На пределе. Глава седьмая

Алхазур  получил  задание просочиться в тыл  «федералов». После ранения Зулихи он не брал напарника и работал один. Хороших снайперов почти не осталось, сотрудничать  с  кем попало – себе дороже. Он   занял позицию в разбитом БТРе, заранее вырыв под днищем траншею, куда можно было   отступить в любой миг.  Прежде, чем забраться в БТР, он «нашпиговал» противотанковыми минами и  растяжками всю территорию, прилегающую к машине.
Алхазур хладнокровно  и расчетливо убивал гяуров, переходящее в наслаждение ликование охватывало сознание: «Ещё! Ещё один! Тупые бараны. Это вам не Бородино, не Сталинград. Мы научим вас, как надо воевать!» Русские всё-таки вычислили  снайпера  и навели на БТР   крупнокалиберный пулемёт. Но он через нижний люк уже перебрался  в  заранее вырытую под днищем траншею.   Он ещё успел уложить наповал несколько солдат, прежде  чем они начали подрываться на минах. С запасной позиции Алхазур уполз к лощине, а оттуда ушёл в лес.
Долго бродил по горам Алхазур, пока не выбрался к своим. Шёл моросящий, переходящий в снег дождь: зима в горах наступает рано. Насквозь продрогший, с распухшими от простуды суставами и ноющими от тупой,  непрекращающейся боли ногами, он, едва живой, добрёл до скрытого в глубине лесов блиндажа. Из отряда не осталось и половины. Русские окружили их со всех сторон, едва удалось унести ноги из, чуть было напрочь, не захлопнувшейся ловушки.


***


Всё чаще Алхазур  стал задумываться над тем, что пора заканчивать становящуюся бессмысленной войну.   Благословенный Усама обрушил гяурские святыни в сердце их могущества.  Взрыв   башен в Нью-Йорке, этого порождения Иблиса, воззвал Воинов Аллаха к победе. Но американцы ответили ударами по Афганистану и Ираку.  Это полностью меняло картину дня. Алхазур   окончательно понял, что надеяться, кроме как на себя, чеченцам особенно не на кого. На его глазах многие «полевые командиры» принципиально меняли тактику.
Отрекаясь от прошлого, они активно шли на сотрудничество с «федералами»,  стремясь обыграть русских уже за столом переговоров.  Большинство чеченцев  теперь ясно осознавали, что именно здесь проходит линия фронта. В постоянном давлении на русских, они отстаивали свою реальную, сводящуюся в основном к контролю над нефтью и налоговым послаблениям, независимость. Декларации же типа: «Ичкерия – от Дербента до Ростова» в эти дни никем всерьёз не воспринимались. Кроме большой крови за ними ничего не стояло.
Алхазур точно знал, что временно придётся покинуть родные места, окрепнуть, набраться сил.  И тогда можно будет всерьёз подумать и  о  легализации, и о покупке достойного места во властных структурах  возрождающейся  Чечни. Он вовсе не помышлял уехать в одну из исламских стран, имея на руках приличные деньги.  Сила чеченцев в их сплочённости, осознавал Алхазур. И все они, куда бы ни забросила  судьба – братья! Ближайшая историческая цель народа – Москва с её  огромными финансовыми потоками.  Далее – другие крупные города России. Чечня там, где чеченцы! А пустую болтовню об исторических корнях и тоске по Родине, пусть русские оставят себе.

***

 В разгар зимы стало ясно, что спастись от полного уничтожения можно лишь уйдя в Грузию, в Панкисское  ущелье.
Отряд  Чёрного Махмута был    вооружён не хуже  спецназа.  Ручные пулемёты, автоматы,   огнемёты  «шмель». Патронов было не меряно. У каждого  моджахеда одноразовые гранатомёты, мобильная связь, даже портативные навигаторы для определения географического местоположения.
На пограничный вездеход  напали из засады.  Срезали из СВД  водителя и залили всё пулемётным огнём.    Брезентовый тент разнесло в клочья. Из солдат не выжил никто.  Водитель же  оказался только тяжело ранен, снайпер промахнулся.  Алхазур лично  добил врага    кинжалом в сердце. Удар был такой силы,  что проколол насквозь не только солдата, но и водительское сиденье. А капитану – дагестанцу отрезали голову и органы размножения. Он, паршивый шакал, служил неверным!


