня. Бросили родители, отвернулись названные братья, даже Призрак, духовный наставник и почти отец, – и тот решил не вспоминать о своем ученике. Но все они позабыли об одном – со мной нельзя не считаться. В конце концов, я ведь великолепное, элегантное и лучшее в своем роде оружие. Убийца убийц. Охотник.
На первый взгляд кажется, что Город мертв. Но стоит лишь присмотреться, как жизнь сразу предстает перед глазами.
Десятки миллионов разумов, беспокойных и озабоченных различными проблемами. Все они разные. И все они одинаковые.
Вот солдат Синдиката. Он мой ровесник, но, в отличие от меня, кровь в его жилах просто бурлит от страсти. Он порвал с девушкой, которую сильно любил и которой служил. Но по-другому поступить не мог. Тихо, почти шепотом, возникает его имя: «Дэниел». Парня снедает стыд. Он хочет вернуть любимую, но понимает, что это невозможно. Ведь его избранница - принцесса-отступница, за которой гоняются все шпики Синдиката. И если её найдут с ним, то конец обоим.
А вот и она. От неё исходит аромат полевых цветов. Определенно не кафиссийских. Запахи смешиваются и составляют имя: «Сабрина». Она находится в дешевом номере неказистого отеля на окраине Четвертого уровня.
Жребий брошен. Данный мне полгода назад срок на её убийство истекает сегодня, через три часа. И девушка поступает именно так, как я и ожидал: неуверенно достает из кармана обрывок бумаги с номером телефона, тянется к трубке, еще не полностью уверенная в собственном решении, берет её и нажимает пальцем первую цифру номера…
Я открываю глаза. Сажусь на кровати. Осматриваюсь.
Обстановка за время аутосеанса так и не поменялась. Дешевый номер дешевого отеля для одиночек. Грязные обои слезают со стен, обнажая серый камень. По телевидению крутят какую-то передачу эротического характера. Постель в беспорядочном состоянии, на нестиранных простынях багровеют капли крови. Моей крови. Она неторопливо, по капельке, течет из моего носа. Чушь, скоро перестанет.
Все вещи на своих местах. Но в комнате заметно похолодало. Я оборачиваюсь и смотрю на стену позади. Псионическая изморозь покрывает её, от пола и до потолка. Я хочу попробовать её на вкус, но тут звонит телефон. Как и ожидалось.
Я не торопясь поднимаю трубку, прикладываю её к уху.
- Алло. Это ты? – раздается мелодичный голос Сабрины. Она явно взволнована. Как и ожидалось. – Нам надо поговорить…
- Знаю. Успокойся, - отвечаю я и, неожиданно для себя самого, улыбаюсь. – Ведь договор остается в силе?
- Да, - коротко отвечает принцесса.
- Ну тогда… приготовься, дорогая. Сегодня мы будем вершить судьбу всего Города.
Глава первая: Маленькая смерть в большом Городе.
Король указывает. Мы подчищаем.
Девиз армии Синдиката
Дата: 762.133.М39.
Почти восемьдесят лет этот человек своим существованием доставлял всем неприятности. Его ненавидели, боялись и отчаянно желали ему смерти. Сегодня их мечты наконец исполнились - он умирал.
Карл III так и не стал королем Синдиката. Почему - никто не знал. Нет, конечно, один человек уж точно представлял, почему принц отказался от коронации, - он сам. Но мало кому хватило бы храбрости спросить его об этом. Казалось, Карл путался в собственных ногах – то шел на поклон к Империуму, то пытался заручиться поддержкой Гильдии Стрелков (что уже ни в какие ворота не лезло). А потом вдруг оказывалось, что Синдикат – независимая организация, непринужденно занявшая в Администратуме нишу управления Старым Городом. Именно благодаря принцу легион телохранителей и головорезов сначала реформировали в Стражу, а та, в свою очередь, превратилась в армию, профессионально обученную и готовую к любым неожиданностям. Исключая, конечно, нашествие живых мертвецов. Увы, в богатой на события истории Кафиссии это уже однажды случалось.
