Глава 18 - Каламида и Монтехара

Сектор Ахернар
Система Альфард

2 октября 2326 года


- ...Командор, подъём! Прибываем уже.


Григорьев уснул. Его организм быстро привык к старой вибрирующей "Чайке" и капитан начал навёрстывать упущенное. Тем более, что последние несколько суток в вопросах сна были как попало, особенно время убитое в пространстве термоядерного арсенала "восьмёрки".

Они состыкуются с научной станции у Каламиды примерно через пять минут. Сама Каламида немного похожа на Землю по крайней мере в том вопросе, что также есть облака, в которые "обёрнута" планета. Но здесь их значительно больше - на планете больше воды, больше воды испаряется в атмосферу и там вообще больше осадков. И полностью отсутствуют пустыни или сухие степи - облака так или иначе появляются везде.

Почему людей тянет сюда? Дело в том, что Каламида - очень молодая планета в геологическом смысле, она значительно моложе Земли и её поверхность ещё не сформировалась. А жизнь на планете появилась вообще недавно, и сложной жизни нет вообще. В водах как максимум многоклеточные, на суше можно встретить только голубоватые наросты на скалах и камнях. Человек спустившийся на планету может застать только ветер и дождь, больше ничего. Каламида предлагает опыт куда превосходящий любую комнату релаксации, не зря к ней уже прилипло прозвище Планета вечного спокойствия.

Стыковка, выравнивание давления, и все туристы попадают в тёмные и тесные коридоры станции. Вокруг тоже тишина, и сейчас звуки обуви по металлу кажутся невероятно громкими и совершенное неуместными. Их проводят в центр управления, где проекторы формируют большую голографическую карту планеты. Проекторы делают другие проекции и старший обращается к туристам.

- Смотрите, из всех сейсмически стабильных зон сейчас можем предложить только плато. Там идёт несильный дождь, он будет таким ещё часов девять. Дадим вам дождевики и вы не намокнете. Если подождёте часов двенадцать, то откроется окно на острове - сейчас там ливень с градом и в такую среду мы лететь не предлагаем. Кто летит на плато? Всего восемь мест.


Ану подняла руку первой. Остальные едва успели поднять руку вслед за ней, потому что желающих оказалось больше, чем мест в челноке, и тех, кто полетит вниз вычисляли с помощью камер видеонаблюдения. Почти как фотофиниш.

Летящим вниз людям раздали дождевые плащи - Ану тоже предложили, но она спросила какая там температура и, получив ответ, от плаща отказалась. После раздачи плащей они сразу же проходят к челноку - через девять часов в место, куда их хотят спустить ожидается град, сначала мелкий, потом довольно крупный, и это, очевидно, не та погода, которая понравится туристам.

Все работающие на станции и пилоты - молчаливые бородачи как на подбор. Пилот, который спустит их вниз такой же молчаливый бородач, и Григорьев начал задумываться почему персонал станции такой, и почему эту станцию называют монастырём. И сразу вспомнил статью, которую прочитал полтора месяца назад. В большой статье, которую можно было назвать журналистским расследованием писалось о том, что Армия начиная с 2318 года, оказавшись на имперских территориях, совершила немыслимое количество военных преступлений против гражданского населения империи. Абсолютно немыслимое количество преступлений, масштабы которых пока ещё даже невозможно понять. Но они таковы, что скорее всего каждое подразделение "замазано" и каждый виноват хотя бы в том, что смотрел на всё это сквозь пальцы и не доложил военному следствию. Тогда капитан показал статью Ану и они вдвоём порассуждали на тему не оттого ли Мари и Адель пьют, что у них нечиста совесть. Что они что-то сделали или не рассказали. И теперь Григорьев думает о том, что этот "монастырь" получился как раз из таких военных, руки которых по локоть в крови гражданских. Они не могут свыкнуться с мыслью, что они не герои, а дерьмо, и теперь ищут успокоение на этой станции, где, кажется, большинство персонала взяло обет молчания.

***

На поверхности

Час спустя


Не стоит удивляться точности современных прогнозов погоды, и это несмотря на то, что на научной станции стоит далеко не самое современное исследовательское оборудование и не самый мощный вычислительный центр. Действительно еле накрапывает дождь, в воздухе чудесная влага и туристы, рассевшись по некрупным валунам, получают удовольствие от тишины и влажного воздуха.

