11. Кристаллизация

Кристаллизация мёда – это переход его из жидкого, сиропообразного
состояния в твёрдое. Является естественным физическим процессом,
происходящим в любом натуральном мёде рано или поздно.
В отличие от кристаллизации мёда, кристаллизация чувств – это ин-
тенциальность, служащая основой, на которую накладываются раз-
личные эмоциональные состояния, в том числе и любовь.
Стендаль называет ключевым понятием, раскрывающим сущность ста-
новления любви, кристаллизацию, как особую деятельность ума, имею-
щую итогом рождение чувства любви.
Ядра кристаллизации чувств формируются постепенно, на протяжении
всей жизни, но могут появиться в достаточно целостном виде и после
одномоментных, значимых или даже экстремальных обстоятельств.
Гетерогенные ядра кристаллизации чувств обусловлены воздействием
среды, авторитетов, коллективных нормативных принципов, религиоз-
ных и эстетических оценок, которые принимаются или отвергаются лич-
ностью, достигшей достаточной степени зрелости.

***1
    Дэв любил мёд, но не жидкий, а такой, чтобы ложку не провернуть, и чтобы белёсый был, не жёлтый и не коричневый, и обязательно с застывшей пенкой сверху. Дэва по-настоящему звали Давид, бабушка называла его Додиком, а сестра – Птицей Додо, потому что иногда он заикался, как и автор "Алисы в стране чудес". Бабушка Дэва была русской, как и его отец, а мать – наполовину или даже на треть еврейкой, женщиной необыкновенной утонченной красоты. В ее крови смешались многие национальности, прадед вообще имел азиатский разрез глаз. Она единственная из семьи хранила в своем архиве фото родственников вплоть до прадеда, и запрашивала данные о своей родословной. Именно по ее желанию сына назвали в честь ее отца Давидом.
    Муж ее, отец Давида, своего прадеда не знал и на фото никогда не видел, поскольку никаких фото с тех времен в их семье не осталось, о чем бабушка очень сокрушалась. Все сгорело при пожаре, в котором она, будучи маленькой, 5-ти лет отроду, чуть не погибла вместе со своими родителями. Ее вырастила сестра матери, имевшая троих своих детей. Но и она не сохранила старых фотографий, ни своей погибшей сестры и зятя, ни своих родителей. Все потерялось при переезде на новую квартиру, которую ей с мужем выделили как многодетным родителям, да еще и с приёмным ребенком. 
    В детстве Дэв по желанию мамы учился в музыкальной школе и ходил в секцию единоборств по желанию папы. Вместе со старшей сестрой. Музыке он учился игре на скрипке, а она на саксофоне. Дома они иногда обменивались инструментами – для смеха. Мама считала, что дети должны научиться тонко чувствовать музыку, а папа хотел, чтобы они умели себя защищать. В итоге к 11-му классу гимназии Дэв забросил скрипку, потому что саксофон нравился ему намного больше, а сестра научилась виртуозно играть на скрипке. Но ей пришлось оставить занятия в секции, так что туда Дэв в старших классах ходил один. И сестра, и брат унаследовали черты обоих родителей, поэтому с уверенностью сказать, к какой национальности они относятся было совершенно невозможно. Только Дэва за его имя иногда задевали с намеками на то, что он хитросделанный еврей. Он не обижался, а лишь плотоядно улыбался в ответ, чем сразу затыкал рот тем, кого смущало его имя, потому что единственный в классе владел приемами самбо и с легкостью мог справиться с любым из своих обидчиков. К тому же, он имел светлые волосы, европейские черты лица, высокий рост и развитую мускулатуру, так что совсем не походил на мальчика из полуеврейской семьи. Сестра унаследовала от матери чёрные роскошно вьющиеся волосы и очень красивую внешность, поэтому от поклонников отбоя не имела. Лера была старше брата на 2 года, но он верховодил в их тандеме, и защищал ее также он. Она часто мацала его и посмеивалась над пробелами в его литературных и прочих познаниях. Брата и сестру иногда принимали за парочку влюбленных, настолько заботились они друг о друге даже на людях.
    Оба они после школы поступили в СПГУ, Лера – на юридический факультет, а Давид на философский, туда, где бабушка преподавала. Сестра смеялась над ним:
-Ну, какой из тебя философ? Ты ж наивный как все качки.
