“Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное.”
Мф. 5:3
Этой встречи Витя ждал как чего-то... Чего-то невероятно прекрасного и... Нет, никакими хорошими словами такое не описать! Наверное - как встречи с реальностью. С настоящим. Со своей собственной жизнью. Так и казалось - что наконец-то он встретится с жизнью. С той самой, что где-то там, много лет назад, текла и плескалась... Как Москва река сейчас течёт и плещется внизу. Пока Витя поднимался по эскалатору на Андреевский мост, его захватили размышления о том - отчего же это, вообще, он так ждёт этой встречи?.. Ведь ничего-то в ней особенного и нет. Всего-то лишь - однокурсники соберутся. Да и то - не все, а только их "весёлая пятёрка". Но отчего же так кажется, что это не просто "всего лишь встреча", а такое заветное окно, которое вот-вот откроешь и овеет тебя свежий, теплый, влажный ветер из прошлого - того, что по-настоящему только и было твоей жизнью?.. Конечно же нужно обдумать - ведь он же философ, как-никак... Пусть и недоучившийся, в отличие от остальных четверых и ничего не достигший. Но всё же... Хотелось ведь быть им когда-то?.. Да и сейчас хочется. Если признаться себе - то все эти годы, как бы абсурдно это не было, Витя в глубине души никогда не терял надежды на то что, вот, скоро всё каким-то чудным образом изменится и жизнь встанет на прежний путь, с которого она сошла давным-давно и вряд ли, если смотреть на вещи трезво, имеет даже малейший шанс на то чтобы когда-нибудь туда вернуться. Но чем меньше становится вероятность какого-то события, тем больше становится степень его чудесной природы, если оно, всё же, каким-то образом произойдёт. А значит - ждать этого чуда становится ещё замечательней, чем какой-нибудь обыденной вещи. Наверное потому он и хочет так сильно теперь этой встречи - что надеется ещё хоть как-то построить карьеру?.. Но это уже как-то нехорошо. Витя, нахмурившись, наклонил голову и принялся рассматривать носки своих запылившихся кроссовок вместо высокого ломанного тоннеля, который до этого созерцал сверху впереди - красивого, громоздкого, с необычными такими лампами... А и чего на него-то теперь смотреть? Он уже почти поднялся до верха, а значит - весь железно-желтый тоннель, по сути, остался снизу. Туда, значит, и стоит смотреть, чтобы любоваться. Вот Витя и посмотрел - оглянулся и поглядел. А потом - опять на кроссовки. Нет, он их, конечно, начистил донельзя перед тем, как пойти на встречу, но всё-таки пыль уже въелась настолько, что до конца её вычистить не представлялось возможным. Ну, может быть - ещё и ничего... Может быть ещё и не заметят. Не будут же они такими мелочами заниматься, как то чтобы разглядывать его кроссовки?.. А эскалатор, тем временем, кончился и ткнулся ему в ноги железными зубцами. Витя отчего-то улыбнулся - показалось почему-то это похожим ужасно на то, как его Пломбир тыкает своим влажным холодным носом ему в колени и сопит, улыбается - выпрашивает чтобы у него за ушком почесали. Пока Витя вспоминал - затормозил, сам того не заметив, на площадке перед эскалатором. Хорошо ещё что теперь следом никто не поднимается - не помешал. А вообще-то не надо задумываться так, чтобы аж из реальности выпадать... Да... Витя пошёл по мосту. Красиво! Всё-таки грандиозная архитектура! А справа оказалась ещё дверца на открытый балкон отворена. Здорово! Теперь ещё и по воздуху пройдется... Там реку должно быть получше видно... Да - не на окно, наверное, похожа эта встреча, а на дверь. На вот эту, как раз таки, дверь, что ведёт на открытую часть моста. Вот - ты как будто в стеклянной клетке всю жизнь, а потом - раз и выходишь опять на воздух. Вот на это похоже... За дверью - большой парапет. Высокий толстый каменный блок с узкими прорезями и он, как оказывается, пока смотреть на реку мешает. Парапет даже чуть выше самого Вити ростом. Поэтому он пока пойдёт дальше, а там - кажется будет пониже бортик. Это уже издалека видно. Так Витя и зашагал по мосту, глядя на реку только сквозь весь обнесенный стеклом пешеходный тоннель посередине - там, с другой стороны, речку было слегка видно. Наверное это и не у всех так. Кто будет повыше ростом - тот и отсюда прекрасно Москву разглядит. Но, что уж поделаешь?.. У маленького роста тоже ведь есть свои плюсы... Какие только? Наверное увидят его теперь Жека, Санька, Игорь и Володя, да так и скажут: "Ну-уу!.. Сколько лет прошло, а наш Витя так и не подрос!" Разговора этого ещё не произошло, а Витя уже разулыбался во весь рот сам себе и чуть не засмеялся, кивая головой смущенно так, словно уже разговаривал со старыми друзьями. Прошло некоторое время, прежде чем он огляделся вокруг и понял, что нет никого - только ветер и чайки. Да и вообще - в ранний час так мало людей... вернее и вообще нет пока совершенно. День-то пасмурный. Никто не гуляет... И такое ощущение, что нет ещё, и вообще, на земле людей. Хотя вот сейчас, будто, он с кем-то из них разговаривал. Но всё равно - настроение ещё улучшилось и Витя быстрей зашагал - чуть не вприпрыжку. Прошёл через узенький проход - такую небольшую башню-арку, что находилась прямо посередине дорожки. Нет - можно было её обойти и пройтись сбоку, но конечно - сквозь башню интереснее. Хотя под ней и темно. "Стрр-рашно!.." - пошутил мысленно Витя, остановившись под сводом башенки, и засмеялся сам своей шутке. Ну, зато, после - ты выходишь на свет, и по ту сторону оказывается рядом с тобой низенький бортик. Вот он уж без прорезей, но зато и смотреть не мешает. А толку от прорезей, когда в них всё равно не посмотришь толком? Смотреть в них нет смысла - всего лишь какой-нибудь маленький только участок реальности видишь. Одну узкую вертикальную полоску - сверху вниз. А тут - пусть он и сплошным монолитом - этот каменный бортик - но зато - низкий. И над ним хоть реку видно. Да... Много-много воды утекло. Витя оперся на борт и немножечко поглядел вдаль. Там - где-то далеко - появился прогулочный пароход. С его палубы уже доносилось что-то отдаленно напоминающее музыку и в утреннем туманном воздухе очень уютно смотрелись его желтые лампочки, которые были гирляндой развешаны над открытой палубой - наверное там был ресторан. Тепло разлилось по телу от этих лампочек и Витя разулыбался. А пароход плыл и плыл. Всё ближе и ближе. Скоро уже будет прямо здесь. Большой, теплый, весёлый, удобный. Таким же когда-то выглядело издалека его будущее. Таким же теперь выглядит издалека его прошлое. А вот сам он - стоит теперь посередине на мостике и это... Это, наверное, и есть реальность. Он опять задумался и забыл, что рядом совсем никого нет. Опять стал, будто бы, говорить со своими друзьями мысленно. Представлять - как здорово бы им было беседовать на философские темы всем вместе, как будто и он - Витя - такой же как они. Как будто бы он никуда совсем и не откалывался, а всю-всю жизнь так и двигался с ними в одном ряду. Вот, сидят уже в воображении Женя, Санька, Игорёк, Володя и Витя, и всем им хорошо размышлять вместе. Говорит воображаемый Витя воображаемым однокурсникам:
"А что - наша реальность? Всего лишь мгновение - то, что мы имеем сейчас. Вот, не успеем мы даже подумать о нём - о том что оно-то и есть наша реальность - а вот оно уже и пройдёт. Стоишь на мосту - подвешенный над рекой времени, а события мимо плывут. Вот ещё - только казались они далеко: далеко-далеко в будущем - как и вот этот вот пароходик, а пройдет пара минут - и окажутся здесь. Проплывут - и уже позади. Уплывают всё дальше и дальше... Вот так-то." И Вите представилось то, как друзья его слушают и качают в ответ головами, да размышляют тоже. А глаза у них всех - задумчивые такие и серьезные... Тяжёлые, полные глаза. Странно. Он стал вспоминать и не вспомнил ни разу, чтоб удавалось ему хоть когда-нибудь видеть такие глаза хоть у Сашки, хоть у Володьки, хоть у... Да - он никогда ведь не видел у них таких глаз. Всегда - только озорные, весёлые, шаловливые. Все были в юности весельчаками и на уроках сидел тихо один Витя. И то - как тихо?.. Не очень-то тихо всегда получалось. Ведь приходилось же их утихомиривать. Вот был даже один раз, когда Сашка совсем разыгрался на лекции и слишком уж много болтал, да громко шутил шёпотом, а Витя с ним просто сидел рядом. И иногда что-нибудь отвечал из приличия или только чтобы попросить пока не говорить - ведь ему-то, как раз, интересно о чём рассказывают. А вот, случилось что это профессор увидел и Сашку чуть-чуть отчитал, а вместе с ним - и Витю конечно. Ведь это они, вроде как, друг с другом болтали. Не ясно ведь издалека что Витя всегда только молчит... Он съежился весь и отвлекся от пароходика - стал бегать глазами по полу, натыкаясь, то и дело, на пыльные носки кроссовок. Такое было ощущение, что перед ним опять профессор, а сбоку Сашка. Он захотел оправдаться и не знал даже - как... Сашку тоже ведь не хорошо будет сдавать. Нехорошо говорить, что это он подстрекает, а Витя, как раз, не даётся. Это был, кажется, вовсе единственный раз, когда Витю ругали за что-то в университете. Он поднапрягся, нахмурился и настороженно начал искать в памяти... Фух!.. Нет, больше не было случаев. Точно. А Сашку - так даже хотели исключить один раз. Когда он тетрадь по литературе поджег. Но это уже сильно и не вспомнишь - тогда Витя болел и не сильно уж в курсе - как это было. А вот - в итоге, как раз Сашка и доучился, а Витя - нет. Бывает же такое! И даже степень имеет. По крайней мере в той соцсети, где его Витя нашёл - написано в информации, что он профессор какого-то отделения... Сейчас даже забыл... Витя хотел было сразу полезть в карман за смартфоном, чтобы уточнить - какого же именно, но потом вспомнил, что оставил его сегодня дома. Переживал - как бы не разбить случайно. Всё-таки вещь новая, дорогая. Уж лучше куда-то далеко сходить со старым - кнопочным. Хотя-аа... Только сейчас дошла до него мысль, что нужно было, как раз таки, взять. Он мог бы хоть сфотографироваться с ними на память. Хотя - и зачем на память?.. Наверное они теперь часто станут встречаться. Часто. Наверное все захотят и его подтянуть до своего уровня - захотят помочь устроиться в научной среде и наверняка будут его уговаривать получать степень?.. На это ведь ты, всё-таки, надеешься в глубине души, Витя?.. На-де-ееешься… как бы тебе самому от себя тошно ни было. Ведь ты, всё-таки, имеешь достаточный уровень мышления для научной работы. Вообще - философия это его всё. Всё-всё-всё. Он без неё просто не может. Возможно что нет у него полного законченного образования и корочки... Возможно что даже не хватает ему некоторого систематического образования, но... Но разве в философии важны чёткие формулы как в математике?.. Здесь важно видеть и чувствовать суть. А Витя её, кажется, видит. Точнее что часто, конечно же, в том сомневается, что видит, но... Сомнения в себе - это важная часть самой сути. Похоже что так. Наверняка ребята оценят его способности и обязательно позовут к себе - хоть в какой-нибудь из институтов, где работают, хоть на какую-нибудь крохотную должность. И видеться они будут теперь, конечно же, часто. Наверняка. И нечего было брать телефон. В голове у Вити мелькнула крамольная мысль о том - что наверное, если увидят они его пыльную обувь и кнопочный телефон - то ещё поскорее начнут убеждать к ним устроиться. Ведь поймут, что он нуждается. Но нет - это была слишком крамольная мысль. Он поскорей постарался с себя её сбросить, встряхнул головой... А потом вспомнил о том, про что недавно размышлял в метро по пути на смену: нельзя просто так брать и отбрасывать то, что тебя беспокоит. Нельзя. Нет - сбросить с себя безусловно надо. Но не так, чтобы совсем постараться не думать об этом - а так, чтобы только оно не прилипло к тебе и не стало в твоей жизни занимать место. Но поразмыслить над этим ты должен. Должен. Обязан. Иначе - когда ты от страха закроешь глаза на это что-то пугающее и не выяснишь суть этого явления - неприятного, мерзкого качества, что тебя в себе испугало - то ты можешь однажды в себя пропустить то же качество, но только уж в другой какой-то яркой оберточке. И пользы от этого никакой не будет. Это как если ты в тропиках где-то шагаешь по лесу и смотришь: змея. Вцепилась тебе в ногу и не отпускает. Ты что должен сделать?.. Конечно же - в первую очередь отцепить. А когда надоедливое пресмыкающееся уже будет обезврежено - ты должен сперва распознать: что же это за змея?.. Ведь, хоть ты и понял по первым своим впечатлениям от укуса, что это не очень приятно - теперь ты ещё должен понять: что же за яд в тебя впрыснули. Иначе никак. Иначе ведь не найти противоядие... А значит - выбрасывать эту змею куда-нибудь слишком уж далеко сразу нельзя. Нужно сначала её рассмотреть. Так вот - и здесь. Надо ведь разобраться - почему это вдруг так тебя передернуло от мысли, что ты сам, умышленно напросишься на жалость и на некоторую помощь?.. Наверное - то, что ты, в таком случае - карьерист. Ты коварный, расчетливый, хитрый и прагматичный человек, каким ты быть не хочешь. Ага... С этим ясно всё более или менее. Но суть в чём? Суть?.. А ты им являешься или нет, на самом деле? Ты от чего вдруг перепугался - из-за того что неправду услышал от самого себя про себя же и не хочешь чтобы она могла стать правдой?.. Или, как раз таки, наоборот - правду, в которой боишься себе признаться?.. Да-а... Сложно. Сложно. Всегда проще философу оценивать то, что вокруг где-то - со стороны... а не внутри. На всё, что снаружи - ты можешь с размаху навешивать ярлыки, осуждать, одобрять, оценивать, судить, группировать, относить к разным категориям и т.д., и т.п... А вот внутри - там-то ты и понимаешь, что всё не настоль очевидно. Совсем не настоль... Здесь всё сложнее. И ты даже про маленькие какие-то вещи порой не можешь сразу понять - как их, куда их, и к чему отнести. Ладно... Наверное - нет. Он не карьерист. Не хитрый и не прагматичный. Наверное. Допустим так, чтобы не портить пока себе настроение. Можно подумать что нет - ведь он не совсем хочет им быть. Вернее - совсем не хочет. Значит - в глобальном смысле - нет. Он не таковский, так сказать!.. Сам улыбнулся этой фразочке, сунул в карманы руки, чтобы не мерзли, и пошёл дальше по мосту, взглянув на исчезающую под ним палубу того самого тёплого пароходика. Наверное - нет. Наверное - главное, чего хочет он в этой ситуации - так нет... Не карьеры. И даже не жалости. Нет. Не этого он, всё-таки, хотел, когда чуть не прыгал по комнате, увидев что Сашка ответил ему на оставленный под записью комментарий... Нет - он хотел и хочет чего-то другого, что, кажется, у него было когда-то, и, может быть - будет теперь. Чего-то, чего он всегда, собственно, ждал и хотел от людей, от жизни, от себя. Чего-то светлого, нужного, правильного. Какой-то самой жизни. Самой... Не знает, конечно... Но наверное - это что-то такое… Вроде любви. Вроде любви, потому что в этом есть такое же, ужасно правильное, отношение людей друг к другу и то же ощущение настоящей жизни, полё-еета... Он всегда ждал этой жизни от всех новых людей, что ему встречались на пути. И иногда даже старался и сам ощущение это дарить, если вдруг выдавалась возможность. Но всё же - он точно ещё и не знает: что же это. Возможно, что, всё-таки - это любовь. Но только такая - всеобъемлющая, охватывающая и поглощающая всё вокруг, а не только личные отношения двух людей противоположного пола. Он хочет, опять же, в этот раз, найти связь - связь между душами, которая рождает эту жизнь - великолепную, чудную. В данном случае - дружескую. Дружескую связь, любовь, поддержку и общие интересы, цели, идеи и стремления. Наверное - так. Наверное именно из-за этого Витя даже решился потратить те деньги, которых и так ни на что нет, на дорогостоящую игрушку - смартфон с Интернетом (который оплатить ещё тоже ого-го сколько стоит!..), наверное из-за этого он потратил полный день на то чтобы попытаться разобраться - как там можно так зарегистрироваться в этих непонятных соцсетях, где все его давние знакомые, как оказалось, уже давно друг-друга нашли... Потратил кучу нервов, сил, энергии на то чтобы бороться с виснущими страницами, непонятными ссылками и подтверждениями, да всякими там странными проверками - робот он, Витя, вообще или нет... Наверное - всё это из-за того. Наверное из-за того он так радовался, когда отыскал сперва Сашку на просторах соцсети и посмотрел все его фотографии, и написал ему кучу всего всюду, где только можно было (что тоже забрало у него, по неопытности, кучу нервов и сил), потом Женьку, потом Игоря... Не всех сразу нашёл - но зато постепенно смотрел на жизнь то одного однокурсника, то другого - растягивал удовольствие… так уж получилось. Наверное потому он так радовался, когда Сашка ответил ему на один всего комментарий, словом "Спасибо" и тем больше обрадовался, когда через неделю с лишним его пригласили на встречу выпускников. Правда не всех - а их весёлой пятёрки. Наверное поэтому он чуть ли не вприпрыжку бежал домой, не смотря на то что его возрасту это не совсем соответствовало, ещё после того только, как встретил тогда Сашку в метро (совершенно случайно!) и узнал, что давно тот нашёлся уже, каким-то дивным образом, с остальными, на что Саша устало ему пояснил, что давно ведь уже просто всё это найти в Интернете... Наверное от того у него внутри снова то самое чудное ощущение - будто открылась впереди дверь в прежнюю, настоящую, жизнь, и из неё уже влетает в его жизнь обычную свежий морской радостный ветер... Наверное. Наверное от того он завёл себе этот дорогущий и сложный Интернет в дорогущем и сложном для него смартфоне, чтобы побольше надышаться той, прежней жизнью, пока выдаётся возможность. В той, прежней, жизни - у него было ещё куча всего: были возможности... Было много возможностей! Много-много возможностей!.. Впереди ещё было всё... Всё, о чём только можно мечтать... У него было время. Мечты, желания, стремления и время. Главное - время. Когда у тебя время - то это как большой-пребольшой шкаф перед тобой, в котором есть место на всё. На всё-всё-вс;, что ты захочешь. И ты можешь любые стремления, надежды и мечтания располагать в нём свободно и красиво. Легко, с удовольствием. Одно устремление - поставишь, допустим, на эту вот полочку... А вон ту вот мечту - на эту... И любуйся!.. А между ними ещё много пространства, сколько хочешь много места! Ты можешь себе ставить на полочки сколько угодно приятных вещей и расправлять их во всю возможную величину - как пышные букеты цветов. Когда у тебя ещё есть время... Когда перед тобой ещё, кажется, вся жизнь... Ты можешь смотреть, любоваться, мечтать. Какие-то из устремлений поставить на верхние полочки - на те, куда непонятно ещё, когда и дотянешься - но это не беда! Отсюда - издалека - они тебе кажутся и ещё чудеснее... Ты видишь жизнь перед собой как большой шкаф. По-настоящему огромный. В нём хватит места и на каждое из твоих мечтаний, да и между их исполнением - каждого из многих - ещё куча места... Для обычной, простой, приятной жизни - той, о которой ты ничего такого, сильно уж яркого, и не мечтал - но просто ты думаешь что она тоже будет. Волшебным образом она уместится на полочках между твоими основными задуманными жизненными событиями и свершениями. Она будет занимать, как и сейчас, большую часть места. Но при этом - и на что-то экстраординарное места тоже хватит. Так выглядит жизнь, когда у тебя впереди ещё, кажется, много-много времени. Когда же ты прожил уже чересчур много для того чтобы всё ещё ничего не исполнить из задуманного и уже неизвестно совсем - сколько тебе остаётся ещё... Вот тогда уже - ты на жизнь смотришь как на большой шкаф, в котором и места-то было достаточно... Но вот только набил ты его всяким хламом и на нормальные вещи уже места совсем не остаётся. Пытаешься всунуть что-то на полку - толкаешь, пинаешь, нажимаешь чтобы оно влезло... Едва если и влезет - так что-то другое тогда вывалится. И ни рукой ни ногой не пошевелить толком в тесном этом шкафу. Если б знать, что ещё много осталось пространства в твоём будущем - ты бы и сейчас смотрел, наверное, на жизнь точно так же как раньше. И всё бы, тогда, у тебя в ней умещалось... Просторно было бы, легко... Возможно теперь Витя, как раз таки, почувствовал, что перед ним приоткрылась такая вот потайная дверца в его личном шкафу, за которой открывается и ещё один шкаф - большой, и свободный. Чистый и просторный шкаф. Он другой - не простой и прямой стеллаж, сколоченный из листов фанеры, как и Витина сегодняшняя жизнь, в которой есть, всего только старая однушка на окраине, безвестность, чёрная работа - какая придётся и где придётся... И, разве что из хорошего - только ещё Пломбир, мысли в голове и рыжая осень-красавица. Хоть что-то от жизни и от настоящего полноценного движения по ней. А сразу за потайной дверцей - шкаф изящный, с хитрой резьбой, лакированный, кое-где позолоченный... Шкаф не такой, как его. Шкаф подобный тем шкафах, в которых живут его старые друзья. Есть в этих шкафах у всех остальных хорошие должности при больших учебных заведениях, есть публикации в журналах и научные статьи... Есть стены универов, пропитанные духом образования, подготовки к скорой долгой и свободной жизни - уж здесь-то десятки студентов ещё смотрят на жизнь впереди как на сто самых-пресамых просторных и прекрасных шкафчиков... Всем этим дышит Витя отсюда - из настоящего... и не может никак надышаться. Всем этим он хочет дышать ещё и ещё. Хотя бы со стороны только, хотя бы не будучи втянутым сам в эту жизнь. Хотя бы смотреть только на жизни другие - такие как у всех остальных из весёлой пятёрки - дышать вместе с