- Ану, а вы себе одежду не попортите?
- Николай, моя одежда выдержит погружение в воду на глубину в семьсот метрических метров. Это более естественное состояние для моей одежды, нежели постоянное пребывание в сухости.


Ану опять выдала вычурную фразу, но Григорьев повернулся поглазеть на неё не поэтому. Из-за дождя она сильно изменилась - её одежда начала равномерно блестеть, равно как и её светло-голубая кожа на голове и на руках. Беда в том, что капитан на самом деле почти ни черта не знает об азадийцах и не догадывается, что Ану может не только долго и ОЧЕНЬ быстро плавать, но и нырять на глубину больше километра, потому что с дыханием под водой ей всё ещё помогут немного атрофированные жабры. Когда далёкие предки Ану проводили под водой часами эти жабры были чуть больше, и время погружения было почти ничем не ограничено. Но прошло время, азадийцы вышли на сушу, и сегодня лишь немногие живут традиционным подводным ловом даров моря.

Идёт время и туристы замолкли окончательно. Бизнесмены забыли про суетливые города и экономические показатели, можно сказать, что все решили уместным поставить жизнь на небольшую паузу. Когда вокруг всё просто, и даже челнок, на котором они спускались, спрятан за скалой, то хорошо подумать о вечном. Через два часа закат, тучи немного разойдутся, и на небе окажутся тысячи ярких звёзд. Люди могут подумать о том, что эти звёзды уже сотни миллионов лет на этом небе. Всё, что учёным кажется очень быстрым, например, эволюционные процессы на планете, на самом деле занимает сотни, если не тысячи человеческих жизней. Даже самые быстрые и активные процессы занимают десятки тысяч лет, а в масштабе человеческой жизни здесь почти ничего не меняется.

От Каламиды до Земли немногим более трёхсот световых лет, и рисунок звёзд на небе, конечно же, совсем другой. И звёзды такие яркие, ведь вокруг нет никакого светового загрязнения. Когда их время пришло, пилот подошёл к каждому и тихо, с небольшим хрипом сказал "пора". Их пребывание в мире вечного спокойствия подошло к концу. 

***

Система Оронт
В рейсе Нассам - Монтехара (Монтежара)

4 октября


Григорьев уже знает - в системах не поражённых военной паранойей азадийские космопланы выполняют межпланетные рейсы предельно быстро. Стремительный взлёт, прыжок в другую систему и такое же стремительное снижение к точке назначения. "Девушки" Григорьева всё ещё немного пришиблены после Каламиды, в кои то веки их не тянет выпить. Но у Адель проснулся интерес - Григорьев отдал их небольшой отпуск на откуп Ану, интересно же куда она их повезёт?

- Ану, что вы хотите с нами сделать?
- Хочу отвезти нас на Монтехару.
- Извините, но почему планета имеет двойное название?
- Это только на ваших языках. Когда я спокойна и с планетой у меня связаны хорошие воспоминания, то я произнесу её как Монтехара. Когда я раздражена и почему-то помню о планете только дурное, то моё произношение изменится, и оно будет близкое к вашему Монтежара. Звук "Х" заменит получающееся по другому дребезжащее "Ж".
- Но у вас Монтехара вызывает приятные воспоминания?
- Безусловно. Когда мне было примерно 305 лет меня отпустили в первый большой отпуск, родители сказали мне так, что в этот отпуск я должна научиться распоряжаться не только рабочим временем, но и временем отдыха. У меня было примерно 2.5 месяца и все их я провела на Монтехаре, о чём никогда не пожалела. Позже я возвращалась туда не раз.
- Что там такого особенного?
- На Монтехаре холодно, но там можно идти только на нюх. Говоря вашими словами можно перемещаться от одного семейного фермерского хозяйства до другого. Каждый день новая еда или по-новому сделанный дурман, который, к слову, вы называете "нашей выпивкой". Монтехара холодна, но красива. Семейные фермы жмутся к экватору планеты и вся экваториальная область Монтехары это искусственный ландшафт. Красивый искусственный ландшафт, надо отметить. Утренние туманы придают ему дополнительное очарование.
- Искусственный ландшафт, очарование - Ану, вы выражаетесь прямо как человек. Примерно как смотрительница в музее лет семидесяти.
- Разве моя речь вульгарна?
- Ни в коем разе, вы прям как профессор словесности.