Силы Планетарной Обороны упразднили за ненадобностью. Синдикат взял на себя все обязанности по обеспечению защиты Старого Города. Даже Арбитры, буквально выброшенные из Столицы вместе с остатками выживших в гражданской войне аристократов, ничего не могли с этим поделать. Имперская десятина превратилась в продналог – Старый Город платил дань Империуму не деньгами, а оружием. Качественным оружием, которое Синдикат массово производил на собственных фабриках. Кроме всего прочего, принц придумал ввести в Старом Городе новую валюту, взамен неудобным имперским монетам и кредиткам. Встрепенувшись, граждане вдруг осознали, что Карл насаждает в Старом Городе свои правила, наплевав на Империум и губернатора, но было уже поздно. Синдикат опутал Город своим влиянием, словно паук паутиной. Только Гильдия Стрелков нашла в себе силы дать экспансии Карла отпор. Что, впрочем, не мешало Синдикату цвести и развиваться, благодаря усилиям принца.
И сегодня этот человек умирал.
У дверей Дворца уже собралась приличная толпа людей в траурных костюмах. Мужчины и женщины молча взирали на вход, ожидая, кого же принц выберет своим преемником. Все они были представителями Великих Семей, поддерживающих Синдикат. Каждый молился, чтобы преемником выбрали именно его, ведь Карл не оставил законных наследников. Конечно, не стоило забывать про внука принца, Грегори, но он был всего лишь восемнадцатилетним подростком, только окончившим Военную Академию. Семьи не воспринимали его всерьез. Но когда речь заходила о принцессе Сабрине, дочери Аноры Предательницы, люди мгновенно понижали голос и начинали оглядываться, выискивая в толпе шпиков. Даже Карла в лучшие его годы не опасались так, как Железную Леди. Наследницы достойнее, чем она, трудно было отыскать. Но вероятность того, что Сабрина получит Трон, стремилась к нулю. Карл просто не пошел бы на это. Несмотря на успех, который Сабрина принесла Синдикату, отдавать Трон дочери Предательницы неразумно, даже для умирающего принца. Во всяком случае, именно эта мысль сильнее других грела сердца представителей Семей.
Будучи занятыми подобными мыслями, никто из них не заметил серого автомобиля, тихо подъезжавшего к Дворцу через переулки. Водителю пришлось несколько раз громко посигналить, чтобы привлечь к себе внимание. Толпа расступилась. Прошелестели сложные церемониальные одежды, и снова воцарилась гробовая тишина. Мягко притормозив у входа, водитель выскочил из салона и услужливо открыл пассажиру дверь. Тот не заставил себя долго ждать.
Взору толпы предстал высокий голубоглазый юноша в идеально выглаженном белом мундире. Люди издали болезненный вздох. То, что во Дворец приехал сам принц Грегори, означало только одно – представителям Семей Трона не видать. Пригладив волосы, парень тяжелым взглядом окинул толпу, сочувственно усмехнулся и, чеканя шаг, двинулся внутрь.
- Принц Грегори, - поприветствовал его охранник у дверей.
- Вольно, - ответил юноша.
В руке он сжимал саблю с позолоченной гардой. Церемониальное оружие Карл ввел после того, как один из армейских офицеров, не успевший сдать свой пистолет перед Советом, предотвратил покушение на принца. Решив, однако, не испытывать судьбу, глава Синдиката наказал, что в качестве церемониального подойдет только холодное оружие. Совет пожал плечами и принял этот закон. Отныне все гости принца приходили к нему на прием с саблями. И, что характерно, все они были затуплены и непригодны для благородной схватки. Точили клинки только армейцы, да и то не все.
Грегори не был солдатом, если не считать за армейский опыт одиннадцати лет, проведенных в Его Величества Короля Ричарда Военной Академии, но оружие юноши находилось в состоянии, близком к идеальному. Принц лично позаботился, чтобы клинок отдали в руки лучших мастеров своего дела, а таких на Кафиссии найти оказалось совсем нетрудно. В Академии говорили: «Оружие – это эффективность солдата. Если оно неисправно, то какой от воина прок?» В этом деле Грегори отличался чуть ли не маниакальным педантизмом. За его коллекцией оружия каждый день ухаживали десятки слуг, а вечером принц проверял, как они справлялись. Злые языки утверждали, что однажды юноша насмерть забил молоденькую служанку за то, что она случайно уронила пистолет из его коллекции и оставила на нем царапину. Поистине, Грегори не был солдатом.
Несколько стражников повели принца по темным и запутанным коридорам Дворца. Звукам их шагов вторило глухое эхо. Казалось, здание умирало вместе со своим хозяином – за один день оно так опустело, что его можно было перепутать с домами-призраками, оставшимися с войны. Вся прислуга разбежалась сразу после того, как пришло сообщение о покушении на принца.