ними так тихо и незаметно, но страшно радостно, весело, улыбаясь во весь рот, как Витя дышал все последние дни, глядя из своей комнатушки на жизни друзей, что текут в больших красивых зданиях, среди жизни и смыслов, и от фрагментиков даже которых, запечатленных на страницах соцсетей старых знакомых, Витя полной грудью может надышаться такой желанной, настоящей, душистой жизнью. Она - как куст сирени. На нём люди пышно цветут, тянутся вверх сиреневыми гордыми пиками - медовыми сильными гроздьями… А Витя стоит здесь, внизу - незаметненько где-то у подножия - и завороженно ловит ноздрями сладкий пьянящий аромат. Вздуваются, наполняются лёгкие этим живым воздухом как паруса. И вот Витя уже и летит. Летит над сиренью, летит надо всем миром - летит и видит все то, к чему стремятся медовый гордые пики. Он видит и их - их сами - и их жизнь, их мечты, цели, устремления, предел возможного. Он способен взлететь на силе этого сладкого аромата так высоко, как и сирень, прикрепленная намертво к веткам, возможно не сможет. Она только указывает своими пиками Вите направление, а сама остаётся на месте. Витя рад бы летать. Летать хоть так. Хоть только в мечтах или в воображении. Сегодня ему здорово будет и только послушать о том, как его бывшие товарищи сейчас живут - пусть даже не станут они никуда его звать, приглашать и проталкивать… Он сам будет способен взлететь высоко на этой свежей и чудной жизненной силе. Ему ведь хватает её, порой, даже из прошлого - того, слишком дальнего для того чтобы помнить его теперь во всех красках. Ему более чем хватает. Ему кажется иногда, когда Витя начнёт вспоминать молодость - что той свежей силы, кружащей в оставшихся позади днях как шмель, застрявший между двух оконных рам, ему хватит на вечность - не то что на целую человечью короткую жизнь на земле. Ему кажется что её бы хватило на всё. Её бесконечно много… А уж тем более - силы свежей, из настоящего!.. Силы живой в настоящем моменте. Силы реальной. Пусть никуда его никогда не потащат (и думать об этом так стыдно и мерзко!.. Что лучше не думать и совсем…), но он только погреется чуточку в майских лучах этой чужой жизни и за неё вдоволь порадуется. Какая, и вообще, собственно, разница - иметь возможность порадоваться за собственную свою жизнь или за чужую?.. Ведь ты не уходишь совсем опечаленный из картинной галереи из-за того что картины там не твои?.. Не ты их автор и не тебе они принадлежат как, даже, обычному коллекционеру. Но ты ведь способен порадоваться им и их красоте, и получить счастье от той жизни, той сути что их наполняет? Ты дышишь чужой жизнью и, может быть - это умение дышать ею, даже ценнее в чём-то, чем просто способность дышать собственной. Свою жизнь умеет ценить каждый встречный. А радоваться чужой… Пожалуй что этим-то только Витя и может себя утешить. А на самом деле - это только отговорка. Не сумел со своей жизнью ничего сделать?.. Так и довольствуйся тем теперь, что любуешься на чужие. А кто в этом виноват?.. Да никто. Никого обвинить Витя не может. Даже себя - что-то рука не поднимается. Да, он мог поднажать, да он мог постараться, да мог попотеть и приложить немножечко нужных усилий и вовремя встроить свою жизнь опять в нужную колею. Но такое всегда ощущение было, что это почти невозможно. Хотя и хотелось всегда очень сильно. Но как тут?.. Витя поднял голову от своих пыльных кроссовок и постарался чуть-чуть оглядеться по сторонам, чтобы в себя не копать слишком уж долго в такой день. В такой день хочется просто дышать. Дышать, и не думать, пока что, о том - почему же тебе воздух был перекрыт много-много лет подряд до того. Тем более что ты и так уж достаточно вдумывался. Ну и много ли толку от этих твоих размышлений?.. Они ничто когда доходит до дела… А до какого же дела можно дойти в его возрасте и его положении?.. Попробуй он сунуться хоть куда по своей желаемой специальности - так он, всё равно, нигде не будет нужен. Он - с неоконченным образованием. Он - с абсолютным нулём опыта и стажа. Он - не подходящий уже даже и для того чтобы начать это всё заново, отучиться, закончить, сдать, защитить, устроиться, дослужиться… В его жизни осталось уже слишком мало времени. Слишком мало свободного места. И это все понимают. Поэтому снова обычным студентом его никуда не возьмут. Берут молодых. Старых - брать не положено. Что может он сделать?.. Да ничего. Он мог бы ещё попытаться, пока был молодым. Но вот тогда было слишком на всё мало времени. Теперь остаётся лишь только смотреть на былую и на оставшуюся где-то невероятно далеко впереди, в мечтах, настоящую жизнь. Смотреть - как какой-нибудь фильм или слушать как радиопередачу. Дома у Вити телевизора нет - только карманный приёмник - с ним он порой ходит по миру. Поэтому сравнивать лучше уж с радиопередачей в его случае. Она может рябить и прерываться, забываться от времени, ослабевать… Но всё же ещё улавливает Витя, то и дело, сигналы из прошлой жизни. А что он хотел-то от этой жизни?.. Опять же - того. Тёплого, всеобъемлющего, славного чувства - любви, дружбы, смысла, близости душ, стремлений, сути. Да, он хотел жить - прежде всего душой. Не так важно - какие бы были сейчас у него дипломы и звания - как то, что он имел бы в душе. Он мог бы назвать реальной ту жизнь, полную смысла, какую не раз уже проживал у себя в воображении. Он не был бы одинок. Он не был бы ненужным. Он был бы где-то на пользу. Не только одной фирме, уничтожающей тараканов, как в прошлый четверг, пригодился бы. Она оценила всего только его руки - способные дельно чуток поработать: поотклеивать скотч, понаклеивать их рекламу на подъезды, да пофотографировать получившийся результат на фотоаппарат-мыльницу. Да, кстати!.. Пришло осознание к Вите что, возможно, ещё одна польза от нового смартфона ему стала ясна: теперь не придётся ему всякий раз отдавать карту памяти в офис, чтобы его фотоотчет проверили - теперь просто, как остальные, он сможет прислать кучу фото на номер и всё!.. Вот ведь здорово будет. И больше места останется на фотоаппарате для съемок которые по душе. Но… это… Витя ещё раз оглянулся на Москву-реку, вздохнул, кивнул ей улыбнувшись и прошёл через дверь обратно в стеклянную клетку. Это - и то дарит чувство какой-никакой полноценности: когда хоть твои руки нужны в этом мире для простенького отклеивания скотча. Так же, как и на заправку автомобилей на придорожной заправке, как и на развоз небольших заказов по городу, как и на мойку стёкол, и на шпаклевку стен, и на другие десятки задач, что однажды случалось Вите выполнить. Он чувствовал что его руки становятся живыми, когда они нужны. А вслед за руками - и он сам. Ведь без него не смогли бы эти руки работать. Он рад даже тогда. А что было бы, пригодись где-нибудь в мире ещё и его душа? Но душу не ищут на сайтах объявлений. Там ищут всё больше руки. И даже мозги редко нужны бывают как таковые - всё только впридачу к рукам в основном. А у Вити душа могла быть способной на многое. И если бы только её попросили - она бы так пригодилась тогда миру, что никакие старательные руки с ней бы не сравнились. Нет лифта… Долго. Всего-то ведь с первого этажа едет, а всё равно - нет и нет. Всегда эти уличные лифты, что в разных подземных переходах действуют, так долго виснут на каждом из двух своих этажей, словно они этим отыгрываются за то что они не в пятнадцатиэтажном доме живут и не между большим числом этажей ездят… Эта его мечта - достичь чего-то в философии - не более чем, наверное, желание реализовать где-нибудь свою душу, которая так же талантлива может быть, как какие-нибудь чужие мозги и руки. Он чувствует этот талант и хочет его подарить миру. Так ведь?.. Лифт наконец открывается и Витя глядит на себя в зеркале, задаёт себе этот вопрос… Да, ты хочешь чего-то другим - не себе. Ведь у тебя самого уже есть эта душа. Давно - с самого рождения. Но ведь хватило бы её и на всех. На всех в мире. Но только вот - им не нужно. Если ты для них рекламу про тараканье уничтожение повесишь - так этому будут довольны. Это востребовано в мире. А если ты только кому-то предложишь свои силы души и скажешь: “Давайте я, лучше, ей буду для вас размышлять, чувствовать, осознавать и любить?”- то разве же тебе скажут в ответ: “Да, конечно. Выходите завтра с восьми и обязательно пришлите фотоотчет”?.. Вряд ли. Очень-очень вряд ли. Вот Витина душа и лежит невостребованная, в его стареющем теле и уже еле надеется хоть когда-нибудь быть кому-нибудь полезной. Ведь миру пригодиться - это та ещё задача. Мир заставляет за это право бороться. А Витя бороться не хочет. Слишком мирный он… Лифт стоит и стоит на первом этаже и никак всё не открывается. Вот. Наконец. Витя шагнул на набережную, кинул мельком взгляд на речку, чтоб не разрушить сразу же впечатление от того - какая она была при взгляде сверху - и пошёл в сторону парка, где встреча должна состояться. Сегодня он раньше приехал. Но всё равно. Всё время поглядывает на время - вдруг опоздал?.. Было бы совсем плохо опоздать. Опоздать даже здесь. Нет, лучше приехать заранее. Так Витя сможет освоиться до приезда друзей на месте, чтобы чувствовать себя чуть более в своей тарелке, чем если бы всё-всё сразу здесь оказалось свежим - и люди и место. Он здесь и раньше бывал. И раньше людей этих знал тоже. Но всё же… Всё новое в этих обстоятельствах. Лучше немножко освоиться. Так хочешь ли ты, Витя, родной, действительно заниматься своей философией?.. Или ты просто играешься в то, что, по твоему, очень подходит твоей душе?.. Ты просто пытаешься подтянуть чью-то профессию к своему излюбленному состоянию жизни: к состоянию размышления, созерцательного покоя, тишины, состоянию поиска смыслов и их обнаружения. Ты просто решил что, тогда, философия, как таковая, тебе подходит?.. Так ты не делаешь ничего, собственно, чтобы в ней путь себе проложить. Ты не читаешь научных трудов, ты ни над чем не работаешь, ты не удосужился за все эти годы хотя бы чего-нибудь настрочить, похожее на научную статейку - каких, вот уже сколько твои друзья за эти годы, наверное, написали. Ты мог бы учить других?.. Как они?.. Чему? Ты не знаешь истории философии досконально. Ты должен сначала ещё сам её изучить, а потом научиться её хорошо излагать. Так кто же пропустит тебя преподавать?.. Ты мог бы просто излагать что-то своё - свои, новые, мысли. Но ты считаешь для этого слишком никчемным и недостойным себя. Ты мог бы, тогда, опять же, брать и излагать мысли чужие?.. Учить им - преподавать?.. Так ты считаешь столь многое неверным в тех мыслях - что ты не сумеешь их все передать без чувства вины. Так значит?.. Путь в философию как серьёзную науку тебе, Витя, закрыт. Признайся себе в этом сейчас, пока не поздно. Признайся, пока ты не встретил ещё своих старых друзей, и не смотри на них после, при встрече, с надеждой. Не думай о том, что они бы могли тебя подтянуть на свой уровень. Не надейся на это и краем своего сознания, если всё-таки есть в тебе этот злосчастный край-карьерист. Порадуйся встрече, чуть-чуть искупайся в том чудном весеннем аромате реальной жизни, которой ты так ждёшь, да выйди на сушу потом, отри плечи свои полотенцем, да отряхни волосы, и не надейся совсем потонуть в этом море - оно, всё же, не для тебя. Оно - их. Ты только один раз, на часик всего, приглашён в гости. А вот они - в этом море свои - его обитатели. Ты - только круизный большой теплоход, который способен, разве что, немного проплыть по поверхности - но нырнуть в глубину этого моря - нет. Никогда. Витя медленно плетется к парку Горького, сунув руки в карманы и рассматривая пыльные носки своей обуви. Может быть в этом есть и свой позитивный момент?.. Витя остановился чуть постоять на набережной ещё и поднял взгляд наконец. Вокруг - красиво-красиво! Разноцветный осенний массив деревьев устлал наклонный берег. Лес здесь всегда ему нравился. Всегда. Вот только редко Вите выдавалось время сюда приезжать. Даже сегодня - он отказался от смены, которую мог отработать, лишь потому что, всё же, встретиться - ещё лучше чем лишний раз пообедать. Такая встреча - она сама как питание для души ещё на много-много дней. Может быть есть в этом и положительный момент?.. В том что не может Витя нырять с головой?.. Конечно - прекрасно бы на земле иметь ту профессию, что реализует все силы его души, которые без того остаются ему одному. Хорошо бы. Прекрасно бы - делиться душой ещё и с другими. Но разве он может для этого поступиться своими понятиями?.. Разве он может забыть про свою веру и учить тем философским учениям, что содержат в себе и так много всего, противоречащего Библии, помимо прочего?.. Нет. Наверное он этого бы не смог. Наверное он бы не смог и сам много рождать философских статей и трактатов. Они все должны были бы, если конечно они для него будут приемлемыми по смыслу, приходить ко всему, что уже сказано в Книге, которая написана на века. Но он ведь не может брать и присваивать себе мысли, уже высказанные Богом задолго до него?.. Он может, конечно же, их принимать, в них жить, их использовать в своей собственной жизни, ими руководствоваться и им быть послушным. Но научная публицистика требует от тебя высказать свои собственные идеи. А ведь все правильные мысли уже давно были высказанны в главной Книге. Так как же он станет теперь высказывать их же от своего лица, либо изобретать ещё какие-то - что непременно окажутся не столь верными?.. Нет, Витя, признайся себе прямо сейчас - что эти мечты твоего сердца не совместимы с реальностью. И не майся уж больше пустыми надеждами. Вспомни про ту надежду, что ты имеешь?.. Вспомнил? Витя разулыбался красивому пестрому массиву. Да, есть у тебя надежда на то что потом - когда-то, когда ты придёшь в будущий мир - все твои силы души оценят по-настоящему и дадут им применение. Там ты сможешь делать то, что тебе действительно нравится: общаться с Богом, любить, чувствовать, размышлять, познавать и исследовать, плескаться в бескрайнем океане мудрости и нырять к его глубинам, и при этом - быть оцененным, не быть не одиноким. Витя разулыбался осеннему массиву ещё сильнее и зашагал дальше. Так… Зачем же тебе нужна здесь, на земле, эта профессия?.. Ты можешь, так же точно, ходить и любить, и чувствовать, размышлять и обдумывать. Общаться с Богом - тоже можешь. А значит - ты можешь и здесь быть не одинок. Так только и остаётся одно то, что профессия эта могла бы ещё приносить тебе деньги. А разве деньги - достойная цель?.. Нет совсем. Нет. Её преследовать было бы мерзко и пошло. А значит - преследовать её ты не должен. Да, было бы здорово жить и совсем не заботиться о деньгах. С другой стороны - имея любимую профессию - ту, что тебе по душе - ты так бы и смог жить наконец. Ты просто бы жил в своё удовольствие, но не задумывался бы о деньгах, получая зарплату за то что ты любишь. Но ведь с другой стороны… Если ТВОЯ профессия дала бы тебе шанс не задумываться о деньгах, например - то те подработки, что ты находишь, задумываясь о материальной стороне вопроса - дают тебе шансы задуматься, как раз о многих вещах, что с деньгами не связанны. Допустим ты никогда не задумался бы ни о чём из того, что пришло тебе в голову, пока ты в четверг ходил по районам и расклеивал объявления о тараканьей фирме, и пока замечал те вещи, что встречались внезапно вокруг и внутри. Выходит - что будь ты оторванным от жизни философом, который лишь получает зарплату за свои мысли и осмысление чужих - так ты бы ни в жизнь не пришёл к тем мыслям, что встречаются в жизни обычной - тяжелой и не такой уж желанной, как эта. Ты не нашёл бы того, что мог только найти на своей нелюбимой работе. А без того - и любимая стала бы, частично, бессмысленной. Выходит - ты понимаешь что философия не может быть оторвана от жизни?.. Витя остановился. Разулыбался до ушей и заворожено глядит вперёд. Ну надо же!.. Давно же он здесь не был… Совсем не помнит этого сада. Или его здесь не было?.. Совсем недалеко от места предстоящей встречи с бывшими однокурсниками разбит цветущий розовый сад. Витя даже отсюда может разглядеть сквозь деревья - какое поразительное разнообразие пышных бутонов наполняет круглое, словно из сказки здесь появившееся, пространство, огороженное каменными белыми низенькими стенками. В стенах кое-где вделаны небольшие полубеседки над отдельными лавочками. А сами стены в некоторых местах убиты плющем. Как красиво!.. Витя умеет ещё как ребенок радоваться вещам, которые его удивляют. Он смотрит, раскрыв широко глаза, на этот цветущий оазис и на фигурки людей за ветвями деревьев, что наклоняются к розами и их фотографируют. Невероятно!.. Как не подумал ещё он взять с собой свою мыльницу?.. Хотя бы её. Пусть не новенький смартфон. Хотя у него качество съемки лучше. А как любит он фотографировать все эти цветы, листву и прочие растения! Страшно!.. Фотографирует и сам позже любуется. Не важно что эти цветы - не его собственное творение. Он рад что способен хоть только к ним прикоснуться - к их красоте - так, издалека, запечатлев их прекрасную суть своими скромными силами. Так, как и с мыслями - он рад просто брать мысли - те, что уже были высказаны Творцом всего прекрасного на свете - смотреть на них, любоваться, запечатлевать в своей памяти и проэцировать на себя, на свой внутренний мир, перерабатывать внутри так же точно, как и когда фотографируешь растение: не изменять черты и так уже совершенного творения, но лишь стараться его отразить, именно в этом уже реализовывая своё творческое движение души - в том, как именно ты сумеешь его запечатлеть, осознать и обдумать - под каким именно углом из сотен возможных ты сфотографируешь эту истину, отражая её точную суть с одной из тысяч возможных сторон. Он любит так размышлять и над вечными Словами - просто в них плавать и, снова и снова, находить суть. В этом его философия. В этом - его любимое дело жизни. Витя глядит на цветы и не помнит почти уже о встрече. Цветы всё стерли из памяти. Цветы захватили его полностью. Чудесное место!.. Похожее на сказку. Он делает шаг - чтобы идти к цветам. Но это движение его пробуждает: а вдруг уже почти время?.. Он отойдет слегка в сторону от места предполагаемой встречи, а в это время как раз кто-то придёт чуть заранее. И он потеряет бесценные пару минут общения с родственными душами. Ведь - вот, может быть его-то теперь уже ребята и не узнают при встрече. Ну, кроме Саши, конечно. Он-то его, Витю, видел тогда - в метро. А другие - нет. На страничке у Вити пока тоже нет фотографий, да даже если бы и были - не все-то к нему там и добавились до сих пор. Не все ребята. Хотя он, конечно же, кинул заявки им всем. И было это, конечно же, очень-очень неловко и стыдно делать. Но, вроде как, неловко и не сделать тоже… Наверное - просто не поняли ещё некоторые из ребят что это он. Когда поймут - обязательно добавятся. Но как же его им узнать спустя столько-то лет?.. Наверное не узнают. Ещё если он здесь стоит - на намеченном месте - то не сложно будет догадаться. А если… Он изменился не сильно наверное - в общих чертах - но ведь у остальных-то ребят сто-оооль-ко лиц в жизни, помимо него! Это у Вити - одно только собственное есть в зеркале. Это он-то ещё до сих пор часто в памяти возрождает их прежние, юные, лица и смотрит на них, и любуется - ведь это были друзья. А кто им он?.. Должно быть - что у них с тех пор было уже сотни и сотни друзей в жизни. Так и зачем же им возрождать его, никому не нужное, прежнее лицо? Это он до сих пор живёт, половину почти времени, в том - оставшемся далеко позади - прошлом. Это он, до сих пор, раз за разом прокручивает в голове события той, настоящей, жизни, когда он ещё был близок к людям - по нескольку раз на дню оживляет моменты былых успехов, признания или просто похвал, которые раньше отличнику Вите случалось ещё слышать - так часто, что, как будто бы, вся последущая жизнь служила теперь только разбавителем для их концентрированного раствора, пришедшегося на первую часть жизни. Это он вынужден питаться малейшими радостями из той, допотопной, жизни, раз в нынешней больше их не находит. Нет - радостей у него в жизни и теперь предостаточно. Даже больше ещё,чем было в молодости. Теперь-то он знает Бога. Теперь-то он рад вместе с Ним. И это - куда большая радость, чем та, которую ты имеешь вместе с людьми. Но всё же - и радость от жизни с людьми, которые в один момент перестали его принимать, он возрождал в памяти постоянно. Скучал по ней - как и любой человек, что создан здесь, среди людей, нуждающимся и в них тоже. Нет, к розам, пока что, он не пойдёт. Потом лучше - с ребятами. Как это здорово будет - с ними сидеть в этом саду!.. Как замечательно будет это, если они сейчас, встретившись как и договаривались, пойдут разговаривать там! Да это же - самое место для мудрых, наполненных, задушевных, рассудительных разговоров, о каких Витя так сильно мечтает! Оно словно оторвано от всего остального, хотя вот - до него и рукой подать. Оно, как будто бы, вне земли. Оно - где-то вне. Оно - что-то сказочное и невероятное. Райский уголок на земле. Не лишенный, конечно, земных черт - в том числе и черт увядания, разрушения, обрушения, пожелтения… Но всё же - и это для нашей земли - кусочек надежды, один из многих, на мир внеземной, лучший. В таком месте Вите ужасно приятно было бы разговаривать с Богом. Он любит с Ним говорить по душам даже и в более обыденных местах - и они-то во время таких разговоров становятся куда выше, куда более внеземыми и чудными. Их освещает сама беседа, их наполняет и возносит та трепетная близость к божественной мудрости. А это?.. Это место создано, кажется, для таких задушевных бесед! Но и с людьми