Я смотрю вверх

Надо мной раскинулось глубокое небо. В последнем  выдохе лета оно замерло бирюзой. В небе стрекозой летит самолет. Издалека полет кажется медленным, будто он увяз в душном пространстве полудня.


 Из "стрекозы" выпала черная точка, и полетела вниз, над ней "хлопковой головкой" раскрылся парашют. За первым прыгнули ещё двое - и три "головки " медленно потянулись к земле.  Выпала и четвёртая,  она так же полетела вниз, обогнала других и  скрылась. За домами квартала я уже ее не вижу. Через секунды, взрывной волной  до меня докатилась суть произошедшего. В моей голове одна реальность не помещалась в другую. Ни листа не пошевелилось на дереве, открытые окна душных квартир не захлопнуло сквозняком, пыль на асфальте не вздыбилась, не обдало лица прохожих колким песком. Все размерено и тихо продолжает существовать
- эта вселенная не содрогнулась, не поменялась. Я почувствовала себя жуком, попавшим в смоляную каплю, хочу крикнуть: "Люди, люди, посмотрите, там парень с самолета упал, у него парашют не раскрылся! Надо что-то делать!" - но голос замер на вдохе. Что делать то? Кому делать? Вот бабушка с клюшкой за хлебом идёт - для неё каждый шаг подвиг. Мужчина у подъезда с серьёзным лицом говорит по телефону, даже покрикивает – видно, важный звонок. Машины  послушно проезжаю мимо под команду светофора. -  Парашютиста ни кто не видел! Он - мерцание картинок на телевизоре, который забыли выключить. И все же он здесь! Здесь, в этой же самой системе координат, в этом же промежутке времени, на заднем плане резинового покоя. Произошло страшное.


Мне сразу представилось  это утро:


…Немолодая женщина в халате с крупным орнаментом стоит у плиты . Растительное масло пузырится на сковороде под  сметанной смесью. Она знает, что сын уже проснулся. Ещё не открыл дверь, не махнул рукой в знак приветствия по пути в ванную, но она знает -  он уже не спит. Когда случалось что-то важное, накануне он ложился рано,  долго не мог заснуть, а утром так же рано вставал и перепроверял все ли готово – так было всегда и теперь тоже.  Она сама провела эту ночь в мыслях шипящих, как это масло. Час изучала статистику, смотрела  жуткие ролики про неудачные прыжки.  Эти картинки и сейчас крутились, у неё в голове, пока она переворачивала драники привычным механическим движением. Потом она представила, как сама сядет в самолет. Как во время взлета вцепится пальцами в скамейку, потому что она непременно будет скатываться (ей всегда казалось, что в самолетах стоят именно такие скамейки). Как будет закладывать уши от шума мотора, и обветривать лицо пока губы не потрескаются. И, в конце концов, прыгнет?!! Да, такое ей не по силам. Ему уже не шесть, жаль, нельзя нахмурить брови и словами: «Не пойдешь! Опасно!» - остановить  все «Это». Детям невдомек, что волнение матери не уходит никогда, только бегунок перемещается по шкале больше или меньше.


Взять для примера историю с пропущенным звонком.  Первая не поднятая трубка - это уже переживание. Не трудно представить, что она думает, когда и в пятый и в десятый раз, абонент так же не доступен. И от этого волнения нет  лучшего успокоительного, чем голос своего чада в телефоне. Только сердце потом, как гоночный кар после заезда. А здесь прыжок с парашютом!


Тем временем утро быстро высветлило небольшую комнату. Кровать, над ней настенная лампа и две полки. Одна с книгами, на второй зарядник и сотовый.  У кровати стул со спинкой и одежда для этого дня, паспорт, ключи. Рядом со стулом рюкзак аккуратно прислонился к ножке. Дальше окно. Оно прикрыто горизонтальными жалюзями на две трети, позволяя  постороннему взгляду любоваться микроскопом на подоконнике и пластиковой корзинкой, где прячутся рыбки из системных трубок. Справа от окна шкаф, за ним стена увешанная окаринами, свистульками, деревянными дудками. Дождевая флейта из борщевика тоже нашла себе место. На напольной стойке центром композиции выступает шестиструнная «Кремона». Дальше объемный компьютерный стол, от него в стороны и до потолка разбегаются полки разные по форме, размеру, цвету  видно - что каждая вешалась по мере необходимости. И все заняты: энциклопедиями, медицинскими справочниками, научными изданиями, одна полностью отдана под стройный ряд тетрадей с лекциями за первый курс. Это оно – тайное место одного из миллиона взрослеющих мужчин, желающих вдохнуть жизнь  полной грудью, и потрогать её руками, почувствовать на своей коже.  Настало время, когда многое можно и доступно, и хочется в поток к таким же восторженным и опьяненным юностью людям.


