Как стать успешным неоколониалистом. Путеводитель

Глава XVIII

«Сегодня счастливый день. Сегодня Бугенвиль добился того, чтобы весь мир признал его независимым государством! Радуйтесь, братья, радуйтесь! Сегодня мы празднуем первый День независимости Бугенвиля! Ваша борьба и ваши жертвы не были напрасны!». Это – слова восторженного ведущего на единственном существовавшем на тот момент бугенвильском телеканале. Речь пылкая, конечно, жалко только что ее слышали немногие. После войны на острове была разруха – требуемая для вещания инфраструктура сохранилась фрагментарно, а работающих телевизоров осталось всего пара сотен, да и то около десятка из них находились в недавно обустроенной резиденции Роева. С интернетом, где также транслировался эфир, дела обстояли намного лучше, только вот местные пользователи сети черпали информацию из совсем других источников. К 2051 году ситуация не сильно изменилась – казалось, что телевидение давно должно было умереть, однако оно, пускай и никому ненужное, каким-то образом жило. Рейтинги нулевые, передачи все более фриковые, ведущие все более эпатажные, но это нечто жило. Жило даже там, где жизни как таковой почти не осталось – война выпотрошила Бугенвиль, сократив население почти в два раза. Приведем важную историю – при Фрэнсисе Каннибале журналистов на острове не было вообще. Впрочем, это не совсем правда.
Если кто помнит, был когда-то так называемый Bang-bang Club – группа из четырех отчаянных военных фотокорреспондентов, наделавших немало великолепных снимков самых мрачных моментов из новейшей истории Южной и Центральной Африки. Ребята были знатные, и, разумеется, в наше время есть достойные наследники их дела. Парочка таких наследников даже умудрилась пробраться в Араву, когда она вся напоминала сплошную декорацию к очередной серии франшизы «Техасская резня бензопилой». Более того, эти пройдохи даже сумели сделать кучу скрытых снимков и некоторое количество довольно качественных видеоматериалов. Первоначально они попали на остров при посредничестве таинственного контакта на месте под псевдонимом «Скорсезе», якобы связанного с неким российским олигархом, который и финансировал поездку журналистов. «Скорсезе» обещал разрешить все вопросы, связанные с безопасностью и бюрократией. Поначалу все шло неплохо – в Араве каннибалы встретили пришельцев радушно: выделили гида, предоставили место для ночлега и даже не потчевали их блюдами из человечины, так что ребята так и не сумели породниться со своим знаменитым коллегой Уильямом Сибруком. Сам же загадочный связной так во плоти и не явился, но продолжал регулярно отвечать через мессенджеры. Странно, но это никого не насторожило, а когда он умудрился согласовать интервью с Фрэнсисом, уровень доверия к этой невидимой фигуре возрос до предела. Да, даже опытные журналисты и битые волки часто настолько увлекаются своим делом, что забывают о самых элементарных вещах. В преддверии встречи с самопровозглашенным королем Соломоновых островов журналисты успели отправить около сотни снимков своим знакомым, чем, по сути, нарушили договоренности об эксклюзивности будущего материала, однако так часто бывает – никто же никогда обычно не думает, что жена или родной брат вынесет конфиденциальную информацию куда-то за пределы личного общения. Что ж, обычно это не очень правильно, однако в данном случае неосмотрительность в итоге оказалась полезной. К слову, потом именно с этими снимками выходили на улицы Порт-Морсби и прочих городов мира противники войны в Бугенвиле. Жалко только, что авторы фото лавров не получили. Встреча с Фрэнсисом состоялась, и она была последней встречей в жизни каждого из этих журналистов. Самое парадоксальное, что Каннибал вместо стандартного для людей его породы способа утилизации человеческих существ выбрал путь менее изощренного насилия. Он под видом демонстрации своих угодий велел подчиненным вывезти бедолаг в джунгли и расстрелять их там. Когда дело было сделано и о пропаже журналистов раструбили их близкие, сектанты заявили, что и в самом деле встречали причудливых исследователей, но те, как и подобает исследователям, без какого-либо разрешения зачем-то ломанулись покорять неподконтрольные земли, где их якобы и убили боевики Йохана Британца. Забавно, что потом их тела даже выдали, но кому от этого хорошо? В общем, единственными журналистами на острове в самое жаркое время были эти ребята, правда, недолго.
