5. Костя. Круг второй. Страницы из дневника. 1985

1 января 1985.

              С Новым годом!

    Нет ничего, что бы радовало меня. Нет никого, кому бы я обрадовалась. В эти предновогодние дни у меня не было праздничного настроения. Я чувствовала только усталость, раздражительность, недовольство и даже злость (вообще). Слышала по радио:"Счастье - это когда с работы хочется идти домой, а из дома - на работу." Это не про меня. Мне плохо на работе, и сейчас мне почему-то плохо дома. Я не живу на работе, я там мучаюсь, пропадаю душой. Сил для дома уже не остается. Однообразие напряженных будней меня доконает. Я не хочу ТАК жить. А как по-другому? А где другая жизнь?

    Любимый новогодний праздник - для меня сейчас не праздник, а горечь и тоска, которые меня задушат. Тоска и безразличие к жизни. Больше всего мне не хотелось встречать его даже в кругу семьи, то есть готовить праздничный стол, наряжаться, смотреть телевизор, веселиться. Мне неинтересен этот праздник ТЕПЕРЬ, потому что не волнуется сердце от удара часов в полночь, не трепещет душа в ожидании чуда, не приходят на ум желания, потому что я не верю в их исполнение. 1984-й год был у меня никакой и 1985-й такой же будет. У меня пропал интерес к жизни. Я живу просто потому, что смерть пока не пришла. Надеюсь, что этот период у меня временный, но так скверно на душе у меня не было с тех пор, когда мы разводились с Г. Всё в жизни полосами. У меня сейчас полоса черная-черная...

5 января 1985.

    Думаю о Косте. Он неожиданно позвонил вечером 29 декабря. Я обрадовалась. Он хотел меня видеть сейчас же. Очень по-мужски. Мы назначили свидание на завтра, но о точном времени решили созвониться завтра днем. Я ему позвонила. Дома его не было, а его мама сказала, что он ушел вчера вечером, напился и ночевать не приходил. Я ужаснулась. Тамара Алексеевна пригласила меня к себе, чтобы поговорить. Ну, что ж, чем скорее я о К. всё узнаю, тем лучше. И я поехала. Мы говорили долго. Все, что я узнала в тот вечер, убедило меня в том, что ничего серьезного с К. не получится. НИКОГДА. Костя пьет и в пьяном состоянии доходит до безумства. Он гибнет и не хочет (или не может) взять себя в руки. Как я поняла, он очень зависит от женщин. Еще в институте из-за одной девушки он перерезал себе вены. Еле вернули его к жизни. Потом неудачная женитьба, неопределенное теперешнее положение, кратковременные и разовые контакты с женщинами. Он опускается, не сопротивляясь. Женщины Костю погубили, и женщины должны его спасти. Вернее - одна. Его жена просто не хочет это делать, а я не могу - у меня не хватит сил. Не думала я, что он такой безвольный. У него, видите ли, несчастье. А у меня разве счастье? Господи! Мне еще пить не доставало!

    Я стала собираться домой, но в это время пришел Костя, и я осталась. В тот вечер назначенного свидания со мной, он ездил к жене и сыну, который болеет ветрянкой. Костя молчал весь вечер, не вступал в наши дамские разговоры. Его мать показала мне белый джемпер, который она только что довязала для Кости. Красиво. Я пожалела, что пока не умею вязать.

    Мы с К. не разговаривали. Я посмотрела на него - лицо у него было отечное и измученное. Так и будет всегда - он будет рваться туда, к сыну, а я буду требовать внимания к себе и к моему сыну. Это не спасет Костю, а только ухудшит его жизнь.

    Я ушла с чувством благодарности Тамаре Алексеевне. Теперь у меня на будущее с Костей никаких надежд НЕТ.
    Когда мы одевались в тесной квадратной прихожей их "хрущевки", Т.А. вдруг вспомнила, как мы с Костей хорошо дружили в 10-м классе.
   - А может, это была любовь? - спросила она у нас обоих.
   - Костя, что это было? - весело спросила я.
   - Конечно, любовь! - ответил он, улыбаясь.