было бы здесь говорить замечательно. Особенно с такими - мудрыми, понимающими, вдумывающимися в суть вещей людьми, как его любимые ребята. Ведь они - доктора наук. Ведь у них есть в сердцах много мудрых и важных вещей, а значит - с ними в мире людей говорить будет приятнее, чем со многими другими. Ещё и воздух сегодня такой… Преддождевой, серый, весомый. Как мысли и тишина. Он очень подходит для этих глубоких разговоров. А подходит ли он сам?.. Витя наконец спохватился. Он позабыл и совсем про то что ещё нужно себя хорошенько в порядок теперь привести, чтоб не ударить в грязь лицом. Причесался, одернул рубашку… заметил что галстука нет на его надлежащем месте. Наверное галстук ещё надо было бы?.. Но… с другой стороны - он ведь не на официальную встречу какую-то прибыл? Наверное лучше без галстука… Зачем только об этом думать сейчас?.. Сто раз уже дома подумал, решил что так лучше - так что же опять забивать себе голову? Не галстук же хочет он чтобы друзья оценили, а его самого? А тут уже - хоть совсем оборванцем на встречу приди - всё равно оценить тебя будут должны только по внутренним качествам. Ведь это не просто обычные люди. Они понимают - как надо оценивать. Они понимают про суть, а не просто… Так значит бояться нечего?.. А что если и в нём - внутри - тоже всё не особенно-то и прекрасно?.. Допустим - душа Витина не лучшее произведёт впечатление, чем его пыльная обувь и неопрятная, взъерошенная ветром причёска?.. Не зря же душа эта столько лет никому не была нужна?.. Уверен ли Витя что всё там внутри так прекрасно?.. Возможно что он неопрятен и внутренне?.. Возможно - как на самом Вите не очень-то модная, старая, да потрепанная одежда, как по всему Вите видно что он очень даже небогат - так и внутри, по его внутреннему миру, может быть, тоже сразу же видно что он весьма беден?.. Витя чуть-чуть распрямился - распрямился и внешне, и даже попытался внутренне, и встряхнулся (опять же - снаружи и изнутри), пытаясь придать себе ощущение смелое, гордое, даже, быть может, чуточку наглое. Нужно ведь попытаться быть чуточку более достойным, чтобы не выглядеть бедным родственником по сравнению с остальными?.. Но почему-то вдруг от себя стало немножечко тошно - от себя нового: гордого и наглого. И Витя опять несколько обмяк. Внутри тотчас же стало по-прежнему тихо, тепло, хорошо… Но вот только волнительно очень конечно. Когда ты совсем распрямляешь спину - волнение будто куда-то совсем исчезает. Но и с ним лучше, чем с этой странной тошнотой. Витя обмяк и опять посмотрел на время. Ещё аж пятнадцать минут. Хотя и так это уже мало… К счастью глаза попали опять на светящееся жёлтое пятно - там, за соседним прудиком - и моментально внутри стало спокойно-спокойно, тепло-тепло… Витя с улыбкой уставился туда. Ещё подходя он душой отдыхал, примостившись взглядом на этом пятнышке света - света такого домашнего, тихого и уютного. Но после - розы его отвлекли. Здесь он видел уже этот свет и раньше. В отличие от роз - он его хорошо помнит. Он был здесь почти во все встречи Вити с парком Горького. Это маленький лебединый домик на прудике у подножия какого-то ресторана. И ресторан-то - большой и тёплый!.. И ресторан-то увешан всё время льющими тёплый свет лампочками на ниточке, что оч-ччень здорово вот в такую пасмурную погоду!.. И ресторан-то ещё светит окнами - тоже ужасно тепло, и с его, всё ещё функционирующей, открытой веранды доносится стук бокалов и ложек, отзвуки смеха и музыки… Но лебединый домик всегда поражал Витю своим светом - до глубины души поражал. Он светит одним монолитным окном, которое сделано там во всю стену. Внутри всё залито жёлтым тёплым и ка-аак же внутри и у Вити становится, тотчас же, на это похоже! Он наглядеться не может всегда на этот домик, когда попадает в парк. Как будто пришёл смотреть только и только на него. Стоит всегда и смотрит. Как завороженный. Такая в нём жизнь чудная видится - в этом свете… Пусть не успешная, не оживленная как та, о которой он, вроде бы, мечтает, не переполненная всякими деятельными активными событиями - но тихая, тёплая, домашняя… В ней тоже любовь - в этой жизни. Как будто бы это совсем человеческий домик. Поверить никак не может Витя каждый раз что это всего-лишь дом лебедей. Он любит смотреть и на окна так. Ходит, допустим, по району, куда тараканья фирма послала, и смотрит на окна. На окна простые - в обычных пятиэтажках стареньких или в чуточку более новых домах. И знает Витя что там живут просто люди. И, может быть, даже не счастливой жизнью совсем. Совсем, может быть, грустной и никчемной, безвестной и бездеятельной - как например он сам, или того ещё хуже. Но почему-то - один только свет передаёт ему такое чувство жизни - жизни тёплой, чудесной, домашней и тихой, что от него Вите очень и очень всегда хорошо становится. Очень. Как будто бы там и живут настоящие люди. Там и течёт настоящая жизнь. И даже здесь - в домике лебедей - он видит, почему-то, прекрасную жизнь людскую. Откуда берётся в нём эта жизнь? Она просто, из ниоткуда, вдруг появляется в Вите - внутри - принесенная тёплым каким-нибудь светом… Что ещё особенно нравится ему в этом птичьем домишке - так это что он получается здесь двойной: в отражении на спокойной неподвижной глади пруда всегда живёт и ещё один птичий домик - но только вот перевернутый. Витя любуется на этот свет сквозь ветки кустарника, вдыхает прекрасную тихую осень - листву её, свет её, тишину её, серость… серость и яркость одновременно. Совсем забыл Витя про всё и уже не смотрит на время. Хотя и прошло уже, наверное, минуты три - а чуть раньше ещё он бы уже за это время раз десять успел в телефон глянуть. Стоит и смотрит.
- Привет, друг! - бросил ему чей-то голос - большой, грубый, басовитый. - Не подскажешь - где тут что поесть есть?.. - Оглянулся Витя. Да это же Женька!.. Стоит, оглядывается, руки сунув в карманы. Такой! Совсем такой как на фото из соцсетей!.. Большой, важный, лицо на бульдога похоже. А есть у него в семье и настоящий бульдог. Маленький такой (в сравнении с самим Женей), но тоже такой сбитый, увесистый, мускулистый. Бульдога Пряник зовут. Это Витя по разным постам Жени знал. Вот было бы здорово Прянику Жениному с Пломбиром его познакомиться! Пломбир - хоть и выше, зато сам-то худой, длинный весь - и шерсть, да и сам по себе. Так что в итоге, наверное, эти два четвероногих существа друг другу ровня. Просто в одном - всё так сжато, плотно и концентрированно, в маленькое тельце, а в другом - по краям разбросано. А так - ещё как поглядеть. Может быть что в Пломбире и в Прянике поровну собачьего вещества помещается. Значит он тоже раньше пришёл? Женька молодец! Пунктуальный!
А Витя вот, что-то, смутился так, хотя и обрадовался, что просто замялся и пробормотал что-то вроде “не знаю…” в ответ на вопрос. Как можно более свободно и расхлябанно он постарался это сказать - как будто ни в чём не бывало: пытался опять натянуть на себя гордого и наглого себя. Но гордый и наглый Витя в пространстве прозвучал очень хлипко и растерянно.
- Та-аак… - протянул Женя, оглядываясь вокруг. - А вот это не кафешка случаем? - он кивнул ладонью на лебединый ресторан.
- Да… это… ресторан. - подтвердил Витя.
- Та-аак… - пробормотал себе под нос Женя и поглядел на часы. Часы у него дорогие, хорошие. - Не успею. Слушай, друг, а ты не занят?.. Тут болтаешься просто?.. Ты не сбегал бы к ним туда… я тебе штуку дам… чего-нибудь перекусить принеси, а, будь другом? А то я с дороги… Голод - жуть! - Витя кивнул, конечно же, но после того завис, потому что не знал что сказать, - А сдачу себе можешь оставить. А то у меня тут встреча, понимаешь, я сам не могу… чего-нибудь там… мясного. Желательно. Ну или картошечки жареной. Можно и в тесте чего-нибудь, ну… что-нибудь. Не важно. Главное - чтоб съедобное…
Витя стоял и понятия не имел как поступить, а глаза становились всё шире и шире от неловкости, пока Женя копался в своём кошельке - не менее плотном и упитанном, чем он сам. Выходит его не узнал, всё-таки, Женя?.. А если узнал? То почему же…
На счастье Санек появился вторым. Он появился на миллисекундочку раньше купюры, которую вынес на свет оголодавший с дороги Женька. А вследствие этого купюра повисла в его руке, не достигнув Вити, и весело стала летать в пространстве. Это Женя махал своей рукой приветственно, в ответ на Санино: “О, привет, ребят! А вы уже ждёте. Чего вы так рано?”
- Сан;-оок!.. Сколько лет, сколько зим! Давай пять! - увесистая Женькина рука врезалась в Санину, а бедная синенькая купюра на мгновение оказалась зажата между ладоней.
- Здравствуй… - кивнул тихо Витя и разулыбался смущенно. Разулыбался бы больше, но только сдержался. Ведь несерьезно это - совсем широко улыбаться при встрече.
- Вить, ну чего, как жизнь? - улыбнулся Санек, но сквозь силу. Усталый сегодня он какой-то и хмурый. Да и тогда - когда встретил его Витя в метро - тоже всё было не лучше. Сам ртом улыбается Саня, а вот глаза даже расстроенные. Неловко совсем Вите теперь от таких его глаз. А вдруг они и про то ещё, что стоит он сам такой перед ним - неприкаянный, бедно одетый, неловкий, растерянный?.. Тогда так скривился ещё Саша - в метро - от того что спросил Витя на голубом глазу - а как это так они все уже и нашлись и общаются, а живут в разных совсем городах? А Саша ему объяснял тогда бегло про Интернет, да брезгливо так… Видно ведь было что это ему неприятно: касаться другой, иной жизни - отставшей от времени, странной, расквашенной. Конечно - когда Витя смотрит на жизнь на свою с той высоты, что представить себе только может - с той высоты Сашиной жизни, что есть у него - так в свою - Витину жизнь - погружать даже одни только чувства и мысли сразу же и не хочется… Сразу видно - как Витя убого живёт. Видно даже и Вите - который все годы не видел совсем ничего, кроме этой убогой своей жизни (если только не в мечтах). А ему?.. Саше?.. Человеку тому, что живёт на другом уровне?.. Конечно - ему видно. Конечно - ему жаль, наверное, Витю, но и неприятно с ним контактировать тоже. Понятное дело.
- Ну… по чуть-чуть. - улыбнулся потерянно Витя в ответ.
- А… Постой-ка?.. - раскинув в стороны руки удивлённо оглядывается Женька то на Санька то на Витю. - Так это наш Витька, что-ли?!. Ви-те-еек!.. Ну, не признал, извини!.. - мощные руки плотного человека-бульдога обхватили Витю своим дружеским объятием, и Витя почувствовал как взлетает ввысь и чисто морально - от радости что об него не боятся марать руки, да признали в нём старого друга - и чисто физически: Женька его в шутку немного поднял над землёй, от чего Витя, конечно же сразу совсем уж растаял. Неужто он, правда, имеет ещё шанс идти на одной дороге рядом со старыми друзьями - такими важными и успешными теперь - и даже быть им, всё ещё, как свой?!. - А ты, я смотрю, всё никак не растешь!.. - засмеялся Женек, когда Витя опущен был снова на землю. Действительно - рядом с огромным Женьком тот смотрелся совсем неокрепшим ребёнком. - А?!. Ма-ло ка-ааши, наверное, кушаешь?.. Да?!. - подтолкнул его под плечо весело Женька рукой со своей тысячной купюрой, и тут же, наконец, принялся её погружать обратно в бумажник.
А Витя себе под нос пробурчал что-то очень смущенно-невнятное, с опаской поглядывая на купюру, которая в разрезе данных конкретных обстоятельств ему просто казалась не очень реальной. При упоминании о каше, которую ел, вообще-то, он - Витя - почти каждый день, благодаря её низкой цене - мозг чудным образом создал картинку из множества килограмм круп, что вместились бы преспокойненько в эту тысячу, да из множества долгих дней, в которые Витя на этих бы крупах смог существовать, и эта купюра, казалось, неловко поморщилась вся от того что её можно, правда, спустить на один только мелкий какой-нибудь перекус. Но это чужие деньги, считать их бессмысленно - и Витя тотчас постарался стряхнуть с себя эти ужасные мысли. Негоже. Ещё постарался стряхнуть едкую жалость, что незаметненько всё-таки щипет под ложечкой - жалость о том, что он не успел воспользоваться той возможностью, что ему так волшебнейше выдавалась. Он мог бы купить Жене поесть, а сдачу… Наверное и сдача была бы для Вити деньком-другим выживания на каше… Но!.. Витя решительно осадил эту жалость: ведь он всё равно бы её не оставил себе! Ни за что! Пусть Женя бы и уговаривал как хотел - Витя бы всё равно отказался, отдал бы её владельцу. Иначе нельзя. Это ведь дело чести. И как только эта убогая его жизнь трансформирует человеческое сознание?!. Как мерзко - что жизнь эта заставляет его думать о деньгах, желать их получить, стремиться к ним… Понятно - что это необходимость. Но всё же… Ведь это такие низменные, отвратительные мысли!.. Как стыдно сейчас за себя Вите - сказать на словах сложно. Ужасно стыдно.
- А ты-то, наоборот, я смотрю - всё растешь! - заулыбался Санек Жене, задрав шутливо на него голову и уже чуть более радостно, чем до этого Вите. Конечно - ведь Женя это Женя… Это уже другое…
- Да-дааа! - засмеялся Женек, - Всё, в основном - вширь. - показал на себе ширину своей талии в прогрессии на будущее. - А ты как?
- Да потихоньку. Чего, Игорь ещё не пришёл?.. Он, помнится, в бытность студентом всегда первым на пары прилетал. А теперь?..
- Да, я, главное, слушай, всегда удивлялся ещё - что ему надо так рано всё время заявляться?.. Потом же, главное - эти лекции триста лет ему не нужны, но приде-ееет всегда за…
- Там шанс был с Мариной тогда пересечься - поговорить, все дела… Ну, ты его знаешь. - подмигнул потихонечку Саша.
- Аааа-ааа!.. - сделал Женька большие-большие глаза, - Да-ааа?.. А я и не… Слушай, а это - Марина, которая с этими…
- С ушками, да…
- Ну, из этих…
- Ну, волосы, да, так закручивала. Как ушки. Вот эта.
- Ну я и не знал что она ему нравится. Она же, ну… как бы… Ну, страшная?
- Ну-уу… Что тут?.. Сердцу не прикажешь. - шутливо сказал Саня и покачал весело головой.
Витя же всё это время стоит и глядит на общающихся между собой однокурсников так внимательно и расплывшись в улыбке, так тщательно ловит любое их слово, кивает или смеётся на каждое, и рад уже тому, что хоть так он участвует в их разговоре. И постоять просто рядом с ребятами - для него это сказка… не то что бы там - говорить.
- А вот и Володька! - куда-то кивнул в сторону Санька.
- Где? - сразу не понял Женек.
- А вон - по мосту там шагает. - и Саня тогда указал вверх - туда где открытый проход-спуск с Андреевского моста. По эту сторону реки мост вливается в широкий бетонный поток, плавно спускающийся вниз. Где-то сверху теперь и идёт, по заверениям Саши, их общий знакомый. Ни Витя ни Женя его, всё ещё, не могут отсюда опознать. Наверное потому что давно очень не виделись, а вот людей наверху уже очень даже достаточно. - Мы с ним встречались один раз в октябре. Ну - тогда, в прошлом году. На семинаре. Я это пальто его очень хорошо запомнил. Такое - в клеточку. Ну это точно он - я вам говорю. Можете не сомневаться.
- А Игорь, похоже, сегодня так позже всех и придёт. - всё ещё вглядываясь в людей на мосту, засмеялся Женя, - Время всех меняет! Был самый первый всегда, а сегодня, наверное, самый последний будет.
- Не факт. - покачал головой Санька, - Володьке ещё долго с моста этого двигаться. Там лестницы - трехчасовые, уж знаем мы! А Ваши ставки, Виктор Палыч?.. - шутливо сложил на груди руки Санек, - Кто первый по Вашему?.. Ставлю на Игоря - старую привычку, всё же, ничем не перебьешь.
- А я на Володьку. - улыбнулся Женька.
А Витя замялся, занервничал, заулыбался во всю и не знал даже - что больше сейчас в нём: то ли радость от всего этого - что вдруг вот к нему обратились, что даже его, как оказывается, самое отчество помнят!.. Что, вроде как, так это всё весело - их общение - складывается… Хотя и не этого ожидал он совсем от встречи и общества старых друзей. Он думал что будет всё как-то… ну, глубже, одним словом. Серьёзнее, сдержанней. Он ожидал ведь увидеть научных деятелей, профессоров, преподавателей… Но так даже легче - они ведь, по прежнему, остались, оказывается, друг для друга ребятами - просто такими весёлыми, озорными детьми. Ну и славно!.. Чего же он мог здесь ещё ожидать?.. Как раз именно этого. Этого - в самом лучшем виде. Не зря он сегодня о том вспоминал - что никогда у друзей и не видел таких глаз, как сегодня ему почему-то представились. Таких разговоров - глубоких и мудрых - между ними совсем, тоже, тогда - в юности - не было. Тогда он, что к удивлению своему обнаружил вдруг Витя теперь, тоже был с ними просто знаком. Он тоже ведь не был на равных. Он просто был маленьким приложением к этой весёлой компашке. Он просто всегда тёрся рядом, а сам - был совсем на другой - на своей собственной, какой-то такой тихой, смущенной волне. Теперь прошлое стало ему открываться немного по-новому - несколько в другом, абсолютно реальном свете. Как так приключилось что он представлял его, в целом, иначе?.. Он представлял отношения этой их, дружеской, пятёрки, когда глядел издали на былые года, абсолютно иначе. Он вспоминал дружбу - которая была дружбой и правда. Он вспоминал некоторую духовную близость и даже сродство душ. Но ведь в реальности всё это было - не более чем банальное сосуществование в рамках одних университетских стен, в рамках маленькой группки людей, что, всего-лишь, болтала друг с другом порой. Да и то - он, Витя - в такой болтовне принимал крайне, крайне пассивное небольшое участие. Пожалуй что и тогда он был рад уж тому, что какие-то люди его терпят рядом. Но всё же он рад. И теперь даже не знает - в нём, всё-таки, больше её - этой радости - или боязни чего-то сказать, что не к месту придётся… Не то что бы, даже, не к месту - но просто: не самое лучшее из всего только возможного. Вот стоял он, молчал и молчал. А теперь у него, вот, спросили ответа. И можно сказать что-нибудь хорошо - очень точно и метко сказать, сказать весело и остроумно, сказать так, что сразу ребята ка-аак прыснут со смеху!.. И примут его ещё больше, теперь, за своего. Ведь шутки - такая-то вещь, что способна мгновенно разрушить все стены, преграды и блоки между людьми. А не всегда и возможность-то славная выдается по делу и правильно пошутить. А вот ведь она! Вот ведь!.. И Витя её не упустит. Наверное… Как сложно скрепиться и выдать сейчас из себя какой-нибудь по-настоящему верный, хороший и смачный ответ!.. От осознания что возможность прекрасная - так тяжело ей становится, сразу, воспользоваться! И как только людям вокруг удаётся вот так, просто, брать и дружить?.. Все как-то берут и мгновенно между собой организуются в группки и коллективы, сговариваются, срастаются, сразу находят чего-нибудь общее. Они не стремятся чего-то большого достичь в этой дружбе. Они, может быть, не воспринимают её как нечто большее простого, сиюминутного разговора. Они просто так и подходят к другим и отходят. Они не хотят строить дружбу большую и навека. А ведь, между тем, хоть какая-то маленькая микро-дружба у них получается. Они не планируют строить большого. Они не продумывают всё заранее тщательно, во избежание скорого разрушения начатой этой постройки. Но всё же - они, строя карточные неустойчивые домишки, имеют в своей жизни случаи хоть чуть насладиться мгновенною, маленькой дружбой. Проблема же Вити, наверное, в том - что он слишком уж сильно ответственненно ко всему в жизни относится. Он так относился к карьере и к жизни своей - как таковой. Он всё не решался начать хоть чего-нибудь делать, ведь слишком был неуверен в том - сможет ли сделать всё максимально хорошо. А от этого - и не увидел совсем жизни. Той жизни, которой мечтал бы достичь. Он слишком боялся всегда сделать лишнее, неосторожное движение и разрушить им хрупкое полотно жизненной ткани. И перед дружбой он тоже всегда замирал в нерешительности, дрожал, трепетал и стихал до нуля всяких звуков - боясь хоть единым неверным разбить драгоценное существо отношений товарищества, понимания и взаимовыручки. Он ждал слишком многого и от друзей - от тех, что должны были бы появиться - и, значит, от самого себя тоже. Он слишком уж задирал к себе требования и слишком уж сильно осознавал своё им несоответствие. Так он и жил. Так он и живёт. Всё то же было в юности, всё то же с ним происходит уже и сейчас. Он очень, наверное, сложный какой-то и замороченный человек, раз с ним всё именно так происходит?.. Что ж делать ему, если любит он слишком искать во всём смыслы и находить только самые-самые мудрые и большие?.. Возможно - без всех этих смыслов он смог бы легче, тогда, приживаться здесь, в этом мире, он смог бы как все лишь поверхностно мира касаться, но всё же иметь с ним хоть малое соприкосновение. Но Витя ведь ищет с ним полного вчувствования. Он не хотел бы пожать ему руку бегло и позабыть. Пусть даже и тысячи раз так за время жизни пожать. Он хочет, пусть только единожды, но обняться с ним так крепко-крепко, как только и может быть в жизни. Он хочет полнейшего с миром сростания душ. Он, в чём-то, перфекционист, хотя по нему и не скажешь. Он просто прекрасно так чувствует - что всего, чего хочет он сделать - по максимуму хорошо сделать не сможет. Поэтому и не решается даже начать. Казалось бы - он растяпа, раз ничего в жизни не сделал - но ведь на самом-то деле - он самый что ни на есть гиперответственный отличник, который настолько не хочет теперь схлопотать в жизни троек, что даже не пробует и начинать учить те уроки, что, кажется - ему не по силам. Вот и теперь - Витя стоит, что-то мямлит, смущаясь, несвязное, вроде: “Да я… я…” и никак не решается точно ответить. Так и не успел схватить Витя свою эту возможность. Так и не смог. Неожиданно первым Володя откуда-то сзади появился.