Григорьев уже начал догадываться, что это и есть цель Ану - говорить на человеческих языках лучше чем сам человек. Тем временем иллюминаторы космоплана закрыли недавно присобаченные створки - они прыгают в другую звёздную систему. Буквально минута и створки на иллюминаторах поднимаются - они уже на месте и начинают стремительное снижение. Если у Сварга есть приличный пояс необитаемости в виде раскалённых пустынь, то у этой планеты другой пояс необитаемости - не менее трети поверхности, если не больше, занято льдами. Капитан уже понял, что азадийцы любят тепло побольше чем люди, и теперь стало понятно, почему фермеры жмутся к экватору, где есть хоть относительное тепло. Они быстро снижаются и Григорьев видит...штырь. Циклопическую башню, она чем-то напомнила ему корпоративные башни терраформирования, где они чуть одно место не отморозили в прошлом году. Но эта башня значительно выше, выше в разы.

- Ану, эта башня системы терраформирования?
- Всё верно.
- Почему её не разобрали?
- Насколько известно, она была высочайшей из построенных на тот момент. Её оставили как памятник. Надо заметить она всё ещё высока даже по современным меркам - что либо подобного я никогда не строила. Сегодня люди так и предлагают назвать её - объект "Штырь" и считать её туристической достопримечательностью. Особого восторга я по этому поводу не испытываю, но считаю, что эта башня - часть нашей истории. И в ней нет ничего противоречивого, в отличие от памятников Наполеону или папе Урбану II. Эта башня не связана со множеством смертей - она просто есть. И она будет всё время видна, пока мы будем перемещаться по Монтехаре.
- А как мы будем перемещаться?
- Пешком. По планете возможно перемещаться на аэрокаре, но семейные фермы стоят одна за другой, и я не вижу никакой необходимости ускорять наше перемещение.

***

Монтехара (Монтежара)

Космопорт Шахар-Дайдал
Зона прилёта


Как объяснила Ану, Шахар-Дайдал - едва ли не единственный город на планете вообще. Его основная специализация - пищевое консервирование и транспортные, в основном экспортные операции. До войны на планете жили десятки миллионов фермеров, они выращивали водоросли и маленьких зверьков на мясо в огромных количествах, но эта продукция не имела такой ауры...первичности, как головоноги и водоросли с Нассама. Соответственно сельхозпродукция отсюда брала соотношением цена/качество примерно как сегодня берут чилийские и аргентинские вина, относительно "первичных" вин из Франции, Италии, Испании или Германии. То есть всё вроде бы вкусно и хорошо, но вы же понимаете, что это...не то?

В зоне прилёта что-то вроде кафе, здесь подают абсолютно типичную нассамскую еду и всё вроде бы то. И пряные водоросли хороши, и суп с резаными морскими тварями просто отличный. Разница, впрочем, в том, что здесь эти твари отнюдь не морские - как объяснила Ану фермерские хозяйства здесь имеют нечто вроде искусственных проточных озёр, где выращивают тех же головоногов, которых на Нассаме вылавливают на глубинах в сотни метров. А здесь фермеры в толстых сапогах идут в холодную воду и хватают головоногов руками. И всё это они обязательно увидят - фермы, фермеров. Но не обязательно унюхают - это у азадийцев нюх примерно на порядок лучше кошачьего, а человек со своим слабым иммунитетом здесь вообще может простудиться. Именно поэтому в углу терминала открылся специальный магазинчик, где можно купить шапочку, шарфик и варежки из искуственной шерсти. Как оказалось, к костюму Ану шапочка и перчатки прилагались изначально, она уже одела их и стала совсем другой. Тем временем люди едят суп и поглядывают то, что предлагается назвать "Объект Штырь". Эта фиговина больше семисот километров высотой, когда-то её загнали на пятнадцать километров в грунт, где она, дабы стоять устойчиво, раскрылась как экспансивный боеприпас. За несколько тысяч лет своего существования эта "башенка" раззенковала огромную дыру в земле и сегодня она постанывает и ходит то туда, то сюда. Как выяснилась, особо любопытные могут на неё даже подняться, внутри неё есть лифт, и это едва ли не самый простой путь оказаться в космосе. Но "девушек" Григорьева эти перспективы не впечатлили, они наоборот хотят оказаться от этой дряни как можно дальше прекрасно догадываясь, что из зоны её прямой видимости они никуда не убегут.