Однако бабушка защищала Давида и говорила, что он очень вдумчивый и в учебе серьезный. А Давид отвечал сестре, что обязательно получит второе образование, возможно, не высшее, но точно техническое. Он учился уже на 3-м курсе, поэтому со второго курса проходил и спец подготовку на военной кафедре. С его физическими данными это не представляло для него особых трудностей. Однако сестра все равно считала, что нагрузка для него слишком велика. Все потому, что он, возвратившись с учебы, падал чуть ли не лицом в подушку и тут же засыпал. Отец говорил, что это обычный сон молодого парня. Что еще нужно нормальным пацанам после трудного дня – много еды и поспать.
-А как же любовь?! – возмущалась Лера, – Ему уже 21 год, а у него даже девушки не было. Он рассуждает и мыслит как пятилетний.
-Для военной подготовки это хорошо. Приказы легче выполнять.
-А для основной учебы? Он ведь философский факультет выбрал.
-Тут я пас, не знаю. Это к бабушке, – смеялся отец.
Бабушка надевала очки, всегда висевшие на ее шее на флексикордах, и говорила:
-Его наивность огромный плюс, философия предполагает чистый и ничем незамутненный взгляд на вещи и явления.
    Но Лера была не согласна. Она переживала за брата, опасаясь, что первая же опытная профурсетка окрутит его как телёнка. Ведь Дэв к своему 21 году стал просто красавчиком, а, следовательно, лакомым куском для алчущих девиц. К нему постоянно пытались подкатывать однокурсницы, но пока его спасала та самая наивность и неискушенность, о которой так переживала его сестра.
    Иногда они выбирались на природу вместе с компанией Леры, иногда ходили вдвоем в музыкальную студию, где она играла на скрипке, а он на саксофоне. Она, отработав пару вещиц, снимала наушники и садилась слушать брата, потому что саксофон его звучал великолепно.

***2 
    Напрасно Лера считала Давида неискушенным и переживала об этом. Свою невинность он потерял еще в 16, когда уже года два как без нее посещал секцию. Там он и переспал в первый раз с одной инструкторшей женской группы. Деваха была крепкая, старше Дэва почти на 10 лет, без церемоний. После тренировки она подошла к нему и буркнула, чтобы подошел в инструкторскую, заполнить бумагу для личного дела. Парни уже разбежались, тренер мужской группы также торопился домой, поскольку по телевизору начался футбольный матч.
    После этого Дэв еще три раза ходил в инструкторскую "заполнять бумаги". А потом начались летние каникулы, и Дэв вместе с сестрой и родителями уехал на море. А после лета секцию он перестал посещать и ту инструкторшу больше не видел. Для него началась горячая пора, сестра настаивала на том, чтобы он ходил на подготовительные курсы и вообще чтобы, в конце концов, определился со специальностью, на которую хочет поступать. Выбор его крайне ее удивил, но тут Дэв уперся и проявил твердость.
    Его немного мучала совесть перед инструкторшей, за то, что он так, без слов пропал. Поэтому он купил небольшой презент и хотел передать его через своего товарища по секции. Тот поржал над ним:
-Да ты что, не парься, она почти со всеми тут перетерлась, и сейчас уже какого-то нового кобелька пристегнула. Так что забей.
Дэв облегченно вздохнул и постарался забыть о ней. Потом один школьный приятель на своей днюхе познакомил его с какой-то девицей. И когда все напились, Дэв вновь попробовал разового секса без обязательств. Потом приехал муж девицы, устроил жене скандал за то, что пьет с несовершеннолетними, и увез ее домой.
    После этого Дэв втайне от сестры изредка встречался на пару часов в мини отеле для парочек то с одной, то с другой девахой, которых ему подкатывал все тот же школьный приятель, и совершенно перестал комплексовать на эту тему. Его лишь слегка покусывала совесть – он не знал, как признаться Лере в своих похождениях. Однако после полугода своих секс-подвигов, он вообще перестал считать их чем-то, о чём стоило переживать. Поэтому он решил не нарушать неведение сестры в этом вопросе, поскольку совершенно не испытывал никаких чувств к этим особам. Каждая из них хотела продолжения встреч, но приятель сразу предупредил Дэва, чтобы тот не вёлся ни на какие их уловки. Да и то сказать, нужно было поступать в универ, к тому же сестра могла всё пронюхать, поэтому Дэву пришлось прекратить свои подвиги на траходроме. 
