Девушка со шрамом -1 Рискованная сделка

                роман

                Вступление
Действие романа происходит в 90-е годы в Москве,  когда в городе верховодила преступность и право находилось на стороне беззакония. Когда богатые  становились бедными, бедные богатыми, красивое становилось безобразным, безобразное притягательным, притягательным и красивым. Кто был никто, становился заметным, видные превращались в ничто. Когда государство напоминало слоистый пирог и каждый на своем уровне существовал не зависимо от других. Когда шарлатаны представлялись учеными, неучи всезнайками, знахари врачами, преступники законниками, авантюристы властителями дум, крамольники прикидывались священниками. Когда убивали лучших представителей нации, чтобы занять их место. Когда политика и управление отдавалось в руки людям без рук и без головы или, точнее сказать, людям с грязными руками и грязными помыслами, которые хватались за нее ради наживы и только ради обогащения.
Мы жили в интересное время, Когда все менялось довольно быстро и непредсказуемо. Когда, казалось, все могло быть и происходило.
Именно в это время благодаря обстоятельствам сталкиваются Он и Она и между ними вопреки всему вспыхивает любовь, расцветая, как дивный цветок на асфальте, как роза на безобразном, отхожем месте, как яркое, бесподобное чудо и необъяснимое явление.

          ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

         Время решений



                Рискованная сделка

              глава первая

В темном углу бара над столом висел красный фонарик со свечей. Пламя ее горело ровно, но иногда от возникающего сквознячка оно начинало, извиваясь, колыхаться и лизать темноту.  Особенно, если кто-то проходил мимо или где-то за проходом открывалась дверь. Тогда свеча словно нервничала и ее огонек начинал кривляться. А тени, которые отбрасывались от проходивших людей, казались непонятными, странными и уродливыми. По сторонам от огонька свечи слышались приглушенные голоса, как будто двое не желали, чтобы их слышали. За столом сидели двое. Их тени неузнаваемо двигались по столешнице,  полу и стенам. Едва пламя свечи начинало колыхаться, двигаться, по-змеиному вилять, эти тени начинали казаться зловещими и искаженными до неузнаваемости.  Если внимательно приглядеться к тем, кто говорил, то в тусклом свете  можно было рассмотреть одного, и другого. Один сидел в костюме и  белой рубашке с расстегнутым воротом. Очертания и манера говорить выдавали в нем человека опытного, зрелого и уверенного в себе. Судя по телосложению можно было предположить, что когда-то тот занимался спортом и скорее всего борьбой. Об этом говорила его крепкая накаченная шея, широкие, округлые плечи и выпирающие на рукавах бицепсы. Другой выглядел большим, грузным, и костюм на нем сидел мешковато. Он казался крупнее, говорил с угрожающей рокочущей хрипотцой и едва заметно картавостью.  Между ними шел серьезный разговор.
- Я тебе предлагаю последний раз. Пусть наши дети сыграют свадьбу. Ты перепишешь на дочь это заведение. Пусть это будет ее приданное. Я покупаю молодоженам  дом и переписываю акции принадлежащего мне завода.
Наступило молчание. В темноте было видно, как один из них крепкого телосложения отрицательно покачал головой и сказал:
- Она его не любит.
- Какое это имеет значение. Любит – не любит.  Стерпится слюбится.
И  снова послышалось:
- Она его не любит.
- Откуда ты знаешь? Они все время проводят вместе  в твоем заведении.
И  невысокий, крепкий снова повторил сухо:
- Она его не любит.
- Кто, кроме моего сына, захочет на ней жениться? Она же уродина, - повысил голос крупный. – У нее на правой стороне лица такой шрам…
- Тебе не следовало говорить то, что я и без тебя знаю.
- Ладно… Пусть она не уродина… Но мой сын хочет на ней жениться.  Они почти обо всем договорились. Чего ты упрямишься, не знаю. Предлагаю последний раз, чтобы наши дети расписались в ЗАГСЕ.
- Нет, ни-ко-гда, - прозвучало снова решительное в ответ.
- Ну, как знаешь.  У тебя есть сутки. Потом пожалеешь.
- Я сказал… Нет, - коротко и категорично прозвучало в ответ.
- Неделя, - хриплым голосом заявил большой, вальяжный и толстый.  – Потом с тобой или без тебя свадьба состоится.