- Ну что, три богатыря?.. Уже в сборе? - раздался глубокий низкий голос, который, как будто бы падал откуда-то с высоты, и заполнял собой всё пространство теоретически возможного диапазона человеческого голоса. Такой высокий и такой низкий одновременно. Очень властная, сильная интонация - глядящая с высоты - но совсем низкий раскатистый голос. Володька. Давно его Витя не видел… Как он изменился!.. Уже и седой он немного, уже и подлысоватый кое-где, уже и лицо всё серьёзное, жёсткое, взрослое, зрелое. Ка-аак сильно он изменился!.. Пожалуй что первый из всех - кто похож оказался на то, что и ожидал Витя увидеть. Серьёзный и важный, одетый по струнке - хотя так и не говорится, но вот ощущение было как раз именно такое - интеллигентный, культурный. Повеяло Вите реальным научным и важным таким воздухом. Повеяло… И не знает теперь Витя - того ли хотел он и ждал ощутить?.. Или совсем другого свежего ветра?.. Такой ветерок, что от друга Володьки - рождает в душе ощущение предгрозовое, чуть жуткое и пугающее. Он - что-то большое - его давний друг Володька, что-то грозное, как порывистый мощный ветер перед сильным дождём. Не ждал Витя такого - что от его долгожданной Жизни повеет грозой. Ему, почему-то, даже страшно смотреть на Володьку. Как будто бы он его - Витя - боится. Как будто бы он - Володька - что-то большое и страшное. Почему?.. Витя не знает. То-ли блеск в глазах у Володьки такой - хищный, острый какой-то… То ли…
- О, Володька! - в шутливом удивлении застыл, раскрыв руки, Санька и поглядел на ребят с выражением: “Вот так номер!..” - А ты откуда?!. Ты ж по мосту только что шёл?!. А?.. Там вот?..
- Я?.. Нет. - непонимающе задумался тот и стал даже ещё более грозным, когда потерял своё приветственное бодрое выражение и перешёл к более серьёзным эмоциям.
- Как?.. Мы тебя на мосту все вон сейчас только видели! Или… Ну, надо же!.. У кого-то такое же пальто, представляешь, как у тебя было тогда… ну, когда в октябре виделись, помнишь?.. На семинаре… Ну надо же!
- А… Нет - я оттуда - я на машине. - показал бегло Володька в сторону города за бетонным спуском, протягивая руку Женьке, который уже тянул к нему свою.
- Привет. - улыбнулся Женя, пожимая ладонь своего старого институского товарища, кивнул, а Володька тоже кивнул - ему в ответ. Вот - Женька гораздо выше Володи, а смотрит так на него, словно немножечко тоже снизу вверх. Наверное тоже боится немного. Хотя вот он какой большой…
- Как бизнес? - слегка улыбнувшись спросил Володя, да так улыбнулся - что будто бы ястреб своим острым взглядом пронзил насквозь огромного Женьку.
- Да потихоньку. - махнул рукой весело Женька, - Движемся. Уже скоро седьмой филиал открываем. Пока ничего.
- И что ты ещё ловишь в этих университетских стенах?.. - шутливо и грозно по прежнему - как у него, видимо, всё теперь выходит, какую бы эмоцию он ни выражал, покачал головой Володя. - Я бы давно уже ушёл, будь у меня такие прибыли.
- Да вот, подумываю, подумываю. - покачал головой в ответ и Женька, да тоже шутливо. - А ты сам-то как - где преподаешь?..
- Я?.. Да по прежнему. Только декан теперь. Но я там почти только фигурально. Для отчётов чисто. Так - пару раз в год прийти на экзамены. Всё больше уже по партийной линии…
- А-ааа!.. - с шутливой важностью задрал голову Женя, - Ну вот оно что!..
- Да. - просто как бы, но еле сдерживаясь, чтоб не расплыться в довольной улыбке, пожал плечами Володька.
- А чего ты вообще не уйдёшь?.. - поинтересовался Женя с искренним непониманием. - Я вот давно уже думаю - ты у нас такой видный деятель, вообще другого порядка делами занимаешься, а всё привязан к этому универу как раб какой-то. Нет, ну конечно не раб - декан всё-таки - но всё же? Не легче уже оторваться и дальше свободно двигаться?..
- Не знаю… - пожал плечами опять Володька.
- Вот я и вообще никто - а всё равно устал уже от этого всего, если честно, порядком. - добавил непонимающе Саша, - Наверное со следующего сезона уйду уже хоть куда. А ты… Да и ты тоже, Женька?.. У вас есть такие возможности, уже всё помимо этих учебок налажено, есть куда идти. Так и бросайте уже?.. Чего ждать? Вон, Витя из нас самым первым, кажется, давно ещё понял что в науке этой искать нечего. Да, Вить? - приобнял Витю по-дружески Сашка и немного потряс за плечо. Витя не знал что и делать - то ли радоваться оказанной чести, то ли просто не понимать - как это? Как это может быть так, что вот, Сашка считает науку такой утомительной, а другие ребята - давно уже нашли для себя занятия на стороне. Они изменяют своей первой избраннице - Науке - с какими-то там бизнесами и партийной работой. Так Витя, наверное, никогда бы не смог. Будь у него хоть немножечко этой жизни - той жизни, которой живут его старые товарищи - уж он бы ей рад был бесконечно! Не то что бы - не искал тогда путей, как избежать её продолжения, а наоборот - старался бы продлевать, длить как можно дольше. Стоял Витя и не понимал. А сверху тут на него ещё Женя вдруг скинул вопрос, когда все наулыбались удачной Сашиной полушутке.
- А ты, Вить, чего, кстати, тогда ушёл?.. Я так и не понял. Ты ж лучше всех был… Так и…
К счастью для Вити - ему отвечать не пришлось. Санька вскрикнул:
- Оо-ооо!.. Вот и Игорёк! На этот раз - я уже точно вижу!
- Да, точно. - подтвердил Женька и все переключились на слегка согнувшуюся к какой-то молоденькой девушке фигурку, которая остановилась совсем неподалёку и любезничала с выше названной незнакомкой. Та глядела немного растерянно, потому что, наверное, куда-то спешила, но уважительно так глядела по отношению к его возрасту, а Игорь - наверное уточняя у неё что-то про то, как дойти туда-то и туда-то - ещё что-то очень и очень лестное ей замечал в благодарность за помощь, от чего девушка только ещё сильнее робела и терялась.
- Ну-уу… Игорь как всегда. - шутливо заметил Сашка. - Бедная девочка.
- Да ничего она не бедная. - Засмеялся Женя, - Вот если б на встречу к нам Игорёк не спешил - тогда ещё может быть… Игорь!!! Игорь, мы зде-еесь!.. - закричал он и помахал рукой широко, приподнявшись на цыпочки, от чего стал ещё даже выше, - А так - считай мы сегодня спасли молодое поколение! - полушепотом заметил Женя уже Сашке.
- Ага… - шутливо-скептически покачал головой Сашка, глядя на Игоря, который, смешавшись, в ответ помахал рукой дерганно, ещё что-то сказал своей собеседнице и засеменил к ребятам, периодически прерывая свой мелкий бег довольно широкими прыжками через лужи, что делало его путь похожим на линию из точек и тире. - То ли ещё будет! Ещё весь день впереди. А в парке полно молодёжи.
- Ну!.. посмотрим! - засмеялся Женька.
А у Володи вдруг зазвонил телефон и он на пару шагов отошёл в сторону, прикрыв ухо ладонью, чтобы расслышать - заговорил с кем-то там. Серьезно. Наверное по работе.
А Витя стоит и всё думает - как бы ответить, если его вдруг ещё спросят о том же?.. Как говорить?.. Что объяснять?.. Вдруг осознал Витя, что вовсе не хочет он чтобы его жалели. Совсем и совсем не хочет. И это даже здорово - теперь он уже себя чуточку меньше считать будет рассчетливым карьеристом за то что вот так сильно обрадовался встрече с ребятами. Теперь-то он знает - что вовсе и не желает им показаться жалким. Ведь страшно подумать о том - как сейчас он ответит. Ответит и вызовет жалость конечно же. Раз это ему страшно - то значит он этого точно не хочет. А как же ещё отвечать, если кроме как так и сказать о том что он сам не хотел уходить, но просто пришлось - чтобы работать и ставить на ноги сестру, и заработать на операцию, и потом… потом - на похороны… Если кроме этих ответов - все остальные ответы были бы ложью?.. Ответ честный, правдивый, ему тотчас же создаст образ того, кого нужно, наверное, пожалеть за его судьбу, а значит - кому нужно теперь и помочь. Но этого Витя не хочет. Он выдохнул с облегчением. Но и вдохнул с новым, незнакомым ещё напряжением. Оказывается что он не хочет чтобы его кто-то жалел. И это, вроде бы, здорово. Но вот - с этим связаны ещё и новые трудности. Как избежать разговоров?.. Никак. Никак ты их тут не избежишь. Вите сильно вдруг захотелось уйти. Скрыться с глаз и не появляться здесь больше. Не надо будет так и совсем ничего объяснять. Но ведь и это тоже нехорошо. Значит нужно остаться. Вот даже и Игорь ещё не подошёл. Хотя бы его встретить. Вот он уже, кстати, совсем рядом.
- Салют!.. - поднял ладонь Игорёк, прискакав, полувесело полуиспугано поглядел на ребят исподлобья и захихикал зачем-то. - Ну?.. Что? Как жизнь? - после хихикания задал вопрос из трёх частей.
- Да норма-аально… - радушно протянул Женька, вытягивая навстречу Игорю свою большущую ладонь, которую тот, неуверенно улыбаясь, схватил и пожал - вернее потряс мелким тремоло. - Как сам?
- Я?.. Да ничего-оо… ничего-оо. Живём! Потихоньку…
Приветственно Санька кивнул Игорьку как-то мрачно, пока длилось его рукопожатие с огромным Женькой, кивнул ему Витя смущенно и радостно, кивнул ему и Володя, всем видом своим наскоро извиняясь за то что вынужден договорить сперва по телефону.
А Игорь сейчас старше всех. Выглядит по крайней мере. Стоит Витя теперь и пытается вспомнить - он был всегда старше всех - Игорёк - или нет?.. Когда молодые были - так сильно ещё этой разницы не замечали. Почти всё одно - что ты, что я. А теперь… Игорь совсем кажется дедушкой. Хотя и весьма хорошо молодящимся. Из всех, кто собрался сегодня - он самый, на вид, тщательно за собой следящий. Он самый, по виду, франт. Но всё же - он стар. В нём как-то сразу же сильно слышна эта старость. В его седине или в походке?.. В его прищуренных глазах за очками или в его улыбочке?.. В его согнутой спине или в его расправленных плечах?.. Стоит Витя и точно не может понять - в чём же особо его - Игоря - старость так явственно выражается. Но в чем-то…
- Сейчас, я думаю - Володька как договорит, так мы может куда-нибудь сдвинемся - чего тут стоять? - поморщился Санька, оглядывая окружающее пространство, но не останавливаясь взглядом внимательно хоть на чём-нибудь. Странный какой-то сегодня он. Да и тогда ещё - в метро. То сильно радостный, то сильно хмурый. Усталый какой-то.
- Да, а я тоже думаю - надо нам место какое-нибудь посимпатичней найти - чтоб не под мостом стоять. - поддержал Женя. - Посидим, поговорим… Вон там, кстати… - он стал поднимать руку в сторону лебединого ресторанчика, но тут Витю осенило. Так осенило что даже впервые за утро он первым заговорил сам, без спроса - по собственному желанию - и даже почти перебил Женьку.
- А там, да!.. Там же розы такие! Вы видели? - Витя расплылся в блаженной улыбке от мысли - как хорошо будет им там, среди пышных осенних бутонов сидеть и говорить, - Вон! Я сразу, как только увидел - ещё до того как вы все пришли - так и подумал что здорово будет там… говорить, вспоминать, размышлять и…
Даже тот радостный порыв, который заставил его говорить - постепенно сошёл на нет и перестал выносить наружу слова, как река несёт рыжие осенние листья по течению. Опять перед Витиной речкой встала бетонной стеной привычная дамба смущения. Смущение от того ещё больше усилилось - что все замолчали резко почему-то и удивленно на Витю уставились. Или ему так показалось?.. Даже Володька как раз, как на зло, перестал говорить со своим невидимым собеседником и вернулся к маленькой группе ребят. И тоже стоит, молчит. Санька молчит задумчиво, напряженно, глаза раскрыв широко на Витю, Игорёк молчит скептически, слегка иронично, Женька молчит немного неловко, с желанием, видимо, что-то сказать, ну а Володя - пожалуй что просто молчит, ведь не знает ещё о чём разговор - только ведь подошёл - но молчит, как всегда, по-ястребиному пристально. Все молчат… Зачем?.. Почему всем неловко вдруг стало говорить после него? Что это за ужас такой происходит?!. Знал бы Витя - так вовсе бы не начинал говорить. Вот потому-то всё время он и молчит наверное - что чувствует: его голос - это что-то чужеродное здесь. Немудрено. Он из совсем другой жизни. Он и не может звучать так же точно, как и ребята. Им неловко, наверняка, говорить с человеком, который ниже их. Правда… Если вспомнить их юные годы - так Витя всегда тоже молчал, ещё и тогда. Хотя был он выше - выше ребят хотя бы тем только, что лучше учился. А значит… С чего же его голос так необычно звучит в их компании?.. Чем он от них отличается? В чём он другой?.. Витя не знает.
- Ну, тоже, да. - наконец-то решился заговорить Женька. - Вот только уже что-то есть хочется. - засмеялся он полунеловко, полуподмигивая остальным ребятам. - Я думал как раз предложить - в ресторанчик сходить, посидеть - но, думаю, можно пока что ещё подышать свежим воздухом… Раз Витя так хочет. - эти слова прозвучали, опять же, как что-то чужеродное, хотя уже и не из его уст. Даже одно только упоминание о Вите - звучит как что-то не отсюда. И даже самому Вите - оно как-то до непонятного странно. - Пойдёмте пока, действительно, в этот розарий, а там уж…
- Да и… пока ещё дождь не пошёл. Правда. - смешавшись добавил Санька и, зарыв в опавшие листья взгляд, сделал неловкое движение рукой в сторону розового оазиса, после чего сдвинулся с места, а за ним и все остальные.
Идут медленно к розам и опять молчат. Что же это?.. Витя тоже молчит. Попробуй ты только, Витька, ещё раз заговорить о чём! Вот видишь что из этого вышло?.. И вроде бы ничего-то он особенного и не сказал. И ничего страшного. И не должно быть так сильно неловко за это… Но вот - отчего-то неловко. Совсем. Совсем-совсем неудобно… Идёт Витя и думает о своём поведении - что же тут, всё-таки, неверно он сделал?.. Наверное… Наверное то, что слишком восторженно заговорил о предмете совсем неважном - какие-то розы, которые и в сравнение не идут со всеми теми вещами, которые на уме у ребят. У них есть дела намного важнее в их жизнях - настоящих жизнях. У них есть проблемы и мысли серьёзнее. А тут - Витя вдруг со своим этим детским восторгом по поводу просто цветочков… Как сильно он от всего отстал!.. Правда… Вот ведь, идут все, молчат, и как-будто бы им всем неловко. А неловко ведь из-за него - он прекрасно сам понимает это - не из-за того что они сами что-нибудь неловкое сделали, а из-за того - что он. Они все стыдятся и конфузятся за него… Хорошие они - ребята. Жаль что он так вот невовремя заговорил. И что его за язык дернуло?.. Теперь вот ведут его взрослые друзья, как ребёнка в парк аттракционов, на то место, куда он захотел - вдруг осознали, наверное, резко что он в их компании - на голову ниже - совсем несмышленный ребёнок, который зачем-то оказался здесь, в их среде - и при нём-то теперь и не поговоришь толком нормально о взрослых вещах. Неловко. Зачем Витя заговорил?..
Первым молчание прервал Саша. Недолгое, впринципе, было на самом деле это молчание. Но Вите оно показалось невероятно, ужасно затянувшимся.
- Ну что, Игорёк, ты как у нас?.. Тоже ещё не ушёл из преподавания? - Игорёк сделал в ответ удивленные до наигранного глаза, а Саша пояснил, - А то мы с другими ещё до тебя обсуждали - кто почему за эти свои кресла держится. Ну… не то что бы обсуждали!.. - засмеялся Санька открыто так и радостно, что Вите аж даже чуть-чуть легче сразу от этого стало, теплее внутри. - Я только спросил - почему, а тут ты пришёл. Никто и не успел мне ответить. Так что ты виновник - ты и объясняйся первым. Чего тебе нравится в этом во всём? - шутливо покачал головой Санька, улыбаясь во весь рот, но пристально и серьёзно, при этом, глядя на объект своего допроса.
- Ну… - пожал плечами Игорь. - Не знаю… Даже не задумывался как-то. Работаю и…
- Ну, то есть - работаешь и всё? - продолжал допытываться Санька, - Просто так? Потому что удобно? Привык?
- Да нет, ну… Ну не скажу, ну… - опять манерно пожал плечами Игорь, да так и оставил плечи поднятыми вверх на какое-то время. - Не знаю. - резко скинул вниз плечи, выгнув губы мостиком вместо них.
- А я знаю. - весело подмигнул Саньке Женя. Тот рассмеялся.
- Чего?.. - с глупой улыбкой встрепенулся Игорь, - Ну чего вы?.. - непонимающе и смущенно засмеялся он за компанию.
- Да Женька всё вспоминает как ты к женскому полу был неравнодушен. - улыбчиво объяснил Саша, - И теперь, наверное, так же?
- Ну-уу…
- Ну не отнекивайся! - широко улыбнулся Женек, и засмеялся густым басом. - Студентки хоро-ооошенькие, да, наверное? Уж я-то знаю!..
- Что - и ты тоже знаешь?.. - с шокированным выражением уставился на него Санька весело.
- Ну я… Не в том смысле знаю. Они сами, конечно… часто на всё готовы. - хихикнул густым басом Женек, - Но у меня в этом смысле жена, как-никак. Мне это неинтересно вообще, если честно. Я только иным образом, знаешь, могу… - Женя потер пальцами один о другой, словно купюры ими пересчитывает, - Так сказать… Обеспечить успехи в учёбе. Ну а чего - сами виноваты!.. - опять басовито засмеялся Женёк, - Не хочет когда человек поработать мозгами вовремя и что-то выучить - пусть хоть трудом другим это искупит. Пойдёт на работу, заработает, и вложится в своё светлое будущее, так скажем. Я, лично, считаю так.
- Аааа… - кивнул Саня, обдумывая услышанное. - А Игорь, тогда, бережёт от излишнего труда женское население - так получается? - в ответ Игорь расплылся в улыбочке и покачал головой радостно, а Саша опять обратился к Женьку, - Ну, вот потому ты, наверное, и не уходишь? Всё в дом, всё в семью?.. Да? - задумчиво улыбнулся он, - Ведь есть же хоть в чём-то своя выгода - я же и чувствую! Не может быть так, чтобы, вот, просто так вы держались за пыльные кресла… Здесь е-еесть что-то!.. - прищурившись погрозил пальчиком Саша.
- А ты сам-то? - кивнул ему Женя, - Из-за чего не уйдёшь?
