Знакомый ваш Сергей Есенин

28 декабря - день смерти С. Есенина, но я об этом не знала, когда начинала писать эту заметку. Но оказалось, что ничего случайного не бывает... А ведь я просто давно хотела рассказать об этой песне. Я когда сижу, полю травку в палисаднике, то ветер как раз под окошком.

10 класс, вторая, самая короткая четверть, по литературе проходим советских поэтов – Маяковский, Блок, Есенин. Тогда впервые по-настоящему у меня зародился интерес к поэзии, прежде этот интерес зиждился лишь на чисто ритмической, математической последовательности рифм, смысл если и существовал, то лишь фоном, поверкой гармонии алгеброй, не более.

И тут вдруг открылась дверь: есть гении, которые и об обыденном, и о высоком могут так написать, что и сердце бьётся, и мысль ликует, и весь организм вибрирует в такт и возносится на неведомые ранее вершины…

Ну, в общем, писать о поэзии в прозе – та ещё задачка! Ведь лучше, чем сказано поэтом, не скажешь, но можно попробовать описать свои чувства, эмоции, мысли, рождённые прочитанным и услышанным.

Ой, нет, я вспомнила, что первый такой восторг от поэзии я испытала в том же 1971г., только летом на каникулах. Была в Ордынске у бабушки, а в Новосибирске в это время на гастролях был театр Вахтангова, и по местному телевидению шли трансляции спектаклей. Тогда я увидела «Конармию», «Дети солнца», «Дамы и гусары» и конечно же вахтанговский шедевр всех времён и народов – «Принцесса Турандот». По новосибирскому радио выступали артисты-вахтанговцы с интервью и небольшими поэтическими или драматическими номерами. Вот тогда я услышала в исполнении Василия Ланового: «Алиса, сжальтесь надо мною!» - и всё, я пропала, это был солнечный удар, сход лавины, гром среди ясного неба! Отныне и навсегда. Замечу на полях: ныне мне более всего подходят первые слова этого стихотворения «Мне не к лицу и не по летам, пора, пора мне стать умней!» ;

А в то лето с восторгом, пиететом, наслаждением я впитывала немыслимые ранее многоразличные роскошные яства и пития, примостившись с краешка этого культурного пиршества. И голова кругом, и дух захватывает, и невозможно оторваться, и обратной дороги нет. А в смысле смотрения телевизора это было самое незабываемое лето, ведь каждый вечер в час назначенный показывали сериал ВВС «Сага и Форсайтах». С тех самых пор Пушкин для меня стал номером один навсегда, как и Голсуорси среди зарубежных писателей. Любовь к Толстому пришла значительно позже.
Но вернёмся к зиме и второй четверти, в которой, кстати, единственный раз за всё время обучения в третьей школе я получила четвертную пятёрку по литературе. Ни до, ни после не смогла я заработать у Нины Константиновны такой щедрости.
 
Про Блока и Маяковского как-нибудь в другой раз. А вот мои отношения с Есениным, начавшиеся тогда, имеют интересную историю развития в течение уже более чем 50 лет.

Конечно, про берёзки и Русь уходящую я и до этого знала, но тут его романтика и вместе с тем «осенняя усталость» так впечатлили меня, что случился мой первый настоящий любовный роман с поэзией (Пушкин не в счёт, он априори выше всех, несравненный, божественный). Я захлёбывалась от эмоций несмотря на то, что «я с севера, что ли», мне эти стихи даже не приходилось заучивать, они возникали в мозгу после первого же прочтения.

«Да, мне нравилась девушка в белом, а теперь я люблю в голубом…», «Шаганэ ты, моя Шаганэ», «ты за меня лизни ей нежно руку за всё, в чём был и не был виноват», «лицом к лицу лица не увидать», вот пишу, и строчки выплывают из тумана памяти сами по себе. А уж как в этом нежном возрасте смущали и волновали строки «зацелую допьяна, изомну как цвет», «многим ты садилась на колени, а теперь сидишь вот у меня», «ну целуй меня, целуй, хоть до крови, хоть до боли!» И было понятно, нет, не понятно, а ощущалось кожей до мурашек, что всей глубины-то не вижу, не чувствую, но этот омут так манил, что невозможно было не броситься в него.

