По праву крови. 31. Вопреки. Кайден

В лазарете было тесно и душно. Воздух густой от запаха крови, трав и пота. Раненые лежали на койках вплотную. Места не хватало, притащили топчаны из соседних домов. Стоны, приглушенные разговоры. Я стоял у входа, искал Ирен.

Мия протиснулась мимо меня к дальнему углу. К Гастону. Его огромная фигура под простынёй казалась меньше. От руки остался перевязанный обрубок.

Ирен работала над молодым парнем. Тому выбило глаз. Она аккуратно накладывала повязку. Голос её был тихим, успокаивающим. Я ждал.

Она закончила. Сделала шаг к следующей койке. Затем заметила меня. Повернулась. Подошла. Походка была усталой, неуверенной.

— Пойдем пошепчемся, — улыбнулась она. Улыбка вышла слабой.

Я кивнул. Она отвела меня в свой кабинет. Маленькая комната, заставленная склянками, бутылками с мутными настойками, мешочками с травами. На столе сложены странные инструменты Мии для тонкой работы. Лекарства и пыль.

Ирен выглядела истощенной. Тёмные круги под глазами. Явно не спала всю ночь.

— Я тебя не осмотрела вчера.

Пристальный знающий взгляд.

— Сиху передал. Энергетический клинок. Покажи плечо.

Спорить было бесполезно. Я расстегнул куртку, сдвинул рубашку. Кожа на плече и спине почернела, как обугленное мясо. Боль тупая, фоновая. Я к ней привык.

Ирен ахнула. Легко коснулась пальцами. Я вздрогнул.

— В порядке, говоришь? Это тут инфекция и, может, даже хуже, Кайден. Нужно чистить. Сейчас.

Она повернулась к полкам, стала искать нужные склянки. Её движения были точными, даже сквозь усталость.

Я смотрел в стену. Думал о другом. О хижине на окраине. О тишине за дверью.

— Терпи, — сказала Ирен. В руках у неё была тряпица с едкой пастой. — Будет больно.

Я стиснул зубы. Кивнул.

Боль была острой и точной. Я принял её молча. Как должное.

Ирен нанесла пасту. Резкий запах трав и щёлочи. Кожа зашипела. Боль острая, но чистая. Она работала быстро. Сила струилась под её пальцами, выжигала пострадавшие ткани. Потом пришло холодное касание исцеления. Свежая плоть стягивалась. Ирен промыла рану и наложила прохладную повязку, затем помыла руки и вытерла их о ткань.

— Как Анна? Нелегко ей пришлось.

Она устроилась напротив, устало упёрлась руками в стол. Я откинулся на спинку. Глядел в потолок. Вопрос повис в воздухе. Нужен был совет. Не колкости Мии. Не холодный расчёт Сиху. А что-то человеческое.

— Как думаешь, после такого можно снова жить ?

Ирен долго молчала. Собиралась с мыслями.

— Можно. Но не сразу. И не той жизнью, что была до.

Она вздохнула.

— Что мне делать?

— Быть рядом. Но не давить. Не требовать чувств. Не ждать благодарности.

— А если она никогда не…

— Не думай об этом. Сейчас её задача — просто выжить. Твоя — дать ей для этого безопасное пространство. Где её не тронут. Не будут осуждать. Где можно молчать. Где за ней не будут охотиться.

— Ты видела, что вокруг творится? Безопасное пространство…

Она посмотрела на меня прямо, встала и положила руку на моё здоровое плечо. Легко.

— Иди, мне пора возвращаться к другим пациентам.

— Как обстановка? — спросил я. — Раненые? Потери?

Ирен вздохнула.

— Тяжело. Четверо скончались ночью. Ещё двое — на грани. Раненых больше тридцати.

— Гастон? — спросил я. Уже зная ответ.

Вчера я был настолько поглощён своими переживаниями, что не обращал внимания ни на что вокруг, за что теперь сгорал от стыда. Лицо Ирен омрачилось. Она отвернулась, переставляя склянки.

— Руку оторвало по плечо. Чудом жгут наложили, иначе бы истек. Мия помогла, кой-какие механизмы присоединила, чтоб стабилизировать.