«Федералы» шли следом, не отставая ни на шаг. Они задействовали   даже армейскую   авиацию.  Фронтовые бомбардировщики  просто пикировали на горы высотой три с половиной километра.  Это было всё равно,   что из пушки по воробьям палить.  Но русские ресурсов не жалели.  Старый лозунг «победа любой ценой» обретал новую жизнь.
Едва     появлялись просветы в облаках,  тут же  начинали работать «вертушки».   На такой высоте, в разреженном воздухе,  Ми -8 держались   только на честном слове.    Но моджахеды к авиаударам  в горах приспособились быстро.  Как только  вертолёт заходил на боевой курс,  достаточно было накрыться большим  белым покрывалом,  вроде простыни.


 Однако   игра в кошки – мышки длилась недолго.  Гяуры загнали моджахедов  на вершину горы.   Выше идти  некуда,   а внизу явная смерть – ледник и непроходимое ущелье. В этих местах люди не жили, только зверьё.   Страшный  грохот будил медведей и гнал их из берлог.  Алхазур лично видел туши трёх  попавших  под обстрел косолапых.   
 На хребет  поднимались   почти по шею в снегу. Порой из сугробов одни головы торчали. Дорогу в снежной массе пробивали руками  и автоматами.
Русские  решили   накрыть отряд  лавиной, чтобы снежный вал сбросил   его  со склона. И это им удалось.
Большинство Воинов Аллаха  погибли,  те, кто выжил,  спряталась в одной из пещер.  Но русские могли использовать авиабомбы.  Было решено,  ночью уйти вниз по ущелью.
   Из пещеры   спустились на связанных автоматных ремнях, верхний конец которых держали два самых сильных  моджахеда.  Последний из них знал, что ему не выбраться из каменного  схрона. Он прыгнул со скалы в водопад, не теряя надежды выжить.   Но ему не повезло.


  Впереди лежала пропасть без малого километр глубиной. С такой высоты машина выглядит спичечным коробком. Несколько парней сорвались с этой высоты. Но все они падали молча, чтобы предсмертным криком не выдать расположение группы.
В кромешной тьме  спустились на каменную полку размером с обычный подоконник. Внизу отряд ждал  резкий обрыв и каскад водопадов. Туда, скользя   по скале, с высоты десять-пятнадцать метров, моджахеды прыгали с бесстрашием снежных барсов, полностью положившись на волю Всевышнего. И так несколько раз, пока не вышли к реке. Всю ночь двигались по пояс в студёной воде, на морозе в двадцать градусов. Иногда   проваливаясь в промоины, окунаясь в них с головой.


Одежда покрылась коркой льда и сковывала движения. Выжить в таких условиях,  дано не каждому.  Было принято единственно верное решение – идти быстрее, чтобы окончательно не замёрзнуть. Этим  и спаслись от смерти. Даже обморожение настигло лишь немногих.
 И в этот миг появились русские. Вести  прицельный огонь из автоматов мешали скалы и деревья. Подствольники на «калашниковых» тоже не помогали: чтобы гранате встать на боевой  взвод, ей необходимо пролететь полсотни  метров. Врагов разделяли не более четырёх десятков  шагов. Гяуры  просто забросали моджахедов  «карманной артиллерией»,  гранатами-лимонками.   
 


 Уйти с  места побоища смогли только  Чёрный Махмут   и Алхазур.  Посечённые осколками гранат, с распухшими  ногами, они спрятались   у чабанов.    Три месяца отсиживались на кошаре, полностью доверившись надёжным людям. Уже весной  решили  провести  разведку местности. И сразу же нарвались на  пограничников.
 Алхазур успел ускользнуть. Издали в оптический прицел  «СВД» он вновь увидел этот бесстрашный, беспощадный взгляд. Это был всё тот же контрактник.  Он подошёл к уже трижды убитому Чёрному Махмуту и сделал контрольный выстрел в голову.
 Грозный полевой командир   был облачён в дешёвое тряпьё. Старая потёртая куртка,   пузырящиеся на   коленях  тренировочные штаны,  шапочка типа «петушок».   Свою мусульманскую гордость – дикорастущую бороду, он давно оскопил «лесенкой».  Чистый бомж.
Алхазур благодарил судьбу за чудесное спасение.  Он  забрал Вахида, Зулиху и уехал из Чечни.

