Бездомный кот

Шла его пятая жизнь. У него не было ни имени, ни дома, он был безродным бездомным котом, но это его нисколько не удручало. Его нынешнее кочевничество имело свой смысл, и он это знал. Он вообще много чего знал, ведь позади было целых четыре жизни. Впереди у него было столько же, если, конечно, всё сложится хорошо.
Коту было дано девять жизней, из них первые три – это детство, когда он резвился и играл, три последующие – взросление и служение, а завершающие три – старение, когда он, наконец-то, сможет осесть на месте. Жизненные циклы такие же, как у людей, только коты намного мудрее, добрее и выносливее человека, поэтому и жизней им даётся в несколько раз больше.
Однако и спрос с котов выше. Человек, взрослея, не ведает, где и как ему себя реализовать, кем по жизни стать. Коты же всё наперёд знают, они с первого своего рождения понимают, какая им уготована роль в каждой из их девяти жизней. И всё потому, что они существа высшего разума. Не боги, конечно, но и не простые смертные. Правда, и роль свою котам надлежит исполнять с полной отдачей сил, иначе не видать им никакой следующей жизни. А кому же хочется раньше времени уходить безвозвратно на небеса? Вот и коты стараются прожить все свои девять жизней сполна.
Бездомный кот вступил в пору бродяжничества, но не бездумного, бесцельного, бессмысленного, а осознанного. В своей пятой жизни он был наделён способностью врачевать. Кто из людей станет его с любовью гладить, тот избавится от физического недуга, обретёт душевный покой, научится ценить в жизни хорошее. Кот искал человека, который принял бы его дар с благодарностью, пропустил бы его через себя и приумножил, чтобы добро дальше по миру расходиться стало, подобно кругам по воде.
С выбором кот не спешил. За свои прошлые жизни он научился быть терпеливым. Недаром же говорят: «поспешишь – людей насмешишь», а задачи смешить у него в нынешней жизни не было. Да и внешность его к увеселениям вовсе не располагала. Тощий, с длинным худющим хвостом, неоднородно-чёрного окраса с грязно-белыми тонкими полосами, идущими от головы до кончика хвоста и с жидкими усами, висящими редким веером по обе стороны заострённой морды. Неказистая внешность, в которой выделялись одни лишь глаза. Они были пронзительно-голубого цвета, кот постоянно их щурил, пристально изучая всё вокруг себя. Глаза мудреца в теле кота-подростка. «Да, незавидная досталась мне внешность в этой жизни, — думал кот, разглядывая своё отражение в зеркальной луже, — но, с другой стороны, если приглянусь тому, кого себе выберу, то уж точно не из-за внешнего вида, а по зову сердца».
Кот уже несколько месяцев проживал в подвале девятиэтажного дома. Каждое утро он выходил на дежурство, садясь около крайнего подъезда, и подолгу наблюдал за местными жителями. Его никто не трогал, все уважительно обходили стороной, начиная с бродячих собак и кончая мальчишками-забияками. Чувствовалась в нём какая-то внутренняя сила. Даже сердобольные старушки, подкармливающие бездомных обитателей двора, не порывались кота погладить. Уж больно суров был его не по годам взрослый взгляд.
«Ну и хорошо, что все меня сторонятся, назойливость мне ни к чему», — радовался кот. Он уже определил для себя семью, достойную его помощи, просто пока не знал, как лучше завязать знакомство. Ведь от первого контакта зависело многое: примут его или обойдут стороной, тем самым упустив собственный шанс на счастье.
«Ура! Наконец-то, и «мои» из подъезда вышли, — встрепенулся кот, — заждался я вас сегодня. Впереди, как всегда, мама Алёна, за ней пятиклассник Ванька, а завершает процессию Глафира Андреевна, Ванькина бабушка, вчера в гости приезжала и заночевала». Обычная семья, если не считать того, что Ванька передвигался на инвалидной коляске, современной с электроприводом. Только кот знал: мальчик многое отдал бы, чтобы ходить на ногах, а не ездить на этих колёсах.
Беда пришла в семью полгода назад. Алёне позвонила Глафира Андреевна и сухо пересказала то, во что отказывалась верить сама. Её знакомый полицейский, узнав про ужасную аварию и поняв, с кем она произошла, сообщил ей первой. Лобовое столкновение, водитель грузовика уснул за рулём, выскочил на встречную полосу в тот самый момент, когда муж Алёны с сыном возвращались от Глафиры Андреевны домой. Муж Алёны скончался на месте, а сына отвезли в больницу, его жизни ничего не угрожает, только он временно не сможет ходить.
