Детские секреты обходят запреты

Не думать о белой обезьяне, или Детские секреты обходят запреты


Самым изощрённым заговорщикам лет семи от роду не нужны ни шифры, ни потайные ходы. Им достаточно собственной тени и немого сговора с самими собой. Взрослые, конечно, думают, что держат все ниточки в своих руках, но они даже не подозревают, сколько этих ниточек уже выскользнуло и сплелось в хитроумные узлы детского непослушания. И именно запреты порождают детские секреты.

Мне не довелось быть бунтаркой. Мои войны были тихими, партизанскими. Два незыблемых закона царили в доме: не трогать книги с "взрослой" полки и — что было куда мучительнее — не прикасаться ко всему холодному.

Мороженое было запретным плодом, ледяная вода из-под крана — яблоком раздора. Конечно, вечные ангины оправдывали это табу, но не делали его менее горьким, особенно когда бессовестные подруги на моих глазах с театральным наслаждением поедали тающее мороженое.

И я научилась обходить крепостные стены. Там, где давали монетки на пирожное, я покупала стаканчик пломбира и, завернув на соседнюю улицу, съедала его с быстротой удава, покусившегося на кролика. Летом и зимой, прильнув к крану, я взахлёб пила воду, такую ледяную, что сводило зубы. Это было не неповиновение, а свобода.

Самое забавное, что моё здоровье от этих тайных вылазок лишь укрепилось. Я, сама того не ведая, вела свою собственную партизанскую войну за здоровье, и похоже, что выиграла ее.

С книгами было проще. Запретный плод стоял во втором ряду, у стены. Длинные, пахнущие старым клеем корешки с загадочными названиями. Несколько вырванных минут или часов днём позволяли прочитать одну-две страницы или целые главы. "Княжна Мэри" прошла без проблем, двенадцатитомник Чехова — тоже. Но "Красное и чёрное" Стендаля приходилось читать, затаив дыхание и навострив уши на шаги за дверью комнаты.

Эти детские секреты так и остались со мной. Кстати, если что, вам я тоже ничего не говорила.

Годы спустя, уже в университете, во время сессии, на столе рядом с конспектами по экономической географии зарубежных стран лежал растрепанный "Граф Монте-Кристо". И здесь я уже бунтовала открыто.
— Ты перенапряжёшь глаза! — звучал уже знакомый мамин запрет.
— Это помогает разгрузить голову, — парировала я, и была по-своему права. Месть и путешествия Эдмона Дантеса помогали запоминать особенности стран куда лучше любой мнемотехники.

Говорят, в Скандинавии детям запрещают лишь то, что угрожает их жизни и, наверняка, этим минимумом их лишают возможности таить секреты. Но почему мне это импонирует? Невозможно вырастить личность без риска, без приключений и без нарушения некоторых правил. Когда запретов немного, получается мудро и ясно. Все остальное — это игра в "не думай о белой обезьяне". Попробуйте-ка сегодня сами не думать о ней. И вы сразу поймёте, что движет очень юными нарушителями некоторых запретов во все времена.

19 сентября 2025 г.