Венценосное семейство. Крыша и дом

02 апреля 1939 года

Париж, Французская республика

У Татьяны явно были ещё дела в городе… что Колокольцева полностью устраивало. Ибо дела были и у него – причём важнейшие. Три задания из четырёх были выполнены – он установил, что Романовы живы, встретился с ними, передал им предложение Гиммлера, получил ожидаемый (он не сомневался, что и рейхсфюрером тоже) отказ и установил настоящую причину смерти следователя Николая Соколова.

Оставалось самое сложное – найти и ликвидировать два кубла молохан. В Свердловске (бывшем Екатеринбурге), что было совсем не сложно – и в Москве… а вот к этой части задания он (пока) даже не знал, как подступиться.

В любом случае, ему необходимо было отправиться в Москву, а для этого нужно было задействовать свою крышу. Крыша Колокольцева была из плоти и крови; её (точнее, его) звали Эрих Хаген; он был на два года старше Колокольцева (в их возрасте это сверстники) … и похож на него если не как две капли воды, то достаточно близко к тому.

Достаточно для того, чтобы в 1933 году (когда стало понятно, что Колокольцеву несколько раз в год придётся выполнять особые поручения Гиммлера на территории СССР), Эриха Хагена завербовала СД… и лично Колокольцев.

Сделав ему предложение, от которого он не смог отказаться. Согласиться на «заморозку» карьеры в качестве зама атташе по культуре в германском посольстве в Москве в обмен на то, чтобы приносить пользу Германии в сотни раз большую, чем дипломат уровня посла (и даже выше) … и зарабатывать в разы больше.

Предложение было сделано для того, чтобы дать возможность Колокольцеву пересекать границы СССР совершенно легально – и не привлекая внимания ОГПУ/НКВД. Работала эта схема следующим образом.

Когда у Колокольцева появлялась необходимость проникнуть на территорию СССР (два-три раза в год, не более), он отправлял шифровку послу (единственному в посольстве, кто был в курсе). Четыре цифры, которые зависели от даты и дня недели и сами по себе не значили ровным счётом ничего.

Получив шифровку, посол немедленно вызывал к себе Хагена, приобретал билеты на самолёт, после чего дипломат ближайшим рейсом (с посадками, а потом и с пересадками) вылетал в Берлин.

А через пару дней в обратном направлении следовал… правильно, Колокольцев. Который пересекал границу по точной копии паспорта Эриха Хагена (настоящей, выданной рейхсминистерством иностранных дел). Только со своим фото. Когда поручение было выполнено, схема работала в обратную сторону.

ОГПУ/НКВД было, разумеется, в курсе перемещений дипломата – однако считало, что Хаген выполняет работу дипкурьера, доставляя в Москву (или в Берлин) какие-то особо важные документы.

Которые для них были вне пределов досягаемости – отношения с Германией были достаточно важными, поэтому дипломатический скандал руководство СССР просто не могло себе позволить.

Поэтому Колокольцев отправился в 7-й район Парижа, в H;tel Beauharnais (постройки начала XVIII века, надо отметить), в котором находилось посольство Великогерманского рейха.

Предъявил служебное удостоверение и – с помощью знакомого ему советника по безопасности (резидента СД, Крипо и гестапо в Париже) – отправил шифровку послу Вернеру фон Шуленбургу, получил подтверждение о том, что Эрих Хаген вылетает завтра (третьего апреля) утренним рейсом в Стокгольм (через территорию СССР шведы летали исправно) – и заказал билеты на пятое число (что давало ему возможность принять обеих сестёр Романовых).

Авиасообщение между Парижем и Москвой было открыто 26 октября 1924 года, когда пассажирский самолёт Caudron C.61 авиакомпании Air France совершил (с немалыми приключениями) перелёт по маршруту Париж — Страсбург — Прага — Варшава — Вильнюс — Минск — Смоленск — Москва (что занятно, ещё до официального признания Францией СССР). На борту было шесть пассажиров – всего самолёт брал восемь.

В 1936 году на линию вышел гораздо более современный Potez 62, который брал на борт уже 16 пассажиров… именно на нём Колокольцев и отправлялся в Москву. С двумя посадками-заправками длительность полёта составляла 12 часов… в результате Колокольцев должен был прибыть в Москву утром шестого числа. Что полностью соответствовало легенде Хагена.

Ликвидировать молохан можно было лишь с помощью Сталина и Берии… впрочем, в их поддержке Колокольцев не сомневался. Ибо у него уже была очередная версия, согласно которой (несостоявшееся) жертвоприношение императорской семьи Молоху имело столь амбициозные цели, что Красный Тамерлан немедленно спустит на них всех псов со всех своих псарен – под умелым руководством своего личного агента Михаила Колокольцева.

Который понятия не имел, когда Её Императорское Высочество соизволит заявиться по указанному им адресу (её местонахождение в Париже она ему сообщить не удосужилась – но это был точно не Дом Романовых). И потому немедленно отправился в свою резиденцию. Которая принадлежала весьма колоритному персонажу – даже по меркам мира Крылатого Маркграфа.

Борису Владиславовичу Новицкому… который для Колокольцева был просто Борис. Борис был в высшей степени профессиональным ликвидатором Иностранного отдела ОГПУ-НКВД; настолько профессиональным, что не только работал без сбоев, но и каждую ликвидацию обставлял как несчастный случай или естественную смерть – не подкопаешься.

Когда осенью 1937 года, в самый разгар Большой чистки, его вызвали в Москву, Борис сразу всё понял – и заявился к Колокольцеву домой. И сразу объяснил свою ситуацию: «Я знаю, кто Вы. Вы СС-штурмбанфюрер Роланд фон Таубе, личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера по особым поручениям. Мне также известно, что Вы очень богатый и влиятельный человек и ведёте свою игру»

Сделал многозначительную паузу – и продолжил:

«Я хочу Вам предложить себя в качестве одного из инструментов в Вашей игре. Очень эффективного инструмента… для решения некоторых деликатных проблем. В обмен на безопасность… и, разумеется, деньги. Хорошие деньги»

И рассказал свою историю. Причём привёл такие подробности таких громких дел, что Колокольцеву сразу стало понятно, что провокацией ИНО НКВД (а за ними такое водилось) это не было и быть не могло. Ибо опубликование даже половины «меморандума Бориса» нанесло бы СССР и лично Сталину ущерб похлеще всех прочих разоблачений вместе взятых.

Колокольцев согласился – и немедленно отправил Бориса (свободно владевшего английским, немецким, французским, испанским и итальянским) в Дублин. К своим деловым партнёрам (унаследованным от отца) из ирландской мафии.

Для Бориса это было абсолютно безопасное место – ибо эмиссарам НКВД и в голову не пришло бы искать его в стройных рядах ирландской организованной преступности. В первую очередь, по соображениям личной безопасности.

Боссы ирландской мафии были просто вне себя от восторга, ибо приобрели ценнейшего специалиста по решению деликатных проблем – причём не только в Европе, но и за Большой лужей.

А проблем было столько, что Борис менее, чем за год приобрёл себе весьма комфортный (хотя и неброский) дом в Дублине. Не говоря уже об автомобиле и прочих материальных ценностях. За которым вскоре последовала и квартира в элитном районе французской столицы.

Одной из комнат которых был весьма основательно обставленный донжон – ибо Борис был одним из наиболее известных (и уважаемых СМ-верхних) в европейском БДСМ-сообществе. Хобби у него было такое - женщин пороть.

Колокольцев как в воду глядел – Татьяна Николаевна Романова появилась на пороге его временной обители ровно через сорок две минуты после него.