И вот они начали свой путь. Пешеходные дорожки здесь в точности как на Нассаме - камень скрепленный желеобразной массой. Но в отличие от Нассама здесь нет ни подъёмов, ни спусков.

- Ану, планета ровная, или это только пока?
- В противоположность Каламиде Монтехара - очень старая планета. Тектоническая активность здесь давно прекратилась и все горы здесь давно разрушились. Перепады высоты минимальны и дорога максимально проста.
- Монтехара считается Первичным миром, или я что-то напутал?
- Нет, Николай, вы ничего не "напутали". Это Первичный мир, но заселённый относительно поздно.
- А в чём...особенность первичных миров?
- Все они были заселены до того, как было открыто быстрое перемещение в пространстве. Эта эпоха продолжалась примерно 40.000 лет. Когда-то дорога сюда от Нассама занимала месяцы, и в то время Монтехару использовали исключительно как военный полигон. Было понятно, что у планеты есть потенциал в выращивании, назову так, съестного, но за несколько месяцев пути до Первичной системы в которой находится Нассам все продукты полученные здесь либо испортятся, либо их нужно погружать в глубокую заморозку. А заморозка неприемлема - вы и сами должны знать, что отнюдь не все продукты сохранят свой вкус после заморозки. Выращивание водорослей и морских животных началось уже в корпоративную пору.
- Не уточните, что считается "корпоративной порой"? Точнее, когда?
- Примерно с 7000 до 1000 года до новой эры по вашему летоисчислению. Кто-то считает, что корпоративная пора продолжалась и дальше, кто-то считает, что началась Эра Самудри.
- Тогда самудри не считались преступниками, правильно?
- Безусловно. Самудри, как считалось тысячу лет назад, были "на острие", на нас предлагалось равняться. Ассоциация самудри-преступник - продукт самого новейшего времени.


Пока шёл разговор, Ану навязала им очень быстрый темп, едва ли не спортивную ходьбу. Но вот они прошли под единственной автомагистралью, связывающую космопорт с единственным городом, и тут она поняла, что нужно идти медленнее, потому что люди быстро выдохнутся.

- Все чувствуют запахи?
- Какие же запахи мы должны чувствовать?
- Начинаются первые фермы. Надо отметить, что сейчас население планеты радикально сократилось и многие фермеры обрабатывают по два-три надела. Я имею в виду, что некоторые наделы заброшены, ведь обрабатывающие их семьи полностью погибли на войне. Те же семьи, что остались сейчас неполные. Все знают, что здесь шла жесточайшая мобилизация?
- Я знаю. Догадываюсь.


Ответила Адель. Она догадывается потому, что с 2317-го по 2322-й армии пополнили миллиарды азадийцев, немудрено, что такой набор Ану будет называть жесточайшей мобилизацией. Гребли всех. Почти всех, "возраст отсечки" был около 1200 лет - то, что тогда называлось рамками приличия. Можно добавить, что "рамки приличия" не успели расшириться ещё сильнее. Адель резко захотелось выпить, а выпив выдать Ану что-то вроде "простите нас, засранцев". Ведь она видела, что призванных азадийцев "расходовали" не слишком оптимально, в любом случае она поняла, что вокруг будет военное запустение и от военных воспоминаний она никуда не денется.

Ещё полчаса ходьбы и они дошли до крупного фермерского дома. Ану растворилась в тумане, а выйдя из него сказала, что она обо всём договорилась. О еде, о выпивке, о тёплой постели. Трое людей ещё не до конца поняли, зачем они купили подушки и зачем таскают их с собой. Но скоро поймут - азадийцы спят строго горизонтально и для них целое затруднение обеспечить людей возвышениями для головы. В тех же отелях на Нассаме люди уже побывали, и хозяева об этой "людской причуде" уже знают. А здесь не Нассам и людей будут терпеть до тех пор, пока они не будут жаловаться на стряпню и на постель.

Ещё минут двадцать и всем было хорошо. Гостей устроили на закрытой веранде, все налопались водорослей и крупных тварей, который для людей всё же порезали. Адель выпросила выпить. Выпила она довольно прилично - голова у неё ватная, а все мускулы ниже таза полностью расслаблены. Проще говоря, пока она не протрезвеет, она никуда не встанет.