Молчание стало тягучим и горьким. Я поднялся. Боль в плече была отозвалась мгновенно, но теперь это была боль заживления.

— А ты? — спросил я, глядя на её усталое лицо. — Как ты держишься?

Она улыбнулась. Слабо. Только губами.

— Как всегда. Работаю. Некогда раскисать. Иди, Кайден.

Я уже повернулся к выходу, но остановился.

— Одежда для Анны. Есть где взять?

Ирен кивнула.

— Подожди.

Она вышла, вернулась через несколько минут. В руках несла стопка поношенной, но чистой одежды. Простые штаны, рубахи, тёплая кофта. Сверху лежали расчёска, мыло, другие мелочи.

— Держи. Попозже приводи её. Осмотрю.

Я взял вещи, кивнул.

— Спасибо. За всё. Не забывая сама отдыхать.

Ирен отмахнулась. Я вышел и направился к углу, где лежал Гастон. Пробирался между койками. Некоторые были отгорожены ширмами. За ними раздавались тихие стоны.

Гастон полусидя привалился к спинке кровати. Лицо серое и в пятнах, щёки ввалившиеся. Правое плечо заканчивалось туго перебинтованной культёй. Он смотрел в окно. Мия сидела на краю его кровати. Шумная, как всегда.

— ...сделай рожу попроще, здоровяк! Рука — хрень собачья! Ты жив! Соберу тебе механическую. Я уже начала чертеж набрасывать. Сейчас только с их жестянками разберусь и сразу за твою руку возьмусь.

Она тараторила без остановки. Жестикулировала, как на сцене. Я видел, как её тонкие пальцы переплелись с его. Он крепко сжимал их, нежно водя большим пальцем по веснушчатой коже Мии. Не смотрел на неё. Кивал в окно. Молчал.

— Сиху отправляет меня в город через пару дней, нужно поработать с местными, пора навести шороху.

Её голос фальшиво звенел. Слишком громко. Слишком весело.

Я постоял немного в стороне. Не стал мешать. Просто встретился с ней взглядом и кивнул. Она в ответ на мгновение смолкла, в глазах мелькнуло что-то беззащитное. Затем снова включилась Мия-фейерверк. Я махнул рукой и ушёл, оставив их вдвоём.

Застал Анну за попытками подружиться с котом. Она дразнила его длинной тонкой веточкой, на конце которой дрожали несколько осенних листов. Кот прикидывался, что ему неинтересно, но иногда лениво подёргивал задом, будто готовясь к прыжку.

— Холодно.

Я накинул поверх рубашки Анны принесённую кофту. Стоило мне приблизиться, как кот мгновенно потерял интерес к охоте и скрылся за облетевшими кустами.

— Ищите общий язык?

— Ага.

— Пойдем внутрь. Ты, наверное, замёрзла.

Анна отложила веточку на щербатые ступени крыльца и поднялась с корточек.

— Я не заметила.

— У тебя губы синие. Давай чаю сделаю.

Зашёл внутрь и принялся за приготовление горячего чая. Печка ещё была горячая, так что я поставил на неё чайник. Мог бы нагреть воду силой, но не хотелось использовать её сейчас при Анне.

Она всё ещё стояла на крыльце. Сквозь открытую дверь видел, как она осторожно перебирает пальцами выпуклые петли вязания на кофте, глядя вдаль на почти оголившиеся деревья.

— Ты как?

— Странно. Странно, от тишины и от того, что нет режима или указаний. Что делать? Я не знаю.

Я тоже не знал.

— Пойдём греться.

Позже, сидя на кровати с кружкой горячего чая, она тихо спросила:

— Тебя вылечили?

— Что?

— Кирон ранил тебя.

— Всё в порядке. Ирен подлатала.

Кивнула, взгляд снова вернулся к кружке.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил, садясь на диван.

— Нет.

— Вечером сходим в лазарет? Ирен хотела тебя тоже осмотреть.

Короткий кивок.

— Если не хочешь…

— Можно не идти? — усмехнулась.