В один миг счастье Алёны рухнуло в чёрную бездну, а её настоящее до краёв заполнилось едким, пронзительно-разъедающим горем, которое обожгло ей глаза и стало душить. Она медленно сползла по стенке вниз и по-звериному завыла.
— Возьми себя в руки, — услышала она волевые нотки на противоположном конце провода, — не время. Мы потом с тобой поплачем, погорюем, а сейчас надо думать, как Ваньку на ноги ставить. Я займусь похоронами, — голос свекрови дрогнул, повисла пауза, когда же она вновь заговорила, он был спокойным и требовательным, — а ты, Алёна, соберись и поезжай в больницу, ты нужна Ваньке там. Спокойной нужна, а не ноющей размазнёй! Ты меня поняла? — в ответ Глафира Андреевна услышала невнятное мычание, речь к Алёне ещё не вернулась, но рыдать она перестала.
Глафира Андреевна была руководителем со стажем. В период лихих девяностых она не побоялась основать свой бизнес, со временем раскрутив его до крупного холдинга. Она рано развелась, растила сына одна, никогда не уставала, ни на что не жаловалась и всегда знала ответ на любой вопрос. Хваткая, пробивная, она умела делать деньги буквально из воздуха. Конкуренты с ней не соперничали, наоборот, предпочитали сотрудничать. Удивительно, но это всегда приносило выгоду всем сторонам.
Именно Глафира Андреевна настояла на том, чтобы сын стал её правой рукой: «Зря, что ли, я выстраивала бизнес? Кому мне его передавать, если не тебе?» Она же подарила сыну дорогой статусный BMW. Он не любил водить машину, да и бизнес не считал своим призванием, но с матерью не спорил, стремился во всём соответствовать её ожиданиям.
Стоя в морге, Глафира Андреевна прокляла себя за то, что всю жизнь пыталась перестроить сына под себя. А ведь он мечтал стать художником и неплохо рисовал. Если бы она поддержала его тогда, то не смотрела бы сейчас на его безжизненное лицо. «Прости меня за всё, что я сделала не так, — мысленно обращалась она к сыну, — я хочу умереть вслед за тобой, только пока не могу себе этого позволить. Я должна позаботиться о Ваньке, твоя Алёна одна не справится».
Алёна, действительно, была прямой противоположностью свекрови. Тихая, кроткая, она никогда никому не навязывала своего мнения, но слабовольной её назвать было трудно. Она приехала в столицу из маленького городка, сбежав подальше от родного дома, где ей были не рады. Мать Алёны родила её сразу же после окончания школы, а потом пятнадцать лет не могла устроить свою личную жизнь. Когда же она, наконец, вышла замуж, отношения с отчимом у Алёны не заладились. Вроде и человеком он был не плохим, только мать с ним стала прикладываться к спиртному. Отчим почти не пьянел, а мать становилась дурной, постоянно цепляясь к дочери. Алёна решила, что после девятого класса поступит в техникум, а окончив его, уедет в столицу.
Она быстро устроилась в парикмахерский салон при одном из бизнес-центров на окраине Москвы. Работала без выходных, зато смогла снять себе комнату. В салоне же Алёна познакомилась со своим будущим мужем. Он выглядел старомодным, не столько в одежде, сколько в манере поведения, казался неуверенным, даже слегка уязвимым, но при этом был невероятно обаятельным, за что все вокруг называли его рыцарем Ланселотом. Алёна решила, что он тоже провинциал, а он оказался сыном преуспевающей бизнес-леди. Когда он сделал Алёне предложение, то сразу же предупредил, что вынужден будет много времени уделять бизнесу матери, а не своей будущей семье.
Свекровь же приняла Алёну холодно. А как иначе? Из грязи в князи, ничего из себя не представляет, а на активы, наверное, виды иметь будет. Глафира Андреевна спешно выписала сына из своего загородного дома, купив ему взамен небольшую двухкомнатную квартиру. Потом заставила его подписать и брачный договор с женой, по которому в случае развода Алёне ничего не полагалось бы из совместно нажитого имущества.
Правда, со временем Глафира Андреевна убедилась в отсутствии меркантильных интересов со стороны своей невестки. Когда её сын поделился с женой, что мечтает уйти из бизнеса матери и всерьёз заняться живописью, Алёна сразу же его поддержала, а потом и на работу вышла в прежний салон красоты. Деньги небольшие, но постоянный поток клиентов, значит, и заработок стабильной, на первое время хватило бы.