- Ану, скажите, вас мучают кошмары после войны?
- Да.
- И как же вы спите?
- Никак. Если я буду спать по настоящему, меня будет бить от переживаний. Такое никому не понравится.
- Не могу встать. Могла бы - положила бы вам руку на плечо.
- Благодарю.


Повисло неловкое молчание. Григорьев уже тоже накушался, в основном подобием рачков, которые, на самом деле, как земные мидии просто чистят грязную воду в бассейнах.

- Ану, такой неудобный вопрос. Все самудри так или иначе приблизили разгром Империи?
- Все или почти все. Якшаться с имперскими иерархами считалось абсолютным позором, я не представляю, просто не могу представить себе, как Совет шести неизвестных пошёл на это.
- Когда-то герои войны, а теперь...
- Николай, что вы вкладываете в понятие герой? Самудри просто сопротивлялись потере территорий. К нам не стоит применять возвышенные категории, уверяю.


Григорьев всё ещё не до конца привык, когда заканчиваются "мы" и начинаются "они". Что-то вроде уже прояснилось - Ану даже по самудри была очень возрастной и опытной, так что всю их...если так можно выразиться, возню на Сварге она воспринимала как игру с молодыми и неопытными. Капитан знает Ану больше года, он уже догадывается, что неверную сторону она не займёт. Но то как и в каком контексте она говорит "мы" и "они" его немного коробит.

- Ану, можно уточнить, когда заканчивается "мы" и начинается "они"?
- Николай, уверяю, что это кажущийся непростым вопрос имеет простой ответ. Когда между самудри была конкуренция в том числе за трудовые ресурсы были "мы". В тот момент, когда первый член моего рода был убит боевым гарпуном начались "они". Это событие произошло в конце 2150-х годов по земному летоисчислению, мне сложно сказать точнее. Но водораздел, думаю, понятен.

***

Когда люди проснулись на следующее утро, то узрели Ану в интересном положении. Она ходила по пояс в ледяной воде, выуживая всякую живность из бассейна, подкидывая выловленное вверх, затем ловя ртом и поедая.

- ...она заплатила мне за содержимое всего бассейна.


В данном конкретном случае семейная ферма управляется двумя - азадийцем примерно пятиста лет и его дочерью примерно лет пятидесяти. Неизвестно ходит ли "девочка" в школу и получает ли вообще какое-то образование - насколько глядят глаза вокруг всюду фермы, фермы, и снова фермы. Туман и сплошные искусственные озёра.

- Не подскажете, а кто разрешил вам обрабатывать наделы соседей? Кто это решил?
- Наверное стоит использовать слово сельсовет.
- И где он, сельсовет?
- Сейчас мы собираемся в заброшенном фермерском доме. Нас осталось слишком мало, а наделов слишком много. Мы уже подумываем о механизации производства. Будете завтракать?


Завтрак предваряется тем же терпким горячим напитком, который пьёт Советница по безопасности в холода. Напиток называется маридна, и травы для него выращивают в той же системе, где находится Нассам, но дальше от тамошнего солнца на одну планету. А там та же проблема - земли, пригодной для выращивание теперь стало слишком много, а фермеров выжило слишком мало. Так что и там тоже работают за двоих или за троих, тем более, что на холодных планетах теперь и люди пристрастились к маридне, как к недорогой альтернативе недешёвому цельнолистовому чаю с Земли.

Как можно догадаться, Ану завтрак совершенно не понадобился, и как только она опустошила бассейн полностью они двинулись дальше. Солнце поднялось выше, туман разошёлся, и они увидели действительно прекрасный искусственный ландшафт. Фермы равнинные чередуются холмиками, правда, выглядящими несколько неестественно. Как объяснила Ану, холмы искусственные, они нужны для создания коротких искусственных рек. И такие фермы с выращивающимися там плоскотелами - их следующая точка назначения... Неподалёку остановилась машина такси, и из неё выпорхнула Мари, нашедшая компанию в 12 километрах от космопорта.

- Вот и я! А чё так холодно?
- Зато вкусно.