И вот это « с тобой или без тебя» прозвучало слишком угрожающе. Он встал из-за стола и вразвалку направился в темноту прохода.
Человек с крепким телом, оставшийся сидеть за столом жестом подозвал к себе официанта и что-то ему сказал. Официант удалился и скоро вернулся. За ним шел человек выше среднего роста, широкий в плечах с уверенной мягкой походкой.
- Привет Док, - сказал подошедший и  без приглашения сел за стол.
Официант освежил стол, постелил новую, белую скатерть, поставил закуску, принес бутылку водки, две бутылки пива, две стопки и два бокала.  После чего удалился, чтобы не мешать. 
- Привет Сэм, - ответил коротко сидевший за столом крепкий и с улыбкой сказал. - Ты приглядываешь за моей девочкой?
- Как договорились, Док.
- Значит, ты не забыл, что я для тебя сделал?
- Нет, не забыл, Док.  Как я могу это забыть?
- Значит, я могу на тебя рассчитывать?
- Да, можешь, - ответил Сэм. – Только я не знаю, что от меня нужно.  – Они помолчали и Сэм продолжил. В этот момент глаза его будто вспыхнули светом прошедших дней.  -   А помнишь студенческие годы. Наша дружба… Док и Сэм. Мы гремели по всему институту.
- Да … Док – Дмитрий Олегович Докучаев и Сэм – Семен Эдуардович Молодцов. Кто это придумал? По-моему, ты…
- Да, я, - ответил Док.
- Это была наша игра в гангстеров.
- Мы неплохо тогда проводили время, Сэм. Мы читали одни книги, увлекались приключениями, гуляли с девочками.
- Были времена… Кстати… Как твой рубец на подбородке? Мне показалось, что он совсем зажил.
- Если я не задираю голову вверх, то его почти не видно. Мне тогда чуть горло не перерезали. А у тебя на спине отметина еще есть или заросла? – спросил с улыбкой Док.
- Еще видна. На пляже, когда отдыхаем на курорте, молоденькие девочки меня расспрашивают, и тогда я им вещаю о героических буднях дяди Сэма.
Сказав это, он засмеялся озорным, кряхтящим смешком. 
Док опустил голову и о чем-то задумался.
- Так зачем ты меня позвал, Док? – спросил Сэм, потому что лицо друга выражало такую озабоченность, которая не располагала к смеху.
- Видишь ли, Сэм… - Док поднял голову, посмотрел на друга. - Мне нужен человек.
- Какой человек?
Док нахмурился и сказал:
- Я сегодня встречался с нашим общим знакомым.
- Знаю.  Ты встречался с Топором.
- Когда-то мы с ним вместе работали, помнишь? Когда мы ушли из теневого бизнеса, он остался и поднялся. Сейчас у него депутатский значок, высокое положение,  кабинет, хорошие связи, заводы.  Он по-прежнему занимается наркотиками, но не сам. Теперь этим занимается его сын. 
- Я знаю, Док.
- Год назад у меня тоже была с ним встреча. Его люди подкатывали ко мне. Они хотели отжать наш бизнес.
- И это я знаю, Док.
- И они хотели забрать этот развлекательный центр, концертный зал, супермаркет и клуб.  Это лучший клуб в городе.
- И это я знаю, Док. Ко мне тоже подкатывали люди Топора. Они откровенно предлагали мне продавать у нас в клубе наркотики, звали на службу.
- Ты рассказывал мне об этом.
- Я им сказал тогда, что ты говоришь обычно в таких случаях. Нет…
 - Теперь я скажу тебе то, что ты не знаешь.
- Я слушаю, Док.
- У моей девочки появился жених. Ты знаешь мою девочку?
- Знаю, Док.
- Она должна была быть красавицей, как моя жена. Ты помнишь мою жену?
- Да.
- Она же была красавицей, Сэм.
- Не тяни, Док. Я знаю, что она была красавицей.
- Но после той аварии это стало не так. Ты знаешь, я потерял тогда свою жену и все изменилось. Я чуть не потерял свою девочку.
- Не томи, Док.
- Теперь у нее появился  парень. Типа жених…  Представь, у него кличка Тесак… Это тебе ни о чем не говорит.
- Я кое-что слышал об этом.