Видя, как почернела невестка после гибели её сына, Глафира Андреевна и вовсе оттаяла. Теперь смыслом её жизни был не бизнес, а любимый внук Ванька и вдова Алёна, ставшая ей родной. «Не вешай нос! Здесь не помогут, я вас за границу на лечение отправлю, — подбадривала её Глафира Андреевна, — мы обязательно поставим Ваньку на ноги. Вот увидишь, он у нас и в футбол с мальчишками гонять будет, и с девушками на танцах отплясывать». Общее горе сплотило двух женщин, которые стали жить одной мечтой, во всём поддерживая друг друга.
Алёна вновь ушла с работы и всецело посвятила себя лечению сына, но Ванька на поправку не спешил идти. Врачам удалось справиться с последствиями тяжёлой аварии, физически мальчик был способен ходить, но в нём что-то сломалось, психологическая травма цепко удерживала его в обездвиженном плену. «Ване необходимы положительные эмоции, — объяснял Алёне врач, — постарайтесь его чем-нибудь заинтересовать, увлечь, переключить его мысли на что-то позитивное. Складывается впечатление, что он всё ещё там на шоссе в искорёженной машине».
Врач ошибался, Ванька будто бы перенёсся в какое-то искривлённое пространство, где не было ничего и откуда невозможно было выбраться. Он настолько обожал своего отца, что не понимал, как сможет жить без него. Его память хранила тепло отцовских рук. Когда Ваньку впервые купали, именно руки отца крепко его держали. И когда он учился ходить, руки отца были рядом и его страховали. И на море во время отпуска они уверенно поддерживали Ваньку на плаву, и когда он осваивал велосипед, они помогали удержать равновесие. Большие, надёжные, любимые руки, которые ещё прекрасно рисовали, и вся Ванькина комната была обклеена рисунками, сделанными отцом. Теперь же Ваньке предстояло как-то жить без этих рук. Ему казалось, что научиться заново ходить без их помощи он никогда не сможет.
«Да, — думал кот, наблюдая за этой троицей, — если поправится Ванька, то и жизнь Алёны преобразится, а вслед за ними и Глафира Андреевна отпустит своё чувство вины. Три сердца можно разом исцелить. Только как мне к ним подобраться?»
Задумавшись, кот не заметил, как Ванькина коляска случайно наехала на бордюр, который поменяли на днях, вильнула в сторону и резко прищемила коту хвост. Тот взвизгнул от острой боли, метнулся в сторону, но быстро сообразил, что судьба сама подарила ему шанс для знакомства. Кот жалобно замяукал, запричитал, всем видом показывая, что получил нешуточное ранение, а в подтверждение серьёзности ситуации асфальт под его хвостом стал окрашиваться в кровавый цвет.
Женщины заохали, Ванька перегнулся через подлокотник коляски, пытаясь дотянуться до кота. Ситуацию, как обычно, взяла под свой контроль Глафира Андреевна.
— Так, где здесь у вас ближайшая ветеринарка? Сейчас подъедет мой водитель на машине, мы сначала отвезём кота к ветеринару, там ему обработают рану, а потом уже я поеду на работу.
— Ба, возьми меня с тобой, — взмолился Ванька, — это же моя вина.
— И я тогда с вами, — добавила Алёна, ища в своём мобильном телефоне адрес ближайшей ветеринарной помощи, — здесь есть одна клиника недалеко.
Алёна сняла с себя длинный шарф, осторожно накрыла им кота, аккуратно подняла его на руки и положила Ваньке на колени.
— Придерживай, а то ещё дёру даст.
Почувствовав тепло Ванькиных коленок, кот приветливо заурчал: «Ну, Ваня, со знакомством!»
В ветеринарной клинике не оказалось никаких посетителей, коту наложили повязку на хвост, а по просьбе Глафиры Андреевны ещё помыли и обработали от паразитов. Сервис по системе «всё включено», дорого, но надёжно. Ванька с обожанием смотрел, как бабушка уверенно раздавала команды. Через час кот выглядел вполне ухоженным и даже источал какой-то приятный аромат, отдалённо напоминающий лёгкий морской бриз. Сразу же возник другой вопрос: что делать с этим «красавцем» дальше?
— Мы же не можем оставить его на улице? Давайте возьмём его к себе, — стал упрашивать Ванька, –– ба, что скажешь? Можно мне взять кота к себе?
— Ну, если мама не будет против. Иначе мне придётся приютить его у себя. Временно, пока полностью не заживёт его хвост, а затем начну подыскивать ему семью. 
— Зачем семью, а мы на что? — не унимался Ванька.
Мальчик перевёл полный мольбы взгляд на маму. Алёна уже хотела сказать: «Нет», но вспомнила про слова врача о положительных эмоциях. «Может, это как-то сына и отвлечёт».