    Встречаться, то есть ходить на свидания и стараться ублажать своих избранниц, он начал на третьем курсе. Девушек выбирал разных, милых, красивых, просто симпатичных, и даже не особо привлекательных, но умных. Правда, ни одна из них не нравилась Лере. Впрочем, все его романы длились от силы около месяца, Лера даже иногда не успевала познакомиться с очередной его пассией.
    Однажды, расставшись в очередной раз с девушкой, Дэв в подпитии признался сестре о своих похождениях, начиная с секции. К его крайнему изумлению она сказала, допивая большой бокал пива:
-Слава богу, а то ведь я переживала, что у тебя не все в порядке в этой сфере. Даже боялась, вдруг ты асексуален или склонен к гомо.
-Ничего себе, – пьяно обнимал Дэв сестру, – А я боялся, что разочарую тебя, и ты начнешь считать меня чуть ли не проститутом. 

    Лера хорошо защитилась и почти сразу нашла работу. Не ахти что, юристом в риэлтерском агентстве, но она и этому радовалась. Давид о будущей работе пока даже не помышлял, он писал научную работу к диплому, хотя ему еще предстояло учиться почти полтора года. Главные изменения, произошедшие с ним, ощущались явственно, он повзрослел и стал более спокойным в плане сексуальных желаний. Теперь он стал очень осторожным, и уже длительное время ни с кем не встречался. Ему больше не хотелось ничего изображать, а ведь все предыдущие его романы держались именно на этом. И все ради постельных удовольствий. Но сейчас все изменилось. Дэв словно остыл в физическом плане.
    Лера также пока не подпускала к себе никого близко, общалась с парнями просто по-дружески. Даже в театр и кино она теперь ходила вместе с братом. Им ведь всегда было комфортно вместе. А теперь особенно, поскольку Дэв больше ничего от нее не скрывал. Родители не вмешивались, и бабушка ни о чем не расспрашивала. Она всегда отличалась мудростью и тактом.
    Родители Леры и Давида работали в одной большой фирме, отец – исполнительным директором, мать – начальницей отдела продаж. Владельцем фирмы являлся их давний друг, поднявшийся еще в двухтысячных. А когда-то они даже приютили его с женой и маленьким ребенком, потому что коллекторы отняли у этой семьи квартиру за долги. Потом родители Дэва и Леры помогли другу уехать с семьей к родственникам в Европу. И уже через пять лет он вернулся и создал свою фирму, которая теперь процветала.
    Однако ни Лера, ни Давид, не собирались воспользоваться добротой и приглашениями этого друга семьи, поэтому Лера нашла работу сама, а Давид выбрал себе второе образование. Он решил учиться менеджменту и маркетингу дистанционно на ускоренных курсах, которые после защиты диплома гарантировали трудоустройство. 

***3
    Летом на весь июль Дэв уехал на военные сборы, после чего требовалось пройти аттестацию и получить звание офицера запаса. В военно-учебном центре он проходил обучение по программе "Музыкант военных оркестров", поэтому дополнительно сдавал экзамен по музыке. Вот когда пригодилось умение игры на саксофоне.
    По окончании сборов он хотел отдохнуть весь август дома. Отец, мать и Лера уехали на море в гости к родителям матери. Давид решил остаться дома с бабушкой. Она последние годы всегда на лето брала репетиторство, потому что стала трудно переносить жару и перелеты. В свободное время она ходила на пруд в парке, что располагался совсем рядом от их дома. Брала раскладной стульчик и корзинку с провизией, чтобы кормить чаек, уток и голубей. Но на выходные Дэв обещал свозить ее на дачу. Всеми работами там уже лет пять занимался отец, бабушке он не позволял даже огород поливать, для чего установил автоматическую систему капельного полива. Он как технарь вообще был мастером на все руки.            