Тот же восторженный чудак, что вещал по ТВ о наконец-таки признанной суверенности Бугенвиля, журналистом вовсе не был. Кривая жизни привела его к этому месту лишь благодаря родству с одним из весомых людей в революционном движении сегодняшних героев, то есть вчерашних сепаратистов. Не стоит забывать и о Георгии Федоровиче, который и сделал сепаратистов героями. Да, он не только дал независимость, но и сразу решил внедрить элементы цивилизации, хотя для него это была просто пропаганда, в этот дремучий уголок мира. Оттого, незадолго до его полного выздоровления, в Араве вдруг как-то неожиданно появилась редакция газеты под нескромным названием «Бугенвиль – отечество мое». Издавалась она тиражом фантастическим – практически на каждого жителя приходилось по два экземпляра, распространялась бесплатно, зачастую при посредничестве самолета. И местами в городах и селах из-за этой макулатуры не было видно дорог – так щедро сыпали ею с неба… Да уж, словно манна небесная. И знаете, ее разбирали, как ту самую манну! Улицы чистили обычные люди, которым была нужна не столько пропаганда, сколько хорошая бумага. Кто-то забивал косяк в нее, кто-то приспосабливал в уборной, кто-то устилал прилавки и так далее. В общем, по крайней мере вопрос с недостатком бумаги на острове Георгий Федорович решил, еще даже не став национальным героем. 
Возглавлял газету, конечно же, Масуд. Теперь ему не надо было скитаться по Азии и Океании в поисках страстей – его щедро одарили тем, чего он всю жизнь так желал: красивые белые женщины и некрасивые зеленые деньги (бывший стрингер предпочитал именно американскую валюту). Взамен надо было лишь транслировать пропаганду и заворачивать ее в мало-мальски талантливую обертку. Что ж, раз попросили, то получайте – Масуд привел за собой в Араву сонм бывших коллег и просто знакомых, часть из которых ручки в руках не держала. Все из Индонезии и все владели английским. Для статей же на ротокасе и ток-писин привлекались переводчики, но местных авторов никогда не допускали до печати. Масуд знал, что с ними он обязательно облажается. Забавно, не находите, что газета со столь патриотическим названием не имела в штате и даже за штатом ни одного бугенвильца? Ну, иногда подобное случается в куда более сильных и развитых странах. Справедливости ради напишем, что помимо нелепой пропаганды, шаблонной во всех смыслах, в газете было и нечто хорошее. Внимательный читатель вспомнит китайца по имени Лао, прибывшего на остров просто ради искусства. Он был в Араве при всех режимах… выжил и неизменно продолжал творить великое. Вот его как-то и повстречал Масуд в одном из питейных заведений города. Задалась беседа и хмельной индонезиец, вспомнив о давным-давно похороненной в душе тяге ко всему прекрасному, увидел гения в визави. С тех пор Лао – колумнист, и пишет он на свободные темы. Конечно, его редактируют немного, когда он слишком вольно рассуждает о политике, но в целом авторские стиль и замысел всегда сохраняются. Видите, даже в таком уроде, как Масуд, есть бескорыстное уважение к гению. В общем, на первых порах «Бугенвиль – отечество мое» был не такой уж и плохой газетой.