"Зато вкусно" люди ответили хором. Мари оглянулась вокруг и удивилась - в Уттаре и Даксиме она видела джунгли из стали и стекла без единого растеньица, а здесь можно снимать фильмы о средневековье, при этом даже не нужно ничего прятать и убирать. И Ану не затруднило прочитать очередную лекцию о Первичных мирах, суть которой сводилась к армейскому здеся вам не тама. Добавила что её, фактически в форме полицейского генерала, воспринимают с определённой настороженностью - здесь полиции кот наплакал, в ней, фактически, нет необходимости. И её воспринимают как часть неспокойного "там". А здесь живут совершенно иначе, здесь царят традиции, и все следы современности, вроде сверхпроводящих линий, аккуратно из зоны видимости уберут.

- Ану, я слышала, что вся ваша выпивка, дурман, как вы её называете, делится на две сильно неравные части. Натуральная и синтезированная. Получается, мы увидим, как делают натуральную?
- Всё верно. Мари, весь натуральный дурман я бы снова разделила на две неравный части - с Палеша и отсюда. На перекатах Первой Реки производят сотни бутылок в год, это эксклюзив. Здесь производят сотни тысяч бутылок в год, и это тоже эксклюзив. В меньшей мере, но эксклюзив.
- Я также слышала, что натуральная выпивка вызывает привыкание по аналогии с наркотиками.
- К тому, что производят на Палеше это применимо в полной мере, а здесь... Представьте себя в магазине, перед вами стоит две бутылки с сладкой газированной водой. В первой тростниковой сахар, во второй подсластитель. У вас наверняка будут свои предпочтения, но рынок требует обоих "версий". Так же и здесь - есть плоскотелы с неизменённой кровью, такой дурман действительно вызывает зависимость. Есть плоскотелы - продукты генной инженерии, такой дурман можно потреблять столько, сколько позволяют деньги. С моих отпусков я всегда привозила три бутылки - одну с неизменённой кровью и две с изменённой. Но пила только второй, а первый перевозила из квартиры в квартиру, у меня была коллекция. Мари, вы же должны догадываться, утраченная коллекция дурмана с Монтехары это наименьшее из того, что отняла война?

***

8 октября


То, что люди назвали плоскотелами очень похоже на миниатюрных скатов с длинной тельца не больше десяти сантиметров. Когда-то то они были юркими, а сейчас эволюция и одомашнивание превратило их в пухленьких и медлительных. Они просто цепляются за камни и фильтруют содержимое набегающего потока воды на предмет питательных масс. Питательные массы выращивают для них "выше по течению", так что плоскотелам остаётся лишь есть да жиреть. Именно это обеспечивает хороший "выход" крови - даже приличное кровопускание для особи не критично.

Фермер делает надрез на крупной кровеносной магистрали, выдавливает кровь меньше минуты на глаз в пластиковый пакет, затем закрывает рану органопластырем, помещает плоскотела на тот же камень, с которого его взяли и следующий. Порции примерно по полтора литра крови фильтруются, затем отстаиваются около полутора месяцев, осадок аккуратно убирается и всё, продукт готов к употреблению. Но Григорьев и ко пили кровь так. Для них и самих плоскотелов забивали и подавали к столу - еда вроде бы обычная, зато каков эффект.

- ...Значит вы не закусываете?


Фермер на этой ферме это она, получается фермерша. Ей немногим меньше восьмисот, её призвали в 19-м, в 22-м её мужчина погиб. Демобилизовали её не сразу, в конце 24-го вместо демобилизации предложили послужить ещё, в военной полиции. И отправили в Соколово, где демобилизовавшиеся дали такой рост насильственной преступности, что Парламент попросту не знал, что делать. Она несколько месяцев пробыла в городе в военных патрулях, исходила весь город от и до и теперь уже не понаслышке знакома с человеческой культурой употребления самых разных алкогольных напитков.

- Не закусываем, не используем в качестве аперитива, не подбираем гастропары. Просто пьём после еды и всё.
- Ну-у...


Мари разочарована. Во времена своей бурной молодости она "миксовала" наркоту с алкоголем всех степеней крепости, и когда пыталась слезть с наркотиков, ты пыталась цивилизованно пить. Не назюзюкиваться, а брать в супермаркете морепродукты, к ним бутылочку белого, но её надолго не хватало. Или, говоря точнее, с одной бутылки белого вина "плющило" не так, как она хотела. Но те времена она ещё помнит, помнит и желательные сочетания разного алкоголя с разной едой. А тут всё прозаично, хотя она догадывается, почему так.

