Почему, находясь в опасности, иногда лучше о ней н

ПОЧЕМУ, НАХОДЯСЬ В ОПАСНОСТИ, ИНОГДА ЛУЧШЕ О НЕЙ НЕ ДУМАТЬ

Рисунок к рассказу Леонида Соболева «Грузинские сказки». Художник А. С. Сысоев (т. к. на этом сайте чужие рисунки размещать запрещено, то иллюстрацию к этой статье можно увидеть в этой моей статье на сайте "Дзен" по ссылке:https://dzen.ru/a/aNoghyZVHF-yhZ18?share_to=link ).
 
Когда человек попадает в переделку, в опасную ситуацию, иногда лучше о грозящей опасности ему не думать. По моему опыту, так поступать нужно тогда, когда мы уже осознали нависшую опасность и обдумали, что можно ей противопоставить, как можно от неё защититься, но когда уже дальнейшие мысли в этом направлении ни к каким новым хорошим идеям и действиям больше не приводят, а только могут привести к страху и оцепенению.

Это подобно тому, как если человек лезет по пожарной лестнице высокого здания, то ему ни в коем случае нельзя смотреть вниз – иначе у него может закружиться голова, им может овладеть ужас, руки могут разжаться, и он может полететь вниз. Он должен знать о грозящей опасности и о том, что ему нужно держаться изо всех сил за перекладины лестницы и продвигаться в нужном направлении, но вниз ни в коем случае смотреть нельзя.

В книге К. Симонова «Дни и ночи» о боях в Сталинграде автор приводит слова главного героя о том, что солдаты на войне о смерти стараются не думать, и что надо один раз понять, что смерть в любой момент может произойти, и больше об этом не думать...

Как говорит мыслитель эпохи Возрождения Томас Мор: «Природа дала нам способность не думать о смерти, потому что, если бы о ней думали, мир пребывал бы в неподвижности и оцепенении» («Энциклопедия афоризмов» (Минск: «Современный литератор», 1999, с. 226)).

«Постоянное повторение в уме устрашающей возможности означает, что человек не один раз, а многократно переживает фатальный приговор судьбы, что он бесчисленное количество раз подвергает себя мучительным пыткам. Такое умножение мук не закаляет человека, а отнимает у него последние силы, и, когда наступает момент испытания, он не способен сопротивляться. Пьер Безухов и его товарищи по французскому плену избрали иной способ подготовки к возможным трудным испытаниям: они перестали себя истощать разговорами и мыслями о мрачном будущем: вместо этого, они укрепляли свои силы приятными воспоминаниями, весёлыми рассказами и мыслями о том, что власть их врагов не беспредельна» (Юрий Емельянов «Помоги себе сам. Советы всем, кто ещё не нашёл своё место в жизни» («Вече. АСТ», 1997, глава «Страх перед жизнью», с. 84 – 85) (М. Ч.: Всем рекомендую эту книгу – в ней очень мудро и ёмко рассказывается о том, как можно преодолевать испытания, делать свою жизнь лучше)).

В рассказе Леонида Соболева «Грузинские сказки» приводится случай с нашей подводной лодкой, оказавшейся в очень сложном и опасном положении. Была суровая зима, и подлодка, пытаясь всплыть, всякий раз упиралась в лёд. В этих местах льдов ещё никогда не было за всю историю метеонаблюдений. Экипаж, оставшись без кислорода и электроэнергии для аккумуляторов, мог погибнуть. Командир со штурманом проложили курс туда, где, по их расчётам, могло оставаться чистое, безо льда море и повели подводную лодку а этом направлении. Командир во время этих испытаний спокойно читал какую-то книгу.

«Он читал сосредоточенно, иногда усмехаясь и переворачивая страницы, чтобы прочесть понравившееся место. И краснофлотцы, проходя, словно по своим делам, через центральный пост, видели: сидит капитан-лейтенант и читает, как будто лодка самым будничным образом идёт в чистой воде. Значит, по балтийской поговорке, всё было нормально. Зачем же волноваться и гадать, где кончится лёд, если командир сидит и, усмехаясь, читает книжку?

И только боцман Вязнов увидел то, чего не заметил никто. Когда командир поднял глаза на часы, боцман поймал однажды его взгляд. И такое подметил боцман в усталых, воспалённых глазах капинат-лейтенанта, что дрогнуло в нём сердце, и циферблат глубиномера на миг заволокся радужной плёнкой. Колено боцмана касалось колена командира – разножки их стояли близко, - и боцман, хотя ему было неудобно, и нога затекла, и очень хотелось её вытянуть, не мог оторвать своё колено от холодного командирского реглана: будто какая-то струя воли, спокойствия, решимости шла от этого незначащего прикосновения.

В поставленный самому себе срок капитан-лейтенант закрыл книгу и встал. Опять прогремели звонки к всплытию. Опять лодка пошла вверх, продувая цистерны, и опять раздался проклятый удар рубки о лёд. Но стрелка глубомера, задержавшись на миг, резко пошла влево, достигла нуля, и лодка закачалась.

Подняли перескоп. Стеклянный его глаз показал битые льдины, плавающие вокруг. Волна раскачивала лодку всё сильнее. Капитан-лейтенант, не отрываясь смотрел в перископ (как нашедший в степи воду припадает к ней жадным ртом), и тоненький белый лучик дневного света играл на красноватом белке его правого глаза. Потом он повернул голову, и все увидели прежнего командира.

- Штурман, пометьте-ка там в лоции, сто двенадцатая страница: кромка льда в северной части Балтийского моря может достигать широты – место снимите с карты… Дизеля к зарядке!

Он поднялся по трапу, с трудом открыл выходной люк, и весёлые мелкие льдинки обдали его звенящим душем. Свежий морозный воздух хлынул в рубку, волна накренила лодку, и с разножки на палубу скользнула книга.

Боцман Вязнов бережно поднял её и положил рядом с лоцией. Это были «Грузинские сказки»» (Леонид Соболев «Морская душа». Рассказы. М., ДОСААФ, 1977, рассказ «Грузинские сказки», стр. 198 – 199).

Не всегда нужно думать об опасности – иногда нужно от неё отвлекаться, чтобы тягостная информация не пробила нашу защиту, не подорвала силу нашего духа.

Чепиков Максим Владимирович
10.06.2022 г.