    С одним парнем, студентом-первокурсником, бабушка занималась феноменологией, которую тот все никак не мог понять, а девочке помогала освоить латынь. Девочка училась на языковом факультете, где латынь не требовалась, но этой особе по какой-то причине хотелось ее знать. Хотя бабушка считала, что латынь нужна любому образованному человеку для общего кругозора.
    Через неделю отсыпания и отъедания, Давид засел за реферат по заданию дистанционного обучения. Бабушкиных учеников он видел только мельком. Но в один из дней ей срочно потребовалось ненадолго съездить в университет, а телефон ее подопечной не отвечал. Поэтому она попросила Дэва встретить ученицу и оставить ее ждать.
-Предложи ей чай и сладости,– наставляла бабушка внука, когда уходила. Дэв так и хотел сделать – встретить гостью и оставить ее дожидаться. Сам он собирался доделывать реферат, но, встретив девочку и объяснив отсутствие бабушки, так и остался с ней в комнате. Даже про чай поначалу забыл. Потом вспомнил и принес, все как бабушка наказывала.
    Девочку звали Ника. Дэв спросил, где она учится, оказалось, что Ника студентка СПГУ, перешла на 3-й курс.
-Языки, это трудно, – сказал он,– Я еле-еле английский освоил, не сказать, что хорошо, с трудом объясниться с носителем могу.
Ника почти не смотрела ему в глаза, выложила свои тетради на стол, убрала сумку. Попросила разрешения сходить в ванную, чтобы вымыть руки. Давид вошел следом за ней и достал чистое полотенце из шкафчика. Ника смущено взглянула на него, сказала спасибо. Однако он едва смог заставить себя выйти, чтобы оставить ее одну.
Когда она вернулась и села, он по-прежнему находился в комнате.
-Я ведь тоже в СПГУ учусь, – сказал он, – С сентября буду уже на 4-м курсе. Философский факультет. Правда, сейчас начал параллельно дистанционно учиться.
-И какое второе образование у вас будет?
-Менеджмент и маркетинг. Пожалуйста, говори мне "ты", – ответил он.
Почему мы с ней произносим какие-то ничего не значащие фразы, подумал он, продолжая смотреть ей в лицо. От смущения она уводила взгляд, но он все равно пытался его поймать.
-Ника… не бойся меня, – сказал он.
-Я не боюсь, просто ты так настойчиво смотришь…
-Можно я гляну твой конспект? Меня почерк интересует.
-Почерк? – удивилась она, – Почерк многое может рассказать о человеке.
-Я не для этого… просто люблю красивое написание, чисто эстетический интерес.
Почерк у Ники оказался мелкий и убористый, но буковки были округлые и аккуратные, что говорило о чувствительности и эмоциональной уязвимости. А также о неуверенности в себе и стремлении к совершенствованию. Наверняка именно поэтому она решила изучать латынь, необязательную на ее факультете.
-А какие языки ты выбрала как основные в универе?
-Английский и французский.
-Французский? Он вроде бы не очень востребован. Сейчас больше азиатские в тренде.
-Когда я в 10 классе начала читать Пруста, то почти сразу поняла, что его следует читать только в оригинале. Так и оказалось.
-Ты читаешь Пруста?  – изумился Давид.
-Прочла и кое-что перечитываю. Но не только Пруста. Жиля Делёза, например. Все переводы его текстов страдают шаблонностью и академичностью. А мне хотелось ощущать его живой ум. Он ведь удивительный. Батай, Фуко, Барт, Деррида, Бодрийяр… это мои кумиры.
-Понятно. Поэтому и Пруст… Что кроме фабулы тебя в нем привлекает?
-Фабула? Это как бы внешнее. А меня затягивают его описания ощущений и каких-то мельчайших нюансов восприятия, памяти, и рождающихся от них мыслей.
    В этот момент послышался звук открывающейся входной двери. Давид встал и вышел навстречу бабушке. Ему хотелось еще многое спросить у Ники, но пришлось оставить ученицу с ее преподавательницей наедине.

***4 
    Когда Ника уходила, Давид подошел, чтобы попрощаться. Ника внимательно смотрела на него, но рядом стояла бабушка и говорила ей что-то о домашнем задании. Поэтому Дэв ничего особенного не смог ей сказать, кроме дежурной фразы -"Удачно доехать до дома".