Потом появилось телевидение. По сути, его тоже создали с нуля и всего за пару дней. Эммануил вновь обошелся без изобретения велосипеда и просто поручил дело тому же самому человеку. Теперь Масуд становился уже не просто редактором, а практически министром пропаганды, ибо контролировал всю информацию на острове. С ТВ он пошел проторенным путем – привлек земляков и парочку арабов, ранее вращавшихся в соответствующих кругах. Единственное, что надо было добавить – местных ведущих. Подходящие торговцы лицом откопались быстро – как и упоминалось, их всех запихали в эфир благодаря кумовству. Да, Масуду было плевать на происхождение говорящих голов, главное, чтобы они все были в нужной степени безмозглы. Всевозможные дочери и племянницы полковников армии сопротивления, двоюродные братья начальников военных администраций даже самых мелких населенных пунктов, внучатые племянники почетных членов революционных советов, любовницы троюродных братьев заместителей главнокомандующего и так далее. Вся эта достойная публика стала лицом нового Бугенвиля. Тех, что с мозгами, отметали, конечно, но таких было немного. Так что почти все достойные вояки и прочие революционеры были удовлетворены. Как просто Георгий Федорович завоевывает их сердца, а все благодаря полезным подчиненным. Да, на Бугенвиле начиналась новая жизнь, и пока всем казалась, что она определенно будет прекрасной.
Пока Масуд занимался пропагандой, Георгий Федорович в своей резиденции решал вопросы будущего. Нет, футурологией тут не пахнет – токмо политика. Помогали ему в этом американский математик и восточный мудрец. И вот снова они собрались, как когда-то в кабинете Роева в Подмосковье. Только тогда робкого миллиардера заставляли действовать, теперь же приходилось направлять в нужное русло его неистовство. Он хотел творить здесь и сейчас, хотел каждый день приближаться к финальной цели прямыми дорогами, а не витиеватыми тропами. Ему довели план Нулича, однако его раздражала чрезмерная осторожность такового. Зачем быть аккуратным, когда мы уже разожгли и погасили гражданскую войну? Зачем осторожничать, когда на острове каждый первый начинает восторженно хлопать в ладоши при виде любой делегации, сопровождающей Георгия Федоровича в какой-нибудь очередной его деловой или гуманитарной поездке? Зачем, в конце концов, бояться, когда даже президент США одобрительно отзывается о роли российского дипломата в урегулировании самого кровавого конфликта Океании? Пока все поют дифирамбы, надо встать и под ритм кифары взять, что тебе причитается и так охотно всеми на блюде преподносится. Похвально, но так действует только неопытный политик, почувствовавший первый успех.
– Раньше вас пугали обычные кандалы, - шутливо заметил Нулич на очередную резкую фразу Георгия Федоровича, - а теперь, кажется, вас не испугают даже кандалы Прометея. Но вряд ли бы вам хотелось страдать тысячелетиями, пока придет какой-нибудь Геркулес, а потом еще и заберет все лавры себе.
– Я – не Прометей, я – Юпитер, и мне позволено… - Роев хотел продолжить чем-то остроумным, но бык из поговорки как-то намертво засел в голове, и ничем удачным его заменить не получилось, - позволено все.
– Несомненно, только Юпитеру, чтобы одолеть прожорливого титана, приходилось сначала полагаться на хитрость матери, и только потом на собственную отвагу. Георгий Федорович, я понимаю, что предлагаемый вами план подразумевает максимально быструю экспансию, но боюсь, что довести дело до конца не получится. Вмешаются третьи силы и все уничтожат. Мы ничего не добьемся. Сейчас, пока вы обладаете статусом всеобщего любимца и пока ваш дипломатический ресурс не исчерпан, надо продолжать творить добро. Вы без проблем можете стать единственным реальным инвестором в экономику этой новой страны. Да, вы пока еще представитель ООН, но в первую очередь вы – бизнесмен. И никто вас сейчас не осудит даже за создание абсолютных монополий, потому что вы будете единственным, кто отстраивает экономику с нуля. В ближайшем будущем, это позволит полностью контролировать все финансы и все проекты острова. На политиков плевать, ибо они и рта не откроют, покуда все выглядит благообразно. Первое, что нам нужно – экономика. На ней и надо сконцентрироваться. Если мы постараемся, то за считанные месяцы на Бугенвиле все будет так, как нужно нам.
– Как? – провокационно спросил Роев.
