Бабочка с опалёнными крыльями-4

Рейс задержали. Приехавшие медики выглядели растерянными и не могли дать чёткого объяснения происходящему. Однако их молчание красноречиво говорило о том, что Наташе не суждено продолжить путь. Её нужно было срочно госпитализировать.

Девушку сняли с рейса и отвезли в больницу. Сергей был рядом с ней столько, сколько мог. Но когда её поместили в реанимацию, он вынужден был отступить. Всю ночь он провёл в кафе напротив больницы, погружённый в тяжкие раздумья о том, что же произошло и как такое могло случиться.

Он осунулся, под глазами появились тёмные круги, выдающие его усталость и тревогу. Наутро, едва открылись двери клиники, он был уже там — чтобы узнать хоть что-то новое о состоянии Наташи, чтобы быть ближе к ней в этот трудный час.

Его ждала неожиданная новость, к которой он был совсем не готов. Врачи констатировали у Наташи рак. Мир вокруг словно померк, и всё, что раньше казалось важным, потеряло смысл. Жизнь разделила время на «до» и «после».

Что было «до», с этим всё понятно — обычные дни, наполненные радостью и надеждами. А что же делать с «после»? Как принять этот новый, жестокий поворот судьбы и не сорваться в бездну отчаяния? Этот вопрос мучил его день и ночь, не давая покоя.

Он пытался найти ответы, но всё было словно в тумане. Мысли путались, сердце сжималось от боли. Что вообще можно и нужно делать в такой ситуации? Как быть рядом с близким человеком, который борется за жизнь? Эти вопросы оставались без ответа, оставляя лишь пустоту и боль.

Он понимал, что сейчас как никогда ему нужны силы и ясность ума. Но как их найти, когда мир вокруг кажется таким хрупким и ненадёжным? В такие моменты особенно остро чувствуешь, как важно не потерять себя, не дать отчаянию поглотить душу.
   
Спустя неделю их встретила дождливая Москва. Наташа оказалась в больнице на Каширке — других предложений не было. Начался курс химиотерапии. Это всё, что могла предложить медицина в тот момент.

Сергей был в отчаянии. Руки его опускались — ну что ещё можно было придумать? Но он понимал, что это всё равно лучше, чем в Перми, где, возможно, не стали бы бороться и что-то предпринимать, а просто пустили бы всё на самотёк.

Наташа, хоть и была подавлена, старалась держаться. Её глаза часто наполнялись слезами, но она не позволяла себе раскисать. Она цеплялась за каждый шанс, за каждую надежду на выздоровление.

В палате было тихо, только капли дождя стучали по окну. Она лежала, закрыв глаза, и думала о том, что ждёт её впереди. И почему такое происходит именно с ней? Но начинала понимать главное: человеку не дано постоянно витать в облаках. Он рождён ходить по земле, испытывая все горести, возникающие на его пути. Но она не сдавалась, она верила, что сможет преодолеть этот страшный путь, ведь так важно не потерять надежду даже в самые тяжёлые времена.
   
За окном медленно ползли серые, однообразные дни. Казалось, что улучшения не предвидится, хотя и хуже не становилось. Но душевное состояние оставляло желать лучшего. А тут ещё напасть подвалила: она стала набирать вес.

При своём невысоком росте и пополневшей фигуре она легко могла бы стать моделью для рекламы какой-нибудь местной закусочной с пирожками. Но это её не радовало.

Когда в палате появлялись посетители, она натужно улыбалась и изо всех сил старалась казаться весёлой и бодрой. Боли не ощущались, но это почему-то настораживало и её, и врачей. Никто не знал, что ждёт впереди, какие испытания приготовила судьба.

Через месяц отпустили домой, сказав, что болезнь приобрела затяжной, но «стабильный» характер, возможно амбулаторное лечение. Жизнь в их доме изменилась, стала мрачной и давящей.

Дни тянулись один за другим, похожие как две капли воды. Наташа пыталась бодриться, придумывала себе различные занятия, но силы быстро покидали её, а затеи, придуманные ею, уже не приносили удовлетворения, как это было вначале... Всё валилось из рук, и начинать что-то с изнова уже не хотелось. Вещи казались лишёнными смысла, будущее — туманным и неопределённым.