    В своей комнате он ругал себя за то, что не приготовил хотя бы записку с номером своего телефона и ссылками на свои страницы в соцсетях. Спросил у бабушки, но она сказала, что сначала получит разрешение от Ники и только тогда даст ему ее телефон.
    Обычно Ника приходила на занятие два раза в неделю, но следующее пропустила. Как оказалось, она заболела ковидом и поэтому сидела дома. А у Давида в связи с военными сборами, занявшими целый месяц, накопилась масса дел перед учебным годом, ведь дистанционное обучение являлось платным, и он не хотел профукать его.
    Август стоял жаркий, лишь изредка шли дожди, но почти всегда ближе к вечеру. Поэтому Давид гулял с зонтом, когда уже темнело. Днем он занимался курсовыми, отдыхал, болтал с приятелями и размышлял в тишине. Пока не вернулась Лера с родителями. Вот кто не дал бы ему покоя. Сестра водила бы его по артхаусным мероприятиям, которых в Петербурге всегда проходило достаточно много. Не сказать, что Давид так уж сопротивлялся, но и особо не горел желанием, сопровождал сестру в угоду ей.
    Между тем родители и Лера вернулись. Дом вновь наполнился веселым семейным шумом и гамом. Давид уже пару раз спрашивал у бабушки, как там ее ученица и не дала ли она разрешение на номер телефона. Но бабушка отвечала, что Ника молчит и на звонки не отвечает. Дошло до того, что она сходила домой к своей подопечной, но ей никто не открыл. Соседка сказала, что родители увезли девочку после ковида куда-то в санаторий.
-У нее вроде бы детская астма обострилась, хотя ковид уже не обнаруживается в тестах, – сказала соседка.
    Бабушка не замечала ничего подобного у Ники, но ведь соседка сказала, что это детская астма. Давида эти новости крайне взволновали. Бабушка даже спросила его:
-Чего ты? Ковид у нее прошел, это самое главное.
-Но почему ее увезли из города? И почему она не отвечает на твои звонки? Дай мне ее телефон, обещаю, что не буду звонить, я поищу ее в соцсетях.
    Однако на всех ее страницах аккаунты были заблокированы. Давид встревожился не на шутку, поэтому с утра отправился в университет, решив найти хоть какие-то новости о Нике. Но и там ничего не добился, личную информацию ему не открыли, сослались на закон о персональных данных. Хорошо, что ему попался ассистент айтишник, который следил за оснащенностью конференц-зала и лингафонных классов.
-Лингвисты? 2-й курс? Как ты сказал, Ника?
-Да, она учит английский и французский, – волнуясь, подтвердил Давид.
-Помню ее, отлаживал именно ее персональное рабочее место.
-Она перенесла ковид и после этого пропала. На звонки не отвечает, аккаунты заблокировала, к репетитору не приходит, хотя не предупреждала, что пока берет перерыв. Что-то явно случилось. Можно ли как-то узнать ее местоположение?
-Ну… если ее мобильник не отключен, и она просто игнорит звонки и смс, то можно. А ты ей кто? Репетитор?
-Я внук преподавательницы, которая у нее по договору репетитор. Моя бабушка очень волнуется, даже с сердцем стало плохо, пожалуйста, помогите мне.
-А ты ведь тоже у нас учишься? Я помню тебя, я оборудование готовил для твоей презентации.
-Точно! Да, я на 3-м курсе философского факультета.
-Хорошо. Оставь контакты, я работу закончу, помаркую с ее местоположением. Но никому ни слова.
    Сердце бабушку, слава богу, не тревожило. Она, конечно, переживала за свою ученицу, но не сомневалась, что родители увезли ее в какой-нибудь санаторий. А контакты ограничили, чтобы исключить любые волнения, ведь при астме нужен психологический покой. 
    Прошло целых три дня, Давид писал айтишнику смс, но тот отвечал, что пока ничего не накопал. И вот на четвертый день он позвонил:
-Ну что, парень, с тебя презент, – сказал он,– В санатории она, "Сестрорецкий курорт" называется. Но больше ничего не могу сказать, сам определяйся, где там и что.