— Можно.

Задержала на мне взгляд чуть дольше.

— Хорошо. Сходим.

К вечеру в лазарете стало менее людно. Крейг и другие жители постарались, чтобы у раненых были отличные обеды и ужины. В воздухе ещё витал запах выпечки.

Ирен мы нашли в гостиной по другую сторону от входа в часть дома с лазаретом. Она тихо беседовала с Мией, сидевшей напротив неё на низком столике, куда она забралась с ногами, скрестив их, и теперь нервно ковыряла затёртую столешницу ногтем. Обе замолкли, стоило нам появиться на пороге.

— К тебе гости, дружище, — Мия хлопнула Ирен по колену и слезла со стола.

Ирен приветливо улыбнулась, предложила:

— Давайте останемся здесь, чтобы не тревожить никого.

— Извини, принцесса, — Мия задержалась рядом с Анной на пути к выходу. — Я вчера херни наговорила.

Мне даже показалось забавным, как Мия гордо вскинула голову. Анна улыбнулась и кивнула.

— Зла не держу.

— Вот и славненько, — Мия задумалась. — И это… я видела, что это мудак с Моррет сделал… — сглотнула. — Я ему яйца оторву за эту стерву.

Анна прикусила губу. К моему удивлению, с легкой улыбкой ответила:

— Он весь твой.

Может ей сейчас это было нужно, а не я?

Мия унеслась шуметь в другом месте. Ирен пригласила нас устроиться на диване. Анна изучала комнату, хоть мы вчера уже были здесь. Теперь спокойнее.

— Как себя чувствуешь? — спросила её Ирен.

— Нормально.

— Без доступа к силе?

— Вообще замечательно.

Мы с Ирен переглянулись.

— Не нужна она мне, — отрезала Анна.

— Но… Ладно, позволишь себя осмотреть?

Анна без лишних слов стала раздеваться. Ирен указала мне на дверь.

— Да, пусть остаётся.

— Нет, Кайден подождёт снаружи.

Я намёк понял и быстро оставил их. Пока ждал, бесцельно бродил по коридору, заглянул в лазарет, там почти все уже отдыхали после вечернего обхода, кто-то читал или чем-нибудь занимал руки, другие тихо переговаривались. Ирен с Анной вышли минут через двадцать. Ирен старалась скрыть своё беспокойство, а вот Анна выглядела подозрительно довольной.

— Ну как?

— У нас интересный эффект от разрыва пакта, — осторожно подбирала слова Ирен.

— Никакой вам больше магии, мистер Уильямс.

Эти слова Анна произнесла с наигранным весельем и фальшивой улыбкой, неосознанно скопировав манеру Кирона.

— Её тело теперь отвергает силу, — мрачно объяснила Ирен.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах.

Анна показала мне свою ладонь: по коже бежали бледные нити каналов силы, они выглядели так, будто через них пропустили кислоту.

— Как это возможно?! Что вы делали?

— Я предложила Анне использовать камень. Едва она попыталась направить силу, камень воспротивился. И похоже, если попытаться продавить это сопротивление, будет только хуже.

— То есть, ты вообще не можешь использовать энергию?

— Не-а, — это фальшивое веселье вызывало желание встряхнуть её как следует. — Не беда. Зато теперь я точно не причиню никому вреда.

Не знаю, кто из нас был больше шокирован этим известием. Анна делала вид, что только рада избавиться от силы навсегда. Я время от времени ловил её рефлекторные попытки начертить привычный круг или движения пальцев для направления силы. Она тушевалась и быстро прятала руки. Фальшивая весёлость или дурацкие колкие комментарии поднимали во мне волну негодования. Она слишком сильно походила на Кирона в такие моменты.

Новость о том, что разрыв пакта влечёт полный запрет на использование силы быстро разлетелась по поселению и, вероятно, за его пределы. Народ шептался, чурался Анны. Многие всё ещё видели в ней предателя.