Дело в том, что азадийский желудок устроен по-другому. Он крупный и весьма элестичный, нормальной является ситуация, когда переваривание не прекращается вообще. В конечном итоге это означает то, что периодичность питания азадийцам можно не соблюдать, они могут есть раз в день, но очень много. Могут даже есть раз в два дня ещё больше и всё будет нормально. И объясняется это просто, как наследие хищнического прошлого. Это сегодня корпоративная культура может предусматривать дробное питание относительно небольшими порциями, а здешние фермеры считают всё это вывертами, фигнёй, и едят почти так, как ели далёкие предки - чаще всего раз в сутки аккурат после окончания рабочего дня.


Григорьев вместе с "девушками" уже знали, что у местных домов есть подземная часть, позволяющая сэкономить тепло. Их и раньше укладывали спать на первом или втором подземном этаже, но ниже не водили, и должного представления о типичном доме на Монтехаре (Монтежаре) они не получили. А там, где делают шарабу или дурман, если нечто подобное винному погребу, но не от того, что азадийцы ценят выдержку в бутылках.

Дело в том, что можно назвать цеховой солидарностью. То, что азадийцы называют "дурманом" впервые появилось примерно 49.000 лет назад. Те хозяйства моментально разбогатели, они сбились в некое подобие гильдии, и именно они построили первые заводы по производству синтетической крови плоскотелов, чтобы удовлетворить немалый спрос. Картельный сговор не считался противозаконным, так что одни и те же рода производили настоящий дурман для ценителей, и регулировали производство дурмана синтетического, чтобы прибыль была максимальной. Плоскотелов на Монтехаре начали разводить примерно 40.000 лет назад. И, сюрприз-сюрприз, это произошло с полного ведома родов, контролировавших ещё "оригинальное" производство уже как 9.000 лет. Несколько тысяч гектаров искусственных рек не обрушило рынок, оно его сегментировало. Что-то вроде "эконом класс", "премиум" и "премиум плюс". Война, по понятным причинам, почти всё разрушила, но производство, по большей частью выжило, и сегодня этот картельный сговор снова в силе. И подвалы в фермерских домах Монтехары позволяют гибко регулировать поступление продукции на рынок, а значит держать уши по ветру, а прибыль - максимальной. Пытаться разрушить эту систему, это примерно тоже самое, что убивать курицу, несущую золотые яйца, так что послевоенное азадийское правительство не спешит и не будет добавлять картельный сговор в уголовное законодательство, тем более, что все экономические агенты Первичных миров - образцовые налогоплательщики. Поэтому никто не будет проводить расследований, откуда берутся сверхвысокие цены на традиционную азадийскую одежду или как именно фермеры с Монтехары своими подземными запасами "регулируют" рынок.

***

15 октября

- ...Николай, нисколько не сомневаюсь, что вы не откажете мне в помощи.


Последний завтрак Григорьева и Ану на Монтехаре. Их отпуск закончился, они, не торопясь, отбывают на Базу длительного хранения, где им всучат тот самый "совершенно другой корабль с совершенно другими боевыми возможностями". А Эйза, Адель и Мари помотаются по планете ещё дней пять - у них не такие обширные подготовительные работы и на Сварг они могут прибыть позднее. Эти пять дней без Ану, она (Ану) охарактеризовала фразой "ничего, вас не съедят". И тонко подобрала момент, сказав "вас не съедят" она подкинула плоскотела в воздух целиком, зверёк совершил свой последний полёт, который закончился во рту Ану. При этом она громко клацнула зубами, так что "вас не съедят" "девушки" Григорьева могли воспринять как чёрный юмор.

Капитан решительно не понимает, в чём именно он может помочь Ану, которая сильна, как стайка разъярённых кабанов. Ведь с одной стороны в ней десятки килограммов прочных как металл мускулов, но с другой стороны она немногим меньше года никак не демонстрирует свою нечеловеческую силу. И её новая одежда довольно изящно скрадывает расширенные габариты.

- Помочь? В чём именно?
- Николай, я решила, что мы должны взять головоногов с собой на корабль. Они вкусные, но, что важнее, они напитают наш мозг в критические часы. Нам приготовили четыре контейнера, одна с ними я буду выглядеть попросту неприлично.


