Глава 4. Пробуждение

   В голове бухал барабан. Медленно, медленно сознание возвращалось к человеку. Он понял, что барабан бухает не только в его голове, звуки военного оркестра, отрывистые команды и, наконец, громогласное «Здравствуйте товарищи!». Секундная пауза и трехкратное «Ура! Ура! Ура!!!» доносились в приоткрытую дверь. «Стойте, стойте, лихорадочно пронеслась мысль. Командовать парадом буду я! Но я еще не готов!  Мне надо выпить чашечку кофе!  Где мой смокинг?!!!»

   Но сознание не справилось и человек снова погрузилось во мрак.

   Когда мысли прояснились снова, снаружи уже доносилось шум многоголосой толпы, торжественные песни  и здравицы, усиленные мощными рупорами. . Человек с трудом разомкнул веки. Его тело казалось ему каким - то сложным, механическим немазаным механизмом, даже просто открывая глаза, казалось, что внутри его со скрипом проворачиваются шестерни, и щелкают приржавевшие клапаны. Так погано человек еще не чувствовал себя никогда, даже когда он с замотанным горлом приходил в себя после грубого опиумного наркоза.

   Помещение было небольшое, тускло освещенное, но без окон. Ложе, с которого он поднялся напоминало хрустальный саркофаг. В комнате было, на первый взгляд,  две двери. Огромные, массивные , они располагались друг напротив друга, строго на одной линии. Можно было представить, что войдя в левую дверь, человек строго по прямой линии мог выйти в правую, ничуть не задев ноги лежащего на ложе человека в коричневом костюме.  Но в тусклом освещении можно было заметить и третью дверь. Небольшая, неприметная, она была открыта и оттуда в помещение проникал сейчас свежий воздух и звуки людского ликования.

   Медленно, медленно, свесив одервеневшие ноги с ложа, гражданин наклонился и начал трясущимися руками пытаться массировать мышцы на ногах. Повернув голову в сторону приоткрытой двери, он внезапно увидел, как в соседнюю комнату вошли двое, здоровый великан со свиньячьими глазками и красиво уложенными и залакированными седыми волосами и маленький пузатый лысоватый еврей, живой как ртуть с подпрыгивающей походкой. «Боря, Боря, заканючил еврей. Я же прошу самую малость, отдай мне какой-то там афтовас.» «Вот тебе,Бориска!!!», неожиданно визгливым, противным голоском ответил здоровый бугай, ткнув фигой, слепленной из пальцев правой руки , в нос лысому собеседнику. «Все забрал, а ему все денег не хватает!!!», продолжал визжать он. «Может ты и ксиву мою забрать хочешь?!!!»- в бешенстве завопил он. Голос его и без того скрипучий, сорвался на поросячий визг. «Тебе это надо?!!!» - он выхватил из нагрудного кармана корочки и швырнул ими в еврея.

   «Боря, Боря, что ты! Ты царь, Боря, царствуй многие лета, хвала тебе и почет! Боренька, ведь все уже и так развалено…» Трехпалый снова с бешенством взглянул на него. «Да не ты развалил, Боренька, а тот, комбайнер пятнистый. А я хочу торговлю организовать, всего лишь торговлю, отдай мне Боренька афтовас.»
«Хрен тебе, Бориска! Вся наша любимая партия старалась дать по автомобилю в каждую семью рабочего, а ты все машины  хочешь англосаксам продать? Брешешь, тварь не быть этому!» Левой трехпалой рукой мордатый налил при этом полный стакан водки из бутылки стоящей на столе. И выпил на одном дыхании.

   «Лорен Дитрих» в каждую семью?» промелькнула мысль в голове товарища в соседней комнате. «Должно быть я что-то пропустил.»

   «Боря, Боря,» щебетал маленький еврейчик, наливая царю собственноручно следующий стакан, положив на стол кепку-восьмиклинку, которую он вертел в руках. «Да кому они там нужны? Я зарегистрирую там десяток автосалонов, которые за три тыщи зеленых будут покупать автомобили у афтоваса, а потом буду продавать их нашим пролетариям по семь тыщ зелени как реэкспортные, а значит высшего качества. А на самом деле будут они покупать эти ведра прямо с заводской автостоянки. Боренька, я превращу крашеные ведра в золотые слитки и заплачу тебе налоги!» «Заплатишь, однако! Только попробуй не заплати!» заскрипел седой, свиноподобная рожа которого налилась кровью.