И тут на фоне любовного дурмана вдруг слышу песню, полную тоски и безысходности. Какую-то поминальную молитву по прошедшей молодости. https://yandex.ru/video/preview/10247500111410061183 Я купила эту пластинку-миньон из-за песни «Королева» в исполнении Магомаева (ещё одна моя «вечная любовь»;), а на ней оказались песни на стихи Есенина, в том числе и эта.
Так совпало по времени: и вторая четверть, и эта пластинка, и вышедший в конце 1971г. фильм «Корона Российской империи», где романс на эти же стихи исполняет красавец Владимир Ивашов. Только вот мелодия этого варианта, написанная Яном Френкелем, совсем не тронула и не запомнилась, в отличие от «Русского поля» из того же фильма и в том же исполнении.

А вот простая, незатейливая мелодия Е. Попова настолько совпала со стихами, что получился шедевр. При том, что на пластинке был Магомаев, эту песню я даже тогда, в десятом классе, под настроение часто включала. Тогда же были популярны и другие песни на стихи Есенина: «Не жалею, не зову, не плачу», «Клён ты мой опавший», «Отговорила роща золотая», последняя, кстати, очень ложится и на мотив «Над окошком месяц…», просто удивительно.

Суровые норвеги говорят, что пылкая любовь и ненастье быстро проходят. Я не сразу и заметила, что пылкая любовь к Есенину как-то поутихла, а потом и вовсе поместилась где-то в закоулках серых извилин, и, может, не таких серых, но тоже причудливых извилин души, словом «познал я глас иных желаний, познал я новую печаль…» (Пушкин рулил уже тогда).

Когда была уже замужем, каким-то образом нам удалось оформить подписку на собрание сочинений Есенина в 6 томах, тогда это была редкая удача – подписаться на классику или какую другую дефицитную литературу.
 
Когда стали приходить разноцветные томики, уже был Павлик, первый ребёнок, новые заботы поглощали всё моё время, и силы, и внимание. Максимум, перелистывала страницы, вылавливая знакомые строки как приметы прошлой жизни, без трепета и без восторга. И почему-то решила, впав в грех гордыни, что я переросла эту вольницу молодости, стихотворная интимность, нежность, лирика оказались отодвинуты реальными переживаниями, мои личные поиски смысла жизни были так далеки от его воззрений. В общем, разошлись наши пути…

Нет, я не забывала о нём, в девичьих «дневниках», что были в школьные времена у некоторых девочек, были перлы типа «первая любовь не забывается, она просто покрывается пылью», примерно так и случилось. При случае могла прочитать на память несколько стихотворений в какой-нибудь компании, если находились слушатели, но могла и не вспоминать чуть ли не годами… В перестроечные гнусные времена и вовсе стало не до лирики, хотя что-то из поэзии порой и задевало какой-то нерв, то сиюминутно, юношеского пыла и страсти не возникало. Пушкина это не коснулось ни разу, он взрослел и развивался вместе со мной, ну или я с ним…

«Года минули, страсти улеглись», и много воды утекло, и жизнь закончилась, и началась уже другая, одинокая, жизнь, в другом месте, в другом измерении. И вот младшему внуку уже два года, он стал интересоваться тем, что лежит у меня в шкафах, и однажды притащил книжку-малютку из набора, который я когда-то купила ещё в Павлодаре и почему-то не смогла с ним расстаться при переезде, а Егор полюбил играть с этими книжками, мог складывать из этих книжек пирамидку и иногда даже просил что-то почитать. А там Бальмонт, Шекспир, самое подходящее чтение для ребёнка. Впрочем, ему это было и необязательно понимать, что там написано, главное, чтобы бабушка была при деле.

В очередной раз притащил книжку и побежал за следующей, я машинально открыла и… залипла, это был Есенин. Но Егор вырывал книжку, срочно надо было построить домик из этих томиков, поэтому только после их отъезда я смогла вернуться к Есенину.
 
Возвращение после стольких лет разлуки, можно даже сказать, забвения, было таким волнующим, встреча с юностью, рождающая как дразнящие воспоминания, так и новые эмоции. И неуёмная радость, и неизречимая грусть разом, как из потёртого кувшина с джинном, вырвались из тех закоулков, где хранились все эти годы.
 