     Костя пошел меня провожать до вокзала. Взял такси. Мы молчали всю дорогу. В моем подъезде он как-то замешкался, хотел меня поцеловать, но я сказала "нет". Я ждала, что он пригласит меня встречать Новый год вместе, но он ничего не сказал.  Мы стояли около моей квартиры, тут мама выглянула. Услышав Сашин голосок за дверью, я заторопилась домой. Уходя, Костя сказал:"Все равно буду тебе звонить." Я усмехнулась. Что толку?
    И ведь не звонит!

24 февраля 1985.

    22 февраля моему сыночку исполнилось 5 лет! Вот это для меня самый большой праздник, который мне дороже собственного дня рождения. Мы были дома, так как Саша уже две недели болеет гриппом. Но утром нам пришлось идти в поликлинику,закрывать мой больничный. Утро было морозное, ветреное. Вообще в этом году зима морозная, снежная, настоящая русская.

    Мы вручили Саше подарки с утра. Ему все понравилось. Его отец прислал посылку с подарком заранее. Вечером приходил папин дедушка с подарками. Я видела, как радуется мой сынок. Очень хорошо!

    В 7 часов вечера был звонок из Мурманска. Я замерла, ожидая от бывшего мужа поздравлений с днем рождения сына. Но телефонистка сказала:"Позовите Сашу к телефону." Я удивилась, но позвала. Я стояла с сыном рядом, слышала вопросы Германа, подсказывала ответы Саше и ждала, когда мой бывший муж скажет:"А теперь дай маме трубку." Мне нужно было рассказать ему о Сашином здоровье, о проблемах со зрением. Но он этого не сказал, и время истекло. У меня чуть не вырвалось:"Мерзавец!" Заказать разговор специально с маленьким ребенком, не позвать меня к телефону и не поздравить меня с днем рождения сына! Я тут ни причем, я не существую. Какое я имею отношение к собственному ребенку? Я вспомнила его необыкновенно счастливую телеграмму с рождением Сашеньки, в которой он поздравлял МЕНЯ и благодарил за сына. А теперь я не существую не только, как его жена, но и как мать нашего сына.

    Весь январь и эти февральские дни я,конечно, вспоминала всё, что предшествовало появлению моего сына на свет. Меня потянуло пересмотреть фотографии 1979 года и тех двух лет, когда мы жили своей семьей в поселке Владимирской области. Меня потянуло к моим дневникам 1978 г. и 1979 г. до свадьбы. После свадьбы я читать не хотела - там счастья уже нет, там одна моя боль. А в ТЕХ дневниках меня поразила искренность и высота наших чувств, именно НАШИХ! Я забыла его нежные слова, которыми я тогда дышала. А они там живут, в дневнике. Теперь я забыла слово "родная", и как он его говорил, сжимая меня в объятиях. "Любимая, самая прекрасная, родненькая, Леночка моя..."

    И всё это предать, перечеркнуть дележкой вещей и жестокими словами, брошенными им в лицо моей матери:"А вы знаете, сколько у нее любовников было?"

    Нет, это была не любовь. Любовь выдерживает испытание временем, трудностями быта и сложностями родственных отношений, то есть тех отношений, из-за которых мы с ним и разошлись. Меняясь с годами по форме, в проявлении, любовь по сути своей остается той же - ЛЮБОВЬЮ.

    Как права моя взрослая подруга Нина, сказав, что у нас с Г. был ТУМАН БЛИЗОСТИ, который приносил радость моему телу от Германа-любовника и застилал глаза на Германа-человека. Все это может быть хорошо, пока нет детей. Но для того, чтобы рожать детей и воспитывать их, надо ясно видеть человека, с которым собираешься жить.

   Да, мы крепки задним умом, а жизнь невозможно повернуть назад.
"Печалиться давайте об этом и о том..."


Продолжение следует