Саша набрал воздуха, но тут вступил в разговор Володька. Они как раз завернули на узенькую аллейку, что пронизывала впереди, перед ними, ближнюю оконечность розового оазиса. У Вити перехватило дух от большой розовой красоты, что теперь уже так невозможно близко - так пышно вокруг расплескалась. Почти он забыл слушать о чём говорят ребята… Едва только слушает. От этого и не так тошно ему даже теперь от услышанного. Хотя и тошнит всё равно немножечко. Не может его не тошнить. Одно радует - что наверное ребята про всё это шутят и чуточку просто бравируют. А на самом деле…
- Я никогда, лично, не беру. - немного строго, пронзительно, по-ястребиному как всегда посмотрел на Женька и на Игоря Володя, - Я не считаю… Ну, вы как хотите, а вообще - это карается. Строго. Мы сами с инспекцией ездим и… Нет, вы конечно друзья, старые товарищи - с моей стороны тут полная конфиденциальность, не беспокойтесь. - чуть-чуть засмеялся Володя и атмосфера вокруг перестала быть тут же такой напряженной, какой стала уже за секунды буквально его строгой речи. - Но впринципе… Я даже сам так считаю: не учат - так нечего и поблажки им делать. Пусть чего добивались - то и получат. Я отчислять даже люблю, честно говоря. - заулыбался Володя задумчиво, глядя вперёд на дорожку перед своими ногами, - Вот, у меня если уж и есть какое-то удовольствие во всей этой истории - так это наверное то, что когда время проходит и наступают экзамены - так все эти выродки, что сначала гонорились, потом получают по заслугам. Сначала-то все смелые - а потом уж… Когда время приходит - в овечек передо мной превращаются. А я жду, терплю, пока время идёт. Не третирую никого просто так, во время учёбы - зачем мне себя тратить? Пусть движутся - кто как захочет. Зато уж потом - когда время придёт - пусть мягкости от меня никто точно не ждёт. Сядем?.. - Игорь махнул рукой, указал на ближайшую лавочку, что приделана к белой бетонной стене, увитой плющом, и Витя разулыбался и посветлел весь внутренне от одной только мысли о том - что там можно сидеть со старыми друзьями - в таком месте - и рассуждать… Правда даже не ясно теперь - начнут ли они хоть о чём-нибудь говорить, наконец, глубоком, но… Наверное скоро начнут. Наверное это пока что ребята немножко подшучивают и бахвалятся между собой - пока что они ещё практически незнакомые люди после такого-то долгого перерыва в общении. А скоро они пообвыкнутся и начнут говорить друг с другом по душам. Витя сладко вздохнул. Все двинулись к сказочной старой скамейке по боковой дорожке, ведущей через море цветных нежных бутонов. Как жалко что Витя не взял даже свой старенький фотоаппарат мыльницу!.. Как бы много он тут мог заснять!.. Столько цветов! Идёт и смотрит на них теперь внимательно-внимательно - хотя бы в памяти запечатлеть бы их - как на SD карте в фотоаппарате. И это тоже хорошо. Достаточно внимательно посмотреть - и ты тоже отдал им должное - этим прекрасным цветам - своим пристальным вниманием…
- Я, не сказать чтобы власть люблю или… - продолжал между тем Володя, - Что-то в этом роде… Но иногда, знаете, полное удовлетворение это приносит: когда зверенышей ставишь на место. Я не растрачиваюсь на крики, на убеждения… У нас тоже такие есть профессора, которые уже в весьма почтенном возрасте, но всё равно так возбуждаются как дети. Орут, что-то доказывают, какие-то наставления в мелкие мозги им пытаются всунуть. А я нет - я себя больше, хоть каплю, ценю. Я никого убеждать не буду, отчитывать - тоже. Я никогда никого не ругаю за опоздания даже. Пришёл?.. Ну и пришёл - пусть и поздно. А не пришёл вообще - так и ладно. И слова им не скажу. А всё равно меня больше боятся. Потому что я знаю себе цену. Я жду. Я молчу. И потом наслаждаюсь, когда ко мне на коленках щенки приползают. Нет, это не плохо, если даже кому-то так и покажется - я просто делаю правое дело. Я молча терплю и молча отчисляю. И молча смеюсь им в лицо, когда взятки предлагают…
Володя первым с удовольствием расселся на скамейке, а за ним на неё опустился Санек, внимательно глядя на него, потом примостился жеманно Игорь и Женька всем своим весом огромным уселся рядом. Осталось совсем-совсем мало пространства на этой скамейке и Витя, успев уловить то что места ему сесть здесь теперь уж точно не хватит, пока ребята не стали сдвигаться вежливо или ему предлагать своё место - рванулся побыстрее к ближайшему розовому кусту, склонился над ним и стал пристально вглядываться в бутон одной пышной но немного подвядшей уже осенней розы. У розы на краешках лепестков уже полосы сухие, светлые, желтоватые, хотя сама она и насыщенного яркого розового цвета. Не очень она нравится Вите - но он всё равно её тщательно (на первое время - её) рассматривает, чтобы создать правдоподобную видимость того что увлечён ей глубоко и избежать неудобного момента, когда придётся, конечно же, отказываться от предложенного места. Будь у него больше чуть времени выбрать объект наблюдения - так он бы нашёл себе розу по душе. И тогда бы рассматривал с полным чувством. А так - только видимость. Немножко стыдно ему за себя и за это своё маленькое лукавство. Но было бы и совсем неловко сейчас вступать в разговор о скамейке, отнекиваться и смущаться, как с Витей всегда это случается в подобные моменты. Неловко… Неловко от мысли даже одной о такой ситуации. Так что пока он повиснет над розой, которая больше расстраивает его чем радует, а потом уж - как шмель над цветочной клумбой - отправится искать себе подходящий цветок. Тогда уже все привыкнут к тому что он просто-напросто увлечён глубоко розами и передвижения его между ними не вызовут резкого воспоминания о том, что ему - Вите - некуда сесть.
- Ну, то есть, ты всё-таки любишь власть. - прищурив глаза улыбнулся Саня, - Так и скажи. А то: “Я не люблю власть, конечно же, но… Но очень люблю.”, да?..
- Ну-ууу…
- Ну да. - кивнул за него Саня, - А то бы пошёл ты в правление без этой страсти! Туда не идут те, кто не хотят, правда?..
- Ну… Я не скажу что люблю власть. - разулыбался Володя невольно, хотя и старался изо всех сил сдержаться, - Но просто… порой она, правда, приносит неподдельное удовольствие. Особенно когда… Когда это кому-то на пользу. Я ведь понимаю что этим детёнышам всё равно к лучшему - если я им сейчас покажу кто есть кто и где чьё место. Они подождут годик-другой, поднаберутся разума и поступят ещё раз. Может быть уже с большей ответственностью подойдут к делу и всё у них будет, но…
- А ты берёшь второй раз тех, кого отчислял?.. - с интересом улыбается ему в лицо Саша, - Ну, наверняка за эти годы уже кто-нибудь приходил?..
- Ну… Как сказать? Я же не один принимаю… Комиссия.
- А ты? Именно ты?.. Ну, как - не подпортишь, там, им в таком случае специально, хоть что от тебя зависит?.. Или ты справедливый?..
- Я?.. Ну, зависит всё от того - какой уровень у детенка, опять же. Если…
- Ясно. Значит подпортить случалось? - прищурился весело Саша. - Ну ладно… Я понял. А так - может быть те, кто учат не на отлично - как раз и окажутся ещё стоящими умами. Знаешь, я… Это сейчас не тебе в назидание, нет - но я сам был аболтусом. Ты же помнишь?.. Я был бунтарем. Я всё всегда ставил под о-оочень большое сомнение. А что мне совсем было неинтересно - то и вообще мимо ушей пропускал. Но мне кажется, что я, всё-таки, в конечном итоге был заинтересован, как раз, больше многих других, в целом… Мне, как раз таки, и хотелось знать. Пусть не всё, пусть не всё именно так, как мне это пытаются навязать - но мне хотелось. А многим не хочется, но они учат ответственно, всё и сдают идеально. А смысла, наверное, сами в этом не видят. Порой. Не всегда, конечно, но… Особенно в нашем предмете - мне кажется что когда ты умеешь поставить что-нибудь под сомнение - каким бы авторитетным ни было мнение того, кто тебе это диктует - как раз таки оно и важно. Умение ставить под сомнение - это и есть суть философии. Одна из многих.
У Вити внутри потеплело и сладко замерло всё при слове - таком любимом и родном, таком далёком от него и желанном - ФИЛОСОФИЯ. Вот наконец-то он и услышал его в первый раз за весь долгий большой разговор. Оценив ситуацию Витя медленно отошёл от своей розы, к которой уже, кстати, привык, и стал искать новую - по душе. Она тоже достойна внимания - эта сладкая приторно своим ярким розовым цветом - почти неоновым - роза, но… Но так не рифмуется эта её яркая сладость с зачахшими краешками. Она увядает. Без времени. Жалко… Жалко ему на неё смотреть. Он хочет вдохнуть жизни цветущей, реальной, живой, полноценной. Сегодня за этим приехал он в парк - сегодня он хочет цвести вместе с живыми ещё во всей своей полноте растениями. Поэтому роза оставлена будет сама увядать - без надзора над ней со стороны Вити.
- А ты как?.. - узнал иронично Володя, - Всем двоечникам, что ли, пятёрки ставишь?
- Нет. Я сужу объективно. - пожал плечами Сашка, - Если двоечник - то он двоечник и есть. Но всё же… Я в суть стараюсь тоже вникнуть. Если он сейчас с двойками, но в нём хоть азарт есть к этой теме - то из него что-нибудь ещё может получиться. По опыту знаю - что это порой даже на пользу: уметь что-то воспринимать не совсем хорошо, если это претит твоим собственным ощущением. Я, как, вот опять же, говорю - я многое, да, не мог тоже на совесть учить в универе. Ну, так чтоб сдавать хорошо и изложения правильные давать. Если помните - как я тетрадь свою сжег, да?.. - слегка засмеялся Сашка, - Смешно что ещё нам тетради тогда навязали вести - как в школе в самом деле!.. Ну, есть, если честно, философы, которых мне и преподавать-то сейчас тошно!.. - засмеялся Санек, потирая ладони неловко, - Но… Преподаю, что уж делать. Но мне - мне самому - их идеи… не очень… близки, если так. Я и учить их тогда не хотел, когда сам был студентом. Или учил - но тяп-ляп. Я тогда не осознавал всегда даже, что мне именно суть их идей претит. Но просто - как-то вот чувствовал… что вот тут мне становится лень, тут не хочу, там скучно. И это… Наверное это не просто моя лопоухость, а, всё-таки, нежелание - неосознанное нежелание - воспринимать то, что мне не близко. Ещё с другой, знаешь, какой-нибудь, точной наукой - там, вроде физики или чего-нибудь… Там можно просто списать всё на лень. А здесь… Просто, действительно, суть философии - в том чтобы какие-то из идей принимать, а какие-то - нет. Но когда ты, при том, вынужден следовать академической системе и изучать всю историю, всех её видных деятелей, вникать во всё - даже в то, что тебе несколько… противно… То это…
- Я тоже так. - сам не заметил, как заговорил Витя, рассматривая белую с жёлтым оттенком малышку-розу, что только ещё распустилась, - Мне кажется что очень много всего, что противоречит в больших трудах философских - тому, что есть суть. Мне это не нравится. - тут Витя очнулся и понял что говорит, и понял - кто он и среди кого, и смутился. - Хоть я и не доучился, и я не научный работник - но просто: так, для себя, интересуюсь. И иногда с очень многим совсем не согласен. И даже не представляю - как я бы мог этому учить. Но… Это наверное… просто моё мнение. - смешался он и совсем.
Все немножко опять помолчали. Но долю секунды только. Привыкли наверное, уже теперь, к Витиному голосу.
- Да нет. - просто заметил Саша, - И у меня такое же. Хотя я - научный деятель, как ты говоришь. Вообще - мне теперь кажется, что настоящим философом можно быть только далеко от всех. Никак не в стенах официальных учебных учреждений. Там мы помещены в рамки, которые ставит академическая наука. А настоящим учёным можно быть только выходя за рамки. Исследуя мир сознанием не ограниченным. Поэтому… Но я тоже не великий мыслитель, чтоб вы понимали! - слегка засмеялся Санек, - Я просто одна кабинетная мышь из сотен других. Я не учу ведь чему-то своему. Я не могу. Рамки этого не позволяют. Своё я могу излагать только так - где-нибудь в публикациях. Но я их не очень люблю писать. Опять же - не самый великий ум, чтобы рождать что-нибудь… особенное.
- А я публикуюсь. - заметил Женя, плечами пожав, - За это, бывает, хорошие деньги словишь. Нет, не всегда конечно и не везде… Но бывает что подфартит. Так почему бы и не попробовать?.. Когда семья большая - всегда лишняя копейка пригодится. Поэтому я и кресло своё не бросаю - хоть что-то, но капает. А бизнес - всегда ведь такая вещь, что не знаешь как завтра будет. А тут - хоть какой-то постоянный доход. Поэтому…
- Мне кажется, - вступил в беседу Володька, - Что постоянный доход может ставить преграды развитию. Когда за него держишься - не будешь расти. А если не будешь расти…
- Ну не все же такие амбициозные как ты!.. - покачал головой шутливо Сашка. - Кому-то и там хорошо, где хорошо. И большего не все и хотят. Каждому своё - кому покой, кому развитие.
- Ну, не скажи про покой! - засмеялся Женя своим басом, - Здесь и покоя-то не дождешься! Все нервы вытрепят и… Это если ещё выше должность какую-то занимать - то, может быть, да. А так - рядовому учителю из областного универа покой и не снится. Даром что платят ещё иногда. Раз уж Володька нас точно не сдаст… - подмигнул ему Женька, - То по чесноку - пусть хоть что-то заплатят за вытрепанные нервы. Мы их ведём-ведём, получаем потом ноль с хвостиком от всех вложенных в них знаний, и статистику тоже проваливаем. Мне кажется - пусть лучше просто заплатят, когда сдать не могут совсем - и всем хорошо. Мне статистика, им результат. Не зря же я пахал на людей год или больше. Мне кажется…
- Тебя философия так ничему и не научила, Женька!.. - с шутливым укором покачал головой Саня.
- А можно сказать - ты не берёшь? - усмехнулся радушно Женя.
- Нет. - улыбнулся прищурившись Санька.
- Он может как Игорёк - берёт натурой. - подмигнул по-ястребиному весело Володька.
- Неее!.. - засмеялся Саня. И Игорёк тоже.
- Да с чего вы все взяли что я?!. - неловко смеётся Игорь, - Я… я не… Как будто уже подтвержденный факт, честное слово!.. - смеётся он дальше.
- А что, скажешь - нет?.. - - прищурился Саня шутливо, - Мы ви-ииидели как ты сегодня одну молоденькую розочку очаровывал. Так это - посторонняя. А там - когда у тебя есть власть…
- Да нет… С чего вы взяли что я ей чего-нибудь там… - посмеивается Игорь, облизываясь неловко, - Я просто дорогу спросил. Всего лишь…
- Да-аа, так уж и просто спросил! - кивает Саша, - Видели, видели!.. Бедняжка уже куда деться не знала. Ты, всё-таки… Игорёк… уж не восприми за оскорбление, но сов-се-ем не её возраста. Ты рядом с ней как старый пень рядышком с молодым росточком, хотя и молодишься. Да все мы не молодеем - чего уж…
- Да я и… С чего вы взяли?.. - продолжает посмеиваться Игорёк, - Я… нет… нечего… - пожимает плечами смущенно и радостно, - Я, нет, было, конечно, такое что не сумел отказать некоторым… Но… Это уж, знаете - сами хотели. - хихикает Игорь, облизывая губы, - Раз молодёжь… тянется ко взрослым умами, то… Нет, ну опять же - я, знаете как заметил - что девочки лучших, ну… так сказать, внешних качеств - обычно всегда учатся очень… умеренно. И вот… У них, как раз таки, к концу семестра всегда возникает потребность… ну… так сказать… Проявлять интерес. Ну… знаете, я, конечно же, сам не настаиваю… зачастую. Но иногда… Почему бы и нет?.. Я человек невысокого ранга. Я получаю немного. Моя работа должна ведь хоть как-то оплачиваться?.. Если уж…
- А ты помнишь Маринку? - прервал Саня, скривившись заметно, но всё же пытаясь во всю улыбаться, - Которая… Там, в институте. У вас, вроде бы, всё серьёзно там было. Чего случилось-то в итоге?.. Вы как-то быстро разошлись и… Я, может быть, не в своё дело лезу, но… Чистое любопытство. - наконец почти нормально улыбнулся Саня. - Она-то, как раз, не совсем была… так сказать, лучших внешних качеств. Но всё-таки ты был влюблён - это уж точно. Тогда - точно по-настоящему. Я видел.
- Нет… - помрачнев пожал плечами Игорь, как он это всегда это делал, и как всегда оставил плечи вверху, вжав голову в них и выгнув губы мостиком. - Не очень. Может тогда и казалось что это… Ну, более или менее - влюбленность… Но всё-таки… Время мозги вправило. - засмеялся он неловко, - Мне… мне это даже и не казалось каким-то серьёзным, прямо, увлечением. Так… просто. Когда разошлись - так и разошлись. Ну и… ничего страшного. - грустно задумался он и в конце концов замолчал.
- Она ушла? - спросил Саня.
Игорь молча кивнул.
- Ну и… Невелика потеря. Я сам бы, наверное, дальше как-нибудь эти отношения разорвал. Если бы ещё… Мне это не нужно. Я не хочу быть по рукам и ногам связанным - лучше свобода.
- А мог бы ведь быть, как вот Женька - семейным!.. - прищурившись засмеялся Санек. - Уже и… Вот сколько у тебя детей?..
- Пять. - кивнул Женя.
- Уже пять детей могло быть. А то ведь и больше. Не жалко что… что не сложилось совсем?
Игорь ещё выше поднял плечи и мостик губ, да покрутил головой неуверенно.
- Нет… Не думаю. А зачем мне?..
Игорь грустно завис и не стал продолжать. Странно - но он даже больше на человека похож стал, когда заговорили о прошлом. Наверное там он ещё был чище. Оттуда его ещё очищает свой же прошлый образ. Светит на него чем-то более правильным и проясняет тёмные уголки его естества. Может быть - так. Может и нет. Может - он просто стал каплю серьезней и прекратил жеманничать и облизываться, и от этого Вите стало чуть легче теперь на него смотреть. Не так тошно. Хотя кто он - Витя - чтобы судить?.. Он и не судит. Он только даёт говорить иногда и своим ощущениям, а не только рассудку. Рассудок же говорит что ему - Вите - ещё самому стоит всему у ребят поучиться и подрасти до их уровня… Но почему-то от многого тошно. Сегодня, вопреки своим ожиданиям, Витя опять чувствует свежий, живительный воздух, лишь только из прошлого - только оттуда. Из настоящего - настоящего тех, кто собрался в саду - несёт чем-то разным, но всё же не тем. Чем-то затхлым, противным, неловким по-своему. О философии заговорили лишь раз - как о таковой. И то - это только Сашка, кто вот о ней вспомнил. Он чуточку поприятнее всех Вите сегодня. Но это, может быть, только потому что он всех расспрашивает, а сам ничего толком о себе не говорит. Поэтому впечатление чуточку лучше. А если начнет… Но даже того краткого полуразговорчика с ним о вопросах самой сути философа и науки, хватило уже Вите чтоб быть довольным сегодняшним днём. Нерадостный был этот разговорчик: не очень весёлый. Опять он напомнил Вите что путь в науку закрыт для него и с нравственной стороны - не только со стороны времени, со стороны возможностей, со стороны общества. Но всё же - он чем-то хорош, этот маленький краткий разговор. Он чуточку ближе хоть к тому, чего Витя хотел, чего ждал от сегодняшней встречи. На капельку только, но ближе.
- Да я и сам иногда думаю - зачем оно мне?!. - рассмеялся басовито Женя, - Особенно как намаешься с этими спиногрызами - так и думаешь: зачем вообще?!. У меня, смешно сказать, есть компьютер хороший - ну, мощный. Так вот, я его подключил к глобальной сети вычислительной - ну, знаете, есть такие большие сети компьютеров, которые вместе, за счёт суммы всех мощностей, работают над разными вычислениями. Чисто - помощь научному сообществу от рядовых граждан с их домашними устройствами. Ну вот - я и подключил. И мой Федька всё время на этом компьютере режется в войнушки во всякие. Ну, знаете - монстров стреляет и всякое такое. Так я всем и говорю - что, вот, никто ведь в научном сообществе и не понимает, наверное, кто их мощностей лишает! Аболтус восьми лет! Хэ-хэ… Нет, ну просто забавно - один и тот же компьютер вроде бы, а им все по разному пользуются. Вот абсолютно!
- А ещё наверное и твои личные мощности тоже малыши отбирают, да?.. - улыбнулся Саша, - Как ты к лекциям готовишься - я и не представляю!.. С пятью-то детьми! Это же тоже свои заботы - кого в садик, кого в школу, кого ещё куда. Как тут мозги собрать в кучку?
- Да я… - замялся на секунду Женя, а потом разулыбался опять широко и радушно, - Я к ним не готовлюсь особо. Чего заморачиваться?.. В учебнике всем всё написано. Я несколько лекций читаю, конечно, таких… знаешь… из года в год. Я их уже на автомате давно выдаю. Да и они на бумажечке у меня, тоже... Вроде шпаргалки что-то. А в остальное время и вообще не прихожу. Своих предупреждаю студентов заранее… - весело подмигнул Женька, понизив голос для пущей секретности, - У нас даже чат свой есть, где я заранее пишу что можно не приходить - зачёт всё равно всем поставлю… кто хочет его заслужить. Так скажем… Поэтому у нас с ребятами не натянутые отношения. И я свободен зачастую, и они. Вот только начальству приходится привирать иногда, что очень рискованно, но пока ещё нас не засекли ни разу. К счастью.