 – Так, как хотели вы, - не менее провокационно ответил Нулич. Он прекрасно прочувствовал все интонации, а ранее еще более прекрасно изучил особо спорные точки нестабильной психики Георгия Федоровича. Однако анализ ничего не гарантировал. Нулич пришел к выводу, что тот Георгий Федорович, что приглашал его в Подмосковье, безвозвратно потерян. Теперь же он имеет дело с совершенно иной личностью, впрочем, не лишенной некоторых преимуществ давным-давно исследованного типажа. Только вот без прямого доступа к обновленным параметрам этого преобразившегося NPC бесполезно взывать к старым данным. Надо по новой кодить! Здорово, что Джошуа, пускай и спившийся, оставался логиком, и здорово, что рядом присутствовал куда более осведомленный в вопросах корневого кода существ человеческих Али Рааз. Да, последний тоже несколько утратил свою чрезмерную ценность в глазах Роева – его мистицизм перестал так волновать, однако авторитет, которого чтут миллионы, зачастую предстает авторитетом даже в глазах скептиков.
– Так как нужно острову и будущему, ибо именного его вы сейчас и ваяете, - Шейх, моментально прочувствовавший интонации американца, перешел на русский, зная что именно так сумеет наилучшим образом внушить нужное в не совсем здоровую голову своего подопечного. – Нет будущего без плана. Есть только хаос. Хаос не подчиняется никому. Поэтому надо выбрать систему. Она у вас есть.
– Ваять историю? – задумчиво вопросил Роев. – Это можно. Но как мне творить? Как Роден или как Джакометти?
– Творите как Блейк… – быстро сориентировавшись, ответил находчивый американец.
Георгий Федорович знал Блейка, видел гравюры, даже оригиналы. Ему понравилось то, как Нулич направил его мысли. Почему бы не Блейк? Да, можно быть непонятым в момент творческого пика, можно быть городским чудаком, можно сходить с ума и творить непотребства, воспринимаемые современниками как безумства, но какая этому цена, если сквозь века пронесешь ты имя свое! Прочие поколения лучше поймут все, что ты делал, найдутся даже те, кто оправдают худшее. Однако ключевым моментом во всем этом все же остается вопрос искусства. Надо творить нечто незаурядное и надо творить его так, чтобы оно не зачахло в зачатке и сохранило себя или хотя бы память о себе. Ваять время сложнее, нежели ваять скульптуру, оттого без системы и в самом деле не обойтись. Все же есть правда в словах увещевателей! Так что пока все еще лучше следовать их пути.
План был прост. Первым делом создается марионеточное правительство, при этом создается таким образом, чтобы оно само о своей марионеточности ничего не знало. На фоне той всенародной любви, которой сейчас пользовался русский миротворец, это представлялось задачей несложной. Главное было отобрать из числа старых революционеров людей податливых, не особо одаренных и дружелюбно расположенных по отношению к иностранному благодетелю, а затем выдвинуть их в качестве кандидатов на самые высокие посты в будущем правительстве. Далее организовываются демократические выборы и, можно не сомневаться, что дело в шляпе. И не надо никаких деспотий, автократий и всего подобного – сам народ решит, что ему нужно очередное Маньчжоу-Го. Именно Маньчжоу-Го им и достанется со всеми ее прелестями 30-ых годов прошлого века – сначала оккупация, затем беспощадная эксплуатация, ну и наконец тотальное порабощение с полным обесцениванием жизней здешнего люда. Собственно говоря, слегка пораженный безумием Роев и хотел полностью скопировать подход руководства тогдашней Японии, но беда в том, что Квантунской армии у него не было, по крайней мере пока. Благо, что в речах своих собеседников он вовремя нашел зерно истины.
В общем, сначала мы создаем демократию и помогаем ей в раннем становлений. Первый шаг – законотворчество. Хитрый Нулич мало задавался вопросами социальной или, например, судебной сфер, но, как то и подобает математику, серьезно обдумал экономику. Хитрый потому, что первым делом он предлагал ввести тотальную национализацию всего.