Какие-то строки всплывали без труда перелистывания страниц, какие-то новые вдруг открывались как невиданные раньше, какие-то обрели новый смысл и краски. Есенин вообще мастер раскрашивать мир: «О красном вечере задумалась дорога», «Сквозь синь стекла желтоволосый отрок», «Зола зеленая из розовой печи», «Дорога белая узорит скользкий ров», - и это его умение удивительно примиряет меня с его беспросветной тоской и размышлениями о бренности жизни. Хотя последние-то как раз в тему, возраст теперешний и настроение очень созвучны есенинским философским элегиям. Предчувствие ухода – одна из главенствующих тем для молодого человека, гения, не вынесшего бремени своего таланта, шагнувшего в бездну без времени, но и без сожаления.

И ведь он не одинок, в первой пятёрке русских поэтов все такие: Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, - только Блок сумел перешагнуть 40-летний рубеж, остальные все сгорели, не выдержав перенапряжения гениальности.

Я несколько дней взахлёб читала стихи, любовная лихорадка после длительной ремиссии грозила серьёзными осложнениями, но, к счастью, всё обошлось, болезнь любви перешла в хроническую со спокойным течением. Одним из симптомов остался «Над окошком месяц», пропев который про себя раза 3-4 и заливаясь слезами, оплакивая вместе с Есениным, Поповым и Рязанским хором свою прошедшую жизнь, постепенно успокаиваюсь, но мелодия не отпускает, и, если уж вспомнилась, несколько дней следует за мной неотвязно.

Второе пришествие любви к Есенину сопровождалось ещё одним песенно-стихотворным открытием. Не очень внимательно, видимо, читала я в юности этот стих, несильно меня тогда волновала осень жизни. Песню Пономаренко https://yandex.ru/video/preview/8413545071613570133 в исполнении ансамбля «Орэра», конечно, и знала, и любила, но не задумывалась, что текст стихотворения был существенно сокращён, впрочем, вполне оправдано для песни, но те несколько строф, что не вошли в неё, по-моему, так значимы, что меняют смысл, по крайней мере, для меня. Когда работаю в огороде, или еду в электричке никто не запретит мне пропеть про себя все те слова, что не пели со сцены, не откажу себе в удовольствии повторить их и здесь.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.
Стою один среди равнины голой,

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.

А эту песню Пономаренко https://yandex.ru/video/preview/2474351438181262048 я в пику «Орэре» и самому Сергею Александровичу пою «И жалею, и зову, и плачу…», по другому у меня не получается относиться к прожитым годам. У меня было так много счастливых дней и так много потерь, что не плакать и не жалеть о том, что прошло, невозможно. Но эти и печаль, и слёзы не лишают желания жить, не удручают, а помогают смириться с тем, что неизбежно…

А роман с Есениным продолжается, «краса бесцветных дней и сумерки дорог» — это просто квинтэссенция осени жизни, по при этом «гляну в поле, гляну в небо — и в полях, и в небе рай!», небесная благодать природы льется золотом багряным и на белый свет, и на грешных, и на святых.

Этот дуализм: и неизбежность ухода и страстное желание жить и любить – в каждом его стихе, он спорит сам с собою, сам себя побеждает, но даёт всем нам возможность выбрать, что вот сейчас, сию секунду наиболее полно отвечает внутреннему настрою, то ли: «в этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей…», то ли «но и все ж, теснимый и гонимый, я, смотря с улыбкой на зарю, на земле, мне близкой и любимой, эту жизнь за все благодарю». Мне от природы такая двойственность присуща, у меня всегда есть «с одной стороны» и «с другой стороны», а иногда этих сторон так много, как любимых поэтов.

Как-то я легкомысленно составила первую пятёрку русских поэтов, сейчас уже засомневалась: Блок ли, Гумилёв ли, Тютчев ли, последнее по времени моё увлечение, а как же Николай наш Александрович Некрасов, а Евтушенко, а Рождественский, а, а, а… ??? Словом, больше поэтов хороших и разных, и будет вам (читай, мне) счастье!