- Интересный подход. - улыбнулся Саша. - Я до такого ещё не дошёл. Надо принять к сведению.
- Я тоже по большей части в последнее время не веду. - заметил Володя, - Но мне и не надо начальство водить за нос - я сам уже, по сути, начальство над начальством и меня охотно всегда отпускают. Запишут что я заболел или ещё чего - ну и всё. А вообще - любопытно у нас получается: я, вроде как, в универе под ними - по статусу - а вообще, по партийной линии - выше. Вот и вертятся они как ужики на сковородке. Я даже жду иногда - как они будут решать эти проблемы, которые я им подкидываю: вот например я их ставлю перед фактом - что мне не прийти надо, и жду - как они всё решат. С одной стороны - ясно что мне помогать надо и записать всё как будто по уважительной причине. Или вообще записать так как будто прошла лекция. И тут же смотрю как они вертятся и боятся - а не спрошу ли я сам с них потом за такие дела? Начинают оправдываться, намекать что, мол, вовсе такого не делают никогда… Но тут, ради меня вот… Смешно!.. До жути! Домой прихожу - ухохатываюсь. А было ведь время когда заносились - ещё когда я никем был. Теперь уж трепещут, как говорится, при мысли только обо мне. А я им пока ничего - тем что раньше царями были надо мной. Терплю. Ничего не высказываю. Не делаю никаких подстав. А с чего?.. Нет - пусть живут и боятся. Так, кажется - ещё лучше: им есть что терять и как на пороховой бочке живут всё время - придётся сегодня потерять или нет? Им было бы легче, если бы я их просто сразу скинул. Тогда всё понятно и никаких нервов.
- Да, было похожее… - довольно заулыбался Игорёк, - Одна из студенток была у меня очень… такая… ну, своенравная. С жалом во рту вместо языка. Ох мне она высказала один раз такого!.. Когда я ей комплимент просто сделал…
- Всего комплимент?.. - прищурился Саша.
- Ну да… - замялся Игорь, - Ну и… Короче говоря - время прошло, а она к нам устраиваться пришла. А я декан уже и вообще - важное лицо. Решение как раз я принимал. Вот… Ну и… Я принял. Не стал никаких ей палок в колёса вставлять - я же не изверг. Ну, разумеется - после того как она хорошенечко попросила и… В общем взялась за ум. Ну и держу теперь у нас. Понимаю - что девочка в постоянном напряге - уволю её завтра или нет… но - как говорится, сама же себе этот напряг и создала. А пока не артачится - пусть работает. Тем более что хорошенькая - ничего не скажешь. А я каждый раз наслаждаюсь тем, как по местам всё расставило время, когда она мне улыбается и “Игорь Алексеевич” говорит вежливо. Умничка стала. И дома у неё славно - приятно так… миленько… - облизнулся довольный Игорёк, - Наведываюсь иногда. Умничка, умничка…
- Ну вы, дорогие товарищи, и злыдни!.. - рассмеялся Женька, - Своей властью так упиваться - уж это талант! Я никогда никому так не мстил. Даже мысленно. Да просто и некому было… Я как-то не ссорился даже…
- Так ведь они и не мстят. - задумчиво пожал плечами Саша, - Они же говорят тебе: никого не увольняют, никаких козней не строят. Просто жуть своим существованием наводят, да и всё.
- Нет, есть кому я и мстил. - улыбнулся Игорёк заговорщически. И тут же рассмеялся. - Но это совсем мелкие шалости. Просто когда появилась возможность - кое-кому кое-что аккуратненько так припомнил… Ничего особенного, но просто приятно, да и всё.
- Аааа… - многозначительно покачал головой Саша, - Ну значит - злыдень всё-таки. Извини, Жень, что поправил.
- Да, тот ещё! - засмеялся Игорь. - А Витя у нас что?.. - кивнул он в сторону розовой клумбы, где всё ещё пристально разглядывал цветы самый маленький член их студенческой компашки. - Юный натуралист? Вы всё время молчите - у Вас, что, нам нечего совсем рассказать о своей жизни?
Витя поднял от роз голову. Как хорошо что сегодня есть розы. Он большую часть разговора не смотрел совсем на ребят - а только на них. Розы как-то смягчают… От роз легче. Хотя и стыдно ему перед розами за то что такие вот разговоры ведутся при них по его вине. Ведь это он привёл ребят сюда… Но он не знал что они не станут совсем говорить о высоком, а будут - о мелких распрях, деньгах, женщинах и о власти. Не думал Витя, иначе бы не омрачил это место своей неосторожной выходкой. Он бы пошёл вместе со всеми спокойно в тот ресторан… И хотя ему не на что было бы там заказать себе что-нибудь и там ему стыдно было бы за себя - но тогда не пришлось бы стыдиться за всех как сейчас. Ему стыдно. За них. Как им - за него по пути сюда было неловко, так и ему теперь - за них. Но ребята ведь не плохие, они ничего сильно страшного не сказали и… Витя, наверное, сам сделал их для себя хуже тем, что от них слишком многого ожидал. Теперь они хуже в его глазах, чем могли быть без всяких его ожиданий. А значит - он сам виноват.
- Да что… Жизнь. - сказал Витя, задумчиво глядя поверх цветочных клумб, - Живу и живу… Мало чего такого, о чём можно рассказывать. Жизнь небольшая совсем у меня… - улыбнулся он в пространство, - И тихая. Незаметная и неважная. Я ни над кем не начальствую, ничего не значу, ничем не заведую. Так уж сложилось… Стыдно, да, признаваться в таком. Но и надо, чтоб иногда самому себя на место поставить. - засмеялся тихонечко Витя, - Чтобы начать расти. Я ведь совсем ничего не сделал, ребят, за все эти годы. Я живу просто так, выживаю… да и… всё. Ничего особенного. Я тоже хотел жить как вы - преподавать, писать статьи, сделать что-то для мира… Но всё это только в мечтах и осталось. Да так и останется, видимо, уже. Поздно мне начинать что-нибудь. Раньше надо было. Вы извините, ребят, за такой негатив, как бы, от меня. Но я не плачусь, честно. Я так считаю - что всё ещё может быть. Только в другой жизни - в той, вечной. Там всё, о чём я мечтал, да и вы, наверное, тоже мечтали - всё будет, если попасть в Рай. Всё будет и в самой-самой лучшей форме. Вот… Саша сегодня сказал про то, о чём и я думаю - что в стенах заведений учебных нам… Нам, мало того что и скучно и грустно - но тесно. Мы там ведь не можем всё делать по-своему. Не можем мы как-нибудь всё обойти, что противно нам и… ну, нашей натуре. Не можем. Здесь - мир несовершенный. А вы представьте, что всем тем, чем мы хотели на самом деле здесь заниматься - мы сможем, абсолютно правильно, полноценно сможем жить. Тем чувством, которое мы искали здесь в философии, понимаете?.. Мы сможем там думать, размышлять, смотреть глубоко… очень глубоко… в суть вещей… Понимать. Там многое можно ещё сделать, что здесь не успели, да и что не могли бы… Здесь даже представить себе не могли бы - как это возможно!.. А это похоже, всё-таки, будет, наверное, в том числе и на то, чего мы здесь хотели, но только намного, намного лучше. Всё будет. Всё, ребят… Возможно и я за целую вечность - уж как-нибудь к вам подтянусь… - засмеялся потихонечку Витя, - Тоже…
Повисла пауза. Опять Витя стал чувствовать виноватым себя за неё - за неловкую тишину. Но что уж делать?.. Хотелось сказать. Так просто всё это сказалось, что даже странно. Вот, только ещё, Витя молчал и не говорил ничего. Только ещё слова совсем из него нельзя было вытащить - а вот он уже говорит. Длинно, пространно, вольно по его, Витиным, меркам, говорит. Чудесным образом из него речь полилась… и дождь. Дождь тоже полился. С неба. Удивительно. Никто его не ждал. Облака просто задумчиво висели над миром, но никто, кажется, сегодня, не ждал от них дождя. Может быть даже и сами они - облака - точно так же, как, вот, и Витя сегодня не ожидал от себя слов, не ждали. Но дождь пошёл. Мелкий, но частый. Очень-очень частый. Струнки мелкого бисера прохладной поблескивающей тканью наполнили воздух. Очень быстро дождь начался, и почти сразу же - в полную силу. Хотя была эта сила совсем не ливневой, мощной - как у летних шумных гроз - а смущенной, робкой, прозрачно-шелковой, почти мягкой… Но всё же - была она полной. Молчание пришлось, конечно же, прервать. Прервал его Володя. Хотя Женька успел уже перед этим сказать весело очень, басовито и неловко: “Ух ты!.. Дождь! Да брось ты, Витька… Ты это… Ничего. Тоже…” - но совсем это не казалось прерыванием молчания. Наоборот - только больше его подчеркнуло: пунктирной такой, неуверенной, линией. А вот уж по-настоящему выдалось молчание прервать именно Володе.
- Вить, ну… Ты знаешь, ты, может быть, и не многое потерял. Всё-таки… Ведь каждому своё. У всех свой путь… В общем… Я… Я, вот, всегда говорю, что, допустим, управление - это, конечно, не для всех. Ну, не для всех. Это нужно знать… уметь… понимать как. Опять же - и стрессоустойчивость…
- Да, многого ты уж точно не потерял, Витька. - пожал губами как плечами Саня, перебивая Володю так, словно его совсем не заметил. - У нас… У нас всех свои сложности. И… ну… Есть, наверное, каждому на что жаловаться в жизни. Вот у Володьки, например, детей нет - семья не сложилась… - не глядя на Володю кивнул на него Санька.
- Нет, почему не сложилась?.. - удивился Володя и даже выпрямился. - Я разве говорил что у меня не сложилось…
- Ну… я имею ввиду - детей нет. - лениво проговорил Саня. - Неполноценная ведь семья без детей… А вот у Женьки и есть - но от этого тоже не легче. А в чём-то - ещё тяжелей. Поэтому…
- Я не сказал ведь что у меня нет детей, потому что так… Мне так, действительно, лучше. - пожал плечами Володя. - У нас уже несколько раз могли быть дети с Наташкой. И даже хотела она несколько раз уже оставить, но я посоветовал, пока, воздержаться. Мне кажется - нам обоим так легче. Она без меня дома - сидеть будет одна ведь с детьми. А у меня нет, пока, времени воспитывать.
- Она у тебя не работает? - лениво узнал Саня, так и не обернувшись к Игорю ни разу.
- Нет.
- Не хочет?
- Хотела, но я сказал чтоб… не надо этого.
- Ясно. Ну… У меня - и вообще: ни семьи, ни детей. У Игоря, вон, тоже. И ничего… А у тебя, Вить, другого чего-то нет. Ну и…
- Так я и не говорю… Я же не говорю, как раз таки, ребята!.. Я же не хотел сказать - что мне плохо… Нет. Я, как раз, очень счастливый, ребят, человек!.. Я просто сказал что рассказывать мне о себе особо нечего. Я ничего не достиг, не сделал такого чтоб… ну… А так - я живу очень славно. Мне очень вера, ребят, помогает. Вот, может быть - это звучать будет для вас как бред или… ну, блажь… Но мне очень хорошо с Богом. Жить. Он рядом со мной, я общаюсь с Ним как могу и стараюсь… стараюсь Его понимать. И мне как никогда… как никогда хорошо с Ним рядом!.. А Бог - это ведь целый мир. Это более чем целый мир… и… Мне абсолютно достаточно Его.
Витя задрал голову кверху, непонимающе, но и радостно глядя на дождь, что пролился над клумбами. Недоумевающе - только от того что не мог понять - что происходит. Что происходит? Что странного в происходящем?.. Сначала ещё нужно понять - что же тут странного, а потом уже и пытаться понять - отчего это странное происходит. Происходит вот что. Витя наконец догадался - дождь идёт, а ребята никак не встают, никуда не идут - просто сидят у него за спиной и спокойненько дальше разговаривают. Почему?.. Он-то промок уже порядком… Витя решился обернуться на ребят чуть побольше и чуть прямее на них посмотреть. Ах вот оно что… Над скамейкой - увитый плющом козырек, а под ним почти сухо. Вот потому-то ребята совсем не спешат. Теперь ясно. Словно поймав его мысли, Володя слегка хлопнул себя по коленям и поглядел тоже на дождь - выглянул чуточку из-под козырька на задумчивые дождящие облака и сказал:
- Мне кажется - нужно подумывать уже о том, чтобы куда-то перемещаться. Мы тут промокнем… Уже по ногам бьёт…
И принялся Володя брезгливо отряхивать низ своих брючин - строгих, тщательно выглаженных, красивого, дорогого такого цвета. Всегда Витя такого вот цвета костюм видел на манекене в одном из районов Москвы, где работал однажды - листовки там раздавал. Стоял манекен тогда рядом в витрине, и Витя ему улыбался - в такой он красивый костюм был одет. Хороший манекен - и лампочки очень, вокруг него, уютно горели…
- А Витька ведь предупреждал ещё что будет дождь. - улыбнулся шутливо Санек, - Помните - в группе, когда мы все списывались по поводу встречи - так он же про это нам сразу и сказал - что смотрите, мол, по прогнозу-то до-оождик!..
Витя весь разулыбался и потеплел внутренне при мысли о группе, куда его недавно добавили чтобы договориться о встрече. В числе последних его главных, по собственной оценке, жизненных достижений и особо важных событий маленькой жизни - это его появление в группе было чуть ли не самым значительным. Так он ей радовался!..
- Ну вот, на него-то весь дождь его, собственно, и вылился. - усмехнулся Володька.
- А хоть зонты у кого есть?.. - с веселым укором узнал Саша.
Все покрутили неуверенно головами.
- У меня… - пощупал Витя смущенно рукоятку маленького складного зонтика в кармане. - Я могу дать, если что… Кому надо, ребят, берите.
- Тебе надо! - засмеялся Саня, - Макушка намокнет. Раскрывай!..
- Да мне… Мне, если честно, очень, как раз, дождь нравится. Я… так иногда и гуляю и…
- Давайте уже перемещаться куда-то, пока хотя бы не ливень. - перебил, не обращая внимание на Витин рассказ, Володя, - А то если польет - мы потонем тут.
- Да, что-то ещё и есть давно хочется. Я ещё сразу вам предлагал - в этот сходить… ну, ресторанчик. - поддержал Женя, - Давайте туда переместимся?.. Там поболтаем в тепле… И хоть перекусим чего-нибудь. Я с завтрака ничего не ел ещё.
- Тут, думаю, с завтрака все ещё ничего не ели. Правда? - почему-то посмотрел на Витю Саша шутливо.
И Витя вспомнил что не ел. Он не ел и на завтрак совсем ничего - только Пломбира, конечно же, покормил. Слишком нервничал. Да и привык уже так - с утра хочется жить налегке, не ходить с набитым животом. Обычно Витя не завтракает - просто не хочется. Сейчас вспомнил Витя. Но и ещё вспомнил он что ему и здесь сейчас поесть точно не придётся. На дорогой ресторан… каким бы он ни был - для Вити он точно уж дорогой. Для Вити все рестораны пока дороги. Каким бы он ни был - его Витя себе точно не может позволить. Тем более что и так уже чудом нашёл деньги на новый сложный телефон. Откуда же у него ещё?.. Да и поймал себя Витя на мысли о том что, прийди он сейчас в лебединый ресторанчик - так станет для него это место совсем не таким, каким видел он его издалека. Вот, как и розы. Как были розы прекрасны издалека!.. Прекрасны они и вблизи, и теперь. Но вот… Всё же это место стало не тем, чем он хотел, когда сюда они с ребятами пришли. Так, может быть, будет теперь и с его лебединым маленьким тёплым рестораном. Он никогда не был для Вити местом, где можно сидеть самому и кушать. Нет - это что-то выше. Это какая-то нереальная чудная жизнь, какая-то светлая, тёплая… Такая - какой на земле жить хотелось бы. Высокая жизнь. Только теперь Витя, кажется, впервые осознал по-настоящему - что в его лебедином месте, и правда, люди просто-напросто сидят и едят. Да и всё. Может быть что никто совершенно не думает там - в ресторанчике - о том, как это всё хорошо: вода, свет, облака, осень… Возможно там просто едят, да и всё. Так зачем же и Вите сейчас пробовать становиться таким же?.. Пусть для него и останется маленький лебединый его ресторанчик - высоким и тёплым светом здесь, на земле. Зачем портить его и для него самого?.. Витя решил отказываться во что бы то ни стало. И сразу же выпалил вещь, которая была абсолютной правдой. Даже сам удивился - как так он и выкрутился, вроде бы, и не солгал.
- Я… Ребят, вы идите… А я, наверное, если не против… никто… Прогулялся бы пока… Я… я давно, знаете, так хотел именно в дождь сюда вот попасть!.. И… и всё никак… - засмеялся смущенно Витя. Он правда хотел. Сейчас он об этом вспомнил - сейчас он почувствовал всем естеством своим ту, давнюю, полумечту-полужелание - хоть раз пройтись для себя, просто так, по дождю в Нескучном саду, в парке Горького… Нет, даже - скорее в Нескучном саду: там, повыше, на горке, где много деревьев - почти что целый лес - закутаться в их влажной зелени и полутемных осенне-вечерних цветах, свете, каплях… От воспоминания об этой, его, старой мечте - приятнейшее тепло разлилось по телу. А ведь там ещё иногда и белки встречаются - в этом лесу. Похоже на сказку было бы встретить белку в такую дождливейшую погоду, в сумеречном, но и ярком лесу, и покормить с ладошки. Витя разулыбался невольно при мысли о белке, и тут же ещё больше - при мысли о том, что есть у него с собой крошки с орешками в кулечке. Витя всегда их с собой носит в кармане, чтобы покормить кого встретит. Очень ему это нравится. Вот и теперь он не смог удержаться чтобы не взять с собой тоже, на встречу. Как хорошо что он так не сдержался! А вдруг - правда белка?.. Жаль вот, только Пломбира сегодня с ним нет. Конечно же без Пломбира немножечко будет не то. Но и ему самому тоже порой нужно наедине ведь побыть с самим собой и побеседовать в тишине с Богом. Нужно. Очень нужно. - Всё - то работа, то… А давно очень хотел. И не знает - ещё удастся когда-нибудь или… Ребят, вы меня очень и очень извините - но я, правда, хотел бы сегодня пройтись. Вон туда вот - особенно… Ну… к Нескучному… Простите, ладно?..
Все помолчали - всего пол секундочки но как-то долго.
- Да, Вить, ты как хочешь, - подмигнул всем наконец полувесело Саша, - А мы пойдем уж спасать свои шкуры! Давай, Вить… Хорошей прогулки. Ты это туда, да, пойдёшь?..
- Да… надеюсь. - неловко кивнул Витя. - Вы… Может кому-нибудь зонтик нужен?.. Возьмите. Я так пройдусь. Мне… под дождём даже больше… ну… так нравится.
- Неееет! - ответил шутливо за всех Санек и крест-накрест развел руки, - Мы тут и так добежим - два шага до крыши! Сами виноваты - нужно было синоптика нашего слушать и брать зонты! Давай, счастливо!
Все как-то скомканно так попрощались и Витя остался стоять уже как бы отдельно. Вот он, и вот ребята. Они и совсем ещё близко, но так далеко. Ещё слышит он как говорят они между собой - но это уже точно не с ним. И это совсем и совсем уже другое…
- Вот… Терпеть не могу, если честно, эти дожди! - донеслось последнее от Игорька, который первым манерно скакал через лужицы, подобрав брючки как принцесса полы длинного платья. - Ну наказание какое-то!..
- Ну, для кого как. - спокойно-лениво и иронично ответил-протянул Саша, который широкими шагами медленно переступал воду в самом конце маленькой микротолпы - ближе всего к Вите. - Для флоры - дождь необходимость, благословение и жизнь. А для людей - да… Иногда кара небесная…
И его голос растворился в дожде. Володю и Женю Витя даже не услышал в конце - они просто шли молча: Володя сухо, геометрически четкими, строгими, жесткими движениями шагал через лужи к выходу из розового оазиса, а Женя, особо не заморачиваясь, хлюпал прямо по ним - всем своим весом вымещая из микроводоемчиков влагу и не щадя низа своих брючин ни в коей мере. Всё дальше и дальше. Всё дальше ребята… Как пароход. Как и жизнь. А ведь наверное - на пароходе все тоже просто едят. Едят и спят. А может быть - ещё выпивают. Возможно что ни единого там нет человека, на том миленьком тепленьком пароходике, что проплывал сегодня под Витей, кто бы по-настоящему чувствовал это тепло. Пароход, возможно, только лишь для него - для Вити, стороннего наблюдателя - это тепло. А для его обитателей…
За воротник пробежала прохладная капелька. Вите напомнила про зонт. А он и забыл. Приятно так даже было стоять под дождём - здорово. Словно отмылся немножечко от чего-то. А от чего - сам не мог ясно понять. Но зонт, всё-таки, открывать надо. Не зря же он взял его с собой? Открыл. Постоял под раскрытым зонтом возле роз и подумал. Вернее - почувствовал немножечко. Очень нравится ему такое - думать-чувствовать о мире. О розах, о дожде, о людях. Но дальше стоять глупо будет, когда обещал всем отправиться в путь, а потому Витя сдвинулся с места. Дошёл потихонечку до того выхода, сквозь который недавно ушли и ребята. Дошел радостно, улыбаясь крошкам-лужицам под ногами, которые растут не по дням а по часам, потом на немного остановился чтоб оглянуться ещё раз на розы. Конечно - в дожде они даже немножко красивее стали. Ярче. Наполненнее. Природа всегда ведь в дожде оживает. И души. Некоторые. Постоял Витя в дожде, посмотрел долго на розовый чудный сад, ему улыбаясь смущенно, растерянно, виновато как-то… Как будто бы он этот дождь с собой в дивный оазис принёс. Но ведь дождь - это хорошо. Значит ему - Вите - не за что извиняться.