Известие о нападении само по себе не было чем-то необычным – Карл за восемьдесят лет правления нажил много врагов, жаждавших его смерти. Этим людям, однако, не хватало сплоченности, чтобы выступить против своей немезиды единым фронтом, так что они могли посылать только киллеров-одиночек, с которыми телохранители Карла расправлялись без особых усилий. Но то, что произошло, явно было работой целой группировки.
Как позже напишут в газетах, «коварные и вероломные убийцы подкараулили, когда принц и его свита, закончив плановую инспекцию оружейной фабрики, покинут здание, после чего открыли огонь на поражение. Грязные предатели атаковали с трех сторон одновременно, ведя непрерывную стрельбу из автоматических винтовок. Укрываясь от врагов, принц бросился к своему автомобилю. Но стрелки этого только и ждали. Выпущенная ракета вспорола бронированную обшивку машины и взорвалась внутри салона, убив водителя, двух охранников и смертельно ранив нашего дражайшего правителя. Во время перестрелки погибли восемь телохранителей, еще четверо были серьезно ранены, а состояние принца оценивается не иначе, как критическое…»
Проще говоря, Карл уже находился одной ногой в могиле.
Наконец Грегори достиг тронного зала. Стражники учтиво поклонились и распахнули перед юным принцем двери.
Это место из помещения для аудиенций превратилось в больничную палату. Хоть принц еще не умер, но окна и Трон уже занавесили черной тканью в знак траура. Прямо посередине зала стояла роскошная кровать, на которой под расшитыми золотом простынями покоилось тело Карла. Выглядело оно, мягко говоря, ужасно. Семьдесят шесть процентов кожи обгорело, один глаз вытек, внутренности были перемолоты в кашу. Сил медиков хватало лишь на кратковременное поддержание жизни принца, чтобы тот успел назначить своего преемника и раздать последние указания.
Позади многочисленных раздражающе пикающих аппаратов жизнеобеспечения виднелись две темные фигуры. Грегори с досадой узнал в одной из них Сабрину. Лицо девушки покрывала необычайная бледность. Нервно покусывая кончик светового пера, принцесса с нескрываемой тревогой глядела на изувеченное тело Карла. Это так сильно отличалось от её обычного собранного и серьезного настроения, что Грегори даже на секунду засомневался, а Сабрина ли перед ним? Естественно, стоило девушке увидеть вошедшего принца, как маска Железной Леди снова вернулась на свое место.
- Приветствую тебя, Грегори, - холодно произнесла Сабрина, махнув рукой, в которой сжимала информационный планшет. – Только тебя и ждали.
Принц вздрогнул. О, как же он опасался этой тщедушной девушки в несоразмерной одежде и огромных очках! Сабрина была живым примером пословицы, что нельзя судить человека по облику. Кто бы мог подумать, что за этой ширмой кроется холодный и расчетливый разум прирожденной королевы?
Она возникла будто из-под земли, но успела за эти четыре с половиной года намутить столько дел, сколько не успевали за всю свою жизнь даже самые выдающиеся армейские офицеры. Сабрина из лишенной прав на Трон дочери предательницы сумела выбиться в руководительницы тайными операциями спецназа Синдиката и получить ранг маршала - командора всех вооруженных сил. Именно она была лицом их войны против выродков с Нижних уровней. Все ниточки дел по устранению особо назойливых врагов принца Карла тянулись к ней. За жесткий нрав и беспощадность к врагам её уже успели прозвать Железной Леди. Достойный соперник в битве за Трон, думал Грегори.
И, что хуже всего, она была его старшей сестрой.
- Все в сборе, можем начинать? – спросила стоящего рядом с ней мужчину Сабрина.
- Нет. Мы ждем еще одного гостя, - ответил он. Капитан Гилмор, начальник дворцовой стражи, вспомнил Грегори. Облаченный в длинный алый плащ Королевской Гвардии с золотыми петлицами мужчина походил на вздорного павлина. Кивнув юному принцу, стражник добавил: - А точнее, гостью…
Несмотря на то, что выражение лица Сабрины не изменилось, Грегори почувствовал, как девушка напряглась. Он и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Еще один наследник? Откуда? И женщина? Вопросы роились в голове принца, словно стаи мух вокруг мусорки. Но его размышления прервал звук распахнувшихся дверей. Оба наследника, как по команде, обернулись в сторону вошедшей девушки.