Дверь комнаты открылась. Сын вышел уже одетый, с рюкзаком и положил его на полку  прихожей, привычно махнул рукой:


- С добрым, мам! – и прошел в ванную.


За завтраком они обсудили осеннюю куртку,  он говорил, что капюшон это не круто, а она пылко объясняла, что такая деталь так же необходима, как карман или воротник. В этом противостоянии она отвлеклась от предстоящего события. Досужий разговор, как анестезия, на время притупил колкое беспокойство, пока телефон дважды ни дал сигнал принятого сообщения.


- Вовка уже вышел - ждет на остановке! Я пошёл.


У женщины возникло ощущение, будто дали обратный отсчёт.


- Вовка твой упрямый как не знаю кто! Как не боится? И ты туда же! – Она сама не ожидала, что слова испуганными пчелами вырвутся изо рта. Ей стало неловко, и она остановилась.


- Ну, мам! Если сертификат подарили, почему нельзя прыгнуть - то? Я еду не один! Плюс там все объясняют, тренировки - обязательно, и в самолете будет инструктор! А потом, там работают профессионалы и не первый год! – говоря, он тщательно  шнуровал кроссовки. - Меня уже ждут, если мы не успеем, нас не пустят - опоздавшие на пятнадцать минут до прыжка не допускаются! – Он примирительно улыбнулся, потом поднялся, обнял мать – думаю, к трём вернемся!


- Ключи, паспорт, телефон!- машинально напомнила женщина.


- Взял! - дверь закрылась. Парень сбежал по лестнице и влился в город. На метро, потом на автобус и еще раз автобус.  В «сторис» пятисекундное "Прыгаем".


Успели.


Подготовка заняла на много больше времени, чем он рассчитывал.  Сначала больше часа все слушали теорию. Четыре окна открытые нараспашку были бессильны перед духотой и нарастающим волнением. Дальше все проходило на улице, снова инструктаж, прыжки с «табуреток» …Он внимательно вникал в тонкости, а для крепкого запоминания многократно прокручивал последовательность действий в голове: «521, 522, 523 кольцо 524, 525 купол…, при приземлении «воздух».  Так же, как он учит лекции перед экзаменом только здесь напряженней и торжественней!


Подготовка завершилась. Наконец с полосы взмыла стальная «стрекоза», самолет набрал высоту. Тяжелый и неудобный парашют крепко пристегнут к телу. Сели выше. Первый заход приготовился! Левая нога встала на обрез…


Сейчас- сейчас, его резко дернет вверх и тридцать жил вцепятся в его жизнь…
 Прыжок...  523… 524… 525…


       Сюжет растворился. Я смотрю вверх.  Губы еле колышут воздух: «Господи, помоги!» - все, что по силам случайному прохожему, стоящему на тротуаре. Через минуту опускаю голову и продолжаю путь, а мысль невидимым пульсом ещё долго будет пронзать воздушное пространство немым «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!…»


*****


А в глубоком небе  Ан-2 слегка качнуло  по крену, бесформенный тюк двинулся с места и скользнул в открытую дверь :


- Это что? Это кто такой умный? Кто рюкзаки связывал? Чего не зафиксировали! – ошарашенный первый инструктор взглядом пробежался по присутствующим, но виноватых не увидел. Без минуты парашютисты хлопали глазами и растерянно переглядывались не понимая, что произошло. Тогда он нахмурил брови и бессильно посмотрел вниз.


- Да какая теперь разница? – раздосадовано почесал затылок второй инструктор– Хорошо что над полем летим -  не прибьет ни кого! – и тоже посмотрел в след улетающему грузу.