Он развернулся и пошёл. Здорово под зонтом!.. Очень здорово… Словно ты в маленьком домике. Идёт Витя и всё приятнне в душе становится… Всё лучше. Вот наконец и совсем далеко он ушёл от роз - почти до моста дошёл. Ещё раз обернулся на всё, что осталось позади: на лебедиый небольшой ресторанчик, отражение которого в воде теперь разбито на множество качающихся, дрожащих как теплое, полное света желе, кусочков, на сад с дивными розами, который опять виден издалека - как прежде. Как хорошо иногда взглянуть и ещё раз на всё так, как смотрел раньше - издалека, не приближаясь… Как хорошо… Посмотрел и зашагал дальше. Идёт и греется Витя душой под зонтом. Всегда так - как дождь или снег, как только становится в мире особенно пасмурно, сыро и холодно - так Витя мгновенно способен оказывается отогреваться душой. Идёт и сейчас - греется… Всегда любит Витя в такие дни плавать по миру и растворяться в чужих жизнях - в других, незнакомых, которых не знает он совершенно, но может зато предположить на немножечко - что вот, вокруг него есть эти жизни, хорошие, чудные, и всё в них спокойно, прекрасно, хорошо… Здорово так представлять и потом себя чувствовать та-аак хорошо в них - в этих других жизнях!.. Он в них погружается так - душой - словно и сам в них живёт. Хотя, если так разобраться - то ведь это сами жизни те, как раз таки, живут в нём - он их придумал, почувствовал или предположил. Откуда же все они только взялись в нём, если он их не знал?.. Идёт Витя к набережной и теперь проходит под темным мостом - той его пешеходной частью, что превращается сверху в широкий съезд - и вокруг вроде бы нет сильно жизней. На секунду какую-то больше здесь нет никого. Только он - Витя - и темнота. И слабый свет чуточку дальше. И стал Витя думать внезапно про ту жизнь, которой не знал, и которой сейчас нет рядом. Иначе бы - если бы хоть какая была - так он бы вживался в ту, что поблизости - как особенно любит он делать в вечернем городе: когда едешь в автобусе или идёшь, а вокруг тебя - стены и стены домов, где рыссыпаны сотни десятков окон - и каждое со своим теплом, своим светом, своей жизнью и доброй историей. Сейчас - никого нет. Но Витя нашёл у себя в памяти жизнь и как-то совсем незаметно для самого себя стал в ней греть душу. Жизнь эта была - Володиной Наташки. Неизвестной такой и незнакомой Наташки, которой и имя-то Витя услышал всего один раз в своей жизни. Он стал почему-то греться в её жизни, да той ещё, которой уж точно нет. Нет и не было. Он почему-то представил как эта Наташка с несуществующими своими детьми, сидит дома, в дождливый день, ждёт с работы Володьку и улыбается им - тем, несуществующим… Они, почему-то, у Вити совсем разного возраста в голове, или вернее - в душе - получились. Совсем. И большой тут по комнате ходит какой-то мальчонка, с книжками что-ли?.. И девочка чуточку меньше играется, бегает, маму пытается тоже втянуть в свою эту игру… И маленьких кажется двое - постарше, помладше. Один с любопытством в машинке игрушечной, где и сидит, какие-то кнопки нажимает, другой рядом - ему что-то показывает… Странно. С чего это всё Вите представилось?.. Ведь, вроде бы, и нехорошо, может быть, представлять о реальных людях такое. Какое имеет он право?.. Но вот… Почему-то представилось. И так хорошо - тепло, мирно, душевно представилось. Так приятно ему стало там - вместе с ними в несуществующей комнате. Так по-домашнему здорово. Но не хорошо это… Должно быть - что нет. Когда уже осадил себя Витя и понял - что это совсем как-то странно, неправильно что-ли, так думать о людях реальных, которых хотя и не знаешь - но всё-таки знаешь хоть то, что они есть - тогда стал уже думать о них Витя осознаннее. Как раз вот и мост темный кончился. Шагает опять под дождём Витя по набережной и вокруг, хоть и мало совсем - но есть люди. И есть огоньки иногда - тёплые-тёплые в витринах каких-то соседних ларечков. Идёт и думает о них - настоящих. Не о тех, что нарисовало его воображение. Вот… Могли бы быть дети. А когда, интересно, решили они с Володькой что им лучше не быть? Может быть… Может быть - что совсем сразу. Может быть - что попозже. Кто был там - на заре своей жизни? Мальчик? Девочка? Насколько большие уже?.. Была ли уже в них душа, или ещё… И приходит ли эта душа, вообще, в какой-то конкретный момент, или сразу даётся им - сразу же, как только они появляются в мире, ещё совсем крошечными, микроскопическими… А если были они - то возможно они и сейчас есть - там, в светлом Раю - веселятся и радуются с Богом. Возможно… И может - ещё эта Наташка однажды к ним попадёт тоже, и всё-таки с ними познакомится? Всё может быть… Всё, чего здесь не случилось, чего так хотелось, чего… чего даже и предположить мы здесь не могли. Всё может быть… Идёт, глубоко Витя задумался, идёт, плывёт в мире и в ощущениях что из него попадают в робкую душу под зонтиком, идёт, размышляет, беседует… Хорошо, мирно, спокойно… Заметил Витя, что мир вокруг стал меняться. Меняется и меняется - всё к лучшему и к лучшему. Начинают на яркой листве капли поблескивать - сильно так, лучисто. И капли что в воздухе - тоже… Прошиты теперь нежным светом. Это солнце. Солнце вышло. И, странно - при этом ещё идёт дождь. Совсем уже сильно светит, а дождь всё идёт - частый, быстрый, плотный, мелкий, лёгкий… Весь светится этот дождь, весь сияет. И Витя ему улыбается. Во всю улыбается - без стеснения, как родному и близкому другу. Дождь стал невероятно красивым. Невероятно. Сказочным. Дождь светлый, солнечный, золотой, шелковый, ясный. Янтарный дождь - просто чудо!.. Хотел было Витя аж даже сразу заснять по привычке такую красоту - полез рукой в карман и опять вспомнил о том что сегодня не взял с собой фотоаппарат-мыльницу. Ладно… В кармане нашёлся лишь маленький радиоприемник. Его Витя всегда носит с собой. Давно уже носит - с незапамятных времён. Давно Витя в пути - на прогулках и на работе, когда делать нужно руками, а уши при том абсолютно свободны - а иногда и в квартире - когда им с Пломбиром становится грустно совсем одним в тихой маленькой кухоньке - включает чего-нибудь там по радио и прислушивается к влетающим в его жизнь звукам далёкой незнакомой жизни, которую до него доносит свежий лёгкий бриз радиоволн. Он давно уже живёт с этим маленьким радиоприемничком. Он плохо работает - этот приёмник - но все-таки ловит. Хотя бы отдельные звуки, обрывки то музыки, то передач. Плохо новости ловит - но это и ладно. Не радостно Вите от них в основном. А музыку - хорошо иногда поймать. По душе может прийтись незнакомая случайная мелодия и подлечить там, где больно. Порой к звуку ходиков здорово очень прибавить какие-нибудь незнакомые свежие бодрые голоса даже простой незатейливой передачки: они будто приходят в твой дом и сидят за одним столом с тобой, разговаривают. Тогда не одни они в кухоньке, будто, с Пломбиром. Как будто бы много людей. Как будто бы праздник и все собрались к нему - к Вите - на маленький ужин. И очень всё это здорово. Вот и теперь Витя нащупал в кармане приёмник… Опять, почему-то, вдруг вспомнились ребята - как будто он их на антенну поймал, а не радиоволну. Так тягостно, всё-таки, то что вот так он ушёл… Тяжело. Грустно. Грустно не от того, что он как-нибудь поступил неправильно или что он не так что-нибудь сделал. Нет. Грустно из-за того, что не случилось что так легко бы могло. Того не нашлось, что здесь Витя искал. Того нет совсем, что ему здесь казалось. Не от того ведь грустно - что Витя ушёл. А от того - что уйти было так невозможно легко, просто, не жалко. А так ведь могло быть непросто - так невозможно непросто. И если бы было там, вместе с ребятами, что-то… то самое, хорошее - так и было бы уходить тяжело. Что-то очень хорошее. То, чего Витя и ждал. Но нет… Видимо - нет. Может быть - он сам какой-нибудь не такой?.. Может он просто не вяжется с миром людей, не рифмуется, как, допустим, вот эти вот солнце и дождь?.. Но дождь и солнце чудесны - неподходящее, значит, это сравнение. Нет - как что-то ещё и что-то ещё. Нигде никогда не находил Витя себе места здесь, в мире людей, ну и… Ошибочно было бы полагать - что теперь по необъяснимым причинам найдёт. Странно ещё что разделение не произошло раньше. Как долго ещё он побыл в человеческом обществе сегодня!.. Странно… Возможно… возможно что он зря чего-то не очень хорошее про ребят думает… хотя и не думает - а только чувствует. Только чувствует и ощущает. Возможно и этого чувствовать ему не стоило бы. Возможно что он неправ. Возможно что просто чужие жизни со стороны, отчего-то, ему кажутся грязными или… не грязными, прямо, но чем-то испачканными. А внутри… Точно так же как зря иногда он рисует себе их слишком радужными. А кстати - радуга. Ведь должна же сегодня быть радуга! Это необратимое следствие солнца с дождём. Стал Витя искать - где же?.. Смотрел туда, где должна появиться, но мешают - мешают деревья. Пошёл чуть левее - вглубь парка, чтоб попытаться потом рассмотреть с горки - с той, на которую он и шёл. Пока что зашёл на аллейку… И ахнул. Кра-си-во!.. Аж дух захватило! Не радуга - нет, ещё не радуга. Ещё её не видно. Зашёл Витя, как раз, получается, за саму горку, чтоб на неё подняться, а тут… Вокруг аллейки - совсем крохотной - не аллейки, наверное, а просто дорожки совсем скромной, растут листья - огромные, словно доисторические листья какого-то растения. Он никогда не был силён в ботанике, поэтому названия, конечно, не знает. Но просто растения Витя очень любит. Он замирает всегда перед ними в немом восхищении, когда встретится ему какое-нибудь очень красивое. Вот и теперь - гигантские допотопные листья стоят по бокам как дождевой первобытный лес - какие-то рядом - О-ГРОМ-НЫ-Е!!! А какие-то - и повыше его - Вити - будут. Он, просто, и сам низенький, но и большой человек рядом с ними, кажется, был бы совсем небольшим. Приложил Витя ладонь к одному из листов - крошечному даже по сравнению со старшими собратьями. А ладонь-то - совсем махонькая!.. Чудно! Так здорово что можно словно бы в сказке оказаться, да ещё - в такой дождь!.. Осталось ещё только музыку, может быть, поймать в радиоприемничек, и вообще будет здорово! Хотя даже сам дождь - как музыка… Но и обычную тоже можно было бы чуть добавить. Поднес Витя и свой приемник к листу - малышу из листов его породы - и посмотрел. Аккуратно поднес, под зонтом - чтобы не промочить. Чудно!.. Приемник-крошечка, миниатюрка!.. Нарадовался Витя этому зрелищу и стал потихоньку крутить колесико - слушать радиоволны, чтобы поймать музыку. Крутит, слушает. Приемничек хрипит и свистит. Но даже это не портит картины мира вокруг. Сегодня и этот свист-хрип-шелест кажется радостным, праздничным, торжествующим, как и большой солнечный дождь, что всё ещё идёт. Идёт и идёт - не кончается. Это особенно удивительно - обычно уж если и есть солнечный дождь, то совсем недолго - какие-нибудь считанные минуты. А тут… Как так получается? Выходит что рядом на небе как плывут облака с дождиком, так и совершенно свободное, ясное, безоблачное пространство с ними рядом сосуществует. Жаль что отсюда не очень-то видит сейчас Витя небо. И жаль что Пломбира ещё рядом нет. Хотелось бы очень ему показать этот дождь. Пломбир был бы рад и скакал бы под каплями как угорелый, не понимал бы что происходит и подбегал бы к нему - к Вите - то и дело, чтобы спросить взглядом - что это такое? А Витя смеялся бы так же звонко как капельки эти в воздухе светятся. Он только с Пломбиром и может сейчас так смеяться. А раньше ещё мог с сестрой - с Людой. Но это - тогда. А теперь - только Пломбир. Лишь с ним он себя не стесняется. Жаль что его нет. Лучше бы взял Витя друга с собой и повёл сразу на встречу. Наверное постеснялся его показать старым знакомым?.. Ведь тот - дворняжка, хотя и весьма симпатичный, весь белый и только с одним кончиком лапки чёрненьким - поэтому-то он и Пломбир - что как будто на палочке, и как будто большой-пребольшой пласт мороженного, и только кусочек на нём шоколадной глазури висит-болтается. Это ещё Люда его так назвала. Они много смеялись про это и даже Пломбиру, казалось, смешно это было. Хотя и смущался немного хвостатый. А уж потом Витя один стал его так называть. Давно уже так называет. А пёс - всё ещё как щенок, в самом деле!.. Совсем не взрослеет. Совсем точно такой же растерянный, лопоухий, задорный и вечно всему удивляющийся ребёнок. Так сложно представить бывает Вите, что скоро его может не… Наконец-то поймалась музыка. Чётко, ясно вдруг, предельно ясно поймалась. Среди шума и скрежета волн так отчётливо зазвучала и чисто, что даже странно. Весёлая… Нет - не весёлая… Просто какая-то радостная музыка. Её Витя слышал уже раньше, знает. Знает прекрасно, но что это за песня - понять так и не смог всё ещё. Отвлекся, тем более, на жучка, что сидит на листе - на одном из больших. Совсем уже мокрый, блестит весь на солнце. Поднес к нему Витя зонтик, встал рядышком, и стоит - чтобы и самому и жучку не мокнуть. И улыбается. Как будто один в мире совсем он - на этой аллейке. Оглядывается, а никого. Только листва, солнце и дождь. Ещё голубь внизу, правда, кружится рядышком - что-то ищет. Полез Витя скорее в карман за своими крошками - как только наконец осознал голубя - что тот есть и живой. А так - больше совсем никого. Он, дождь, солнце, жучок, голубь, музыка. Да. И ещё музыка. Наконец начался и припев - то, до этого, всё куплет шел. Недолгий совсем, но та-аак долго для Вити тянулись мгновения! Так здесь они долго и чудно продлились! Припев… Витя узнал наконец песню и текст чуть получше расслышал. Это песня про солнечный дождь:
- I wanna know -
Это значит, должно быть, что “Я хочу знать” - кое-как но в английском И Витя даже разбирается. И он подпел чуточку невольно - промычал в тон. -
Have you ever seen rain - это значит: “Видел ли ты когда-нибудь дождь?” -
Comming down on a sunny day?.. - а это: “Льющийся в солнечный день”
Витя всё это, что кое-как перевёл про себя, быстро суммировал и подытожил - мгновенно собрал и разулыбался весь внутренне. А внешне - застыл изумленно. Как так вдруг совпало что именно в солнечный дождь вдруг приёмник поймал как раз именно это?.. Так долго ловил и поймал. Поймал ведь с неведомой какой-то радиостанции, где совсем ни про Витю не знают, ни про сегодняшнюю погоду здесь, ни про то что, и вообще, он решит, вот, включить музыку и послушать?.. Тепло внутри Вити от этого, хорошо. Он бросает чуть-чуть голубю крошек, но тот улетает - наверное, вот, испугался. Чего же пугаться, когда тебя кормят?.. Наверное слишком уж резкое сделал движение Витя - ведь он, получается, здесь и с зонтом, и с приемничком - как тут ещё скоординировать так движение, чтобы и голубь не испугался?.. Но может вернётся ещё?.. Будет ждать. Пока Витя его будет ждать - не хочется никуда вовсе отсюда уходить. Хочет здесь постоять, побыть ещё. Хотя и на радугу тоже взглянуть бы неплохо - но радугу он себе просто представит, тем более что точно знает - она где-то там, за деревьями, есть. Точно есть. Точно-точно. Иначе и быть ведь не может. Так что… Покачивается пока в такт музыке Витя и смотрит с улыбкой на листья - большие, зеленые, круглые, как огромные чаши и блюда вокруг него на палочках расставленные. Заметил ещё одно чудо - растёт под листом, что совсем рядом с ним, маленький, крохотный белый цветочек. Совсем-совсем крохотный и прекрасный. Простой, но красивый так по-простому и по-светлому. Растёт под листом и совсем-совсем спрятан в тени. Вот ему плохо, наверное, приходится?.. Ведь всё время - ни солнышка, ни дождя - всё большому листу, что над ним. Хотя… Может быть этот маленький просто и любит тень?.. Может быть. Вот здорово было бы его сейчас сфотографировать!.. Как жаль что забыл Витя дома фотоаппарат!.. Но, тогда, он сейчас на него наглядится вот так - просто. В память возьмёт этот образ получше, а не на плёнку. В конце концов - может быть это даже и лучше. Вживую ещё интереснее - так хорошо ощущаешь его невозможную крохотность по сравнению с крупным листом, что и ладонь Вити делает махонькой. Стоит Витя и фотографирует памятью свой малыш-цветок, пока ждёт назад голубя - может ещё прилетит?..
Но пришёл, как ни странно, не голубь. Пришёл неожиданно Сашка. Откуда?.. Зачем?.. Почему?.. Как? Ни на один из вопросов предположить Витя не мог ответа, когда увидал его чуть ссутулившуюся, слегка долговязую, хоть и не очень-то высокую фигуру в конце аллейки. Хотел к нему сразу рвануть навстречу, но осадил себя - во первых жучка ещё надо хранить - дождь ведь ещё не прошёл - а во вторых странно будет это что он побежит к нему. Да ещё - со включённым приемником. Пусть уж пока песня ещё доиграет, пока Саша идёт - а потом уж его Витя тихонечко выключит, чтоб не позориться - что с таким допотопным устройством по миру бродит. Пришёл Саша. Так быстро пришёл, хотя медленно шёл. Песня успела уже доиграть. Ещё чуток подождал Сашу Витя и в тишине - без приемника. Вот и совсем рядом стоит.
- Привет. Ещё раз. - улыбнулся вернувшийся старый товарищ.
- Привет. - улыбнулся и Витя, да рассмеялся чуток даже. - Ты как… Тут?..
- Да я… Ну, решил тоже пройтись. - пожал губами лениво-весело-грустно Саша, - Как раз посмотреть - что там… здесь… есть у тебя - такого заманчивого, куда ты под дождь убежал даже.
- Ты становись, кстати, под зонт! - спохватился тут Витя, - Ещё ведь льётся.
- Да не. - отмахнулся тот, - Мне нормально. Сейчас и пройдет уже, кажется. Радугу видел? - махнул рукой в сторону Саша.
- Нет. Я понимал что она есть, но ещё не дошёл - тут застрял. Тут - видишь какая красота! - с улыбкой смущенно обвел Витя рукой допотопную аллею.
- Да… - покачал головой Саша задумчиво - как будто совсем не о том, что здесь видел, - Грандиозно. Ты где-нибудь видел ещё эти листья?
- Нет. В первый раз. - улыбается Витя довольно. - Я и не думал что так… что так может быть. По крайней мере - вот здесь, в городе.
- И я тоже… Не знал. - продолжил кивать головой о чём-то другом Саша. - Слушай, а ты как дальше пойдёшь - вверх?.. На пригорок?
- Угу. Только думал ещё здесь постоять, а потом…
- Ну, тогда я с тобой, ладно?.. Я погулять бы не прочь, а один… Тут запутаюсь, кажется. Ты тут не в первый раз уже, да?
- Да… Ну… Не часто был - всего пару раз, но… Слегка уже ориентируюсь. - заулыбался смущенно Витя. - А ты… а ребята… Где все?
- Там. - едва заметно кивнул Саша в сторону где прошла сегодня их маленькая беседа.
- А?.. - пытался спросить Витя.
- Мы разругались. - просто ответил Саша.
- Так быстро?.. - необдуманно выпалил Витя. Просто скорость, с которой такое могло произойти, если действительно произошло - поразила его в этом факте больше всего - даже больше того, что такое и вообще могло случиться.
- Да. Быстро. - пожал губами как плечами Саша. - А я думал - ты понял. Они же из группы уже даже все поудалялись.
- Из группы?..
- Из нашей. Где мы собраться договаривались. Не видел ещё?
- А… не… - Витя стал только-только понимать о чём речь. - Нет, не… Я без телефона.
- Как? Ты с собой телефон, что-ли, не носишь? - теперь Саша не понял.
- Нет, ношу… ношу - но только другой. Этот вот. - Витя слегка повертел своим кнопочным.
- У-у-у-ууу!.. Раритет! - покачал головой Саша, - А ну-ка, дай взглянуть - можно?
- Конечно… бери. - стыдливо отдал ему в руки мобильник Витя. Неловко, конечно, очень, что этот его допотопный потертый со всех сторон агрегат теперь будут осматривать… И кто!.. Сашка… Он стал копошить носком пыльного кроссовка сырую вязкую землю. Земля поблескивает чем-то - видимо микроосколочками каких-то таких минералов прозрачных - вроде кварца или… - А из-за чего вы поссорились? - узнал он скорее от собственного смущения, чем от любопытства.
