Ехидна
Той весной ученики 8-го «Б» класса узнали, насколько могут быть обидными – злословие и насмешки.
Из слухов, передававшихся в школе из уст в уста – цепочка начиналась от ученицы 8-го «Б» класса Катьки Черновой – стало известно, что её одноклассница Надя Данилова, пишет стихи. На перемене всегда так происходит: кто-то сказал, кто-то повторил, и вот уже знают все.
После того как выманив обманным путём стихотворение у начинающей поэтессы Даниловой, Катька Чернова, смеясь и ехидничая, читала его первому встречному – прошло время и, казалось, у всех уже создалось впечатление, что наступило затишье. Но Катька, находила такое удовольствие в насмешках, что не давала им заглохнуть надолго; глумясь, перевирая и издеваясь, она снова и снова перечитывала одноклассникам стихотворение подруги, считая его слишком «забавным», чтобы о нём умолчать и была довольна производимым эффектом. О Даниловой продолжали злословить.
В классе Катька Чернова никому не нравилась. Она была слишком странной, слишком эгоцентричной, умела только брать, но ничего не давала взамен и потому, ни у кого не могла вызвать о себе положительного чувства.
У Черновой был большой, шишковатый нос и серые глаза навыкате, пристально, с лёгким изумлением взиравшие вокруг. Она стягивала волосы в пучок на затылке, что придавало её голове некоторое сходство с куклой неваляшкой. Катька была полная, однако считала, что смогла бы сбросить вес, если бы хотела, но она говорила себе: «Чего беспокоиться, если всё остальное выглядит столь же не привлекательно?» Будто она и сама собой была недовольна. Словом, только святой мог найти её приятной и обаятельной. По всем вопросам у Катьки всегда имелось своё определённое мнение. Она любила говорить сверстникам правду в лицо, особенно неприятную. Святых в 8 «Б» классе не было и потому за спиной, ученики звали Чернову – ехидна.
Надя Данилова пробовала писать стихи и старалась хранить это в тайне. Под большим секретом она прочитала своё стихотворение Катьке Черновой (та никому не должна была об этом рассказывать).
Чернова выпросила у Надьки это стихотворение, мол, оно ей очень понравилось: хочу его выучить.
Выучить наизусть стихи Катя не смогла или не захотела, поэтому постоянно заглядывала в тетрадный листок, когда потом, на перемене декламировала их перед всем классом. При этом она смеялась, над не совершенной рифмой, откровенными чувствами, выраженными в стихах и забавными – как ей представлялось – сравнениями.
Надя Данилова, вместе со всеми, слушала Чернову и чувствовала себя оскорблённой и униженной, ей было обидно и больно.
Чтобы положить этому конец, Надя решила забрать у Катьки своё неудачное стихотворение. В школе, она не решилась просить Чернову вернуть ей стихи. Зная Ехидну, Надя представляла, какой бы та устроила из этого спектакль. Данилова пришла к бывшей подруге домой. Двери ей открыл младший брат Черновой – Павлик. Уменьшенная копия сестры – мальчик был такой же пухлый, как и она.
– Катька дома? – с порога спросила Данилова. – Я пришла поговорить с ней. Надеюсь, у неё найдётся для меня время.
Надя говорила нарочито резким тоном. Павлик ответил, что Катька дома.
– Проходи, сейчас я её позову, – добавил он.
Катька Чернова вышла в прихожую – чинно и неторопливо, высоко подняв голову: видимо таково было её представление о том, как должны держаться «достойные люди». В руке она держала уже известный листочек из школьной тетради в синюю линейку – видимо догадалась, зачем могла к ней пожаловать Данилова.
Чернова дошла до середины прихожей и, уставившись вопросительно на подругу, прошипела:
– Что ты хотела?
Обе девочки были высокого роста, обе – с характером, но во всём остальном ничуть не походили друг на друга. Тонкий, с горбинкой нос Нади был прямой противоположностью толстому, как картошка, носу Катьки. У Даниловой были красивые карие глаза со смелым, проницательным взглядом, тогда как у Черновой глаза были тусклые, выпученные. Надя отличалась романтичностью и душевной чуткостью. Катя же была крайне высокомерна, любила удивительно беззастенчиво и назойливо совать свой нос в чужие дела, удивляясь и даже обижаясь, когда одноклассники отклоняли её советы, и, тем не менее, продолжала напористо и неделикатно донимать их.
Сейчас они стояли напротив друг друга.
– Я прошу вернуть мои стихи! – потребовала Данилова.
– Да пожалуйста! Это ты называешь стихами?! – с неприятной, полной сарказма усмешкой произнесла Чернова и протянула Надьке, изрядно помятый тетрадный листок.
Катька была жестока – не только из равнодушия ко всем, но ещё и потому, что это было для неё средством самоутверждения. Она страдала от причуд своей натуры.
Для Даниловой вдруг приоткрылась вся глубина и степень заносчивости Черновой…
В классе на Катьку никто не обращал внимания. По наивности, со свойственным ей безжалостным эгоизмом, Чернова надеялась, что критикуя и смеясь над стихотворением подруги, она, таким образом, привлечёт к себе внимание сверстников. Надя Данилова со своими стихами, оказалась для неё источником этой надежды. Со стороны Черновой, это была обдуманная жестокость.
Сейчас для Даниловой стала понятна цель такой её выходки со стихотворением. Она вдруг испытала к Черновой непонятное чувство жалости и сострадания.
Надя взяла помятый листок из рук Черновой, с сожалением посмотрела на неё и молча, не сказав ни слова, ушла.
Август 2025 г.
Свидетельство о публикации №225092900735