-  Его настоящее имя Георгий. Попросту говоря, Жора. Он ходит за моей дочкой по пятам и показывает преданность. Он почти уговорил мою девочку выйти за него замуж. Дочка говорит мне, что он ее любит. Она говорит, что и она его любит. Но она не знает настоящей любви. В той аварии, ты знаешь, погибла моя жена. Моя дочка получила травму. Ее лицо обезображено. Я потратил много денег на пластических хирургов. На правой стороне лица у нее шрам, который  тогда не смогли выправить. Я ей предлагал сделать еще пластическую операцию. Она боится, что может стать хуже. И она мне говорила, что сделает пластическую операцию только после свадьбы для человека, который ее полюбит такой. И вот этот Георгий ходит за ней по пятам. Я не мог ей дать того, что могла дать жена.  Ради нее я не женился. Она - это все, что у меня есть.
- Но, если они любят друг друга…
- Нет. Я не верю, что он ее любит.
- Ты, как всегда категоричен,  и  не допускаешь, что можешь сам ошибаться.
- Нет. Я тебе не все рассказал. Недавно я узнал об этом Георгии такое, чего знать не хотел бы. 
- Что?
- Я не буду тебе всего рассказывать. Ты знаешь, чей он сын?
- Нет.
- Знаешь, какая у него фамилия?
- Какая?
- Топоров.
- Топор?
- Вот именно. Это сын Топора. И Тесак его кличка, которая многое кое-кому, кое-что может рассказать. Пока у него не было охраны, он носил с собою нож.
- Может быть, Топор хочет с тобой помириться?
- Нет. Это хитроумный план Топора отжать у меня бизнес.
- Вот как? Ты так думаешь?
- Он хочет заполучить мой торгово-развлекательный комплекс «Виола», который я должен буду отдать в приданное дочери.  И потом ни моя дочь, ни я им становимся не нужны… Я сегодня с ним говорил.
- Знаю.
- И снова отказал. Он дал мне сутки.
- Тебе лучше исчезнуть, Док.
- Это понятно. Обо мне не беспокойся. Тебе самому нужно исчезнуть. Если ты останешься здесь, то тебе не миновать худого. Ты им здесь будешь только помехой.
- Я подумаю над этим.
- Теперь главное. Наши дети хотят назначить  день свадьбы. Но я не дам им согласие на брак. Я не верю в то, что он ее любит. Он хочет воспользоваться моей девочкой. У них ничего не получится. И теперь между нами начнется война.
- Ты хочешь от него избавиться?
- Нет.  Я хочу его переиграть. Его план мне понятен. Он убирает меня. Автомобильная авария, ограбление, пьяная драка. Или что-то другое.  Это не важно.  Виолетта выходит замуж за Жору.  И они легально забирают у нее бизнес. Ее убирают через некоторое время после свадьбы. Она им тоже не нужна.
- Понятно.
- Меня убирают в любом случае. Но речь не обо мне. О Виолетте… Поэтому я тебе говорю, мне нужен человек. Я за нее очень переживаю. Не хочу, чтобы у нее была еще одна травма. Хочу, чтобы она сама в этой жизни все решала. Поэтому я тебе говорю. Мне нужен человек, который сможет разрушить отношения моей дочери с этим молоды  негодяем. У тебя есть такой человек?
Сэм закурил, посмотрел в сторону и сказал:
- Предположим, есть.
- Виолетта девушка с хорошим вкусом. Она знает языки, умеет одеваться. И он должен соответствовать ее представлениям о прекрасном.
Сэм с пониманием кивнул.
- У тебя есть такой человек? Ты понимаешь, о чем я говорю… Донжуан, ловелас, дамский угодник. Называй его, как хочешь. Женщины должны видеть в нем настоящего мужчину, самца. Он должен быть властителем их мечтаний, снов, зовущих к наслаждениям и удовольствиям. – Док расширил глаза и говорил с яростным посылом, увлекательно, страстно. -   От него должны исходить запахи любви, и все женщины должны сходить с ума, не давая ему прохода. Ему следует  быть властителем женских сердец, воплощением девичьих мечтаний… Что ты на это скажешь? 
- Думаю, что есть, - сказал Сэм так, словно знал, о чем говорит. Он затянулся сигаретой и выпустил из себя клубы дыма.
- Я хочу с ним поговорить.
- Сделаем, - сказал Сэм.
Он еще раз затянулся сигаретой, затушил ее и поднялся.
- Подожди здесь, - сказал он и ушел.

Через пять минут к столику Дока подошел молодой человек в серебристом костюме, серебристых туфлях, светлыми волосами, с чувственными глазами, которые особенно хорошо смотрелись даже при ярком гриме.
