Миражи

    Серое, туманное утро. Небо в молочной пелене, сквозь которую, похоже, просачиваются искры света. Берёза за окном отчаянно машет ветками в сторону юга, слово прощается с уходящим поездом. Красный столбик градусника  за окном совсем приуныл, опустился до плюс пяти и, кажется, сам стыдится этого. Рановато для конца сентября. В квартире, правда, плюс 20, но телу, привыкшему за лето к теплу, неуютно. Говорят, а Европе, сберегающей остатки тепла в страхе перед газовым кризисом, такая температура считается за благо и даже полезной для здоровья. Странно! Мы не мёрзнем на улице при сильном морозе, в доме же любим тепло, а европейцы - наоборот. Во всём мы противоположны. Глубоко уходит это несходство и оборачивается чуть ли не зоологической враждой и ненавистью. Даже наполовину славянская Пруссия и та пылает к нам ненавистью. Более того,  вполне славянская Польша, ощетинивается в нашу сторону противотанковыми надолбами. А уж о странах Прибалтики и говорить нечего. Галлы и британцы точат лезвия штыков. « Мальбрук в поход собрался, тра-та, та-та, та, та. В походе…».  Ну, вы помните. Так и видятся бравые солдаты «непобедимой» армии Бонапарта и, не к ночи будь он помянут, бесноватого фюрера под Сталинградом. Первых мы видели только в кино, а вторых приходилось наблюдать в кинохронике. Поколение же отцов встречалось с ними и наяву, бывало, и в рукопашных схватках. «Немец был силён и ловок. Ладно скроен, крепко сшит. Он стоял, как на подковах. Не пугай, не побежит. Теркин немца – с левой – шмяк! Немец охнул и обмяк». Лихо было в книге, трудно наяву, но в итоге всё же Тёркин победил. В плену немец поскромнел, но не совсем. Их было много на стройках, на пустырях и обломках разрушенных ими зданий. И мы, дети войны, дивились на них, как на зверей, выпущенных из клетки.
    Вот такие туманные миражи выплыли в это хмурое утро в памяти.
    А небо, пока слагались эти строки, немного прояснилось, чуть-чуть забрезжило  светом наливающегося дня.