Национализация в свете последних событий – очень умный ход. Она поможет только что избранным властям закрепить репутацию патриотов в глазах населения. Кроме того, эта мера с высокой долей вероятности избавит Георгия Федоровича от возможных конкурентов в борьба за все хотя бы даже потенциально ценное на острове. То есть даже сами бугенвильны, несмотря на национализацию, не смогут создавать более или менее серьезные компании в будущем. Золото, медь и все остальное будут принадлежать марионеткам. Они, конечно, большие патриоты, но с легкостью отдадут и землю и ресурсы тому, кому надо. А все почему? Немного спустя будет назначен новый экономический курс - приватизация, однако пропихнуть ее в парламент следует хитро, так чтоб даже сами депутаты толком не понимали за что голосуют. Если умно завернуть, то можно ожидать смиренного согласия всего бугенвильского истеблишмента на фактическую продажу острова. Торгов не будет - покупатель уже определен, а именно наш, как видим, теперь не только наш, великолепный герой.
Но это еще не тот момент истории, когда наступает ранее упомянутое порабощение. Роев и Ко продолжат свою политику скрытой экспансии - приватизация будет осуществляться на возмездной основе. и речь не только об инвестициях в ключевые отросли нового государства, но и о прямых презентах всякому, кто имеет хоть какое-нибудь влияние на Бугенвиле. Да, старые вояки и в самом деле любили свою страну, тем не менее, это совершенно не означает, что доллар-другой не скрасит хмурые годы раннего становления их государства. Люди – всегда и везде люди, в том числе те, кого принято считать героями.
И самое главное – с такой стратегией никто не заподозрит Георгия Федоровича в чем-либо непристойном. Да, он один накинется на несжатую ниву, ну и что? Ведь посевы-то были тоже брошены им! В конце концов, он проливал кровь и выстрадал себе право быть первым в этом дремучем девственном крае, не тронутом грязными лапами прочих магнатов.
После беседы с наставниками Роев еще недолго посидел в своем кресле, затем вызвал слугу и приказал ему оборудовать комфортное место на гигантском балконе, примыкавшем к рабочему кабинету. Задачу быстро выполнили – выволокли на балкон еще толком необжитой резиденции небольшой дубовый (что большая редкость для Бугенвиля) стол и установили рядом с ним миниатюрный кожаный диван. Чтобы было слаще предаваться горьким думам Георгий Федорович попросил предоставить ему бутылку джина и пару грейпфрутов.
Вид был типичный для региона – джунгли в лучах заходящего солнца. И знаете, ничего особенно красивого в этом нет, по крайней мере, если любоваться с небольшой возвышенности. Если же вы заплутали где-то в лесу и мечитесь от дерева к дереву или просто лежите под кроной одного из них, то вместо восхищения вас, скорее, накроет тревога. Надо быть местным, ну или просто жителем тропиков, чтобы в стремительно темнеющих джунглях не тревожиться – вас смутит не только мрак, но и будто многократно усиливающиеся с его наступлением странные звуки леса. Да, среди берез и лиственниц намного спокойней. Георгий Федорович тоже тревожился, но лес тут совершенно ни при чем.
