ZOV. Глава 4. Обмен опытом

Их было трое. Они пришли к нашему гаражу-клубу на следующий день, словно вынырнули из самой земли. Не по-армейски подтянутые, как контрактники, а плотно сбитые, обветренные, с прищуром людей, которые давно живут на линии огня.

Их представлять было некому. Они сами вошли в круг, остановившись поодаль.
–Нас «Библиотекарь» прислал, – сказал старший, мужчина с сединой на висках и спокойным, как у Деда, взглядом. Его позывной был «Шахтёр». – Слышали, у вас тут «академия» открылась. Решили глянуть.

Рядом с ним стоял долговязый парень с интеллигентными очками и автоматом, висящим на одной лямке. «Студент». Третий, коренастый и молчаливый, с лицом, не выражавшим ровным счетом ничего, представился просто: «Молот».

Контрактники смотрели на них с нескрываемым любопытством и легким высокомерием. Солдаты регулярной армии на тех, кто воевал здесь годами. Мы узнавали в них себя двадцатилетней давности. Та же усталая уверенность в каждом движении.

«Добро пожаловать в наш детский сад, – сухо кивнул Дед. – Места хватит.»

Первая же совместная проверка периметра показала пропасть между ними. Контрактник Семен, следуя уставу, доложил: «Сектор три, чисто!». «Шахтёр», молча подойдя к брошенной покрышке у забора, тронул ее ногой. Из-под нее выползла аккуратно замаскированная «растяжка» – две учебные гранаты без чек, сложенные в консервную банку. Сюрприз от Кузнеца.

«Чисто, говоришь?» – только и спросил «Шахтёр», глядя на побледневшего Семена. – На той стороне любят в хламе сюрпризы прятать. Ты хлам не проверяешь. Ты его сжигаешь.»

«Студент», оказалось, отвечал за связь и электронику. Пока наши радисты ругались с помехами, он собрал из трех разбитых телефонов и пары проводов ретранслятор, улучшив прием.
«Нам не идеальное оборудование с неба падает,– усмехнулся он, ловя наш удивленный взгляд. – Воевать надо тем, что под ногами валяется.»

«Молот» за все утро не проронил ни слова. Он просто прошелся вдоль мешков с песком у КПП, поправил несколько, сместил один, изменив угол обзора и защиты. Без комментариев. Его война была молчаливой и тактильной.

Вечером они принесли свой чайник и сели с нами у буржуйки. Контрактники держались особняком.
–Вы откуда? – спросил я, закуривая.
–Я – из Горловки, – сказал «Шахтёр». – Дом в 14-м разбомбили. Жена с дочкой уехали. Обратно дороги нет. Только вперед.
–Я из Луганска, – сказал «Студент». – Историк. Защищал диплом, когда это началось. Теперь вот другую историю пишу.
«Молот»помолчал, потом коротко бросил: – Славянск. – И все. Этого было достаточно.

Их война не имела начала в 2022 году. Для них она была вялотекущей, бытовой реальностью с 14-го. Они не защищали абстрактные рубежи. Они мстили за свои разрушенные дома. Их воля была не идеологической, а личной, острой, как запах гари от их собственного жилья.

В ту ночь, стоя на посту вместе с «Молотом», я смотрел на затемненную долину. Рядом со мной был не солдат, а хозяин этой земли. Он знал здесь каждый куст. Его война была не работой, как для контрактников. Она была судьбой.

И я понял, что наша миссия «учить» была наивной. Мы могли научить их чистить пулемет. А они могли научить нас чему-то большему – той яростной, отчаянной воле, которая заставляет человека встать из окопа и идти вперед не по приказу, а потому что за спиной – его город. Его жизнь, которую у него уже отняли.

Мы были призраками прошлой войны. Они – хозяевами этой. Две правды, два опыта. Им предстояло найти общий язык в огне.