    Ночью Давид почти не спал, всё думал. Он не хотел никому ничего говорить, даже сестре. Решил, что сначала все выяснит сам. Но точно знал, что должен поехать и найти её. Зачем и почему, об этом он долго раздумывал, но ответов так и не нашел. Пока он остановился на Unabgegoltene Эрнеста Блоха. И решил для себя, что это та самая незавершенность отношений и состояний, чему всегда виной Umgang des Nichts – кружение Ничто, стихийное его блуждание, некая активно действующая сила, поддавшись которой теряешь ориентиры.

***5
    Давид уже с утра собирался уехать в Сестрорецк, но поскольку он никому не хотел этого говорить, ему все время мешали то отец, то бабушка, то Лера, то мама. Всем что-то было от него нужно, причем срочно. К обеду у него даже сердце начало ныть, он взял свою сумку и молча выскользнул за дверь, и пока ждал лифт, слышал, как отец крикнул:
-А куда Дэв исчез? Вот же бандит, он обещал мне помочь две полки повесить в кладовой.      
После этого Давид не стал дожидаться лифта, а почти кубарем скатился вниз по лестнице, преодолев 3 этажа ровно за две минуты. Это еще отец не знал, что Давид втихаря сцапал ключи от машины, потому что ехать собирался именно на ней.
    Как он станет искать Нику, Давид понятия не имел. Приехал в Сестрорецк он уже после 16-ти часов. Походил вокруг жилого корпуса, потом, обойдя почти весь комплекс, спросил у людей, где находится медцентр, и отправился туда. Он знал лишь фамилию Ники и возраст, потому что она говорила, что учится на 2-м курсе. И если она поступила в универ сразу после школы, следовательно, ей исполнилось от силы 19 лет. На этот возраст она и выглядела, когда он первый и единственный раз видел ее. Пока он решал, что и как спрашивать в регистратуре, где ему могли сразу отказать по причине запрета о разглашении персональных данных, на крыльцо здания вышел какой-то мужчина решительного вида. Он отдавал распоряжения двум медсестрам, хотя был без халата.
-Вы сюда? – спросил он Давида.
-Я к вам, – не моргнув глазом сказал Давид с притворно подобострастным видом.
Мужчина удивился, но сказал:
-В регистратуру обращались? Почему сразу к начмеду? Я спешу. Давайте быстро ваш вопрос.
-Я ищу Нику Алексееву. Где я могу ее увидеть. Это срочно.
Мужчина внимательно посмотрел на него, помолчал, а потом сказал:
-Идите за мной.
    Давид зашагал за ним следом. Мужчина сел на ближайшую скамейку и указал Давиду на придвинутую близко скамейку напротив:
-Садитесь, поговорим.
Давид крайне удивился, но сел.
-Вы в курсе, в каком состоянии она находилась, когда родители привезли ее сюда?
-Я… я…
Давид впервые не мог ничего произнести, ему не хватало воздуха.
-Как я понимаю, вы именно тот, кто спровоцировал у нее рецидив астмы. Хотя уже 10 лет она жила нормально, даже забыла о ней. К нам приезжала лишь для профилактических процедур и минеральных ванн.            
-Я? Спровоцировал? – изумился Давид, – Поймите, мы познакомились совсем недавно и всего один раз поговорили.
-И о чем?
-О Прусте и французских постструктуралистах.
-Долго?
-Нет. Минут десять. Моя бабушка ее репетитор по латыни, она задержалась на 20 минут и попросила передать Нике, чтобы та подождала ее.
-Что было дальше?
-Ничего особенного. Ника попросила разрешения помыть руки, поскольку к нам ехала на общественном транспорте. А потом пришла бабушка, и они начали занятие.
-И никто из вашей семьи не болел в это время ковидом?
-Нет.
-Когда родители ее привезли сюда после закрытия больничного листа по ковиду, она находилась в угнетенном состоянии. Но родители уверяли, что после общения с репетитором, заболев ковидом, она ни с кем больше кроме них не общалась. И с каждым днем ей становилось все хуже, пока не начались приступы. Я говорю с вами обо всем этом только по причине того, что Ника не чужая мне, а еще потому, что она уже три раза спрашивала, не искал ли ее кто-нибудь.
-Мне нужно срочно ее увидеть! – воскликнул Давид.
-Но я должен знать, кто вы, и не усугубит ли ее самочувствие общение с вами. 
