Ларсон Первый. Книга3 Искушение Грейс

Книга3 часть 17»Искушение Грейс»


Ларсон понимал, что Грейс — потенциальная антагонистка
Сестра Адониса, дочь Эдварда и Кимберли.Влиятельная, хитрая, изысканная — её характер и амбиции создают напряжение.
Её роль пока не определена: она может стать источником конфликтов среди переселенцев, проверять границы власти и морали , Ларсон это понимал
Она Взаимодействует с Наставником, переселенцами, потенциально может пробудить «Тьму» в новом мире.

Ларсон видел, что Грейс действует из тени, тайно обретает сторонников, используя старые знания Земли и пробелы в системе Умной Планеты.
Она изучает мифы, в частности — легенду о Панандоре, Сатурне, богине Эриде — как символах разрушительной силы, которая скрывается под маской изящества и красоты.
Адонис сначала сомневается, но его связь с Ларсоном и память о деде могут спасти его., в этом Ларсон уверен…

Ларсон знал , что Портал становится не просто вратами, а испытанием для каждого входящего.
* Один видит Горгону, если в нём живёт страх.
* Другой слышит пение сирен — символ желания вернуться в прошлое.
* Третьему является образ Прометея, как призыв принести Свет на планету.
Каждый новопришедший переживает свою мифическую метафору, которая выявляет его подлинную суть. Это неплохо, думал Ларсон
И семья , его Семья  уже привыкает к новой жизни, но  их ностальгия пробуждается:
* Отец вспоминает запахи сада, звук старых часов и разговоры с сыном о бессмертии души.
* Мать начинает видеть сны, в которых дед обращается к ней.
* Бабушка жалеет, что не поддержала деда — и начинает сомневаться в чувствах к скрипачу.
Эти воспоминания могут стать эмоциональным якорем и привести к новому выбору: остаться или вернуться.Ларсон понимал, что не в силах пока изменить их сны и воспоминания…

И он вдруг подумал, что Дедов сад из его детства может стать» — живым символом.
Ларсон воссоздаст сад из памяти, как символ мудрости, где он будет обучать новых учеников
И Это может стать новым «Акрополем» — местом силы, знания и свободы мысли.
Именно туда однажды придёт Грейс, надеясь использовать знания сада для своей цели… понял  и это Ларсон …

Он наблюдал, как Грейс стояла у края смотровой площадки Первого Города. С высоты, где прозрачный купол защищал от потоков космической энергии, открывался захватывающий вид на поля светящихся растений, солнечные мосты, парящие жилища и школы нового мира.

Всё это было красиво, ново, гармонично. Слишком гармонично. Слишком безупречно.
Она сжала в руках тонкую золотую нить — одну из тех, что они получили как потомки рода Эдварда. Внутри этой нити, как утверждала легенда семьи, хранились древние коды — части Знания, оставленного до катастрофы, возможно, даже до появления самих людей.
— "Ты всё ещё смотришь на них как на чудо?" — раздался позади голос Адониса. Он приближался тихо, как всегда, в размышлениях.

Грейс обернулась и ответила:
— "Нет. Я смотрю на них как на систему, которую можно взломать."
Он нахмурился.
— "Ты о чём?"
Она шагнула к нему ближе. На её лице играла полуулыбка — тонкая, отточенная, как лезвие. Грейс давно научилась маскировать свои мысли под личиной грации и ума.
— "Ты ведь чувствуешь, как многое здесь не сказано? Всё это — Умная Планета, её коды, барьеры, 'выбор достойных' — откуда это взялось? Почему всё, что создаёт Ларсон, так напоминает древнюю схему власти, замаскированную под светлую утопию?"
— "Ты несправедлива. Он хочет мира. Он борется за гармонию."

"А разве это не опаснее всего?" — перебила она. — "Когда кто-то хочет мира, он начинает управлять сознанием. Стирает память. Меняет страхи на надежду. И называет это 'просветлением'."
Он посмотрел в её глаза. И впервые увидел в них не просто сомнение — огонь желания. Власти, знаний. Может, даже ревности?
— "Ты хочешь вернуть контроль."
— "Я хочу знать правду," — резко сказала она. — "Внук держит ключи. Но наш род, Адонис, был первым хранителем. Почему мы отдали всё? Почему мы — просто гости в чужом мироустройстве?"
Адонис медлил.
— "Это не чужое. Мы все в нём участвуем."
— "Нет. Мы подчиняемся."

Она протянула ему руку с золотой нитью.;— "Ты тоже хранитель. Спроси себя: тебе правда достаточно быть просто наблюдателем? Или ты готов узнать, как устроен этот мир... по-настоящему?"
Молчание повисло между ними.
Позади, где-то в глубине Умной Планеты, открывались новые врата. А здесь, на краю города, зреет первая трещина — невидимая глазу, но ощутимая сердцем. Трещина между доверием и искушением.

Грейс вспоминала Портал Древних
Путь к Порталу был вымощен гладким белым камнем, источающим мягкое тепло. По обе стороны — колоннады, напоминающие храмы Эллады. На барельефах — сцены, которые узнавали не сразу: Прометей, прикованный к скале; Икар, падший с неба; Деметра, ищущая дочь; Орфей, теряющий Эвридику. Но изображения двигались, будто оживали, когда кто-то приближался к ним.
Портал Древних не был обычной аркой.

Это был живой переход — между мирами, между временем и мифом. Те, кто приближался к нему, чувствовали, как внутри них поднимаются странные воспоминания — не только личные, но как будто коллективные, древние, переданные от предков, от Земли.
Ларсон стоял перед ним, положив ладонь на изогнутый обод арки. Под пальцами бежали тёплые пульсации — ритм был похож на сердцебиение. Он был не один.
С ним пришли Наставник — седой, высокий, с глазами, в которых отражалось небо, — и несколько новых учеников. Среди них были первые дети, рождённые на Умной Планете, и те переселенцы, кто принял решение остаться здесь навсегда.
— "Почему именно мифы Греции?" — спросила одна из девочек, глядя на колонны Наставник улыбнулся:
— "Потому что именно там люди впервые заговорили со звёздами. Именно там боги спустились с небес, чтобы жить среди смертных. Это одна из первых цивилизаций, где попытались понять, что такое свет и тьма, любовь и ревность, свобода и наказание."
— "Но ведь мифы — это сказки?" — неуверенно спросил мальчик.
— "Нет," — спокойно сказал Ларсон— "Миф — это закодированная Истина. Это форма, в которой нам оставили Знание. Именно здесь, в Портале, мы открываем доступ к этим древним пластам памяти. Не просто ради красоты — а чтобы предостеречь, вдохновить и подготовить."
Он повёл их внутрь. Пространство изнутри было шире, чем снаружи. Залы, покрытые фресками, превращались в лабиринты испытаний

Чтобы пройти, переселенец должен был столкнуться с одним из мифов и увидеть, что он значит для него самого.
Одни попадали в «пещеру Платона», где тени прошлого пытались убедить их, что это и есть реальность. Другие — на тропу Одиссея, с соблазнами, страхами и потерями. Самые смелые оказывались у подножия Олимпа, где задавали вопрос самому себе: «Ты — бог или человек?»
У выхода портал давал каждому символ: кому-то — зеркало, кому-то — перо, кому-то — камень. И каждый должен был догадаться, что это значит.
Пока дети и взрослые входили в Портал, Ларсон задержался. Он чувствовал, что не все смогут пройти. Особенно — те, кто пришёл из страха, или с желанием власти.
Грейс пока не проходила Портал. Она наблюдала издали, как будто выжидала.


Продолжение следует..)