- Мне сказали, вы хотите со мной поговорить, - сказал он хрустальным голосом покорителя дамских сердец.
Док оглядел молодого человека и сказал:
- Сынок, это твой ежедневный прикид?
- Костюм для сцены, - поправил его молодой человек.
- Ты поешь в этом клубе. Я слышал, как ты это делаешь. У тебя хорошо получается. Тебя, случайно зовут не Эрос? Или, быть может, тебя зовут Орфей? – с некоторой едва заметной иронией спросил Док.
Он подумал, что перед ним стоит настоящий блестящий и неотразимый ловелас с голубыми глазами, мальчик которому открыты сердца всех женщин на свете.  Этот мальчик несомненно ему подойдет.
- Я не понимаю, что вам нужно. Мне должен готовиться к выступлению. У меня мало времени,- спокойно сказал молодой человек с трогательными голубыми глазами летнего моря и озабоченно, томно и незаметно посмотрел на часы.
Оценивающий пронзительный и жадный взгляд этого опытного взрослого человека ему не понравился. Он привык, когда на него смотрят с восхищением, любовью, покорностью.  Поэтому он отвечал отрешенным, холодноватым, спокойным тоном. И этот спокойный холодноватый тон все-таки заставил поменять к нему отношение собеседника.
- Как тебя зовут? – спросил Док напрямую и строго.
- В клубе меня зовут Грэмми…
- Грэмми?
- У артистов есть имена, клички, псевдонимы. Это мой артистический псевдоним.
- Как тебя зовут в обычной жизни?
- Игорь… Друзья  иногда зовут меня Гарик…
- Садись, - показал на стул Док жестом, которому противиться казалось было невозможно. В этом жесте скрывалась сильная воля и властность сидящего за столом мужчины. 
Грэмми почувствовал это и сел.
- Ты знаешь меня?
- Знаю, - ответил Грэмми, догадываясь, кто перед ним сидит.
- Я хочу поручить тебе одно дело.
- Какое дело? – немного сморщился и насторожился Грэмми.
- Ты должен обаять, влюбить в себя одну девушку. Соблазнить ее, если понадобится. Но это не главное условие. Ты должен сделать так, чтобы она влюбилась в тебя по самые уши, потеряла голову. Понимаешь?
Грэмми смотрел на Дока спокойными чувственными глазами человека, которого не зацепило сказанное, которому это неинтересно и, наконец, которому не хочется этим заниматься.  В какой-то момент в самом начале ему показалось, что этот человек полностью в его власти. Будто он им восхищается. Он думал, что того  поразила его внешность, симпатичное лицо, серебристый костюм, пение. В тот момент ему даже хотелось насладиться состоянием своей известности и умением производить впечатление. 
- Я не занимаюсь такими делами, - ответил с некоторыми сомнениями Грэмми. - Подобных предложений у меня великое множество. Женщины предлагают мне любовь за деньги, девочки дарят мне свою девственность. Некоторые матери просят, чтобы я облагодетельствовал их   дочерей за деньги. Мне это ничего не стоит, но я занимаюсь совсем другим делом.
- Ты меня не понял. Я обращаюсь к тебе, потому что ты не сможешь мне отказать.
И эти слова были сказаны другим тоном. Грэмми видел, как менялось отношение сидящего перед ним человека  к нему. И сейчас его будто кто-то хватал за горло.
В темноте бара он не мог полностью рассмотреть лицо сидящего перед ним человека. Судя по тому, что ему сказал директор клуба, он разговаривал с хозяином развлекательного центра  «Виола». Да, именно с хозяином «Виолы». И от него зависела его теперешняя жизнь. Ему вспомнились слова Сэма, которые тот ему сказал: «С тобой хочет поговорить один важный человек. Ты его знаешь. Постарайся его не огорчить»
- Я тебе хорошо заплачу, - сказала Док, меняя тон на милостивый.
- Зачем? – спросил Грэмми, не понимая, как ему следует отвечать.
- Что, зачем? 
- Зачем вам это? – спросил Грэмми.
- Я же не спрашиваю тебя, нужны  тебе деньги или нет?
- Нужны, - определенно ответил он. 
- Понятное дело. И мне это нужно. Прими сказанное, как должное. И я за это, прошу заметить, хорошо плачу.   Разве этого мало.