***
Он вновь включил плеер. В висках набатом стучало
«Шахидам рай, неверным пламя ада».
Он точно знал, что сделает с этим юным гяуром, чтобы избавиться от изматывающего страха. Немыслимой жестокостью  Алхазур готов был изгнать собственный трепет, как изгоняют шайтана!
- Вонючий шакал!  - Алхазур едва сдерживался, чтобы в приступе гнева сразу не прикончить связанного по рукам и ногам вновь пойманного юнца. Смрадно дыша, он приблизил лицо к лицу врага.  - Ты сильно пожалеешь о том, что  появился на этом свете. Ты будешь умолять о милосердной пуле или молниеносном  клинке, готовом прервать мучения. Нет, гяур, клянусь Аллахом, да будет свято имя Его, твои страдания продлятся долго. Я позабочусь об этом. Тебя разорвёт на куски свора голодных собак, а затем я выброшу остатки туши вдалеке от людских глаз и паршивые шакалы, всегда жадные и голодные, станут обгладывать твои кости!
Алхазур, словно в глубины бездны вглядывался в глаза пленника и чувствовал, как холодный пот струйкой стекает от  лопаток к пояснице. Он, Алхазур, своей собственной рукой лишивший жизни столько людей, боялся этого беззащитного, совсем беспомощного юнца. «Нет, - мгновенно мелькнула мысль, - его надо сжечь, а пепел развеять». Это была уже чистая мистика, далёкая и от религиозных представлений, и от здравого смысла. Но бороться с наваждением не оставалось ни сил, ни желания.



Он принял окончательное решение: будет большое торжище.  Приедут уважаемые, близкие по духу люди   и огромные, заведомо некормленые кавказские овчарки под видеозапись разорвут непокорного юнца на части. Невыносимой болью чужака он заглушит собственные душевные страдания, осадив память, взяв её под контроль.
 Внутри беседки рабы быстро вырыли яму в мягком песчаном грунте.  Раздетого наголо беглеца, связав по рукам и ногам,  бросили в яму и закопали по самый  подбородок.  Не забыв о качестве предстоящей видео сессии, хозяин положения накрыл голову жертвы сачком, спасая от укусов насекомых и случайных каракуртов и тарантулов. Для того, чтобы ненароком забредшие степная гадюка или щитомордник не завершили дело раньше времени, дверь беседки плотно прикрыли.
 С чувством исполненного долга Алхазур выкурил двойной косяк анаши и, впервые за долгое время,  заснул необычайно легко. Сон его был ровным и спокойным, без кошмаров и каких-либо видений. Он не сомневался ни на миг: рассвет принесёт радость обновления.  В акте  сакральной казни сильного и опасного врага окончательно растворятся страх и сомнения.      

***
Макс с трепетом осознавал своё положение. Поверить в реальность происходящего было нелегко.
Что ж, отринуть ужасающую  правду, хотя бы на время забыться, это тоже выход. Но для слабых людей.  Даже в этой безумной немыслимой ситуации он ни на миг не терял контроля над собой.
 В сознании   проносились тревожные всполохи. Его жизнь чётко делилась на два этапа. С рождения и до нелепой гибели родителей он жил  «как сыр в масле». Затем наступило, длящееся уже почти год, время, когда каждый последующий день становился хуже предыдущего. Это был настоящий цугцванг,  любой ход только усугублял ситуацию.



В памяти рублеными фразами всплывало случайно услышанное стихотворение:

Жук ел траву, жука клевала птица,
     Хорек пил мозг из птичьей головы,
     И страхом перекошенные лица
     Ночных существ смотрели из травы.

Он никогда не собирался запомнить эти строки наизусть, но они вырвались из глубин подсознания ослепительной зарницей.
  Мысли о причинно-следственных связях, об ответственности за содеянное, о  карме и фатуме роились в голове жирными августовскими мухами. Они появлялись из ниоткуда, сталкивались и, не задерживаясь, уносились в никуда. Представить, что в ближайшие часы на потребу публике его живого на куски разорвут голодные собаки,  было невозможно.



 В поисках спасительной соломинки Макс добрался даже  до библейского Иова. Проверяя на верность и преданность, героя одноименной книги провели через ряд суровых испытаний. В конце концов, всё кончилось очень хорошо. Надеяться на подобное развитие ситуации мог только конченый фантазёр. Макс и перед лицом неминуемой смерти оставался неумолимым реалистом.
 Всё, происходящее с ним, есть лишь неблагоприятное стечение обстоятельств. Последней глупостью было бы искать в этом закономерности и смысл. В чём была вина сотен тысяч красноармейцев,  сгинувших практически поголовно в «котлах» под Киевом и Вязьмой осенью сорок первого?
Ладно, тогда шла война. Но четверть миллиона зевак с видеокамерами на побережьях, смытые цунами в Индийском океане в позапрошлом году, вопрошал себя Макс, уж они-то точно «наградили непричастных, наказали невиновных».