Ирен взяла её под своё крыло и попросила помогать в лазарете, раз уж Анна ранее тоже была целительницей. Я боялся, это заставит её чувствовать себя неполноценной, но она с радостью взялась за выполнение простых заданий по приготовлению лекарств, расчёту дозировки трав и порошков. Иногда мне казалось, она намеренно сбегает в лазарет, чтобы не оставаться со мной. Оставалось примириться.

Мохнатый предатель стал приносить мышей ей. С приходом первых заморозков, он притащил сразу три тушки и настолько обнаглел, что оставил их не на крыльце, а прямо на одеяле Анны. Подарок она приняла с благосклонностью. Что ж, кот теперь хотя бы не считал меня самым слабым звеном.

Уже с первых дней пребывания Анны в анклаве, Сиху стал забирать её для разговоров об инквизиции. Она выкладывала ему всё, что знала и помнила об организации, строениях, маршрутах, иерархии, методах и любых других деталях. А знала она многое , потому что Кирон всегда таскал её с собой. Если она не могла вспомнить какие-то важные детали, но была свидетелем, Сиху использовать нити, чтобы добыть спрятанные в памяти сведения. После их встреч Анна возвращалась вымотанной, но будто бы довольной. Меня Сиху не впускал. Знал, что я буду лезть со своей опекой.

Сиху находил время и для того, чтобы продолжить моё обучение. Сеансы были недолгими, он показывал мне знаки-проводники между мирами, я осваивал их с переменным успехом. Пару раз получал такую нехилую отдачу, что несколько дней не мог коснуться источника. Когда мы встречались с Сиху, никогда не упоминали Анну, только рабочие моменты. Лишь один раз в самом начале он сказал:

— Если берёшь ответственность убедись, что это не слепой контроль. Не повторяй моих ошибок.

Эти слова предназначались не только мне, но и тому более молодому Сиху, по чьей вине погибла жена и ребёнок.

Плечо Гастона заживало хорошо. Мия принялась за создание новой руки. Она с таким остервенением набросилась на этот проект, будто это могло спасти всех нас. Я пару раз заходил в её мастерскую, где она спорила с непослушными железками и орала на юных подмастерьев, так и прилипших к ней с момента сборов для атаки на табу. Парнишки собирали несложные цепи питания, осваивали круги, которые Мия сначала заставляла их рисовать на бумаге, потом отчитывала за кривые символы и давала команду переделать ещё по пять раз.

Она извлекла из стражей ценные узлы и решила адаптировать их к работе с рукой Гастона. По её словам, если всё получится, Гастон сможет блокировать силу цер инквизиторов и носителей, если они окажутся среди предателей. Она также продолжила работу над своими дисрапторами, пытаясь усовершенствовать их так, чтобы они не только разбивали круги, но и сбивали направленные глушащие волны стражей.

Пока мы готовили следующие шаги, меня снова ставили в патрули, дееспособного народу осталось не так много, пока остальные восстанавливались, а защиту нужно было усилить. Мы ждали нападения в любую секунду, инквизиторы пока не спешили.

Наше затишье не значило, что мы бросили всю работу. Для следующего шага необходимо было подготовить почву. Тут в ход пошли связи Оскара. Первым делом после нападения на поезд он отправил своих ребят, чтобы они разнесли вести в другие анклавы. Он вёл переговоры с теми, кто готов был выступить против инквизиции.

Табу все ещё сбоило, поэтому его ткачи, не такие сильные, как Сиху, но достаточно умелые, проводили свою работу с населением в Висгловере. Они осторожно открывали правду о природе камне силы, что те производятся по сути из носителей, раскрывали некоторые неприглядные стороны Инквизиции. Не всё же им быть благородными защитниками беспомощных жителей от больших страшных монстров! Распространяли разоблачающие заметки о конкретных лицах у власти. Как и предполагалось, далеко на все принимали новую данность, ещё меньше — были потенциально готовы отказаться от удобства использования камней. Но часть сочувствующих находилась, особенно после раскрытия некоторых финансовых махинаций со стороны высших инквизиторских чинов.