- Извиняюсь, что заставила ждать, - раздался хриплый, но удивительно приятный женский голос. Его обладательница показалась Грегори подозрительно знакомой. Первым делом к себе притягивали внимание беспорядочная копна волос цвета воронова крыла и ярко-зеленые глаза, которые, казалось, источали внутренний свет. Тонкую аристократическую шейку девушки портила лишь одна деталь – грубо заштопанный шрам, ярко выделявшийся на мертвенно-бледной коже.
Одежда гостьи могла показаться, мягко говоря, вызывающей: тонкое черное платье выше колен, дешевая бижутерия и туфли на высоком каблуке. Каждый шаг девушка делала с излишней осторожностью, из чего Грегори сделал вывод, что такая обувь ей в новинку. Предплечья девушки украшали татуировки хирургического отделения Адептус Медикус – спирали ДНК, увенчанные мрачными черными крыльями.
- Бог-Император… - выдохнула Сабрина, снова обнажив свои человеческие качества. – Но как же это, Лиззи? Мне сказали, что ты перерезала себе горло.
- Привет, сестра, - ласково протянула Елизавета, услаждая слух Грегори приятным выговором буквы «р». – Боюсь, тебе многого не рассказали. Но ближе к делу. Мы ждем кого-то еще?
Гилмор в ответ отрицательно покачал головой и взмахом руки подозвал к себе двух медиков, все это время стоявших наготове. Те быстро окружили бездыханное тело принца и начали некий процесс, цель которого, как догадался Грегори, привести Карла в чувство. Боковым зрением юноша заметил, как усмехнулась Елизавета над его выражением лица. Учитывая татуировки на руках, нетрудно было сделать вывод, что она-то прекрасно понимала суть всех этих манипуляций.
- Наконец-то… - раздался бесстрастный механический голос из динамиков вокс-передатчика, встроенного в систему жизнеобеспечения. Медики, закончив работу, снова отошли в сторону, внимательно наблюдая за подрагивающим телом умирающего принца.
- Приветствую вас, Карл, - чопорно произнесла Сабрина, стремясь соблюсти все формальности, однако в её голосе сквозил неприкрытый холод. Младшая сестра Железной Леди вместо приветствия просто кивнула.
- Здравствуй, дедушка, - сказал Грегори, с детства вивший из старого принца веревки. – Как ты себя чувствуешь?
- Я умираю, - коротко ответил Карл. На этот раз механический тон только подчеркнул горечь произнесенных слов. – И времени очень мало. Подойдите ближе.
Нервно переглянувшись, Елизавета первой шагнула вперед, за ней невозмутимая Сабрина, а следом скорчивший скорбную физиономию Грегори. Старый принц поднял дрожащую руку и указал на юношу.
- Грегори. Все эти люди снаружи… Семьи… они ждут, что я назначу достойного преемника, который будет вести Синдикат к процветанию и не повторит моих ошибок. Но они считают, что хорошие правители получатся только из них, когда я вижу нужные качества в тебе. И я верю в тебя. Верю так, как не верил в твоего отца. Отныне, ты Первый наследник.
- Сэр… дедушка… я просто не знаю, что и сказать… - Юноша изобразил шок и удивление, хотя в душе ликовал. Все шло согласно плану. Маленький ротик Сабрины скривился в отвращении.
- Это несправедливо, - заметила она. – Мои заслуги перед Синдикатом превосходят достижения Грегори.
- Твоя мать предала Синдикат, - возразил голос. – Ты и твоя сестра будут ничем не лучше. Однако, и от тебя не убудет…
Рука принца рухнула на постель. Карл поводил заплывшим красным глазом и еле заметно кивнул.
- Сабрина. Учтя твою верность Синдикату, я присуждаю тебе титул Второй наследницы. Елизавете, соответственно, Третьей.
Девушка-медик проигнорировала последнее заявление – она была слишком занята изучением своих ногтей. «Интересно, а ей-то наследство за какие заслуги?» - подумал Грегори. Сабрина в ответ на слова старого принца только осклабилась.
- Вы мне не верите, - сказала она.
- Ни капли. Но я верю Грегори… - прожужжал голос. – И будь ты тридцать три раза проклята, если посмеешь его тронуть.
- Напугали до дрожи, - пробормотала девушка. Если Карл и услышал её, то предпочел не продолжать дискуссию. Даже на волоске от смерти, он не разбрасывался пустыми словами. У него оставалось достаточно агентов, которые даже после его кончины могли натворить дел, если бы принц отдал соответствующие распоряжения.