Прямо сейчас Григорьев не думает о тех самых "критических часах", хотя с каждым часом они всё ближе и ближе. Капитан думает о том, что за год того, как он знает Ану она сильно изменилась. Когда он только что подобрал её она ни от чего не отказывалась, включая готовку на камбузе. Прошло 13 месяцев и вот, видите ли, прилично-неприлично. С другой-то стороны... Григорьев невольно осмотрел веранду фермерского домика и он увидел эти четыре контейнера. Они очень крупные и уже готовы к переноске.

- Контейнеры выглядят здоровыми. Сколько они весят?
- Примерно 11 метрических килограмм каждый.


Григорьев непроизвольно открыл рот. Как и любой флотский офицер он - сущий хлюпик. Он ощущает вес даже собственного табельного пистолета, а тут 22 кило, ждущих его в углу... А ведь жаловаться на это Ану будет тоже неприлично. В конце концов она - женщина, и она предлагает ему разделить ношу пополам, а не нести всё в одиночку.

Прощание, "ещё встретимся", "мы обязательно надерём им зад", и Григорьев с Ану выходят на дорогу. Капитан то думал, что Ану вызовет такси, но Ану набирает ход, и...

- Мы будем идти пешком?
- Всё верно, мы будем идти пешком.
- Но это же...
- Всего 11 метрических километров. Николай, вы хотите сказать, что мы прошли большое расстояние за 11 земных суток?
- Да.
- Мы немного отошли от космопорта, а затем ходили по спирали. Ручки должны быть удобными?
- Да, ручки и впрямь удобные.


Они идут, туман рассеивается, и Григорьев понимает - немалая ноша отягощает его не слишком сильно. Ручки контейнеров сделаны из мягкого, легко деформирующегося и возвращающегося в исходное положение пластика, прямо сейчас капитану кажется, что он просто равномерно потяжелел. Надо отдать Ану должное - она с точностью до сантиметров подстроилась под темп ходьбы Григорьева, тому не раз не показалось, что его бросили или то, что ему демонстрируют на порядки большую силу и выносливость.

За три часа они дошли, устроились в зале ожидания, на табло вылетов всего один пункт назначения - космопорт Нассам-Сайфида. Как рассказала Ану до войны отсюда выполнялось десятки рейсов, перевозчики не забывали в том числе корпоративные планеты и миры самудри. А сейчас классическая послевоенная разруха, она выражается в одном-единственном рейсе в том числе. В том, что на Нассаме вы ведь пересядете куда угодно, верно?

Старый космоплан который увезёт их на Нассам прибыл восемь часов назад. Приехавшие схлынули, а престарелой машине наверняка проводят какое-то ТО прямо сейчас. Сейчас не только послевоенная разруха, но и неотъемлемая часть этой разрухи послевоенная нищета - на новые машины нет денег и все пользуются тем, что имеющийся флот космопланов все ещё летает и не барахлит. Да, дребезжит и вибрирует, но не барахлит.

- Ану, я о "критических часах". Вам не страшно? Мы ведь...
- Николай, я уверена, что страх - один из наихудших союзников. Страх сковывает, затуманивает разум. Я могу продолжать очень долго, но не буду.
- Я всё понимаю, но избавиться от этого чувства никак не могу.
- Понимаю, но могу кое-что предложить. Представьте себя физически сильным. Вы просыпаетесь закованными в броню, вы - всадник тяжелой кавалерии. Катафрактарий, клибанарий, рыцарь или карабинер. Не только вы, но и ваша лошадь закована в броню. Вы встаёте, глубоко вдыхаете, вам подносят оружие и вы идёте к вашему боевому коню. Совсем скоро вы окажетесь верхом и ощутите себя разящей десницей...
- Простите, что перебиваю. Ану, вы, возможно, не знаете, что тяжелая кавалерия - не палочка-выручалочка на все случаи жизни. Столетняя война показала это наглядно, когда лучники из английской "черни" буквально выкашивали французскую "благородную" конницу. И наполеоновские кирасиры с карабинерами при всём блеске их кирас погибали от ружейного и артиллерийского огня тысячами и тысячами. Как у вас говорят? Вы точно подобрали уместное сравнение?
- Да, я уверена. Если уж гибнуть на войне, то гибнуть считая себя неразрушимым стальным кулаком. Я, Николай, гибнуть не собираюсь. А вы?...