— Хорошо, Вань, давай возьмём кота к себе, только пообещай мне, что будешь стараться на занятиях ЛФК и в бассейне, а то ты халтуришь.
— Буду стараться изо всех сил! — радостно воскликнул Ванька. — Надо придумать коту имя. У кого какие предложения?
Началась жаркая дискуссия, даже ветеринар подключился к беседе, но Ванька, с обожанием рассматривавший своего нового питомца, быстро подытожил:
— Назовём его дядей Фёдором, как героя повести Эдуарда Успенского.
— Но в повести так звали мальчика, а не кота, — возразила Алёна.
— Правильно! Потому что мальчик был не по годам умный, в точности, как наш кот. Посмотрите, какие у него мудрые, выразительные глаза, а ведь он совсем ещё подросток.
Так бездомный кот стал дядей Фёдором.
В первую же ночь, несмотря на свой израненный хвост, дядя Фёдор дождался, когда все домочадцы уснут, и на мягких лапах прокрался в Ванькину комнату, заняв дежурство рядом с кроватью мальчика. Наконец-то, у кота наступило время его работы.
Он внимательно прислушался к Ванькиному дыханию, потом осторожно, чтобы не разбудить мальчика, запрыгнул к нему на кровать и стал искать Ванькино больное место. Как и предполагал дядя Фёдор, больным местом оказались вовсе не ноги, а область солнечного сплетения, где у людей обычно находится душа. Дядя Фёдор плотнее прижался боком к Ванькиной груди и включил своё низкочастотное урчание. 
В середине ночи в комнату сына неожиданно заглянула Алёна.
— А ты что здесь делаешь? — тихо ахнула она, увидев в кровати сына кота.
Дядя Фёдор привстал, сел «копилкой», поднял на Алёну пронзительно-голубые глаза, которые в темноте засветились загадочным, янтарным огоньком. «Я очень осторожно, — ответил ей мысленно кот, — а ты, пожалуйста, мне не мешай, я знаю, что делаю».
— Ладно, оставайся, — будто бы прочитав его мысли, разрешила Алёна, — только не сделай Ваньке больно.
«Ещё чего! Это люди делают друг другу больно, а мы, коты, эту боль вылечиваем».
Дядя Фёдор работал всю ночь, его тело вместе с вибрациями внутреннего моторчика и было тем чудодейственным средством, которое лечило Ваньку. Лишь под утро, устав от бессонной ночи, кот задремал. Проснулся он от лёгкого поглаживания, это Ванькина рука нежно теребила его за ушком.
— Как же ты оказался у меня в постели? Мама тебя увидит и будет сильно ругать. Но это не главное. Я же мог случайно лечь на твой израненный хвост. Мы же не хотим, чтобы он снова заболел? Мы хотим, чтобы он как можно быстрее поправился.
«А я хочу, чтобы поправился ты», — мысленно ответил мальчику дядя Фёдор, вновь прижавшись к Ваньке своим худым телом и отозвавшись ласковым урчанием.
Дядя Фёдор уже знал, что с этого дня Ванька пойдёт на поправку и вскоре занятия ЛФК и плавание в бассейне начнут давать положительные результаты. К ногам мальчика вернётся подвижность, ультрасовременную коляску заменят костыли, на их место придёт трость, а ещё через несколько месяцев Ванька уверенно встанет на ноги.
И заново расцветёт Алёна, а Глафира Андреевна продаст свой бизнес и купит для неё салон красоты, а для себя – квартиру в соседнем доме, чтобы всё время проводить рядом с любимым внуком. Ванька начнёт рисовать, и у него будет здорово получаться, ничуть не хуже, чем когда-то у его отца. И в семью снова вернётся радость, и на этот раз поселится надолго.
За это время дядя Фёдор сильно привяжется к Ваньке, для которого станет не просто питомцем, а лучшим другом. Но когда всё самое страшное останется позади, дядя Фёдор внезапно исчезнет. Он вновь преобразится в бездомного безродного кота и пойдёт дальше, ведь время его оседлости ещё далеко, ему предстоит многое сделать, чтобы заслужить себе старость и покой. Кот заново станет искать себе человека, которому будет нужна его помощь.
Однако при воспоминании о Ваньке его голубые глаза будут каждый раз загораться мягким янтарным светом: «Ты, Вань, не сердись на меня за то, что я ушёл. Я не мог поступить иначе, просто мой мир так устроен, и я живу по его правилам. Но ты не переживай. Может, мы с тобой ещё встретимся в одной из моих будущих жизней… Я буду для этого очень стараться!»
15.01.2025
Автор рисунка - Елена Шамонова (публикуется с разрешения)