- Гилмор, - прохрипел Карл. – Можете начинать. Боюсь, что мое время вышло.
И затих. Навсегда. Грегори испустил вздох облегчения. В присутствии деда юноша всегда чувствовал себя немного неловко. Странно, но теперь, когда старик умер, Грегори почувствовал, что ему будет не хватать этого засранца. Через несколько мгновений медики укрыли тело простыней, отключили системы жизнеобеспечения и начали их демонтировать.
Тем временем капитан стражи извлек из кармана три небольших цилиндрических предмета.
- Я так понимаю, это печати? – сказала Сабрина. – Вы собираетесь нас всех заклеймить?
- Именно, - ответил Гилмор. – Эти штуки прожгут вам кожу, оставив шрам на всю жизнь, чтобы каждый из вас помнил свое истинное предназначение. Забудьте, кем вы были до этого. Теперь в ваших руках будет судьба всего Старого Города. И я лично прослежу, чтобы вы не подвели господина Карла. – Стражник метнул короткий взгляд в сторону сестер. Сабрина ответила ему косой усмешкой.
Гилмор аккуратно отвинтил крышку от первого цилиндрика.
- Снимайте свой китель, принц, - произнес капитан, поднося раскаленную печать к Грегори.
Юноша нервно сглотнул и начал раздеваться. Несмотря на то, что их в Академии тренировали как настоящих солдат, принц так и не научился терпеть боль. Если бы он служил, это стало бы для него непреодолимой проблемой, но Грегори чертовски повезло с происхождением.
Короткая, но острая боль пронзила ключицу принца. Грегори дернулся и зашипел. Да, он не умел терпеть. Он не был солдатом. Юноша мельком взглянул на Сабрину – принцесса терпеливо ждала своей очереди, оттянув ворот. На лице девушки царила маска непоколебимого безразличия. Даже когда цилиндрик коснулся её кожи, маршал не дрогнула. Елизавета, однако, издала сдавленный стон, стоило только раскаленному железу приблизиться к ней.
- Наконец-то закончили, - с удовлетворением заметил Гилмор. – Поздравляю с назначением, дамы и господин. – Капитан присел на одно колено и преклонил голову перед Грегори. – Ваше Величество изволит говорить с народом?
- Я бы не прочь переброситься парой слов, - согласился юноша.
- Тогда за мной, господин.
Как только шаги принца и его свиты стихли, Сабрина повернулась к сестре и сказала:
- А теперь расскажи мне обо всем, Лиз. И начни с того, какого черта ты здесь делаешь?
Столь чистой, всепоглощающей ярости Сабрина Лоренс не испытывала с момента смерти своей матери. Даже от сообщения о самоубийстве сестры девушка почувствовала лишь грусть. С тем, что её Лиз «мертва», принцесса уже смирилась давно, еще в те времена, когда они жили с ней в приюте. Но это… это было нечто особенное.
Елизавета… как же сильно она изменилась. А ведь всего пять лет назад она ничем не отличалась от остальных семнадцатилетних девчонок. Но время сделало свое дело. Перед Сабриной стоял не подросток, которого она оставила в приюте после побега. Вторая наследница видела перед собой опытную женщину, циничную и недоверчивую, успевшую пережить цепочку неудачных любовных интрижек и разочаровавшуюся в людях. И она рада была видеть её такой. В конце концов, этого Сабрина и хотела – чтобы сестра наконец взяла под контроль свою жизнь и познала её горечь. Но, видимо, на одном из этапов что-то пошло хуже, чем задумывалось.
Они стояли в тронном зале, друг напротив друга. Две дочери предательницы Аноры. И одна из них, повыше ростом и вульгарно одетая, бросила:
- Видела бы тебя сейчас мама…
Ничего более не сказав, Елизавета неуклюже развернулась на каблуках и проследовала к выходу. Сабрина осталась одна. Боль, ярость и горечь поглотили её.
Да как она, мелкая лицемерка, посмела сказать такое? Сабрина потратила всего четыре с половиной года, чтобы стать одним из самых значимых людей в Синдикате, в то время как наследники лучших Семей не могут добиться подобной чести десятками лет. И что за это время сделала Лиз? Перерезала себе горло? Выучилась на медика? Придумала убийственную фразу, которую бросит родной сестре в лицо при первой встрече?