В середине зимы Сиху отправил нас с Мией забрать схему работы экстрактора. Я не представляю, каким образом ему удалось её добыть. Для надежности, чтобы не быть пойманными усиленными патрулями в городе, было решено использовать разрыв пространства. Сиху помог его открыть. Мы переместились прямо на крыльцо казалось бы заброшенного дома где-то в квартале Академии. С тоской подумал о том времени, когда задание в Академии представлялось захватывающим приключением, а не вот этим всем. Мия вскрыла замок, пока я запечатывал разрыв, она также на всякий случай погасила пару ближайших фонарей на улице своей эфирной пылью.

Внутри было темно, сыро и пахло плесенью.

– Первая комната направо второй этаж, — напомнила Мия шёпотом.

Наученный Анной, я с помощью крови проверил присутствие незваных гостей, кроме нас. В доме мы — одни.

Осторожно пробрались к лестнице. Мия вовремя заметила растяжку о подножья, выпустила Бусю — так она назвала жука, что выскочил из кармана её комбинезона, чтобы обезвредить ловушку. Громкие стоны ступеней разносились по дому, пока мы неловко старались ими не скрипеть. За дверью, запертой нехитрым сигилом, завязанным на крови, оказалась маленькая спальня, кажется, раньше она принадлежала ребёнку, судя по игрушкам, сваленным в углу и размеру узкой кровати, явно маловатой для взрослого.

Едва мы ступили через порог, как услышали один короткий смешок. Оба застыли. Смешок повторился.

— Что за хрень? Слышал?

Я сделал пару шагов в сторону кровати. Из-под затхлого одеяла высунулась ручка, подняв облако пыли.

— Чёрт!

Мия резко отскочила. Рука источала слабое свечение эфирного. Следом за ней выглянула голова. То, что должно было быть лицом ребенка и сейчас хихикало, на деле оказалось разинутой пастью с гнилыми кривыми зубами, ни носа, ни глаз, зато вместо них россыпь бугристых наростов.

Я мгновенно активировал знак связи с источником, получив ответ, заключил эфирного в клетку и стал сжимать её. Хихиканье твари перешло в шипение, пока она внезапно не исчезла, как пар. Так не должно быть. Эфирные, хоть и находятся в пограничном состоянии, физически присутствовали в нашем мире. Они — не иллюзия.

— И это всё? — как-то даже разочарованно протянула Мия.

— Ну, извините, что шоу не получилось.

Я откинул одеяло. На месте твари лежала кожаная папка с выдавленной в коже эмблемой Инквизиции в углу.

— А связной-то у нас — затейник, — рассмеялась Мия.

— Кто это, кстати?

— Без понятия. Сиху налаживал контакт.

По пути к выходу я прихватил с полки две увесистые книги в добротных переплётах.

— У тебя время читать есть? — подколола Мия.

— Ну, я так-то Академию закончил.

— Бесполезная херня.

Я улыбнулся.

— Это для Анны. Отвлечься. У нас там небогатая библиотека.

Вернулись в анклав также через разрыв. На это раз открывать пришлось мне. Оказалось сложнее, чем под присмотром Сиху. Разрыв получился узким. Мы едва протиснулись, как он мигом захлопнулся, даже без необходимости его зашивать. Даже такой корявый опыт отнял у меня колоссальное количество энергии.

Я оставил Мие задачу донести документы до Сиху и побрёл к хижине. Анны ещё не было, наверное, в лазарете или с Сиху. Я завалился на диван. Зарождалась тяжелая боль в затылке — свидетельство перерасхода сил. Прикрыл глаза на минуту и отключился.

Меня разбудило аккуратное прикосновение к волосам. Первое. Я боялся пошевелиться.

— Как всё прошло? — тихо спросила Анна.

Её пальцы снова нырнули в мои волосы, я инстинктивно повёл головой вслед за её теплом, прикрыв глаза.

— Хорошо. Там морок был. Замаскировали тайник эфирным.

— Интересно, — задумчиво протянула она. — Мало кто хорошо владеет мороком. Да ещё на расстоянии.

Она говорила, а пальцы массировали мой скальп. Я готов был мурчать, как кот. Контакт продлился недолго. Но он случился. Остальное неважно. Вскоре она отвлеклась на книги на столе.