 Оставалось лишь одно. Принять смерть достойно. За  этими  высокопарными словами скрывался поиск наименее болезненного перехода от жизни к смерти. В голову приходило лишь одно: встречная агрессия накачает тело адреналином и гибель в горниле схватки окажется не столь долгой и мучительной. Враги, несомненно, развяжут ему руки. Иначе, какой видеоролик получат они? Кому нужен кусок мяса, медленно разрываемый псами?
На этом Макс немного успокоился. Песок сдавливал грудь, и дышать было нелегко. После полночи стало прохладно, грунт быстро остывал и голое тело начал охватывать озноб. Но это были всего лишь  неприятности. На фоне предстоящего, было просто неприлично жаловаться на судьбу.
Чем ближе подкрадывалась смерть, тем сильнее хотелось жить. Оставалось лишь верить в спасительное чудо. Представить, что всё кончится так глупо и бессмысленно, было невозможно. В это время послышались шум, возня, приглушённые выстрелы.


***

После недолгой паузы дверь беседки распахнулась, и по глазам ударил луч света, испускаемый ночным фонарём. Кто-то невидимый откинул   сачок, световой поток  ушёл в сторону и Макс сумел разглядеть контуры крепкого мужского тела, одетого в камуфляж. Лицо  человека скрывала маска балаклава.
 - Так вот ты, какой Максим Андреевич Соколов, - с лёгкой усмешкой произнёс  незнакомец, сличая фотографию в паспорте   с реальным обликом, - и давно здесь поселился?!
Макс разу отметил, что выговор этого парня резко отличается  от местного произношения.  Речь южан, кроме интонации,  мгновенно выдаёт фрикативный «г».  Появившийся из ночного мрака человек говорил так,   как это делают дикторы центрального телевидения и радио. Макс вырос в Подмосковье   и девять месяцев пребывания на юге страны ещё не успели отучить его,  быстро улавливать эту разницу.


Незнакомец, почти наверняка, был из Москвы. Но что он ищет в этих суровых местах, добро или зло исходит от него? Ответа на этот вопрос не было. Макс не  представлял, какая линия поведения для него наиболее оптимальна и решил,  что быть немногословным в данной ситуации уместнее всего.
- С вечера, - без малейшей эмоциональной окраски ответил он.
- Знаешь, - я не товарищ Сухов, - с лёгкой усмешкой продолжил нежданный визитёр, - да и ты не Саид. Тебя, похоже, не жажда терзает, а холод. Алхазур поделился кое-какой  информацией насчёт твоей персоны. Думаю, пожалуй, мы тебя откопаем. А там посмотрим.

***


Тут же появились ещё двое крепких парней с лопатами в руках. Вскоре с Макса сняли путы и предоставили его собственную одежду.  Незаметно подкрадывался рассвет, начинало сереть. Чувствовалось, что эти люди  спешат.
 
- Максим, - обратился старший группы, - счёт времени идёт на минуты. С тобой почти всё ясно. Как минимум, в отличие от этой пятёрки рабов, что заперты в вагончике. Тебе здесь оставаться нельзя. Вахид и Зулиха мертвы, Алхазур ранен. Нам тут тоже больше ловить нечего. Мы тебя вывезем подальше и отпустим на все четыре стороны. У нас не благотворительная организация, каждому встречному  помогать, на всех сил не хватит. Ты согласен?
Макс пребывал в растерянности. Его спасли от неминуемой смерти. Но что делать дальше беглецу, которого первый встречный мент легко превращает в раба? Он умоляюще посмотрел в скрытые балаклавами лица и, всеми силами стараясь вызвать в этих людях жалость и сочувствие,  сквозь стон произнёс.
-- Мне некуда идти!



Максим  должен был сыграть эту сцену на высшую оценку, и это удалось. По сути, он был совершенно искренен в своём поступке. Но за ещё столь короткую жизнь он хорошо усвоил: прошлого нет, оно ушло безвозвратно, будущего нет, оно лишь грядущее настоящее. Есть только здесь и сейчас. Плевать этим крепким и сильным парням и на его искренность,  и на него самого. Почти всегда и везде хорошо сыгранное притворное прямодушие легко побеждает истинные чувства. Красивые без труда выдают себя за умных. Умные – за добрых. А способные на всё за просто способных.
Макс почувствовал, как дрогнул голос незнакомца, скрывающего лицо под маской.
- Ты хочешь остаться с нами, убийцами и грабителями?! Это вариант. Но придётся чётко понять: вход рубль, выход два. Короче,  чтобы мы просто для начала взяли тебя с собой, ты должен добить Алхазура. Он собирался накормить твоим мясом собак. Ты готов?!
КОНЕЦ ГЛАВЫ.