 Грэмми с пониманием кивнул. Ему не хотелось влезать в эти дела даже за деньги. Но ему захотелось узнать, за что ему хотят заплатить и что ему следует сделать конкретно и чем поступиться.    
- Я не хотел обо всем рассказывать. Но, видно, придется. У нее, у моей дочери, недавно появился молодой человек, жених. Их отношения развиваются слишком быстро, стремительно. Они ходят все время вместе, и дело у них идет к свадьбе. Он говорит, что любит мою дочь. Но я ему не верю. Она говорит, что любит своего парня, но она заблуждается, потому что не знает, что такое любовь. Он первый, кто сделал ей предложение.
Грэмми слушал то, что ему говорили без всякого интереса. Подумаешь, он и она хотят пожениться. Что в этом такого? Почему он должен во все это влезать?
- Она слишком рано лишилась матери и была лишена ее любви. Я был все время занят делами и не мог ей дать того, что ей нужно. И теперь первый же парень, который за ней стал ухаживать, показался ей возлюбленным.
- Вы хотите проверить крепость их отношений? – спросил с тусклым видом Грэмми.
-  Я хочу разрушить их союз. Потому что… Потому… - Док хотел сказать еще что-то, но замялся и не стал говорить. - Думаю, тебе не придется сильно стараться, потому что ее чувство держится на фальшивых и гнилых ниточках.
Грэмми понял, что ему говорят не все. И это его задело. 
- Нет, я не могу вам помочь, - сказал он. – У меня много своих дел.
- Хорошо, я тебе скажу больше. Я тебе скажу все.  У нее не было мужчин по определенным причинам, о которых я бы мог сказать позже. Я не верю, что она влюбилась в него так, как этого хотела когда0то и об этом мне все время говорила, до беспамятства. Да, он крепкий парень, грубоватый, брутальный, с сильным характером. Такие добиваются своей цели, если знают, чего хотят. Только я не верю в то, что он ее любит. И ты потом поймешь, почему. И я не верю в то, что она его любит… Потому что она девушка, неискушенная в любовных делах. Она не знает, что такое кокетство и как можно кружить парням головы. И вот он сделал ей предложение, и теперь мое беспокойство выросло.
Грэмми и на это раз понял, что ему не рассказывают все. Кроме того, он не хотел заниматься тем, что могло бы его отвлечь от работы. За ним стоят его зрители. Ему не нужно было завоевывать девушек, потому что они сами искали его внимания и давали то, что ему было нужно. Добиваться внимания неискушенной девушки его мало интересовало, если не сказать, не интересовало совсем.   
- К сожалению, я такими вещами не занимаюсь, - сказал Грэмми.  Я пишу песни. Для меня пишут песни известные авторы.
- Не спеши с ответом. Ты не знаешь всех возможных обстоятельств нашего устного договора.
- Предположим.
-  Ты не сможешь мне отказать… И я могу тебе сказать, почему.
- Почему?
- Я заплачу тебе столько денег, что ты сможешь уехать на Карибы или в любое другое место мира и жить там безбедно. Тебе не нужно будет зарабатывать на жизнь пением. Каждый вечер драть горло в кабаках на потеху жирной публике и терпеть оскорбление от пьяных посетителей.  Ты сможешь петь, когда захочешь, где захочешь и исключительно для себя.
- Я коплю деньги, чтобы записать новый диск, - оживился  Грэмми.
- Твои проблемы меня не интересуют, - осадил его Док,  потому что они решаемы в русле моих планов. И ты это сейчас поймешь. Я дам тебе столько денег, что ты запишешь диск и сможешь жить в свое удовольствие. Спроси меня: «О какой сумме идет речь?»
- Да… О какой сумме идет речь? – с иронией спросил Грэмми.
Док полез в нагрудный карман достал небольшой блокнот в кожаной обложке с золотым тиснением «ДОК». Он открыл его и в темноте замелькал белый клочок бумаги и ручка. Док взял ручку, что-то написал на листе в блокноте и придвинул блокнот к Грэмми.
Грэмми заглянул в блокнот и испытал некоторое разочарование.  Наступило молчание.
-  Но здесь всего одна цифра, - в смущении сказал Грэмми. – Десять…
- Именно, - сказал Док.
- И что это значит?
- Это значит, что все остальное ты можешь дописать сам.