Перед тем как отпустить лакея, он попросил наполнить пять рюмок и выставить их все на столе в зоне досягаемости своей правой руки. Роев нечасто употреблял крепкие напитки, но если дело доходило, то всегда предпочитал сначала принять «ударную дозу», а потом уже размеренно пить. Выполнив процедуру и позволив организму как следует насладиться сладким теплом, медленно распространявшимся от пищевода и желудка по всему организму, Георгий Федорович вперил суровый взгляд в ту точку неба, где за него еще робко хватались лучи почти уже совсем закатившегося солнца, и принялся размышлять. Первое, о чем он задумался – что делать с женой? Раньше все было очевидно – ждать кончины ее отца, вступать в наследство и приумножать, приумножать, приумножать, а жена пускай просто будет. Но еврейский папа все никак не проявлял стремления распластаться на последнем одре, а это значит, что с его деньгами можно попрощаться. Новая реальность, которую Роев выстроил вместе со своими друзьями, отвергала возможность длительного ожидания – скоро мир начнет содрогаться, и чтобы дрожь эта была как можно более ощутимой, надо действовать стремительно, пускай и упорядоченно. Так что папа отметается, но вот куда деть его дочь? Сейчас она, конечно, рада купаться в лучах славы, без устали хвалясь в любой компании дипломатическими успехами мужа, однако нет никаких сомнений, что, как только на Бугенвиле начнется подготовка к великому будущему, супружница очень запереживает. Еще бы, какой женщине понравится, когда вторая половина вкладывает миллиарды в какие-то весьма сомнительные проекты на разрушенном острове? А теперь представьте, что помимо абсурдных инвестиций вдруг всплывает еще какая-то там благотворительность? И не та фальшивая благотворительность, которой обычно бахвалятся всевозможные богатеи, отдавшие 0,0000000001% своего состояния на лечение лицевых опухолей тасманских дьяволов или на поддержку Организации по защите коров в западной Индии и восточном Пакистане, а самая настоящая. Настоящее не в смысле бескорыстия, а в том смысле, что Георгий Федорович потратит гигантские суммы на строительство дорог, постройку большого количества панельных домов, воссоздание практически с нуля всей необходимой инфраструктуры, последующие проекты по расселению трущоб, отладку продовольственного снабжения острова, etc.
И плевать бы на ее переживания, только вот чреваты они разводом, а развод очень будет некстати. Ранее мы писали, что в случае измены Роева его жене отходила бы большая часть всего нажитого с момента бракосочетания, а вот все прочие причины должны были оставить каждую из сторон с 50% от еще недавно общего имущества. Тот самый еврейский папа очень выгодно для своей дитяти составил брачный договор. Что ж, на момент вступления в брак Роев считал сделку выгодной – приданное было больше всего, что он тогда имел, почти в десять раз, да и о разводе вообще даже мысли не было. Какой развод?! Куча денег, а вместе с ними еще и девица ладная в придачу. Да, к чести госпожи Роевой отметим, что она до сих пор не утратила некоторые черты la belle juive, а в молодости просто идеально соответствовала образу. В общем, протестов не было, но время прошло, многое поменялось… Началась и закончилась смута, разразилась гражданская война, свершилась революция, появилась новая страна, но вот брачный договор никуда не делся! И пока нужные суммы не выведены из-под юридического контроля тех стран, где признается упомянутый документ, приходится считаться со всем, что там написано. Вот именно на этом этапе своих измышлений Георгий Федорович уже переходил от вопроса «что делать с договором?» к вопросу «что делать с этой сукой?». Перебираемые ответы были под стать простиравшимся перед его глазами джунглям – все больше мрака в них с каждой минутой. Чернело небо, чернели мысли, но если первое скоро вновь осветится, стоит шару земному чуть прокрутиться, то вторым не поможет даже наша поэзия. В принципе, ответ в голове Роев давно уже был, но он почему-то убеждал себя, что все еще решено не наверняка… Наверняка-наверняка, и он знал это с того самого момента, когда пришел в себя после второй операции на бедре. Именно той хмурой ночью будущее было полностью переработано воспаленным мозгом однажды униженного человека. Судьба бедной жены была вторым вопрос, который едва оклемавшийся от наркоза Роев разрешил – чуть больше его в тот момент волновала лишь судьба Бугенвиля. И так уж случилось, что все это было непосредственно связано. Да, какая-то богатая подмосковная дама, сама того не ведая, сейчас серьезно влияла на будущее целого Бугенвиля. Это при том, что она никогда не была там, да и едва ли могла без ошибок произнести название острова с первого раза.
– Пора, - тихо вслух сказал Георгий Федорович вставая. Перед возвращением в резиденцию он решил налить себе еще джина. Опрокинув пару рюмок одну за одной, Роев зачем-то бросил в сторону, где по его представлению примерно находилась Россия, злобный взгляд и уже громко сказал: «Да, пора!».