-Понимаете… я, кажется, догадываюсь, что произошло… Прошу вас, скажите ей, что я приехал! Меня зовут Давид, она сразу поймёт.
-И что же произошло? – внимательно и строго посмотрел ему в глаза его собеседник.
-Мне кажется… я почти уверен, что люблю ее.
-Вы же сказали, что впервые видели ее и разговаривали с ней всего 10 минут.
-Да, именно так. Но это не имеет значения, поймите.
-Хотите сказать, любовь с первого взгляда?
-Нет, совсем нет… тут другое… как бы объяснить, это кристаллизация. Когда встречаешь совершенно родственное тебе существо.
Мужчина все еще смотрел на него, но потом сказал:
-Хорошо. Я сейчас позвоню ей.
Он набрал номер и сказал в трубку:
-К тебе тут гость. Некий Давид. Ты его ждала?
Давид услышал голос Ники:
-Где он?
-Сейчас приведу его в твой номер. Ты в норме?
После этого мужчина приложил трубку к уху и задал еще пару каких-то медицинских вопросов. Потом встал и сказал Давиду:
-Пошли!

***6
  Когда они вошли, начмед внимательно смотрел на них обоих. Но Давиду уже было все равно. Он схватил Нику за руки и поедал ее глазами. Выглядела она измученной, бледной, но взгляд ее лучился. С полминуты они молчали и просто смотрели друг на друга. Давид первым пришел в себя и сказал:
-Прости, что я такой глупец. Когда ты уходила, я даже не догадался сунуть тебе записку со своим номером мобильника. А потом ты пропала…
-Да… мне тогда что-то такое показалось, но я побоялась, что повелась только на твою внешность.
-Не показалось, правда! Поверь! Я искал тебя, в соцсетях, звонил… но ты отгородилась от мира.
-Испугалась, пыталась понять… Но я… ждала тебя.
-Ника, я пойду, – сказал доктор, – Но ты точно в норме? Если что, сразу звони. Ингалятор рядом?
-Не волнуйся дядя. И спасибо, – ответила она.
-Какой-то он… сумасшедший, – сказал с сомнением доктор, внимательно глядя на Давида.
-Да. На философском факультете учится, – улыбнулась Ника.
-Про какую-то кристаллизацию твердил мне.
-А это… он прав. Я тоже это поняла.
Когда доктор вышел, Давид спросил:
-Ты поняла? Так значит, ты тоже меня любишь?
-Моя астма… это все из-за того, что ты не бросился за мной сразу, когда я уходила от вас тогда. Я стояла возле подъезда минут десять, но ты не появился.
-Понимаешь, я не сразу понял, что произошло. Со мной ведь никогда раньше такого не случалось. 
-Со мной тоже. Мне лишь хотелось, чтобы ты вышел меня проводить, чтобы еще раз побыть с тобой хотя бы несколько минут. Но ты не вышел…
-Я все эти дни только о тебе и думал, но все равно не понимал… только сейчас, когда твой дядя говорил со мной, меня как молния догадка осенила.
-И все же мы должны проверить друг друга.
-Конечно, конечно, как скажешь. Но ты ведь больше не пропадешь?
    Начмед разрешил Давиду остаться у Ники в номере на ночь. Предупредил только, чтобы никаких поцелуев и тем более, секса, потому что она еще не вполне оправилась после рецидива астматического синдрома.
-И дай ей поспать часов семь-восемь. Ей полноценный отдых очень важен, – наставлял Давида доктор, – Разговорами сильно ее не мучай. Оставляю тебя с ней только потому, что ваше расставание может вызвать у нее новый приступ.
  Утром приехала мать Ники, вошла и увидела спящую дочь, а рядом на полу уснувшего парня, державшего ее за руку.

    Перед Новым годом Давид и Ника поженились. В универе ей пришлось взять академический отпуск из-за беременности. Астма ее больше не возвращалась. Родители с обеих сторон были абсолютно счастливы, Лера тоже очень радовалась за брата и говорила:
-Слава богу. Теперь я за тебя спокойна. Поэтому могу и сама начать открыто встречаться со своим парнем. 

                ***       
   
   Основано на реальности.
© Copyright: Марк Шувалов,
     сентябрь 2023