Эти слова смутили Грэмми еще больше. Он не знал, сколько нулей ему дописывать. Если он напишет мало нулей, то прогадает. Если он напишет много нулей, то такое количество будет грозить ему смертельной опасностью. Он это чувствовал.  Ему нужны были деньги, чтобы записать новый диск. Ему нужно было отдавать кредиты, нужно было сосредоточиться на творчестве, чтобы сделать еще рывок и достичь заветных вершин музыкального Олимпа. 
- Я плачу большие деньги не за прогулку по набережной, а за кропотливую, напряженную, непростую работу.  Тебе придется постараться. Если ты не добьешься желаемого, то рискуешь жизнью, рискуешь получишь пулю в лоб на ранней стадии, то есть ничего. И она выйдет замуж за этого парня. Если ты сможешь разбить их пару, у тебя будет все, что ты хочешь, и ты будешь на коне.
- Грэмми! Грэмми, тебе пора на сцену.
- Сейчас, - отозвался Грэмми, - услышав из коридора голос артистического директора Фрола.
- Да, но вы мне не сказали, о ком идет речь? – спросил Грэмми у собеседника. 
- Вот это самое важное.
- И кто же это?
- Разве тебе это интересно? – с издевкой спросил Док солидно с разлитыми бархатными нотками в голосе человека, который знает, что заинтересовал собеседника.  – Ведь я плачу тебе деньги, кто бы она ни была.
- Но я должен знать, о ком идет речь, -  нервно повысил голос Грэмми, чувствуя в словах собеседника издевку и понимание, что тот почти заглотил брошенную ему наживку.
- Ты прав, - согласился Док. – Прав…  Потому что об этом нужно знать заранее. Да, есть одно обстоятельство, которое лишит тебя всяких иллюзий, когда ты возьмешься исполнять то, о чем я тебя прошу... Нюанс заключается в том, что она отнюдь не красавица. Можно даже сказать, что она страшная. Можно даже сказать, страшилище, уродина. Но я не советую тебе повторять эти слова мне, когда ты захочешь мне о ней говорить. Да, она страхолюдина … - сказал со страданием в голосе Док. - Но ты должен понять, что она моя дочь. И в том, что она стала такой, виноват я. 
Наступило молчание.
- Ты заколебался?  Так тебе нужны деньги или нет?
На поставленный вопрос не последовало ответа.
- Грэмми, - послышался снова голос артистического директора.
- Иду, иду…
- Тебя ждут…
Грэмми сидел и не решался уйти.
- Ты струсил? Не знаешь, как тебе поступить? – издевательски спросил Док. 
- Ничего я не струсил, - с нервом в голосе ответил Грэмми.
- Она часто проводит время в этом клубе.
-  Думаю, я знаю, о ком идет речь, – догадался Грэмми.
- От ее былой красоты остались одни фиалки в глазах. - В них застыла  боль от пережитого. На нее трудно смотреть. Она сама захотела пойти по клубам, чтобы стать такой, какой она хочет стать, и раздарить свое тело всем тем, кто захочет ее принять. И тут она встретила этого парня.
- Ночная Фиалка?  Это она… - произнес Грэмми.
- Примерно в это время они приходят в клуб. Он и она, - сказал Док и посмотрел на часы, которые показывали семь часов вечера.
- Мне пора на сцену… - сказал Грэмми и поднялся с места.
- Так что ты мне скажешь?  У тебя нет выбора, - сказал Док так, словно все решил за Грэмми.
- Не знаю. Мне нужно подумать.
- Тебе нужны деньги. Они всем нужны… И я могу тебе их дать.
Грэмми поморщился. Ему явно не хотелось браться за это хлопотное дело и связывать себя обещаниями. 
- Грэмми!.. Ну, где ты там? - послышалось снова сверху из-за кулис.    
- Иду, - крикнул Грэмми. – Мне на сцену, - сказал он и пошел по коридору. 
Док остался сидеть за столом один. 
- Щенок… - проговорил тихо сам себе  Док. – Такое предложение могло обрадовать кого угодно.
- Как дела, Док?.. - послышалось рядом.
Док повернул голову, поднял глаза. Перед ним стоял Сэм.
- Ты договорился с ним?
- Не уверен.
- Мой человек подходит тебе? – спросил Сэм.
- Подходит, но он колеблется.
- Не волнуйся. Это я возьму на себя. Он сделает то, что тебе нужно. Поверь, я разбираюсь в людях. 
- Пожалуй, ты его поторопи, Сэм. У меня нет времени ждать.
- Сделаем Док.