- Ты не поверишь. - улыбнулся Саша и поглядел ещё чуть на потрепанный кнопочный аппарат. Сползла потихоньку в какие-то мысли улыбка. А потом протянул его Вите обратно и улыбнулся опять - Из-за тебя.
- Да?.. - неловко спросил Витя и сам улыбнулся зачем-то - невольно, просто от того что и Саша ему улыбался. Совсем неосознанно. Просто… и стало так стыдно… Как глупо сейчас было улыбаться! - Я… не хотел. - сказал Витя тихонечко, совсем неосознанно снова - и то-ли о том, что он не хотел улыбаться, то-ли о том, что поссорить ребят не хотел. Сам так и не понял - про что.
- Да конечно уж не хотел! - заулыбался и Саша - почти засмеялся от неожиданного такого раскаяния. - Ты не при чём. Просто… с тебя начался, всмысле, весь разговор - про тебя говорить начали, а потом перешли дальше и… там уже как-то так всё покатилось. Про веру, про жизнь и… Немножечко не сошлись во мнениях. И я что-то сильно вспылил. Бывает… Мне это нельзя - как педагогу - вроде бы… Но… Бывает. Ты, если что, вообще не виноват - просто с тебя началось. Пока ты ещё рядом был - мы, как раз, все совсем мило беседовали. Как будто бы при тебе ссориться было нельзя, знаешь?.. - рассмеялся Саша, - Как иногда при ребёнке родители терпят и не орут друг на друга, пока тот наконец спать не ляжет. Вот - так и мы. Зря ты ушёл - а то бы мы так хорошо, может быть, и до самого конца дообщались. - засмеялся опять грустно Саша. - А вообще - правильно. Ну… много всего тут и… Ну, поругались и ладно. Зато есть теперь у нас с тобой личная собственная группа, где только ты и я. Ну, шучу. Если захочешь - потом удалишься.
- Нет… я… зачем… - неуверенно пробормотал Витя, - Зачем удаляться?.. Я же не… А… - повисла недолгая пауза. - А что вы обо мне говорили, если не секрет?.. Ну… Не обязательно мне, конечно, рассказывать, но… Так - просто. Чтоб мне себя виноватым уж сильно не чувствовать. - нашёл как себя и своё любопытство чуть-чуть оправдать сконфуженный Витя и засмеялся слегка.
- Нет, ты… - Саша поморщился и глазами провел по земле и туда и обратно, видимо взвешивая за и против, да так и не выдумал - как начинать. - Ты, кстати, зонт уже можешь сложить - всё, прошло.
- Да?.. Ага, да. Прошло, точно. - из-под зонта выглянул Витя и принялся его складывать тут же. Как раз таки - очень хорошее действие, чтобы не так было неловко стоять и молчать просто.
- Ты… Я же говорю - ты не виноват и… Ну… я бы… Если не против - потом расскажу. Или и вообще… Ну… В общем - поссорились и поссорились. Ладно на этом. Ты там вообще, ну никак не замешан. Не хочется о плохом. Просто…
- Ну ладно - я не настаиваю.
- Нет, просто… Ты знаешь, меня начинало бесить уже сразу, с чего-то, ну… очень многое. Я, может быть, сам не доспал или… Не знаю - погода такая… Но… как-то мне тошно сегодня. И так тошно - и без того - когда просто живёшь. Живёшь и живёшь, и не пойми к чему движешься, чего хочешь, чего можешь… Я очень устал что-то в последнее время. Очень, Вить. Тебе это, может быть, непонятно - ты думаешь что достиг я чего-то, как и остальные, побольше, чем у тебя в жизни есть - я же это вижу - но… - Саша пожал губами и покрутил головой. - Я не знаю… Даже не знаю. Тут объяснить очень сложно. Внутри - пустота. Всё это… Я думал с работы уйти - ты это знаешь, но это не выход. Я только уйду из того, что есть, а нового-то не появится. Новое - я не знаю сам, что. Ты сегодня про это верно сказал - что мы в рамках. Я очень, в последнее время, всё это чувствую. Мне очень в них тесно и тошно вдруг стало жить. И раньше жил - не задумывался… А теперь… Ну… многое что происходило - рассказывать всё нет смысла особенно… Но… по итогу я… А другие… - кивнул опять полузаметно в сторону места их встречи, - Они, может быть, и не замечают такого, как я… Но - мне кажется их что-то держит там. Просто - каждого что-то держит. Своё что-то и гаденькое. Своё… Деньги, власть, сила… Женщины, может быть?.. Игорь вот… Видел Игоря?.. Ну, можно сказать что он любит женщин. Но не совсем. Мне так кажется - он их, скорее, ненавидит. Он просто отыгрывается на них, пользуясь положением. Уж не знаю - с чего он такой стал… Возможно - что бросила тогда его эта Маринка… А он всем теперь мстит… Уж не знаю. Возможно - и нет. Тут делать, знаешь, из него жертву - ну, тоже не слишком уж правильно. Будь он человеком нормальным - так он бы и после ста этих Маринок остался бы человеком. И, может - ещё лучше бы стал. Володька?.. Володька ещё, как мне кажется, Вить, страшнее. Хотя от него и не так противно. Он делает зло не такое - презренное, мелкое… Ну, не зло, а… Он наслаждается властью. Но только имеет возможность ей наслаждаться в открытую и по крупному. Не так мерзко и скрытненько. Конечно - от этого менее тошно. Но всё же - довольно становится жутко, вообще, если вдуматься. Ты знаешь - оно тем и страшно - большое, крупное зло - что своей величиной оно, как будто бы, заставляет себя уважать. Ты, будто бы, даже прощаешь ему поначалу его суть - за то что достигло оно величин, которые, сами по себе уже, придают ему окраску некоторого величия. Зло достигло мастерства в своём деле и ты чувствуешь это, да и невольно сперва признаешь за ним звание мастера. Это зло - умное, рассудительное, размеренное, важное, амбициозное. И ты, как бы, склоняешь голову, если не вдумываешься, перед его уровнем. Но если ведь вдуматься - то это, всё-таки, зло. Ему никак нельзя прощать самой его сути за то, как же мастерски оно развивает свою эту суть. Нельзя, Вить. Мне страшно сегодня стало из-за того, что я чуть не признал за ним силу. Да, в нём сила есть. Но сила зла - реальная сила, а не кажущаяся - обратно пропорциональна его видимой величине. И это надо помнить. Мне показалось что я чувствую перед ним страх. Или, знаешь… даже раболепство. Хотя он, вообще, кто?.. Да он, по сути своей, никто. Он какая-то там шишка… на местной своей какой-то там ёлочке. - чуть улыбнулся Саша, хмыкнул весело и чуть спокойнее стал говорить - не так напряженно и расстроенно, не так возмущенно. - Нет - он, понятное дело, что мелкая сошка. Но он и какое-то зло. Ты меня прости, Витя, но он - какое-то зло. Я это чувствую. Порой на мелком уровне можно зла наделать намного больше, чем на крупном. И это дела не меняет. И от него веет большой властью… Вот, даже он, может быть, её ещё и не имеет - но он ее хочет, он ею горит, он ей живёт. Она в нём. Что будет, если такой человек станет владеть этой властью… - Саша задумчиво покачал головой, - Не знаю. Ну… я не хочу ничего сочинять - мне, может быть, просто всё это так показалось. Возможно я сам теперь не в настроении, да и всё. Но… Но неприятно мне что-то сегодня. Прости… что… что выливаю всё это на уши… Я им там и сам напрямую сказал… знаешь… многое что. Меня прорвало очень как-то… Ну а… Вот Женя ещё… Я вот не знаю. Он, вроде бы, даже приятнее всех, но… Он как-то… Он любит, наверное, деньги - тебе не показалось?.. Я знаю что показалось. Тебе не могло этого не показаться. Любому покажется рядом с Женей. Но… Хотя это как-то и выглядит мило, пока, и невинно… Но это - всегда очень плохой знак. За деньги цепляется власть, за власть - вседозволенность, за вседозволенность - жуть всякая, что потом в людях творится… В общем… я не хочу никого судить. Мне, самое главное что, сейчас и от самого себя тошно не меньше. Я очень и очень мало чего о себе о самом могу сказать хорошего. Очень. Мне нечего. Я сам не знаю - хоть что-то во мне это хорошее есть, или… Я стал чуть, в последнее время, верить - как ты вот, но только не так. Чуть только стал разбираться понемногу. И, знаешь, мне очень многое, что казалось всегда раньше - как будто в порядке вещей - теперь просто противно в своей жизни. Не потому что бы это, ну, что-нибудь плохое - но потому что… не знаю. Не знаю как это считать всё. Я просто… Запутан, оказывается, во многом, чего мне не нужно. Не нужно совсем. Я, Вить, сейчас замолчу наконец… - улыбнулся Саша через силу, - А ты меня в следующий раз останови, если я опять начну тебе что-нибудь подобное в уши заливать. Я это уж не тебе должен выкладывать - точно. Просто… Ну, накопилось. Я не учу, можно сказать, все эти годы, если ты думаешь что я учу - я выполняю просто механическую работу в сложившейся общей системе. Я - просто один такой винтик, который чего-то там делает, что ему надо и все его ценят за то что он, вроде бы, пока не вываливается и не ржавеет. Но он, сам по себе - ничто. Он - просто деталь. Никаким тут свободным мышлением и не пахнет, и никаким тут научным трудом и докапыванием до истины - тоже. Я просто верчусь с механизмом там, где я в него вкручен. А раньше мечтал - что что-то будет по-настоящему. И сам не заметил, как годы прошли ни за чем. Я перестал бунтовать. Слишком рано. Я никогда бы не стал тем, кем стал, если бы продолжал бунтовать и ушёл бы даже, может быть, совсем из тех стен - как вот ты тогда. Ты от того же ушёл - что не стал принимать все-все правила, или?.. Нет, я конечно не знаю - я только подумал, что может быть ты был тогда прав и уйти было лучше, чем оставаться и плыть по течению. Хотел бы профессию - стал бы там кем-нибудь, да и всё. Я и сейчас - кто-нибудь да и всё, а сознательной деятельностью - насыщенной, интересной - тут и не пахнет. Я мог бы, наверное, больше сделать в познании истины, если можно так сказать - если бы просто сидел на досуге и думал. Сам думал, а не бесконечно всем, раз за разом, пересказывал труды других, которые, многие, как мне кажется - абсолютный бред. Хорошо ещё если простой бред. А ведь некоторый - так и созданный такими как Игорёк, вот, ну или Женька с Володькой… да или я. Пронизанный грязью, развратом, жестокостью, жадностью, или пустотой - как у меня - бред. Просто обычный бред. Но он - история. И я его должен вселять постоянно в умы, замечая ещё - кто некрепко его выучил и усвоил - чтобы потом не поставить хорошей отметки такому аболтусу. Я очень устал… от всего этого, Витя. Ты говоришь что в твоей жизни, в отличие от наших, ничего нет. Но там… знаешь - лучше пусть ничего и не будет. Но ты ещё… Знаешь, из всех нас - ты ещё просто умеешь улыбаться. Ты смотришь… на что-нибудь… там - на розы эти или… И ты похож на ребёнка. Ты просто жив. Мне так кажется. Я смотрю на тебя и, почему-то, вижу живого в тебе человека. А в них… И в себе… самое главное - в себе - нет… В нас всё уже вымерло. В нас… Ты знаешь - как будто мы в жизни изжили свои внутренние силы, а ты их ещё носишь в себе. Мы просто передвигаемся, существуем и… А ты живёшь. Пусть просто, пусть незаметно - но ты, Вить, живёшь. Живи дальше и даже не думай что ты что-нибудь потерял…
- Саш? - рискнул наконец-то заговорить Витя, который, по правде-то и не знал - что ему говорить. - Саш, ну ещё всё ведь может наладиться… Знаешь - если ты понял что жил… ну… не так, как… хотел или… Ты можешь ещё всё исправить. Ведь впереди - вечная жизнь. Впереди - столько всего!.. Ты даже если умрёшь прямо здесь, через секунду - так ты, всё равно ещё сможешь прожить бесконечное множество жизней в другом мире - у Бога… А здесь - здесь ты ещё тоже можешь… Хоть что-то…
- Я знаю. - слегка улыбнулся в ответ Саша, - - Я… Я, знаешь чего хочу, Вить, спросить у тебя?..
- А?..
- Ты мне не мог бы пожалуйста… Ну, чуточку рассказать, хотя бы, как ты живёшь? Ну, там - квартира как выглядит у тебя и… Не знаю - ну, в общем… Конечно же - глупая просьба, но… Знаешь, мне, почему-то вот, хочется знать. Прости конечно, если что, и можешь не…
- Я расскажу, да, конечно… - растерялся от неожиданности Витя. Вот уж чего-чего он не ожидал - так это рассказов своих о своей жизни, которые могут кому-нибудь быть нужны. - Ну… Я… что там?.. Живу я в районе Измайлово. У нас старый дом… Ну, не сильно-то старый, но… Старенький - так… Пятиэтажка. У нас однушка с Пломбиром.
- С Пломбиром?
- Да, это мой пёс. - улыбнулся невольно при мысли о друге Витя.
- А почему его так назвали?
- Ну, потому что весь белый и только одна лапка внизу очень чёрная - так, как будто он сам эскимо, и на нём только одна маленькая полоска ещё шоколада болтается, а остальной весь облетел. Ну или - что он ещё сам на палочке - как пломбир - на этой чёрной ножке. И ещё нос у него холодный. Поэтому и Пломбир. Его Люда так назвала прямо сразу же и… - сам не заметил как вдруг сказал про Люду. Впервые за много лет с кем-то о ней вдруг заговорил. И страшно сразу стало.
- А кто эта Люда? - как назло заметил его слова Саша.
- Сестра. - сглотнул боязливо Витя, как можно более быстро и бегло, чтобы никак не зависнуть на этой теме. - Вот, ну однушка у нас - ну, простая. На кухне такой вид из окна, правда, приятный!.. Во двор просто - но там у нас деревья… Простые деревья… Но очень мне нравится что они… как бы… рядом. Сидишь на кухне и смотришь на листья - они тут вот, близко… И часики тикают. У нас там висят в кухне ходики, знаешь, как в старые времена… - опять разулыбался Витя, - И очень приятно бывает их слушать. Ну, я их, конечно же, фоном слушаю - не самих. Когда что-нибудь читаю, там, или готовлю… Бывает что дождь - а они хорошо с ним стучат вместе. Очень приятно… Работаю - так, где придётся. Когда раздаю где-нибудь листовки, когда расклеиваю. Бывает - швейцаром возьмут… Ну, это раньше было. Бывает - на стройке где-нибудь подсобить или грузчиком. Раз было - посуду помыл в ресторане… и тоже понравилось. Неплохо. Но там больше женщин берут, сам понимаешь… Но… так, вообще, знаешь, когда начнёшь рассказывать про себя - так и не знаешь что рассказать. Всё как-то… Очень уж по-бытовому выходит. Но это - из основного - такого что очевидная жизнь. Мне надо ведь про неё тебе рассказать, да?.. Раз ты попросил. Но мне, вообще, кажется, что живу я не так… Не совсем так, вернее. Живу я с Богом в общении - вот что для меня главное. Мы с Ним понимаем друг друга… Он понимает меня - это ясно… Он всех понимает, ведь всех нас и создал. А вот я… Я Его - только учусь. Но уже иногда получается. С Ним очень, знаешь, приятно общаться… Тепло так и… Знаешь - вот стыдно об этом, как-то даже, людям рассказывать. Понимаешь - подумаешь ведь сейчас что я сумасшедший какой-то! Но… Я ведь не галлюцинации вижу. Я просто - общаюсь с Ним чувствами, мыслями… так… духовно общаюсь, как это ещё говорится. И… Знаешь, я очень хотел бы чтоб, тоже, и ты научился. Или хотя бы попробовал. Тогда пустоты уже точно не будет. Не будет ни в коем случае!.. Вот - у меня, видишь, какая пустая, практически, жизнь, да?.. О ней, в общем-то, и рассказать сильно нечего. Но мне в ней живётся не пусто. Хотелось бы мне жить, возможно, и так - по-людски наполненной жизнью - по-человечески насыщенной… Ну, как у тебя вот, и у ребят - чтобы я чего-то достиг, была у меня должность и… всякое такое. Но мне, если разобраться - вполне достаточно и того что я имею. Я не имею в своей жизни, пожалуй, лишь только людей. Они от меня далеко и… не признают как-то. А в остальном… Я счастливый. Живу своей маленькой и пустой на вид жизнью - но для меня в ней есть столько смысла… В ней смысл - в каждой мельчайшей травинке, Саш, что встречается мне, в каждой капельке света, в каждом… В каждом кирпичике дома какого-нибудь, мимо которого я прохожу. Я не достиг ничего в философии, хотя очень мечтал. Я не достиг даже того, что, вот, ты… Я не стал даже, как ты говоришь, мелкой деталькой системы. Но… я… мечтал-то я, в общем, не об этом - а о возможности размышлять. И я размышляю. Но с Богом, а не с людьми. И с Ним размышлять ещё лучше. С Ним можно исследовать всё - с Ним и с Его словом. С Ним можно и говорить, и вдумываться, и исследовать… И, самое главное - что ты уже находишься рядом, и в диалоге с источником истины. Он - её единственный в мире изначальный источник, и у Него, уж конечно же, можно её узнавать. Сверяться с Его мнением и понятием о созданной Им самим истине и познавать её потихонечку… Вот и смотри, Саш - я получил что мечтал. Я только ещё вот не разговариваю совсем с людьми… А так - может быть я когда-то начну, и смогу что-нибудь и им рассказать. Может быть мне, пока, и не надо - пока я немного-то сам знаю… Но… Есть в этом единственный только момент, о котором я тоже мечтал, но ещё его нет в моей жизни - возможность делиться своими полученными выводами с кем-то - кому-то ещё помогать… Но… надо учиться, конечно. Проблема, уж тут-то, во мне. Я слишком зажатый. И неуверенный.
- Если хочешь - ты можешь пока разговаривать со мной. Пробовать. - кивнул Саша. - Мне будет от этого только лучше, я думаю. Ты знаешь - я почему-то хочу хоть немножечко подышать твоей жизнью - такой, пусть простой и не слишком-то уж какой-то… большой, что-ли… Как ты сам про неё говоришь. Но очень хочется. Мне, как-то, повеяло из неё чем-то… таким очень приятным, одним словом. Живительным. Как из леса вот - знаешь, когда входишь в лес - так другой там воздух. Живой. Полный. Вот так и… Твоя жизнь, может быть, и совсем маленькая, в сравнении, например, с моей - но в ней жизнь настоящая, а…
- Конечно, Саш. Ты, что тебе интересно - то спрашивай. Я могу… А давай даже в гости ко мне приходи?.. Хоть сегодня. Ты можешь сегодня?.. И сам всё посмотришь - как я там живу. Здесь погуляем, потом чаю попьём у меня… Ты же здесь где остановился?..
- Нигде. Только утром приехал, на вечер поеду в отель.
- Вот!.. Лучше ко мне в гости - хочешь? У нас места много… С Пломбиром тебя познакомлю.
- Давай. А сестра сейчас тоже с тобой живёт?
- Н-ннн… Нет. А она уже… Её нет уже… давно. Ну, то есть есть, но… Не здесь.
- А… ясно. Ну что - так пойдём, как и думали - на гору, а потом там… как-нибудь…
- Да, там потом можем к шоссе выйти с тобой и по шоссе назад в сторону метро вернуться. Я так любил раньше ходить.
- Ладно.
- Смотри, кстати, пока не ушли - видишь - под листиком?.. Ма-лень-кий!.. Так необычно растет!.. И красивый…
- Да… необычно. Красивый, и правда. Не знаешь как называется?..
- Нет… Я обычно фотографирую их часто. А это - фотоаппарат как раз дома оставил… Ну ладно. Потом может быть ещё как-нибудь.
- Так мой можешь взять телефон, если хочешь - сними, я потом тебе скину. Ты же мне свой уже дал подержать. Так и чего?
- Хорошо. Ну… Спасибо большое.
- Ты фото выкладываешь потом где-нибудь?.. Или так - для себя?
- Пока для себя. Я ведь не знаю ещё - как с фотоаппарата выкладывать на телефон. Я ещё не попробовал. Надо потом разобраться.
- Ясно. Пойдём?..
- Ага. На, спасибо.
- Ух ты, красиво. Я так бы не сфоткал. Умеешь, молодец. Ну пойдём. Как раз земля уже сохнет - не будем совсем уж грязь месить, я надеюсь.
- Ага… да.
- А ты… Ещё ждешь кого-то? Смотрю - просто оглядываешься… Я, если что…
- Да нет - это я так!.. Голубя ждал. Вдруг, думаю, вернётся?.. Был здесь и улетел ещё до тебя. А я ему крошки уже приготовил. Ну… ладно. Скорее всего не вернётся уже. Слишком долго его нет. Пошли. Может ещё и успеем радугу сверху увидеть, как думаешь?..
- Может быть. А сестра у тебя давно ушла?
- Да. Когда я ушёл из… ну, от вас… это потом через месяц примерно было…
- Расскажешь, ладно?
- Да, хорошо. Расскажу. Только давай уже там - в лесу…
Прекраснейший солнечный дождь
© Copyright: Анастасия Каляндра, 2025
Свидетельство о публикации №225092901081
Свидетельство о публикации №225092901081
Рецензии