   «Похоже, что мои попытки заработать пятьсот тысяч, просто детская шалость, по сравнению с тем, что я слышу», подумал подслушивающий гражданин, продолжая разминать мышцы.

   Трехпалый, накатив без закуски второй граненый стакан, подобрел. « Ты, тварь смердящая, помни своего благодетеля», проскрипел  он. «На колени!» неожиданно рявкнул он. Еврейчик, не задумываясь ни секунды, брякнулся коленями на пушистый ковер. Он достал маркер из кармана и, видимо по заведенному порядку , наклонил голову, на которой и без того хотелось написать матерное слово. Царь собственноручно начертал: «Отдать ему АВТОВАЗ!.» Подпись захватила половину лба. «Боренька, Боря, ваше величество, да я никогда … Да что бы я… Ты только скажи… да я сразу…», и забыв кепку, лысый выскочил через заднюю дверь наружу.

Борис- царь присел за стол, налил себе еще один стакан до краев, судорожно сжал его ладонью и, вперив взгляд в пол, пробормотал, «Господи, что я делаю, господи… Эх, махнул он трехпалой рукой, теперь уже все равно!» Он помутневшими глазами обвел взглядом комнату и наткнулся взглядом на приоткрытую дверцу в соседнее помещение. Там на ложе восседал лысоватый человек с бородкой клинышком, в темно- коричневом костюме тройке, с аккуратно повязанном галстуком. Он сжимал пальцы в кулаки, напрягал бицепсы и , казалось, грозил свинолицему.  «Свят, свят, помилуй мя, Господи!» прошептал трехпалый. «Надо меньше пить…»

    Он повернулся и вышел на свежий воздух, где ликуя,  улыбаясь и махая искусственными цветами, шли и шли колонны демонстрантов. Сердце его пронзила болезненная игла, это был первый звоночек, который много позже привел этого богатырского здоровья человека под мозаичную трехцветную плиту в центре самого известного кладбища.
    Человек, с трудом разогнувшись, на деревянных ногах прошел в освободившуюся комнату и сел на стул, на котором только что восседал царь. Комната была типичным залом для банкетов. Тяжелая мебель красного дерева, стулья, получше, чем гамбсовские, стол, уставленный деликатесными закусками. Мужчина сообразил, что пока ликование за наружной дверью не окончится, свита царя в банкетный зал не вернется. Он вдруг почувствовал острый нечеловеческий голод, было ощущение, что он не ел несколько десятилетий. Космическая   пустота заполняла его желудок и все, что с ним соприкасалось и внутри..
Он схватил кусок хлеба и обмакнул его в жбан с черной икрой.

   Слегка утолив свой нечеловеческий голод, гражданин склонился над служебным удостоверением, которое трехпалый швырнул на стол. На трехцветном фоне был  оттиснут двуглавый орел, а ниже золотыми буквами одно слово: « Президент» Ничего не понимаю, со  скрипом прогромыхала мысль, Должно быть написано слово «ЦАРЬ» . Что-то я пропустил.

   На полу, гражданин увидел прямоугольничек картона с золотыми тиснеными буквами. Должно быть выпал у лысого, когда тот доставал авторучку из кармана. Пришлось долго и с невероятной болью во всем теле наклоняться, непослушными пальцами цеплять этот клочок картона с ковра для того, что бы положить в карман. Потом гражданин натянул на голову  забытую посетителем кепку и вышел  в дверь, куда за полчаса до этого выпорхнул пузатенький еврей .  Выйдя на улицу, гражданин уперся взглядом в кирпичную стену, высоту которой невозможно было оценить, потому что до конца задирать голову вверх еще не получалось. Между ним и стеной находился надгробные холмики со скромными обелисками. Один из обелисков из белого мрамора привлек внимание гражданина. Подходя ближе и прочитав эпитафию человек в который уж раз подумал: «Что-то я наверное пропустил.»