Принцесса почувствовала, как защипало в глазах. Нет, приказала она себе. Нет, нет, нет. Железная Леди не может плакать. Стоит слезам показаться, как она тут же заржавеет. Мать рассказывала ей эту сказку, и Сабрина прекрасно запомнила, чего делать точно не следует. Она не посмеет дать слабину. Несмотря ни на что, маршал останется маршалом и продолжит работу.
И все же… Сабрина вспомнила мать. Нежные руки и голос, яркие зеленые глаза, источающие любовь и нежность. Детство казалось таким… далеким. В отличие от многих людей, принцесса знала, когда оно закончилось. По телевидению показали учения солдат Синдиката. Четырнадцать лет назад, год спустя после официального окончания войны с Орками. В начале конфликта, когда Имперская гвардия взяла ведение военных действий в свои руки, Карл наконец понял, что на одних лишь стражниках да головорезах сильного государства не построить. Он реформировал стражу, превратив её в армию, в которую записались служить многие выдающиеся члены Семей и все бывшие стражники. Анора, в то время уже состоявшая в звании капитана Королевской Гвардии, тоже присоединилась. Репортеры показали, как Карл преподнес матери Сабрины сложенную в аккуратный прямоугольник офицерскую униформу и пистолет. Анора с глубоким поклоном приняла дар принца и напоследок улыбнулась для того, чтобы журналисты смогли запечатлеть её триумф на пиктеры. И в этот исторический момент кто-то из толпы бросил в принца камень. Анора среагировала мгновенно. Через секунду она стояла на сцене с дымящимся пистолетом в руке, а медики подбежали к бросившему камень мужчине и попытались унять кровь. Сабрина навсегда запомнила выражение лица матери: смесь злобы, сожаления и ужаса. Впервые она увидела в доброй зеленоглазой женщине убийцу. И девочка пообещала себе, что больше не позволит никому опозорить фамилию Лоренсов.
К глубочайшему сожалению Сабрины, Грегори оказался вне пределов досягаемости правила.
Что же до Елизаветы… Она всегда была менее амбициозной, чем старшая сестра. На занятиях в академии Лиз оставалась тихоней, никогда не поднимала руку и отвечала на вопрос, если только её спрашивали напрямую. В учебе тоже звезд с неба не хватала… Ей было тринадцать, когда убили Анору. После этого она и Сабрина отправились в приют по приказу отца. Старик отказался от них, а старшая сестра не могла оставить Лиз в одиночестве. Самые худшие пять лет их жизней прошли именно в приюте, когда чтобы прокормить себя, сестрам приходилось устраивать побеги и воровать еду у торговцев. Да и охранники вечно не давали девочкам прохода… Однажды Сабрина не выдержала домогательств и зарезала одного из них кухонным ножом. После этого оставаться с Лиз она не могла. Девушка бежала, лелея надежду, что младшая сестра как-нибудь справится без её помощи, хотя бы пару лет. Ей самой оставалось только пойти на поклон к принцу и уговорить старика принять юную бунтарку в армию. Сабрина рассчитывала, что когда Лиз покинет приют, Трон уже будет принадлежать ей и они смогут начать править вместе. Но год спустя один из информаторов сообщил девушке, что Елизавета покончила с собой еще в вечер побега своей старшей сестры. Эта новость чуть не разрушила волю амбициозной принцессы, но она продолжила восхождение, рассудив, что горем делу все равно не поможешь. И теперь, когда она в одном шаге от Трона, Карл вытаскивает из Военной Академии своего любимого внука и отдает ему все наследство, будто напоследок решив сказать Сабрине «Пошла ты!», а единственная сестра, долгое время считавшаяся мертвой, вдруг оживает и плюет принцессе в лицо.
Если бы только мать была жива…
Десять лет назад Сабрина винила в смерти матери СПО и имперцев. Если бы не их восстание, Аноре не пришло бы в голову выступать против принца. Но тот мятеж принес боль не только сестрам. Сабрина пыталась это понять, но желание обвинить кого-то или что-то не исчезало, поэтому принцесса свалила все на Синдикат. И не проходило и ночи, чтобы девушке не снилось, как она сидит на Троне и ломает правила, которые так кропотливо строил Карл всю свою жизнь…
Warhammer 40, 000. Охотник
© Copyright: Александр Мухлынин, 2025
Свидетельство о публикации №225092800283
Свидетельство о публикации №225092800283
Рецензии