Сергей тоже замкнулся в себе, его молчание и невеселое настроение словно висели в воздухе, создавая гнетущую атмосферу. Их дом, ещё недавно такой светлый и уютный, теперь казался клеткой, из которой нет выхода.

Как жить дальше?.. Этот вопрос не давал ему покоя. Да, он любил Наташу, любил всегда, любил и сейчас. Но как поступить?.. Он — молодой крепкий парень в расцвете сил, полный надежд и мечтаний. Сможет ли он свои лучшие годы принести в жертву сложившимся обстоятельствам? И как долго это может продлиться? Судьба будто поставила его перед выбором между личным счастьем и долгом, между свободой и ответственностью.

Всё перемешалось в его голове: жалость к Наташе, непримиримость к создавшейся ситуации, страх перед будущим. Его душа переживала и всячески рвалась на помощь ей, а сознание диктовало своё — звало его на волю... Прочь из дома, где каждый уголок напоминал о горькой участи любимой женщины.

Наташа передвигалась по комнатам с палочкой, её тихая улыбка была словно лучик света в серости дня. Она улыбалась постоянно, особенно когда кто-нибудь приходил к ним в гости. Эта улыбка хоть немного, но скрашивала её быстро стареющее лицо, придавая ему нежность и доброту. В её глазах читалась благодарность за каждый проявленный к ней жест заботы и внимания.

Он видел, как с каждым днём Наташа всё больше отдаляется от мира, который когда-то так любила. Видел, как тяжело ей даются простые движения, как меняются её привычки и характер. И сердце его наполнялось болью и решимостью сделать всё возможное, чтобы облегчить её страдания. Но в то же время он понимал, что не может просто так закрыть себя в четырёх стенах, что жизнь продолжается, и он не имеет права забывать о своих мечтах и желаниях.

Чтобы отвлечь Наташу от мрачных мыслей, Сергей придумал для неё настоящее спасение — он устроил её в мастерскую живописи. В детстве Наташа рисовала, и у неё это неплохо получалось. Воспоминания о том времени ожили, как только она переступила порог мастерской. Она почувствовала, что вернулась домой, в мир красок и цвета, где можно выразить свои мысли и чувства.

Живопись — вот что могло сейчас помочь ей обрести внутренний покой и гармонию. И Наташа с головой ушла в изучение этого предмета. Мастерская находилась совсем близко от офиса Сергея. Он с лёгкостью мог привозить Наташу туда и забирать после занятий. Ему это было нетрудно, и он был рад, что может поддержать её в этот непростой период.

Сергей наконец смог вздохнуть полной грудью, перевести дух. Увлечение жены живописью приносило положительные плоды: она стала чаще улыбаться, иногда заливисто смеялась по пустякам и без умолку говорила о свете и тени, а многообразию цветовых оттенков она и вовсе была поражена. Наташа призналась, что только сейчас осознала, как много красок в мире, который её окружает. Оказывается, он раскрашен в разные цвета и так прекрасен, о чём она раньше и не догадывалась. Для неё стало огромной радостью ездить по художественным салонам, закупать там краски, холсты и другие принадлежности, необходимые для творчества.

Но настроение Сергея было совсем иным. Любовь незаметно угасла, будто её и не было никогда. Он ясно это понимал, а то, что осталось в его душе, с натяжкой можно было назвать выполнением долга. Но он не был врачом и не давал клятву Гиппократа — он никому ничего не должен. Разве что матери, чьё тепло и забота сопровождали его от рождения. И то он постарался рассчитаться с ней, подарив ей квартиру…

Как никогда прежде, Сергею хотелось жить. Хотелось дышать полной грудью, свободно и без оглядки шагать по жизни. Вот именно этого он и был лишён сейчас, словно связанный по рукам и ногам болезнью супруги. Он ощущал, как каждый вздох словно сковывает его невидимыми цепями, а каждый шаг вперёд — это шаг через пропасть, где не видно ни моста через неё, ни света надежды...

                (продолжение следует)